Реферат на тему лагерь алжир

Обновлено: 05.07.2024

Рахиль Мессерер — в семье ее звали Ра — родилась в 1902 году в Вильно (современный Вильнюс), а в двухлетнем возрасте с родителями переехала в Москву. Рахиль была старшей дочерью в большой еврейской семье: у нее было десять младших братьев и сестер. Трое связали жизнь с большой сценой: сама Рахиль стала актрисой немого кино, ее младший брат Асаф (Ра звала его Осей) и сестра Суламифь (для домашних — Мита) — артистами балета.

Еще студенткой ВГИКа Рахиль Мессерер вышла замуж за Михаила Плисецкого — брата своего однокурсника. Плисецкий был далек от кино и работал в угольной промышленности. В 1925 году у пары родилась дочь Майя — будущая прославленная балерина, прима Большого театра, легенда русского балета.

В середине июля — 13-го числа — у Михаила Плисецкого родился третий ребенок, сын Азарий. Рахиль Мессерер-Плисецкая позже вспоминала, что после возвращения из роддома ей звонили с Лубянки и требовали сообщить, кто родился — дочь или сын, после чего повесили трубку. Она полагала, что именно так от мужа смогли добиться признательных показаний. 8 января 1938 года Плисецкого приговорили к расстрелу за шпионаж и вредительство и в тот же день убили. Через два месяца пришли за Рахилью. Ее увезли в Бутырскую тюрьму вместе с грудным ребенком.

Члены семей изменников родины

«Вызвали меня. За обычным канцелярским столом сидели двое военных. Один переспросил у меня фамилию и протянул мне маленький листок бумаги:

— Прочитайте и распишитесь.

На официальном бланке НКВД на машинке было напечатано: "Гр. Степанова-Ключникова Г. Е., 1914 года рождения, решением Особого совещания при НКВД приговаривается к пяти годам лагерей, как член семьи изменника Родины".

— Это окончательно? — еще нашла я в себе силы спросить.

А дальше — пересыльная камера и долгий этап в казахскую степь.

Точка в степи

Жителей аулов и поселков с будущей территории Карлага выселили принудительно, а на их место пошли этапы со спецпереселенцами, преимущественно — раскулаченными крестьянами. Они строили бараки, производственные здания и возводили сельскохозяйственные постройки. Территория лагеря была первоначально разделена на семь участков с административным центром в поселке Долинка и лагерным отделением на территории каждого участка. К началу 1950-х годов таких лаготделений было более 200.

Хотя официально АЛЖИР не считался отдельным лагерем, фактически он им был: спецотделение являлось самостоятельной хозяйственной единицей, имело собственный расчетный счет, а приказания руководство получало напрямую из Москвы. Только в 1939 году Акмолинское отделение официально влилось в состав Карагандинского ИТЛ под номером 17.

Первые этапы в АЛЖИР пришли в январе 1938 года — в сорокоградусные морозы поезда из Москвы, Оренбурга, Иркутска, Ростова, Калуги и Орши останавливались фактически в голой степи. В лагере было шесть бараков из саманных кирпичей (высушенная глина с соломой) вместимостью по 250-300 человек (двух-трехъярусные нары и спальные места на полу для тех, кто не поместился) и несколько домиков для бойцов ВОХР и руководства. На уровне верхних нар в бараках имелось окно без стекла, его затыкали ветошью. У выхода — отгороженное помещение с длинным умывальником. На стирку и мытье выдавалось по ведру воды в неделю — несмотря на близость озера Жаланаш, которое находилось прямо на территории зоны.

Согласно архивным документам Карлага, в 1938 году в Акмолинском отделении содержалось 4 200 женщин — членов семей изменников родины. Еще 3 000 человек с аналогичными приговорами разместили в соседнем Спасском отделении на территории того же Карлага. Помимо Казахстана, спецотделения для ЧСИР были открыты в Темлаге (в Мордовии) и в Сиблаге (в Томске).

Женский труд

До весны 1938 года все заключенные АЛЖИРа: сначала сотни, потом тысячи женщин — работали в основном на обогрев бараков. Каждое утро они шли на озеро заготавливать камыш, которого нужно было очень много, чтобы хоть сколько-нибудь их протопить.

Согласно приказу Карлага, осужденным должны были выдавать теплые вещи и карболовый вазелин для рук и лица, а при температуре ниже –30 градусов выпускать только на аварийные работы — но этот приказ не выполнялся. Во время проверки в спецотделении в начале февраля 1938 года было выявлено 89 случаев обморожения.

Летом-осенью 1938 года швейная фабрика в Акмолинском спецотделении уже работала. Как исследователи истории АЛЖИРа, так и сами бывшие узницы вспоминают исключительную дисциплинированность осужденных женщин: получить освобождение от работы почти никто не пытался, случаев побега или попыток зафиксировано не было, проводились социалистические соревнования ударниц производства — приуроченные к 8 марта или Первомаю. Правда, в сами праздничные дни женщин запирали в бараках и выставляли усиленный конвой — чтобы не устроили митинг или демонстрацию. В столовую тоже водили под конвоем.

Как и в других отделениях Карлага, в АЛЖИРе развивали сельское хозяйство: осужденные ученые, агрономы и биологи на опытной станции выводили новые сорта семян, выращивали в степи огурцы, помидоры, капусту, лук. Позднее стали засевать зерновые, в лаготделении появилась своя мельница и пекарня. Выращивали арбузы и дыни, яблоки и груши, вишни. Но на весьма скудном рационе заключенных это изобилие не отражалось: как и продукция швейной фабрики, выращенные женщинами овощи и фрукты вывозились из лагеря. Анфиса Кукушкина, ссылаясь на воспоминания осужденных, пишет, что за пронесенную в барак луковицу можно было получить несколько суток карцера.

На страницах своих мемуаров бывшая узница АЛЖИРа вспоминает и других известных подруг по несчастью: Киру Андроникашвили — княжну из рода Андрониковых и жену писателя Пильняка, мать писателя Юрия Трифонова Евгению Лурье-Трифонову, мать актера Евгения Весника, мать Булата Окуджавы Ашхен Налбандян. Там же, в 17-м отделении Карлага, отбывали сроки писательница Галина Серебрякова, актриса Татьяна Окуневская, жена члена Политбюро и любимца Ленина Николая Бухарина Анна Бухарина-Ларина, режиссер Наталия Сац, известная певица Лидия Русланова.

Гражданин начальник с человеческим лицом

АЛЖИР просуществовал с 1938 как раз по 1953 год. За это время в лагере сменилось три начальника: сначала его возглавлял Александр Бредихин, а с 1 января 1939 года начальником Акмолинского отделения стал Сергей Баринов. В 1940 году лаготделение ненадолго возглавил Михаил Юзипенко, но после начала Великой Отечественной войны он стал замом Баринова, а последний снова стал руководить 17-м спецотделением.

Освобождение без освобождения

Акмолинское лагерное отделение официально просуществовало до июня 1953 года и было ликвидировано приказом Минюста СССР — несколько бывших отделений Карлага передали Министерству сельского хозяйства и заготовок.

АЛЖИР. Знатоки географии сразу скажут, что это североафриканское государство является крупнейшим по занимаемой территории на чёрном континенте. Однако в этой статье речь пойдёт о совершенно другом АЛЖИРе, том самом, который безжалостно и безвозвратно ломал судьбы самых слабых и зависимых представителей человеческого общества - женщин и детей. Акмолинский лагерь жён изменников Родины - именно так звучит расшифровка этого страшного слова.

Эта зона посреди просторных казахских степей, где отбывали свой срок вдовы "изменников родины" и "врагов народа", расстрелянных или сосланных в самые дальние лагеря СССР в 30-е годы, была хорошо известна многим репрессированным. Те кто попадал в жернова красной машины, лучше всех знали о том, что ждёт их семьи.

Восковые композиции на территории музея АЛЖИР, воскрешающие реальные жизненные картины из истории лагеря

Генералиссимус был далеко не глуп и прекрасно понимал, что женщины и дети вряд ли представляют угрозу его империи, построенной на тотальной лжи и коварном обмане, однако показательная порка хорошо зарекомендовала себя ещё в раннем средневековье, да и родственников репрессированных лучше держать подальше, в изоляции, дабы их противоправные и мстительные помыслы не вносили разброд и шатание в подконтрольные кремлёвскому горцу людские массы.

Бесчеловечный приказ НКВД № 00486 " О репрессировании жён и размещении детей осужденных изменников Родины " был подписан Николаем Ежовым в августе 1937-го года. С этого момента, жизнь тех, кто хоть как-то соприкасался с "врагами народа" превратилась в ад. Чтобы попасть в лагерь достаточно было проявить знаки лояльности к любому человеку, на которого власть направила свой змеиный взор. После этого, сочувствующего отправляли вслед за основной жертвой, а его жену и детей ждал АЛЖИР или другие трудовые лагеря.

Вот в таких лагерных бараках жили женщины и дети, заброшенные по воле безжалостного Хозяина в суровые казахстанские степи

Вот выдержки из официального документа о репрессиях № 00486: " После производства ареста и обыска, арестованные жены осуждённых конвоируются в тюрьму. Одновременно, порядком указанным ниже, вывозятся и дети ". Или ещё: " На каждую арестованную и на каждого социально опасного ребенка старше 15-ти летнего возраста, заводится следственное дело, в которое помимо установленных документов, помещаются справки и краткое обвинительное заключение ".

В первые годы существования АЛЖИРА, условия содержания заключённых были особенно тяжёлыми. Им запрещалась переписка и получение посылок, а также действовал запрет на работу по специальности. Впрочем, в силу возникавшей необходимости и в зависимости от ситуации это ограничение иногда снималось. Со временем условия были существенно смягчены.

Среди нескольких десятков тысяч "постояльцев" АЛЖИРА, побывавших здесь за 15 лет, были такие известные личности, как актриса Рахиль Михайловна Мессерер-Плисецкая (мать Майи Плисецкой), советский историк и археограф Ксения Николаевна Сербина , жена Николая Бухарина - Анна Ларина , сестра Маршала Тухачевского - Елизавета Николаевна Арватова-Тухачевская , талантливый режиссёр Наталия Ильинична Сац , супруга советского учёного Иосифа Либерберга - Гольдштейн Надежда Абрамовна .

Во время Великой Отечественной войны, многие женщины, находившиеся в качестве заключённых лагеря, были расстреляны. Некоторые, кто должен был быть освобождён в период с 1941-го по 1945-й года, остались отсиживать срок сверх меры и были выпущены только в 1946-м. Советская власть не знала жалости ни к женщинам, ни к старикам, ни к детям, а АЛЖИР в истории нашей страны, заполнился как одно из самых чудовищных порождений сталинской эпохи.

В продолжение темы о сталинских лагерях: ГУЛАГ, как фундамент создания СССР. Жизнь в обмен на "светлое будущее"

Оставляйте свои комментарии, ставьте лайки если понравилась публикация и подписывайтесь на канал!

Лагерь состоял из нескольких саманных бараков, четырех вышек и колючей проволоки. В течение января и февраля заключенные начали поступать непрерывным этапом. Только из Бутырской тюрьмы прибыло 1600 женщин. Женщин привозили в АЛЖИР со всех концов страны: из Москвы, Ленинграда, Украины, Грузии, Армении, Средней Азии. Мест для женщин заключенных не хватало. И вновь прибывшие сами строили себе бараки в пургу и метель, жару и дождь, устанавливали в них нары. Вместо матрацев бросали на деревянный настил солому. Для отопления бараков женщины косили камыш, который в течение двух зим являлся основным видом топлива. Дневальные сутками подкладывали камыш в печь, но он давал так мало тепла, что температура в бараках не превышала 6-8 градусов.

Благодаря каторжному труду узниц, 26 точка Карлага за достаточно короткий срок, стала прибыльным многопрофильным хозяйством, а по производственным показателям среди всех отделений Карлага вышла на первое место. В глухой степи, вдали от населенных пунктов, женщины сумели создать производственный комплекс, который не только обеспечивал их одеждой и питанием, но и в годы войны обеспечивал фронт спецобмундированием. В лагере функционировала швейная фабрика, где позднее был организован цех строчевышивальных изделий. Художники Степанова, Покровская, Исаева, Ситрина создавали различные рисунки. Узницы, в условиях лагерной жизни, выполняли заказы для таких городов, как Москва, Ленинград, Харьков, Киев, Новосибирск и др.

Значительное место занимало и многоотраслевое сельское хозяйство, т.к., будучи одним из отделений Карлага, оно обязано было произвести огромный объем сельскохозяйственной продукции. В лагере велась работа по отбору семян, по селекции. Развернув огородничество, начались работы по мелиорации. Бригадиром полеводческих работ была назначена Г. Руденко – агроном по образованию. На всех полях были прорыты канавы, по которым шла вода. Была построена малая электростанция.

Наряду с полеводством и огородничеством отводились земли и под бахчевые культуры, где выращивались арбузы и дыни. Весь урожай уходил за пределы зоны, все это предназначалось не для заключенных и не отражалось на их рационе питания. Женщины занимались также садоводством: выращивали яблони, груши, сливы, вишни. В теплицах росли цветы, вдоль бараков, женщины посадили тополя.

Одновременно с обработкой земли шла работа по животноводству, строились фермы для коров, молодняка, инкубаторы для кур, ветеринарная лечебница. Главным зоотехником была назначена П. Усыченко, коневодством руководила Е. Савельева.

Известные или неизвестные - они все заслуживают того, чтобы о них помнили.

В лагерях была высокая смертность. С 1940 по 1950 годы в Карлаге умерло 10 000 заключенных. Чрезвычайно высокая смертность падает на 1943 год, когда ежемесячно умирало по сотни человек. О масштабах гибели людей можно судить по числу кладбищ разбросанных на территории Карагандинской и Акмолинской областей, в местах массовых заключений и ссылок.

История помнит об Акмолинском лагере, расположенном в селе Малиновка, переименованном ныне в с. Акмол Акмолинской области. Это место и поныне является немым свидетелем человеческой трагедии ХХ века.

Сейчас на месте бывших островов ГУЛАГа стоят стелы и обелиски, посвященные жертвам и мученикам массового террора. Практически ничего не осталось от бывших лагерей, за которыми навеки погребены изломанные судьбы, несбывшиеся надежды и мечтания наших сограждан, унесенные жестоким ветром сталинского террора в небытие.

По данным документов из ведущих российских архивов за 1930-1953 годы в исправительно-трудовых колониях побывали 6,5 миллиона человек, из них по политическим мотивам - около 1,3 миллиона. Через исправительно-трудовые лагеря за 1937-1950 годы репрессированных по политическим статьям прошло около двух миллионов человек. Опираясь на архивные данные ОГПУ-НКВД-МВД СССР, можно сделать вывод: за 1920-1953 годы через систему ГУЛАГа прошло около 10 миллионов узников, в том числе по статье “контрреволюционные преступления” около 3,7 миллионов человек.

К этому нужно добавить около 6 миллионов спецпереселенцев. Общее число погибших в советских концлагерях составляет, по далеко не полным данным, не менее 3 миллионов 700 тысяч человек: 1 миллион 700 тысяч заключенных, 1 миллион 200 тысяч спецпереселенцев и около 800 тысяч расстрелянных. В это число, по оценкам специалистов, не входят сотни тысяч так называемых актированных заключенных – т.е. освобожденных администрацией по актам еле живых “доходяг”, умиравших на свободе, за воротами лагерей, чья смертность не учитывалась в гулаговской статистике.

А ведь за сухими строчками статистики, стоят реальные человеческие судьбы! Сегодня рассказ о лагере “Алжир”

***

. Мне уже много лет. Пора подводить итоги. И как у всех стариков это бывает - приходят воспоминания. Какая жизнь прожита, чего только в ней не было.

Начиная от голода и разрухи, когда мы вернулись в Николаев из эвакуации в начале 1946 г., глубоких бомбовых воронок в самых неожиданных местах, освещения лучиной, потом керосиновой лампой, 2-3 смены работы школ, техникумов, институтов, листов самодельных тетрадей из бывших плакатов, а то и записей уроков и лекций между строками каких-то брошюр и так далее.
И вот я дожил до появления телевизоров, видео, компьютеров, мобильников, полётов туристов в космос, дожил до самого невероятного, поворота от строительства социализма к капитализму и до развала СССР.

Иногда я перечитываю текст на пожелтевших от времени листочках, напечатанный моим сыном на старенькой машинке. Это воспоминания о моей работе врачом, в лагере ГУЛАГа “Алжир” с 1950 г. и в течение трёх лет.

Мы с Сашкой Сипягиным уже третьи сутки, с пересадками, едем в поезде из Одессы в Казахстан в какой-то город Караганду. Весь наш курс, кроме замужних и беременных студенток, был в принудительном порядке после окончания учебы в Одесском мединституте направлен на работу в Главное управление исправительно-трудовых лагерей и мест заключений ГУЛАГ при МВД СССР.
Отказываться от такого назначения никто не посмел, было это очень опасно. Из возможных принудительных направлений на работу мы с Сашкой получили более- менее приемлемые, не на Чукотку или Дальний Восток, а в Среднюю Азию.

Кое-что я прочёл про эти места. Климат плохой, резко континентальный, зимой морозы до 30-40 градусов, холодный ветер весной и осенью, летом жара, выше 30 градусов, почти что нет осадков. Вокруг Караганды угольный бассейн, шахты, а возле близкого Экибастуза уголь лежит сразу под поверхностью и его добывают открытым способом. Пугало только одно, что придётся лечить преступников. Но кто-то же их должен лечить.

Позади осталась интересная и веселая студенческая жизнь. Позади остались на перроне родители, которые плакали, провожая меня в дальний путь, которые потеряли уже своего старшего сына, моего брата Володю, погибшего на фронте. Они мечтали, что я буду работать в своем городе рядом с ними.

В Управлении МВД Караганды нас с Александром Ивановичем Сипягиным направили на работу в лагерь с непривычным названием “Алжир” системы Карлаг, который находился в 25 км. от г. Акмолинска, теперь это столица Казахстана Астана.

Уже на месте, после приезда в лагерь, выяснилось, что его название это аббревиатура и расшифровывается так - Акмолинский лагерь жён изменников родины, где сидели их матери, жёны, сёстры. Это был самый большой и знаменитый из 4 женских лагерей системы Гулага.

Самый большой женский лагерь он был потому, что размещался на территории 26 посёлков, где до того размещались спецпереселенцы: раскулаченные, священники, монахи, верующие разных религий из Грузии, Молдавии, Крыма, Украины, Белоруссии.
С этими спецпереселенцами особо не церемонились, нам рассказали, что перед их выселением из этих поселков расстреляли 12 монахинь за пропаганду религии.

Знаменитым этот лагерь был потому, что после выселения спецпереселенцев сюда, за двойной ряд колючей проволоки, между которыми ходили конвоиры с собаками, начали прибывать в поездах жёны, сёстры, родственницы арестованных маршалов, генералов, наркомов, ученых, писателей, врачей, инженеров, агрономов, раскулаченных хуторян и иностранцев, общественницы, художницы, балерины.

Ни я, ни Сашка понятия не имели ни о чём таком, о существовании таких огромных концентрационных лагерей, об арестах ни в чем не повинных ЧСИР (членов семей изменников родины), недаром еще в Управлении МВД с нас взяли подписку о не разглашении. Боже мой, что же это такое было! У нас глаза лезли на лоб и волосы вставали дыбом. Несколько тысяч несчастных женщин. У которых отобрали всё, детей, семью, свободу, нормальную жизнь. Только через полгода они имели право, по приговору, писать письма и искать своих детей и родственников. А ведь они еще не знали, что у большинства из них, раньше их арестованные мужья - расстреляны.

Даже тем женщинам, которые отсидели свои сроки и выходили из лагеря, им запрещалось жить в 23 городах страны, найти своих детей практически было почти невозможно, так как в детдомах, куда рассылали их малолетних детей, им давали другие имена.

В лагере были и дальние бараки с заключенными-мужчинами, но кто это были? Это были воры, насильники, убийцы, извращенцы.

Лагерный быт этих несчастных людей, их болезни, которые мы должны были лечить, невозможно описать. Мы с Сашкой стали так нервничать и тосковать, что начали спасаться выпивкой по вечерам.

Холодные бараки из самана, то есть построенные из кирпичей, в которых глина была смешана с соломой, голые деревянные нары, на которые женщины накладывали срезанный ими у озера и связанный камыш, им же топили единственную на весь большой барак печь. И это при том климате, когда зимой бывали морозы в 30 - 40 градусов.
Поэтому мы столкнулись с повальными заболеваниями туберкулёзом, острыми и хроническими пневмониями, различными воспалительными заболеваниями. А также более высоким, чем у гражданских лиц, было у этих женщин число психических заболеваний.

У большого числа мужчин наблюдались разнообразные грыжи и их ущемления из-за тяжелого физического труда, когда уголь, что свозили из шахт к железнодорожным путям, заключённые должны были по наклонному деревянному настилу, снизу вверх, перевозить уголь на тачках и сбрасывать на поездные платформы.

Также типичными были для мужчин-заключённых хронические бронхиты и бронхиальные астмы из-за постоянного вдыхания угольной пыли, язвы желудка и двенадцатиперстной кишки и нередкие их прободения.

Особенно тяжело было молодым женщинам, в приговорах которых стояло ТФ - тяжелый физический труд. Они делали всю мужскую работу: строили бараки и административные здания, обрабатывали землю, а норма для них была на бригаду из 4 женщин -15 гектаров земли, разводили скот.

Кормили заключенных одним пшеном, иногда раздавали хлеб. Из-за повального гиповитаминоза (недостатка витаминов) наблюдались цынготные явления и врачи рекомендовали есть дрожжи, которые заключённые ухитрялись выращивать на лузге подсолнечника и соломе.

Поначалу лагерное начальство относилось к молодым врачам с недоверием и подозрением. Это пугало меня, я страшно нервничал, было опасно. Особенно после того, как меня вызвали к начальнику лагеря. Генерал К. сидел в окружении чинов и вопрос ко мне у него был один:

- Почему так много молодых зечек ты госпитализируешь, отрываешь от работы? Может, ты спишь с ними? Или ты сочувствуешь и помогаешь врагам народа, изменникам родины?

И мне пришлось, стоя на дрожащих ногах, рапортовать, что большинство госпитализированных мной женщин находятся в последней стадии туберкулеза, две женщины с раковыми опухолями, у одной заключенной - дизентерия. Затем генерал приказал написать рапорт и грозил, что специальная медицинская комиссия проверит всё. Но проверка показала мою правоту.
Как врачи, мы сталкивались иногда с необычными случаями в нашей медицинской практике, когда из терапевта ты внезапно превращался в ларинголога, гинеколога, гастролога, инфекциониста и даже в спешных случаях - в хирурга.

Запомнились несколько случаев из моей практики в этом лагере. Зеки-мужчины, чтобы устроить себе передышку от тяжелой работы, часто глотали гайки, гвозди и другие предметы и приходилось срочно делать вскрытие желудка, часто происходило у зеков прободение желудочных язв и мы спешно делали резекцию желудка.

Однажды служащий примчался в лагерную больницу с трехлетним посиневшим сыном на руках, который задыхался и был в тяжелом состоянии. Отец ребенка сказал, что сын уже несколько дней надрывно кашляет и родители решили, что у него коклюш. Рентген показал, что в одном из бронхов находится инородное тело. Во время срочной и тяжелой операции была извлечена из бронха арбузная семечка, которая уже дала маленький росток. Приходилось сталкиваться с эпидемиями болезни Боткина (желтуха), дизентерии и даже брюшного тифа.

Однажды произошел невероятный случай. Зек из одного мужского барака тайно сотрудничал с лагерным начальством и спешно доложил, что зеки во время карточной игры поставили на кон глаза (лишить глаз) одного из наших докторов, но кого - он не знал. Между врачами началась паника, мы знали, что по зековским понятиям проигравший должен это сделать обязательно, иначе преступники расправятся тем же способом с ним.

Мы, все врачи больницы, собрались вместе, закрылись в одной пустой палате больницы, окна ее были с толстыми решетками. Больница осталась без врачей. Начальство лагеря перепугалось, что об этом случае станет известно в обкоме или в министерстве, а это было в те времена очень опасно.

Но самое удивительное, что даже в этих нечеловеческих тюремных условиях лагеря шла своя жизнь.

Однажды, на совещании нам объявили, что лагерь должна посетить иностранная делегация международного Красного Креста и Красного Полумесяца, которая интересуется - как содержатся заключенные в СССР.

Что тут началось! Стали все красить, убирать в больнице, появились новые инструменты, несколько новых медицинских приборов. Начальство решило для делегации показать концерт лагерной самодеятельности, а еще показать выставку картин осуждённых.

Срочно собрали несчастных бывших балерин и назначили им репетировать танец маленьких лебедей из “Лебединого озера”, а художниц засадили рисовать картины, некоторые из них впоследствии попали на стены картинной галереи г. Караганда. Стали искать - кто поет, кто декламирует, кто танцует, кто что умеет.
Много нашлось талантов. Терзали этих женщин, наказывали жестоко, если они, находясь в тоске, отказывались в этом участвовать. Но постепенно всё это дело заглохло, делегация не приехала, видать, начальство спохватилось, что в лагере сидят ни в чем не повинные женщины и это может стать известно иностранной делегации, а значит - на Западе.

Наблюдались в лагере и однополые отношения, в основном, в мужских бараках. Довольно часто из какого-нибудь барака доносились по ночам крики и вой насилуемого и тогда в сильное возбуждение приходили собаки охраны и несколько часов они лаяли. Спать было невозможно. Но это меньше всего интересовало охрану или начальство.

Так прошло более трех лет. Когда пришло в начале марта 1953 г. известие о смерти Сталина, то сначала это вызвало среди женщин, осужденных ЧСИР (членов семей изменников родины) радость и надежды, которые вскоре сменились новым унынием и тоской, прошёл слух, что вместо Сталина будет назначен Берия.
Но после ликвидации Берии, к концу этого года пришел приказ о закрытии лагеря “Алжир”.

Музейная экспозиция, изображающая узницу в сталинском вагоне для перевозки заключенных. Вагон стоит на территории музея памяти жертв репрессий и тоталитаризма "АЛЖИР". Поселок Акмол, 12 апреля 2011 года.

Потом лагерь превратился в многопрофильное хозяйство с крупным сельскохозяйственным производством, мастерскими, швейной фабрикой. После его закрытия в 1953 году поселок стал называться Малиновкой, а теперь – Акмол по историческому названию местности.

Отстраивали и обустраивали это место сами узницы. Бараки, столовая, фермы для скота, водокачка, зернохранилище, мастерские – всё это было построено руками заключенных женщин. В основном это были представители интеллигенции, не привыкшие к тяжелой работе.

КАК УЗНИЦЫ АЛЖИРА СПАСЛИ САД И СЕБЯ

Их заставляли собирать камыш, рыть арыки и высаживать сады. Много было посажено малины, так и появилось прежнее название поселка

Музейная экспозиция тюремной вышки на территории Музейно-мемориального комплекса жертв политических репрессий и тоталитаризма "АЛЖИР" (Акмолинский лагерь жен "изменников" родины). Поселок Акмол, 12 апреля 2011 года.

Малиновка. От этих садов и огородов ничего не осталось. А когда-то женщины берегли их ценой собственной жизни.

Одним зимним утром женщины-узницы несли с озера Жаланаш охапки

Фотокопия снимка Гертруды Платайс, узницы АЛЖИРа (Акмолинского лагеря жен "изменников" родины). Фотография размещена в музее памяти жертв политических репрессий и тоталитаризма "АЛЖИР".

камышей. Через некоторое время на берегу озера появились старики и дети, которые по команде старших начали бросать в этих женщин камни. Конвоиры начали громко смеяться: мол, видите, вас не только в Москве, вас и здесь, в ауле, не любят.

Оскорбленные женщины думали, ну что же вы, старики, чему своих детей учите?! Но вот одна женщина споткнулась об эти камни, а когда упала рядом с ними, то почувствовала запах молока и сыра. Она взяла кусочек и положила в рот – он показался ей очень вкусным. Она собрала эти камушки и принесла в барак. Там были и заключенные женщины-казашки. Они сказали, что это курт – высушенный на солнце соленый творог.

О, Господи, да это ведь не камень.
От него так пахнет молоком.
И в душе затрепетал надежды пламень,
А в горле встал ком.
Так вот что придумали старики!
Вот за что женщины детьми рисковали!
Они нас от болезни берегли,
Они нас от безверия спасали.
Они поняли, что мы не враги,
А просто несчастные женщины.
И чем смогли – помогли,
Поразив нас своей человечностью.
Я молча поползла по льду,
Собирая драгоценные камни.
Теперь я отвратила от них беду,
Спасая их от охраны.
А ночью в холоднейшем бараке,
На оскверненной палачами земле,
Я, немка, молилась мусульманскому богу,
Да ничего не просила себе.
Я просила старикам здоровья,
Женщинам-матерям – счастья.
Особенно я молилась за детей,
Чтобы они не видели несчастья.
Я прошла все круги ада,
Потеряла веру и друзей,
Но одно я знаю,
Что только так и надо воспитывать детей.

Пастухи под кустиками клали то хлеб, то мясо и делали знаки женщинам, что там и там-то что-то лежит. Узницы АЛЖИРа были очень благодарны местным казахам.

ПЛИСЕЦКАЯ – УЗНИЦА АЛЖИРА

В Акмолинском лагере сидела Рахиль Плисецкая, мама известной русской балерины Майи Плисецкой. Ее осудили на восемь лет. Первоначально Рахиль Плисецкая была заключена в Бутырскую тюрьму, а после

Фотокопия снимка Рахиль Плисецкой (слева) с дочерью Майей (справа), сыном Азарием (в центре) и братом Александром (сверху). Фотография размещена в музее памяти жертв политических репрессий и тоталитаризма "АЛЖИР" (Акмолинский лагерь жен "изменников" родины).

– Ему было тогда восемь месяцев. Сейчас ему 73 года, и живет он в Швейцарии. Мы с ним переписывались, общались. Он говорил, что хотел бы приехать сюда. В прошлом году он приезжал к нам, – говорит Раиса Жаксыбаева нашему радио Азаттык.

В АЛЖИРе Рахиль Плисецкая сидела недолго. В результате прошений и хлопот родных через некоторое время ее перевели на вольное поселение в Шымкент.

«Среди нас были ленинградская профессура, почти вся труппа

Здесь находились и артистки, и ученые, и инженеры, и преподаватели. Лошадьми с ассенизационными бочками поначалу управляли дамы в шляпах. Шляпы потом поистрепались, и все приобрели лагерный вид.

В музее АЛЖИРа хранится ее летнее платье оранжевого цвета, шляпа и туфли. Судя по всему, Мария Даниленко в этом наряде приехала в лагерь, говорят сотрудники музея. В своих воспоминаниях она рассказывала, что в июле ее вместе с другими женщинами загрузили в телячьи вагоны с наспех сооруженными нарами.

МУЖ-ТРАКТОРИСТ

Заброшенный разваливающийся барак Акмолинского лагеря жен "изменников" родины (АЛЖИР). Поселок Акмол, 14 апреля 2011 года.

ОСТАТКИ ЛАГЕРЯ АЛЖИР

От лагерной инфраструктуры мало что сохранилось: заброшенный, разваливающийся барак саманного типа; баня, в которой находится сейчас электростанция, а также здание проходной – где проверяли заключенных. Его потом достроили, и теперь это частный дом.

Александр Тайгаринов, местный житель, сын репрессированных, говорит, что лагерь был большой. «Когда был маленьким, на велосипеде, куда ни поедешь, – обязательно проколешь баллон. Все было в колючей

Когда был маленьким, на велосипеде, куда не поедешь, – обязательно проколешь баллон. Все было в колючей проволоке. Большая территория была.

Александр Тайгаринов говорит, что бараки были длинные, стояли в два ряда. Они были построены из самана, поэтому все развалились.

Михаил Зельцер, сын узницы Брайны Лурье, который жил с мамой в этом лагере, рассказывал, что зона была окружена высокой колючей

оградой, по углам – вышки с часовыми, за ней – перепаханная земля и небольшие столбы, между которыми натягивали проволоку.

Читайте также: