Мадонна с пайковым хлебом сочинение егэ

Обновлено: 05.07.2024

Сведения о консультанте: Малько Надежда Николаевна, учитель русского языка и литературы МБОУ СОШ №1 с.Арзгир Ставропольского края

Это произведение повествует читателю о бедах и несчастьях девушки по имени Нина Нечаева. В нелёгкое время Великой Отечественной войны эта девушка рожает ребёнка. Но этого мало. Судьба отправляет её скитаться по просторам страны в поисках более лучших условий жизни для мальчика. Много людей перевидела Нина в дороге. Хороших и добрых, злых и жадных. О переживаниях несчастной девушки, о великом чувстве любви к ребёнку, о жизни и отношениях людей во время войны - вот о чем этот роман.

Все самые лучшие ожидания и мечты главных героев в романе связаны с концом войны. Большая надежда на её скорый конец характерна для всего народа. Время для людей в романе делится на время до войны и время после войны. Это два счастливых отрезка времени, один из которых уже был, а другой обязательно будет.

С серой обложки книги смотрят на нас печальные глаза героини, бережно прижавшей к груди драгоценный сверток среди многочисленной толпы. Видно, как дорог ей ребенок.

В наше время ужасны женщины, отказавшиеся от своих детей, предавшие их. Я не хочу слышать, что причиной этих поступков является экономическая ситуация в нашей стране, низкий уровень жизни. Как же воспитывались наши бабушки и дедушки в годы войны, а потом разрухи? Как моя прабабушка смогла воспитать шестерых детей в голодное время? Как она смогла вырастить и дать должное образование без мужа?

Предлагаем оценить реальное сочинение прошлого года. Пишите в комментариях свои замечания и оценку по критериям (напомним, максимальный балл — 24).

Ехали вместе пятые сутки и многое знали друг о друге. Например, эта красивая женщина — ее звали Халима — пробирается с детьми в Челкар. У нее погиб муж на западной границе, она хотела сперва вернуться в Казань, на родину, но потом раздумала: в Казани у нее — никого, а в Челкаре — родные мужа. Сейчас легче тем, кто в куче, добавила она. А сестры — молодые учительницы из Полтавы, их поезд разбомбило, и все вещи погибли, успели выскочить, прихватив документы и узелок с едой.

— А вы? — Нина кинула в банку с кипятком несколько кусков сахара, сделала бутерброд с сыром, протянула ему. — Завтракайте и пейте чай.

Лев Михайлович покачал головой.

— Я уже завтракал, благодарю… На станции. К тому же, я остаюсь в Пензе.

И вдруг она все поняла: у него кончились продукты! Он голодный, он не мог завтракать на станции, потому что никакой тут станции нет, поезд стоял на разъезде! Он не может без продуктов ехать дальше!
Я знаю, почему вы выходите в Пензе, знаю, — сказала она. — Но это же не причина, это, простите, мелочно… Вот есть сыр, и у меня много хлеба, потом еще достанем…

Тут и учительницы подключились, стали уговаривать, отрезали ему сала, но он засмеялся, выставил ладони:

Чужой для героини становится лишь семья ее мужа. Оказавшись в Саратове, городе своего детства, она пытается найти помощь и поддержку в доме своего свекра. Однако она оказывается там лишней, под любым предлогом родственники хотят избавиться от нее. Жизнь в этом доме становится для нее невыносимой. Каждый день она ходит в поисках нового жилья. И наконец, она обретает свой дом у посторонней женщины — Евгении Ивановны. Она приютила Нину с крошечным сыном, дала ей кров, любовь и поддержку, спасла от болезни и голодной смерти. Она стала для нее родным человеком. И отчаявшаяся героиня поняла, что в людях по-прежнему жива доброта, любовь к ближнему. Еще Нина поняла, что не имеет права погибнуть, обязана выжить ради своего ребенка. И она начинает бороться за жизнь: оставшись в одиночестве, добывает дрова, чтобы протопить дом, добивается устройства ребенка в больницу, чтобы он не погиб от голода.

Образ главной героини близок автору и читателям. Эта маленькая женщина похожа на Мадонну с цветком. Эту картину Нина когда-то видела в Ленинграде, в доме же Евгении Ивановны висит старая репродукция ее. Только у героини Глушко иная судьба — она Мадонна с пайковым хлебом. Нина в романе совершила настоящий подвиг — она спасла своего сына, сумела сохранить в себе доброту, человечность, душевную щедрость.

Добрый день! Предлагаю вам ознакомиться с пятью текстами, которые были на ЕГЭ по русскому языку в 2017 году, и с теми проблемами, которые можно было выделить.

Проснулась уже утром, поезд опять стоял — где- то недалеко от Пензы, — в окно с поднятой шторой било солнце, за окном тянулись пустые поля, все в белых гребнях изморози, по ним разгуливали большие птицы, в небе застыли белые комочки облаков; женщина в пуховом платке и ватнике шла по тропинке, несла на плече вязанку хвороста, следом бежала девочка в маленьких черных валенках и красных рукавичках — просто не верилось в это утро, что есть война.
Ехали вместе пятые сутки и многое знали друг о друге. Например, эта красивая женщина — ее звали Халима — пробирается с детьми в Челкар. У нее погиб муж на западной границе, она хотела сперва вернуться в Казань, на родину, но потом раздумала: в Казани у нее — никого, а в Челкаре — родные мужа. Сейчас легче тем, кто в куче, добавила она. А сестры — молодые учительницы из Полтавы, их поезд разбомбило, и все вещи погибли, успели выскочить, прихватив документы и узелок с едой.

Лев Михайлович покачал головой.

— Я уже завтракал, благодарю… На станции. К тому же, я остаюсь в Пензе.

Тут и учительницы подключились, стали уговаривать, отрезали ему сала, но он засмеялся, выставил ладони:

Война ломает судьбы людей.
Жизнь мирного населения во время войны.
Взаимопомощь в сложных ситуациях.

Верить автору

Андрей Соболев – член Комитета Совета Федерации по науке, образованию и культуре; журналист, поэт-песенник; представитель от исполнительного органа государственной власти города Севастополя.

В наше время чтение художественной литературы, по сути, – привилегия. По крайней мере для людей из деловых кругов или мира политики. Слишком много времени отнимает этот род занятий. Недосуг. Да и чтение – это тоже работа, и в первую очередь – над собой. Пусть незаметная, не столь обременительная, но у человека, потратившего день на решение проблем, требующих интеллектуальной и душевной отдачи, порой просто не остается сил поинтересоваться новинками литературы. Это никого не оправдывает, но причины очевидны, а стойкую привычку к серьезному чтению выработали не все. Увы.

Для большей части взрослых и пожилых людей в наши дни телевидение и кино заменяют чтение, они если и знакомятся с новинками книжного рынка, то за редким исключением в примитивном киноизложении.

Молодежь же все чаще познает мир слова через наушники плееров и интернет-ресурсы, на смартфонах и планшетах, которые всегда под рукой.

Возможно, я сгущаю краски и кто-то сумеет нарисовать более оптимистичную картину, но мне кажется необходимым учитывать реалии времени.

Проверяя читательский багаж прошлых лет, прихожу к выводу, что я всегда неосознанно тянулся к авторам, не только отмеченным писательским талантом, но и обладавшим выдающейся личной историей. Биографией, как тогда говорили. В советское время информация о личной жизни популярных авторов была дозированной, а порой и недоступной, о пиаре тогда никто и не догадывался. Но крупицы их дел и поступков были у всех на слуху, оживляли образ и увеличивали наши симпатии и степень доверия. Так было с Маяковским, так было с Высоцким и Визбором. С Солженицыным и Шаламовым, Гашеком и Лемом. И многими другими, чьи тексты мы разбирали на цитаты, чьи книги становились самыми убедительными аргументами в спорах.

Не знаю, что является критерием настоящей литературы, для меня главным мерилом был и остается результат – чтобы тебе поверили.

Угасание интереса к чтению (у молодёжи).
Книги уступают место другим источникам информации.

Через три часа санно-гусеничный поезд Гаврилова ушел из Мирного на Восток.

Нравственный выбор.
Проявление мужества человеком.
Как воспоминания влияют на жизнь человека?
Почему важно уметь признавать свои ошибки?

В палатке по ночам стало холодно. Салахов мотался по окрестностям, набирал пробы в рюкзак. Пробы он приносил Богу Огня, который, закутавшись в плащ, сидел у воды и хлюпал носом. Когда Салахов приносил пробу, он лишь моргал слезящимися от простуды глазами, сбрасывал плащ и шел в воду. Салахов очень его жалел.

— Потерпи, — сказал он.

— А я чего? Я терплю! — быстро ответил Бог Огня.

Когда собрали лагерь, Салахов взял рюкзак Бога Огня, положил его сверху на свой.

— Я сам, я сам, — наконец сказал Бог Огня. Лицо у него было серым, и зубы постукивали в ознобе. Так как Салахов ему не ответил, то Бог Огня пробормотал, оправдываясь:

— Простудился я маленько. Только пустому мне срамотно идти.

— Придем на Ватап, там кусты, — сказал Салахов. — Устрою тебе парную, и будешь здоровый.

— Костер запалим? — На всю тундру и дальше. — Тут полубочка валяется. Надо взять, ежели баня.

— Где? — Я понесу. Она легонькая, — засуетился Бог Огня. Бог Огня сбросил бочку и сразу разжег костер. Салахов выбрал косу с ровной галькой, расчистил от снега, натаскал сухих веток. Снег перестал, но облака так и висели: выстрели дробью — прольются осадками. Они быстро наносили кучу сушняка величиной с большую копну. Бог Огня запалил ее, и скоро на гальке полыхал огромный и жаркий костер. Когда костер прогорел, в центр его поставили наполненную водой полубочку и, приплясывая от жары, натянули мокрую палатку прямо над раскаленными камнями. Салахов притащил охапку зеленых веток, бросил ее в палатку, велел Богу Огня раздеваться и залез следом сам. Банка воды, опрокинутая на гальку, взорвалась паром. Бог Огня блаженно взвыл, и так полчаса из палатки доносились взрывы пара, хлестание веток и стон. От сохранивших тепло камней палатка просохла, и они провели ночь в сухом и нежарком тепле. Утром Салахов проснулся в палатке один. Тепло все еще держалось, и Салахов полежал в дремоте. Выйдя из палатки, он увидел ясное небо и Бога Огня у воды. Тот неторопливо мыл пробу, взятую прямо у берега.

— Проснулся я прямо здоровый, — сказал рабочий и радостно передернул в подтверждение плечами.

— Решил посмотреть на удачу в лоток. Над верховьями реки висело солнце, небо было безоблачным, и тундра, и пожелтевший кустарник сверкали радостным желтым цветом, снег исчез. Бог Огня положил лоток, снял росомашью шапку и вытащил из-за отворота ее кусок лески.

— Красную тряпочку жрет, собака. Гляди! — он преданно глянул на Салахова, метнул леску в воду и тотчас выбросил на песок крупного темноспинного хариуса. Бог Огня укрепил ноги в не по росту больших сапогах, поддернул телогрейку, сдвинул лохматую шапку и стал челноком таскать хариусов одного за другим. Вскоре весь песок вокруг него был завален упругими отливающими перламутром рыбами.

— Хватит! — сказал Салахов.

— На эту бы реку… да с сетями, да с бочками. И горб гнуть не надо. На материке-то лазишь, лазишь с бреднем, еле на уху наберешь. А если бы эту реку туда. А нашу воронежскую сюда. Все равно тут населения нету, здесь и пустая река сгодится. — Ты бы там ее за неделю опустошил, — сказал Салахов.

— За неделю? Не-ет! — вздохнул Бог Огня.

— Закрывай санаторий, — распорядился Салахов.

— Может, навялим да с собой унесем? — предложил нерешительно Бог Огня.

— Против жадности слова силы не имеют, — усмехнулся Салахов.

— Против нее автоматы нужны. Салахов, забыв, что ему надо брать пробу, все шагал и шагал по сухому берегу реки Ватап. Мысль о том, что добро к людям ведет к их же освинению, была ему очень неприятна. Какая-то безысходная мысль. По опыту армии, по опыту тюремной жизни Салахов знал, что излишняя строгость так же озлобляет людей. «Значит, ни добром, ни страхом нас не возьмешь, — думал он.

Отношение к природе/ потребительское отношение к природе.
Человеческая жадность.
Роль дружбы в жизни человека.

Мы прожили несколько дней на кордоне, ловили рыбу на Шуе, охотились на озере Орса, где было всего несколько сантиметров чистой воды, а под ней лежал бездонный вязкий ил. Убитых уток, если они падали в воду, нельзя было достать никаким способом.
Но больше всего времени мы проводили на Пре. Я много видел живописных и глухих мест в России, но вряд ли когда-нибудь увижу реку более девственную и таинственную, чем Пра.
Сосновые сухие леса на ее берегах перемешивались с вековыми дубовыми рощами, с зарослями ивы, ольхи и осины. Корабельные сосны, поваленные ветром, лежали, как медные литые мосты, над ее коричневой, но совершенно прозрачной водой. С этих сосен мы удили упористых язей.
Перемытые речной водой и перевеянные ветром песчаные косы поросли мать-и-мачехой и цветами. За все время мы не видали на этих белых песках ни одного человеческого следа – только следы волков, лосей и птиц.
Река шла причудливыми изгибами. Ее глухие затоны терялись в сумраке прогретых лесов. Над бегучей водой беспрерывно перелетали с берега на берег сверкающие сизоворонки и стрекозы, а в вышине парили огромные ястребы.
Все доцветало вокруг. Миллионы листьев, стеблей, веток и венчиков преграждали дорогу на каждом шагу, и мы терялись перед этим натиском растительности, останавливались и дышали до боли в легких терпким воздухом столетней сосны. Под деревьями лежали слои сухих шишек. В них нога тонула по косточку.
Но удивительнее всего в этих местах был воздух. В нем была полная и совершенная чистота. Эта чистота придавала особую резкость, даже блеск всему, что было окружено этим воздухом. Каждая сухая ветка сосны была видна среди темной хвои очень далеко. Она была как бы выкована из заржавленного железа. Далеко было видно каждую нитку паутины, зеленую шишку в вышине, стебель травы.
А среди дня и река и леса играли множеством солнечных пятен – золотых, синих, зеленых и радужных. Потоки света то меркли, то разгорались и превращали заросли в живой, шевелящийся мир листвы. Глаз отдыхал от созерцания могучего и разнообразного зеленого цвета.
Лесные запахи набегали волнами. Подчас трудно было определить эти запахи. В них смешивалось все: дыхание можжевельника, вереска, воды, брусники, гнилых пней, грибов, кувшинок, а может быть, и самого неба… Оно было таким глубоким и чистым, что невольно верилось, будто эти воздушные океаны тоже приносят свой запах – озона и ветра, добежавшего сюда от берегов теплых морей.
Очень трудно подчас передать свои ощущения. Но, пожалуй, вернее всего можно назвать то состояние, которое испытывали все мы, чувством преклонения перед не поддающейся никаким описаниям прелестью родной стороны.
Тургенев говорил о волшебном русском языке. Но он не сказал о том, что волшебство языка родилось из этой волшебной природы и удивительных свойств человека.
А человек был удивителен и в малом и в большом: прост, ясен и доброжелателен. Прост в труде, ясен в своих размышлениях, доброжелателен в отношении к людям. Да не только к людям, а и к каждому доброму зверю, к каждому дереву.

Читайте также: