Юрий давидович левитанский реферат

Обновлено: 02.07.2024

Юрий Давидович Левитанский (1922-1996) — русский поэт и переводчик украинского происхождения. Его заслуженно называют мастером пародийного и лирического жанра. С 1957 он являлся членом Союза писателей. В 1994 лирик получил Государственную премию РФ в области литературы и искусства. Левитанский умел писать произведения, которые оказались вне времени. Они не касались конкретных событий, охватывали всё происходящее сразу. Стихотворения этого автора отличаются глубиной и проникновенностью.

Детство в Украине

Юра родился 22 января 1922 в городе Козелец Черниговской губернии УССР. Незадолго после его рождения семья перебралась в Киев. Позже отец получил работу на шахте, и они переехали в Сталино (современный Донецк). До 1938 мальчик учился в местной школе, окончил 10 классов.

Образование и армия

После школы Юрий уехал поступать в Москву. Там он стал студентом Института философии, истории и литературы. В то же время в этом учебном заведении числились такие известные личности, как Лев Озеров, Давид Самойлов, Сергей Наровчатов и Павел Коган.

Из-за учебы в институте Лавитанский был освобожден от армии. Однако он стремился защищать свою страну от фашистов, поэтому в 1941 отправился на фронт добровольцем. Юра ушел на войну сразу же после сдачи экзаменов, он стал пулеметчиком. В военный период юноша оборонял Москву, служил в Северо-западном, Степном и Украинском фронтах.

Позднее поэт участвовал в битве на Орловско-Курской дуге, форсировании Днепра и прута, взятии Харькова. С 1943 он стал корреспондентом фронтовой газеты. За несколько лет юноша прошел путь от рядового солдата до лейтенанта, командовал подразделением. Его неоднократно награждали за боевые заслуги перед Родиной.

Когда закончилась Великая Отечественная война, Юрий находился в Чехословакии. Но даже после победы он не вернулся домой. Летом 1945 литератору пришлось участвовать в битве на территории Маньчжурии, позже он перевелся в Иркутск. Туда же Левитанский привез своих родителей. И только летом 1947 он смог добиться приказа о демобилизации.

За свои заслуги Юрий получил ордена Отечественной войны и Красной Звезды. Также его удостоили медалей за оборону Москвы, взятие Будапешта, победу над Германией и Японией. После службы юноша работал в газете Восточно-Сибирского военного округа. Через некоторое время его пригласили стать заведующим литературной частью Театра музыкальной комедии.

Примечательно, что военная тема не стала основой произведений поэта. Он не хотел вспоминать об этом болезненном времени, не видел повода для гордости в многочисленных убийствах. Юрий всегда мечтал о мире, ему нравились прекрасные европейские города. Позже он говорил, что плакал, когда в Прагу вошли советские танки в 1968 году.

Творческий путь

Последние годы

Юрий Давидович всегда был смелым человеком. Он не боялся высказывать свое мнение, даже если оно отличалось от взглядов других людей. В 1995 году, во время вручения Государственной премии, поэт высказался в адрес президента России. Он призывал правителя прекратить войну на территории Чечни. Еще в 70-80 годах Левитанский подписывал письма в защиту диссидентов, из-за этого его неоднократно преследовало правительство. Но лирик никогда не позволял себе думать об эмиграции.

Во время перестройки литератор начал заниматься общественной деятельностью. Он стал членом ПЕН-центра и даже хотел баллотироваться в Думу. Последние годы жизни лирик провел в Москве. Там его и похоронили 25 января 1996 года на Ваганьковском кладбище. Левитанский погиб неожиданно, от сердечного приступа во время выступления в мэрии. Он рассказывал о трагедии чеченской войны.

О личной жизни поэта известно немного. К шестидесяти годам у него уже было три дочери, однако Юрий ни разу не был женат. Он пользовался популярностью у женщин, был красивым и обаятельным мужчиной. Каждая возлюбленная была для него особенной. В 63 года Левитанский встретил Ирину Машковскую, которой было всего 19 лет. Вскоре они поженились. Десять лет влюбленные провели вместе, несмотря на осуждение со стороны общества. После смерти Юрия девушка стала опекать его дочерей, получила в наследство квартиру, библиотеку и все деньги супруга.

Левитанский Юрий Давыдович, (22.01.1922, г. Козелец Черниговской области, - 25.01.1996, г. Москва) - поэт, переводчик. Из семьи служащих. Родители поэта, вскоре после рождения сына переселились в Киев, где прошли первые годы жизни Л. Во второй половине 1920-х семья переехала в г.Сталино (ныне г.Донецк). Ко времени обучения в школе относятся его первые литературные опыты. Учась в седьмом классе, Л. опубликовал свое первое стихотворение. В последующие годы стихи юного поэта печатали газ. “Социалистический Донбасс” и “Сталинский рабочий”. В 1939 Л. переехал в Москву и поступил в МИФЛИ. Через несколько дней после начала Отечественной войны Л. с третьего курса института ушел добровольцем в Советсткую Армию. В ноябре 1941-го участвовал в обороне Москвы, позднее - в боях на Курской дуге. Освобождал от фашистов Украину, Бессарабию, Румынию, Венгрию, Чехословакию, дошел до Праги. Участвовал в боевых действиях Советской Армии на территории Северо-Восточного Китая. Был рядовым, пулеметчиком, командиром отделения мотострелковой бригады, корреспондентом дивизионной газеты, с 1942 - газеты 53-й армии “Родина зовет”. В армейской печати опубликовал стихотворения, очерки, сатирические произведения. С 1943 стихи поэта печатались в центральных периодических изданиях - ж. “Смена”, “Знамя”, “Советский воин”, “Огонек”, “Сибирские огни”, “Советская женщина”, “Дальний Восток” и др.

После окончания войны Л. несколько лет жил в Иркутске, где до июня 1947 работал специальным корреспондентом газеты Восточно-Сибирского военного округа “Советский боец”, а после демобилизации - заведующим литературной частью местного Театра музыкальной комедии. В Иркутске выходят первые поэтические сборники Л.: “Солдатская дорога”(1948), “Встреча с Москвой” (1949), “Самое дорогое. Стихи в защиту детей” (1951), “Листья летят” (1956). В 1952 сборники Л. изданы в Новосибирске (“Утро нового года”) и в Москве (“Наши дни”). В 1955 Л. возвращается в Москву и поступает на Высшие Литературные Курсы при Союзе Писателей СССР (окончил в 1957). В 1954 Л. начинает переводить произведения, позднее становится одним из признанных авторитетов в области литературного перевода. Он переводит поэтов Молдавии, Армении, Латвии, Литвы и др. Особо аналитическим, исследовательским подходом к чужому слову отличаются переводы произведений И.Зиедониса, Э.Межелайтиса, поэтов Венгрии, Чехословакии, Румынии, Югославии, Польши. Л. является составителем сборников и альманахов современной восточноевропейской поэзии.

Широкую известность приобретает Л.-пародист. С 1956 ко дню рожденья поэта в его доме появлялась стенная газета “Красный именинник”, предназначенная специально для шутливых “материалов” хозяина и его гостей. Позднее часть этих юмористических сочинений, а именно тех, в которых Л. вышучивал стилистику или характерные смысловые мотивы знакомых поэтов, получила широкое распространение. В 1963 в альм. “День поэзии” была опубликована первая подборка его пародий. Каждая из них позволяла читателю представить, каким образом могли бы пересказать сюжетную канву стихотворения Ф.Б.Миллера о том, как “вышел зайчик погулять”, некоторые современные лирики в свойственной каждому из них манере. В 1978 поэт выпустил в свет целую книгу пародий “Сюжет с вариантами”. “Соавторами” оказались Б.Ахмадулина, А.Вознесенский, Е.Винокуров, Е.Евтушенко, Ф.Искандер, Л.Мартынов, Б.Окуджава и некоторые другие. Сборник оказал значительное влияние на развитие современной пародии, восстановив в правах утраченный вид пародирования через пародическое использование контрастирующего литературного материала. У Л. появились последователи, которые начали применять его метод даже по отношению к “серьезным” стихам самого пародиста (Л.Филатов). Справедливы утверждения Вл. Новикова в его “Книге о пародии”: “У Л.-пародиста есть своя школа в современной пародии”, а “в литературной ситуации семидесятых годов пародироваться у Л. стало почетнее, чем получить высокую официальную премию”.

Для критиков и широкого круга читателей имя Л. ассоциируется прежде всего с изысканной философской лирикой, отличающейся доверительной интонацией, диалогичностью авторского мышления, которое находит выражение в сложно организованной смене поэтических голосов, в причудливом балансировании автора на той грани, где лиризм сопределен иронии. Эти черты характерны для поэтики Л.-лирика, поскольку он не только в переводах и пародиях, но и в “самоценном” творчестве остается исследователем, экспериментирующим с новыми теоретическими моделями на всех уровнях поэтического текста. Сборники стихов “Стороны света” (1959), “Земное небо” (1963), “Кинематограф” (1970), “День такой-то” (1976), “Письма Катерине, или Прогулка с Фаустом” (1981), “Белые стихи” (1991) поставили автора в ряд близких Л. поэтов (среди них - Е.Винокуров, Д.Самойлов, А.Тарковский), чье творчество органично развивало классические культурные традиции.

Книги поэта представляют собой, по мнению Ю.Б.Орлицкого, “целостные сверхстиховые образования”, так как каждый отдельный сборник, группу стихов или смежные стихотворения объединяют разноуровневые сквозные мотивы, иногда получающие развитие в последующих книгах автора. Композиционная выверенность, структурная гармония служат знаками высокой поэтической техники и отражением стремлений Л. воплотить в стихах каноны организации музыкальных произведений. Каждая книга начинается своеобразной “увертюрой”, представляющей весь диапазон ее тем и мотивов. Художественное исследование явлений осуществляется обыкновенно с помощью нескольких метафорических рядов, развертывающихся и переплетающихся в едином сюжете. Тематическая доминанта поэзии Л. - лирическое “я” автора, описывающее извне свое состояние в момент путешествия по временным слоям или пространственным уровням культуры (античность или XIX век; культура художественная или культура человеческого общения и восприятия природы, и т.д.).

Уже в книге “Стороны света”, название которой метафорически обозначает широкий тематический кругозор автора, главенствующим становится рефлективное описание самого процесса художественного творчества в его незавершенности: “Вот мною не написанный рассказ./ Его эскиз./ Невидимый каркас./ Расплывчатые контуры сюжета./ А самого рассказа еще нет,/ Хотя его навязчивый сюжет. ” (“Вот мною не написанный рассказ. ”). Запечатлевается момент появления слова, сюжета, искусства (“Откуда вы приходите, слова. ”, “Промельк мысли. Замысел рисунка. ”), и специфика предмета изображения обусловливает освобождение от норм традиционной поэтики как в ритмике, так и в области рифм. Указанная тенденция отчетливее прослеживается в книге с оксюморонным названием “Земное небо”, подразумевающим, кроме прочего, соединение поэзии с жизнью, вечного с сиюминутным. Л. доходит до употребления тавтологических рифм, расширяет арсенал языковых приемов (“. Побродить/ По окрестным туманностям. ” - “Ожиданье”), усложняет звуковую инструментовку (“О, сень яснополянских ясеней/ В начале дня, в средине осени!” - “Дерево добрых /Из стихов о Ясной Поляне/”), использует сюжетный параллелизм развернутых метафор (поэма “Мама и космос”), продолжает отслеживать процесс творчества (“Ночью, за письменным столом”). Новые черты поэтики Л. - литературные аллюзии (на пушкинские и лермонтовские строки, “Слово о полку Игореве”) и, главное, особая ироническая окраска, часто вуалирующая проблематику философского характера (“Арбуз”, “Человечек”). Лирическая ирония характерна для большинства стихотворений сборника (“Стихотворение, в котором появляется гусь”, “Автоматы”, “Памятник” и др.), и она станет в дальнейшем одним из отличительных признаков стиля Л.

Сборники “Кинематограф” и “День такой-то” - вершинные явления в русской лирике 1970-х. В них сконденсированы основные проблемы, темы, сюжетные мотивы творчества автора. В первом сборнике идея постижения жизни посредством искусства доведена до логического предела, и оттого в ряду многочисленных лейтмотивов, в их сложном сцеплении организующую функцию имеет тот, что заявлен в названии. Лирический герой путешествует в снах, воспоминаниях, в воплощаемых перед читателем творческих замыслах; он и режиссер “киносюжета” жизни, и декоратор, и актер, и зритель: “Даже если где-то с краю перед камерой стою,/ даже тем, что не играю, я играю роль свою./ И, участвуя в сюжете, я смотрю со стороны,/ как текут мои мгновенья, мои годы, мои сны” (“Вступление в книгу”). Музыкальные и живописные образы развертываются в метафорические ряды, выражающие отношение автора к жизни человека и окружающего мира (мини-цикл “Как показать. ”). Импрессионистическим мировиденьем и эмблематическим представлением времени, прошедшей оценку чувством современности отличаются своеобразные “портретные” стихи Л. (“Иронический человек”, “Квадратный человек” и др.).

Поэтика Л. 1970-х имеет типологические родство с новаторской поэтикой Р.Кено, Ж.Превера и других европейских лириков второй половины ХХ века. Тяготение к форме раскованной речи, богатая ритмическая палитра (от традиционных размеров - через вариативность строфики - к верлибру), разнообразие рифм (диссонирующие, окказиональные и т.д.) в эти годы определяют поэтическую манеру Л. “Книжность” как признак внутренней культуры писателя находит свое отражение в увеличении числа реминисценций в книге “День такой-то”. Здесь и вариации на тему “Ворона” Э.По (“Как зарок от суесловья, как залог. ”, “Когда я решил распрощаться уже и проститься. ”), и “плачи” о героях Гоголя и Достоевского (из цикла “Старинные петербургские гравюры”) с повышенной экспрессивностью и “тягучим” слогом, и реконструкция опоэтизированного чеховского мира в “Ялтинском домике” (“старый мой доктор”, “самый давний мой доктор” - частый адресат стихотворных обращений Л.). В этой книге продолжает доминировать тема искусства (“Ars poetica”, “О свободном стихе”, “Когда в душе разлад. ”, “Кровать и стол, и ничего не надо больше. ”), развивается мотив музыкальной природы (“Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен. ”, “Весеннего леса каприччо. ”). Глубина поэтических чувств в равной степени явлена в интимной “Молитве о возвращенье” и в прокламирующем этические нормы автора стих. “Каждый выбирает для себя”.

Стихи “Писем Катерине. ” скрепляет единый сюжет географических и межвременных перемещений героя с Фаустом, выступающим в роли и Мефистофеля, и дантова Вергилия (закономерны как вклинивающиеся “Строки из записной книжки”, цитирующие источники гетевского “Фауста”, вариацией на тему которого служит весь сборник, так и аллюзии на различные историко-литературные эпохи). В этой книге по-новому осмыслена тема войны: “Но что с того, что я там был,/ В том грозном быть или не быть./ Я это все почти забыл./ Я это все хочу забыть./ Я не участвую в войне -/ Она участвует во мне” (“Ну, что с того, что я там был”). Дань творчеству великих русских лириков - обращенное к продолжателю их традиций Д.Самойлову стих. “Мундиры, ментики, нашивки, эполеты. ”.

“Белые стихи”, название последней книги Л., - метафора чистоты и свободы искусства, и поэтического возраста, и преобладающей в сборнике элегической тональности. Содержащиеся в ней размышления о стихах (“Я полагаю, Пушкин, говоря. ”, “Только ритмы, одни только ритмы. ” и др.), времени (“Координаты времени условны. ”, “Сумасшедшее такси”), и о себе (“Эволюция” и др.) как бы подводят итоги жизни и творческого пути поэта.

Л. последние годы руководил поэтическим семинаром в Литературном институте. Обладатель военных наград, Л.-гражданин был единственным деятелем искусства, кто при вручении ему Государственной премии России (1995) потребовал остановить войну в Чечне. Гражданская совесть подвигала сознательно аполитичного Л. касаться “чеченской проблемы” при каждом публичном выступлении в течение последнего года жизни. Л., как сообщил Исполком Русского Пен-центра (Литературная газета, 1995, 31 января, с.3), “умер от неравнодушия”, “. умер от сердечного приступа на собрании, обсуждая трагедию чеченской войны”.

Стихи поэта переведены на многие европейские языки.

Список литературы

Литвинцева Л.П. Ю.Д.Левитанский. Иркутск, 1954

Иоффе С. Юрий Левитанский.- в кн.: Иоффе С. Живут стихи. Иркутск, 1979

Болдырев Ю. Дар поэта. - в кн.: Левитанский Ю.Д. Избранное. М., 1982

Огнев В. Фронтовое поколение поэтов. - в кн.: Огнев В. Годовые кольца. Дневник критика. 1975-1980. М., 1983

Новиков В.И. Юрий Левитанский. - в кн.: Новиков В. Книга о пародии. М., 1989.

Стихи поэта переведены на многие европейские языки.

Литвинцева Л.П. Ю.Д.Левитанский. Иркутск, 1954

Иоффе С. Юрий Левитанский.- в кн.: Иоффе С. Живут стихи. Иркутск, 1979

Болдырев Ю. Дар поэта. - в кн.: Левитанский Ю.Д. Избранное. М., 1982

Огнев В. Фронтовое поколение поэтов. - в кн.: Огнев В. Годовые кольца. Дневник критика. 1975-1980. М., 1983

Новиков В.И. Юрий Левитанский. - в кн.: Новиков В. Книга о пародии. М., 1989.

Юрий Левитанский стихи -про одиночество

Дорогие друзья блога!
Сегодня я хочу посвятить статью творчеству нашего современника, поэта,
чьи строки вы знаете и, может быть, любите.
Стихи Юрия Левитанского немного грустные, написанные вне канонов и правил,
такие красивые и мудрые – это стихи про одиночество,
про поиск себя в этом мире, стихи о дружбе и друзьях,
о быстротечности нашей жизни.

Начинаю статью одним из самых известных стихотворений Левитанского.
Каждый выбирает для себя.

Стихи Левитанского сразу запоминаешь, потому что они музыкальны,
у них есть своя интонация, читая их начинаешь и дышать по- другому,
им в такт, как будто они сотворены из воздуха.

После Пушкина никто, кажется, так не любил глаголы, никто так изысканно не рифмовал, не перекатывал по строке, как волна перекатывает гальку, шурша и звеня.
Он рифмовал их виртуозно…
Е Бершин

Музыка моя, слова,
их склоненье, их спряженье,
их внезапное сближенье,
тайный код, обнаруженье
их единства и родства…
музыка моя, слова,
осень, ясень, синь, синица,
сень ли, синь ли, сон ли снится,
сон ли синью осенится,
сень ли, синь ли, синева —
музыка моя, слова,

Юрий Левитанский родился 22 января 1922 года в Черниговской области
Первые его стихи появились в середине 30-х годов в газетах Донбасса, когда мальчику было 13 лет.

В 16 лет Юрий приезжает в Москву и поступает в знаменитый институт философии, литературы и истории.

Через 3 года начинается война и юноша уходит на фронт добровольцем,
сразу после сдачи экзаменов за 3-й курс.

Поэт прошел путь от солдата до офицера,
был награжден многочисленными орденами и медалями.
При обороне Москвы в сорок первом он лежал на снегу,
на льду за пулеметом рядом со своим другом и поэтом Семеном Гудзенко.

Я неопознанный солдат.
Я рядовой. Я имярек.
Я меткой пули недолёт.
Я лёд кровавый в январе.
Я прочно впаян в этот лёд –
я в нём, как мушка в янтаре…

Но он не был поэтом-фронтовиком, хоть и был военным фотокорреспондентом какое-то время.

Война для него не закончилась в 1945 году, он еще воевал на сопках Маньчжурии.

Левитанский Юрий Давидович
Юрий Левитанский мало писал о войне в молодости, возможно потому что хотел забыть страшные мгновенья, а возможно, хотел осознать – чем стала война для миллионов людей.

…Ну, что с того, что я там был.
Я был давно. Я всё забыл…

считаю одним из лучших стихотворений о войне. Послушайте! Без пафоса, естественно и искреннее, но как же сильно!

Война для Левитанского всегда была незаживающей раной.
Вплоть до его смерти.
И если в дальнейшем поэт и писал стихи о войне,
то с высоты своего духовного более позднего опыта.

…Я медленно учился жить.
Ученье трудно мне давалось.
К тому же часто удавалось
урок на после отложить…

Плен стихов Левитанского

Говорили — ладно, потерпи,
время — оно быстро пролетит.

Говорили — ничего, пройдет,
станет понемногу заживать.

Станет понемногу заживать,
буйною травою зарастать.

Время лучше всяких лекарей,
время твою душу исцелит.

Ну и ладно, вот и хорошо,
смотришь — и забылось наконец.

В памяти осталось — просто в щель,
как зверек, забилось.
***
Его рифма так свободна, что может появляться, а потом внезапно пропадать, но в стихах Левитанского это пленяет. .

Первые сборники стихов Юрия Левитанского.

Левитанский стихи о любви

У него все было позднее,
поздние стихи, поздняя любовь, поздние дети.
Причем, у

Иногда стихи ироничны, но как-то мягко и застенчиво ироничны.
Его стихи негромкие, как и он сам.
И в этом – особое очарование.
Но в то же время, отмечают его друзья, при всей своей интеллигентности и мягкости,
он мог пойти на многое, отстаивая свои ценности,
доказывая и убеждая со всем пылом и неожиданной страстностью.

В мастерской скульптора Вадима Сидура, 1968 год. фото Гладкова (с)

В Москве Левитанский появился в середине пятидесятых,
где и жил до конца жизни, писал стихи, работал переводчиком,
обладая удивительным языковым чутьем и слухом.

И мы уходим в переводы,
идём в киргизы и казахи,
как под песок уходят воды,
как Дон Жуан идёт в монахи.

Прокормиться на собственные стихи трудно
и Юрий Левитанский много переводит с немецкого, чешского, португальского, польского и других языков.
Юрия Левитанского любили коллеги и выбирали ему стихи для перевода.
Знали, что хорошие стихи в оригинале в переводе Левитанского
становятся очень хорошими, он вдыхает в них свою жизнь..

Практически португальский Левитанский)

Левитанский стихи о войне

Каждый выбирает для себя левитанский

У Юрия Левитанского много стихов о времени, об уходящем времени,

…Все проходит в этом мире, снег сменяется дождем,
все проходит, все проходит, мы пришли, и мы уйдем.
Все приходит и уходит в никуда из ничего.
Все проходит, но бесследно не проходит ничего…

О ценности каждого мгновения..

….Мы себя убеждаем — ну, что там печалиться
попусту,
но подстреленной птицей клокочет и рвется
в груди
этот сдавленный возглас — как вслед уходящему
поезду —
о мгновенье, помедли,
помешкай,
постой,
погоди!…

о вечной суете, убыстряющейся спешке нашей жизни

об уходящих друзьях и одиночестве.

….Что-то случилось, нас все покидают.
Старые дружбы, как листья, опали…

Его поэзия – это поиск добра, красоты, правды, смысла жизни.
Его стихи стремятся расшевелить и пробудить, и напомнить, что жизнь – всего мгновенье.
И надо быть чуть участливее, чуть добрее, чуть сострадательнее, чуть нежнее друг к другу. Хотя бы чуть..

Левитанский не поговорили
Что для этого надо?
Всего лишь вглядеться… вглядеться в лицо близкого,
любимого, друга, просто прохожего..

Всего и надо, что вглядеться,— боже мой,
всего и дела, что внимательно вглядеться,—
и не уйдешь, и никуда уже не деться
от этих глаз, от их внезапной глубины…

“Кто-нибудь утром проснется и ахнет,
и удивится – как близко черемухой пахнет,
пахнет влюбленностью, пахнет любовным признаньем,
жизнь впереди – как еще нераскрытая книга…”

К сожалению, не смогла ее найти на видео
Все те же стихи про одиночество и про надежду

Это общество — словно рояль, безнадежно
расстроенный,
весь изломанный, весь искорябанный, весь
искореженный —
вот уж всласть потрудились над ним исполнители
рьяные,
виртуозы плечистые, ах, барабанщики бравые.

Как в беспамятстве, все эти струны стальные и медные,
лишь вчера из себя исторгавшие марши победные, —
та едва дребезжит, та, обвиснув, бессильно качается,
есть отдельные звуки, а музыка не получается.

И все так же плывет над пространством огромной страны
затянувшийся звук оборвавшейся некой струны.

Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже – как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.

…выступление Левитанского было столь эмоционально, что сердце поэта не выдержало…
….Что происходит на свете? – А просто зима.
Просто зима, полагаете вы? – Полагаю.
Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю
в ваши уснувшие ранней порою дома….

Это случилось на 3-й день после его 74 -летия

….На зыбучий этот снег
осторожно ставлю ногу,
и помалу, понемногу
след теряется вдали.

В белый морок, в никуда
простираю молча руки —
до свиданья, мои други,
до свиданья,
до свида……

Стихи Левитанского про одиночество, стихи о дружбе и друзьях,
об уходящем времени и любви.

Собирались наскоро, обнимались ласково,
Пели, балагурили, пили и курили.
День прошел — как не было.
Не поговорили.
Виделись, не виделись, ни за что обиделись,
Помирились, встретились, шуму натворили.
Год прошел — как не было.
Не поговорили.
Так и жили — наскоро, и дружили наскоро,
Не жалея тратили, не скупясь, дарили.
Жизнь прошла — как не было.

Ста рублей не копил – не умел.
Ста друзей все равно не имел.
Ишь чего захотел – сто друзей!
Сто друзей – это ж целый музей!
Сто, как Библия, мудрых томов.
Сто умов.
Сто высотных домов.
Сто морей.
Сто дремучих лесов.
Ста вселенных заманчивых зов:
скажешь слово одно –
и оно
повторится на сто голосов.
Ах, друзья,
вы мудры, как Сократ.
Вы мудрее Сократа стократ.
Только я ведь и сам не хочу,
чтобы сто меня рук – по плечу.
Ста сочувствий искать не хочу.
Ста надежд хоронить не хочу.
…У витрин, у ночных витражей,
ходят с ружьями сто сторожей,
и стоит выше горных кряжей
одиночество в сто этажей.

Я зимнюю ветку сломал, я принес ее в дом
и в стеклянную банку поставил.
Я над ней колдовал, я ей теплой воды подливал,
я раскрыть ее листья заставил.
И раскрылись зеленые листья,
растерянно так раскрывались они,
так несмело и так неохотно,
и была так бледна и беспомощна бедная эта
декабрьская зелень —
как ребенок, разбуженный ночью,
испуганно трущий глаза
среди яркого света,
как лохматый смешной старичок,
улыбнувшийся грустно
сквозь слезы.

Что же случилось? Да нет, ничего не случилось.
Все хорошо, мои милые. Спите спокойно.
Да не разбудит однажды и вас среди ночи
тщетно молящий о помощи голос отцовский.

Да не почудится вам, что и вы виноваты,
если порою мне в жизни бывало несладко,
если мне так одиноко бывало на свете,
если хотелось мне криком кричать
временами.
***
Живешь, не чувствуя вериг

Живешь, не чувствуя вериг,
живешь — бежишь туда-сюда.
— Ну как, старик? — Да так, старик!
Живешь — и горе не беда. —
Но вечером,
но в тишине,
но сам с собой наедине,
когда звезда стоит в окне,
как тайный соглядатай,
и что-то шепчет коридор,
как ростовщик и кредитор,
и въедливый ходатай…

Живешь, не чувствуя вериг,
и все на свете трын-трава.
— Ну как, старик? — Да так, старик!
Давай, старик, качай права! —
Но вечером,
но в тишине,
но сам с собой наедине,
когда звезда стоит в окне,
как тайный соглядатай…

Итак — не чувствуя вериг,
среди измен, среди интриг,
среди святых, среди расстриг,
живешь — как сдерживаешь крик.
Но вечером,
но в тишине…

Как медленно тебя я забывал!

Как медленно тебя я забывал!
Не мог тебя забыть,
а забывал.
Твой облик от меня отодвигался,
он как бы расплывался,
уплывал,
дробился,
обволакивался тайною
и таял у неближних берегов —
и это все подобно было таянью,
замедленному таянью снегов.
Все таяло.
Я начал забывать
твое лицо.
Сперва никак не мог
глаза твои забыть,
а вот забыл,
одно лишь имя все шепчу губами.
Нам в тех лугах уж больше не бывать.
Наш березняк насупился и смолк,
и ветер на прощанье протрубил
над нашими печальными дубами.
И чем-то горьким пахнет от стогов,
где звук моих шагов уже стихает.
И капля по щеке моей стекает…
О, медленное таянье снегов!

Я вас не задержу

Презентация "Поэты-фронтовики. Юрий Левитанский (1922 - 1996)" предназначена для проведения Уроков Мужества, классных часов, уроков литературы, посвящённых Великой Победе в Великой Отечественной войне.

Поэты-фронтовики. Юрий Левитанский

Уже меня не исключить

из этих лет, из той войны.

Уже меня не излечить

от тех снегов, от той зимы.

Юрий Давидович Левитанский (1922-1996)

Первые поэтические опыты

Планы нарушила война…

Боевой путь Левитанского

Путь от рядового до лейтенанта

Возвращение к мирной жизни

Начало творческого пути

И убивали, и ранили

пули, что были в нас посланы.

Были мы в юности ранними,

стали от этого поздними.

Вот и живу теперь - поздний.

Лист раскрывается - поздний.

Свет разгорается - поздний.

Снег осыпается - поздний.

Снег меня будит ночами.

Войны снятся мне ночами.

Как я их скину со счета?

Две у меня за плечами.

Были ранения ранние.

Было призвание раннее…

Первый громкий успех поэта

Левитанский - мастер пародий

Творчество в 70-е и 80-е годы 20 века

Заботливый отец трёх дочерей

Первой спутницей жизни Юрия стала девушка Марина, с которой он заключил союз в Иркутске. После возвращения в столицу эти отношения разрушились.
Второй раз Юрий Давидович женился только в 40 лет. Избранницей стала студентка Литературного института Валентина Скорина, родившая поэту трех девочек – Екатерину, Анну и Ольгу. Левитанский превратился в чудесного заботливого отца, обожавшего и целыми днями нянчившего дочерей. Литературным творчеством Юрий Давидович занимался только ночами.

Всё уже круг друзей, тот узкий круг,

где друг моих друзей - мне тоже друг,

и брат моих друзей - мне тоже брат,

и враг моих друзей - мне враг стократ.

Всё уже круг друзей, всё уже круг

знакомых лиц и дружественных рук.

Всё шире круг потерь, всё глуше зов

ушедших и умолкших голосов.

Светлый праздник бездомности,

тихий свет без огня.

Ощущенье бездонности

августовского дня.

Ощущенье бессменности

пребыванья в тиши

и почти что бессмертности

своей грешной души.

Вот и кончено полностью,

вот и кончено с ней,

с этой маленькой повестью

наших судеб и дней…

Сколько в мире холмов!

Как надгробные надписи скупы.

Это скорбные вехи

пути моего поколенья.

Я иду между ними.

До крови закушены губы.

у могилы твоей

становлюсь на колени.

И теряю тебя.

Бесполезны слова утешенья.

Что мне делать с печалью!

Моё поколенье на марше.

Но годам не подвластен

железный закон притяженья

к неостывшей земле,

где зарыты ровесники наши.

Ну что с того, что я там был.

Я был давно. Я всё забыл.

Не помню дней. Не помню дат.

Ни тех форсированных рек.

(Я неопознанный солдат.

Я рядовой. Я имярек.

Я меткой пули недолёт.

Я лёд кровавый в январе.

Я крепко впаян в этот лёд -

я в нём, как мушка в янтаре.)

Ну что с того, что я там был.

Я всё избыл. Я всё забыл…

Отношение к военной теме…

Каждый выбирает для себя

женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку -

каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе

слово для любви и для молитвы.

Шпагу для дуэли, меч для битвы

каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе.

Щит и латы. Посох и заплаты.

Меру окончательной расплаты.

Каждый выбирает по себе.

Всего и надо, что вглядеться, - боже мой,

всего и дела, что внимательно вглядеться, -

и не уйдёшь, и никуда уже не деться

от этих глаз, от их внезапной глубины.

Всего и надо, что вчитаться, - боже мой,

всего и дела, что помедлить над строкою -

не пролистнуть нетерпеливою рукою,

а задержаться, прочитать и перечесть…

- Что происходит на свете? - А просто зима.

- Просто зима, полагаете вы? - Полагаю.

Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю

в ваши уснувшие ранней порою дома.

- Что же за всем этим будет? - А будет январь.

- Будет январь, вы считаете? - Да, я считаю.

Я ведь давно эту белую книгу читаю,

этот, с картинками вьюги, старинный букварь.

Я медленно учился жить.

Ученье трудно мне давалось.

К тому же часто удавалось

урок на после отложить.

Полжизни я учился жить,

и мне за леность доставалось -

но ведь полжизни оставалось,

куда спешить!

Собирались наскоро,

обнимались ласково,

пели, балагурили,

пили и курили.

День прошёл - как не было.

Не поговорили.

Виделись, не виделись,

ни за что обиделись,

помирились, встретились,

шуму натворили.

Год прошёл - как не было.

Не поговорили.

Стихи из прошлого…

Костелов медный перезвон За окнами невдалеке. Полки давно ушли за Грон*, И в этом тихом городке Теперь такая тишина Как будто кончилась война. А мне здесь жить и видеть сны Вдыхать озон чужой весны, И я устал от тишины, От госпитальной тишины…

Шумят кусты смородины За избами, за хатами Далекой, милой Родины. Вот почему в любом краю Меня всегда — ты знаешь сам — Влечет на родину мою. Я здесь живу, а сердце — там…

(Чехословакия)

Окончен бой. И вот пришел покой, Как весточка из дому, долгожданный. Здесь ночь сейчас. Лежат на мостовой Коричневые спелые каштаны. Глухая ночь над городом плывет. Но время по-московскому считая, У нас часы — на два часа вперед. В Москве сейчас, наверное, светает.

Но, господа! Вы спите в доме. Вы все-таки у нас в долгу. В размытом ливнем черноземе, В гнилой соломе на снегу Три года спим. Недосыпаем. И коченеем в холода. И свой покой мы покупаем Своею жизнью, господа. Мы все испили горя чашу, Как с эгерским вином бокал, Но и за всю Европу вашу Я б кустик русский не отдал. Мы здесь не гости. Пусть своими Мы здесь не будем никогда. Здесь спят солдаты. Перед ними Снимите шляпы, господа!

Читайте также: