От восторга и непереносимо сладкой боли гулко и отрывисто застучало у сани сердце сочинение

Обновлено: 08.07.2024

Для учеников 1-11 классов и дошкольников
Бесплатные сертификаты учителям и участникам

Цель: формировать навыки самостоятельной исследовательской (анализа) работы с текстом; умение вступать в диалог.

ТИП УРОКА: урок-диалог

ЗАДАЧИ УРОКА:

1.создать условия для формирования навыка самостоятельной исследовательской работы с текстом;

2.формировать умения понимать учебную задачу урока, сравнивать и классифицировать информацию

3. способствовать формированию толерантности, уважения к окружающим и самоуважения, атмосферы свободного выбора и доверительности.

ОБОРУДОВАНИЕ: портреты В.Г. Распутина, мультимедийная презентация, мультимедиапроектор, портативный компьютер

Как вам читалось?

Понравился ли вам этот отрывок из рассказа или не понравился? Напишите 2-3 предложения о рассказе (понравился/ не понравился, о чём рассказ, что запомнилось, какие чувства вызвал, герои, не понял рассказ… Почему?

Учитель просит озвучить написанный текст в тетрадях.

-Почему не понравился?

Приветствуют учителя, говорят, что прочитали рассказ. В тетрадях записывают предложения о впечатлениях от рассказа В.Распутина.

-Для меня очень сложным показался текст рассказа. Встречается много непонятных слов.

-А мне понравился рассказ, наоборот, своей сложностью. Мне нравится все сложное.

-Мне понравилось, как мальчик видит природу и воспринимает ее.

-Описание природы в рассказе показывают красоту леса и ночью, и днём, и утром.

-А я считаю, что слишком много описания природы.

- Мне понравился эпизод первой ночевки в тайге Сани.

-Мое внимание привлёк поход мальчика в лес, его приключения.

-Понравился главный герой

-Понравились размышления главного героя.

Сначала сложно, тяжело было читать - это не понравилось, а потом понравилось.

Уметь определять свое отношение, позицию к чему-либо.

2.карта первичных смыслов

На доске учитель фиксирует смыслы

Что понравилось и не понравилось

Что не понравилось

Впечатления мальчика о природе, его первая ночевка в тайге

Поход мальчика в лес

Сначала сложно, тяжело было читать - это не понравилось, а потом понравилось

Сложный текст (в чем именно?)

Встречаются непонятные слова

Много описания природы

Вывод: ребята, оказывается, прочитав один и тот же отрывок, у вас сложились разные мнения по поводу рассказа, он произвел на вас разное впечатление.

-Кто является главным героем произведения?

-Как вы его себе представляете?

– Главный герой - мальчик Саня, которому15 лет.

-А вы любите проявлять самостоятельность?

-Вот и Саня проявляет самостоятельность, к которой каждый стремится, но не каждому это удается, пытается понять себя, свой внутренний мир.

-Зачем идёт в лес с Митяем и д. Володей?

-Чьими глазами мы воспринимаем мир природы? Почему?

-Саня, который первый раз оказался в тайге.

-Мне Саня представляется мальчиком лет восьми с конопушками.

-Я тоже думаю, что это маленький мальчик.

-Да нам нравиться принимать самостоятельные решения.

-Саня идет в лес с Митяем за ягодой.

-Мир природы мы воспринимаем глазами Сани, потому что он первый раз в тайге. Для него все впервые.

-А я думаю, что Саня-ребенок, а Митяй и д. Володя – взрослые и у них разное восприятие одного и того же.

Уметь работать с отдельными эпизодами и фрагментами текста, осознавать прочитанное.

3.знакомство с культурными образцами

-Какой тип речи представляет собой композиция данного отрывка?

-Как это связано с главным героем?

-Зачем Распутин дает так много размышлений мальчика?

-Вспомните описание первой ночи у костра, проведенной Саней в тайге? Какие чувства вызывает ночная картина у мальчика?

-Какие запахи чувствует Саня ночью? Какие звуки слышит?

-каковы ощущения мальчика?

- Какие чувства испытывает Саня после утреннего пробуждения? Какие звуки слышит?

-Какие запахи ощущает?

- Какие слова передают смятение души героя?

Меняется ли картина природы днем? Как?

-Какие чувства испытывал Саня, окунувшись в природу?

- Что начинает понимать Саша, столкнувшись с природой? какой вывод делает для себя?

- Можно ли природу считать одной из действующих лиц произведения? Какую роль она играет?

-Вспомните отрывок из учебника. Все ли здесь логично?

-Какой эпизод вы бы вставили?

-Да, ребята, авторы учебника представили нам не весь рассказ, а отрывок (как воспринимает Саня природу), но немаловажен и показателен и другой отрывок. Как вы думаете, с какой целью Распутин вводит данный эпизод?

(учитель читает отрывок, на слайде также представлен данный фрагмент)

Столько ягоды Саня никогда еще не видывал. И не представлял, что ее может столько быть. Саня раздвигал кусты и замирал от раскрывшегося потревоженного густоплодья. Дымчато-синяя, сыто и рясно подрагивающая сыпь ослепляла, вызывая и удивление, и восторг, и вину, и что-то еще, чему Саня не знал имени и что западало в душу все это вместе скрепляющим чувством - смутным и добротворным. Нагибая к себе куст, обряженный то круглыми, то продолговатыми плодами, Саня приступал к нему с игрой, которая вызвалась сама собой и нравилась ему. "Не обижайся,- наговаривал он,- что я возьму тебя. я возьму тебя, чтоб ты не пропала напрасно, чтоб не упала на землю и не сгнила, никому не дав пользы.

Солнце вошло в силу, воздух нагрелся - пора было приниматься за дело. Саня заглянул в свое ведро, стоящее по-прежнему в рюкзаке под кедром, ягода в нем заметно осела и сморилась. Но только начал он брать, только потекла сквозь пальцы первая ягода - руки заработали сами собой, и удержать их было уже невозможно. Он и не заметил, как набрал один бидон, потом другой. Ведро было полнехонько, а он только разохотился. От избытка счастья Саня сладостно вздохнул - так хорошо было, так светло и покойно и в себе и в мире этом, о бесконечной, яростной благодати которого он даже не подозревал, а только предчувствовал, что она где-то и для кого-то может быть. Но чтоб для него. И в себе, оказывается, многого не знал и не подозревал - этого, например, нечеловечески сильного и огромного чувства, пытающегося вместить в себя все сияние и все движение мира, всю его необъяснимую красоту и страсть, всю обманчиво сошедшуюся в одно зрение полноту. Саню распирало от этого чувства, он готов был выскочить из себя и взлететь, поддавшись ему. он готов был на что угодно.
Захотелось вдруг пить, и он, спустившись к речке, попил, прихлебывая из ладони.
Саня принялся опять за ягоду, за дело, которое было ему по силам, но, смущенный и раздосадованный то ли неумелостью, то ли оплошностью своей, помешавшим понять ему что-то важное, что-то такое, что было совсем рядом и готово было помочь ему, расстроенный и недовольный собой, он провозился с последним бидоном долго ощущал тепло и волнение в себе от их дыхания и вздрагивал от их прикосновения, с готовностью раскрывался и замирал от их обещающего присутствия.
Увидев, что дядя Володя направляется к шалашу, Саня пошел вслед за ним и хотел высыпать из своего бидона в его далеко не полный горбовик, но дядя Володя неожиданно грубо и резко не позволил. Саня, очень удивленный, отступил и поставил бидон на землю рядом с рюкзаком.

В ТАЙГЕ НАД БАЙКАЛОМ

По берегу по байкальскому

Саня ахнул и невольно приостановился, когда, спустившись о горы и вывернув из-за последнего дома посёлка, увидел он утром на площадке, где притормаживал поезд, огромную толпу народа, В серых и вялых утренних сумерках, когда ни свет ни темь, толпа действительно казалась огромной — много больше, чем живёт в посёлке, и люди с трёх сторон всё подходили и подходили.

— Что-то уж сильно много, — озираясь, сказал Саня, у которого испуг от многолюдья ещё не прошёл. — Неужели они все за ягодой?

— Ягоды всем хватит, когда бы по-людски её брать, — ответил дядя Митяй.

Поезд шёл медленно и неровно, подёргивая старый скрипящий вагон. Да это и не поезд был, а скорее грузовой состав, к которому прицеплялось для пассажиров когда три, когда четыре вагона. Рано утром уходил состав из посёлка и поздно вечером возвращался, толкая в вагонах, выгородках и открытых платформах уголь и бензин, сборные деревянные дома, металлические конструкции и огромные, сияющие яркой краской, походные электростанции. Всё это в посёлке перегружалось на корабли и по Байкалу доставлялось потом на северную стройку.

Прежде тут проходила знаменитая Транссибирская магистраль. Из Иркутска она шла левым берегом Ангары и этим берегом Байкала устремлялась дальше на восток. На знаменитой Транссибирской магистрали Кругобайкальская железная дорога была ещё более знаменитой — по трудности прокладки и эксплуатации пути, а главное — по красоте и по тому особенному и необыденному духу, который и в работе, и в дороге может дать только Байкал. Поезд, бывало, останавливался на удобном и красивом береговом километре, и расписания так составлялись, чтобы он мог постоять, а люди могли поплескать друг другу в лицо байкальской водичкой, поохать и поахать над всем тем, что есть вокруг, и ехать потом дальше с затаённой мечтой увидеть и почувствовать всё это снова.

Эта прежняя жизнь оборвалась вот по какой причине: стали строить Иркутскую ГЭС, и потому железную дорогу с берега Ангары, который затоплялся новым водохранилищем, потребовалось переносить выше. От Иркутска её спрямили, выведя без зигзагов сразу в самую южную точку Байкала — на станцию Култук, а эта часть дороги от Култука до Байкала осталась, таким образом, не у дел и упёрлась в тупик. Одну рельсовую нитку сняли, другую на всякий случай оставили.

Но то, что не разобрали вторые пути, теперь, когда загремел БАМ, оказалось кстати, и хотя поезд делал по-прежнему за день один круг, рано утром уходя и поздно вечером возвращаясь, шёл он обратно тяжелей и был длиннее. Ягодников это расписание как нельзя более устраивало, чтобы доехать до нужного места.

Они сошли на 102-ом километре, и дядя Митяй, дурачась, замахал машинисту рукой: трогай, больше нам тут никто не нужен!

Бессчётное число раз переходили они речку с берега на берег, поднимаясь встречь ей по распадку, то прыгая по камням, то перебираясь по упавшим поперёк лесинам, то вброд, а то перешагивая в узких глубоких горловинах, в которых клокотала тёмная вода. Тропа на белых, как высушенных, камнях терялась, не оставалось, сколько ни осматривался Саня, никакой мало-мальской приметы, но дядя Митяй словно бы видел её поверху и точно выходил на её продолжение. Они шли то по крутому откосу, где больше сил тратилось, чтобы, упираясь, не скатиться вниз, чем передвигаться вперёд; то по такому узкому прижиму рядом со скалой, на котором не только не разминуться вдвоём, но и одному было тесно, так что приходилось заплетать ноги, чтобы шагать в линию, то по высокой, выше человеческого роста, траве в заболоченных низинах. Но затем тропа, давая отдохнуть, забирала в лес, становилась сухой и широкой, шагу ничего не мешало, и идти по ней было одно удовольствие.

Тайга стояла тихая и смурная; уже и проснувшись, вступив в день, она, казалось, безвольно дремала в ожидании каких-то перемен. Про небо в густой белой мути нельзя было сказать, низко оно или высоко, из него словно вынули плоть и осталась одна бездонная глухая пустота. Солнце сквозь неё не проникало, не было и ветра — тяжёлые, раздобревшие за лето деревья стояли недвижно и прямо, охваченные истомой, и только над речкой, повинуясь движению и шуму воды, подрагивали на берёзках и кустах листья. Время от времени вспархивали птицы. Однажды, шагая, путники вспугнули с тропы выводок рябчиков, но и он снялся и улетел спокойней обычного, чтобы не нарушать общей тишины.

Чем дальше уходили они, тем больше становилось кедрача и тем чаще задирал Саня голову, высматривая шишки. Их было много, и висели они — как сидели в густой тёмной хвое, пузато заваливаясь на сторону в поисках опоры.

Потом они оставили речку и взяли от неё влево. До этого всё время тянулся подъём, то положе, то круче, он и теперь продолжался, но они пошли наискось горе, и шли, обманывая её, поначалу легко. Кедрач и ельник остались внизу, начался осинник с высокой и уже полёгшей травой, закрывшей с обеих сторон тропу так, что её нащупывали только ноги. Потом и осинник поредел, всё снова пошло вперемешку — кедры, сосны, берёзы, ели, а гора, которую они старательно обходили, словно перехитрив их, развернулась и встала перед ними в рост.

Лес всё больше и больше редел, освобождал небо, — казалось, вот-вот они взберутся наконец на вершину, откуда начнётся крутой спуск; оттого и открылось небо.

Крутизна действительно поубавилась, в лицо дохнуло свежестью… Саня шёл с опущенной головой, глядя себе под ноги.

— Перекур! — объявил дядя Митяй и сел на первое поваленное дерево, как-то без удовольствия, мрачно довольный тем, что он может ему показать. — Дальше по-пластунски.

Саня не верил глазам своим: только что шли по живому, как всегда на перевале, аккуратному, весело и чисто стоящему лесу, и вдруг… Отсюда, где они остановились, и докуда-то дотуда впереди, где это кончалось, огромной и неизвестно сколько длинной полосой вправо и влево всё было снесено какой-то адской, чудовищной силой. Деревья, наваленные друг на друга, высоко вверх задирали вывороченные вместе с землёй гнёзда корней, топорщились сучьями с не облетевшей ещё жёлтой хвоей, валялись обломками, треснувшими вдоль и поперёк. Таких завалов Саня и представить себе не мог. То, что не выворотило с корнями, — больше всего это были ели и кедры — обломало, оставив уродливо высокие и расщеплённые пни, стоящие в причудливом и словно бы не случайном порядке. Только кое-где уцелел подрост, и его зелёная хвоя и зелёные листья, уже осмелевшие и продирающиеся вверх, казались среди этого общего поражения неуместной игрой в продолжающуюся жизнь.

— Но что это? Что тут было? — едва опомнившись, спросил Саня,

— Смерч, — сказал дядя Митяй.

— Такой, с Байкала.

И вот через эту полосу, шириной не более километра, они продирались часа полтора. Дядя Митяй шёл с топором, часто останавливаясь и обрубая сучья, отбрасывая их на сторону, и всё равно идти было тяжело. Они то подлезали под стволы снизу, то забирались наверх и двигались по стволам, как по перекрещённым и запутанным мосткам, перебираясь со ствола на ствол, чтобы хоть несколько шагов, да вперёд. Шли замысловатыми зигзагами — куда можно было идти.

Но когда выбрались они наконец из завала и, пройдя ещё минут пятнадцать по чистой тропке, поднялись на вершину, обрывисто стёсанную слева и соступающую вправо каменистым серпантином, когда неожиданно ударил им в глаза открывшийся с двух сторон необъятный простор в тёмной мерцающей зелени, победно споривший в этот час с белёсой пустотой неба, — за всё, за всё они были вознаграждены. Среди огромных валунов, заросших брусничником, важно и родовито, не имея нужды тянуться вверх, стояли — не стояли, а парили в воздухе — могучие и раскидистые сосны, как и должно им быть царственными и могучими в виду многих и многих немереных километров вольной земли. Здесь был предел, трон — дальше и внизу, волнисто вздымаясь к дымчатому горизонту и переливаясь то более светлыми, то более тёмными пятнами, словно бы соскальзывая и упираясь, широким распахом стояла в таинственном внимании державная поклонная тайга.

Отвосторга и непереносимо - сладкой боли гулко и отрывисто застучало у Сани сердце.

Восторг : радость, восхищение, экстаз, ликование

Непереносимая : невыносимая, чрезмерная, очень сильная

Сладкая : приятная, хорошая, нежная

Боль : страдание, печаль, сожаление.

Подчеркни повторяющиеся слова?

Подчеркни повторяющиеся слова.

В семеро саней по семеро в сани уселись сами.

Что увидел и почувствовал Саня в таёжном лесу?

"Век живи - век люби" пллииизз.

Господин из сан - франциско план рассказа?

Господин из сан - франциско план рассказа.

Каким Саня Григорьев Представляет себе капитана Татаринова по рассказам Николая Антоновича и Кати?

Почему Саню так заинтересовал этот человек?

Что поразило саню в лесу" век живи век люби"?

Что поразило саню в лесу" век живи век люби".

Распутин - " Век живи, век люби " Что почувствовал и увидел Саня в таёжном лесу ?

Что увидел и почувствовал Саня в таёжном лесу?

На основании этих наблюдений сделайте вывод о характере мальчика.

Г. Распутина „Век живи - век люби").

В рассказе бунина господин и сан франциско у главного героя отсутствует имя это связано с тем, что?

В рассказе бунина господин и сан франциско у главного героя отсутствует имя это связано с тем, что.

Как вы понимаете последнюю фразу : НА ЛЮБОЙ ВКУС И СЛУХ?

Как вы понимаете последнюю фразу : НА ЛЮБОЙ ВКУС И СЛУХ!

Рассказ Птичьи часы, Сладков.

Эти строчки из какого рассказа "вот я увидел, как Аглая появилась над краем обрыва и, волоча подёрну шест, пустилась меня догонять"?

Эти строчки из какого рассказа "вот я увидел, как Аглая появилась над краем обрыва и, волоча подёрну шест, пустилась меня догонять".

Момент наивысшего напряжения действия называется кульминацией.

Как доброго и милосердного человека, ведь он просто не хотел задеть лошадь.

В лирике Лермонтова читатель всегда видит полноту скорби, печали и одиночество человека в этом мире. В стихотворении "Листок" он сравнивает себя с пожелтевшим оторванным от родины листом, который укатился в степь, гонимый жестокой бурей. Листок зас..

Учение труд - неученье тьма. Без труда не выловешь рыбку из пруда. Ученье и труд, все перетрут.

Главная героиня Ассоль мечтает что на остров примет принц на коробок с Алыми парусами . И вот ей исполнилось 20 лет и её папа исполняет её мечту детства .

Это сочинение Я думаю что город моего будущего через 18 лет изменится до невозможного ! Там будет все что нужно человеку . Никогда никто не услышет о войне о трудностях жизни и прочих проблемах. Там их не будет у людей будут мирные отношения с дру..

Священні книги допомагають зрозуміти духовну культуру, є джерелом людської мудрості, у них вказаніпоради якізалишаються актуальнимидо сьогодення. Завдяки цим книгам людина пізнає себе і світ у якому вона живе.

Кольцевая композиция, балладный герой, рыцарский сюжет, типичный для баллады.

Александр Сергеевич ПушкинПсевдонимы : Александр НКШП, Иван Петрович Белкин, Феофилакт Косичкин (журнальный)[1], P. , Ст. Арз. (Старый Арзамасец), А. Б. Дата рождения : 26 мая(6 июня)1799[2][3]Место рождения : Москва, Российская империя[2][3]Дата ..

© 2000-2022. При полном или частичном использовании материалов ссылка обязательна. 16+
Сайт защищён технологией reCAPTCHA, к которой применяются Политика конфиденциальности и Условия использования от Google.

Для видения такого и для обобщений нужна несомненная смелость. Конечно, не только смелость. Но она, как представляется, подвигла писателя на этот шаг и заслуживает быть отмеченной. Она немало содействует читательскому успеху рассказа, обладая притягательностью и суля новизну впечатлений. Смелость берет не только города, но и острова…

Смелость, достойная одобрения, всякий раз неотвратимо ведет к вопросу о нравственной ответственности, неизбежно повышая ее меру.

Пашка и Алексей были неразлучны и на войну пошли вместе, оставались вместе до рокового часа. Вернувшись, Скворцов передал Анне подробности: они вдвоем отбивались в дзоте; когда наступила тишина, Пашка пошел искать своих и, видимо, погиб, наскочив на немцев; контуженного Алексея враги взяли в плен.

Терпение и железная выдержка выступают, однако, в рассказе как свойства, диаметрально противоположные. И это порождает недоумение. Терпение ничем ровным счетом не отличается от железной выдержки, и напрасно Анна его так обожествляет, что оно, оттеснив какие-либо другие качества, пробилось в название. Можно вполне терпеливо, с железной выдержкой заниматься стяжательством, делать пакости, делать карьеру. Как и поступал Скворцов, вдоволь хлебнувший всякого горя: несчастная любовь к Анне, плен, проверка, унизительное возвращение домой, – однако упрямо торивший путь наверх, добившийся всего, к чему стремился. Стал мужем Анны, директором крупного института, главой процветающей семьи.

Только при ощутимом дефиците моральных достоинств, совершив над собой некоторое насилие, удается причислить к ним терпение.

Нетерпение способно привести к краху, однако терпение – не гарантия успеха и образа жизни, достойного человека.

Название трифоновского романа, невольно полемизируя с названием рассказа Ю. Нагибина, обнаруживает некоторую размытость нравственных очертаний в истории Скворцовых. Писатель вовсе не защищает эту семейку – отца и детей, Но, всячески выводя из-под удара Анну, жену и мать, словно бы присоединяется к путанице там, где желательна исходная ясность.

Ну, да от навеки влюбленной женщины, даже когда ей к шестидесяти, когда она доктор наук и мать взрослых детей, не надо ждать последовательности. Тем более полюбила она Пашку не за какие-то неземные свойства, пусть бы и придуманные. Даже не за терпение, которое ему предстоит явить в Сердоликовой бухте, одолевая плотские искушения. Все обстояло проще.

Прямо-таки по Ежи Лецу: я думал, будто нахожусь на самом дне, но тут мне постучали снизу.

Обаяние на слишком изысканный вкус, что-то наподобие любви к тухлятинке, анчоусам.

Ю. Нагибин не вдается в причины, не объясняет, почему созревают такие рано сгнившие плоды, как Таня и Паша. Ему это не нужно. Ему нужно иное, и к этому иному он идет упрямо, не сворачивая, не позволяя себе отступлений.

Нельзя писателя корить за то, чего нет в рассказе. Можно лишь ощутить нехватку, пропуск какого-то звена, не обязательно сюжетного, каких-то сопутствующих подробностей, ударения на слове, фразе.

У взрослых людей слишком много забот, дел и обязанностей, слишком высок заданный им ритм, чтобы отозваться на мольбу пятилетней девочки, просящей отца не уезжать сегодня, чтобы вдумываться в, право же, непринципиальную ссору Митяя и дяди Володи из-за оцинкованного ведра, куда Саня собирал голубицу.

В. Распутин уповает на мысль и память, уходя в бескрайнюю прибайкальскую тайгу, и она делается соучастником происходящего; беседуя с малолетней дочерью, он держит в уме, в сердце большую жизнь – нынешнюю и ту будущую, куда вступят дочка и Саня, он хочет ухватить нить между этими жизнями, между несмышлеными детьми и горько спившимся Герольдом.

Все связано, переплетено – тут В. Распутин тверд, – все нераздельно. Путешествие Сани с Митяем и дядей Володей в тайгу по ягоды – не скоротечное прогулочное прикосновение к экзотическим диковинам, но вступление в жизнь, не менее важное, чем первый школьный урок или первая рабочая получка.

Скажут: невелика новация, в наше время только ленивый не писал о благом приобщении к земле и природе.

Но В. Распутин и не претендует на сверхоригинальность, охотники до книжных сенсаций и глотатели увлекательного чтива отложат его рассказы, не добравшись до последней страницы. Однако В. Распутин не идет на уступки, не подбрасывает сюжетную приманку.

В рассказах В. Распутина ничего почти не происходит, однако многое совершается. И не всегда приглушенно, под сурдинку.

Читайте также: