Поклон тебе шура сочинение
Обновлено: 04.07.2024
Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Читать можно. Но сточки зрения реальности и объективности изменения не реальная фантастика. Я одногодок с автором, да ещё инженер по компьютерной технике работавший НПО "Парма" в лаборатории по персональным компьютерам со дня основания лаборатории.Знаком и большими и средними компьютерами. А так же с выпуском наших транзисторов и полупроводников. Вся научная деятельность в полупроводниковой области в СССР связана с грубым копированием зарубежных образцов путем послойного срезания тела полупроводниковой детали. Реальной технологией не обладали, по этому все наши полупроводники имели сильную зашумлённость, ненадёжность и большое количество брака. Осилили только слизать проц 8086 и 8087 и то запустили его на 7Мгц, а не на 10Мгц как у интел. Получили гос премию за "разработку" аналога, но брак был таких масштабов, что завод по их выпуску контрабандой закупал у Inтел по началу сошлифовывали маркировку, а потом просто заклеивали своей. То же самое и с обычными транзисторами. Если импортная магнитола состояла максиму из 7 транзисторов и звук был идеальный, то советский состоял из не менее двух десятков и всё равно создавал больше шума чем звука и всё из-за некачественных полупроводников, да и весило такая техника в разы больше импортной. Лафа с кражами закончилась на 286 проц или 386, уже не помню, когда пошло расположение транзисторов в процах не в одной плоскости, а в объёме. Интел 8086 выпускаться стал позже 1975 года.Брак в обычных цифровых микросхемах был тотальным, я только и делал, что их ремонтировал и наловчился выбраковывать полудохлые микросхемы на платах обычным тестером,измеряя обратное сопротивление на контактах микросхем, сверяя с рабочей платой. Соединяешь земли двух плат с тестером и одним щупом по контактам. Быстро, дешево и качественно и помогает в 95% случаях. Сейчас такое с процами не прокатит, мешает 3 импедансное состояние выводов микросхем, ну и очень маленькие стали контакты. Скорей повредишь вывод, чем сделаешь замер. Ну и замечание автору для исправления. Не надо путать пользовательские программы программирования типа бейсик, паскаль и куча других с машинными, в данном случае ассемблер для Ител. Любая пользовательское программирование переводится для понимание железом ассемблируется,и наоборот дизассемблируется для работы с ней пользователем в любом прикладном языке программирования. Машинный язык визуально человек не в состоянии разделить на части. Каждый проц другой серии имеет свой набор команд и алгоритм их выполнения и потому ассемблеры не универсальны и их невозможно все знать. Прикладное программирование более универсально, но оно запустится только после полного включения компьютера. Инженер для запуска компа должен знать все команды процессора, иметь программатор с другим рабочим компьютером и самому составить программу для работы железа. Потом запустить программную систему пользователя сопряжённую с данным процем, разработать и написать драйвера для каждого элемента железа для системы. Если делать с нуля коллективом, это займёт годы. Одному не реально, если даже обладаешь памятью. Лично у меня справочники по микропроцессорам датированы 1987 годом. Открытые справочники по процессорам были представлены издательствам в 1985 году, а тут сын инженера закрытого учреждения на ВДНХ в 1975 притаскивает комп на проц Intel, доставленного контрабандой, когда проц 8086 ещё не выпускался на продажу? Смешно. А так мы да, мы самые великие и самые умные в мире, только украсть ума хватило, а скопировать уже нет. Вообще создание материнских плат в то время заключалась в разработке микропроцессоров сопряжения всех узлов компьютера (северный и южный мост), они определяют реальную производительность компьютера. Да и 8086 выпускался в паре с сопроцессором 8087 для убыстрения математических вычислений. У нас в НПО только в 1990 году списали и продали большую компьютерную систему, занимавшею актовый зал, по мощности и величине памяти уступающей 86 и 286 процессору. Винчестер со съемными дисками на 10-20 мб весил за 90 кг. У нас старики в отделе почти все имели много увечий в виде отсутствие пальцев на ногах и руках от перетаскивания этих монстров. Сам участвовал в этих авральных работах для всего НПО. Один шкаф выше меня ростом заменял одну микросхему памяти в 256 байт. Мало иметь проц в 1975 году для персонального компьютера, нужно иметь ещё микросхему памяти. При этом в этих шкафах была куча драг метала в паспортах на них указывалась их количество. При списание полагалось сдавать детали с драг металлами. ГГ реально на вышку папу подставил со своей выставкой. Кому интересны не реальные прожекты в области электроники может читать дальше. Для меня это дурь. Не программиста, а технолога по обслуживанию и ремонту импортной техники, изготовляющей полупроводниковые приборы, надо отправлять в начало 30х годов, что бы к началу сороковых он хоть что нибудь мог изобразить и его заметили, а заметив не расстреляли. Программист без компа и конкретной системы с программой программирования ноль без палочки. Тут нужны знания химии и физики процессов в первую очередь, механики для изготовления станков и только в третью очередь принципы построение цифровых процессов. Качество и развитие решают только технологии.Чем меньше элемент полупроводника, тем выше чистота и скорость работы компьютера. И мелочей в этой работе нет. Как раз не существенной мелочью является умение программировать на прикладном языке пользовательской программы зарубежных фирм. Только обладая базой и развития изготовления полупроводников можно быть лидером, а программисты - это лишь продвинутые пользователи этой техники. Дайте им открытые коды железа и отбоя не будет от пользователей. Пользовательские не системные программисты на любых языках, кроме ассемблера, как правило ничего реально не понимают в устройстве железа. Им это просто не надо для создания прикладных программ. Вот может продвинутый пользователь электро чайника,придумать его и создать в 19 веке, не зная как получить нихром для нити накала? Я лично инженер по электрике но понятие не имею как получить нихром в 19 веке, если тогда ещё возможно нихрома не было в виде изделия за отсутствием нужды в нём. Это здесь и сейчас я легко могу узнать как его получить, а тогда? А таких мелочей в электронных приборах море, а в станках для них ещё больше. Ну собрал ГГ комп чудом на баэе Intel на год раньше, в чем прогресс? В добавочном финансировании Intel или конкуренция АБМ? Смешно.
Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Хороший справочник. Я не металлург, но полистать было интересно. Много иллюстративного материала.
Оглавление
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Поклон тебе, Шура предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
© Муравьева И., 2016
Она на нас сыпалась, сыпалась, сыпалась: ледяная, обжигающая лица крупа. И вместе с порывистым ветром грозила нам гибелью. Вот так вчетвером и погибнем на этой холодной Канавке, а может быть, Мойке: засыпет, и все. Нет, я не шучу. Какие тут шутки, когда мы приехали увидеть дворцы, Летний сад, Эрмитаж, а нас и не встретили? Странно. А впрочем, наш друг, общий друг, ведь покинул Москву навсегда, его взял Товстоногов, теперь у юнца в голове одни тайны большого искусства, ему не до нас. А звал-то зачем? Просто сердце хорошее. Позвал и забыл. И такое бывает.
— Да вы приезжайте, девчонки! Да запросто! Да тут этих комнат свободных! Вы че? Увидите Питер! Сам все покажу!
И вот мы приехали. Он нас не встретил. И комнат свободных в его общежитии — увы! — ни одной. Угрюмая ведьма вязала носок.
— Мало что обещал! Какой обещатель нашелся, скажите! Ну, вот и ищите кто вам обещал!
И мы, пристыженные, вышли на улицу. Парадные флаги краснели, как сгустки еще не утратившей яркости крови. Порывами ветра их то раздувало, то снова свивало в жгуты. Ах вы, флаги! Куда нам деваться? Ведь мы здесь погибнем.
— Я думаю: надо идти на вокзал, — сказала одна из нас, рыжая Юленька.
— Билетов-то нет. Что нам этот вокзал? — сказала другая: полковничья дочка. Отец, добродушный, с большим красным лбом, недавно давил сапогами восстание, которое вражеская оппозиция устроила в Праге. И все подавил. Вернулся к семье и гостинцев навез.
— А может быть, на самолете? — Я всхлипнула.
Все трое махнули рукой. Абрашидова, подруга моя, у которой квартира была в самом центре Арбата, схватилась рукой за живот:
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Поклон тебе, Шура предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Книга распространяется на условиях партнёрской программы.
Все авторские права соблюдены. Напишите нам, если Вы не согласны.
Описание книги "Поклон тебе, Шура"
Описание и краткое содержание "Поклон тебе, Шура" читать бесплатно онлайн.
Поклон тебе, Шура
© Муравьева И., 2016
Она на нас сыпалась, сыпалась, сыпалась: ледяная, обжигающая лица крупа. И вместе с порывистым ветром грозила нам гибелью. Вот так вчетвером и погибнем на этой холодной Канавке, а может быть, Мойке: засыпет, и все. Нет, я не шучу. Какие тут шутки, когда мы приехали увидеть дворцы, Летний сад, Эрмитаж, а нас и не встретили? Странно. А впрочем, наш друг, общий друг, ведь покинул Москву навсегда, его взял Товстоногов, теперь у юнца в голове одни тайны большого искусства, ему не до нас. А звал-то зачем? Просто сердце хорошее. Позвал и забыл. И такое бывает.
– Да вы приезжайте, девчонки! Да запросто! Да тут этих комнат свободных! Вы че? Увидите Питер! Сам все покажу!
И вот мы приехали. Он нас не встретил. И комнат свободных в его общежитии – увы! – ни одной. Угрюмая ведьма вязала носок.
– Мало что обещал! Какой обещатель нашелся, скажите! Ну, вот и ищите кто вам обещал!
И мы, пристыженные, вышли на улицу. Парадные флаги краснели, как сгустки еще не утратившей яркости крови. Порывами ветра их то раздувало, то снова свивало в жгуты. Ах вы, флаги! Куда нам деваться? Ведь мы здесь погибнем.
– Я думаю: надо идти на вокзал, – сказала одна из нас, рыжая Юленька.
– Билетов-то нет. Что нам этот вокзал? – сказала другая: полковничья дочка. Отец, добродушный, с большим красным лбом, недавно давил сапогами восстание, которое вражеская оппозиция устроила в Праге. И все подавил. Вернулся к семье и гостинцев навез.
– А может быть, на самолете? – Я всхлипнула.
Все трое махнули рукой. Абрашидова, подруга моя, у которой квартира была в самом центре Арбата, схватилась рукой за живот:
Кишки ее – толстые, тонкие, средние – всегда были невыносимо чувствительны. Щенячьим урчанием предупреждали, что боль подступает и мы под угрозой. Не только одна Абрашидова, все мы. Поскольку куда нам деваться с умершей? С живой-то никто никуда не берет.
А как хорошо было в поезде ночью! Как мягко стучали по рельсам колеса, как густо настоенный чай отражался в вагонном стекле, как дрожал в нем лимон, и сколько зовущего было в деревьях, которые – в первом печальном снегу – белели во тьме этой ночи! Ах, боже мой! Как быстро все кончилось. Мы здесь погибнем.
– Мне плохо, – сказала, держась за живот, подруга моя Абрашидова. – Ужас.
Глаза ее были черны и безумны. Кишки зарычали, как целая псарня.
– Ты можешь еще потерпеть или нет?
– Мне больно. Я просто теряю сознание.
– Что делать? – спросила полковничья дочь. – Ведь я говорила, что ехать не нужно! Какой он предатель! Он просто нас предал!
Она опустила ресницы и стала похожа лицом на отца, крутолобого, который шутить не любил и предателей выдергивал с корнем, как с грядки сорняк. И тут мы услышали голос. Грудной, слегка хрипловатый и женственный голос:
– И что мы стоим тут? Кого мы тут ждем?
Она была, кажется, в ватнике, черном, бесформенном ватнике. На голове пушистый платок. И глаза – сине-серые.
– Кого мы тут ждем? – Она улыбнулась слегка, ненавязчиво.
И мы рассказали. Моя Абрашидова негромко рыдала во время рассказа.
– Ну, ладно, пойдемте, – сказала она. – Чего здесь стоять? Вон ветрила какой!
– Пойдемте: куда? – И мы все так и замерли.
– Ко мне. У меня поживете. Я Шура. А вас как зовут?
Мы ответили, как.
– Вот и хорошо. Что там жить-то? Три ночи. Мы с мужем и с детками в маленькой комнате, а вы вчетвером все в большой. Места хватит. Одна на диване – нет, две на диване, – а две на полу. Голодными вас не оставлю, не бойтесь. Икры черной нету, но супа всем хватит.
Тут ветер подул так, что мы задохнулись.
– Ну, быстренько, девочки!
И мы побежали за ней прямо в арку. Двор был гулко-страшен, в нем пахло водою. В парадном дрожала унылая лампочка.
– Нам с вами в подвал. – И она усмехнулась. – В подвале живем, ждем квартиру. Сказали: дадут через год. Мы уж им и не верим.
Квартира в подвале была темновата, хотя горел свет в коридоре и в кухне. Везде была копоть, какие-то трубы, сушилось белье на веревке, ребенок катался вовсю на своем самокате и чуть нас не сбил.
– Ну, нашел где кататься! Дождешься весны, вот тогда и катайся! – сказала она и сняла свой платок. – Пойдемте, девчонки. Муж пьян, но он тихий. А дети хорошие, добрые. В маму. – Опять усмехнулась, блеснула глазами. – Вот эта дверь – к нам. Проходите, девчонки.
Какой-то мужчина, босой, в мятой майке, сидел за столом над початой бутылкой. На блюдце лежал кусок черного хлеба и вялый огрызок моченого яблока.
– А-а, что ж ты так скоро? А я и не ждал. Обедать вот начал. – Он громко икнул. – А ты и гостей привела? Ну, и ладно. Садитесь, подружки. – Он встал, пошатнувшись. – Обедать хотите? У нас все готово. Ты, Саша, давай, собирай тут на стол…
Она глубоко и спокойно вздохнула.
– Не хватит с утра-то? – спросила она. – Опять надерешься, как на дне рождения, опять неотложку тебе вызывать. Детей пожалей. Вот помрешь, а им, бедным, и вспомнить-то нечего будет. Не стыдно?
– Нет, будет! – Он весь покраснел. – Как так: нечего? Родного отца и чтоб нечего вспомнить? Ты – мать, а такую… тут порешь!
– Ругаться не смей! – Она стиснула руки. – Без ругани, понял! Иди лучше в спальню! Соседи еще даже и не проснулись, а он уж надрался ни свет ни заря!
И муж вдруг послушался. Жестикулируя, обдав нас тугим, плотным запахом пота, он скрылся за дверью.
– Ну, вот. Спать пошел. – И она усмехнулась. – Сейчас напою вас чайком и пойду, двор надо убрать. Я ведь дворник тут, в доме. Мету за квартиру. А вы раздевайтесь!
Шел жесткий ноябрь: были праздники, пьянки, на улице сыпало льдистой крупой. Никто нас не ждал в этом мертвенно-бледном, слегка позолоченном городе. И вдруг мы попали в подвал. К чужой женщине. К ее босоногому пьяному мужу. Слегка пахло йодом, капустой и тем, что жарили к завтраку люди на кухне. Наверное, рыбой, наловленной в узких, затянутых слизистой тьмою каналах.
Она постелила: двоим на диване, двоим на полу.
– Всю ночь тряслись в поезде. Вот и ложитесь. Куда вам идти спозаранку? Успеете! Сегодня к тому же музеи закрыты. А вы ведь в музеи, наверное, приехали?
Мы выпили чаю, разулись, легли. Она погасила нам свет и ушла.
Когда я проснулась, они еще спали. Полковничья дочка и рыжая Юленька – на старом диване, чьи толстые ножки давно облупились и были похожи на лапы облезшей собаки, а мы с подругой моей Абрашидовой возле бормочущей что-то свое батареи – на тощем матраце и двух одеялах. Проснувшись, я вспомнила, где я, и сразу в мой мозг, разомлевший от долгого сна, нахлынула ночь с отраженным в стекле размякшим лимоном и утро, когда мы стояли, продрогшие, не понимая, куда нам идти, что нам делать теперь, и тут ощущение полного счастья вдруг так обдало меня жаром, что я, локтем придавив сине-черные кудри подруги моей Абрашидовой, стала негромко смеяться.
Чему я смеялась? Да так. Всему сразу. Тому, что тепло, и тому, что уютно, что мы – словно на корабле, уносимом во тьму беззащитной, неведомой жизни, увидели берег, наполненный солнцем.
— Главная — Сочинение ЕГЭ
Он шагал впереди меня по косогору, и ослизлые камни по макушку вдавливались в мох под его сапогами. Я видел только спину Степана Творогова. Он то исчезал в кустах, то появлялся на чистине. На спине его под вылинялой рубахой напряжённо глыбились лопатки, не в меру развитые. Шёл Степан, чуть подавшись вперёд, и правое плечо его тоже было выдвинуто чуть вперёд. Он весь был напружинен, собран, ноги ставил тв1рдо, сразу на всю ступню. Рук у него не было, и он должен был крепко держаться на ногах.
Иногда он всё же падал, но падал обязательно на локти или на бок, на это чуть выдвинутое вперёд плечо. Падал легко, без шума и грохота, и быстро поднимался.
Я с трудом поспевал за ним, хватаясь за кусты, за осоку и за всё, что попадалось на пути. Об осоку я порезал руки и про себя ругался, думал, что Степан нарочно выбрал этот проклятый косогор, чтобы доказать мне, как он прытко ходит по тайге.
Один раз он обернулся, спросил участливо:
- Уморились? Тогда давайте посидим.
Я уже заметил, что, когда он сидит, обязательно прячет култышки с подшитыми рукавами.
Степан вроде бы дремал, а может, давал мне возможность отдохнуть на природе. Рядом лежало его ружьё, на груди, возле самого подбородка, висел патронаш. Патроны он доставал зубами и зубами же вкладывал их в стволы ружья. Курок спускал железным крючком, привязанным ремнями к правой култышке. Он целый год придумывал это приспособление и однажды увидел на двери собственной избы обыкновенный дверной крючок из проволоки. Сено Степан косил, засовывая култышку в железную трубку, приделанную вместо ручки к косе, другую приспособил быстрее - всего за полгода. Длинное топорище, с упором в плечо и с петлей возле обуха. В петлю он вставлял култышку и рубил, тесал, плотничал. Сам избу срубил, сам пушнину добывает, сам лыжи сынишке смастерил, сам флюгер-самолёт на крышу дома сладил, чтобы как у соседского парнишки всё было.
Руки Степану оторвало на шахте взрывчаткой. Было ему тогда девятнадцать лет. Обо всём этом я уже расспросил Степана, и всё-таки оставалось еще что-то, оставалось такое, без чего я не мог писать в газету, хотя имел строгий наказ привезти очерк о безруком герое, лучшем охотнике в тайге.
- Что обо мне писать-то? Что я калека и не пошёл кусошничать, а сам себе на хлеб зарабатываю? Так это мамкина натура - мы никогда чужеспинниками не были, всегда своим трудом кормились.
- Четвертый день ты у нас живёшь и всё потихоньку выведываешь - что к чему. И всё возле меня да возле меня. А что я? Надо было, дорогой человек, к Надежде, жене моей, присмотреться. Руки её - вот что, брат, главное. И всего их две у неё, как и у всякого прочего человека. Зато уж руки! Да что там толковать!
И он стал рассказывать о том, как в конце солнечного августа, на закате лета, шли они с Надеждой вдоль линии высоковольтной. Там, на лугах, Степан первый раз поцеловал Надежду, а назавтра ему оторвало кисти обеих рук.
Беда заслонила от Степана всё: и шахту, и свет, и Надежду.
Ночью Степан встал, подкрался к окну - умереть решил, но палата была на первом этаже. Он застонал, прижался лицом к марле, натянутой от мух, и вдруг услышал:
- Стёпа, ты не мучайся. Я здесь, около тебя. Дома всё в порядке. Мать не пускаю к тебе. Сердце у неё…
Он ткнулся в марлю, порвал её, в темноте нащупал раскалёнными от боли култышками Надю и заплакал. Она, еле видная в потёмках, зубами рвала марлю , не отпуская его, рвала, чтобы коснуться губами лица его, чтобы он чувствовал - живой человек, вот он, рядом.
- Худого в уме не держи, - настойчиво шептала она ему в ухо. - Ладно всё будет.
И он от этого плакал ещё сильнее и даже пожаловался:
- Руки то жжёт, жжёт…
И Надя стала дуть на забинтованные култышки, как дуют детишкам, и гладить их.
И то ли от Надиных слов, то ли от выплаканных слёз пришло облечение, и он уснул на подоконнике, прижавшись щекой к крашенной оконной доске.
Надя каждую ночь приходила под его окно - днём она не могла отлучаться с работы.
Он отговаривал её:
- Ты хоть не так часто. Всё же восемнадцать вёрст туда да обратно…
- Да ничего, ничего, Стёпа.
После выписки думал, поговорить бы с Надеждою. Как теперь быть? Что делать? Эх, лучше бы уж одному всё переживать. Зачем она на себя взвалила эту беду? Зачем?
- Так как же мы будем, Надежда?
Она вздрогнула, но сказала спокойно:
- Как все, так и мы.
- Рук у меня нету, Надя.
- Ну и что?! - быстро вскинулась она. - А это чего? Грабли, что ли? - и показала на свои натруженные, с коротко остриженными ногтями руки.
- Вот так, брат, - задумчиво протянул Степан, после того как рассказал всё и мы прошли километров пять молча. - Так вот две руки четырьмя сделались. Сын растёт. Тошка. Во второй класс нынче пойдёт. Всё, брат, в русле, ничего не выплеснулось. Всё на Надежде держится. Без неё я так и остался бы разваренной картошкой. И завалился бы, глядишь, под стол. Смекай.
Мы поднимались на косогор. На склоне его стоял срубленный дом, на крыше носом в небо целился деревянный самолётик с жестяным пропеллером. Ветра не было, и пропеллер не шевелился, не звенел, но мне казалось: самолётик вот-вот поднимется выше гор и полетит далеко-далеко.
Мне понравилось ваше сочинение. Оно написано грамотно, представлен глубокий развернутый комментарий проблемы, приведены подходящие примеры, дано четкое пояснение к ним, верно определена смысловая взаимосвязь между примерами. Текст написан выразительно, эмоционально, грамматические структуры разнообразны, речь богатая.
Есть некоторые рекомендации по улучшению стиля рассуждения.
В центре внимания автора герой Степан Творогов, которому оторвало обе руки на шахте взрывчаткой в девятнадцать лет. |
Обратите внимание на порядок слов, его лучше изменить, сделав так:
В центре внимания автора герой Степан Творогов, которому в девятнадцать лет на шахте взрывчаткой оторвало обе руки.
Обратите внимание на количество абзацев в комментарии. Логика требует, чтобы их было два - по одному примеру и пояснению в каждом абзаце. Учитывая, что примеры у вас довольно большие по объему, а пояснения развернутые, отсутствие разделения комментария на абзацы может считаться композиционным недостатком сочинения.
Это показывает то, насколько Степан восхищается своей женой |
Авторская позиция заключается в том, что каждому человеку очень важна поддержка со стороны его близких, и порой именно она позволяет не падать духом, а стремиться к чему-то большему. Стараться преодолевать все жизненные преграды и сложности. |
Необоснованное нарушение границ предложения (ошибка в данном случае негрубая, но не советую так рисковать).
Предложения, небезупречные с точки зрения речи:
Я абсолютно согласна с писателем и считаю, что в самые сложные моменты своей жизни ты ожидаешь увидеть рядом именно тех, кто тебе важен и дорог, потому что только эти люди могут как-то помочь тебе и заставить тебя не сдаваться ни при каких обстоятельствах. Когда ты сталкиваешься с проблемами, то всегда ждёшь какой-то поддержки от своих родителей или друзей, от тех, кто всегда рядом, потому что их помощь важна тебе больше всего. |
Повтор местоимения, лишнее слово "своей". Предложения слишком загромождены местоимениями, похожими конструкциями, а зачем? Ничего этого не нужно, пишите проще.
Читайте также: