Страны атлантизма на современном этапе развития сочинение
Обновлено: 04.07.2024
Атлантизм – идеология тесного союза США со странами Западной Европы и Канадой.
Развитие чисто атлантистской линии в геополитике после 1945 г. в основном представляло собой развитие тезисов Спайкмена. Как и сам он начал разработку своих теорий с коррекции Маккиндера, так и его последователи в основном корректировали его собственные взгляды.
В 1956 г. ученик Спайкмена Д. Мейниг опубликовал труд “Хартленд и римленд в евразийской истории”. Здесь Мейниг специально подчеркнул, что “геополитические критерии должны особо учитывать функциональную ориентацию населения и государства, а не только чисто географическое отношение территории к Суше и Морю”. Он говорит о том, что все пространство евразийского римленда делится на три типа по своей функционально-культурной предрасположенности:
1. Китай, Монголия, Северный Вьетнам, Бангладеш, Афганистан, Восточная Европа (включая Пруссию), Прибалтика и Карелия – пространства, органически тяготеющие к хартленду.
2. Южная Корея, Бирма, Индия, Ирак, Сирия, Югославия – геополитически нейтральны.
3. Западная Европа, Греция, Турция, Иран, Пакистан, Таиланд – склонны к талассократическому блоку.
В 1965 г. другой последователь Спайкмена У. Кирк выпустил книгу, название которой повторяло название знаменитой статьи Маккиндера “Географическая ось истории”. Кирк развил тезис Спайкмена относительно центрального значения римленда для геополитического баланса сил. Опираясь на культурно-функциональный анализ Мейнига и его дифференциацию “береговых зон” относительно “теллурократической” или “талассократической” предрасположенности, Кирк выстроил историческую модель, в которой главную роль играют прибрежные цивилизации, от которых культурные импульсы поступают с большей или меньшей степенью интенсивности внутрь континента. При этом “высшие” культурные формы и историческая инициатива признаются за теми секторами “внутреннего полумесяца”, которые Мейниг определил как “талассократически ориентированные”.
Хотя в Англии и были долгое время склонны считать Маккиндера основателем “истинной” геополитики и оспаривать у Хаусхофера и Челлена приоритет в этой области, послевоенные британские авторы выражали сожаление по поводу забвения ее уроков британскими исследователями и политиками. Так, профессор Манчестерского университета В. Фицджеральд писал в предисловии к своей книге “Новая Европа”, изданной в 1945 г.: “Британские исследователи политической географии могут убедиться, не без удивления, что в Англии очень мало было сделано для определения предмета политической географии. Этот факт решительно контрастирует с положением вещей в Соединенных Штатах и Германии”. Фицджеральд не только цитирует германских геополитиков Маулля, Зигера и их предшественников, не только заимствует у них определение предмета геополитики как “науки об обусловленности отношений между государствами их географической судьбой”, но и старается очертить собственную геополитическую традицию Британии и США. Он, в частности, напоминает, что и в Англии были свои геополитики на протяжении более чем четверти века – Фаусетт и Голдич – авторы книг о границах и способах их формирования.
Исходя из ряда положений, выдвинутых Маккиндером, британские геополитики особенно заинтересовались проблемой “географических единств”. В противоположность американским геополитикам, утверждающим “взаимосвязь” мировых путей и стратегических ресурсов, их британские коллеги возвращаются к исконной “теории больших хозяйственных целых”. Англия, по их мнению, принадлежит одновременно к двум таким географическим единствам. Одним из них британские геополитики считают Западную Европу, Англию и Америку. Это единство они называют “атлантическим единством”, говоря в этой связи об “атлантических связях”, “атлантической культуре”, “атлантических путях”, в центре которых находится Англия. Историк Уильямсон, автор работы “Океан в английской истории”, развил точку зрения, согласно которой Англия имеет законное право претендовать на руководство атлантическими странами, так как связывает их воедино. По отношению к США Англия является страной – носителем европейской культуры и географических судеб Европы. По отношению к Европе Англия является как бы форпостом США и, таким образом, естественным представителем американо-атлантической культуры.
Американский политолог С. Коэн в книге “География и политика в разделенном мире” предложил разделить все регионы Земли на четыре геополитические составляющие:
1. Внешняя морская (водная среда), зависящая от торгового флота и портов.
2. Континентальное ядро (nucleus), тождественное хартленду.
3. Дисконтинуальный пояс (береговые сектора, ориентированные либо внутрь континента, либо от него).
4. Регионы, геополитически независимые от этого ансамбля.
Известный ученый и политик (бывший госсекретарь США) Г. Киссинджер, опираясь на идеи “дисконтинуальных поясов”, полагал, что политическая стратегия США состоит в том, чтобы объединить разрозненные береговые зоны в одно целое, что позволит получить атлантистам полный контроль над Евразией, над СССР. Это одно целое должно включить те “береговые сектора”, которые сохраняли нейтралитет или тяготели к Евразии. Доктрина Киссинджера предлагала США действовать методом “кнута и пряника”: Вьетнаму – война, Китаю – сотрудничество, поддержка режима шахиншаха Ирана М. Реза Пехлеви, националистов Украины и Прибалтики и т.п. Идеи Г. Киссинджера тесно увязывались с доктриной ядерного сдерживания США и НАТО. Месторасположение американского и натовского ядерного оружия учитывало географические и геополитические особенности регионов.
Атлантизм, являясь геополитикой моря, не был чужд новым идеям, связанным с научно-техническим прогрессом, с научно-технической революцией в военной сфере. Появление новых типов вооружений – стратегических бомбардировщиков (первые из них сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки), межконтинентальных, крылатых и других ракет – поколебало приоритет Моря над Сушей. Потребовались новые доктрины, которые вместо двух важнейших элементов геополитики (Моря и Суши) должны были учитывать воздушное и космическое пространство, которые предполагают применение не только ядерного, но и плазменного, лазерного оружия. Эти два новых элемента получили название аэрократии (власть Воздуха) и эфирократии (власть Эфира, космического пространства). Освоение двух данных сред, на которые совершенно не обращали внимания основатели геополитики, тем не менее, оказалось продолжением талассократических теорий, но на более высоком уровне. История показала, что атлантизм более динамично, наступательно использовал все среды, базирующиеся на законе Моря. Геополитика атлантистов оказалась наступательной, а геополитика Евразии пребывала в состоянии пассивной обороны. В сфере аэрократии СССР добился относительного паритета, но в “звездных войнах” не смог конкурировать, что во многом привело к поражению в “холодной войне”, к развалу содружества стран Варшавского договора, а впоследствии и СССР.
Наиболее обоснованные аргументы в пользу необходимости серьезной корректировки традиционных геополитических моделей в связи с появлением авиации и особенно ядерного оружия и средств его доставки выдвинул американский атлантист А. П. Северски. В его геополитическом построении мир разделен на два огромных круга воздушной мощи, сконцентрированных соответственно на индустриальных центрах США и Советского Союза. Американский круг покрывал большую часть Западного полушария, а советский – большую часть Мирового Острова. Оба они обладали приблизительно равной силой над Северной Америкой и Северной Евразией, которые, по мнению Северски, в совокупности составляют ключ к мировому господству.
Технологические нововведения в военной области продиктовали необходимость применять глобальный подход к проблемам безопасности. Его использование дало повод ряду ученых по-новому трактовать геополитику. Американский исследователь Д. Дедни, уделяя главное внимание роли технического фактора в отношениях между географической средой и политическими процессами, рассуждает следующим образом: “Геополитическая действительность служит фоном для географии и технологии. Он придает форму, прокладывает русло и предполагает осуществление политической власти во многом тем же самым образом, как горные хребты, мосты и фортификационные сооружения воздействуют на армию во время сражения. Они не полностью определяют результат, но благоприятствуют различным стратегиям. неодинаково. География планеты, конечно, не изменяется. Но значение естественных особенностей планеты в борьбе за военное превосходство и безопасность изменяется с технологическими изменениями в человеческой возможности разрушать, перевозить и сообщать. Без сильного чувства технологии геополитика вырождается в земной мистицизм”.
Развитие геополитических взглядов применительно к ядерной эпохе мы встречаем у другого представителя американского атлантизма К. Грэя, посвятившего этой проблеме несколько работ, выдержанных в ключе обоснования гегемонистских притязаний США на мировой арене. В своей книге “Геополитика ядерной эры” он дает очерк военной стратегии США и НАТО, в котором ставит планетарное месторасположение ядерных объектов в зависимость от географических и геополитических особенностей регионов. В середине 70-х гг. Грэй назвал геополитику наукой о “взаимосвязи между физической средой в том виде, как она воспринимается, изменяется и используется людьми и мировой политикой”. Как считал Грэй, геополитика касается взаимосвязи международной политической мощи и географического фактора. Под ней подразумевается “высокая политика” безопасности и международного порядка; влияние длительных пространственных отношений на возвышение и упадок силовых центров; то, как технологические, политико-организационные и демографические процессы сказываются на весе и влиянии соответствующих стран.
Данная статья заключает в себе цель проанализировать актуальность исследования роли атлантизма во внешней политике ФРГ. Несмотря на тесное сотрудничество Германии и США в конце XX в., сегодня отношения между государствами претерпевают некоторые трудности и разногласия. Существенные изменения на европейском континенте, нарастающее соперничество сверхдержав и столкновение с новыми угрозами заставляют Германию пересмотреть направления своей внешней политики, но при этом сохранить дружественные отношения с США как с главным военно-политическим партнёром.
Выбор указанной темы исследования связан с недостаточностью информации по данному вопросу как в отечественных источниках, так и в зарубежных. В особенности это касается текущего периода отношений между Германией и США в годы президентства в США Дональда Трампа. Интересным представляется изучить дальнейшие перспективы атлантической направленности внешней политики Германии, её изменения в нынешних условиях международных отношений. Среди основных методов исследования в статье были использованы метод анализа документов, ивент-анализ и сравнительно-исторический метод.
Современная Германия активно выступает за интеграцию в Европе и претендует на лидирующую позицию на континенте, особенно сейчас, после выхода Великобритании из Европейского союза. Тем не менее, поддерживание отношений с США всё ещё остаётся одним из главных направлений во внешней политике ФРГ.
Активную поддержку государствами друг друга можно отчётливо проследить в их деятельности в рамках НАТО в конце XX вв.: содействие ФРГ в военных операциях на Балканском полуострове, в Афганистане, в борьбе с международным терроризмом. Однако отказ Германии в 2002 году поддержать вторжение США в Ирак стал первым шагом на пути ухудшения отношений между государствами. Несмотря на попытки А. Меркель нормализовать ситуацию, после избрания Д. Трампа президентом США, германо-американские отношения резко приобрели негативный оттенок.
Охлаждение в германо-американских отношениях, однако, не воспринимаются в ФРГ поводом полностью отвернуться от этого направления во внешней политике, но вынуждает Германию всё чаще обращаться к своим европейским союзникам. В Коалиционном договоре ХДС, ХСС и СДПГ 2018 года подчёркивается, что Германия, помимо стремления к созданию независимой и сильной Европы, преследует также цель укрепить связи с США в силу общих ценностей и интересов. Также в договоре подчёркивается открытость Германии к активному диалогу с США, помимо прочего и для того, чтобы позиции Германии и других европейских государств в Вашингтоне были услышаны [6].
Вывод
Таким образом, следует отметить, что динамика развитий отношений между Германией и США за последнее десятилетие заставляет Германию балансировать между атлантизмом и европеизмом в своей внешней политике. Проявляя желание урегулировать разногласия с США, совершенно точно, что в возвращении к прежним взаимоотношениям государств Германия, скорее всего, на современном этапе, не заинтересована. Но Берлин настроен на выстраивание диалога с США и преодоление трудностей в отношениях сторон во имя поддержания безопасности европейских стран, борьбы с международным терроризмом, привлечения внимание к экологическим проблемам и сохранения мира.
В условиях, когда Китай становится главной на предстоящие десятилетия экономической державой, а США все чаще поворачиваются в сторону Тихоокеанского региона, концепция атлантизма, казалось бы, утрачивает свое политическое значение, пишет Le Figaro.
"Барак Обама, утвердившись в роли "первого американского президента Тихоокеанского региона" и отказавшись приехать в Берлин на 20-ю годовщину падения Берлинской стены, на первый взгляд, исключил трансатлантический диалог из числа своих приоритетов. На другом берегу Атлантики все больше лидеров и мыслителей ратуют за исключительно континентальную Европу, протянувшуюся от Иберийского полуострова до Урала и избавившуюся от американского влияния, почему-то полагая, что Париж в историческом, политическом и культурном плане ближе к Москве, чем к Нью-Йорку. Наконец, финансовый кризис показал, что многополярный мир, в котором неотъемлемое место принадлежит Китаю и Индии, - дело не завтрашнего, а сегодняшнего, если не вчерашнего, дня, как подчеркнул саммит в Копенгагене или G20 в Лондоне. На первый взгляд, все предвещает конец Атлантики как структурирующей оси мировой геополитики", - отмечают авторы статьи.
"Мы же, со своей стороны, полагаем, что за этой осью будущее, а из разногласий, разочарований и неудач последних лет следует извлечь важные уроки", - продолжает издание. В этом новом мире живы основополагающие принципы атлантизма, более того, они являются носителями глобализации, прекрасно ее дополняя и регулируя. Разрыв с корнями, который так беспокоит европейское общественное мнение, является составляющей нашей идентичности с начала современной эпохи и должен стать стимулом при условии, что мы вновь станем переживать историю как эпопею, не впадая в ностальгию и парализующий пессимизм, перестанем считать Атлантику закрытым клубом и преодолеем рамки НАТО. Носителями этих принципов сегодня являются другие страны, "для которых свобода - не данность, а завоевание". По мнению авторов статьи, примером таких стран могут служить Бразилия и Грузия. Грузия, бывшая банкротом еще семь лет назад, стала одной из самых инновационных лабораторий политических и экономических реформ на планете, пишет газета. Грузии единственной удалось "сберечь" свою "цветную революцию" начала 2000-х годов. Сегодня страной правят тридцати- и сорокалетние, чья "активная приверженность принципам атлантизма" может стать для Европы "источником молодости".
Необходимо внимательно изучать эти новые границы атлантизма, черпая в них уверенность в том, что его основополагающие ценности не устарели, а участь атлантизма не в том, чтобы превратиться в исторический музей или парк аттракционов, куда будут приезжать тратить огромные деньги десятки миллионов туристов из Китая, Индии, России и других стран, резюмируют авторы статьи.
Что такое атлантизм?
Как результат – идеологическая составляющая атлантизма усилилась, но повисла в воздухе в воздухе без релевантной экономической базы.
Кризис системы
В условиях обостряющейся геоэкономической конкуренции атлантизм стал структурно слишком сложным, чтобы оставаться конкурентоспособной моделью. Особенно учитывая стремление Европы к диверсификации политических и экономических векторов развития, например, через выстраивание отношений с Китаем.
В результате сегодня мы имеем дело с самым глубоким, институциональным по сути кризисом атлантизма со времен выхода Франции из военной организации НАТО.
Атлантизм как инструмент борьбы за лидерство США
Основой наблюдаемых нами политических процессов является утрата Европой в целом стратегической конкурентоспособности на системном уровне, хотя часть стран-членов ЕС могут считаться вполне экономически успешными.
Феномен сочетания страновой успешности (Германия, Нидерланды, страны Скандинавии), растворенный в групповой неконкурентоспособности Европы, является основной геоэкономической уязвимостью Европы в трансатлантических отношениях. Но одновременно – основой для управляющего влияния со стороны США. Вашингтон, естественно, не заинтересован в том, чтобы Европа в трансатлантических отношениях выступала в качестве консолидированного геоэкономического игрока глобального масштаба.
В целом мы видим явно небезуспешную попытку США вернуть себе монополию на интерпретацию атлантизма. Это свидетельствует о том, что даже Дональд Трамп, которого справедливо можно отнести к одним из наиболее циничных и деидеологизированных американских лидеров всех времен, рассматривает атлантизм как идеологический инструмент. За счет этого инструмента можно достигать политических и экономических целей. Примером такого подхода является попытка США изменить структуру европейского энергетического баланса, используя преимущественно идеологические аргументы.
Важно другое: все маневры и конкуренция имеют место внутри одной системы, которая может и не сохраниться в случае выпадения из нее одной из ключевых составных частей.
Вопрос в том, насколько европейские и американские элиты считают угрозу распада системы реальной. Судя по действиям Трампа, такая вероятность американской частью атлантического сообщества отрицается, поскольку европейцы рассматриваются как неспособные к решительным политическим действиям.
Читайте также: