Методология научно исследовательских программ и лакатоса реферат
Обновлено: 05.07.2024
Как уже отмечалось, философия науки К. Р. Поппера, поставившая в центр внимания проблематику развития научного знания, должна была соотнести свои выводы с реальной практикой научного исследования в ее историческом развитии. Вскоре обнаружилось, что предложенная им методологическая концепция, требующая немедленного отбрасывания теорий, если эти теории сталкиваются с опытными опровержениями, не соответствует тому, что происходит и происходило в науке. Это и привело ученика и критика Поппе-ра Имре Лакатоса (1922-1974) к разработке "утонченного фальсификационизма" или, как чаще называют его концепцию, методологии научно-исследовательских программ.
В основе этой методологии лежит представление о развитии науки как истории возникновения, функционирования и чередования научно-исследовательских программ, представляющих собой связанную последовательность научных теорий. Эта последовательность, как правило, выстраивается вокруг некоторой фундаментальной теории, основные идеи, методы и предпосылки которой "усваиваются" интеллектуальной элитой, работающей в данной области научного знания. Такую теорию Лакатос называет "жестким ядром" научно-исследовательской программы.
Жестким это "ядро" называется потому, что исследователям как бы запрещено что-либо менять в исходной теории, даже если они находят факты, вступающие с ней в противоречие. В этом случае они изобретают "вспомогательные гипотезы", которые примиряют теорию с фактами. Подобные гипотезы образуют "защитный пояс" вокруг фундаментальной теории, они принимают на себя удары опытных проверок и в зависимости от силы и количества этих ударов могут изменяться, уточняться или даже полностью заменяться другими гипотезами. Главная задача при этом обеспечить "прогрессивное движение" научного знания, движение ко все более широким и полным описаниям и объяснениям реальности. До тех пор, пока "жесткое ядро" научно-исследовательской программы выполняет эту задачу (и выполняет лучше, чем другие - альтернативные - системы идей и методов), оно представляет в глазах ученых огромную ценность. Поэтому они пользуются еще и так называемой "положительной эвристикой", то есть совокупностью предположений о том, как следует изменить или уточнить ту или иную гипотезу из "защитного пояса", какие новые "модели" (то есть условия применимости теории) нужны для того, чтобы программа могла работать в более широкой области наблюдаемых фактов. Одним словом, "положительная эвристика" - это совокупность приемов, с помощью которых можно и нужно изменять "опровержимую" часть программы, чтобы сохранить в неприкосновенности "неопровержимую" ее часть.
Если программа обладает хорошо развитой "положительной эвристикой", то ее развитие зависит не столько от обнаружения опровергающих фактов, сколько от внутренней логики самой программы. Например, научно-исследовательская программа И. Ньютона развивалась от простых моделей планетарной системы (система с фиксированным точечным центром - Солнцем - и единственной точечной планетой, система, состоящая из большего числа планет, но без учета межпланетных сил притяжения и др.) к более сложным (система, в которой Солнце и планеты рассматривались не как точечные массы, а как массивные и вращающиеся сферы, с учетом межпланетных сил и пр.). И это развитие происходило не как реакция на "контрпримеры", а как решение внутренних (формулируемых строго математически) проблем, например устранение конфликтов с третьим законом динамики или с запрещением бесконечных значений плотности тяготеющих масс.
Маневрируя эвристиками ("отрицательной" и "положительной"), исследователи реализуют творческий потенциал программы: то защищают ее плодотворное "жесткое ядро" от разрушительных эффектов различных эмпирических опровержений с помощью "защитного пояса" вспомогательных теорий и гипотез, то стремительно идут вперед, оставляя неразрешенные эмпирические проблемы, зато объясняя все более широкие области явлений, по пути исправляя ошибки и недочеты экспериментаторов, поспешно объявляющих о найденных "контрпримерах". До тех пор, пока это удается, научно-исследовательская программа находится в прогрессирующей стадии. Однако программа все-таки не "бессмертна". Рано или поздно наступает момент, когда ее творческий потенциал оказывается исчерпанным: развитие программы резко замедляется, количество и ценность новых моделей, создаваемых с помощью "положительной эвристики", падают, "аномалии" громоздятся одна на другую, нарастает число ситуаций, когда ученые тратят больше сил на то, чтобы сохранить в неприкосновенности "жесткое ядро" своей программы, нежели на выполнение той задачи, ради которой эта программа существует. Научно-исследовательская программа вступает в стадию своего "вырождения". Однако и тогда ученые не спешат расстаться с ней. Лишь после того, как возникает и завоевывает умы новая научно-исследовательская программа, которая не только позволяет решить задачи, оказавшиеся не под силу "выродившейся" программе, но и открывает новые горизонты исследования, раскрывает более широкий творческий потенциал, она вытесняет старую программу.
В функционировании, росте и смене научно-исследовательских программ, считал Лакатос, проявляет себя рациональность науки. Его концепция научной рациональности выражается достаточно простым критерием: рационально действует тот исследователь, который выбирает оптимальную стратегию для роста эмпирического знания; всякая иная ориентация нерациональна или иррациональна.
Как уже было сказано, методологическая концепция Лакатоса по своему замыслу должна была максимально приблизить теоретические представления о научной рациональности к реальной истории науки. Сам Лакатос часто повторял, что "философия науки без истории науки пуста, история науки без философии науки слепа". Обращаясь к истории науки, методология науки обязана включить в модель научной рациональности такие факторы, как соперничество научных теорий, проблему выбора теорий и методов, проблему исторического признания или отвержения научных теорий. При этом всякая попытка "рациональной реконструкции" истории науки сталкивается с принципиальными трудностями.
Когда критерии научной рациональности "накладываются" на процессы, происходящие в реальной научной истории, неизбежно происходит обоюдная критика: с одной стороны, схема "рациональной реконструкции" истории неизбежно оказывается слишком тесной, узкой, неполной, оставляющей за своими рамками множество фактов, событий, мотивов и т.д., имевших несомненное и важное значение для развития научной мысли; с другой стороны, история науки, рассмотренная сквозь призму этой схемы, выглядит нерациональной именно в тех своих моментах, которые как раз и обладают этим значением.
Рассмотрим следующую ситуацию. Согласно критерию рациональности, выводимому из методологии Лакатоса, прогрессивное развитие научно-исследовательской программы обеспечивается приращением эмпирического содержания новой теории по сравнению с ее предшественницами. Это означает, что новая теория должна обладать большей способностью предсказывать ранее неизвестные факты в сочетании с эмпирическим подтверждением этих новых фактов. Если же новая теория справляется с этими задачами не лучше, а порой даже хуже старой, то ее введение не является прогрессивным изменением в науке и не отвечает критерию рациональности. Но в науке очень часто происходят именно такие изменения, причем нет сомнения, что только благодаря им и могли произойти серьезнейшие, даже революционные прорывы к новому знанию.
Например, теория Коперника, значение которой для науки никто не может оспорить, решала многие эмпирические проблемы современной ей астрономии не лучше, а хуже теории Птолемея. Астрономическая концепция Кеплера действительно позволяла объяснить некоторые важные факты и решить проблемы, возникшие в Коперниковой картине Солнечной системы, однако и она значительно уступала в точности, а главное, в последовательности объяснений птолемеевской теории. Кроме того, объяснение многих явлений в теории Кеплера было связано не с научно-эмпирическими, а с метафизическими и теологическими предпосылками (иначе говоря, "жесткое ядро" кеплеровской научно-исследовательской программы было чрезвычайно "засорено" ненаучными положениями). Подобными примерами наполнена история не только ранних стадий развития научного исследования, но и вполне современной нам науки.
Однако если признать, что история науки, какими бы причудливыми путями она ни развивалась, всегда должна рассматриваться как история научной рациональности, само понятие научной рациональности как бы теряет свои точные очертания и становится чем-то текучим, а по большему счету и ненужным. Лакатос, будучи убежденным рационалистом, понимал эту опасность и стремился оградить теорию научной рациональности от чрезмерного воздействия на нее исторического подхода. Он предлагал различать "внутреннюю" и "внешнюю" историю науки: первая должна укладываться в схемы "рациональной реконструкции" и выглядеть в конечном итоге вполне рациональной, а вторая должна быть вынесена на поля учебников по истории науки, где и будет сказано, как реальная наука "проказничала" в своей истории, что должно, однако, волновать не методологов, а историков культуры. Методолог же должен относиться к истории науки не как к безграничному резервуару различных форм и типов рациональности, а подобно укротителю, заставляющему прекрасное дикое животное исполнять его команды.
Таким образом, методология научно-исследовательских программ стала попыткой соединить исторический подход к науке с сохранением рационалистической установки. Была ли достигнута эта цель? "Рациональные реконструкции" Лакатоса неплохо описывали некоторые периоды развития теоретического знания. Но, как показали многочисленные исследования историков науки, в их схемы все же не укладывались многие важные исторические события в науке. Означало ли это, что методология научно-исследовательских программ не выдержала испытание историей науки и должна быть отброшена?
Такой вывод был бы совершенно неверен. Методологическая концепция Лакатоса обладает ценностью не только как остроумный и плодотворный инструмент исторического анализа (другое дело, что не всякую задачу можно решить с помощью только этого инструмента!). Пожалуй, еще важнее, что трудности, возникшие при анализе этой концепции, оказали стимулирующее воздействие на современное понимание научной рациональности. Философия науки после работ Лакатоса оказалась перед выбором: либо отказаться от тщетных попыток примирить "нормативную рациональность" с реальной историей науки и признать неустранимую "историческую относительность" любых рациональных оценок научного знания, либо перейти к более гибкому пониманию научной рациональности. Можно сказать, что поиски этого второго пути составляют наиболее актуальную и интересную исследовательскую задачу современной философии науки.
6. Эпистемологический анархизм (П. Фейерабенд)
Можно усмотреть некую иронию судьбы в том, что американский философ науки Пол (Пауль) Фейерабенд (1924-1994) родился в Вене, неподалеку от того места, где собирался Венский кружок. Ведь именно ему было суждено завершить развитие логико-аналитического направления в философии науки, которое тогда еще только зарождалось в стенах Венского университета.
Фейерабенд назвал свою концепцию эпистемологическим анархизмом. Что же она собой представляет?
С точки зрения методологии анархизм является следствием двух принципов: принципа пролиферации (от латинского proles - потомство, fero - несу; буквально: разрастание ткани организма путем разложения клеток) и принципа несоизмеримости. Согласно первому из них, требуется изобретать (размножать) и разрабатывать теории и концепции, не совместимые с существующими и признанными теориями. Это означает, что каждый ученый - вообще говоря, каждый человек - может (и должен) изобретать свою собственную концепцию и разрабатывать ее, сколь бы абсурдной и дикой она ни казалась окружающим. Принцип несоизмеримости, гласящий, что теории невозможно сравнивать друг с другом, защищает любую концепцию от внешней критики со стороны других концепций. Так, если кто-то изобрел совершенно фантастическую концепцию и не желает с ней расставаться, то с этим нельзя ничего сделать: нет фактов, которые можно было бы ей противопоставить, так как она формирует свои собственные факты; не действуют указания на несовместимость этой фантазии с фундаментальными законами естествознания или с современными научными теориями, так как автору этой фантазии данные законы и теории могут казаться просто бессмысленными; невозможно упрекнуть его даже в нарушении законов логики, ибо он может пользоваться своей особой логикой.
Автор фантазии создает нечто похожее на парадигму Куна: это особый мир и все, что в него не входит, не имеет для автора никакого смысла. Таким образом, формируется методологическая основа анархизма: каждый волен изобретать свою собственную концепцию; ее невозможно сравнить с другими концепциями, ибо нет никакой основы для такого сравнения; следовательно, все допустимо и все оправданно.
История науки подсказала Фейерабенду еще один аргумент в пользу анархизма: не существует ни одного методологического правила или нормы, которые не нарушались бы в то или иное время тем или иным ученым. Более того, история показывает, что ученые часто действовали и вынуждены были действовать в прямом противоречии с существующими методологическими правилами. Отсюда следует, что вместо существующих и признанных методологических правил мы можем принять прямо им противоположные. Но и первые, и вторые не будут универсальными. Поэтому философия науки вообще не должна стремиться к установлению каких-либо правил научного исследования.
Фейерабенд отделяет свой эпистемологический (теоретико-познавательный) анархизм от политического анархизма, хотя между ними имеется и определенная связь. У политического анархиста есть политическая программа, он стремится устранить те или иные формы организации общества. Что же касается эпистемологического анархиста, то он иногда может защищать эти нормы, поскольку он не питает ни постоянной вражды, ни неизменной преданности ни к чему - ни к какой общественной организации и ни к какой форме идеологии. У него нет никакой жесткой программы, и он вообще против всяких программ. Свои цели он выбирает под влиянием какого-то рассуждения, настроения, скуки, из желания произвести на кого-нибудь впечатление и т.д. Для достижения избранной цели он действует в одиночку, однако может примкнуть и к какой-нибудь группе, если это покажется ему выгодным. При этом он использует разум и эмоции, иронию и деятельную серьезность - словом, все средства, которые может придумать человеческая изобретательность. "Нет концепции - сколь бы "абсурдной" или "аморальной" она ни казалась, - которую бы он отказался рассматривать или использовать, и нет метода, который бы он считал неприемлемым. Единственное, против чего он выступает открыто и безусловно, - это универсальные стандарты, универсальные законы, универсальные идеи, такие, как "Истина", "Разум", "Справедливость", "Любовь" и поведение, предписываемое ими. " [Фейерабенд П. Против методологического принуждения. Очерк анархистской теории познания // Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986. С. 333.]
Анализируя деятельность родоначальников современной науки, Фейерабенд приходит к выводу, что наука вовсе не рациональна, как считает большинство философов. Но тогда возникает вопрос: если в свете современных методологических требований наука оказывается существенно иррациональной и может развиваться, лишь постоянно нарушая законы логики и разума, то чем же тогда она отличается от мифа, от религии? В сущности, ничем, отвечает Фейерабенд.
Действительно, как отличают науку от мифа? К характерным особенностям мифа обычно относят то, что его основные идеи объявлены священными; всякая попытка посягнуть на них наталкивается на табу; факты и события, не согласующиеся с центральными идеями мифа, отбрасываются или приводятся с ними в соответствие посредством вспомогательных идей; никакие идеи, альтернативные по отношению к основным идеям мифа, не допускаются, и если все-таки они возникают, то безжалостно искореняются (порой вместе с носителями этих идей). Крайний догматизм, жесточайший монизм, фанатизм и нетерпимость к критике - вот отличительные черты мифа. В науке же, напротив, распространены терпимость и критицизм. В ней существует плюрализм идей и объяснений, постоянная готовность к дискуссиям, внимание к фактам и стремление к пересмотру и улучшению принятых теорий и принципов.
Фейерабенд не согласен с таким изображением науки. Всем ученым известно, и Кун выразил это с большой силой и ясностью, что в реальной, а не выдуманной философами науке свирепствуют догматизм и нетерпимость. Фундаментальные идеи и законы ревниво охраняются. Отбрасывается все, что расходится с принятыми теориями. Авторитет крупных ученых давит на их последователей с той же слепой и безжалостной силой, что и авторитет создателей и жрецов мифа на верующих. Абсолютное господство парадигмы над душой и телом ученых рабов - вот правда о науке. Но в чем же тогда преимущество науки перед мифом, спрашивает Фейерабенд, почему мы должны уважать науку и презирать миф?
Нужно отделить науку от государства, как это уже сделано в отношении религии, призывает Фейерабенд. Тогда научные идеи и теории уже не будут навязываться каждому члену общества мощным пропагандистским аппаратом современного государства. Основной целью воспитания и обучения должны быть всесторонняя подготовка человека к тому, чтобы, достигнув зрелости, он мог сознательно и потому свободно сделать выбор между различными формами идеологии и деятельности. Пусть одни выберут науку и научную деятельность, другие примкнут к одной из религиозных сект, третьи будут руководствоваться мифом и т.д. Только такая свобода выбора, считает Фейерабенд, совместима с гуманизмом, и только она может обеспечить полное раскрытие способностей каждого человека. Никаких ограничений в области духовной деятельности, никаких обязательных для всех правил, законов, полная свобода творчества - вот лозунг эпистемологического анархизма.
Современное состояние аналитической философии науки можно охарактеризовать, пользуясь терминологией Куна, как кризис. Парадигма, созданная логическим позитивизмом, разрушена, выдвинуто множество альтернативных методологических концепций, но ни одна из них не может решить стоящих проблем. Нет ни одного принципа, ни одной методологической нормы, которые не подвергались бы сомнению. В лице Фейерабенда аналитическая философия науки дошла до выступления против самой науки и до оправдания самых крайних форм иррационализма. Однако если исчезает всякая грань между наукой и религией, между наукой и мифом, то должна исчезнуть и философия науки как теория научного познания. За последние полтора десятилетия в философии науки не появилось по сути дела ни одной новой оригинальной концепции и сфера интересов большей части исследователей постепенно смещается в область герменевтики, социологии науки и этики науки.
Изучая закономерности развития научного знания, английский философ венгерского происхождения Имре Лакатос (9 ноября 1922— 2 февраля 1974) цель своих исследований видел в логико-нормативной реконструкции процессов изменения знания и построения логики развития научных теорий на основе изучения реальной эмпирической истории науки.
Основное внимание он уделял не теориям, а исследовательским программам. Научно-исследовательская программа являетсяструктурно-динамической единицей его модели науки.
Содержание работы
ВВЕДЕНИЕ 2
1. Основная идея концепции Лакатоса и ее цель 3
1.1. Наука, теория, методология. Недопустимость абсолютизации и субъективизации методологии 5
1.2. Типы фальсификационизма в идеях Лакатоса 6
2. Научно-исследовательская программа 7
2.1. Основная концепция и цели научно-исследовательской программы 7
2.2. Эффективность научно-исследовательских программ 11
2.3. Позитивные и отрицательные эвристики по И. Лакатосу 12
2.4. Сравнение моделей Лакатоса и Куна 14
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 15
ЛИТЕРАТУРА 16
Файлы: 1 файл
Философия.docx
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Изучая закономерности развития научного знания, английский философ венгерского происхождения Имре Лакатос (9 ноября 1922— 2 февраля 1974) цель своих исследований видел в логико-нормативной реконструкции процессов изменения знания и построения логики развития научных теорий на основе изучения реальной эмпирической истории науки.
Основное внимание он уделял не теориям, а исследовательским программам. Научно-исследовательская программа являетсяструктурно- динамической единицей его модели науки.
В процессе своей деятельности И. Лакатос развивал свою концепцию методологии научного познания – методологию научно-исследовательских программ, которая применяется как для трактовки принципов развития науки, так и для оценки различных логик. Исходя из этой концепции, развитие науки представляет собой конкуренцию научно-исследовательских программ, когда одна исследовательская программа вытесняетдругую.
Именно логике математического открытия философ противопоставляет программу анализа развития содержательной математики, основанную на единстве логики доказательств и опровержений, которая является ничем иным как логической реконструкцией реального исторического процесса научного познания.
Большое количество его статей и монографий были посвящены универсальной концепции развития науки и затрагивали анализ процессов изменения и развития знания, основанный на идее конкурирующих научно-исследовательских программ.
1. Основная идея концепции Лакатоса и ее цель
Применяя этот свой метод оценки конкурирующих методологических концепций, английский философ старался показать, что всякая методологическая концепция функционирует в качестве историографической (или метаисторической) теории (или исследовательской программы) и может быть подвергнута критике посредством критического рассмотрения той рациональной исторической реконструкции, которую она предлагает.
1.1. Наука, теория, методология. Недопустимость абсолютизации и субъективизации методологии
Философия науки И. Лакатоса
Изучая закономерности развития научного знания, британский философ и историк науки Имре Лакатос (1922— 1974) цель своих исследований видел в логико-нормативной реконструкции процессов изменения знания и построения логики развития научных теорий на основе изучения реальной эмпирической истории науки.
Последнему (как сути логического позитивизма) Лакатос противопоставляет программу анализа развития содержательной математики, основанную на единстве логики доказательств и опровержений. Этот анализ и есть не что иное как логическая реконструкция реального исторического процесса научного познания. Линия анализа процессов изменения и развития знания продолжается затем философом в серии его статей и монографий, в которых изложена универсальная концепция развития науки, основанная на идее конкурирующих научно-исследовательских программ.
В данном реферате далее будет рассмотрены основные моменты данной концепции. Целью данной работы является освещение основных идей философии науки Имре Лакатоса, а также исследование закономерностей роста научного знания, согласно идеям Имре Лакатоса.
1. ОСНОВНАЯ ИДЕЯ МЕТОДОЛОГИИ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ И ЕЕ ЦЕЛЬ
3. РАЦИОНАЛЬНАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ ИСТОРИИ НАУКИ И ЕЕ ОГРАНИЧЕННОСТЬ
Методологический анализ, проводимый в целях выявления научности той или иной исследовательской программы, распадается, по мнению Лакатоса, на следующие этапы: выдвижение рациональной реконструкции; сравнение последней с действительной (реальной, эмпирической) историей соответствующей науки; критика рациональной реконструкции за отсутствие историчности и действительной истории науки — за отсутствие рациональности.
4. НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ПРОГРАММА
Применяя свой метод, философ стремился показать (и это было его главной целью), что всякая методологическая концепция функционирует в качестве историографической (или метаисторической) теории (или исследовательской программы) и может быть подвергнута критике посредством критического рассмотрения той рациональной исторической реконструкции, которую она предлагает.
Структура программы: согласно Лакатосу, каждая научно-исследовательская программа, как совокупность определенных теорий, включает в себя:
Характеризуя научно-исследовательские программы, Лакатос указывает такие их особенности:
5. ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПРОГРАММЫ
Относительно данного параметра последней Лакатос замечает, что, во-первых, ученый не должен отказаться от исследовательской программы, если она работает неэффективно: такой отказ не является универсальным правилом.
В своих работах Лакатос показывает, что в истории науки очень редко встречаются периоды, когда безраздельно господствует одна программа (парадигма), как это утверждал Кун. Обычно в любой научной дисциплине существует несколько альтернативных научно-исследовательских программ. По Лакатосу история развития науки - это история борьбы и смены конкурирующих исследовательских программ, которые соревнуются на основе их эвристической силы в объяснении эмпирических фактов, предвидении путей развития науки и принятии контрмер против ослабления этой силы.
Концепция исследовательских программ И.Лакатоса может, как это он сам демонстрирует, быть применена и к самой методологии науки.
В заключении можно сделать вывод. Имре Лакатос – выдающийся философ и методолог науки XX века. Ему принадлежит много ценных трудов, ставших классическим для философии и методологии науки. Методология научно-исследовательских программ является самой значимой и важной работой венгерско-британского философа Имре Лакатоса. Сегодня концепция научной рациональности, разработанная в этой методологии, заняла свое место в истории философии и методологии науки.
1. Лакатос И. Методология научных исследовательских программ . – М.:Вопросы философии. 1995. № 4. – 356 с.
2. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М.:Академический проект. 1995. – 423 с
3. Микешина Л. А. Методология научного познания в контексте культуры. М. Академический проект. 1992. – 278 с.
4. Современная философия науки. Хрестоматия. (Составление, перевод, вступ. статья и комм. А.А.Печенкина). М.: Наука, 1994.
ГОСТ
Формирование теории Лакатоса
В западной философии проблема роста и развития знания особенно активно разрабатывалась сторонниками постпозитивизма:
- Поппером,
- Куном,
- Лакатосом и др.
Имре Лакатос (1922-1974) – выдающийся английский философ и методолог науки, автор известных работ по методологии научного познания:
Концепция развития науки И. Лакатоса сложилась в рамках полемики с концепцией фальсификационизма К. Поппера, создавшего понятие фальсифицируемости (от лат. falsus – ложный) – принципиальной возможности опровергнуть теорию путем сопоставления ее с опытом. Поппер развитие науки трактовал как переход от одной теории (опровергнутой) к другой, еще не опровергнутой. И. Лакатос считал нужным отказаться от модели Поппера, в которой за выдвижением гипотезы следует ее опровержение. Никакой эксперимент не может быть достаточным, чтобы опровергнуть теорию. Концепция развития науки Т. Куна Лакатос также критиковал.
Смысл концепции Лакатоса
И. Лакатос анализирует историю развития науки в более широком ракурсе, нежели Т. Кун, в отличие от которого он видит развитие науки не как соревнование и смену парадигм, а как конкуренцию исследовательских программ. Суть научной революции в том, что одна исследовательская программа сменяет другую. Поэтому основополагающим фактором оценки развития науки является исследовательская программа.
Ценность исследовательской программы заключается в эвристическом потенциале, способном обеспечивать получение новых эмпирических знаний и его научной продуктивностью. По своему происхождению, как отмечает Лакатос, исследовательская программа может быть выражена в сжатой форме тем или иным принципом.
На стадии зрелости, согласно И. Лакатосу, исследовательская программа становится совокупностью и последовательностью теорий, которые связаны непрерывно развивающимся фундаментом, общностью фундаментальных идей и принципов, способных защищаться в ситуациях столкновения с противоречивыми эмпирическими данными.
Готовые работы на аналогичную тему
Структура научно-исследовательских программ по Лакатосу:
И. Лакатос говорил о большой устойчивости исследовательской программы, при этом ни логическое доказательство несостоятельности, ни вердикт ученых по экспериментально обнаруженной аномалии не могут разрушить исследовательскую программу одним махом. История науки дает множество примеров, когда аномалии не ставили под сомнение фундаментальные законы, принятые в качестве ядра программы, и, наконец, находили объяснение в рамках этой исследовательской программы.
Главной ценностью программы является ее способность пополнять знания, а также предсказывать новые факты. При этом противоречия и трудности в объяснении любого явления, как показал на ряде примеров И. Лакатос, существенно не влияют на отношение к нему ученых.
Как долго научная теория может сохранять свою позицию при наличии противоречивых фактов? Лакатос, в отличие от К. Поппера, считал, что теория никогда не фальсифицируется, а лишь заменяется другой, лучшей теорией. При этом исследовательская программа может находиться либо на прогрессивной, либо на регрессивной стадии своего развития. В прогрессивной стадии теоретическое развитие программы приводит к предсказанию новых фактов. В регрессивной стадии исследовательская программа только объясняет новые факты, предсказанные конкурирующей программой или обнаруженные случайно. Если одна исследовательская программа объясняет больше, чем другая конкурирующая с ней, то первая побеждает вторую. Конечно, никто не мешает ученым разрабатывать любимую программу. Однако ученый мир его не поддержит. Поэтому основным источником развития является конкуренция со стороны исследовательских программ, что обеспечивает непрерывный рост научных знаний. Смена исследовательских программ происходит в ходе научных революций.
Модели развития научного знания как Куна, так и Лакатоса, а также ряд других пользуются большой популярностью уже несколько десятилетий. Однако оказалось, что эти модели слишком упрощены; некоторые исследователи обратили на это внимание еще раньше. На их основе реконструированы некоторые фрагменты истории науки, в основном из далекого прошлого, но им практически не удалось реконструировать динамику науки в ХХ веке.
Стереотипный подход к структуре научных революций разного типа, характерный для модели Куна, оказался неконструктивным (были подвигнуты сомнению этапы научных революций: этап нормальной науки, подчиненной парадигме – этап аномалий – этап кризиса парадигмы – этап научной революции – снова этап нормальной науки с новой парадигмой и т.д.).
Модель развития науки, предложенная И. Лакатосом, получила широкое признание. Но постепенно ажиотаж вокруг этих моделей затих, и философия и методология науки избрали новые пути.
Читайте также: