Сочинение на тему что услышал александр блок в музыке революции

Обновлено: 07.07.2024

Мы уже знаем, что любовь для Блока - это "свободная стихия", сродни ветру, вьюге, океану. Значит, и революция - стихия? Еще одна дневниковая запись говорит о том, что "революция производит бурю во всех морях - природы, жизни, искусства". Итак, революция как стихия, как "буря во всех морях" воплощена Блоком в поэме "Двенадцать", о которой он говорил, что это лучшее из всего, что он написал. "Двенадцать" - это мир, пронизанный ветром, вьюгой, пургой. Первые же строки поэмы строятся на контрасте: "Черный вечер. Белый снег". Черное и белое - самый явный самый резкий контраст. И не только цветовой. Так как в символическом, переносном значении белый цвет связывается с добром, чистотой, святостью, а черный, напротив, - со злом, грязью, грехом. В этом контрасте воплощена центральная антитеза поэмы - антитеза старого и нового мира. Старый мир - это сатирические образы первой главы: старушка, не понимающая происходящего, пеленая, словно курица; длинноволосый писатель, витийствующий на площади; "барыня в каракуле" с манерным "уж мы плакали"; буржуй и кок, трусливо прячущийся, - один за сугробом, другой - в воротнике собственного пальто. Новый мир - это коллективный образ двенадцати красногвардейцев, защитников новой жизни, впереди которой шествует Христос как символ обновления. Если образы старого мира имеют выраженную сатирическую окрашенность, то при создании образов красногвардейцев Блок избегает однозначности, не стремится к идеализации, не боится противоречий. А противоречия эти серьезны и глубоки. Психология защитников нового мира строится практически на противоположных, полярных началах. Это и революционная дисциплина, и анархическая вольница, которая живет как в призывах к грабежам, так и в самом сюжете поэмы, построенном на убийстве одним из красногвардейцев своей любовницы Катьки, загулявшей с другим. Вообще герои нового мира выглядят совсем не героически: "…в зубах цигарка, примят картуз, на спину б надо бубновый туз". Эти слова передают сходство красногвардейцев с каторжниками. В статье "Интеллигенция и революция" Блок с возмущением заявлял, что народ "не паинька", что революция не похожа на идиллию. Эту "не идиллию" он и нарисовал. Каторжных, жестоких, стихийных, "без креста", он святил их неожиданно, поставив впереди отряда Иисуса Христа, и не в терновом венце мученичества, а в "белом венчике из роз" - Христа воскресшего, символизирующего возрождение, новую жизнь. Революция для Блока была творением нового мира, Царства Божия на земле. А эти двенадцать - апостолы новой веры. Хорошо знавший Блока в тот период Корней Чуковский вспомнил, что в тяжелые дни, когда Блока травили, предавали анафеме, не подавали руки за поэму, обвиняли в искусственности и фальши финала, в то, что Блок "продался большевикам", он однажды воскликнул: "А я у каждого красногвардейца вижу ангельские крылья за плечами". Христос в финале поэмы - это символ святости мученичества и страданий на пути к обновлению. В поэме есть много, на первый взгляд, противоречивого и странного. Двенадцать красногвардейцев - защитники революции. А кто же враг? Образ врага в поэме сложен и неоднороден. Он воплощается и в сатирических образах первой главы, и в зловещих тенях, мраке, выстрелах из-за снеговых сугробов. Да и в самих красногвардейцах есть еще много такого, что враждебно новому миру: их стихийная анархичность, жестокость, старая вера… Все это - и смешное, и жалкое, и страшное - воплотилось в одном символическом образе - образе пса. Он "голодный", "безродный", "шелудивый", - и в то же время у него "жесткая шерсть", он "скалит зубы", "не отстает" и прямо назван волком. Система образов поэмы сложна тем, что главные контрастные образы ее многомерны и противоречивы. Старый мир и жесток, и опасен одновременно. Новый мир - и жесток, и стихиен, и свят. В стихии нет и не может быть простых настроений. И Блок это ощущает. Как умел он любить Россию, дикую, убогую, ханжескую, так же полюбил и революцию. Полюбил за то, что она стихийная, гибельная, катастрофичная. В статье "Интеллигенция и революция" он призвал "слушать музыку революции". И эту музыку воплотил в поэме, каждая главка имеет свою ритмическую основу, и сюжет прочитывается в смене музыкальных образов. От стихии ветра - к маршу, от марша - к частушке, от частушки к дробному стуку копыт и быстрому лету лихача, а потом - к меняющимся ритмам разбойного налета и убийства, от них к тоскливой песне, к заупокойной молитве, городскому романсу - и снова к голосу ветра, вьюги и маршу красногвардейцев. Смена картин в поэме происходит через смену ритмов. Только необыкновенная музыкальность блока могла воплотить это сложный сюжет "музыки революции". Это чудо и загадка, но тот же много общавшийся в этот период с Блоком Чуковский вспоминал, что поэма была написана практически в один день, а в черновиках почти не было помарок. "Музыка революции" звучала в нем вместе с его любимыми песнями ветра и вьюги.

Выстраивая сюжет произведения, Блок активно использовал прием контраста. На фоне разбушевавшейся по всему свету стихии резко противопоставляются автором два мира: старый (с буржуем, попом и барыней в каракуле) и новый, представителями и защитниками которого являются двенадцать шагающих по городу красногвардейцев.

Событие приобретает и символический смысл – борьба за Катьку соотносится поэтом с борьбой за Россию, и очень важным здесь оказывается предостережение не убить и не разрушить необдуманно то, за что борешься. Так произошло с Катькой, и Блок не желает такой судьбы для своей страны.

Времени на раздумья и сожаления нет, нестройный марш вновь движется вперед сквозь метель истории, в которой пока сложно рассмотреть будущее. Несмотря на одержимость двенадцати революцией, Блок с опасением замечает, что эти люди отбросили старое, но еще не обрели новых ценностей:

Автор: Юлия Филипская

Автор: Самый Зелёный · Published 03.01.2021 · Last modified 21.06.2021

Автор: Самый Зелёный · Published 23.02.2022

Сочинение: Сравнение Печорина и Онегина (+ таблица)

Автор: Самый Зелёный · Published 26.02.2021

Добавить комментарий Отменить ответ

Последнее

Архивы

ol:first-of-type > li:nth-child(4)' data-code='PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTYnIHN0eWxlPSdtYXJnaW46IDhweCAwOyBjbGVhcjogYm90aDsnPgo8IS0tIFlhbmRleC5SVEIgUi1BLTMzMDYzNS02IC0tPgo8ZGl2IGlkPSJ5YW5kZXhfcnRiX1ItQS0zMzA2MzUtNiIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS02IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIHJlbmRlclRvOiAieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTYiLAogICAgICAgICAgICAgICAgYXN5bmM6IHRydWUKICAgICAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgdCA9IGQuZ2V0RWxlbWVudHNCeVRhZ05hbWUoInNjcmlwdCIpWzBdOwogICAgICAgIHMgPSBkLmNyZWF0ZUVsZW1lbnQoInNjcmlwdCIpOwogICAgICAgIHMudHlwZSA9ICJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiOwogICAgICAgIHMuc3JjID0gIi8vYW4ueWFuZGV4LnJ1L3N5c3RlbS9jb250ZXh0LmpzIjsKICAgICAgICBzLmFzeW5jID0gdHJ1ZTsKICAgICAgICB0LnBhcmVudE5vZGUuaW5zZXJ0QmVmb3JlKHMsIHQpOwogICAgfSkodGhpcywgdGhpcy5kb2N1bWVudCwgInlhbmRleENvbnRleHRBc3luY0NhbGxiYWNrcyIpOwo8L3NjcmlwdD48L2Rpdj4K' data-block='6'>

ol:first-of-type > li:nth-child(4)' data-code='PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTcnIHN0eWxlPSdtYXJnaW46IDhweCAwOyBjbGVhcjogYm90aDsnPgo8IS0tIFlhbmRleC5SVEIgUi1BLTMzMDYzNS03IC0tPgo8ZGl2IGlkPSJ5YW5kZXhfcnRiX1ItQS0zMzA2MzUtNyIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS03IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIHJlbmRlclRvOiAieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTciLAogICAgICAgICAgICAgICAgYXN5bmM6IHRydWUKICAgICAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgdCA9IGQuZ2V0RWxlbWVudHNCeVRhZ05hbWUoInNjcmlwdCIpWzBdOwogICAgICAgIHMgPSBkLmNyZWF0ZUVsZW1lbnQoInNjcmlwdCIpOwogICAgICAgIHMudHlwZSA9ICJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiOwogICAgICAgIHMuc3JjID0gIi8vYW4ueWFuZGV4LnJ1L3N5c3RlbS9jb250ZXh0LmpzIjsKICAgICAgICBzLmFzeW5jID0gdHJ1ZTsKICAgICAgICB0LnBhcmVudE5vZGUuaW5zZXJ0QmVmb3JlKHMsIHQpOwogICAgfSkodGhpcywgdGhpcy5kb2N1bWVudCwgInlhbmRleENvbnRleHRBc3luY0NhbGxiYWNrcyIpOwo8L3NjcmlwdD48L2Rpdj4K' data-block='7'>

ul:first-of-type > li:nth-child(4)' data-code='PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTEwJyBzdHlsZT0nbWFyZ2luOiA4cHggMDsgY2xlYXI6IGJvdGg7Jz4KPCEtLSBZYW5kZXguUlRCIFItQS0zMzA2MzUtOSAtLT4KPGRpdiBpZD0ieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTkiIHN0eWxlPSJkaXNwbGF5OiBpbmxpbmUtYmxvY2s7Ij48L2Rpdj4KPHNjcmlwdCB0eXBlPSJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiPgogICAgKGZ1bmN0aW9uKHcsIGQsIG4sIHMsIHQpIHsKICAgICAgICB3W25dID0gd1tuXSB8fCBbXTsKICAgICAgICB3W25dLnB1c2goZnVuY3Rpb24oKSB7CiAgICAgICAgICAgIFlhLkNvbnRleHQuQWR2TWFuYWdlci5yZW5kZXIoewogICAgICAgICAgICAgICAgYmxvY2tJZDogIlItQS0zMzA2MzUtOSIsCiAgICAgICAgICAgICAgICByZW5kZXJUbzogInlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS05IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIGFzeW5jOiB0cnVlCiAgICAgICAgICAgIH0pOwogICAgICAgIH0pOwogICAgICAgIHQgPSBkLmdldEVsZW1lbnRzQnlUYWdOYW1lKCJzY3JpcHQiKVswXTsKICAgICAgICBzID0gZC5jcmVhdGVFbGVtZW50KCJzY3JpcHQiKTsKICAgICAgICBzLnR5cGUgPSAidGV4dC9qYXZhc2NyaXB0IjsKICAgICAgICBzLnNyYyA9ICIvL2FuLnlhbmRleC5ydS9zeXN0ZW0vY29udGV4dC5qcyI7CiAgICAgICAgcy5hc3luYyA9IHRydWU7CiAgICAgICAgdC5wYXJlbnROb2RlLmluc2VydEJlZm9yZShzLCB0KTsKICAgIH0pKHRoaXMsIHRoaXMuZG9jdW1lbnQsICJ5YW5kZXhDb250ZXh0QXN5bmNDYWxsYmFja3MiKTsKPC9zY3JpcHQ+PC9kaXY+Cg==' data-block='10'>

ul:first-of-type > li:nth-child(4)' data-code='PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTExJyBzdHlsZT0nbWFyZ2luOiA4cHggMDsgY2xlYXI6IGJvdGg7Jz4KPCEtLSBZYW5kZXguUlRCIFItQS0zMzA2MzUtMjQgLS0+CjxkaXYgaWQ9InlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS0yNCIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS0yNCIsCiAgICAgICAgICAgICAgICByZW5kZXJUbzogInlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS0yNCIsCiAgICAgICAgICAgICAgICBhc3luYzogdHJ1ZQogICAgICAgICAgICB9KTsKICAgICAgICB9KTsKICAgICAgICB0ID0gZC5nZXRFbGVtZW50c0J5VGFnTmFtZSgic2NyaXB0IilbMF07CiAgICAgICAgcyA9IGQuY3JlYXRlRWxlbWVudCgic2NyaXB0Iik7CiAgICAgICAgcy50eXBlID0gInRleHQvamF2YXNjcmlwdCI7CiAgICAgICAgcy5zcmMgPSAiLy9hbi55YW5kZXgucnUvc3lzdGVtL2NvbnRleHQuanMiOwogICAgICAgIHMuYXN5bmMgPSB0cnVlOwogICAgICAgIHQucGFyZW50Tm9kZS5pbnNlcnRCZWZvcmUocywgdCk7CiAgICB9KSh0aGlzLCB0aGlzLmRvY3VtZW50LCAieWFuZGV4Q29udGV4dEFzeW5jQ2FsbGJhY2tzIik7Cjwvc2NyaXB0PjwvZGl2Pgo=' data-block='11'>

Эта поэма Блока вся наполнена революционной музыкой в том смысле, что в ней дух революции, её ритм, ощущение, а не в том, конечно, что там цитируются революционные гимны.

Но в итоге Блок не смог совсем забыть своё образ, поэтому, наверное, в конце поэмы задал всем загадку с появлением Христа. Конечно, его героев двенадцать, как и апостолов, но вот только святых людей они никак не напоминают. Герои совсем не благородны, они простые и жестокие, но это тоже часть революции.

Другие сочинения: ← Тема революции в поэме Двенадцать↑ БлокОбраз Руси в поэзии Блока →

Герои

Но в центре повествования, разумеется, остаются люди – двенадцать красногвардейцев, которые несут службу в городе в комендантский час. Они чувствуют себя хозяевами в этом новом мире и полагают, что им все дозволено. Кульминацией и апогеем данного разгула стало убийство одним из них своей бывшей возлюбленной Катьки.

Вещественные образы

Помимо этого, он прибег и к материальным образам, изображая плакаты, флаги с революционными лозунгами, которые развеваются в Петрограде как знак серьезных политических перемен. Вместе с тем поэт подчеркивает всю временность и тщетность этой суеты: рядом с этими плакатами мечутся простые люди, вроде бедной старушки, которая не понимает происходящего.

LiveInternetLiveInternet

Революция семнадцатого года сегодня тихо ушла в тень: о ней почти не говорят, а если говорят, то больше в черном свете, но в истории России — это одна из самых значительных и одновременно самых трагических страниц. Она расколола нацию на два непримиримых лагеря, один из которых беспощадно уничтожался, другой — строил новую жизнь, но по лекалам, прямо противоположным первым.

Седьмого ноября 1917 года, почти столетие назад, в некогда красный день календаря, случилось событие Вселенского масштаба, как его ни называй: Октябрьским ли переворотом, Великой ли народно-освободительной революцией, величайшей трагедией или революцией грядущего хама.

Как называть событие почти столетней давности, каждый выберет в соответствии со своими политическими пристрастиями и отношением к прошлому. Но я начала писать этот текст вовсе не для того, чтобы оценивать то событие, а чтобы вспомнить Александра Блока, которому в ноябре 2020 исполняется ровно сто тридцать пять (1880).

Александр Блок фактически оставил свое завещание на все времена: надо принимать все, что исходит от народа, только от лица народа и для народа можно написать нечто гениальное. И свою поэму он воспринимал именно такой – народной: гений не может быть не народным.

Поэт до конца жизни не мог понять, почему и как у него это получилось: почему Христос, а не Антихрист, почему разбойники превратились в апостолов и почему ураган, ветер и снежная буря первых глав в конце поэмы преображаются в ритмически мерный марш, усмиривший бурю.

Но Блок не только услышал шум грядущего землетрясения, он сумел обратить его в музыку стиха: поэт был уверен, что поэтического слова достойно только то, что музыкально. Почувствовав необычность свершившегося, Блок пишет:

Гениальность поэмы Александр Блок ощущал скорее подсознательно, шестым чувством, потому что понимал, что поэма не принадлежала ему, она была ему надиктована и отказаться от надиктованного Свыше он не мог.

А поэму он вообще никогда не читал, даже если его очень об этом просили. Поэт не мог голосом передать то, что фактически ему не принадлежало. Поэма стала завершением и последним аккордом всей творческой жизни Блока, куполом построенного им поэтического храма и одновременно мученическим Крестом, от которого он никогда не отрекался, разве что в горячечном бреду перед самой смертью, когда просил жену сжечь поэму.

Его поняли единицы: Есенин, Белый, Мейерхольд, Чуковский, Мандельштам. И всё. Зато в стане врагов оказались Гиппиус, Мережковский, Философов, Волошин, Бунин, Сологуб и вся буржуазия, которую Блок ненавидел всеми фибрами своей души и мечтал о ее смерти. В этом смысле наша революция девяностых стала предательством не только Блока, но и всего, что тогда олицетворяла революция семнадцатого, прежде всего, предательством народа.

Для Блока же наступила тишина, для русской поэзии – новая жизнь. Выброс энергии, который произошел в те два-три дня января был такой силы, что после него Александр Александрович уже не мог писать так, как прежде, и по-новому — тоже не мог, хотя от него ждали продолжения.

Я перечитывала ее снова и снова, меня трясло мелкой дрожью внутри, я кожей чувствовала трагедию, которую Блок услышал раньше всех в едва заметных толчках и приближающемся шуме. Еще ничего не случилось: ни сталинизма, ни лагерей, ни философского парохода, ничего из того, что произошло потом, а он уже все знал, в том числе и свою судьбу. И слезы наворачивались сами собой

Блок – поэт пророчески-трагический, он сумел передать этот трагизм в какофонии двенадцати небольших стихотворений. Я не помню, проходили ли мы Блока в школе, сегодня, кажется, проходят, судя по бесчисленным сочинениям и презентациям, выкладываемым школьными учителями и учениками.

Но разве то, что в школе проходят, сравнится с тем, что начинаешь чувствовать только спустя годы. Впрочем поэма каждый раз разворачивается по-новому и под разными углами зрения. Меня в этот раз поразили ритмы, их многообразие, изобилие народных песен, цветовая контрастность (белый, черный, красный), вихри, буря и ветер, присутствующие не только в слове, но и в самой композиции поэмы.

Блок сумел соединить символизм с авангардом, Анненского с Хлебниковым, не перепрыгнуть через свой век, а стать мостом между девятнадцатым веком и двадцать первым. Не зря говорят, что современные поэты Блока не жалуют, а блокоблудие, начавшееся тогда, не закончилось и поныне.

Современные поэты так и не научились слушать музыку революции, к чему призывал Александр Блок, когда все только начиналось. А именно это – умение по едва различимым толчкам услышать будущее – и есть самая суть гениальности. Кто-то сказал: талант и ум — из разных групп, тем более — гениальность, которая — ни с тем, ни с другим, она сама по себе.

О старом мире

Это противостояние наблюдается, прежде всего, среди тех, кто начал борьбу за свободу, а закончил разбоями и убийствами. Поэт надеется на то, что светлое начало в конце концов восторжествует, однако сама поэма остается по сути открытой и оставляет место для размышлений. Столь противоречивая трактовка событий привела к тому, что с приходом к власти большевиков сочинение оказалось под запретом.

Все происходящее читатель видит глазами двенадцати большевиков, проходящих по городу, в котором царит хаос. Двенадцать рады этому, поскольку и они сами являются частью этого беспорядка. Призванные в идеале стать носителями порядка, на самом деле они сами порождены Хаосом и сеют его везде, куда бы ни пришли. Мир, само Бытие рушится, и символ этого всеобщего разрушения – ветер:

На всем божьем свете!

Блок показывает революционную стихию как бессознательную, слепую силу, разрушающую не только ненавистный старый мир, но и простые человеческие отношения. Поэт изображает глубокую боль Петрухи. Личное и общественное приходят к болезненному столкновению. Для Блока преодоление этого – залог успеха нового мира. Сначала рождается реакция страшной мести:

Жажда мести пока владеет и всеми красногвардейцами. Поэтому революционный поток похож на циклон, в центре которого едва может устоять человек:

На ногах не стоит человек.

На всем божьем свете!

Рвет, мнет и косит

В десятой главе вместо ветра изображена вьюга. Природа – не союзник гвардейцам. Движение героев – это преодоление стихии:

Разыгралась что-то вьюга.

Ой, вьюга, ой, вьюга!

Не видать совсем друг друга

За четыре за шага!

И вьюга пылит им в очи!

Стена вьюги отделяет Христа от двенадцати.

Герои поэмы – дети стихии, ее порождение и воплощение. Но вьюга обернулась своей разрушительной стороной. В ней нет созидательного, преобразующего начала. Преодолевая стихию, двенадцать преодолевают самих себя.

Уже не Катьке с Ванькой противостоят герои поэмы, а всему старому миру, и именно это обстоятельство оказывается решающим фактором в процессе их духовного перерождения:

Стоит буржуй, как пес голодный,

Стоит безмолвный, как вопрос,

И старый мир, как пес безродный,

Стоит за ним, поджавши хвост.

Это – ветер с красным флагом

…В белом венчике из роз –

Христос стал вестником нового мира, построенного на основе равенства, братства и свободы; выразителем чистоты, святости и страданий во имя будущего. Блок воплотил в этом образе духовное перерождение мира и личности.

Читайте также: