Сочинение принадлежащие к грамматике чувашского языка

Обновлено: 02.07.2024

Чувашская письменность (чувашский алфавит, чуваш. чӑваш алфавичӗ ) — общее название алфавитов, буквы которых использовались для передачи элементов звуковой речи в письменности древнечувашского и современного чувашского языка.

В чувашской письменности использовались только алфавитные системы письма, для каждой из которых существуют пределы, в которых может варьировать начертание букв без изменения их алфавитного значения.

История чувашской письменности представлена тремя периодами:

период древнечувашской письменности (до XVI века)
период старочувашской письменности (XVIII век — 1871 год)
период новой чувашской письменности (с 1871 года) включает два подпериода:

1871—1917 годы;
с 1917 года по настоящее время.

Период древнечувашской письменности представлен двумя алфавитами:

рунический, частично сохранившийся до XIX в. и генетически связанный с древнетюркским и болгарским руническими алфавитами;
алфавит на основе арабицы (X—XV вв.).

Период новой чувашской письменности (с 1871 года по настоящее время) также представлен двумя алфавитами, каждый из которых в той или иной степени был адаптирован для записи чувашской речи:

чувашский алфавит на основе кириллицы;
чувашский алфавит на основе латиницы.

1. Рунический алфавит

Древнечувашский рунический алфавит имеет генетические связи с древнетюркским и болгарским руническими алфавитами и использовался чувашами вплоть до XIX века.

С давних времен чуваши широко использовали приёмы пиктографии (картинного письма) и идеографии (письма иероглифами), а для записи чисел пользовались специальными цифрами [2] . В большинстве случаев знаки вырезались ножом (на деревянных брусах и бирках), топором (на бревнах) или лопатой (на земле). Например, чуваш. çыру (письмо, письменность) связано с чуваш. çыра (резец; метчик (для разметки по дереву)).

Известно, что в Савирском княжестве, образованном савирами и барсилами на территории современного Дагестана в VI веке, уже существовала своя письменность [2] .

Письменность на базе рунической графики частично сохранялась вплоть до XIX века. В настоящее время элементы рунического алфавита используются в чувашской орнаментике и вышивке, а также в культовых целях приверженцами древних чувашских верований.

Изучение древнечувашской письменности на базе рунической графики ведётся исследователями чувашского языка, истории и культуры [7][8]

2. Алфавит на основе арабицы

В эпоху Волжской Булгарии среди предков чувашей, особенно мусульман, получила распространение письменность на основе арабской графики, о чём свидетельствуют многочисленные надписи на каменных надгробиях, выполненные на булгарском языке арабской вязью.

В период Золотой Орды и Казанского ханства древнечувашская письменность на основе арабской графики исчезла.

3. Чувашский алфавит на основе кириллицы

Кириллический алфавит чувашского языка, в нынешнем виде с 37 буквами существует с 1949 года. Создан на основе русского алфавита, который в свою очередь произошёл от старославянской азбуки.

Включает 33 буквы русского алфавита и 4 дополнительные буквы кириллицы — Ӑ ӑ, Ӗ ӗ, Ҫ ҫ , Ӳ ӳ. Только при написании слов, заимствованных из русского, либо через русский язык, используются пять звонких согласных букв Б б, Г г, Д д, Ж ж, З з, гласные Ё ё, а также согласные Ф ф, Ц ц, Щ щ.

Каждая буква алфавита имеет две разновидности — прописную и строчную; кроме того, буквы имеют некоторые различия в печатном и рукописном виде.

По своей функции в чувашской письменной речи буквы алфавита подразделяются на три группы:

буквы для обозначения гласных фонем (12 букв);
буквы для обозначения согласных фонем (23 буквы);
буквы, не обозначающие фонем (две буквы: ъ, ь).

Не для всех произносимые в различных фонетических положениях звуках чувашской устной речи в алфавите имеется отдельная буква. В алфавите букв значительно меньше, чем звуков в живой речи. Вследствие этого буквы алфавита оказываются многозначными, могут иметь несколько звуковых значений.

По количеству обозначаемых фонем буквы чувашского алфавита распадаются на три группы:

Буквы чувашского алфавита также делятся на однозначные и двузначные.

К однозначным относятся буквы, имеющие одно основное значение. Например, буква У во всех положениях обозначает одну и ту же фонему [ u ].

К двузначным буквам относятся буквы имеющие два значения:

все буквы, обозначающие согласные звуки, парные по твердости-мягкости;
буквы, обозначающие гласные звуки: я, е, ё, ю.

Двузначность букв определяется слоговым принципом чувашской кириллической письменности.

Современный чувашский алфавит:

Составитель первой печатной грамматики чувашского языка для обозначения звуков чувашской речи взял графическую систему русской азбуки. Его чувашский алфавит состоял из 35 букв: А, Б, В, Г, G, Д, Дч, Е, Ж, З, И, I, К, Л, М, Н, О, П, Р, С, Т, У, Х, Ч, Ш, Ь, Ы, Ъ, Ѣ, Й, Э, Ю, Я, ЬÔ, IÔ.

Среди историков и языковедов нет единого мнения по поводу того, где и кем была составлена рукопись первой печатной грамматики чувашского языка. Одни считают, что она составлена самим В. Г. Пуцеком-Григоровичем, другие — проповедником чувашского языка Нижегородской духовной семинарии Ермеем Рожанским, третьи считают, что грамматика является коллективным творением учащихся-чувашей Казанской духовной семинарии по заданию архиепископа В. Г. Пуцека-Григоровича. Внимание заслуживает и мнение, что автором рукописи был Михаил Ишутов из чувашского села Аттиково Свияжского уезда (теперь Козловский район Чувашии), в 60-х годах XVIII века учившийся в Спасско-Преображенской монастырской школе, которой руководил архиепископ В. Пуцек-Григорович.

Алфавиты, схожие с тем, какой использовался в первом учебнике чувашского языка, употреблялись в различных изданиях вплоть до 1867 года. Отличия были в отсутствии буквы G g, либо в использовании других диграфов.

В 60—70 гг. XIX века были предприняты попытки создания собственно чувашского алфавита, основанного на русской графике: Н. И. Ильминским, Н. И. Золотницким — на основе диалекта вирьял, И. Я. Яковлевым и его единомышленниками — на основе диалекта анатри. Яковлевский вариант алфавита оказался жизнеспособным — именно к нему восходит современный чувашский алфавит.

По рекомендации Ильминского И.Я. Яковлев привлек к разработке алфавита для чувашского языка студента старшего курса университета русского В. А. Белилина и ученика крещено-татарской школы чуваша С. Н. Тимрясова. Путем выездного исследования языка и устного словесного творчества чувашей Буинского уезда , в частности деревни Кошки-Новотимбаево , Симбирской губернии им удалось определить в низовом диалекте чувашского языка 45 фонем, в т.ч. 8 гласных и 37 согласных. При этом впервые за более чем 100 лет существования письменности ими были выделены гласный заднего ряда среднего подъема ӑ , гласный переднего ряда среднего подъема ĕ , лабиализованный гласный переднего ряда верхнего подъема ӳ , которые были обозначены графическими знаками, ъ , ь , ӳ . Для различения мягкости согласных при соответственных буквах начертан апостроф. Звонкость согласных обозначалась соответственными буквами русского алфавита. Звонкий заднеязычный согласный х начертан буквой Ҕ , звонкая переднеязычная аффриката ч — буквой д` ( ад`а , по современной орфографии ача "дитя), глухая аффриката — буквой т` . Выбор букв т` , д` мотивирован тем, что аффриката ч в низовом диалекте сильно тяготеет к мягкому т` , д` .

Алфавит первого букваря

Чувашский алфавит 1873-1938 годов

На примере истории создании алфавита И. Я. Яковлевым можно видеть чередование четырёх этапов:

определяются фонемы языка;
каждой фонеме сопоставляется одна отдельная своя буква, то есть реализуется фонемный принцип алфавита;
в рамках морфемного и/или слогового принципов письма определяются орфографические правила, позволяющие сопоставить букве сразу несколько фонем и/или аллофонов;
производится сокращение количества букв за счёт удаления из алфавита тех, функции которых по передаче фонем и аллофонов были присоединены другим буквам.

Алфавит Н. И. Ашмарина для словаря чувашского языка

Н. И. Ашмарин в 1910 году подготовил к изданию первый выпуск словаря чувашского языка, при составлении которого он придерживался фонетического принципа. Поэтому при написании чувашских слов он допускал значительное отклонение от общепринятых правил, которые существовали в чувашском письме того времени. Кроме букв, входивших в состав чувашского алфавита И. Я. Яковлева, Н. И. Ашмарин пользовался дополнительными буквами О о, Ö ö для передачи звуков о, ö диалекта вирьял, Буква I i употреблена разнозвучных словах, в которых первый слог твердозвучный, а во втором слоге с нарушением закона гармонии гласных имеется и, причем согласный этого слога, стоящий пред i смягчен: валлі (валл’и), ані (ан’и); последнее слово при начертании ани, может иметь другое произношение с другим значением. Буква þ употреблена в твердозвучных словах для передачи мягкого р', который встречается в некоторых верховых говорах: каþан — вместо кайран, хыþа — вместо хăйра и т. д. Все йотованные гласные в словаре Н. И. Ашмарин передавал через сочетания йа, йу, йÿ, йе, йы, йи, йă, йĕ.

В первой половине XX в. в чувашском алфавите произошли значительные изменения, вызванные общей направленностью национальной политики Советского Союза и нацеленные на большее сближение чувашской орфографии и орфоэпии с русской:

в 1927 году в чувашском алфавите буква Ꚋ была заменена буквой Ч;
в 1933 году были включены буквы звонких согласных Б, Г, Д, Ж, З, Ц;
в 1938 году алфавит чувашского языка был вновь пересмотрен, и было добавлено еще 6 букв из русского алфавита: Щ, Ъ, Ь, Э, Ю, Я, но ввиду того, что мягкие Ԡ, Ԣ, Ť вполне могли быть заменены сочетаниями Ль, Нь, Ть, эти буквы были исключены из алфавита;
в 1949 г. была добавлена 37-я буква — Ё.

Современная версия чувашского алфавита в честь И. Я. Яковлева называется Яковлевской . При этом надо делать оговорку на изменения, внесённые в чувашский алфавит в советский период российской истории.

4. Чувашский алфавит на основе латиницы

Рассмотренные выше проблемы чувашского алфавита на русской графике явились предпосылками распространения чувашского алфавита на основе латиницы.

Чувашский алфавит на основе латиницы в настоящее время в основном используется в Интернете при создании сайтов и общении пользователей, а также немецкими, венгерскими, финскими и турецкими исследователями чувашского языка.

Начиная с XVIII века латиница применяется исследователями чувашского языка для записи чувашской лексики.

Шведский офицер Филипп Иоган Табборт фон Страленберг (1676—1747 гг.), попав в плен в битве под Полтавой в 1709 году, в течение 13 лет жил в России, занимаясь изучением языков российских народов, в том числе и чувашского. После возвращения в Швецию в 1730 году Страленберг выпускает книгу о России, в которой даёт список из 29 чувашских слов, записанных им у чуваш-вирьял. Первые чувашские слова, которые были напечатаны в бумажной книге, были написаны латиницей: pärr (пĕрре), ychi (иккĕ), vitsi (виççĕ), twata (тăваттă), bclich (пиллĕк), olta (улттă), jithy (çиччĕ), jjylem (саккăр), bokur (тăххăр), wonn (вуннă), jack (сак), karuhoc (кантăк), jukru (çăкăр), alln (алă), jokula (сухал), kukru (кăкăр), kole (хул), giera (чĕре), ohra (ура), köls(куç), juas (çăвар), kuell (хĕвел), ziurd (çурт), boss (пуç), kimsa (сăмса), jyss (çÿç), kann (кун), kaspolat (çĕр, каç пулать).

Из работ Сталенберга в Западной Европе впервые узнают о чувашском языке.

В конце XX века идея перехода на латинский алфавит вновь была поддержана частью чувашской интеллигенции.

Н.И. Золотницкий установил ряд фонетических закономерностей и соответствий чувашского языка, предпринял попытку анализа грамматических категорий имени: падежа, принадлежности, употребления неличных форм глагола. Разработал свой вариант чувашского алфавита, стараясь сблизить народно-разговорный и книжные языки, а также нормализовать чувашский язык в переводных изданиях. Тем самым он проложил путь к новочувашской письменности и литературному чувашскому языку, которые были созданы впоследствии в кругу И.Я. Яковлева (1870-е гг. – нач. 20 в.). В 1875 Н.И. Золотницкий издал Корневой чувашско-русский словарь, в котором заложил основы историко-этимологического подхода к чувашской лексике и одновременно основы изучения чувашского языка в рамках Урало-Поволжского региона. Исследования в рамках ареального языкознания были в дальнейшем продолжены В.Г. Егоровым, М.Р. Федотовым, Г.Е. Корниловым и др.

В истории чувашского языкознания выделяются периоды: доашмаринский (18 – кон. 19 вв.); ашмаринский (кон. 19 в. – 1917; 1917 – 1930-е гг.); посташмаринский (1930–50-е гг.); с 1950-х по 1990-е гг.; с нач. 1990-х гг.

Н.И. Золотницкий и Н.И. Ашмарин могут считаться основоположниками чувашского научного языкознания, но окончательно чувашская лингвистика в виде частичного языкознания сформировалась лишь в 20 в.

В рамках классической алтаистики о значении чувашского языка писали Г.Й. Рамстедт, Н.Н. Поппе.

Историей чувашского языка и этимологией занимались В.Г. Егоров, Л.С. Левитская, И.Г. Добродомов. Ареалистической связи чувашского языка со времён Волж. Болгарии исследовали Х. Паасонен, Ю. Вихман, А.М. Рясянен.

В посташмаринский период прикладной характер чувашского языкознания постепенно отошёл на второй план, с начала 1950-х гг. языковеды начали разрабатывать теоретический аспекты проблем языка. Описательной диалектологией на основе материала экспедиций по Чувашии и за пределами республики занимались Р.И. Цаплина, А.С. Канюкова, А.А. Алексеев, И.А. Андреев, Г.Е. Корнилов и др. Ведущим диалектологом стал Л.П. Сергеев, им же созданы пионерские работы по лингвистической географии, подготовлен диалектологический атлас чувашского языка.

Новое поколение чувашских лингвистов, пришедшее в 1960-1970-х гг., значительно расширило поле исследований и обратило внимание на новые аспекты. Ведущими грамматистами стали И.П. Павлов (морфология, морфонология, синтаксис сложные предложения), И.А. Андреев (синтаксис простого предложения, коммуникативная структура предложения, пунктуация). М.Р. Федотов исследовал ареалистические и диахронические связи чувашского языка с поволжским и пермским финно-угорскими языками, создал полный цикл учеб. пособий по тюркологии для вузов, разрабатывал проблемы алтаистики. В.И. Котлеев проанализировал фонетическую систему и заложил основы чувашской фонологии (в 1990-х гг. фонологические исследования продолжены П.Я. Яковлевым). М.И. Скворцов внёс значительный вклад в теорию и практику чувашской лексикографии. Н.П. Петров разработал вопросы становления новочувашской письменности и литературного языка, изучал язык памятников старочувашской письменности. Г.Е. Корнилов с опорой на данные по булгаро-чувашской онимии и диалектологии рассмотрел проблемы истории чувашского языка в широком евразийском контексте и, продолжая пионерское учение Н.И. Ашмарина о мимемах, создал теорию радиксологии (имитативика). А.Е. Горшков рассмотрел взаимодействие чувашского и русского языков на лексическом уровне, вопросы стилистики и культуры речи. Разработкой методики преподавания русского языка в средней и высшей школе национального (чувашского) профиля занимался Г.А. Анисимов. С учётом опыта сопоставительной грамматики русского и чувашского языков Н.А. Резюкова это был своеобразный вклад в изучение двуязычия. Более обстоятельно с позиций социолингвистики процессы двуязычия и коммуникативного качества русской речи у чувашей в ряде работ анализировал М.М. Михайлов. М.Ф. Чернов, начав с проблем синтаксиса, исследовал структуру и семантику чувашских фразеологизмов. Лексические синонимы и омонимы, отдельные группы онимов были предметом исследования Е.Ф. Васильевой; история и этимология – Н.И. Егорова. Новые подходы в изучении морфологии чувашского языка с позиций категориальной и функциональной грамматики апробировали В.И. Сергеев, В.А. Андреев. Труды языковедов 1960-1980-х гг. утвердили статус чувашского языкознания как самостоятельные научные дисциплины.

С 1990-х гг. тематика исследований в области чувашского языкознания стала более разнообразной, охватила все уровни чувашского языка.

Православная библиотека прихода храма Новомучеников и Исповедников Российских города Чебоксары

Дамаскин,
епископ Нижегородской епархии

Санкт-Петербург. ХVIII в.

Епископ Нижегородский и Алатырский Павел II (Пономарёв)

Николай Васильевич Никольский

1) Какова была историческая обстановка в период назначения Е. Рожанского проповедником?

2) Какие объективные и субъективные причины способствовали тому, то проповедником стал не кто иной, а Е. Рожанский?

Против того, что очерк был написан Дамаскиным, говорят следующие факты:

2. Текстологический анализ чувашских слов, встречающихся в очерке, показывает, что текст написан одним из авторов чувашской части словаря. Это прослеживается в графическом оформлении текста на всех уровнях (передаче согласных и гласных звуков, ударений и т.п.). В некоторых местах очерка чувствуется, что в нем не русский
текст переведен с чувашского, а наоборот, чувашский с русского. Такой опыт в то время имели лишь Е. Рожанский и его ученики.

Вениамин (Пуцек-Григорович), архиеп. Санкт-Петербургский. Портрет. XVIII в.

1. В лексике автора грамматики встречаются слова красночетайского говора верхового диалекта (майря, мыряга,
кайрян, пыде, пайдях, калях, юлан, хынтла и др.) [7, с. 90]. Мы знаем, что чуваши, обладатели данного говора, в XVIII в.
находились в составе Нижегородской губернии (Курмышский уезд). Между тем известен и такой факт, что до сочинения грамматики был единственный случай поступления в Казанскую новокрещенскую школу из курмышских чувашей. Поступив в школу на восемнадцатом году жизни, Федор Данилов, новокрещенский сын с. Шуматово Курмышского уезда, пробыл в ней только один год [11, с. 37]. Убежал он 25 января 1755 г. из низших классов и поэтому его никаким образом невозможно сопоставить с автором грамматики. Таким образом, в период сочинения данной грамматики в казанских школах, тем более в семинарии, не было ни одного учащегося, который владел бы красночетайским говором чувашского языка. Из таких людей того времени мы знаем только Е. Рожанского, проявившего свою деятельность и в последующие годы. В 1773 г. или несколько позже он переводит
короткие тексты Л.И. Бакмейстера. Перевод был осуществлен полностью на графике грамматики 1769 г. Диалект автора грамматики и язык Е. Рожанского совпадают полностью.

2. У автора грамматики (ГЧЯ) и Е. Рожанского встречаются однотипные, искусственным образом созданные слова. В данном случае мы увереннее можем сказать об
авторстве Е. Рожанского, так как вероятность случайного совпадения структуры искусственных слов и принципов их образования у двух авторов того периода незначительна. Вот некоторые примеры: ГЧЯ чинли мар (лживый, неправедный) –
Е. Рожанский: чинла мар (несправедливый); ГЧЯ: юргавмар (прилежный), – Е. Рожанский: юргавмар (прилежный, (прилежно), ГЧЯ: сиратхон (чернильница) – Е. Рожанский:
сиратхон (чернильница) и др. Сказать, что Е. Рожанский просто использовал принципы автора грамматики нельзя, так как его стиль работы был иным. Он, по мере возможности, старался улучшить как орфографию, так и принципы построения новых, адекватных русским словам лексем (см. приложение №2). Здесь уместно вспомнить и о его кропотливой работе над совершенствованием перевода катехизиса.

3. Латинская буква g встречается как в грамматике, так и в переводах и очерке Е. Рожанского. Между тем в тексте, сочиненном в Казанской семинарии (он был выслан В.Пуцеком-Григоровичем в Академию наук вместе с грамматикой чувашского языка), подобной буквы не имеется. Следовательно, мы можем сказать, что в то время традиции применения той латинской литеры в чувашских текстах еще не существовало.
Она возникла только после издания чувашской грамматики и только в грамматиках удмуртского и марийского языков (1775). Данную литеру широко использует Е.Рожанский в своих переводах до начала XIX в. (в книге она заменена двойными литерами русского г: гг). Значит, есть основание полагать, что латинскую букву g в чувашских текстах впервые применил Е. Рожанский, хорошо знавший как латинскую грамматику, так
и природу звуков чувашского языка.

Источник: Родионов В. Г. Новое о деятельности Ермея Рожанского / В. Г. Родионов // Актуальные проблемы чувашской литературы. Чебоксары. — 1983. — С. 157 — 178.

ЧУВАШСКИЙ ЯЗЫК, один из древнейших в семье тюркских языков, восходит в единственном числе к ее булгарской группе. Письменность на основе русского алфавита. Число говорящих – около 1,5 млн. человек, распространен в Чувашской республике, республиках Татарстан, Башкортостан, Самарской, Оренбургской и Ульяновской областях, а также в некоторых других областях, краях и республиках Урала, Поволжья и Сибири.

Наряду с преобладающей общетюркской и собственно чувашской лексикой в Ч. я. есть заимствования из других тюркских языков, а также из арабского, иранского, монгольского, русского и финно-угорских. Чувашский язык восходит к древне- (4–11 вв.) и среднебулгарскому (13–16 вв.) языкам. Литературный язык сложился на основе низового диалекта. Первая печатная грамматика и переводные книги на Ч. я. появились в 18 в. Литературный (новобулгарский) чувашский язык сформировался на основе низового диалекта. Письменность на основе кириллицы существовала с 18 в., в 1870-х гг. была радикально реформирована И.Я. Яковлевым, в дальнейшем изменялась еще несколько раз, последний вариант принят в 1933. Современное чувашское письмо включает 33 буквы русского алфавита и 4 дополнительные буквы с диакритическими знаками. На чувашском языке ведется преподавание в начальной школе, в средней и высшей школе он изучается как предмет. В Чувашии ведется радио- и телевещание на чувашском языке; периодическая печать на чувашском издается, помимо Чувашии, также в Татарии, Башкирии, Ульяновской области.

В 30-е годы XX века положение резко меняется. Из Конституции Чувашской АССР статья о государственном статусе чувашского языка исключается. За пределами Чувашской Республики газеты и журналы на чувашском языке оказались закрытыми, кинофильмы были уничтожены[источник не указан 1125 дней]. По данным переписи 1989, из всех чувашей, проживающих на территории бывшего СССР, почти четвёртая часть родным назвали не чувашский язык, даже в самой Чувашской АССР доля чувашей, не владеющих родным языком, составила около 15 %.

Литературный чувашский язык сформировался на основе низового диалекта. В становлении литературного языка большую роль сыграла деятельность И. Я. Яковлева и возглавляемой им Симбирской чувашской учительской школы (конец XIX века). Лингвистическое изучение чувашского языка началось в XVIII веке, первая печатная грамматика появилась в 1769 (Вениамин Пуцек-Григорович). Основы научного изучения чувашского языка были заложены Н. И. Ашмариным (конец XIX — начало XX веков); важный вклад в его изучение внесли И. А. Андреев, В. Г. Егоров, Й. Бенцинг и другие исследователи.

Среди родственных тюркских языков чувашский язык занимает обособленное положение: несмотря на общность структуры и лексического ядра, взаимопонимание между говорящими на чувашском языке и остальными тюрками не достигается. Некоторые фонетические особенности чувашского языка, в частности так называемые ротацизм и ламбдаизм, то есть произношение [р] и [л], вместо общетюркских [з] и [ш], восходят к глубокой древности, к периоду существования единого пратюркского языка с его диалектами. В то же время многое из того, что отличает чувашский язык от древних тюркских, несомненно представляет собой результат последующего развития, которое, в силу его периферийного положения по отношению к остальным тюркским языкам, проходило в условиях длительного взаимодействия с иносистемными языками — иранскими, финно-угорскими, славянскими. Некоторые исследователи (например, Н. Н. Поппе) определяют чувашский язык и вымершие родственные идиомы как переходное звено между монгольскими и тюркскими.

Чувашский язык относится к языкам агглютинативного типа. Изменения на стыках морфем (чередование звуков, их вставка или, наоборот, выпадение) возможны, однако граница между ними остается легко различимой. Корень предшествует аффиксальным морфемам (из этого правила есть всего два исключения): кам (кто) — такам (некто), никам (никто). Аффиксальные морфемы, как правило, однозначны, тем не менее в речевом потоке скопления служебных морфем крайне редки — в среднем на корень приходится менее двух служебных морфем. Корневые морфемы чаще одно- или двусложны, многосложные весьма редки: ввиду преобладания экономии в знаках чувашский язык предпочитает короткие единицы.

Чётко противопоставлены друг другу имена и глаголы. Именные части речи — существительные, прилагательные, числительные и наречия — являются семантическими классами, а по грамматическим признакам слабо дифференцированы. Существительные, подобно прилагательным, нередко выступают как определители имени (чул ҫурт (каменный дом), ылтӑн ҫӗрӗ (золотое кольцо)), а прилагательные могут определять как имена, так и глаголы (тӗрӗс сӑмах (правдивое слово), тӗрӗс кала (говорить правдиво)). В группе именных частей речи включаются также разнообразные указательные слова, называемые по традиции местоимениями, а также весьма многочисленный разряд имитативов.

Служебные слова представлены послелогами, союзами и частицами. Имена существительные не имеют ни категории рода, ни категории одушевленности-неодушевленности, но различаются по линии человек-нечеловек. К категории человек относятся все личные имена, названия родственных отношений, профессий, должностей, национальностей, то есть всё то, что связано с обозначением человека. Все остальные имена, в том числе и названия всех живых существ, относятся к категории нечеловек.

Расположение вопросительных слов в предложении относительно свободное. Вопросительные же частицы, как и показатели отрицания, соотнесенного с высказыванием, примыкают только к сказуемому. Отнесение вопроса к тому или иному элементу предложения достигается словопорядком. В лексике выделяются исконные, общетюркские и заимствованные слои. Среди заимствований представлены монгольские, иранские, финно-угорские, армянские, грузинские, еврейские, славянские слова. Значительный пласт составляют русские слова, которые условно делятся на старозаимствования и новозаимствования.

Лит.: Горский С.П. Очерки по истории чувашского литературного языка дооктябрьского периода. – Чебоксары, 1959; Русско-чувашский словарь. – М., 1970. Материалы по грамматике современного чувашского литературного языка, ч. 1. Чебоксары, 1957. Чувашско-русский словарь. М., 1982. Андреев И.А. Чувашский язык. – В кн.: Государственные языки в Российской Федерации. Энциклопедический словарь-справочник. М., 1995.

Читайте также: