Памятник шостаковичу в самаре сочинение
Обновлено: 06.07.2024
— Автор композиции — Зураб Церетели. Открытие памятника приурочили к Дню города, — рассказали представители администрации Самары.
С Шостаковичем сфотографировались первые лица
— Его музыка — это символ свободы, воли к победе и силы народа, — сказала на торжественном открытии композиции мэр Самары Елена Лапушкина.
Монумент установили в сквере на площади Куйбышева, в районе пересечения улиц Красноармейской и Галактионовской. Высота скульптуры — 3 метра. Памятник сделан из бронзы и весит около 7 тонн.
САМАРА, 3 сентября. /ТАСС/. Памятник Дмитрию Шостаковичу установили в Самаре в сквере на площади Куйбышева, где располагается театр, в котором впервые исполнили Седьмую симфонию композитора, сообщила во вторник пресс-служба городской администрации.
Долгое время имя Шостаковича не было отмечено в Самаре, при этом композитор проживал в Куйбышеве (с 1935 по 1991 год Самара называлась Куйбышевым) во время эвакуации с 1941 по 1943 год. Именно здесь композитор закончил работу над Седьмой (Ленинградской) симфонией, которую впервые исполнили 5 марта 1942 года в Академическом театре оперы и балета на площади Куйбышева. В 2004 году на доме, где жил Шостакович, установили мемориальную табличку, в 2006 году его именем назвали улицу, идущую от театра, где исполнялась Седьмая симфония, до дома Шостаковича.
Автором памятника стал скульптор Зураб Церетели. В Самаре уже есть его памятник литературному герою Дяде Степе на пешеходной части Ленинградской улицы.
"Памятник вышел монументальным, несколько артистичного вида. Возможно, Шостакович предстанет перед нами несколько не таким, каким мы помним его по последним годам жизни, человека, через которого прошел весь XX век со всеми его трагедиями, страстями. Он много испытал и счастья, и восхищения, и страха. В любом случае, это памятник гению", - сказал ТАСС народный артист РФ, председатель самарской организации Союза композиторов Марк Левянт.
Торжественное открытие памятника состоится 7 сентября, в день фестиваля "Седьмая симфония", посвященного музыканту. Во время фестиваля прозвучит знаменитое произведение, будут приглашены артисты Большого театра, которые во время Великой Отечественной войны были эвакуированы в Куйбышев.
Ключевые слова
Полный текст
Учёный считал, что городские культурные события, свершившиеся в прошлом, обладают способностью длительное время влиять на настоящее и даже будущее. Они фиксируются в памятниках культуры, в традициях, деятельности различных институтов. Эта концепция лежит в основе современных культурологических и урбанистических теорий.
Этот беглый перечень приведён к тому, что счастливым исключением городской гомосферы являются памятники Шостаковичу, украшающие разные места Самары. Присутствие образа Шостаковича в городском пространстве влияет на горожан, напоминая вновь и вновь о Куйбышеве как запасной столице.
Назовём несколько новых скульптурных работ, посвящённых Шостаковичу. Масштабный памятник в сквере возле Театра оперы и балета, где состоялась премьера Седьмой симфонии в 1942 г., — работа самого известного в современной России монументалиста З.К. Церетели.
Появились новые памятные доски и бюст Шостаковича в вестибюле Самарского театра оперы и балета, выполненные молодым талантливым скульптором К.Б. Саркисовым. Образ Шостаковича, также в исполнении Карэна Саркисова, вошёл в музей Оперного театра и Филармонии.
Наконец, гомосферу города создают и питают различные институты, в которых укоренён культ Шостаковича. В легендарной Первой музыкальной школе и Куйбышевском музыкальном училище преподавали композиторы А.В. Фере и Л.Ф. Другов, спасённые Шостаковичем в военные годы. В этой школе хранятся документы, фотографии и даже рояль времен Шостаковича.
Рис. 1. Генконсульство Российской Федерации Бонн. Презентация. 8 мая 2006 г.
Рис. 2. Генконсул Г.А. Геродес и Е.Я. Бурлина. Май 2006 г.
Параллельно в Самаре готовился ещё один проект, внешне никак не связанный с музыкальной культурой: три проректора Самарского медицинского университета отправлялись в Германию, на стажировку, по теме Life sciences / Науки о жизни. Профессора должны были познакомиться с инновационными организациями биомедицинской тематики. В течение недели мы объездили десятки подобных центров в разных немецких университетах: Дюссельдорфа, Бонна, Мюнстера и других передовых центров. Это были: проректор по учебной работе Н.Н. Крюков; проректор по дополнительному образованию С.Н. Измалков; декан лечебного факультета Ю.В. Щукин. Все трое — профессора, доктора медицинских наук, в составе группы был и автор статьи. Наша группа была командированы Ректором СамГМУ, а ныне его Президентом — академиком РАН Г.П. Котельниковым. Поездка оказалась на редкость удачной, а направление было выбрано с исключительной дальновидностью. О деловой части поездки расскажу позднее.
Финальная культурная составляющая нашей командировки должна была уложиться буквально в пару часов. Мы договорились о встрече с писателем Чингизом Айтматовым, который в ту пору был назначен руководителем Посольства Киргизии и ряда других республик в Брюсселе. Перспектива общения с писателем и дипломатом вызвала интерес учёных-медиков (рис. 3, 4).
Рис. 3. Писатель Ч.Т. Айтматов с профессорами СамГМУ. Живая беседа — важные советы
Рис. 4. Ч.Т. Айтматов и профессор Н.Н. Крюков
Рис. 5. Е. Бурлина и А. Прокаев на выставке в Российском Генконсульстве
Дмитрий Шостакович и военный Куйбышев: взаимовлияние и наследие
11 сентября 2019, 12:29 3 822
Со стороны городских властей Дмитрий Дмитриевич получил мемориальную доску на доме, в котором он дорабатывал Седьмую симфонию, названную в его честь улицу, а теперь еще и памятник в одном из скверов на площади Куйбышева.
ДГ публикует расшифровку интервью с профессором, деканом факультета философии СамГМУ Еленой Яковлевной Бурлиной о повседневной жизни Шостаковича в нашем городе, о том, что он дал Куйбышеву, и чем еще наш город может ответить великому композитору.
Я подробнейшим образом и много лет, лет 10 наверное, занималась изучением этого космоса — Шостаковича в Самаре. И выясняется масса интереснейших деталей, подробности, которые касаются не только Куйбышева как запасной столицы, но и мира культуры, мира вообще. И очень часто возникают неожиданные включения в современность.
Первое относительно Куйбышева. Понятно, запасная столица. Понятно, эвакуация. Понятно, произведено феноменальное совершенно, в кратчайшее время, расселение людей. Эта часть более известна. А вот внутри, про Шостаковича — какая-то подсветка к его абсолютно уникальному и необыкновенному образу. Едва только он приехал в Куйбышев, он начал…
Вообще, это был сухощавый, небольшого роста человек, но заряженный какой-то абсолютно необыкновенной энергией. И те направления деятельности, которые он начал, они имели вселенское воздействие, и это удивительно. Они были очень человечные. Ну, во-первых, он прежде всего взбежал по лестнице дома, который нам очень хорошо известен, на улице Фрунзе, к дирижёру Большого театра Самосуду. И показал ему не совсем законченную, но уже написанную Седьмую симфонию. Они тут же устроили проигрывание этой симфонии на рояле в доме у Самосуда, тут же решили, что Шостакович дописывает, и будет премьера силами оркестра Большого театра.
Произошло коренное изменение имиджа вообще Советского Союза. Это было необыкновенно важно. Для Шостаковича, для оркестра Большого театра это была техническая работа. Они репетировали, нужно было расписать партии. Вот такая деталь. Шостакович никогда не делал ошибок в переписывание партий. Представляете, что такое партитура? Это огромный талмуд, где вертикально прописывают все партии в оркестре. Если ты ошибся хоть один раз, значит, будет фальшь. Это примерно то же, что сегодня программисты делают. Они пишут программу, чуть-чуть ошиблись — всё, катастрофа. Так вот, Шостакович не стеснялся, садился рядом с переписчиками и абсолютно всё это дело расписывал. Это была одна, прямо сразу запущенная линия его деятельности в Самаре — Куйбышеве.
Второй момент. Шостакович очень долгое время — это какие-то не очень известные чёрточки его образа — был депутатом Верховного Совета. Причём, самым дисциплинированным. Может быть, некоторым нашим депутатам надо бы, так сказать, лекции читать. Он в конце года записывал: путёвка Иванову, консультация Петрову, водопровод у Сидорова и так далее. Он этим очень серьёзно, очень деловито, абсолютно безупречно занимался, почти как он писал свои знаменитые партитуры. И в Куйбышеве он сразу взял под свое крыло многих музыкантов. И для многих очень оперативно и очень конкретно осуществил свою помощь.
То, что я непосредственно знаю, как студентка ещё музучилища в Куйбышеве шестидесятых годов. Был такой у нас легендарный преподаватель Алексей Васильевич Фере. Человек с трагической судьбой. В 33 году из Ленинграда была выслана большая группа интеллигенции, и он оказался в её числе. Он работал уже в консерватории до этой высылки, вместе с Мравинским. Всё это было на очень-очень высоком уровне. Но можете себе представить его положение, положение его семьи в начале войны в Куйбышеве, когда всех выселяют. Людей лишают квартир, денег нет. На зарплату преподавателя музыкальной школы он с женой прожить не мог. Он был больной уже, немолодой человек, ну, в общем, такой вот комплекс.
Моментально его приметил Шостакович. Что рассказывал Алексей Васильевич, было уже после легендарной премьеры Седьмой симфонии. Тогда, когда имя Шостаковича всему городу было известно очень хорошо. Так вот, Шостакович поговорил с Фере и ещё с некоторыми музыкантами и сказал: знаете что, надо здесь организовать Союз композиторов. По крайней мере, вы будете получать дополнительный паёк и прочее. Вы понимаете, такие прагматичные вещи. Мы, говорит, пойдём к командующему. Я, к великому сожалению, сейчас не могу назвать фамилию, кто был командующим округом в Самаре, но очень хорошо помню своё подростковое впечатление от рассказа Алексея Васильевича. Они подошли к зданию.
Штаб ПриВО на площади Чапаева
Еще один аспект этой деятельности — ведь он всего полтора года здесь прожил во время войны — это колоссальная огромная просветительская деятельность. Вот я даже вчера посмотрела, уточнила: 360 программ на радио Шостакович с разными певцами, музыкантами здесь, на куйбышевском радио, осуществил. Понимаете что, за полтора года 360 программ! Вы меня извините, это огромнейшая работа. Да-да, отрепетировать, надо прийти, надо это в голове держать, надо это сделать.
Третий момент. К сожалению, недоосмысленный здесь, в Куйбышеве, говоря о Шостаковиче. Это же огромная творческая работа. Помимо Седьмой симфонии был такой эпизод. Он узнал, что один из его учеников по Ленинградской консерватории погиб на войне. И он взял незаконченную оперу этого молодого композитора и просто быстренько её закончил, понимаете?
Дом в котором Дмитрий Шостакович жил с ноября 1941 по февраль 1942 года
И вот я сейчас расскажу, как в момент репетиций и при каких обстоятельствах Алексей Толстой, который был в эвакуации в Алма-Ате, оказался на несколько дней в Куйбышеве. И, собственно говоря, то, что он здесь оказался, послужило толчком к тому, чтобы он побывал на репетиции, и чтобы эта статья была опубликована . У Шостаковича в Ленинградской консерватории было много учеников-композиторов. Один из них был Дмитрий Толстой, сын великого писателя. Он потом стал профессором Ленинградской консерватории, известным музыкантом и так далее.
Но так получилось, что на начало войны и блокады ленинградской парень совсем молодой, до 20 лет, остался там совершенно один. Потому что отец с новой семьей был в Москве. Ну, там разные обстоятельства. В общем, он остался один. Он совершенно погибал. Шостакович с семьей эвакуирован. Но там оставались мать и сестра Шостаковича. И они этого парня подкармливали. А Шостакович при всех этих малых делах, которые он делал бесконечно, он сумел у известный дамы, Розалии Землячки , которая здесь в Куйбышеве заправляла многими делами, связанными с эвакуацией, сделать вызов для этого парня. И он приехал вместе с семьёй Шостаковича, вместе с мамой, сестрой и их детьми.
Отец был безмерно благодарен, потому что он понимал, что парень там погибнет. И знаком этой благодарности (или он хотел лично Шостаковича обнять) было то, что он на несколько дней приехал из Алма-Аты в Куйбышев. И как они рассказывают, он из Алма-Аты в марте месяце привёз виноград и что-то ещё. Они очень хотели поговорить, но в квартире у Шостаковича это было абсолютно невозможно. И они прогуливались по улице Фрунзе. Между домом первого и домом другого. И мы с вами можем только нафантазировать , о чём они говорили. Потому что это были безусловно два мудрейших человека.
Относительно самой премьеры, я конечно, по жизни общалась со многими людьми, которые или присутствовали на этой премьере, или участвовали, как музыканты.
И со временем вообще поразительно расширяется круг этих людей. Но главное, и об этом говорили буквально все, что это был такой заряд энергии, это был такой заряд духа, который переформатировал всю их жизнь.
И вот этот вот заряд энергетический передался всем представителям медиа, потому что все они здесь были: Совинформбюро и так далее . Через день после премьеры была статья в Нью-Йорк Таймс, были статьи во всех английских газетах. И покатилась мощнейшая, мы сегодня можем сказать, мощнейшая имиджевая PR акция. Если вы думаете, что Советский Союз — это сообщество варваров, то вот, посмотрите. И это была, действительно, мощнейшая пиар-акция. И потом, мы это хорошо знаем, симфония была в Лос-Анжелесе, в Скандинавии. И лучшие дирижеры мира в очередь стояли, кто будет исполнять. Известно, что в Лос-Анджелесе Седьмая симфония каждый год до сего года исполняется на Большом лугу, в центре города.
Детали, которые у меня на памяти, они примерно такие. Что несколько человек — это были инженеры самого первого класса, которые работали на заводах на Безымянке — пешком прошли эти 25 километров от Безымянки в марте месяце, для того, чтобы на этой премьере быть. И у них информация была такая, что нельзя было не прийти. Это было самое большое событие в жизни.
Дворец культуры имени Куйбышева, в котором разместился эвакуированный из Москвы Большой театр.
Поэтому, когда я для себя суммирую все эти куйбышевские события, это, конечно, из ряда вон выходящее событие, из ряда вон выходящая гениальная личность. И может быть, я бы к этому ещё добавила одно такое наблюдение, соображение. Это моё личное оценочное суждение, как говорят в этих случаях. Смотрите, премьера произошла 5 марта 1942 года. Я очень часто встречалась с разными людьми. Приезжают какие-то гости в Самару, мы стоим, скажем, рядом с драмтеатром. Напротив доска Шостаковича. И на фразу о том, что Седьмая симфония впервые была исполнена в Куйбышеве, люди, как правило, реагируют так: нет-нет, ну что вы. В Ленинграде же! Она же Ленинградская симфония. На самом деле — в Куйбышеве, потом через месяц в Москве, и только в конце августа 42 года, действительно, была эта акция. Она, действительно, была грандиозная и трагическая по-своему, и имиджевая по-своему. Потому что показывала, что дух народа жив.
Но я хочу обратить внимание на такую совершенно бытовую деталь. 5 марта состоялась премьера здесь в Куйбышеве, а ровно через 7 дней Шостакович получил новую квартиру. Он жил в доме на Фрунзе 146 , а квартира была получена в доме на Вилоновской 2А. Это был самарский дом на набережной, где были резервные квартиры.
Обкомовский дом. Вилоновская, 2а
Я задаюсь риторическим вопросом: кто должен был дать распоряжение, чтобы состоялся этот переезд? Семья Шостаковичей в этом самом доме, в одной квартире, конечно, жила ужасно. Там жило 17 человек. То есть он с семьей 4 человека, мама с семьёй, сестра с семьёй, ученик консерватории, сын Алексея Толстого. Маленького Максима Шостаковича укладывали спать в рояль. Потому что места больше не было, куда ребёнка можно было положить.
Но это было очень высокое указание, и единственно высокое в этой ситуации. И он туда перемещается. И тут возникает вторая, очень-очень важная веха куйбышевского периода. Трагическая и очень важная, о которой даже в двух словах не расскажешь. Своим чередом шла раскрутка всего того, что связано с Седьмой симфонией. Он делает редакции Мусоргского, он выступает с концертами, помогает. А тут, переселившись в новую квартиру, через неделю после грандиозной мировой премьеры, он вдруг начинает писать совершенно новые сочинения.
Эта история имеет длинный хвост. Там есть трагическое ожидание смерти, потому что это всё могло развернуться совершенно по-разному. И тревога, и боль. Всё то, что он лично переживал в течение 30-х и 40-х годов. Безусловно, он, также как и Анна Андреевна Ахматова, мог сказать: я был всегда с моим народом, там, где он, к несчастью, был. Но это не было адресовано массовому слушателю, это было адресовано очень узкому кругу.
И вот когда начинаешь заниматься крупным планом и рассматривать под увеличительным стеклом какие-то детали куйбышевского бытия Шостаковича, то, конечно, есть одна огромная волна: что мог сделать художник в принципе, если угодно, для имиджа своей страны. Это было огромно. Это было глобально. Но есть масса мелочей вроде похода к главнокомандующему для того, чтобы спасти и помочь двум-трём музыкантам. Множество концертов, просветительская деятельность. Это был необыкновенный русский интеллигент. Кроме гениальности чисто музыкальной. Это было очень здорово.
И ещё одну вещь хочу сказать. Музей Шостаковича в Самаре. Может быть, именно в этой квартире на Вилонова. Понимаете, это было бы очень важно. Это было бы огромном украшением Самары в контексте мировой культуры. И в контексте русского характера, если хотите, и трагедии.
Читайте также: