Поединки в древнерусской воинской культуре реферат рецензия

Обновлено: 30.06.2024

Судебный поединок всегда считался на Руси строго нормированным сражением. Существовали четкие правила, определявшие, кто и кого имеет право на него вызвать, какие условия необходимо при этом соблюдать. Псковская судная грамота и оба судебника предусматривали, что если человек в силу возраста, слабости здоровья или особенностей положения биться не может, он должен выставить вместо себя наймита-бойца.

То есть человек, взявшийся свидетельствовать против слабого и беззащитного (пусть даже и виновного), должен был прежде серьезно подумать, стоит ли это делать. С точки зрения принципа законности это не очень правильно. По современным представлениям свидетель в суде должен иметь возможность отвечать по делу, ничего не опасаясь. Но, видимо, в те непростые времена было слишком много ложных доносов, особенно по политическим и имущественным делам. И создатели Судебника таким вот образом пытались остудить пыл особенно рьяных доносчиков: одно дело самому добиваться у должника своих денег (тогда против бойца-наймита встанет другой боец-наймит), а другое — доносить (и тогда против бойца-наймита придется встать самому — и тут уже только Божье покровительство сможет спасти истинно правого).

Если побежденного не убивали, его признавали проигравшим судебный процесс или виновным (в случае уголовного преступления). Соответственно, проигравший должен был выплатить долг, уступить земельный участок или понести уголовное наказание. Кроме того, на пострадавшего возлагались все расходы по уплате положенных судебных пошлин.

Ирония летописца, отметившего непомерную гордость князя, понятна: пока Ростислав развлекался, Даниил и Василько узнали о готовившемся штурме города и сами выступили против него. Ростиславу представилась возможность подтвердить хвастливые слова делом. Однако неуспех на турнире обернулся неудачей и в настоящем сражении — Ростислав не выдержал натиска и бежал с поля битвы.

Отмечу, что в древнерусской христианской культуре судьба зародившихся еще в языческие праславянские времена трех видов поединков была различна. Судебные, не одобрявшиеся церковью, тем не менее культивировались государством, что и обусловило сохранение информации о них в письменных источниках, игровые оказались вне церковных и государственных отношений — сведений о них минимум. Особое место занимает самый важный для государства, церкви и общества в целом вид поединка — боевой. Он поэтизировался в древнерусском обществе, что, с одной стороны, несколько затрудняет возможность изучения фактической стороны дела (тактики, приемов и пр.), но с другой — позволяет лучше понять его мировоззренческую составляющую.

На первый взгляд может показаться, что Мстислав нарушил правила боя, применив нож. Это, однако, не так. Мстислав зарезал Редедю уже после того, как победил (бросил на землю). Оружейный поединок был заменен борьбой без оружия не для того, чтобы оставить сражавшихся живыми. Ни один из князей живым не отдал бы свою жену, детей и землю. Побежденного не могла постичь иная судьба, кроме смерти. В обоих случаях в поединке сходились воины разных народов, однако язык ритуального поединка универсален. Это была общепонятная знаковая система — как, собственно, и любое сражение.

Поединок, открывавший большое сражение, выступал в древнерусской культуре как ритуальное действо, разыгрывавшее будущую битву в миниатюре и служившее, кроме прочего, своеобразным гаданием о ее исходе. Именно поэтому единоборством часто все и заканчивалось. Вступить в битву после гибели лучшего бойца (что, несомненно, считалось дурным предзнаменованием) было страшно. Проигравшая сторона отступала, признавая себя побежденной. Память о таких поединках сохранялась в веках, запечатлевалась в летописях, воспевалась в народных песнях.

ПРИМЕЧАНИЯ

[3] Лев Диакон. История. М., 1988. С. 79.

[5] Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. Кн. 1. М.: Мысль, 1993. С. 181, 182.

[6] Русская Правда // Российское законодательство Х-ХХ веков: В 10 т. Т. 1. М.: Юридическая литература, 1984. С. 65.

[7] Слова и поучения Серапиона Владимирского // Библиотека литературы Древней Руси. XIII в. СПб.: Наука, 1997. Т. 5. С. 380.

[8] Русская Правда. С. 92.

[9] Псковская судная грамота // Российское законодательство Х-ХХ веков… Т. 1. С. 335.

[10] Судебник 1550 года // Российское законодательство Х-ХХ веков… Т. 2. М.: Юридическая литература, 1985. С. 100.

[12] Герберштейн С. фон. Записки о Московии. М.: МГУ, 1988. С. 120.

[13] Псковская судная грамота… С. 335.

[14] Судебник 1550 года… С. 99.

[15] 1410 августа 29 Послание митрополита о соблюдении законоположений церковных // Русская историческая библиотека. Памятники древнерусского канонического права. (Памятники XI—XV вв.) СПб., 1908. Т. 6. Ч. 1. С. 276.

[16] Носов К.С. Рыцарские турниры. СПб.: Полигон, 2004. С. 9.

[17] Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 2. Ипатьевская летопись. М.: Языки русской культуры, 1997. Стб. 801.

[18] Карамзин Н.И. История Государства Российского. Т. 5. СПб.: Типография Н. Греча, 1819. С. 239

[19] Там же. Примечания. С. 146.

[20] Флетчер Дж. О государстве русском. М.: Захаров, 2002. С. 155.

[21] ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М.: Языки русской культуры, 1997. Стб. 123.

[22] Там же. Стб. 146, 147.

[23] Сказание о Мамаевом побоище // Памятники литературы Древней Руси. XIV — сер. XV в. М.: Художественная литература, 1981. С. 132-190.

[24] Данилевский И.Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIV вв.) Курс лекций. М.: Аспек-Пресс, 2001. С. 274.

Об авторе:

КИР "Рарог" г. Владимир запись закреплена

Поединки в древнерусской воинской культуре

Данная работа посвящена некоторым аспектам проблемы социально-антропологического изучения феномена поединка в воинской культуре Древней Руси. Осмыслить культурную основу мировоззрения воина, идущего в бой – задача ничуть не менее важная, чем понять, например, как крепились пластины ламеллярного доспеха.

Судебный поединок всегда считался на Руси строго нормированным сражением. Существовали четкие правила, определявшие, кто и кого имеет право на него вызвать, какие условия при этом соблюдать. Псковская судная грамота и оба судебника предусматривали, что если человек в силу возраста, слабости здоровья или особенностей положения биться не может, он должен выставить вместо себя наймита-бойца. Однако в том случае, если поединком проверялись свидетельские показания против женщины, ребенка, увечного или монаха, свидетель самолично должен был сразиться с наймитом, правда, если он сам не женщина, ребенок, увечный или монах.
То есть человек, взявшийся свидетельствовать против слабого и беззащитного (пусть даже и виновного), должен был прежде серьезно подумать, стоит ли это делать. По современным представлениям свидетель в суде должен иметь возможность отвечать по делу, ничего не опасаясь. Но, видимо, в те непростые времена было слишком много ложных доносов, особенно по имущественным делам. И создатели Судебника таким вот образом пытались остудить пыл особенно рьяных доносчиков: одно дело самому добиваться у должника своих денег (тогда против бойца-наймита встанет другой боец-наймит), а другое – доносить (и тогда против бойца-наймита придется встать самому).

Особое место занимает самый важный для государства, церкви и общества в целом вид поединка – боевой. Память о таких поединках сохранялась в веках, запечатлевалась в летописях, воспевалась в народных песнях. Он поэтизировался в древнерусском обществе, что, с одной стороны, несколько затрудняет возможность изучения фактической стороны дела (тактики, приемов и пр.), но с другой – позволяет лучше понять его мировоззренческую составляющую.

Данная работа посвящена некоторым аспектам проблемы социально-антропологического изучения феномена поединка в воинской культуре Древней Руси.

Этот обычай русских отмечен многими арабскими авторами (Ибн Русте, Гардизи, Марвази, Ауфи, Иаку и более поздними):

Восточным авторам вторил византийский — Лев Диакон (Х в.):

Судебный поединок всегда считался на Руси сражением со строгими и чёткими правилами, определявшими, кто и кого имеет право на него вызвать, какие условия необходимо при этом соблюдать. Псковская судная грамота и оба судебника предусматривали, что если человек в силу возраста, слабости здоровья или особенностей положения биться не может, он должен выставить вместо себя наймита-бойца.

Однако в том случае, если поединком проверялись свидетельские показания против женщины, ребёнка, увечного или монаха, свидетель самолично должен был сразиться с наймитом, правда, если сам не женщина, ребенок, увечный или монах:

То есть человек, взявшийся свидетельствовать против слабого и беззащитного (пусть даже и виновного), должен был прежде серьезно подумать, стоит ли это делать. С точки зрения принципа законности это не очень правильно. По современным представлениям свидетель в суде должен иметь возможность отвечать по делу, ничего не опасаясь. Но, видимо, в те непростые времена было слишком много ложных доносов, особенно по политическим и имущественным делам. И создатели Судебника таким вот образом пытались остудить пыл особенно рьяных доносчиков: одно дело самому добиваться у должника своих денег, тогда против бойца-наймита встанет другой боец-наймит, а другое дело — доносить, и тогда против бойца-наймита придется встать самому — и тут уже только Божье покровительство сможет спасти истинно правого.

Договор запрещал русским людям вызывать иностранцев на судебный поединок, если тяжба происходила на Руси, и одновременно запрещал иностранцам вызывать русского, если дело происходило в Риге или на Готском берегу.

Доспехи побежденного доставались победителю. Если битва завершалась убийством противника, то, собственно, ничего, кроме этих доспехов, победитель и не получал. С теми же деньгами, которых, предположим, доискивался, он мог попрощаться:

Значит, проявить некоторую гуманность при взимании долга, было в интересах победителя: только сохранив жизнь побежденному, он получал свои деньги.

Если побежденного не убивали, его признавали проигравшим судебный процесс или виновным, в случае уголовного преступления. Соответственно, проигравший должен был выплатить долг, уступить земельный участок или понести уголовное наказание. Кроме того, на пострадавшего возлагались все расходы по уплате положенных судебных пошлин.

В небольшой выписке, помещенной в примечаниях, говорится:

Отмечу, что в древнерусской христианской культуре судьба зародившихся ещё в языческие праславянские времена трёх видов поединков была различна. Судебные поединки, не одобрявшиеся церковью, тем не менее культивировались государством, что и обусловило сохранение информации о них в письменных источниках, игровые поединки оказались вне церковных и государственных отношений — сведений о них минимум. Особое место занимает самый важный для государства, церкви и общества в целом вид поединка — боевой. В древнерусском обществе боевой поединок поэтизировался , что, с одной стороны, несколько затрудняет возможность изучения фактической стороны дела, тактики, приёмов и пр., но с другой — позволяет лучше понять его мировоззренческую составляющую.

По древнему обычаю, когда встречались два войска, перед общей битвой могли устроить сражение двух воинов из противоборствующих станов. Наиболее древней формой такого единоборства была рукопашная борьба без оружия. На поединок выходили вожди или избранные лучшие богатыри от каждого войска. Самое первое упоминание такой битвы в русской летописи содержится в описании противостояния великого князя Владимира I Святославича набегам печенегов в 992 году. Знаменитое сражение Кожемяки с печенежским воином описано летописцем как чистая борьба: без оружия и без ударов:

На первый взгляд может показаться, что Мстислав нарушил правила боя, применив нож. Это, однако, не так. Мстислав зарезал Редедю уже после того, как победил — бросил на землю. Оружейный поединок был заменен борьбой без оружия не для того, чтобы оставить сражавшихся живыми. Ни один из князей живым не отдал бы свою жену, детей и землю. Побежденного не могла постичь иная судьба, кроме смерти. В обоих случаях в поединке сходились воины разных народов, однако язык ритуального поединка универсален. Это была общепонятная знаковая система — как, собственно, и любое сражение.

Поединок, открывавший большое сражение, выступал в древнерусской культуре как ритуальное действо, разыгрывавшее будущую битву в миниатюре и служившее, кроме прочего, своеобразным гаданием о её исходе. Именно поэтому единоборством часто и заканчивалось всё большое сражение. Вступить в битву после гибели лучшего бойца, что, несомненно, считалось дурным предзнаменованием, было страшно. Проигравшая сторона отступала, признавая себя побежденной. Память о таких поединках сохранялась в веках, запечатлевалась в летописях, воспевалась в народных песнях.

Литература:

Лев Диакон. История. М., 1988. С. 79.

Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. Кн. 1. М.: Мысль, 1993. С. 181, 182.

Русская Правда // Российское законодательство Х-ХХ веков: В 10 т. Т. 1. М.: Юридическая литература, 1984. С. 65.С. 92.

Слова и поучения Серапиона Владимирского // Библиотека литературы Древней Руси. XIII в. СПб.: Наука, 1997. Т. 5. С. 380.

Псковская судная грамота // Российское законодательство Х-ХХ веков… Т. 1. С. 335.

Судебник 1550 года // Российское законодательство Х-ХХ веков… Т. 2. М.: Юридическая литература, 1985. С. 99-100.

Герберштейн С. фон. Записки о Московии. М.: МГУ, 1988. С. 120.

Псковская судная грамота… С. 335.

1410 августа 29 Послание митрополита о соблюдении законоположений церковных // Русская историческая библиотека. Памятники древнерусского канонического права. (Памятники XI—XV вв.) СПб., 1908. Т. 6. Ч. 1. С. 276.

Носов К.С. Рыцарские турниры. СПб.: Полигон, 2004. С. 9.

Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 2. Ипатьевская летопись. М.: Языки русской культуры, 1997. Стб. 801.

Карамзин Н.И. История Государства Российского. Т. 5. СПб.: Типография Н. Греча, 1819. С. 239. С. 146.

Флетчер Дж. О государстве русском. М.: Захаров, 2002. С. 155.

ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М.: Языки русской культуры, 1997. Стб. 123. 146, 147.

Сказание о Мамаевом побоище // Памятники литературы Древней Руси. XIV — сер. XV в. М.: Художественная литература, 1981. С. 132-190.

Данилевский И.Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIV вв.) Курс лекций. М.: Аспек-Пресс, 2001. С. 274.

Рукояти древнерусских мечейИз кн.: Кирпичников А.Н.Древнерусское оружие. Вып. 1.Мечи и сабли IX—XIII вв. М.;Л.: Наука, 1966. Таб. IX.

Судебный поединок всегда считался на Руси строго нормированным сражением. Существовали чёткие правила, определявшие, кто и кого имеет право на него вызвать, какие условия необходимо при этом соблюдать. Псковская судная грамота и оба судебника предусматривали, что если человек в силу возраста, слабости здоровья или особенностей положения биться не может, он должен выставить вместо себя наймита-бойца.

То есть человек, взявшийся свидетельствовать против слабого и беззащитного (пусть даже и виновного), должен был прежде серьёзно подумать, стоит ли это делать. С точки зрения принципа законности это не очень правильно. По современным представлениям свидетель в суде должен иметь возможность отвечать по делу, ничего не опасаясь. Но, видимо, в те непростые времена было слишком много ложных доносов, особенно по политическим и имущественным делам. И создатели Судебника таким вот образом пытались остудить пыл особенно рьяных доносчиков: одно дело самому добиваться у должника своих денег (тогда против бойца-наймита встанет другой боец-наймит), а другое — доносить (и тогда против бойца-наймита придётся встать самому — и тут уже только Божье покровительство сможет спасти истинно правого).

___________________

1 Новосельцев А.П., Пашуто В.Т., Черепнин Л.В., Шушарин В.П., Щапов Я.Н. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. C. 302—305.

3 Лев Диакон. История. М., 1988. С. 79.

5 Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. Кн. 1. М.: Мысль, 1993. С. 181, 182.

6 Русская Правда // Российское законодательство Х—ХХ веков: В 10 т. Т. 1. М.: Юридическая литература, 1984. С. 65.

7 Слова и поучения Серапиона Владимирского // Библиотека литературы Древней Руси. XIII в. СПб.: Наука, 1997. Т. 5. С. 380.

8 Русская Правда. С. 92.

9 Псковская судная грамота // Российское законодательство Х—ХХ веков… Т. 1. С. 335.

10 Судебник 1550 года // Российское законодательство Х—ХХ веков… Т. 2. М.: Юридическая литература, 1985. С. 100.

Читайте также: