Сколько лет они не виделись здесь ли она теперь сочинение егэ

Обновлено: 05.07.2024

(1)Когда Сафонов вошёл в родной городок, окраины встретили его длинными, через всю дорогу, тенями от старых тополей; кое-где в садах подымался синеватый самоварный дымок, ветви обогретых солнцем яблонь свешивались через заборы.

(2)С волнением и любопытством посмотрев на тёмное здание школы, вдруг заметил он справа, в сырой темноте парка под густыми акациями, красный огонёк, пробивающийся меж ветвей. (З)Неужели Мария Петровна. (4)3десь жила Мария Петровна, его учительница по математике, как же он сразу о ней не подумал, не вспомнил! (5)Всегда он был её любимцем, она пророчила ему блестящее математическое будущее.

(б)Сафонов зашагал по аллее в глубину парка, а когда близко увидел маленький домик под деревьями, тусклый свет в окне, задёрнутом красной занавеской, он даже задыхался. (7)Сколько лет они не виделись! (8)3десь ли она теперь? (9)Живали? (10)Что с ней?

(11)— Мария Петровна, — тихо и зовуще сказал Павел Георгиевич, — вы меня узнаёте?

(13)Она несколько секунд всматривалась в него снизу вверх, он видел её болезненно-бледное, состарившееся, будто источенное лицо, и в эту минуту, сдерживая жалость, отметил про себя, как сильно она изменилась, стала ещё более тонкой, хрупкой, только седые волосы были коротко и знакомо подстрижены.

(14)— Паша Сафонов. (15)Паша? — проговорила она почти испуганно, и Павлу Георгиевичу показалось, что лицо её задрожало. — (16)Садись, пожалуйста, вот сюда, к столу, Паша. (17)Ты приехал?

(18)— Да, да, я сейчас, я сейчас! — обрадованно заговорил Сафонов, с неловкостью вешая плащ, шляпу на вешалку, где виднелось одинокое пальто Марии Петровны. — (19)Мария Петровна, а кто заходил к вам, кого вы встречали ещё из нашего класса? (20)Гришу Самойлова видели? (21)Артист. (22)Помните, он корчил рожи, а вы ему сказали, что у него способности? (23)Неужели не приезжал?

(24)Мария Петровна не ответила, она, наклонив голову, мешала ложечкой в чашечке, и он увидел на её пальце неотмывшееся чернильное пятно, перевёл взгляд на её источенное лицо и с какой-то внезапной жалостью, с любовью увидел морщины вокруг её губ, её тонкую, слабую шею, коротко подстриженные, сплошь белые волосы, и что-то больно, тоскливо сжалось у Павла Георгиевича в груди. (25)Он подумал, что, если бы она умерла, он не знал бы этого. (26)И не знали бы другие.

(27)— Мария Петровна, а интересно, кто-нибудь пишет вам?

(28)— Нет, Паша, — сказала она.

. (29)Сафонов хорошо помнил, как они прощались: он как-то стыдливо снял свой роскошный плащ, который висел рядом с потёртым пальто старой учительницы, и с непроходящим ощущением вины поклонился.

(30)Всю дорогу до Москвы Сафонов не мог успокоиться, переживал чувство жгучего, невыносимого стыда. (31)Он думал о Витьке Снегирёве, о Шехтере, о Самойлове — о всех, с кем долгие годы учился когда-то, и хотелось ему достать их адреса, написать им гневные, уничтожающие письма. (32)Но он не знал их адресов. (33)Потом он хотел написать Марии Петровне длинное извинительное письмо, но с ужасом и отчаянием подумал, что не знает номера её дома.

1)Когда Сафонов вошёл в родной городок,окраины встретили его длинными,через всю дорогу,тенями от старых тополей; кое-где в садах подымался синеватый сомаварный дымок,ветви обогретых солнцем яблонь свешивались через заборы.

С волнением и любопытством посмотрев на темное здание школы,вдруг заметил он справа,в сырой густоте парка под густыми акациями,красный огонёк,пробивающийся меж ветвей. Неужели Мария Петровна. Здесь жила Мария Петровна,его учительница по математике,как же он сразу о ней не подумал, не вспомнил! Всегда он был её любимцем,она пророчила ему блестящие математическое будущее.

Сафанов зашагал по аллее в глубину парка,а когда близко увидел маленький домик под деревьями, тусклый свет в окне, задёрнутым красной занавеской, он даже задыхался. Сколько лет они не виделись! Здесь ли она теперь? Жива ли? Что с ней?

-Мария Петровна,-тихо и зовуще сказал Павел Георгевич,-вы меня узаете?

Она несколько секунд всматривалась в него снизу вверх,он видел её болезненно-бледное,состарившееся,будто источеное лицо, и в эту минуту,сдерживая жалость,отметил про себя,как сильно она изменилась,стала еще более тонкой,хрупкой,только сидые волосы были коротко и знакомо подстрижены.

-Паша Сафонов. Паша?-проговорила она почти испуганно, и Павлу Георгеевичу показалось,что лицо её задрожало.- Садись,пожалуйста, вот сюда, к столу,Паша. Ты приехал?

-Да,да,я сейчас,я сейчас!-обрадованно заговорил Сафонов,с неловкостью вешая плащ,шляпу на вешалку,где виднелось одинокое пальто Марии Петровны.-Мария Петровна,а кто заходил,кого вы встречали еще из нашего класса? Гришу Самойлова видели? Артист. Помните,он корчил рожи,а вы ему сказали,что у него способности? Неужели не приезжал?

Мария Петровна неответила,она,наклонив голову,мешала ложечкой в чашечке,и он увидел на её пальце неотмывшееся чернильное пятно,перевел взгляд на её источенное лицо и с какойто жалостью,с лбюовью увидел морщины вокруг её губ,её тонкую,слабую шею,коротко подстриженные,сплошь белые волосы,и что-то больно,тоскливо сжалось у Павла Георгивича в груди. Он подумал,что,если бы она умерла,он не знал бы этого. И не знали бы другие.

-Мария Петровна,а интересно кто-нибудь пишет вам?
-Нет,Паша,-сказала она.

Сафонов хорошо помнил,как они прощались: он как=то стыдливо снял свой раскошный плащ,который висел рядом с потёртым пальто старой учительницы,и с непрходящим ощущением вины поклонился.

Всю дорогу до Москвы Сафонов не мог успокоиться,переживал чувство жгучего,невыносимого стыда.Он думал о Витьке Снегитеве,о Шехтере,о Самойлове-о всех,с кем долгие годы учился когда-то,и хотелось ему достать из адреса,написать им гневные,уничтожающие письма. Но он не знал их адресов. Потом он хотел написать Марине Петровне длинное извинительное письмо,но с ужасом и отчаянием подумал,что не знает номера её дома.

На большой станции Сафонов,хмурый,взволнованный,вышел из вагона. Он зашел на почту и, поколебавшись,дал телеграмму на адрес школы,на имя Марии Петровны. В телеграмме этой было два слова. "Простите нас".
По Ю.Бондареву

Submit to our newsletter to receive exclusive stories delivered to you inbox!

Зачетный Опарыш

(11)— Мария Петровна, — тихо и зовуще сказал Павел Георгиевич, — вы меня узнаёте?

(27)— Мария Петровна, а интересно, кто-нибудь пишет вам?

(28)— Нет, Паша, — сказала она.

И, вскочив со скамьи, Сафонов зашагал по аллее в глубину парка, а когда близко увидел маленький домик под деревьями, тусклый свет в окне, задернутом красной занавеской, он даже задыхался. Сколько лет они не виделись! Здесь ли она теперь? Жива ли? Что с ней? Как много было связано с этим именем "Мария Петровна".

И Сафонов осторожно, сдерживая дыхание, взошел на крыльцо. Он хотел постучать - дверь оказалась открытой, он вошел в неосвещенную переднюю, пахнущую керосином. Под дверью в комнату лежала щель света.

Сафонов постучал. Ответа не последовало.

Сафонов в растерянности нажал на запертую дверь и тут только понял: в доме никого не было. И тогда, усмехнувшись над самим собой, послушав, как в пустой, должно быть, комнате играло радио, Сафонов ощупью в темной передней пошел к выходу. Он задел за что-то плечом, с грохотом упало ведро. Павел Георгиевич машинально наклонился, хотел поднять это ведро и выронил шляпу, с сердцем выругавшись: "Че-ерт возьми совсем. "

- Кто там? - послышалось за его спиной.

Павел Георгиевич выпрямился, полуобернулся. В освещенном проеме двери стояла невысокая худенькая женщина, и он сразу, еще не различив лица, узнал ее.

- Мария Петровна, - тихо и зовуще сказал Павел Георгиевич, - вы меня узнаете?

Павел Георгиевич вошел, опустив руки, и, глядя в близоруко прищуренные глаза своей учительницы, повторил:

- Вы не узнаете? Мария Петровна, это я.

Она несколько секунд всматривалась в него снизу вверх, он видел ее болезненно-бледное, состарившееся, будто источенное лицо, и в эту минуту, сдерживая жалость, отметил про себя, как сильно она изменилась, стала еще более тонкий, хрупкой, только седые волосы были коротко и знакомо подстрижены.

- Паша Сафонов. Паша? - проговорила она почти испуганно, и Павлу Георгиевичу показалось, что лицо ее задрожало. - Садись, пожалуйста. Прости, у меня кавардак. Садись, пожалуйста, вот сюда. К столу, Паша. Ты приехал?

- Да, да, я сейчас, я сейчас! - обрадованно заговорил Сафонов, с неловкостью вешая плащ, шляпу на вешалку, где виднелось одинокое пальто Марии Петровны. И, вешая, не понимал, не знал, почему это он, взрослый, солидный человек, робел, краснел, как школьник, как в те годы.

Он хотел пожать Марии Петровне руку, но сдержался и не пожал, как не жмут при встрече руку матери, и сейчас же потянулся за папиросами и, вынув коробку, спросил совсем стеснительно:

Они сели за стол. Мария Петровна с непонятной настороженностью, с неверием, улыбаясь ему своими близорукими глазами, быстро повторяла:

- Ну вот, Паша, ты приехал. не узнать. Ты в командировку, по делам?

- Я проездом, Мария Петровна, - ответил он и не сказал, что отдыхал на юге, о чем говорить было, наверно, легкомысленно и неудобно.

- Мы сейчас с тобой чай. Подожди, подожди, мы сейчас чай. - И она встала и внезапно снова, как бы обессиленно, села, положив тонкие руки на стол, неверяще улыбнулась. - Да, да, Паша. Совсем не ожидала. Вот Паша Сафонов.

- Мария Петровна, чай не надо, - смущенно проговорил он. - Я только что поужинал.

Пить чай ему не хотелось; хотелось ему только вот так сидеть за столом, смотреть на Марию Петровну, говорить, спрашивать. Но Мария Петровна, вроде не слушая его, взяла чайник, движения ее показались ему стесненными.

- Я сейчас, Паша. Прости, что я называю тебя так. Ты ведь теперь.

Она не договорила, вышла на кухню, и тут, приходя в себя, Павел Георгиевич вздохнул освобожденно, провел ладонью по лбу, огляделся. Она была, как и до войны, одинока и жила в той же маленькой комнатке с одним окном в сад.

Читайте также: