Сочинение на иврите про город
Обновлено: 18.05.2024
Вот список нужных вам на Святой Земле слов. Мы гарантируем, что эти слова сделают вашу жизнь гораздо проще, когда вы окажетесь в местном баре, будете обсуждать цену “Hamsa”, чтобы повесить этот защитный амулет на входной двери, когда вернетесь домой.
Выучите эти слова на иврите для приятного, легкого и успешного посещения Израиля в следующий раз
Избавление от хаоса и призыв терпению
Савланут означает “терпение”, оно может использоваться в значении “проявите терпение”, если сопроводить слово не самым дружелюбным жестом.
Все будет хорошо, просто попросите немного “savlanut”, и мы уверены, что ваше пребывание в Израиле будет более приятным.
Оптимистическая точка зрения: все будет в порядке!
Если есть что-то, что вам надо понимать об Израиле, это царящее в нем вечно оптимистичное настроение. Не имеет значения, что время от времени на нашу страну падает по несколько десятков ракет, что цены в супермаркетах безумны высоки, что дом в Израиле купить действительно трудно. Ответ будет всегда одним и тем же: HaKol BeSeder.
Действительно, ответ на любую проблему в Израиле: “все будет хорошо”. Но не путайте Израиль с Вудстоком или Гавайями посреди медитации Хоопонопоно.
Израильтяне оптимистичны от природы. Неизвестно доподлинно, каковы причины этого оптимизма, но факт остается фактом. Поэтому посреди любой дискуссии, проблемы или грустного момента просто закройте глаза, представьте себе Западную стену или променад в Хайфе и вспомните: HaKol BeSeder.
Забавный факт: HaKol BeSeder можно использовать в значении “нет проблем”. Итак, “HaKol Beseder” если вы хотите использовать в такой ситуации тоже.
Получите справедливую цену и обсуждайте что угодно: спрашивая о скидке!
Без преувеличения, многие думают, что они могут войти в роскошный ресторан на бульваре Ротшильда и начать торговаться (пожалуйста, не ведите себя так). Но в Израиле, безусловно, есть места, где вам пригодится все выученное при просмотре сериалов Fauda или Ramzor и можно позволить себе мелочиться.
Реалистичное примечание: Не сердитесь, но даже если вы отходите от стенда или выходите из магазина, радуясь скидке… они выиграли! Просто примите это, сделайте глубокий вздох, будьте счастливы!
Если вы думали, что в этой статье вы научитесь спрашивать где находится ванная комната, вы ошибались. Это написано почти в каждой статье, достаточно спросить “eifo hasherutim”, чтобы узнать, где можно спокойно воспользоваться туалетом.
Не беспокойтесь, что бы ни случилось, что бы вы ни решили,… HaKol Beseder.
Об авторе
Arie Elbelman R.Ари родился и вырос в Чили и мигрировал в Израиль, когда ему было 20 с небольшим лет. Он хочет принять активное участие в развитии этой небольшой передовой страны. Ари верит, что лучший подход к формированию нашего настоящего и будущего — развивать горизонтальные связи, как можно больше улыбаться, и всегда, ВСЕГДА уважать друг друга.
Текст я взяла довольно простенький из учебника Учебник Иврит ми берейшит Давида Рехгольца и Осоти Хабра . Как мне показалось вся прелесть его в том, что набран он рукописным шрифтом. Это позволяет потренироваться в чтении рукописного текста.
Кроме того, при желании, можно его переписать несколько раз, если вы еще плохо умеете писать на иврите.
И еще одно достоинство текста: он позволяет на самом начальном уровне познакомиться с направлениями в иврите. Из него можно узнать элементарные понятия - такие, как "направо"и "налево".
Под статьей видео с озвученным текстом
Повторюсь, что текст рассчитан на новичков. Итак, переводим:
В Иерусалиме
1 . Дафна и Яков в Иерусалиме.
2. Они хотят видеть музей "Израиля".
3. Но только не знают, где музей.
4. Они спрашивают женщину на улице:
5. Дафна: слиха, госпожа, может быть, ты знаешь, где музей "Израиля"?
6. Госпожа: да, вы идете прямо, потом направо, потом налево.
8. Дафна: Да, госпожа. Большое спасибо!
Итак, на что бы мне хотелось обратить ваше внимание? Кстати, "обратите внимание" звучит так: שִׂימוּ לב Симу лев! То есть, если буквально: "Положите сердце"
Местоимения, которые используются в тексте:
Они hем הֵם (при обращении к мужчинам или мужчинам+женщинам) Исключительно женский вариант הֵן hен
Вы (мн.ч.) также אַתֶם атем при обращении к мужчинам или мужчинам+женщинам. Исключительно женский вариант אַתֶן атен.
Хотят רוֹצִים роцим -- это модальный глагол, после которого обычно ставится инфинитив (неопределенная форма глагола). Ед.Ч - Роце/роца, в зависимости от рода. רוֹצֶה или רוֹצָה. Меняется только огласовка.
ЛиръОт לִרְאוֹת видеть - инфинитив. Еще раз רוֹצִים לִרְאוֹת (роцим лиръот) хотят видеть.
Эт אֶת - предлог прямого дополнения. Ставится перед определенным существительным или местоимением. В данном случае у нас определенное название музея.
Еще глаголы в этом тексте:
Знают йодъИм יוֹדְעִים
Спрашивают шоалим שׁוֹאֲלִים
Идете הולחים hолхим
Понимаете מְבִינִים мевиним
Все глаголы в тексте использованы в настоящем времени и почти все во множественном числе, кроме знаешь йодаат יוֹדַעַת .
Улай אוּלַי - может быть. Синоним этому слову может использоваться в разговорной речи выражение יכול להיות яхОль лиhйОт
Госпожа גבֶרֶת гвЕрэт
Потом, после этого אַחַר כָּך ахар ках
Направо יָמִינָה йамИна
Налево смОла שׂמֹאלָה
Прямо йашар יָשָר
Спрашивайте, если осталось что-то непонятно! Всегда рада буду ответить, если сама знаю))
Ставьте лайк, пишите в комментах темы, какие вам интересны и подписывайтесь на канал!
Здравствуйте, меня зовут Марина Романенко, и я хочу поведать вам о своем тур-вояже в Израиль, Землю Обетованную. И не только о нем.
Вообще-то, я не думала, что возьмусь писать такое. эссе, но, если прочтете до конца, вы поймете, почему я не могла не написать.
В Израиль я поехала экспромтом – после трагедии в личной жизни (слава Богу, все живы, меня всего лишь бросил муж ради большой и светлой 22-ух летней любви).
Позвонила моя подруга детства - Наташка, с которой мы выросли на одном московском дворе, и, узнав про мой резко изменившийся статус, немедля заявила, что свой 33 день рождения я встречаю не одна с мамой в нашей двушке в суровом московском январе, а как раз у них, на берегу Средиземного моря, где в том же январе плюс 20, где любимые друзья, и вообще. смена обстановки. Так я обнаружила себя на борту Эль-Алевского Боинга по рейсу Москва-Тель-Авив.
Сказать, что меня встретили хорошо, ничего не сказать. Этих людей (Наташку и ее мужа Эдика) я знаю много-много лет, мы родные - как семья, и я чувствовала их природную и столь привычную доброту, как бы окрашенную легким налетом местного менталитета. Трудно объяснить, но здесь люди ходят с душой нараспашку, не боясь: дарят свое расположение - и не только знакомому, а даже чужаку - просто так, "бесплатно".
Мне было странно поначалу, все-таки мы, москвичи, жуткие снобы, и для меня неприемлемо явиться в гости к друзьям друзей вместе, просто "за компанию". Я упиралась, Наташка настаивала, утверждая, что "Ира и Таль классные ребята", и "Оля и Габи всегда рады новым знакомствам".
Я поняла ее только после того, как почувствовала кожей, как тут принимают гостей. После шумных приветствий и объятий открывается бутылка терпкого красного вина (по ходу дела выясняется, что родом оно с Голанских высот или с Иерусалимского нагорья), из недр холодильника выуживается все его содержимое, ставится чайник (для тех, кто не хочет вина или не может, по причине предстоящего вождения машины, и не только по этой причине, как выяснилось чуть позже), все располагаются, где угодно (только не в креслах гостиной, а на поверхностях, вроде кухонной столешницы, ковра и т.д.), и ведется разговор обо всем на свете; и все очень тепло интересуются, как мне тут, нахожу ли я Израиль интересным и красивым, как мне было в Иерусалиме на экскурсии, и пробрало ли меня у Гроба Господня, и снизошла ли на меня Иерусалимская благодать, подобно которой нет нигде в мире, и что я думаю по поводу местной политики своим, непредвзятым мнением, и как я нахожу жутких и наглых израильтян - водителей (ха! Вы не ездили по МКАДу в пятницу вечером!), и все, все, все.
И иврит, и английский, и русский вперемешку; и меня учат обязательным словам, которые прилипают ко мне насмерть, вроде: мазган (кондиционер), беседер (все в порядке, хорошо), "ма питом?!" (с какой радости?! почему вдруг?!); и хозяйка Ирина, смеясь переводит мне своего мужа Таля, "аборигена", как она его называет, который не смог донести (или я не смогла дополнить?) до меня свою мысль по-английски.
И вдруг все начинают петь мне " Happy Birthday " и на английском, и на иврите, и Таль даже исполняет в мою честь "День Рождение только раз в году" из "Чебурашки" (знания почерпнуты после просмотра оного мультика с четырехлетней дочуркой, как объясняют мне, хохоча от его акцента, еще параллельно исполнению).
И все поднимают бокалы с красным душистым вином, и в мою честь произносятся тосты, которые завершаются емким тостом "Лехаим!" - "За жизнь!", и я краснею и бледнею, понимая, что лучшего тоста в мою честь не произносили никогда и никто, как эта странная и разношерстная, но в тоже время какая-то своя, родная всего за два часа, - компания.
И я влюбляюсь в этот тост.
И этот смешной и живой Вавилон вдруг замолкает и становится очень серьезным, когда муж Ольги, кинув взгляд на свой пейджер, срывается с места и бежит, как есть, без куртки и зонта (а шел дождь), к своему автомобилю, успев крикнуть Эдику, чтоб довез Олю домой. И я с изумлением узнаю, что этот смешной балагур, который травил анекдоты на почти трех языках, виртуозно не растеряв их смысла в переводах, - боевой летчик Израильского ВВС в звании майора, находящийся на "коненут" – боевой готовности, в случае вызова на базу при необходимости.
А что может быть за необходимость - в этой маленькой отважной стране, окруженной недругами (да что там – врагами!) – можно только догадываться. База находится совсем рядом с тем населенным пунктом, где меня принимают друзья и друзья друзей, и, когда через 20 минут я слышу рев реактивных двигателей над головой, Таль говорит что-то на иврите, я понимаю только одно слово - "Аза" (Газа), и Эдик не успевает перехватить нечто непечатное, вылетевшее у него из-за плотно сжатых, побледневших губ.
У каждого в этой стране есть кто-то знакомый, который погиб, ее охраняя. Это трудно понять, в это трудно поверить, но представьте себе: у каждого (!) человека в возрасте около 30 лет здесь есть хотя бы один "кто-то" (друг, сослуживец, знакомый, брат. ), кто положил свою жизнь при обороне этого государства, вынужденного ежедневно, ежечасно бороться за безопасность своих граждан и за свое право существовать; или - пал жертвой теракта. Но не подумайте, что все так мрачно, жизнь идет своей колеёй, и назавтра все уже как будто забыли о том, как мы подвозили Олю одну домой, как она ждала своего мужа до 2 часов ночи, когда тот вернулся с задания. И о том, как она уже научилась не спрашивать (все равно не ответит): "как?" и "что?". Потому что это - их быт.
Это их жизнь, и израильтяне умеют шутить о своем быте с известной долей цинизма. Вы знаете, что у евреев есть даже шутки о Холокосте? Может, в этом - секрет ума и живучести этой удивительной нации: в умении смеяться над собой и своими самыми великими несчастьями?
А на следующий день мы едем в Хайфу и в старый город Акко, и успеваем заехать в волшебное местечко на горе, с которого видно синее Средиземное море: Зихрон-Яаков. А еще через день мы едем на Мертвое море через Иерусалим и заезжаем в этот Город, потому что не заехать - невозможно. И на этот раз мы идем не по святым местам, а просто по кривым улочкам Города и по знаменитому базару Махане-Ехуда, и смотрим на город со смотровой площадки. И на меня нисходит пресловутая "Иерусалимская благодать", о которой меня спрашивали простодушные израильтяне, для которых спросить о самом сокровенном - все равно как пожелать доброго утра, но почему-то это не воспринимается как бестактность, и почему-то им легко отвечать.
И, уезжая из Золотого Иерусалима уже ближе к заходу солнца (а ехали мы на Мертвое Море с ночевкой, с палатками), я понимаю суть этого названия: весь город вымощен и облицован светлым камнем, выкорчеванным из самих же Иерусалимских гор, который светится золотом в лучах заходящего солнца.
И я вспоминаю вопрос одного из моих соплеменников (заданный гиду во время Иерусалимской экскурсии) , разочарованно заметившего, что он воображал Иерусалим на более знатной высоте гор; на что гид, усмехнувшись, ответил, что не тот город возвышен, который высок, а тот, который ближе к Господу.
А по дороге мелькают библейские пейзажи, прямо как с иллюстраций к Старому Завету: нагорья, кустистая зелень, пещерки и лесочки, "что-то крымское немного, и кавказское слегка", и я осознаю, что каждый квадратный метр этой страны насыщен историей - мировой, великой, порою - страшной историей, а так же - пропитан кровью, совсем недавней для этой исторической земли, кровью, которой всего несколько десятков лет, - кровью людей, боровшихся за право иметь свою Родину и право жить.
Мы разбиваем палатки на горе Мецада (думаю Массада); полная луна светит почти неестественным светом, показывая мне самое низкое место на земном шаре, - Мертвое Море, а за ним горы Иордании, и чуть ближе - призраки библейских Содома и Гоморы и соляные столбы Лота и его жены..
И горит костер, и я курю сигарету, и каждый думает о своем; и я знаю, что думаем мы об одном и том же: что такие минуты редки, а помнят их всю жизнь, что скоро мы расстанемся, так как мои друзья живут на одной из своих Родин, и наличие другой, нашей общей, порой разрывает им сердце; и этот вечный диссонанс, вечная мука русской души кровного еврея, уехавшего сюда "с концами", но "не до конца" уехавшего оттуда.
И скоро будут "снова между нами города, взлетные огни аэродрома", но мне жаль только чуточку, потому что вдруг я понимаю, как я горда за моих друзей, которые являются частью этого народа, сумевшего за каких-то 60 лет построить страну в пустыне; народа, не растерявшего себя через тысячелетия и все беды и катастрофы; у которого внутри есть животворная сила, как будто он и в самом деле был избран Господом в пустыне, совсем недалеко от того места, где сейчас догорает наш костер.
А восход солнца открывает мне совершено непередаваемый пейзаж: бирюзовое Мертвое Море в окружении розовых гор и белой-пребелой соли, обрамляющей бирюзовые берега. Мы спускаемся к берегу, и я захожу в эти воды, которые всё норовят вытолкнуть меня, как будто в них нет места для инородного тела. Но, в конце концов, Море позволяет мне опустится в его маслянистую теплую воду, где вместо дна - глыбы соли. Ощущение непередаваемое, его можно только почувствовать, словами его не передать. И это в январе месяце! А тут 25 градусов, тепло, как в Эдеме.
А в последующие дни Эдик сокрушается, что не сможем поехать в Эйлат - никак не успеваем: ехать далеко, но на один день - нет смысла, а отгул Эдику не дают..
Зато мы гуляем по старому Яффо и Тель-Авиву, и я удивляюсь, как такой небольшой по нашим меркам (400 тыс.) город создает впечатление такого большого из-за своей разношерстности и противоположностей, которыми он кишит: молодой и вместе с этим солидный, современный и исторический, бурлящий и степенный.
Сидящие в "кафешках" израильтяне что-то горячо обсуждают, и я интересуюсь у Наташки, о чем сыр-бор. Послушав их гортанную речь, Наташка хмурится и переводит мне, что в связи с грядущим (28 января) всемирным днем памяти Холокоста по всему миру прошла волна антисемитских выступлений разных общественных лиц: дескать, Холокоста вообще не было, и все это - промысел хитрых евреев, маскирующих, таким образом, собственные грехи перед палестинским народом. И вот, дескать, мужики в кафешке спорят, как можно "натереть пятак" мерзким антисемитам по всему миру, да и вообще всему ООН, который дает им право голоса.
А на следующий день случилось землетрясение в Гаити, и Израиль первым направил на другой конец света бригаду спасателей со всем оборудованием и медикаментами, которые за 2 часа после прилета разбили там самый лучший и самый современный полевой госпиталь и начали спасать жизни гаитянам, которые и понятия, что такое Израиль и с чем его едят, - не имели, да и не факт, что будут иметь и потом.
Вот так "натерли пятак" израильтяне всем мировым мудрецам, которые призывали отменить день памяти тем 6 миллионам, стертым с лица земли нацистами 60 всего лишь лет назад.
И я не могла понять: откуда у них столько великодушия? Как они не посылают всю эту мировую общественность, лениво отчитывающую антисемитов, в тартарары, как у них есть еще желание делать что-то для какой-то другой страны, в которой о них духом не слышали, когда их хаят все, кому не лень? Какого черта они шлют сотни своих солдат и все это оборудование через 3 океана, неужто они думают, что страны поближе не смогут помочь? Зачем им этот чужой, незнакомый народ, который оказался в беде, когда у них своих бед - выше крыши? И ответ приходит сам собой - за Жизнь. Они летят туда подарить Жизнь, потому что народ, которому столько стран отказывали в помощи, когда его обезумевшие беженцы искали и не находили спасения у врат чужих государств от смерти в концлагерях нацизма, не имеет право равнодушно созерцать чужую беду. Этот народ подарит помощь *своими* руками, которые раскопают руины и спасут тех, кого можно спасти, и похоронят тех, кого спасти не удалось, сделают сложнейшие операции в невозможных условиях, примут роды, - и все потому, что (для них) ничего, более святого, чем Жизнь, - нет. Любой жизни - своего народа или чужого: израильского солдатика, или островитянина с другого конца земного шара, который не понимает языка своих спасителей, но успокаивается, глядя в их глаза.
Они приехали подарить Жизнь. Так они ответили на надругательство над памятью их народа и его истории. Так они почтили погибшие 6 миллионов - подарив жизнь людям другого народа, попавшего в беду.
А я, созерцая все это немного со стороны, почти уже как своя в этой стране, давалась диву и робела перед тем, что только начинала понимать. Как можно пронести себя через тысячелетия гонений и погромов? В чем секрет этого народа? Уж не в том ли, что так ёмко и верно превозносит их "фирменный" тост "лехаим" - "За Жизнь"? Не это ли проносило и сохраняло их народ в течение 5 тысяч лет, и не просто сохраняло, а еще произвело величайших людей своего поколения, где бы этот народ ни был вынужден начинать все с нуля? Не это ли является простой формулой их избранности и вечности - свято чтить Жизнь, свою и чужую просто потому, что ничего, более святого, попросту нет.
Делегация с Гаити возвращалась со своей миссии как раз 28 января - в международный день памяти Холокоста, а так же – в день моего вылета назад, в Москву. Я видела их в аэропорту: уставшие люди в несвежей военной форме с черными тенями под глазами, которые светились каким-то особым внутренним светом, - они возвращались домой. Конечно же, их встречали.
Все СМИ теснились вокруг, армейские и политические шишки были тут же. Хлопнуло шампанское, и зашуршали пластиковые стаканчики (героев встречали скромно, как, впрочем, и везде), и я услышала столь знакомое и столь уместное именно в этой ситуации "Лехаим!" - "За Жизнь!".
Наше расставание с ребятами было нелегким.
Я скучала по ним, еще обнимая их, понимая, что пройдет еще немало месяцев до нашей следующей встречи.
Самолет набирал высоту, и я смотрела в иллюминатор. Милая Эль-Алевская стюардесса предложила мне вина, и, получив мой пластиковый стаканчик с красным и терпким вином Голанских высот, я салютовала удаляющемуся берегу Тель-Авива, понимая, что эта страна течет у меня в крови, что я ей благодарна за подаренную мне возможность посмотреть на свою жизнь под совсем другим углом, что я безнадежно влюблена в ее непосредственных и добрых людей, в ее историю и в ее простое величие; и я подняла свой стаканчик с простым, емким и древнем тостом - "за жизнь".
Какая городская тема может быть без слова ир — עִיר (город), его и разберем. Неудивительно что корень слова аи́н-йуд-рейш ע-י-ר. Ирия́ – עִירְייָה (мэрия, городская управа), рош ha-ирия́ — רֹאשׁ הַעִירְייָה, или рош ha-ир — רֹאשׁ הַעִיר (мэр, градоначальник). В Израиле городом считается населенный пункт с 20 000 и более жителями (смешно звучит в масштабах огромной России, правда?), но есть и особые случаи, например город Иеруха́м, в котором проживает всего 10 000 человек.
Если спросить иностранца, израильтянина например, что лучше всего посмотреть в Москве, весьма вероятно, что вас пошлют смотреть на ha-кика́р ha-адума́ — הַכִּיכָּר הָאֲדוּמָה (Красная площадь). Слово кика́р – כִּיכָּר имеет несколько значений: в основном это нечто большое и круглое, кика́р ле́хэм — כִּיכָּר לֶחֶם каравай/буханка хлеба. А в древности кика́р называлась мера веса для золота и серебра и равнялась она примерно 21 кг.
Забавно, что площадь на иврите – кика́р – כִּיכָּר — подразумевает круглую форму, а по-английски площадь — square, то есть квадрат.
В Тель Авиве есть несколько знаменитых площадей: кика́р ра́бин — כִּיכָּר רבין (площадь Рабина), кика́р ди́зенгоф — כִּיכָּר דִיזֵנְגוֹף (площадь Дизенгофа — первый мэр Тель Авива) кика́р ha-шао́н — כִּיכָּר הַשָׁעוֹן (площадь часов), кика́р ha-медина́ — כִּיכָּר הַמְדִינָה (площадь государства Израиль — если переводить дословно площадь этой страны). Но я больше всего люблю маленькую площадь в самом центре города — кика́р ha-ме́лэх альберт — כִּיכָּר הַמֶּלֶךְ אַלְבֶּרְט (площадь короля Альберта), на которой стоит прекрасное здание еврейской пагоды.
Шхуна́ — שְׁכוּנָה (квартал, район), корень шин-каф-нун ש-כ-נ в целом означает жить, находиться в определенном месте. Шхуна́ ש-כ-נ жилой квартал, район, микрорайон в городе или поселок в окрестностях. Шахе́н — שָׁכֵן (сосед), шхена́ — שְׁכֵנָה (соседка). В иудаизме присутствие Б-га в мире называется Шхина́ — שְׁכִינָה, а помещение для жертвоприношений и службы до постройки Первого Храма – Мишка́н — מִשְׁכָּן (местоприбывание Б-га).
Корень слова рехо́в — רְחוֹב (улица) рейш-хет-бет ר-ח-ב, от него же происходит слово раха́в – רָחַב (широкий), но далеко не все улицы — широкие, а по настоящему широкие улицы, уже называются по-другому. Рехо́в цдади́ — רְחוֹב צְדָדִי (боковая/второстепенная улица, переулок), рехо́в хад-ситри́ — רְחוֹב חַד-סִטְרִי (улица с односторонним движением), рехо́в ду-ситри́ — רְחוֹב דוּ-סִטְרִי (улица с двусторонним движением). Пешеходная улица — мидрехо́в מִדְרְחוֹב, гибрид слов мидраха́ — מִדְרָכָה (тротуар) и рехо́в רְחוֹב (улица).
Омане́й рехо́в — אמני רְחוֹב (уличные художники), хатуле́й рехо́в — חֲתוּלֵי רְחוֹב (уличные кошки), йеладе́й рехо́в – יַלְדֵי רְחוֹב (дети улиц), которые иногда собираются в хавуро́т рехо́в — רְחוֹב חֲבוּרוֹת(уличные шайки).
Множественное число от слова рехо́в רְחוֹב — рехово́т רְחוֹבוֹת (улицы). Кстати в Израиле есть город Рехо́вот, знаете?
Слово сдера́ — שְׂדֵרָה (аллея) единственного числа женского рода, но гораздо чаще можно услышать форму множественного числа – сдеро́т — שְׂדֵרוֹת (аллеи). Сдера́, так называется улица, с обеих сторон которой растут деревья. В моем родном Тель Авиве таких аллей несколько — самая известная сдеро́т ро́тшильд — שְׂדֵרוֹת רוֹטְשִׁילְד (аллея имени Ротшильда), она на картинке. Распространенная ошибка произносить это слово как шдеро́т, вместо сдеро́т. Но слово сдеро́т тоже на слуху. Помните, когда мы говорили об улицах – рехово́т — רחובות — я упоминал город Рехо́вот? Так вот есть в Израиле и город Сдеро́т, он находится на самой границе с сектором Газа и часто упоминается в новостях в грустном контексте ракетных обстрелов.
Читайте также: