Наука как ценность в современной культуре дилемма сциентизма и антисциентизма реферат

Обновлено: 02.07.2024

Именно поэтому я считаю, данную проблему актуальной для нашего времени, потому что в наш век, когда наука стоит на первом месте, люди в буквальном смысле обожествляют научные достижения. Немногие люди способны трезво оценить ситуацию, когда речь заходит о науке, для всех это что-то незыблемое и неиссякаемое. Культ науки в наше время привел к попыткам провозглашения ее как высшей ценности развития человеческой цивилизации.
Под сциентизмом мы часто понимаем некое преклонение перед наукой, возведение ее на пьедестал среди всего прочего. Наука облегчила жизнь людям, в какой-то мере помогла преодолеть ряд общественных проблем. Антисциентисты пытаются донести до людского сознания обратную сторону научного развития: развитие военных технологий на любой вкус, которые угрожают жизни всего человечества, экологический кризис так же вина научного развития.

Прикрепленные файлы: 1 файл

Введение.docx

Проблема сциентизма и антисциентизма в современной культуре явление ключевое. С одной стороны наука и технология расцветают, но с другой явственно становится видна иная сторона прогресса.

Следует сказать, что Сциентизм — концепция, заключающаяся в абсолютизации роли науки в системе культуры, в идейной жизни общества. А противостоит ему Антисциентизм, настаивая на ограниченности возможностей науки в решении коренных проблем человеческого существования, в крайних проявлениях оценивая науку как враждебную человеческому существованию.

Под сциентизмом мы часто понимаем некое преклонение перед наукой, возведение ее на пьедестал среди всего прочего. Наука облегчила жизнь людям, в какой-то мере помогла преодолеть ряд общественных проблем. Антисциентисты пытаются донести до людского сознания обратную сторону научного развития: развитие военных технологий на любой вкус, которые угрожают жизни всего человечества, экологический кризис так же вина научного развития.

Многие в наше время не могут представить жизни без каких-либо научный изобретений. Так почему же люди так сильно надеются на науку и почему возлагают столько надежд на научные изобретения?

В своей работе я рассмотрю историю возникновения сциентизма и антисциентизма, основные различия данных концепций, а так же рассмотрю сциентизм и антисциентизм как философские направления.

Сциентизм не строго оформленная система взглядов, а идейная ориентация. Проявляется он по-разному: от внешнего подражания точным наукам (искусственное применение математической символики, нарочитое придание анализу философско-мировоззренческих или социально-гуманитарных проблем формы точных наук - аксиоматическое построение, система дефиниций, логическая формализация) до абсолютизации естественных наук как единственного знания и отрицание философско-мировоззренческой проблематики как лишенной познавательного смысла и значения (неопозитивизм). Философии как особой форме познания сциентизм не придает значения.

К сциентизму тяготел марксизм, отрицая его игнорирование сложных вопросов о месте и функции науки в системе культуры, об отношении разных форм общественного сознания.

Реакция на сциентистские утопии - усиление антитехнической волны.

Создатели антиутопий вместе со сциентистами исходят из идей всевластия науки и техники. Нельзя игнорировать роль антиутопий как предостережения человечества, не контролировать развитие науки и техники, не учитывать потребностей человека, духовно-нравственных целей и ценностей.

Фактически, сциентизм основывается на трех наиболее значимых положениях:
• положение о том, что наука может заменить собой философию и метафизику в области разрешения основных моральных и этических проблем;
• положение о том, что в науке заключены решения всех проблем человечества;
• положение о том, что методы точных наук являются единственными верными научными методами, и что эти методы должны применяться также и к гуманитарным и социальным наукам.

Стоит сказать, что сциентизм обрел такую значимость во времена Р. Бэкона, а так же Р. Декарта. Их эпоха XVII в. – была трагичной для истории Европы. Длительные религиозные войны, безуспешные попытки примирения враждующих конфессий привели к тому, что религия утратила роль всеобщего объединяющего начала, и эта роль постепенно перешла к науке. Но Бэкон и Декарт видели в науке не только познавательную и практическую ценность, но и орудие нравственного и морального совершенствования человека. По их мнению, в конечном итоге наука может обеспечить не только освоение природы в интересах человечества, но даже преодоление его смертной природы.

Наука, несомненно, достигла больших успехов в познании и освоении материального мира. Тем не менее, это не может служить доказательством ни ее исключительности как способа объективного познания, ни, тем более, ее общечеловеческой значимости.

Наука – это некоторый шаг на пути развития человечества; окажутся ли ее достижения и теории значимыми или обесценятся – покажет время. Но, так или иначе, она, как и всякий полученный опыт, оставит в истории человечества свой след, и будет еще одним шагом на бесконечном пути человеческого прогресса.

Реакцией на развитие сциентизма стало появление прямо противоположной ему мировоззренческой позиции – антисциентизма. В своих крайних формах он утверждает полную бесполезность науки; в более мягких же сводится к критике сциентизма и указанию на ограниченность сил науки и научного метода. Толчком к его развитию стала очевидность оборотной стороны научно-технического прогресса: механизации человека, развитие массовой культуры, проблемы экологического характера. Этому же способствовало нарастание неясностей, пробелов в научном знании. То, что прежде казалось совершенно очевидным, со временем становилось все менее и менее понятным. Критика сциентизма развивалась по ряду направлений. Первое нацелено на выявление внутренних противоречий науки и, по существу, состоит в доказательстве ее необъективности или ненаучности. Другое направление антисциентиетизма состоит в утверждении чуждости науки и научно-технического прогресса человеческой природе. Третье заключается в анализе предмета философии и абсолютизации ее ценностного характера.

В 30-е гг. формируется классический антисциентизм как ценностная ориентация современного сознания, воспринимающая сциентистский образ науки в качестве объекта критики. В него вкладываются все пороки общества, связанные с некоторыми последствиями научно-технического прогресса.

Антисциентисты уверены, что вторжение науки во все сферы человеческой жизни делает ее бездуховной, лишенной человеческого лица и романтики. Дух технократизма отрицает жизненный мир подлинности, высоких чувств и красивых отношений. Возникает неподлинный мир, который сливается со сферой производства и необходимости постоянного удовлетворения все возрастающих вещистских потребностей. Адепты сциентизма исказили жизнь духа, отказывая ему в аутентичности. Делая из науки капитал, они коммерциализировали науку, представили ее заменителем морали. Только наивные и неосторожные цепляются за науку как за безликого спасителя.

Бертран Рассел, ставший в 1950 г. лауреатом Нобелевской премии, в поздний период своей деятельности склонился на сторону антисциентизма. Он видел основной порок цивилизации в гипертрофированном развитии науки, что привело к утрате подлинно гуманистических ценностей и идеалов.

Крайний антисциентизм приводит к требованиям ограничить и затормозить развитие науки. Однако в этом случае встает насущная проблема обеспечения потребностей постоянно растущего населения в элементарных и уже привычных жизненных благах, не говоря уже о том, что именно в научно-теоретической деятельности закладываются проекты будущего развития человечества.

Антисциентизм настаивает на ограниченности возможностей науки в решении проблем человеческого существования, в крайних проявлениях оценивая науку как враждебную человеческому существованию.

Основные различия сциентизма и антисциентизма

Сциентизм и его антитеза - антисциентизм - возникли практически одновременно и провозглашают диаметрально противоположные установки. Определить, кто является сторонником Сциентизма, а кто антисциентист, нетрудно. Аргументы сциентистов и антисциентистов легко декодируются, имея разновекторную направленность.

• Сциентист приветствует достижения науки. Антисциентист испытывает предубежденность против научных инноваций.

• Сциентист провозглашает знание как культурную наивысшую ценность. Антисциентист не устает подчеркивать критическое отношение к науке.

• Сциентисты, отыскивая аргументы в свою пользу, привлекают свое знаменитое прошлое, когда наука Нового времени, опровергая путы средневековой схоластики, выступала во имя обоснования культуры и новых, подлинно гуманных ценностей. Они совершенно справедливо подчеркивают, что наука является производительной силой общества, производит общественные ценности и имеет безграничные познавательные возможности.

Очень выигрышны аргументы антисциентистов, когда они подмечают простую истину, что, несмотря на многочисленные успехи науки, человечество не стало счастливее и стоит перед опасностями, источником которых стала сама наука и ее достижения. Следовательно, наука не способна сделать свои успехи благодеянием для всех людей, для всего человечества.

• Сциентисты видят в науке ядро всех сфер человеческой жизни и стремятся к "онаучиванию" всего общества в целом. Только благодаря науке жизнь может стать организованной, управляемой и успешной. В отличие от сциентистов антисциентисты считают, что понятие "научное знание" не тождественно понятию "истинное знание".

• Сциентисты намеренно закрывают глаза на многие острые проблемы, связанные с негативными последствиями всеобщей технократизации. Антисциентисты прибегают к предельной драматизации ситуации, сгущают краски, рисуя сценарии катастрофического развития человечества, привлекая тем самым большее число своих сторонников.

Однако и в том, и в другом случае Сциентизм и антисциентизм выступают как две крайности и отображают сложные процессы современности с явной односторонностью.

Ориентации сциентизма и антисциснтизма носят универсальный характер. Они пронизывают сферу обыденного сознания независимо от того, используется ли соответствующая им терминология и называют ли подобные умонастроения латинским термином или нет. С ними можно встретиться в сфере морального и эстетического сознания, в области права и политики, воспитания и образования. Иногда эти ориентации носят откровенный и открытый характер, но чаще выражаются скрыто и подспудно. Действительно, опасность получения непригодных в пищу продуктов химического синтеза, острые проблемы в области здравоохранения и экологии заставляют говорить о необходимости социального контроля за применением научных достижений. Однако возрастание стандартов жизни и причастность к этому процессу непривилегированных слоев населения добавляет очки в пользу сциентизма.

Раскол между сциентизмом и антисциентизмом имеет определенную объективную основу: существенное различие предметов и методов познания у естественных и социально-гуманитарных наук.

Экзистенциалисты во всеуслышание заявляют об ограниченности идеи гносеологической исключительности науки. В частности, Серен Кьеркегор, противопоставляет науку, как неподлинную экзистенцию, вере, как подлинной экзистенции, и, совершенно обесценивая науку, засыпает ее каверзными вопросами. Какие открытия сделала наука в области этики? И меняется ли поведение людей, если они верят, что Солнце вращается вокруг неподвижной Земли? Способен ли дух жить в ожидании последних известий из газет и журналов? "Суть сократовского незнания, - резюмирует подобный ход мысли С. Кьеркегор, - в том, чтобы отвергнуть со всей силой страсти любопытство всякого рода, чтобы смиренно предстать перед лицом Бога". Изобретения науки не решают человеческих проблем и не заменяют собой столь необходимую человеку духовность. Даже когда мир будет объят пламенем, и разлагаться на элементы, дух останется при своем, с призывами веры. Трактовать изобретение микроскопа как небольшое развлечение - куда ни шло, но приписывать ему серьезность было бы слишком. Претенциозные натуралисты делают из "законов" религию. Главное возражение, выдвигаемое Кьеркегором против естественных наук (а в действительности против позитивистского Сциентизма), состоит в следующем: "Возможно ли, чтобы человек, воспринимая себя как духовное существо, мог увлечься мечтой об естественных науках (эмпирических по содержанию)?" Естествоиспытатель - человек, наделенный талантом, чувством и изобретательностью, но при этом не постигающий самого себя. Если наука становится формой жизни, то это великолепный способ воспевать мир, восхищаться открытием и мастерством. Но при этом остается открытой проблема, как понимать свою духовную суть".

Развитие современной науки имеет ряд особенностей, которые напрямую связаны с такими феноменами, как сциентизм, антисциентизм. Как известно, идеал научности в процессе исторической эволюции изменялся – от математического к естественнонаучному и затем – к гуманитарно-научному. В свое время даже З. Фрейд мыслил свою теорию психоанализа как глубоко естественнонаучную дисциплину, достижения которой со временем – по мере развития научно‑технического прогресса – можно будет проверить естественнонаучными же методами, но уже довольно давно наблюдается стойкая обратная тенденция. Физик В. Паули обращается за научным вдохновением к ученику Фрейда психологу К. Юнгу и обнаруживает психические архетипы в астрономии Кеплера; физики В. Гейзенберг и А. Эйнштейн ищут основания знания в философии и художественной литературе. Даже отрицающий философский метод физик С. Вайнберг утверждает, что исследовать взаимодействие электронов, которые абсолютно одинаковы, совсем не то же, что изучать человеческое сообщество порой непредсказуемых индивидов. Существуют и концепции гуманитарного реконструирования естественных наук, в соответствии с которыми естествознание следует ориентировать на пользу общества в моральном и общественном аспектах (Л. Толстой, Г. Маркузе).

В то время как сциентизм базируется на абсолютизации рационально‑теоретических компонентов знания, антисциентизм опирается на ключевую роль этических, правовых, культурных ценностей по отношению к идеалу научности. Следует отметить направление теории познания, имеющее долгую историю, в котором акцент делается на роли собственно субъекта в познавательном процессе. Здесь можно назвать таких мыслителей, как основатель феноменологии Э. Гуссерль (1859–1938), представители баденской школы неокантианства В. Виндельбанд (1848–1915) и Г. Риккерт (1863–1936). Они подчеркивали, что какой бы рациональной доктрины не придерживался ученый, ему все равно не удастся освободиться от своей изначальной субъективности и от влияния того контекста культуры, в котором он сформировался, поэтому гарантировать рациональное и безоценочное познание объекта субъектом просто невозможно.

Сейчас существует дилемма сциентизм-антисциентизм, заключенная в извечной проблеме социального и культурного выбора. Она отражает противоречивый характер общественного развития, в котором научно-технический прогресс оказывается реальностью, а его негативные последствия не только отражаются болезненными явлениями в культуре, но и уравновешиваются высшими достижениями е сфере духовности. В связи с этим задача современного интеллектуaла весьма сложна.

Сциентисты приветствует достижения науки. Антисциентисты испытывают предубежденность против научных инноваций. Сциентисты провозглашают знание как культурную наивысшую ценность. Антисциентисты не устают подчеркивать критическое отношение к науке.

Сциентисты, отыскивая аргументы в свою пользу, привлекают свое знаменитое прошлое, когда наука Нового времени, опровергая путы средневековой схоластики, выступала во имя обоснования культуры и новых, подлинно гуманных ценностей. Они совершенно справедливо подчеркивают, что наукаявляется производительной силой общества, производит общественные ценности и имеет познавательные безграничные возможности. Очень выигрышны аргументы автисциентистов, когда они подмечают простую истину, что, несмотря на многочисленные успехи науки, человечество не стало счастливее и стоит перед опасностями, источником которых стала сама наука и ее достижения. Следовательно, наука не способна сделать свои успехи благодеянием для всех людей, для всего человечества.

Сциентисты намеренно закрывают глаза на многие острые проблемы, связанные c негативными последствиями всеобщей технократизации. Антисциентисты прибегают к предельной драматизации ситуации, сгущаюткраски, рисуя сценарии катастрофического развития человечества, привлекая тем самым большее число своих сторонников. Однако и в том, и в другом случае сциентизм и антисциентизм выступают как две крайности и отображаютсложные процессы современности c явной односторонностью.

Антисциентисты уверены, что вторжение науки во все сферы человеческой жизни делает ее бездуховной, лишеиной человеческого лица и романтики. Дух технократизма отрицает жизненный мир подлинности, высоких чувств и красивых отношений. Возникаетнеподлинньм мир, который сликается со сферой производства и необходимости постоянного удовлетворения все возрастающих вещистских потребностей.

Дилемма сциентизма и антисциентизма — одна из ключевых в современной культуре, когда, с одной стороны, наука и технология переживают небывалый расцвет, а с другой — все более очевидной становится оборотная сторона прогресса.

Сциентизм — представление о науке как ключевом явлении человеческой цивилизации и единственном пути познания мира. Он не представляет собой оформленного направления в философии и проявляется во многих философских течениях Нового времени, а также в мировоззрении людей этой эпохи. В наибольшей степени сциентистские идеи свойственны философии эпохи Просвещения, позитивизму и марксизму.

Сторонники антисциентизма, напротив, не рассматривает науку как основополагающую область, отдавая должное другим сторонам культурной жизни — религии, искусству, философии, которые невозможно свести к научному познанию.

Представление о том, что наука не имеет (или не должна иметь) каких-либо границ, верно лишь отчасти. Действительно, любые явления и природы, и культурной жизни человека могут быть подвергнуты научному изучению — систематизации, классификации, поиску причин и т.п. Это изучение позволяет создать более или менее полные модели явлений, с помощью которых можно делать проверяемые предсказания и упорядочивать поступающие факты. Однако эти модели не исчерпывают реальности во всей ее полноте. Дело в том, что сами принципы научного исследования накладывают определенные ограничения на познание, попытка преодолеть которые означает отказ от науки в строгом смысле этого слова и переход к вере или мифу.

«1. Ошибаются те, кто считает, что следует всегда придерживаться "буквального значения слов", поскольку тогда в Писании, пишет Галилей в письме дону Бенедетто Кастелли в 1613 г., обнаружились бы не только различные противоречия, но и страшная ересь и даже богохульство; пришлось бы наделить Бога ногами, руками, глазами, телесными и человеческими эмоциями - такими, как гнев, раскаяние, ненависть, а также иногда забвением прошлого и незнанием будущего.

2. Из этого следует, что, поскольку Писание "обращено к простому народу", его "повествования должны вызывать истинные чувства и размышления, так, чтобы чувства не тонули в словах".

3. Писание "не только может, но и действительно должно открывать за внешним значением слов нечто более глубокое". Ведь авторы обращались к "грубым и неорганизованным народам".

4. "И поскольку очевидно, что две истины никогда не могут противоречить одна другой, задача комментаторов Священного Писания найти истинный смысл текстов, согласующийся с естественными заключениями, к которым нас привели очевидный смысл или необходимые доказательства".

5. Таким образом, наука становится одним из инструментов интерпретации Священного Писания. Действительно, "уверившись в некоторых суждениях, мы должны воспользоваться ими как удобнейшим средством для истинного истолкования Писания".

6. С другой стороны, Галилей утверждает в письме к монсеньору Пьеру Дини в 1615 г., что нужно очень осторожно подходить к "естественным заключениям, не связанным с верой, к которым могут привести опыт и необходимые доказательства". "Было бы опасно приписывать Священному Писанию какое-либо суждение, хотя бы один раз оспоренное опытом". Действительно, "кто сможет положить предел человеческой мысли? кто посмеет утверждать, что нам уже известно все, что можно узнать о мире?"

Итак, согласно Галилею, Священное Писание может выступать в качестве авторитета лишь в моральной и религиозной сферах, тогда как описание устройства природы явно не входит в его задачи. Как известно, Галилею не удалось убедить в этом верха Католической церкви того времени. Во многом недоверие богословов к гелиоцентрической системой было связано с тем, что она ассоциировалась с оккультно-магической традицией герметизма, ярким представителем которой был Д. Бруно. В герметизме солнцу придавался божественный статус, с чем и связано восторженное принятие сторонниками этого течения гелиоцентризма; едва ли Бруно и его последователи были способны понять и оценить его научный смысл. Кстати, по тем же причинам гелиоцентризм не принял и такой выдающийся естествоиспытатель, как Р. Бэкон: стремясь очистить науку от магических пережитков, он отвергнул и эту полюбившуюся герметистам концепцию.

Идеи о могуществе человеческого разума получили бурное развитие в XVIII в., в эпоху Просвещения. Философы Просвещения были склонны рассматривать религию как пережиток прошлого, средство управления невежественным народом и т.п. Но тогда же появляются и мыслители, предостерегающие от необоснованных надежд, связанных с научным прогрессом: так, Ж.-Ж. Руссо отмечал, что науке свойственен долгий путь ошибок, прежде чем она находит истину. Еще больше этот пессимистический настрой заметен у Дж. Беркли: "Если люди взвесят те великие труды, - писал он, - прилежание и способности, которые употреблены в течение стольких лет на разработку и развитие наук, и сообразят, что, несмотря на это, значительная, большая часть наук остается исполненной темноты и сомнительности, а также примут во внимание споры, которым, по-видимому, не предвидится конца, и то обстоятельство, что даже те науки, которые считаются основанными на самых ясных и убедительных доказательствах, содержат парадоксы, совершенно неразрешимые для человеческого понимания, и что в конце концов лишь незначительная их часть приносит человечеству кроме невинного развлечения и забавы истинную пользу, если, говорю я, люди все это взвесят, то они легко придут к полной безнадежности и к совершенному презрению всякой учености". В том же духе высказывался и Д. Юм: "Не требуется даже особенно глубокого знания для того, чтобы заметить несовершенное состояние наук в настоящее время; ведь и толпа, стоящая вне храма науки, может судить по тому шуму и тем крикам, которые она слышит, что не все обстоит благополучно внутри его. Нет ничего такого, что не было бы предметом спора и относительно чего люди науки не держались бы противоречивых мнений. Самые незначительные вопросы не избегают наших прений, а на самые важные мы не в состоянии дать какого-либо достоверного ответа".

Сходное ограничение научного метода — невозможность познания единичного. Начальная установка науки на поиск закономерностей в природе предполагает, что она изучает повторяющиеся явления. Поэтому невозможны, например, научные суждения о реальности сверхъестественных явлений (чудес). Чудо, по определению, единичное, неповторимое событие, в отличие от обычных явлений природы. К примеру, будучи подброшены, камни обыкновенно падают на землю, и можно установить закономерности их падения (скорость, ускорение и т.п.). Однако утверждение о том, что один камень не упал, а, скажем, завис в воздухе, не может быть ни доказано, ни опровергнуто, коль скоро это явление более не повторяется. С научной точки зрения можно только констатировать, что это явление не определяется известными естественными законами, но нельзя судить о том, могут ли существовать законы помимо естественных (например, Божественная воля).

Итак, основываясь на представлении о границах науки и подчеркивая дегуманизирующие следствия сциентизма, антисциентисты предлагают альтернативную оценку роли науки. У них можно выделить два типа интерпретации взаимоотношения науки и вненаучных форм знания. Первый тип восходит к концепциям Ф.Ницше и О.Шпенглера, которые, говоря языком методологии науки, отрицали у науки особый эпистемологический статус. То есть они считали, что наука — это миф современности, который не может претендовать на абсолютное познание истины даже о материальном мире. Ведь научные парадигмы постепенно сменяют одна другую, и невыводимы друг из друга: переход к новой парадигме связан с прозрением, интуицией, сменой базовых установок, а не с накоплением фактов. Последователями данной точки зрения в русле постпозитивизма являются П.Фейерабенд, М.Хессе и др.

Ко второму типу интерпретации этой проблемы можно отнести точку зрения, согласно которой наука, с одной стороны, и религия, мифология, искусство, с другой стороны, существенно различаются и составляют как бы два полюса в современной культуре. Но в то же время между ними нет непроходимой грани. Более того, они имеют тенденцию к сближению. Эта точка зрения восходит к идеям Ф.М.Достоевского, Н.Рериха, П.Тейяра де Шардена, А.Н.Уайтхера и др.

В православном богословии задачу примирения науки и религии решали многие апологеты XX в., например В.Н. Ильин, В.В. Зеньковский, Н.И. Иванов, Л. Цыпин и другие.

Список литературы

Д. Антисери, Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта.

Т.Г. Лешкевич. Философия науки: традиции и новации. Сциентизм и антисциентизм.

Наука является в настоящее время ведущей формой человеческого познания и оказывает всё более значимое влияние на реальные условия жизни. Ценность науки определяется выполняемыми ею функциями в современной культуре.

Функции науки исторически изменяются. Сегодня они отличаются от тех функций, которые наука выполняла в период возникновения экспериментально-математического естествознания четыре столетия назад или от функций науки полувековой давности. Меняется облик науки и характер её взаимосвязей с обществом.

В качестве важнейших функций науки можно выделить (1) мировоззренческую функцию, (2) функцию непосредственной производительной силы, (3) функцию социальной силы. Становление социальных функций науки происходило в указанной последовательности.

1) В период становления капитализма, когда наука превратилась в особый социальный институт, общественная роль и ценность науки проявились, прежде всего, в сфере мировоззрения. Благодаря трудам Коперника, Кеплера, Галилея, Ньютона наука потеснила теологию и схоластическую философию в вопросах о строении мироздания и месте человека в нём. Взамен телеологическому мышлению наука развивала каузальный (причинный) образ мысли и утверждала механистическое мировоззрение. В дальнейшем благодаря эволюционной биологии, особенно вкладу Ч. Дарвина, в общественном сознании стали меняться представления о происхождении и сущности человека. Система образования стала основываться на научных знаниях, а занятия

наукой превратились в глазах общества в самостоятельную и достойную сферу человеческой деятельности.

2) Функция науки как непосредственной производительной силы возникла и развилась в период промышленного переворота, происходившего с 60-х годов XVIII в. и в течение XIX в. Суть переворота состояла в переходе от мануфактуры, основанной на ручном труде, к крупной машинной индустрии. Изготовление и применение машин, а также организация труда с помощью машин потребовали использования научных знаний. Научные знания стали непосредственно востребованными со стороны производства, стали частью системы производства. Наука, с одной стороны, революционизировала и ускорила развитие производства, а с другой стороны, она сама получила от сферы производства мощный импульс для своего развития.

3) В условиях происходящей ныне научно-технической революции у науки появилась ещё одна функция: она выступает теперь ещё и в качестве социальной силы, непосредственно включаясь в процессы социального развития. Эта функция выражается, прежде всего, в научном прогнозировании и планировании социального и экономического развития, а также в мониторинге социально-экономических процессов. Исполнение этой функции оказывает обратное влияние и на саму науку. А именно, ввиду комплексного характера прогнозов, планов и программ их разработка и осуществление требует взаимодействия общественных, естественных и технических наук. Важную роль наука как социальная сила играет в решении глобальных проблем современности, среди которых видное место занимает экологическая проблематика. Именно учёные первыми обнаружили симптомы экологического кризиса, привлекли к нему внимание общественности, приступили к разработке мер его предотвращения.

Возрастание роли науки в современном мире, а с другой стороны противоречивость внедрения достижений науки в жизнь обусловили две противоположные позиции по отношению к науке — сциентизм и антисциентизм.

Сциентизм (от лат. scientia = знание, наука) — мировоззренческая позиция, основанная на представлении о научном знании как о высшей культурной ценности и достаточном условии ориентации человека в мире. Идеалом для сциентизма выступает не всякое научное знание, а, прежде всего, естественнонаучное. Оно представляется образцом для всех наук. Сциентисты полагают, что наука располагает достаточными возможностями для оценки и разрешения всех проблем человеческого существования. В качестве осознанной ориентации сциентизм утвердился в культуре во второй половине XIX в. Одновременно возник и антисциентизм, который подчеркивает ограни-

ченность возможностей науки, а в своих крайних формах толкует ее как силу чуждую и враждебную подлинной сущности человека.

Противоборство сциентизма и антисциентизма свидетельствует о сложном характере воздействия науки на человеческое существование. В современной философии позиция сциентизма чаще выражается представителями философии науки, а позиция антисциентизма — представителями персонализма и экзистенциальной философии.

Вне компетенции науки лежит вопрос о целях деятельности и смысле человеческого существования. Наука предоставляет средства для достижения целей, но не определяет цели. Бенно Хюбнер заметил, что наука наращивает силы и возможности человечества, но она не решает, для чего эти силы, и появляется искушение испытать новые силы — ни для чего, просто потому, что мы это можем 2 . И в этом состоит одна из опасностей научных знаний, которые в своём росте опережают процесс нравственного созревания человечества.

1 Кант И. Цит. соч. С. 95.

Читайте также: