Художественное своеобразие пьесы на дне сочинение
Обновлено: 02.07.2024
В драме отразились противоречия русской жизни накануне первой русской революции, противоречия капиталистического мира и отношение Горького к современным ему философским течениям: его полемика с идеалистической философией Вл. Соловьева.
2.Социальная и философская проблематика.
Философская проблематика отразилась в спорах героев о человеке, добре и правде, которые поднимают проблему гуманизма.
б) Проблема правды связана в первую очередь с образом Сатина и перекликается с социальной проблематикой. Вопрос о человеке встает, потому что человек унижен (философские искания современной Горькому молодежи). В вопросе о правде Лука и Сатин расходятся, потому что по-разному представляют себе путь, по которому должен пойти человек. Луке близка идея спасительной лжи (притча о праведной земле), а Сатин призывает раскрыть глаза на жизненные противоречия и проблемы.
Правоту Сатина подтверждает сюжет пьесы. Сам ход событий опровергает философию Луки: гибель актера, ссылка Васьки Пепла в Сибирь, смерть Анны и общее равнодушие к этому событию. Уход Луки свидетельствует о его поражении. Идеи персонажей не всегда соответствуют занимаемому ими положению.,
Если взгляды Луки гармонируют с его образом жизни, то идеи Сатина находятся в противоречии с его существованием – в этом заключается специфика философской драмы. Слова о гордом человеке из монолога Сатина на самом деле принадлежат автору. Впрочем, идеал человека сформулирован в пьесе в абстрактной форме.
а) Множество сюжетных линий,
По всей видимости, конфликт пьесы не связан с внешним действием, прямо не определяется социальными противоречиями жизни. Экспозиция откровенно статична, все герои, кроме Клеща, смирились со своим положением. Внутреннее движение в драме начинается с появления в ночлежке Луки. Это завязка конфликта. Именно Лука – битый жизнью, снисходительный человек – пробуждает сознание ночлежников. Казалось бы, безнадежно потерянные люди (актер – без имени, аристократ – без прошлого, женщина – без любви, рабочий – без работы) под влиянием Луки, его интереса к каждому, его способности пожалеть и поддержать обретают надежду. Они задумываются о смысле своей жизни, о возможности выхода из того социального тупика, в который загнала их жизнь. Таким образом становится очевидной философская проблематика пьесы. Действие движет философский спор о человеке, его достоинстве, о правде и лжи. Носители различных представлений о человеке – Бубнов, Лука, Сатин. Но в спор так или иначе втянуты все персонажи.
Призыв к новому отношению к человеку прозвучал в пьесе, правда, среди ее персонажей нет никого, кто смог бы воплотить его в жизнь. В знаменитом монологе о человеке Сатин как герой-резонер лишь озвучивает авторскую мысль.
Короткий рассказ - аргумент для сочинения. Проблемы:
-цель и средства
-мечта и столкновение с действительностью
-отношение к близким
-взаимопонимание в семье
МИКРОСКОП
На это надо было решиться. Он решился. Как-то пришел домой — сам не свой — желтый; не глядя на жену, сказал:
— Это… я деньги потерял. — При этом ломаный его нос (кривой, с горбатинкой) из желтого стал красным. — Сто двадцать рублей.
У жены отвалилась челюсть, на лице появилось просительное выражение: может, это шутка? Да нет, этот кривоносик никогда не шутит, не умеет. Она глупо спросила:
Тут он невольно хмыкнул.
— Дак если б я знал, я б пошел и…
— Ну не-ет!! — взревела она. — Ухмыляться ты теперь доолго не будешь! — И побежала за сковородником. — Месяцев девять, гад!
Он схватил с кровати подушку — отражать удары. (Древние только форсили своими сверкающими щитами. Подушка!) Они закружились по комнате…
— Подушку-то, подушку-то мараешь! Самой стирать.
— Выстираю! Выстираю, кривоносик! А два ребра мои будут! Мои! Мои.
— По рукам, слушай.
— От-теньки-коротеньки. Кривенькие носики!
— По рукам, зараза! Я ж завтра на бюлитень сяду! Тебе же хуже.
— Нет, дай я натешусь! Дай мне душеньку отвести, скважина ты кривоносая! Дятел… — Тут она изловчилась и больно достала его по голове. Немножко сама испугалась…
Он бросил подушку, схватился за голову, застонал. Она пытливо смотрела на него: притворяется или правда больно? Решила, что — правда. Поставила сковородник, села на табуретку и завыла. Да с причетом, с причетом:
— Ох, да за штоже мне долюшка така-ая-а. Да копила-то я их, копила. Ох, да лишний-то раз кусочка белого не ела-а. Ох, да и детушкам своим пряничка сладкого не покупала. Все берегла-то я, берегла, скважина ты кривоносая-а. Ох-х. Каждую-то копеечку откладывала да радовалась: будут у моих детушек к зиме шубки теплые да нарядные! И будут-то они ходить в школу не рваные да не холодные.
— Где это они у тебя рваные-то ходют? — не вытерпел он.
— Замолчи, скважина! Замолчи. Съел ты эти денюжки от своих же детей! Съел и не подавился… Хоть бы ты подавился имя, нам бы маленько легче было.
— Спасибо на добром слове, — ядовито прошептал он.
— М-хх, скважина. Где был-то? Может, вспомнишь. Может, на работе забыл где-нибудь? Может, под верстак положил да забыл?
— Где на работе. Я в сберкассу-то с работы пошел. На работе…
— Ну, может, заходил к кому, скважина?
— Ни к кому не заходил.
— Может, пиво в ларьке пил с алкоголиками. Вспомни. Может, выронил на пол… Беги, они пока ишо отдадут.
— Да не заходил я в ларек!
— Да где ж ты их потерять-то мог, скважина?
— Ждала его. Счас бы пошли с ребятишками, примерили бы шубки… Я уж там подобрала — какие. А теперь их разберут. Ох, скважина ты, скважина…
— Да будет тебе! Заладила: скважина, скважина…
— Што теперь сделаешь?
— Будешь в две смены работать, скважина! Ты у нас худой будешь… Ты у нас выпьешь теперь читушечку после бани, выпьешь! Сырой водички из колодца…
— Нужна она мне, читушечка. Без нее обойдусь.
— Ты у нас пешком на работу ходить будешь! Ты у нас покатаешься на автобусе.
Тут он удивился:
— В две смены работать и — пешком? Ловко…
— Пешком! Пешком — туда и назад, скважина! А где, так ишо побежишь — штоб не опоздать. Отольются они тебе, эти денюжки, вспомнишь ты их не раз.
— В две не в две, а по полторы месячишко отломаю — ничего, — серьезно сказал он, потирая ушибленное место. — Я уж с мастером договорился… — Он не сообразил сперва, что проговорился. А когда она недоуменно глянула на него, поправился: — Я, как хватился денег-то, на работу снова поехал и договорился.
— Ну-ка дай сберегательную книжку, — потребовала она. Посмотрела, вздохнула и еще раз горько сказала: — Скважина.
Однако дни шли… Жена успокаивалась. Андрей ждал. Наконец решил, что — можно.
Ему нередко случалось приносить какую-нибудь работу на дом, иногда это были небольшие какие-нибудь деревянные штучки, ящички, завернутые в бумагу, — никого не удивляло, что он с чем-то пришел. Но Андрей тихо сиял. Стоял у порога, ждал, когда на него обратят внимание… На него обратили внимание.
— Чего эт ты, как… голый зад при луне, светисся?
— Вот… дали за ударную работу. — Андрей прошел к столу, долго распаковывал коробку. И наконец, открыл. И выставил на стол… микроскоп. — Микроскоп.
— Для чего он тебе?
Тут Андрей Ерин засуетился. Но не виновато засуетился, как он всегда суетился, а как-то снисходительно засуетился.
— Луну будем разглядывать! — И захохотал. Сын-пятиклассник тоже засмеялся: луну в микроскоп!
— Чего вы? — обиделась мать.
Отец с сыном так и покатились.
Мать навела на Андрея строгай взгляд. Тот успокоился.
— Ты знаешь, что тебя на каждом шагу окружают микробы? Вот ты зачерпнула кружку воды… Так? — Андрей зачерпнул кружку воды. — Ты думаешь, ты воду пьешь?
Андрей посмотрел на сына и опять невольно захохотал.
— Воду она пьет. Ну не дура.
— Скважина! Счас сковородник возьму.
Андрей снова посерьезнел.
— Микробов ты пьешь, голубушка, микробов. С водой-то. Миллиончика два тяпнешь — и порядок. На закуску! — Отец и сын опять не могли удержаться от смеха. Зоя (жена) пошла в куть за сковородником.
— Гляди суда! — закричал Андрей. Подбежал с кружкой к микроскопу, долго настраивал прибор, капнул на зеркальный кружок капельку воды, приложился к трубе и, наверно, минуты две, еле дыша, смотрел. Сын стоял за ним — смерть как хотелось тоже глянуть.
— Вот они, собаки. — прошептал Андрей Ерин. С каким-то жутким восторгом прошептал: — Разгуливают.
Отец дрыгнул ногой.
— Туда-сюда, туда-сюда. Ах, собаки!
— Дай ребенку посмотреть! — строго велела мать, тоже явно заинтересованная.
Андрей с сожалением оторвался от трубки, уступил место сыну. И жадно и ревниво уставился ему в затылок. Нетерпеливо спросил:
— Вот они! — заорал парнишка. — Беленькие…
Отец оттащил сына от микроскопа, дал место матери.
— Гляди! Воду она пьет…
Мать долго смотрела… Одним глазом, другим…
— Да никого я тут не вижу.
Андрей прямо зашелся весь, стал удивительно смелый.
— Оглазела! Любую копейку в кармане найдет, а здесь микробов разглядеть не может. Они ж чуть не в глаз тебе прыгают, дура! Беленькие такие…
Мать, потому что не видела никаких беленьких, а отец с сыном видели, не осердилась.
— Вон, однако… — Может, соврала, у нее выскакивало. Могла приврать.
Андрей решительно оттолкнул жену от микроскопа и прилип к трубке сам. И опять голос его перешел на шепот.
— Твою мать, што делают! Што делают.
— Мутненькие такие? — расспрашивала сзади мать сына. — Вроде как жиринки в супу. Они, што ли?
— Ти-ха! — рявкнул Андрей, не отрываясь от микроскопа. — Жиринки… Сама ты жиринка. Ветчина целая. — Странно, Андрей Ерин становился крикливым хозяином в доме.
Старший сынишка-пятиклассник засмеялся. Мать дала ему подзатыльник. Потом подвела к микроскопу младших.
— Ну-ка ты, доктор кислых щей. Дай детям посмотреть. Уставился.
Отец уступил место у микроскопа и взволнованно стал ходить по комнате. Думал о чем-то.
Когда ужинали, Андрей все думал о чем-то, поглядывал на микроскоп и качал головой. Зачерпнул ложку супа, показал сыну:
— Сколько здесь? Приблизительно?
Сын наморщил лоб:
— С полмиллиончика есть.
Андрей Ерин прищурил глаз на ложку.
— Не меньше. А мы их — ам! — Он проглотил суп и хлопнул себя по груди. — И — нету. Сейчас их там сам организм начнет колошматить. Он-то с имя управляется!
— Небось сам выпросил? — Жена с легким неудовольствием посмотрела на микроскоп. — Может, пылесос бы дали. А то пропылесосить — и нечем.
Нет, Бог, когда создавал женщину, что-то такое намудрил. Увлекся творец, увлекся. Как всякий художник, впрочем. Да ведь и то — не Мыслителя делал.
Ночью Андрей два раза вставал, зажигал свет, смотрел в микроскоп и шептал:
— От же ж собаки. Што вытворяют. Што они только вытворяют! И не спится им!
— Не помешайся, — сказала жена, — тебе ведь немного и надо-то — тронешься.
— Скоро начну открывать, — сказал Андрей, залезая в тепло к жене. — Ты с ученым спала когда-нибудь?
— Будешь. — И Андрей Ерин ласково похлопал супругу по мягкому плечу. — Будешь, дорогуша, с ученым спать.
Неделю, наверно, Андрей Ерин жил как во сне. Приходил с работы, тщательно умывался, наскоро ужинал… Косился на микроскоп.
— Дело в том, — рассказывал он, — что человеку положено жить сто пятьдесят лет. Спрашивается, почему же он шестьдесят, от силы семьдесят — и протянул ноги? Микробы! Они, сволочи, укорачивают век человеку. Пролезают в организм, и как только он чуток ослабнет, они берут верх.
Вдвоем с сыном часами сидели они у микроскопа, исследовали. Рассматривали каплю воды из колодца, из питьевого ведра… Когда шел дождик, рассматривали дождевую капельку. Еще отец посылал сына взять для пробы воды из лужицы… И там этих беленьких кишмя кишело.
— Твою мать-то, што делают. Ну вот как с имя бороться? — У Андрея опускались руки. — Наступил человек в лужу, пришел домой, наследил. Тут же прошел и ребенок босыми ногами и, пожалуйста, подцепил. А какой там организм у ребенка!
— Поэтому всегда надо вытирать ноги, — заметил сын. — А ты не вытираешь.
— Не в этом дело. Их надо научиться прямо в луже уничтожать. А то — я вытру, знаю теперь, а Сенька вон Маров… докажи ему: как шлепал, дурак, так и впредь будет.
Рассматривали также капельку пота, для чего сынишка до изнеможения бегал по улице, потом отец ложечкой соскреб у него со лба влагу — получили капельку, склонились к микроскопу…
— Есть! — Андрей с досадой ударил себя кулаком по колену. — Иди проживи сто пятьдесят лет. В коже и то есть.
— Давай опробуем кровь? — предложил сын.
Отец уколол себе палец иголкой, выдавил ярко-красную ягодку крови, стряхнул на зеркальце… Склонился к трубке и застонал.
— Хана, сынок, — в кровь пролезли! — Андрей Ерин распрямился, удивленно посмотрел вокруг. — Та-ак. А ведь знают, паразиты, лучше меня знают — и молчат.
— Кто? — не понял сын.
— Ученые. У их микроскопы-то получше нашего — все видят. И молчат. Не хотят расстраивать народ. А чего бы не сказать? Может, все вместе-то и придумали бы, как их уничтожить. Нет, сговорились и молчат. Волнение, мол, начнется.
Андрей Ерин сел на табуретку, закурил.
— От какой мелкой твари гибнут люди! — Вид у Андрея был убитый.
Сын смотрел в микроскоп.
— Друг за дружкой гоняются! Эти маленько другие… Кругленькие.
— Все они — кругленькие, длинненькие — все на одну масть. Матери не говори пока, што мы у меня их в крове видели.
— Давай у меня посмотрим?
Отец внимательно поглядел на сына… И любопытство, и страх отразились в глазах Ерина-старшего. Руки его, натруженные за много лет — большие, пропахшие смольем… чуть дрожали на коленях.
— Не надо. Может, хоть у маленьких-то… Эх вы! — Андрей встал, пнул со зла табуретку. — Вшей, клопов, личинок всяких — это научились выводить, а тут каких-то… меньше же гниды самой маленькой — и ничего сделать не можете! Где же ваша ученая степень!
— Вшу видно, а этих… Как ты их?
Отец долго думал.
— Скипидаром. Не возьмет. Водка-то небось покрепче… я ж пью, а вон видел, што делается в крове-то!
— Водка в кровь, что ли, поступает?
— А куда же? С чего же дуреет человек?
Как-то Андрей принес с работы длинную тонкую иглу… Умылся, подмигнул сыну, и они ушли в горницу.
— Давай попробуем… Наточил проволочку — может, сумеем наколоть парочку.
Кончик проволочки был тонкий-тонкий — прямо волосок. Андрей долго ширял этим кончиком в капельку воды. Пыхтел… Вспотел даже.
— Разбегаются, заразы… Нет, толстая, не наколоть. Надо тоньше, а тоньше уже нельзя — не сделать. Ладно, счас поужинаем, попробуем их током… Я батарейку прихватил: два проводка подведем и законтачим. Посмотрим, как тогда они будут…
В последнее время Андрею было не до выпивок, и он с удивлением обнаружил, что брезгует пьяными. Очень уж они глупо ведут себя и говорят всякие несуразные слова.
— Садись с нами, — без всякого желания пригласил Андрей.
— Зачем? Мы вот тут… Нам што? Нам — в уголку.
— Дай микробов посмотреть?
— Каких микробов? Иди проспись, Серега… Никаких у меня микробов нету.
Зое Ериной, хоть она тоже не выносила пьяных, тем не менее лестно было, что говорят про ее мужа — ученый. Скорей по привычке поворчать при случае, чем из истинного чувства, она заметила:
— Не могли уж чего-нибудь другое присудить? А то — микроскоп. Свихнется теперь мужик — ночи не спит. Што бы — пылесос какой-нибудь присудить… А то пропылесосить — и нечем, не соберемся никак купить.
— Кого присудить? — не понял Сергей.
Андрей Ерин похолодел.
— Да премию-то вон выдали… Микроскоп-то этот…
Андрей хотел было как-нибудь — глазами — дать понять Сергею, что… но куда там! Тот уставился на Зою как баран.
— Ну премию-то вам давали!
Зоя посмотрела на мужа, на Сергея…
— Вам премию выдавали?
— Жди, выдадут они премию! Догонют да ишо раз выдадут. Премию…
— А Андрею вон микроскоп выдали… за ударную работу… — Голос супруги Ериной упал до жути — она все поняла.
— Они выдадут! — разорялся в углу пьяный Сергей. — Я в прошлом месяце на сто тридцать процентов нарядов назакрывал… так? Вон Андрей не даст соврать…
Все рухнуло в один миг и страшно устремилось вниз, в пропасть.
Андрей встал… Взял Сергея за шкирку и вывел из избы. Во дворе стукнул его разок по затылку, потом спросил:
— У тебя три рубля есть? До получки…
— Есть… Ты за што меня ударил?
— Пошли в лавку. Кикимора ты болотная. Какого хрена пьяный болтаешься по дворам. Эх-х… Чурка ты с глазами.
В эту ночь Андрей Ерин ночевал у Сергея. Напились они с ним до соплей. Пропили свои деньги, у кого-то еще занимали до получки.
Только на другой день, к обеду, заявился Андрей домой… Жены не было.
— Где она? — спросил сынишку
— В город поехала, в эту… как ее… в комиссионку.
Андрей сел к столу, склонился на руки. Долго сидел так.
— Нет. Так, маленько. Сколько пропил?
— Двенадцать рублей. Ах, Петька… сынок… — Андрей Ерин, не поднимая головы, горько сморщился, заскрипел зубами. — Разве же в этом дело?! Не поймешь ты по малости своей… не поймешь…
— Понимаю: она продаст его.
— Продаст. Да… Шубки надо. Ну ладно — шубки, ладно. Ничего… Надо: зима скоро. Учись, Петька! — повысил голос Андрей. — На карачках, но ползи в науку — великое дело. У тя в копилке мелочи нисколь нету?
— Нету, — сказал Петька. Может, соврал.
— Ну и ладно, — согласился Андрей. — Учись знай. И не пей никогда… Да они и не пьют, ученые-то. Чего им пить? У их делов хватает без этого.
Андрей посидел еще, покивал грустно головой… И пошел в горницу спать.
Сочинение
Тема: Всегда ли мечта становится реальностью?
Мечта – это образ идеального будущего. Каждый из нас мечтает о чём-то: кто-то мечтает о процветании всего человечества, о мире без войны, кто-то – о личном счастье. Наши большие и маленькие мечты вдохновляют, побуждают идти вперёд, дарят надежду. Исполнение мечты зависит не только от масштаба задуманного, но и от нашей готовности действовать, идти к своей цели. Мечты сбываются не всегда, а только тогда, когда мы прикладываем усилия, боремся за их исполнение. Порой мы предаём свои мечты, оправдывая бездействие неблагоприятными жизненными обстоятельствами. Но если ждать удобного момента, можно так никогда и не исполнить свою мечту.
Из этого можно сделать вывод, что не все мечты становятся действительностью. Исполнения мечты добьётся только тот, кто сделает её своей целью. Именно труд приближает нас к исполнению мечты. Не бойтесь мечтать! Но не останавливайтесь на вдохновляющем образе, действуйте, претворяйте мечты в жизнь!
Тема: "Всегда ли достижение мечты приносит человеку счастье?"
Опасности нашей повседневной жизни: Опасность — возможность возникновения обстоятельств, при которых.
Движущей силой действия в драме Горького является борьба идей, и, соответственно, весь спектр использованных автором художественных приемов подчеркивает это. Как сюжет пьесы, так и ее композиция также работает на главную линию драмы. В пьесе нет яркой движущейся сюжетной линии.
Герои пьесы разобщены, сосредоточены по разным углам сцены.
Пьеса “На дне” представляет собой цикл маленьких драм, в которых традиционные кульминационные моменты происходят за сценой. Автор сознательно уводит эти события из поля зрения зрителя, подчеркивая
тем самым, что главное в пьесе – это разговоры. Драма Горького начинается с появления содержателя ночлежки Костылева.
Из разговора ночлежников выясняется, что он ищет свою жену Василису, которая увлечена Пеплом. С появлением Луки происходит завязка действия. В четверном действии наступает развязка.
Монолог Сатина: “Что такое правда? Человек – вот правда!” является наивысшей точкой накала действия, кульминацией драмы.
Исследователями творчества Горького отмечена еще одна особенность: драматург использует так называемые “рифмующиеся” эпизоды. Зеркально повторяются два диалога
Насти и Барона. В начале пьесы девушка защищается от насмешек Барона. После ухода Луки герои как бы меняются ролями: все рассказы Барона о его прежней богатой жизни сопровождаются одной и той же репликой Насти: “Не было!”.
Точную смысловую рифму в пьесе составляют притча Луки о праведной земле и эпизод о самоубийстве Актера. Оба фрагмента дословно совпадают в финальных строчках: “А после пошел домой – и удавился…” и “Эй… вы! Иди. .. идите сюда!. ..Там Актер удавился!”.
Подобные фрагменты, по мысли автора, призваны связать части композиции.
Герои пьесы “На дне” не делятся традиционно на главных и второстепенных. Каждый персонаж имеет свою историю, свою судьбу, несет в произведении свою смысловую нагрузку. В пьесе они резко противопоставлены. Автор обращается к антитезе неоднократно.
В противовес страшным условиям жизни, нищете и безысходности громко звучит гимн Человеку.
Горький всегда придавал языку огромное значение. И в пьесе именно диалоги придают действию атмосферу напряженности и конфликтности. Автор вкладывает в уста героя яркие, емкие слова для выражения главной идеи – о назначении Человека: “Существует только человек, все же остальное – дело его рук и его мозга!
Чело-век! Это великолепно! Это звучит гордо!” В речи каждого персонажа отразилась судьба, социальное происхождение, уровень культуры.
Например, необыкновенно афористична речь Луки: “Где тепло – там и родина”, “Порядка в жизни нет, чистоты”, “… ни одна блоха не плоха: все черненькие, все прыгают”.
Таким образом, художественным своеобразием пьесы Горького “На дне” является:
Ранние произведения М. Горького раскрывают основы мировоззрения молодого писателя, его философской мысли. Важную роль в этом раскрытии играет образ рассказчика. Благодаря образу рассказчика такие произведения, как "Песня о Соколе", "Старуха Изергиль", становятся "рассказами в рассказе", у них возникает своеобразная "рама", которая, как рама картины, оттеняет своеобразие произведения. Например, в "Песне о Соколе" описание торжественно красивой, задумчивой природы, с которого начинается рассказ, сразу же настраивает читателя на возвышенный лад, позволяет ожидать повествования о чем-то значительном. К этому же подготавливает и характеристика, которую дает рассказчику М. Горький: старый чабан Рагим — человек мудрый, любящий рассуждать о жизни. Рисуя образ Рагима, писатель дает понять: в жизни всегда есть люди, которые близки по духу таким сказочным героям, как Сокол. Они помнят об этих героях, сочувствуют им, любуются ими.
Еще более важную роль играет рассказчик в "Старухе Изергиль". Во вступлении читаем: "Все это — звуки и запахи, тучи и люди — было странно красиво и грустно, казалось началом чудной сказки". А затем возникает зловещая внешность старухи, которая "точно говорила костями ", голубой свет луны, облако, о котором Изергиль сообщает, что это Ларра, а далее следует сама сказка — одна из славных сказок, сложенных в степях. Так вступление настраивает читателя на чудесное, эмоционально подготавливает к легенде о Ларре.
Но роль обрамления не только в этом. Вводя нас в сказку, оно вместе с тем напоминает о современности. Вначале рассказчик четко определяет место действия: "Я слышал эти рассказы под Аккерманом, в Бессарабии, на морском берегу". С другой стороны, место действия легенды о Ларре определено так: "Далеко за морем, на восход солнца, есть старая большая река. "
В отличие от обеих легенд, рассказ Изергиль о себе насыщен реальными названиями, бытовыми подробностями, даже политическими событиями (Польское восстание, восстание в Венгрии). Так обрамление рассказа, слово рассказчика создает связь между сказочным и реальным, прошлым и настоящим.
Очень важно, что образ рассказчика здесь обрисован достаточно четко. С одной стороны, это думающий, критически относящийся к жизни человек. Он жадно вслушивается в слова Изергиль, они его волнуют, с горькой иронией говорит о земле, которая на своем веку так много поглотила человеческого мяса и выпила крови, "отчего, наверное, и стала такой жирной и щедрой". Ему же принадлежит упрек обывателям — "живым мертвецам".
Но одновременно вырисовываются и другие черты рассказчика. Во вступлении Изергиль не случайно укоряет его в пассивности, в отсутствии любви к жизни: "У. стариками родитесь вы, русские. Мрачные все, как демоны. Боятся тебя наши девушки". Новые подробности о рассказчике мы находим во второй главе — здесь его образ приобретает некоторый сатирический оттенок. Это своеобразная маска, которая необходима писателю для разоблачения морали "живых мертвецов". Но тем самым устанавливается еще одно звено связи между легендой и реальностью. Осторожность и инертность таких как рассказчик должны уступить место дерзанию и "безумству храбрых".
Итак, образ рассказчика в ранних произведениях М. Горького играет огромную роль: он создает живые и разнонаправленные связи между легендой и реальностью, прошлым и настоящим. Можно сказать, что благодаря ему в этих романтических произведениях возникает реалистическое начало.
Горький утвердил в драматургии новый тип общественно-политической драмы. Его новаторство проявилось и в выборе драматического конфликта, и в методе изображения действительности.
Конфликт в пьесах Горького всегда выражен не внешне, не в сложной интриге, не в эффектных столкновениях, а во внутреннем движении пьесы. Действие развивается в них неторопливо, без внешне эффектных переходов. Острота драматического конфликта у Горького носит отчетливо выраженный социальный характер. Центр тяжести его пьес — в столкновении идей, в борьбе мировоззрений, социальных принципов, политических взглядов.
Социальные качества человека предстают в его пьесах не в отвлеченном, прямолинейно выраженном виде, человек изображен у него со всеми личными особенностями и свойствами. Но за индивидуальными качествами героя мы видим в резком и ясном свете его общественно-политическое лицо.
Горький не часто пользуется формой развернутого монолога. Преобладает в его пьесах диалог, реплика, иногда сказанная невзначай, но всегда до предела насыщенная внутренний смыслом. В своих речевых характеристиках Горький стремился к тому, чтобы личность характеризовалась всесторонне: я с точки зрения классовой, и с точки зрения индивидуальных особенностей. Он добивался того, чтобы каждая реплика, каждое слово героя с максимальной выразительностью раскрывали его характер.
Так же сложна и выразительна речевая характеристика Барона. В прошлом аристократ, а теперь искалеченный жизнью бездомный босяк, он соединяет в своей речи барскую спесь и подавленность выбитого из жизненной колеи бродяги. Отсюда повелительный тон в его репликах, отсюда же и бессвязные фразы растерянного, не понимающего жизни человека.
Таким образом, пьесы Горького обогатили русскую и мировую драматургию новым содержанием, вывели на сцену новых героев, сделали шаг вперед в художественном развитии драматургии, выявив новые возможности изображения человека в драме.
Пьеса содержит в себе как бы два параллельных действия. Первое —социально-бытовое и второе — философское. Оба действия развиваются параллельно, не переплетаясь. В пьесе существуют как бы два плана: внешний и внутренний.
Основная характеристика социально-философской драмы, в которой главными являются конфликт людей с окружающим миром. Особенность сравнения истины и сострадания при спасении человека. Описание ложной надежды и горькой злой правды в пьесе Горького "На дне".
| Рубрика | Литература |
| Вид | доклад |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 29.03.2015 |
| Размер файла | 13,5 K |
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Однако основной, философский вопрос произведения в другом. Что лучше, спасительнее для человека: истина или сострадание?
Кто слаб душой. и кто живет чужими соками - тем ложь нужна. одних она поддерживает, другие - прикрываются ею. А кто - сам себе хозяин. кто независим и не жрет чужого - зачем тому ложь?
Подобные документы
Ознакомление с творчеством М. Горького. Рассмотрение особенностей описания беспощадной правды о жизни социальных низов в пьесе "На дне". Изучение проблемы добра, сострадания, социальной справедливости. Философский взгляд автора на ложь во спасение.
реферат [27,2 K], добавлен 26.10.2015
Рассуждения относительно ложной и истинной доброты одного из персонажей пьесы Горького "На дне", Луки. Губительность для обитателей ночлежки его притворного сострадания и лжи "во благо". Ценность истинного милосердия, преодолевающего несправедливость.
сочинение [13,9 K], добавлен 20.10.2013
В пьесе М. Горького "На дне" обнаруживаются все пороки современного общества. Автор описывает жизнь людей, попавших на дно общества. Эти люди, однажды оступились в жизни или разорились и оказались в ночлежке, где все равны, и нет надежды выбраться.
сочинение [11,3 K], добавлен 24.02.2008
Изучение русской реалистической литературы конца XIX-начала XX в. Значение творчества писателя, публициста и общественного деятеля М. Горького в литературе эпохи реализма. Определение особенностей проблематики и жанрового своеобразия пьесы "На дне".
курсовая работа [38,7 K], добавлен 11.03.2011
Место жанра короткого рассказа в системе прозаических форм. Проблема периодизации творчества А. Чехова. Основная характеристика социально-философской позиции писателя. Архитектоника и художественный конфликт непродолжительных повествований М. Горького.
Читайте также: