Театр не может быть несовременным сочинение
Обновлено: 05.07.2024
Оговорюсь, что далеко не все, что мы сегодня встречаем в театре, мы можем назвать современным. Очень многое из того, что мы видим в сегодняшнем театре, настойчиво противится современности.
Каким образом? В первую очередь через традицию. Современному театру противостоит театр, который позиционирует себя как продолжатель традиций (традиции великого русского театра, великой русской культуры и в целом высокой культуры и пр.). Театр, который отвечает не за современность, а за вечное, универсальное, что есть, всегда было и всегда будет в человеческой культуре. Абсолютное большинство современных театров в первую очередь транслируют именно такую позицию.
Выход в театр — это (не) всегда праздник
Итак, зритель, выходя в свет (театр), ожидает освобождения от будничной повседневности, и он его получает, так как традиционный театр хочет соответствовать зрительскому запросу и ожиданиям.
Традиционному театру нужен послушный зритель
Отношения между театром и зрителем в традиционном театре репрессивны. Коммуникация между тем, что происходит на театральной сцене, и залом строится на негласной взаимной договоренности: театру нужен послушный зритель, который купит билет на следующий спектакль, которого так или иначе заставят думать, чувствовать, мыслить, дышать так, как нужно. Этого зрителя непременно надо впечатлить, порадовать, вызвать в нем сильные эмоции, но такие, чтобы в пребывание в театре комфортно вписалось и посещение буфета в антракте, и дефилирование в фойе.
По большому счету театральная коммуникация строится на формировании в зрителе небольшого набора сильных эмоций. Это может быть квазикатарсическая эмоция — эмоция сочувствия, связанная с драматическими перипетиям на сцене, или эмоция мелодраматическая, где немного снижен градус драматизма, но повышен градус умильно-слезливой реакции.
Но сколько бы драматичным или трагическим ни было то, что происходит на сцене, та финальная и цельная эмоция, которая в нас возникает, проста и примитивна. И в силу своей цельности она внушает нам, что мы действительно пережили нечто очень важное и глубокое. Вопрос в том, в каких отношениях находится пережитое с нашим индивидуальным опытом и с нашей погруженностью в сегодняшний день, с той особой чувствительностью, которая в каждое время, у каждой эпохи своя.
Здесь возникает принципиальное противоречие: обобщение и упрощение, апелляция к цельному не сочетается с вниманием к деталям и подробностям, с тем, что различает, отличает — тем, что занимает современный театр.
Уверенный в себе театр
Современный театр чуток к ритмам, языкам, к еще не устоявшимся телесным и поведенческим практикам современности. Он сам пытается воспроизвести на сцене эти ритмы и практики, а они во многом определяются нашими бесконечными и бесчисленными страхами, от которых мы прячемся в том же самом традиционном театре.
Современный театр отказывается от установки на герметичность, это не какой-то волшебный мир, где ты испытываешь невероятное счастье, а потом выходишь в реальную жизнь и не очень понимаешь, что с этим счастьем делать.
В отличие от традиционного театра (где форма полностью работает для передачи содержания) в современном театре форма является главным и иногда и единственным высказыванием, адресованным зрителю.
Но в отличие от авангардистов начала ХХ века, которые ненавидели буржуазную публику, хотели ее шокировать, у современного театра нет ненависти к зрителю, он устанавливает с ним отношение доверия и взаимного внимания друг к другу. Это некоторое предложение сотрудничества, обращение к зрителю, который готов трудиться и работать на равных с актерами. И этот зритель, способный задавать вопросы себе, сцене, жизни, обладает смелостью, гражданской зрелостью и свободой. Его свобода в наблюдательности и внимательности к современности, в отсутствии страха перед сложностью, неразрешимостью проблем, перед всем тем, что выходит за рамки и комфортного и привычного.
Переломный момент
Чувство потери того, что несет с собой традиционный театр, болезненно, и, скорее всего, нам от него уже никуда не деться, но на другой чаше весов — чувство настоящей свободы, личностной и гражданской, которая не несет ни успокоения, ни чувства гармонии, но позволяет всерьез и уверенно проживать ту жизнь, которую мы должны прожить.
Театр. Одно слово, но как много оно в себе таит! Пожалуй, для многих людей театр стал не просто отдельной частью культуры, возможностью прикоснуться к прекрасному, а особым искусством, способным приоткрыть завесу над миром, где удивительно тонко переплетаются самые разные человеческие чувства - любовь и ненависть, смех и слёзы, радость и печаль.
Возникнув в античные времена, это направление и по сей день остаётся одним из наиболее востребованных в творчестве. Интересно, каким оно было раньше?
Если обратиться к истории, то ещё в Древней Греции профессия актёра считалась очень престижной, а к созданию новых спектаклей подходили с большим трепетом и вниманием. Нередко к организации постановки привлекались состоятельные горожане, оплачивавшие расходы на костюмы и хор, что значительно повышало его статус в глазах общества.
С тех пор минуло немало лет. Трудно поверить, как переменился мир вокруг! Развитие технологий обеспечило появление кинематографа и телевидения, но что же произошло с театром, а точнее - с нашим отношением к нему?
На смену представлениям под открытым небом и собственноручно изготовленным глиняным маскам пришли грандиозные здания с яркими афишами и декорациями изнутри, а жанровое разнообразие позволило выбирать постановку на любой вкус, начинания от комедии и драмы и заканчивая нестандартными стилями вроде авангарда.
И всё-таки одно, на мой взгляд, явно осталось неизменным - искренняя любовь зрителей, ведь театр, как мне кажется, - это настоящий живой организм! Разве он может существовать в отрыве от одной из важнейших своих частей - зрителя? Конечно же, нет.
Зажжется свет софитов, и зал окутает полумрак. Что произойдёт дальше? Мне кажется невозможным ответить на этот вопрос однозначно! Уникальность театра в том и заключается, что публика, равно как и актёры, видит его по-своему: симпатии зрителя ещё нужно заслужить, и потому карьера артиста действительно трудна. Получается, что для одних театр - это культурное мероприятие, а для других - постоянная напряжённая работа, требующая полной отдачи и терпения, поскольку одного таланта недостаточно. Почему вообще данная профессия столь привлекательна? Стоит ли ради славы расплачиваться собственным здоровьем, силами, нервами, стойко выдерживать изматывающий график, постоянные репетиции? Всё равно ведь зритель, самый строгий и беспощадный судья, зачастую забывает, что любой актёр, в первую очередь, вне сцены - такой же человек со своими заботами и проблемами, а не запрограммированный робот. Зритель точно не простит невыученного текста или неправдоподобного исполнения роли. Угодить ему - задача не из лёгких!
Фаина Раневская, к примеру, не признавала слова "играть", для неё существовало лишь понятие "жить" своей ролью. Потому актёр, выходя на сцену, вынужден полностью погрузиться в образ, оставляя позади личные переживания повседневной жизни, что само по себе является настоящим искусством!
Эта карьера всегда казалась мне крайне сложной, ответственной, но оттого не менее интересной. От мимики, голоса и жестикуляции выступающего артиста напрямую зависит, будет ли зритель, затаив дыхание, следить за развитием сюжета или зевать, ожидая скорого окончания представления. Настоящий актёр должен уметь перевоплощаться как и в отрицательного, так в и положительного персонажа. Любой артист нуждается в зрительском отклике, и я думаю, если ему удаётся заставить целый зал плакать навзрыд или, напротив, улыбаться - это лишь подтверждает достигнутый им успех, поскольку актерская профессия создана для того, чтобы пробуждать в людях эмоции и наводить на определённые мысли.
Грамотно подобранные костюмы, грим, качественные декорации, освещение и музыка служат дополнением к прекрасной актёрской игре. Безусловно, они тоже имеют значение, особенно в спектаклях на историческую тематику, когда необходимо отразить обстановку тех лет, передать дух далёких времён, что даёт нам, зрителям, возможность расширить свой кругозор.
К сожалению, театральное искусство сейчас постепенно вытесняется более популярным - кино. Был в нашей истории и такой период, когда многие театры в стране начали терять своего зрителя. Люди стали всё чаще и чаще задаваться вопросом: зачем тратить деньги на билет в театр, если можно посмотреть более красочный, впечатляющий фильм на экране? Театр для них - это скучно и несовременно! То ли дело кино!
Но я не могу согласиться с этим. Кино в основном ориентировано на массового зрителя, и порой зрелищная картинка компенсирует недостатки актёрского исполнения. В фильмах снимают множество дублей, тогда как артисты, вышедшие на сцену, дают шанс насладиться спектаклем здесь и сейчас, в режиме реального времени - именно это, на мой взгляд, и является самым ценным! Мне кажется, благодаря театру стирается грань между зрителями и артистами. Почему стоит посещать театр? Да потому, что, купив билет на спектакль, ты не просто наблюдаешь за происходящим на сцене, а сам невольно становится его важным участником, сопереживаешь героям, ассоциируешь себя с некоторыми из них. Посмотрев постановку, хочется непременно поделиться своими эмоциями с остальными. Я довольно часто посещаю театр и потому думаю, что он оказывает сильное влияние на человека: любой эпизод, любая фраза, произнесённая актёром, способна настолько впечатлить человека, что он, возможно, пересмотрит своё отношение к жизни, к окружающим и самому себе.
Конечно, мы все по-разному воспринимаем данный вид искусства, потому что каждый находит в нём что-то личное. Кого-то приобщают к нему с самого детства, кто-то открывает его для себя только в зрелом возрасте. Во всяком случае, я уверена, что театр продолжит своё существование до тех пор, пока его будут посещать зрители, пока артистам будет ради кого жить, любить, страдать на сцене.
— Юрий Николаевич, за два года в связи с пандемией жизнь очень поменялась, градус нашего существования сильно повысился, мы все движемся куда‑то с бешеной скоростью. Уже не раз слышала от режиссеров, что у них есть потребность в замедлении, нужно остановиться и осмыслить происходящее. Вы художник очень остро чувствующий время и его ритм. Какой он сегодня?
— Ритм изменился, когда все это началось и мы остановились. Сначала казалось, что все пройдет, мы переболеем и выйдем новыми. Но потом стало ясно, что болезнь не проходит, она нарастает, а человечество будто бы не видит и не слышит этого и не хочет откликнуться на этот удар. В итоге мы только усугубляем ситуацию вместо того, чтобы объединиться. У человечества не наступает усталости от агрессии, меня это удивляет. Маховик как будто бы только раскручивается. Я в растерянности перед количеством злобы и глупости, они уничтожают что‑то важное в нашей жизни. Театр отражает тот абсурд, который сейчас происходит. Кажется, что дальше уже некуда, но все только развивается.
Говорят, что время диктует агрессию, коммерциализацию, разрушение самых важных человеческих ценностей. В таком случае я хочу быть несовременным.
Мне кажется, что это не современность, а конъюнктура и желание быть наверху, быть хозяевами. Сегодня все время будто бы нужно доказывать, что ты лучше, чем другой, умнее, важнее, нравственнее. Это, мне кажется, толкает нас в чудовищную, безобразную пропасть.
— Пропасть эта чувствуется в каждом вашем спектакле — но есть и мощный заряд энергии, жизни, любви. Теперь мы к ней еще ближе?
— Конечно — пропасть расширяется, мосты обрубаются. У меня в последнее время есть ощущение, что мы возвращаемся в давнишний период, в котором я тоже жил. Но тогда это было естественным, и мы не замечали, что находимся в какой‑то черной комнате. А после того времени, когда появилось ощущение, что выход есть, все это воспринимается гораздо острее и фарсовее. И все мы начинаем улучшать состояние своих кухонь, чтобы приглашать туда друзей и там переживать происходящее. Потому что от пропасти так или иначе нужно как‑то прятаться. Видимо, это неизбежность, к сожалению. Я слежу за своим организмом и понимаю, что он постепенно готовится: надо рюмочки красивые покупать, увеличивать стол и уходить на какую‑то свою территорию. И в театре в том числе. Все равно человек так или иначе стремится жить, а не умирать.
А если думать о хорошем, то, мне кажется, эта ситуация пойдет театру только на пользу, и, возможно, появится то, что я люблю: театр метафоры, образов, игры, театр душевный, духовный, этический.
Я хочу надеяться, что он никуда не исчезнет, несмотря на то, что театр высокой эмоциональности и художественных идей сейчас загоняется в угол и выносится из помещений.
— Как раз собиралась спросить, оцениваете ли вы нынешнюю театральную ситуацию как кризисную, и вслед за этим задать вопрос про ваш курс в ГИТИСе: надежда же в них?
— Да, правильно, правильно. У нас прекрасный педагогический состав, очень хорошие ребята, и я вижу в них неубиваемый свет. Они замечательные, умные, открытые, очень душевные, чистые люди. Мы были не такими. Мы прорывались мучительно, продирались. А к ним я прихожу и вижу, как они светятся, дружат, они все время вместе, и это колоссально.
Кризис сейчас действительно огромный, и он во многом, а может, и стопроцентно, поколенческий. Пропасть начинает расширяться, потому что конфликт поколений давно тлел, а сейчас обозначился очень внятно. Я думаю, что победитель тут известен: молодость всегда права. Но это может быть очень жестокая история. Что, собственно, и происходит: столько сейчас в мире дикости, несправедливости и несуразности — и вокруг нас, и внутри нас, внутри того общества, в котором мы живем.
— Вы уже видите в своих студентах новый тип мышления? Это новая режиссура?
— Я думаю, что про это еще рано говорить. Все зависит от того, куда мы вместе идем. Пока я не готов ответить на такой вопрос. Просто мне радостно, что они большие работяги, открытые, честные очень. Прекрасные ребята.
— Когда мы учились в ГИТИСе, у нас было два основных кумира: вы и Някрошюс. На кого ориентируется нынешнее поколение, ваши студенты? Ну кроме вас, понятное дело.
— Они смотрят много, и это очень важно. Я и до того, как поступил, не вылезал из театров. И потом, когда учились, мы каждую свободную секунду бежали в театр.
Честно сказать, я не знаю даже, [на кого они ориентируются]. Они повсюду ходят, мы что‑то обсуждаем. Нет такого, что они кричат, что это плохо, а это хорошо. А я приглядываюсь к тому, как они смотрят. Предположим, они сходили на спектакль, который я тоже видел, — и я смотрю, как они реагируют на него. Если мне кажется, что в этом спектакле что‑то не туда, я смотрю на них: понимают ли они это. Я пытаюсь воспитать в них, как мне представляется, хороший вкус и стараюсь их тихонечко, не насильно ориентировать, а они уже сами будут выбирать.
— Ну, так хотелось.
— Так, собственно, и получилось.
— Наверное, это связано с разговором, который у нас был минуту назад. Мне важно сказать, что те ростки идеализма, которые, безусловно, есть, — необходимы.
Мир без идеализма не может существовать, даже если этот идеализм ведет к трагедии.
Если мы вынимаем эту составляющую из жизни, она обессмысливается. И, конечно, конфликт поколений в этой пьесе тоже связан с разговором о том, как огромна пропасть. Для меня в этой трагичной истории свет — в парне, который находит страшное, но для него единственное решение: он спасает людей, жертвуя собой. Не потому, что обессилен, загнан в угол депрессией и обстоятельствами, а потому что видит в этой жертве единственный способ спасти любимых людей. Я сравнивал эту историю с Шекспиром — потому что его поступок на уровне лучших шекспировских пьес.
— Чтобы ответить, нужно сделать спектакль до конца и его увидеть. Пока это преждевременный вопрос.
— Хорошо, тогда спрошу у вас про музыку. Скажите, ваши образы рождаются из музыки или вы подбираете треки под образы?
— У меня нет универсального подхода. Очень часто образы рождаются от музыки, а часто я что‑то вижу и начинаю искать этому какое‑то эмоциональное подключение через музыку. Просто я действительно театр воспринимаю как музыку. Это не то чтобы я открыл. Для меня драматический театр — не только слово, а еще движение, пластика, музыка, свет, звук. Я понимаю, что драматический театр вроде как место, где люди должны разговаривать, но я отношусь к нему по-другому. Естественно, и текст, и смыслы, и взаимоотношения, — все это есть, но если нет еще какого‑то мира вокруг, мне неинтересно.
— Какой музыкой вы вдохновляетесь, слышно. А какая литература вам сейчас интересна? Вы чаще работаете с классикой, но иногда обращаетесь к современной драматургии. Не возникает ли желания поработать не с драматическим материалом?
— Нет, просто я попросил, и мне принесли целую коробку. Не люблю читать на компьютере, ужасно неэкологично поступаю, читаю на бумаге. К сожалению, я могу выделить из этих пьес две или две с половиной. Это довольно однотипный поток, иллюстрация того, что мы видим в жизни, и в 98% пьес нет никакого художественного осмысления. Все фамилии лучших авторов, которые я могу назвать, и так на слуху.
Здорово, если это хорошая литература, как, на мой взгляд, у Аси Волошиной , например. Но эта проблема и у нее тоже существует. Тысячный зал не может держаться на литературе, потому что есть театральные законы, законы взаимодействия истории и зрителя, и режиссера, который каким‑то образом все это соединяет через артиста.
Когда говорят одно и то же, даже если это очень болезненно и страшно, оно перестает быть болезненным и страшным.
Может быть, это не к нашему разговору, но задели: сейчас есть немыслимое количество лабораторий и читок, которые важны и полезны, но они стали какой‑то самоигральной штукой. Возможно, когда‑то количество перейдет в качество, дай бог, но вот сейчас такое ощущение.
— Может, лаборатории невольно и диктуют формат более камерных пьес.
— Вам кажется, что отсутствие пьес — это одна из основных причин сегодняшних проблем? Театр идет вслед за драматургией, поэтому вначале должна появиться она?
— Ну да, наверное. Театр возникал там, где возникал драматург: античность, и Шекспир, и Мольер, и Брехт, Беккет. Сначала появляется текст, какой‑то мир, а потом туда приходит режиссер, и это становится театральным событием.
— Вы часто возвращаетесь к пьесам, которые уже ставили. Откуда возникает потребность в этом возвращении? Вы начинаете видеть в тексте что‑то, чего не видели раньше?
— Поскольку это абсолютно разные спектакли, то когда мне говорят, что я возвращаюсь к одному и тому же, я немножко не сразу понимаю, о чем речь.
— Мне кажется, это связано с очень простой вещью. Я недоволен тем результатом, которого достиг в какой‑то момент. Это мое личное. Я ищу новые смыслы, те, которые я не дооткрыл или открыл недостаточно. Во мне всегда живет чувство неудовлетворенности.
Мария Карпова: Елена Юрьевна, с днём рождения вас поздравляем!
Елена Шанина: Привет!
Мария Карпова: Мы очень рады с вами общаться даже в таком онлайн-формате. Вообще как театральные актёры переживают всю вот эту ситуацию? Наверно, это же своего рода вызов, когда мир ушёл в онлайн-формат?
Елена Шанина: Конечно, это не просто вызов, это называется – нас не задушишь, не убьёшь, мы, конечно, всё равно прорвёмся где-то и как-то. Во-первых, театр всё-таки по возможности работает, спектакли идут, были, конечно, перерывы, когда была череда больных в театре – отменяли спектакли, как только стало получше, спектакли вернулись. Сейчас нам поставили условия – 25% в зале, ничего, мы выживаем и уговариваем себя, что это не потому что зрители к нам не пришли, а потому что их не постили, и поэтому 25% – это аншлаг.
Мария Карпова: А вот со стороны актёра что это за ощущение, когда вы выходите на сцену, а там неполный зал – это же, наверно, не очень приятно?
Елена Шанина: Вы знаете, сейчас в это ситуации – это ощущение абсолютной любви к этим людям, которые в масках сидят и вот пришли и, может быть, рискуя жизнью, они всё равно идут в театр, что, в общем, говорит о том, что мы очень нужны.
Максим Митченков: Елена Юрьевна…
Елена Шанина: Да.
Максим Митченков: А вы помните сами такие моменты, когда вам было тяжело? Что это были за моменты, через которые вам пришлось перешагивать?
Максим Митченков: Елена Юрьевна, а о своих культовых ролях вы молодёжи рассказываете, вспоминаете вместе с ними?
Елена Шанина: Я думаю, что ребята уже 100 раз погуглили и бывали на моих спектаклях, я же всё-таки всё ещё играю.
Мария Карпова: Вы – очень смелая артистка, потому что всё-таки вы – приверженец, наверно, такого классического театра…
Мария Карпова: То есть вы были готовы к экспериментам Богомолова, Панкова, к их необычной режиссуре, к их необычному подходу?
Елена Шанина: Да я счастлива, я просто счастлива! Я Богомолову невероятно благодарна за то, что он содрал с меня все штампы отработанного, в общем, в своё время театра, которые когда-то были новыми, которые когда-то воспринимались очень живо, и при этом моя школа осталась при мне.
Максим Митченков: То есть, получается, что с вас содрали, как вы говорите, все штампы, а вот прошлые спектакли состояли из штампов, получается, или как?
Елена Шанина: Нет, штампы набираются со временем, обратите внимание на печать: вот вы печатаете на листочке, потом ещё раз, ещё раз – сначала печать яркая, а на десятую печать она становится уже едва различимой.
Елена Шанина: Да никто не ожидал, это был набор потрясающих таких… такого кусочка – коллаж: потрясающая музыка, потрясающая поэзия, история, и вот мы это всё разучиваем, тем более, что для театра, вообще для театра и для нашего театра, это было достаточное новое существование в пластике, в музыке, в поэзии одновременно.
Елена Шанина: Мы должны были к этому готовиться, и поскольку мы занимались делом – мы стояли у станка, мы занимались вокалом, но всё это было разрозненно, и вот когда это соединилось, а соединилось это, наверно, всё-таки с приходом Владимира Васильева, вот когда это соединилось ещё с пластикой и его абсолютно лёгким вхождением в драматический музыкальный спектакль, когда он просто выстроил всю эту структуру выхода солдат, морской танец, существование на балу, все переходы, и они вместе с Николаем Петровичем это всё переводили уже в пластическое решение, вот тогда всё соединилось: и музыка, и хореография, и сценография, и поэзия, и Захаров, который над всем этим ещё оживил это абсолютно реальным существованием в нереальной какой-то фантазии-мечте.
Елена Шанина: Спасибо!
Максим Митченков: Больше ролей вам и ещё раз с днём рождения хотим вас поздравить!
Сочинение про Театр. Сочинения, анализ и мораль басен. Русский язык и литература школьнику
Сочинение 1
Театр зародился в Древней Греции, как вид зрелищного развлечения публики. И на протяжении более двух тысяч лет он не утратил своей актуальности. Но почему же в век интернета и гаджетов театр остается востребованным?
Еще с детства маленький человек приобщается к театральному искусству: постановки в детском саду, драматические кружки в школе. Ребенок осознает, что сцена – это нелегкий труд. Во-первых, актеру необходимо вникнуть в самую суть работы: не просто выучить диалог действующих лиц, но отразить его смысл с помощью мимики, движений и жестикуляции. А во-вторых, артисту нужно вжиться в образ своего персонажа, прочувствовать его боль и счастье. Смеющийся взгляд, искренний смех, глубокая печаль под маской улыбки – вот в чем кроется истинный талант. Мы привыкли наблюдать на сцене маленькую жизнь полную больших событий и совершенно не задумываемся, какая работа стоит за грандиозным перевоплощением.
Нет лучшего способа провести культурно свой досуг, чем посетить театр. Уже на входе в здание чувствуется особая атмосфера. Обстановка в фойе сдержанна и величественна одновременно. Колонны, статуи, грандиозные лестницы – это все подготавливает зрителя к скорому представлению и наполняет сознание спокойствием и чувством прекрасного. Гардероб и буфет также обладают особой утонченностью и шармом. Еще до начала спектакля кажется, как будто театральная постановка уже началась.
Первый звонок. Зрители предупреждены, что пора занимать свои места, так как представление скоро начнется. Второй звонок – просьба поторопиться для тех, кто еще не в зале. Мужчины и женщины всех возрастов сидят в ожидании чуда. Третий звонок. Наступает тишина, и действие начинается. В зале приглушают свет, и все зрители проживают маленькую жизнь вместе с персонажами постановки.
В заключение хочется сказать, что театр всегда будет будоражить сердца. Есть множество новых постановок, которые поймет только зритель нашего времени. Но существуют и такие вечные темы, как любовь, дружба, предательство, верность. Эти понятия близки людям всех времен, и поэтому театральное искусство всегда найдет место в жизни человека.
Сочинение 2
Театр – это маленькая жизнь. На подмостках сцены происходят спектакли: драмы, трагедии, комедии. Актер передает в игре чувства и эмоции своего персонажа, вместе с ним он проживает его маленькую жизнь. Почему маленькую? Театральное представление – это всего лишь небольшая часть из жизни героев.
Каждый день на импровизированных подмостках нашей жизни мы даем такие же представления. Разыгрываем грустные и смешные моменты, отчасти мы актеры, применяем различные роли, плачем или смеемся.
Театральное искусство зародилось давно, изначально оно было неразрывно связано с ритуальными празднествами. В то время театр не рассматривался как что-то обособленное. В какой момент театр стал самостоятельным искусством? На этот вопрос историки дают ответ: театр начинается там, где появляется зритель. Главная эстетическая цель театрального представления найти отклик в душе зрителя.
Мне нравится театр. Актеры передают через свою игру живые эмоции, чувства героев. Безусловно, это очень трудно. В отличие от кино у театральных актеров всего один дубль, нельзя переснять ту или иную сцену, или по-новому прочитать монолог. Актер выходит на сцену и проживает на ней жизнь своего героя.
Как было сказано выше, театр начинается там, где появляется зритель. И, следовательно, театр жив пока у него есть зрители. В настоящее время этот вид искусства потерял ту былую популярность, которая сопровождала его многие века. Это произошло по причине создания альтернативных способов передачи информации, таких как телевиденье, радио, интернет. Появление театральных кружков и училищ способствует подъему театра. Мне кажется, что всегда будут зрители, которые не дадут угаснуть этому удивительному и яркому виду искусства.
Сочинение 3
Театр! Одно слово! Одно маленькое слово, но, сколько оно обозначает. Театр это феерия, роскошь, великолепие. Театр это не просто игра актеров. Театр это маленькая жизнь, прожитая за пару часов на сцене. Чтобы эта жизнь кипела, нужна взаимосвязь актеров и зрителей.
Театр берет свое начало в глубокой древности. Еще в Древней Греции было принято отмечать какие-либо значимые события театрализованным представлением перед зрителями. Но время идет, и театр начинает терять свою актуальность и значимость для нынешнего поколения.
Но театр это не только известные актеры, проставившие это русло искусства, театр это еще и его благодарные зрители.
Зритель для актера это его жизнь. Созерцатель театра это отражение игры артиста в его глазах, это отражение эмоций, это энергетический заряд для людей на сцене. И артистам важна обратная связь от аудитории.
Ведь артисты готовятся, усердно репетируют свои роли только для благодарного зрителя, а взамен им нужны всего лишь восторженные глаза и бурные эмоции. Но с каждым выходом на сцену играющие свои роли получают все меньше и меньше этих волшебных наград, ведь в нынешнее время современное общество предпочитает заменять выходы в культурные заведения более банальными вещами, например, поход в ночной клуб или бар. Ведь это, по их мнению, интереснее, чем сидеть в храме культуры и наблюдать за самоотверженной игрой на сцене. Из-за этого перед современным театром стоит очень сложная и трудоемкая задача, заинтересовать зрителей, чтобы они чаще предпочитали посещать заведения культуры, нежели увеселительные учреждения.
Ведь недаром говорят, что театр жив, пока у него есть зрители. Играть на сцене роли это сложно, но еще сложнее быть верным и преданным зрителем, который по достоинству оценит эту игру и на пару часов окунется в другую жизнь. Жизнь, которая кипит на сцене театра.
Читайте также: