Молодость и старость бунин сочинение

Обновлено: 02.07.2024

Один из самых мудрых рассказов Ивана Алексеевича. Красивая и мудрая притча. Остро, выразительно написано, по-бунински; ёмко, лаконично. Только человек, проживший жизнь с достоинством, как этот мудрый курд, не будет похож в старости на обезьяну. Вот в чём смысл жизни.

Да, отношение к спокойному наблюдению, созерцанию, как и к такому роду литературы, изменилось. А жаль! Иногда нужно посмотреться и в спокойную гладь озера, чтобы увидеть своё отражение.

Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Сегодня же мне вспомнился рассказ Ивана Бунина "Молодость и старость" (читали?) и притча, которую поведал старый курд. Перескажу ее вкраце.

Когда Бог создал небо и землю, он создал и человека. И дал ему тридцать лет жизни. Но человеку оказалось этого мало.

После Бог создал ишака, дал и ему тридцать лет. Только предупредил, что будет ишак тяжело трудиться, будут бить его палками. Ишак взмолился, чтобы уменьшили его срок жизни вдвое. Бог услышал его. А человек попросил отдать ему те пятнадцать лет, от которых осел отказался.

Затем создал Бог собаку и сказал, что и она проживёт тридцать лет. Только будет злой, постоянно брехать, защищая имущество хозяев от чужих, и покоя ей не будет. Собака заскулила. И половину своей жизни отдала человеку.

После Бог создал обезьяну. Дал ей тридцать лет беззаботной жизни. Только предупредил, что лицом она будет нехороша: лысая, в морщинах, безбровая, и ко всем лезть будет. А над ней только потешаться будут. Не захотела обезьяна долго жить такой страшной и подарила половину своих лет человеку.

Вот и получается, что свои первые тридцать лет человек прожил по-человечески: "ел, пил, на войне бился, танцевал на свадьбах, любил молодых баб и девок". А следующие пятнадцать лет усердно работал, как ишак. Другие пятнадцать собачьих - никому не доверял, всех отгонял и оберегал заработанное. Но в итоге все равно состарился и превратился в обезьяну.

И если объективно (со стороны) взглянуть на нашу жизнь, подумается, что всё так и есть. Сначала идут беззаботные молодые годы, а дальше постоянный труд, чтобы прокормить себя и детей, приобрести имущество, после мы защищаем свое заработанное, ведь столько сил угробили, чтобы нажить его. Но итог один - старость и лысая голова.

Правда, смысл в притчу старый курд вкладывает другой. Его семь сыновей погибли на войне. А он плывет в Стамбул к самому падишаху, чтобы выразить ему свою благодарность. За что же, казалось бы. А рядом стоял керченский грек, молодой красавец и, услышав о смерти семерых сыновей, сказал старику, качая головой: "Такой старый и один остался!"

Курд ему на это ответил: "Какой глупый. Вот ты будешь старый, а я не старый и никогда не буду". И в конце добавил: "Не был я ишаком, не был собакой, - за что ж мне быть обезьяной? За что мне быть старым?"

А благодарен курд падишаху, видимо, за то, что сыновья его прожили свои человеческие тридцать лет и погибли героями, чем и себя и его прославили.

Первого русского нобелевского лауреата Ивана Алексеевича Бунина называют ювелиром слова, прозаиком-живописцем, гением российской литературы и ярчайшим представителем Серебряного века. Литературные критики сходятся во мнении, что в бунинских произведениях есть родство с картинами Виктора Васнецова, а по мироощущению рассказы и повести Ивана Алексеевича схожи с полотнами Михаила Врубеля.

Ни приняв революцию и новую власть, яростно критикуя ее, и поняв, что ему опасно дальше оставаться в странеопасно оставаться в стране в 1920 году Иван Алексеевич покидает Россию. Он уезжает в Константинополь, а в марте оказывается в Париже.

Прекрасные летние дни, спокойное Черное море. Пароход перегружен людьми и кладью, — палуба загромождена от кормы до бака. Плавание долгое, круговое — Крым, Кавказ, Анатолийское побережье, Константинополь…

Жаркое солнце, синее небо, море лиловое; бесконечные стоянки в многолюдных портах с оглушающим грохотом лебедок, с бранью, с криками капитанских помощников: майна! вира! — и опять успокоение, порядок и неторопливый путь вдоль горных отдалений, знойно тающих в солнечной дымке.

Тут всюду густая вонь, то жаркая и приятная, то теплая и противная, но одинаково волнующая, особая, пароходная, мешающаяся с морской свежестью. Тут русские мужики и бабы, хохлы и хохлушки, афонские монахи, курды, грузины, греки… Курды, — вполне дикий народ, — с утра до вечера спят, грузины то поют, то парами пляшут, легко подпрыгивая, с кокетливой легкостью откинув широкий рукав и плывя в расступившейся толпе, в лад бьющей в ладоши: таш-таш, таш-таш! У русских паломников в Палестину идет без конца чаепитие, длинный мужик с обвисшими плечами, с узкой желтой бородой и прямыми волосами вслух читает Писание, а с него не спускает острых глаз какая-то вызывающе независимая женщина в красной кофте и зеленом газовом шарфе на черных сухих волосах, одиноко устроившаяся возле кухни.

Долго стояли на рейде в Трапезунде. Я съездил на берег и, когда воротился, увидал, что по трапу поднимается целая новая ватага оборванных и вооруженных курдов — свита идущего впереди старика, большого и широкого в кости в белом курпее и в серой черкеске, крепко подпоясанной по тонкой талии ремнем с серебряным набором. Курды, плывшие с нами и лежавшие в одном мосте палубы целым стадом, все поднялись и очистили свободное пространство. Свита старика настелила там множество ковров, наклала подушек. Старик царственно возлег на это ложе. Борода его была бела как кипень, сухое лицо черно от загара. И необыкновенным блеском блестели небольшие карие глаза.

Он дружелюбно ответил тоже по-русски:

Дальше, господин. Мы курды.

Куда же плывешь?

Он ответил скромно, но гордо:

В Стамбул, господин. К самому падишаху. Самому падишаху везу благодарность, подарок: семь нагаек. Семь сыновей взял у меня на войну падишах, всех, сколько было. И все на войне убиты. Семь раз падишах меня прославил.

Це, це, це! — с небрежным сожалением сказал стоявший над нами с папиросой в руке молодой полнеющий красавец и франт, керченский грек: вишневая дамасская феска, серый сюртук с белым жилетом, серые модные панталоны и застегнутые на пуговки сбоку лакированные ботинки. — Такой старый и один остался! — сказал он, качая головой.

Старик посмотрел на его феску.

Какой глупый, — ответил он просто. — Вот ты будешь старый, а я не старый и никогда не буду. Про обезьяну знаешь?

Красавец недоверчиво улыбнулся:

Ну так послушай! Бог сотворил небо и землю, знаешь?

Потом бог сотворил человека и сказал человеку: будешь ты, человек, жить тридцать лет на свете, — хорошо будешь, жить, радоваться будешь, думать будешь, что все на свете только для тебя одного бог сотворил и сделал. Доволен ты этим? А человек подумал: так хорошо, а всего тридцать лет жизни! Ой, мало! Слышишь? — спросил старик с усмешкой.

Слышу, — ответил красавец.

Потом бог сотворил ишака и сказал ишаку: будешь ты таскать бурдюки и вьюки, будут на тебе ездить люди и будут тебя бить по голове палкой. Ты таким сроком доволен? И ишак зарыдал, заплакал и сказал богу: зачем мне столько? Дай мне, бог, всего пятнадцать лет жизни. — А мне прибавь пятнадцать, — сказал человек богу, — пожалуйста, прибавь от его доли! — И так бог и сделал, согласился. И вышло у человека сорок пять лет жизни. Правда, человеку хорошо вышло? — спросил старик, взглянув на красавца.

Неплохо вышло, — ответил тот нерешительно, не понимая, очевидно, к чему все это.

Потом бог сотворил собаку и тоже дал ей тридцать лет жизни. Ты, сказал бог собаке, будешь жить всегда злая, будешь сторожить хозяйское богатство, не верить никому чужому, брехать будешь на прохожих, не спать по ночам от беспокойства. И, знаешь, собака даже завыла: ой, будет с меня и половины такой жизни! И опять стал человек просить бога: прибавь мне и эту половину! И опять бог ему прибавил. Сколько лет теперь стало у человека?

Шестьдесят стало, — сказал красавец веселее.

Ну, а потом сотворил бог обезьяну, дал ей тоже тридцать лет жизни и сказал, что будет она жить без труда и без заботы, только очень нехороша лицом будет, — знаешь, лысая, в морщинах, голые брови на лоб лезут, — и все будет стараться, чтоб на нее глядели, а все будут на нее смеяться.

Значит, и она отказалась, попросила себе только половину жизни?

И она отказалась, — сказал старик, приподнимаясь и беря из рук ближнего курда мундштук кальяна — И человек выпросил себе и эту половину, — сказал он, снова ложась и затягиваясь.

Он молчал и глядел куда-то перед собою, точно забыв о нас. Потом стал говорить, ни к кому не обращаясь:

Человек свои собственные тридцать лет прожил по человечьи — ел, пил, на войне бился, танцевал на свадьбах, любил молодых баб и девок. А пятнадцать лет ослиных работал, наживал богатство. А пятнадцать собачьих берег свое богатство, все брехал и злился, не спал ночи. А потом стал такой гадкий, старый, как та обезьяна. И все головами качали и на его старость смеялись. Вот все это и с тобой будет, — насмешливо сказал старик красавцу, катая в зубах мундштук кальяна.

А с тобой отчего ж этого нету? — спросил красавец.

Почему же такое?

Таких, как я, мало, — сказал старик твердо. — Не был я ишаком, не был собакой, — за что ж мне быть обезьяной? За что мне быть старым?

Источник: bomba.cо

«Прекрасные летние дни, спокойное Черное море.

Пароход перегружен людьми и кладью, — палуба загромождена от кормы до бака.

Плавание долгое, круговое — Крым, Кавказ, Анатолийское побережье, Константинополь…

Подписывайтесь на наш аккаунт в INSTAGRAM!

В первом классе прохладный бриз в кают-компании, пусто, чисто, просторно. И грязь, теснота в орде разноплеменных палубных пассажиров возле горячей машины и пахучей кухни, на парах под навесами и на якорных цепях, на канатах на баке. Тут всюду густая вонь, то жаркая и приятная, то теплая и противная, но одинаково волнующая, особая, пароходная, мешающаяся с морской свежестью. Тут русские мужики и бабы, хохлы и хохлушки, афонские монахи, курды, грузины, греки… Курды, — вполне дикий народ, — с утра до вечера спят, грузины то поют, то парами пляшут, легко подпрыгивая, с кокетливой легкостью откинув широкий рукав и плывя в расступившейся толпе, в лад бьющей в ладоши: таш-таш, таш-таш! У русских паломников в Палестину идет без конца чаепитие, длинный мужик с обвисшими плечами, с узкой желтой бородой и прямыми волосами вслух читает Писание, а с него не спускает острых глаз какая-то вызывающе независимая женщина в красной кофте и зеленом газовом шарфе на черных сухих волосах, одиноко устроившаяся возле кухни.

Он дружелюбно ответил тоже по-русски:

— Дальше, господин. Мы курды.

— Куда же плывешь?

Он ответил скромно, но гордо:

— В Стамбул, господин. К самому падишаху. Самому падишаху везу благодарность, подарок: семь нагаек. Семь сыновей взял у меня на войну падишах, всех, сколько было. И все на войне убиты. Семь раз падишах меня прославил.

— Це, це, це! — с небрежным сожалением сказал стоявший над нами с папиросой в руке молодой полнеющий красавец и франт, керченский грек: вишневая дамасская феска, серый сюртук с белым жилетом, серые модные панталоны и застегнутые на пуговки сбоку лакированные ботинки. — Такой старый и один остался! — сказал он, качая головой.

Старик посмотрел на его феску.

— Какой глупый, — ответил он просто. — Вот ты будешь старый, а я не старый и никогда не буду. Про обезьяну знаешь?

Красавец недоверчиво улыбнулся:

— Ну так послушай! Бог сотворил небо и землю, знаешь?

— Потом бог сотворил человека и сказал человеку: будешь ты, человек, жить тридцать лет на свете, — хорошо будешь, жить, радоваться будешь, думать будешь, что все на свете только для тебя одного бог сотворил и сделал. Доволен ты этим? А человек подумал: так хорошо, а всего тридцать лет жизни! Ой, мало! Слышишь? — спросил старик с усмешкой.

— Слышу, — ответил красавец.

— Потом бог сотворил ишака и сказал ишаку: будешь ты таскать бурдюки и вьюки, будут на тебе ездить люди и будут тебя бить по голове палкой. Ты таким сроком доволен? И ишак зарыдал, заплакал и сказал богу: зачем мне столько? Дай мне, бог, всего пятнадцать лет жизни. — А мне прибавь пятнадцать, — сказал человек богу, — пожалуйста, прибавь от его доли! — И так бог и сделал, согласился. И вышло у человека сорок пять лет жизни. Правда, человеку хорошо вышло? — спросил старик, взглянув на красавца.

— Неплохо вышло, — ответил тот нерешительно, не понимая, очевидно, к чему все это.

— Потом бог сотворил собаку и тоже дал ей тридцать лет жизни. Ты, сказал бог собаке, будешь жить всегда злая, будешь сторожить хозяйское богатство, не верить никому чужому, брехать будешь на прохожих, не спать по ночам от беспокойства. И, знаешь, собака даже завыла: ой, будет с меня и половины такой жизни! И опять стал человек просить бога: прибавь мне и эту половину! И опять бог ему прибавил. Сколько лет теперь стало у человека?

— Шестьдесят стало, — сказал красавец веселее.

— Ну, а потом сотворил бог обезьяну, дал ей тоже тридцать лет жизни и сказал, что будет она жить без труда и без заботы, только очень нехороша лицом будет, — знаешь, лысая, в морщинах, голые брови на лоб лезут, — и все будет стараться, чтоб на нее глядели, а все будут на нее смеяться.

— Значит, и она отказалась, попросила себе только половину жизни?

— И она отказалась, — сказал старик, приподнимаясь и беря из рук ближнего курда мундштук кальяна — И человек выпросил себе и эту половину, — сказал он, снова ложась и затягиваясь.

Он молчал и глядел куда-то перед собою, точно забыв о нас. Потом стал говорить, ни к кому не обращаясь:

— Человек свои собственные тридцать лет прожил по человечьи — ел, пил, на войне бился, танцевал на свадьбах, любил молодых баб и девок. А пятнадцать лет ослиных работал, наживал богатство. А пятнадцать собачьих берег свое богатство, все брехал и злился, не спал ночи. А потом стал такой гадкий, старый, как та обезьяна. И все головами качали и на его старость смеялись. Вот все это и с тобой будет, — насмешливо сказал старик красавцу, катая в зубах мундштук кальяна.

— А с тобой отчего ж этого нету? — спросил красавец.

— Почему же такое?

Молодость

Анализ стихотворения Бунина “Молодость”.
Бунин – великий русский писатель XIX – XX вв. Его произведения всегда отличались сдержанностью и ритмичностью. В стихотворении Бунина всегда утверждается не важность событий, а их философский смысл, тема, навеянная самой жизнью. Стихотворение “Молодость” было написано Буниным в 1916 году.

Это стихотворение – описание природы, причем описание природы мастерское, ведь природа у Бунина всегда была одной из главных тем творчества. В стихотворении нет сюжета, но это особенность прозы

и поэзии писателя. “Молодость” состоит из 2-х строф, относящихся к разным временным промежуткам. Первая, как будто, переносит нас в прошлое, в воспоминания, возможно, о детстве, возможно, о том, что было увидено или пережито автором много лет назад. В этой строфе автор использует перекрестную рифму.

Вторая строфа относится к настоящему или недалекому прошлому писателя. Здесь используется кольцевая рифма. Использование столь разных периодов ведет к контрасту двух жизненных промежутков. В стихотворении мы видим описание 2-х времен года – весны и осени. “Синие подснежники цветут” , “свежим ветром

дует” , “сердце в тайной радости тоскует” – все это переносит читателя в весну, в период пробуждения природы, во время новых надежд, в атмосферу свежести и чистоты, которая чувствуется весной.

В осень мы попадаем читая: “в сухом лесу”, где “под ногами лист шуршит дубовый”, “жизнь как степь пуста и велика”. Создается настроение грусти и уныния. В стихотворении присутствует анафора; автор начинает каждую новую строку стихотворения союзом “и”. Это расширяет границы поэтического мира стихотворения.

Не смотря на то, что стихотворение названо “Молодость”, Бунин ни разу не употребляет это слово в произведении. Писатель не рассказывает о своей молодости, а лишь передает чувства и воспоминания об этом периоде его жизни. Некоторые строки стихотворения абстрактны, например, последние: ” И сердце в тайной радости тоскует, Что жизнь как степь пуста и велика”, что позволяет читателю самому их осмыслить. “Так знать и любить природу, как умеет Бунин, – мало кто умеет!

Благодаря этой любви поэт смотрит зорко и далеко, и красочные и слуховые его впечатления богаты. Мир его – по преимуществу – мир зрительных и слуховых впечатлений и связанных с ним переживаний.” А. А. Блок

Читайте также:

Молодость и старость бунин сочинение

Источник: bomba.cо

© Иван Алексеевич Бунин, 1936г

Молодость