Географическая ось истории маккиндера реферат

Обновлено: 02.07.2024

касается не только ее достижений, как бы велики они ни были.

Миссионер, завоеватель, фермер, горнопромышленник и, наконец, инженер шли

буквально по следам путешественников, вот почему можно с уверенностью сказать, что

мир в своих самых отдален ных пределах был открыт уже до того, как мы стали говорить

о его фактическом политическом освоении. В Европе, Северной и Южной Америке,

Африке и Австралазии едва ли найдется место, где можно застолбить участок земли.

Такое возможно разве что в ходе войны между цивилизованными и

полуцивилизованными державами. Даже в Азии мы становимся, вероятно, зрителями

последних актов пьесы, начатой всадниками Ермака, казахами, а также мореплава телями

Васко да Гамы. Для сравнения мы можем сопоставить эпоху Колумба с предшествую

щими веками, приведя в качестве ее характерной черты экспансию Европы, не

встречавшей практически никакого сопротивления, тогда как средневековое христианство

было загнано в рамки небольшого региона, и ему постоянно угрожало нападение варваров

извне. Отныне же, в послеколумбову эпоху, нам придется иметь дело с замкнутой

политической системой, и вполне возможно, что это будет система глобального масштаба.

Всякий взрыв общественных сил, вместо того чтобы рассеяться в окружающем

неизведанном пространстве и хаосе варвар ства, отзовется громким эхом на

противоположной стороне земного шара, так что в итоге разрушению подвергнутся

любые слабые элементы в политическом и экономическом организ ме Земли. Существует

большая разница между попаданием снаряда в яму и попаданием его в закрытое

пространство между жесткими конструкциями крупного здания или же судна. Воз можно,

хотя бы частичное понимание этого факта, отвлекая, наконец, внимание государствен ных

деятелей во всех частях мира от территориальной экспансии, обратит их к борьбе за

Вот почему мне кажется, что в настоящее десятилетие мы впервые находимся в ситуации,

когда можно попытаться установить, с известной долей завершенности, связь между

широкими географическими и историческими обобщениями. Впервые мы можем ощутить

некоторые реальные пропорции в соотношении событий, происходящих на мировой

арене, и выявитъ формулу, которая так или иначе выразит определенные аспекты

географической преданности мировой истории. Если нам посчастливится, то эта формула

обретет и практическую ценность — с ее помощью можно будет вычислить перспективу

развития некоторых конкурирующих сил нынешней международной политической жизни.

Известная фраза о том, что империя движется на запад, является всего лишь

эмпирической и фрагментарной попыткой подобного рода. Так что сегодня я хотел бы

описать те характерные физические черты мира, которые, по-моему, очень тесно связаны

с человеческой деятельностью, и представить некоторые основные фазы истории, что

были органически связаны с этими чертами, причем даже тогда, когда последние были

еще неизвестны географии. Я вовсе не ставлю себе целью обсуждать влияние того или

иного фактора или заниматься региональной географией, но скорее хочу показать

историю человечества как часть жизни мирового организма. Я отдаю себе отчет в том, что

могу здесь дознаться лишь до некоторого аспекта истины, и вовсе не склонен впадать в

чрезмерный материализм. Инициативу проявляет человек, не природа, но именно природа

в большей мере осуществляет регулирование. Мой интерес лежит скорее в области

изучения всеобщего физи ческого регулирования, нежели в сфере изучения причин

всеобщей истории. Совершенно ясно, что здесь можно надеяться только на первое

приближение к истине, а потому я со смирением восприму все замечания моих критиков.

Покойный профессор Фримен говорил, что единственная история, которую следует прини

мать в расчет, есть история средиземноморской и европейской рас. В каком-то отношении

это, конечно же, верно, ибо именно среди этих рас зародились идеи, приведшие к тому,

что потомки греков и римлян стали господствовать во всем мире. Однако в другом, и не

менее важном отношении подобное ограничение значительно стесняет мысль. Идеи,

формирующие нацию как противоположность простой толпе человеческих существ,

обычно принимаются под дав лением общего несчастья, либо же при общей

необходимости сопротивляться внешней силе. Идея Англии была внедрена в государства

Гептархии датскими и норманскими завоевателями, идея Франции была навязана

гуннами, спорившими между собой франками, готами и римля нами в битве при Шалоне,

а также внушалась позднее, во время Столетней войны с Англией; идея христианства

родилась из гонений в Римской империи и была доведена до своего логиче ского

завершения в эпоху крестовых походов; идея Соединенных Штатов была воспринята —

при участии местного патриотизма колонистов — только во время длительной войны за

независимость; идея Германской империи была в Южной Германии воспринята, да и то

неохотно, после ее борьбы против Франции в союзе с Северной Германией. Та концепция

истории, которую я могу охарактеризовать как литературную, возможно, невольно

упускает из вида изначальные движения, чье давление играло роль побуждающего

импульса в атмосфе ре, в которой вынашивались великие идеи. Как вызывающая

неприятие персона выполняет важную общественную функцию, объединяя своих врагов,

точно так же благодаря давлению внешних варваров Европа сумела создать свою

цивилизацию. Вот почему я прошу вас взгля нуть на Европу и европейскую историю как

на явления, зависимые по отношению к Азии и ее истории, ибо европейская цивилизация

является в значительной степени результатом вековой борьбы против азиатских

Наиболее важный контраст, заметный на политической карте современной Европы, — это

контраст между огромными пространствами России, занимающей половину этого

континента, с одной стороны, и группой более мелких территорий, занимаемых

западноевропейскими странами — с другой. С физической точки зрения здесь, конечно,

налицо еще подобный же контраст между нераспаханными равнинами востока и

богатствами гор и долин, островов и полуостровов, составляющих в совокупности

остальную часть этого района земного шара. При первом взгляде может показаться, что в

этих знакомых фактах предстает столь очевидная связь между природной средой и

политической организацией, что едва ли стоит об этом говорить, особенно если мы

упомянем, что на Русской равнине холодной зиме противостоит жаркое лето, и условия

человеческого существования привносят, таким образом, в жизнь людей дополни тельное

единообразие. И тем не менее, несколько исторических карт, содержащихся, например, в

Оксфордском атласе, покажут нам, что приблизительное совпадение европейской части

России с Восточно-Европейской равниной не случайно и возникло не за последние сто

лет, а имело место и в более ранние времена, когда здесь существовала совершенно иная

тенденция в политическом объединении. Две группы государств обычно разделяли эту

страну на северную и южную политические системы. Дело в том, что орографические

карты не выражают того особого физического своеобразия, которое до самого последнего

времени регулировало пере движение и расселение человека на территории России. Когда

снежный покров постепенно отступает на север от этих обширных равнин, его сменяют

дожди, на побережье Черного моря особенно сильные в мае и июне, однако в районе

Балтики и Белого моря чаще льющие в июле и августе. На юге царит долгое засушливое

лето. Следствием подобного климатического режима является то, что северные и северо-

западные районы покрыты лесами, чьи чащи изредка перемежаются озерами и болотами,

в то время как юг и юго-восток представляют из себя бескрайние травянистые степи, где

деревья можно увидеть лишь по берегам рек. Линия, разделяющая эти два региона, идет

по диагонали на северо-восток, начинаясь у северной оконечности Карпат и заканчиваясь

скорее у южных склонов Урала, нежели в его северной части. Москва лежит севернее этой

линии, находясь, иными словами, на лесистой стороне. За пределами России граница этих

огромных лесов тянется на запад, проходя почти посередине европейского перешейка,

ширина которого (т.е. расстояние между Балтийским и Черным морями) равняется 800

милям. За ним, на остальной европейской территории леса покрывают на севере долины

Германии, в то время как на юге степи формируют великий Трансильванский бастион у

Карпат и простираются до Дуная, там, где теперь колышутся румынские нивы, и вплоть

до Железных ворот. Отдельный степной район, известный среди местных жителей под

названием "пушта" и ныне активно обрабатываемый, занял Венгерскую равнину: его

окайм ляет цепь лесистых Карпатских и Альпийских гор. На Западе же России, за

исключением крайнего Севера, расчистка леса, осушение болот и подъем неосвоенных

земель сравнительно недавно определили характер ландшафта, в большей степени

сглаживая то различие, которое раньше было так заметно.

Россия и Польша возникли на лесных прогалинах. Вместе с тем, сюда начиная с V по XVI

столетие через степи из отдаленных и неведомых уголков Азии направлялась в створ,

образу емый Уральскими горами и Каспийским морем, беспрерывная череда номадов-

туранцев: гун ны, авары, болгары, мадьяры, хазары, печенеги, куманы, монголы, калмыки.

Во время правле ния Аттилы гунны утвердились в центре пушты, на самых отдаленных

"придунайских" остро вках степи, и оттуда наносили удары на север, запад и юг по

оседлому населению Европы. Большая часть современной истории может быть написана

как комментарии к изменениям, прямо или косвенно представлявшим собой последствия

тех набегов. Вполне возможно, что именно тогда англы и саксы были принуждены

пересечь море и основать на Британских островах Англию. Впервые франки, готы и

жители римских провинций оказались вынуждены встать плечом к плечу на поле битвы у

Шалона, имея перед собой общую цель борьбы с азиатами; таким образом они

непроизвольно составили современную Францию. В результате разрушения Аквилеи и

Падуи была основана Венеция; и даже папство обязано своим огромным престижем

успешному посредничеству папы Льва на встрече с Аттилой в Милане. Таков был

результат, произведенный ордой безжалостных и ни над чем таким не задумывавшихся

всад ников, заполонивших неконтролируемые равнины, — это был удар,

беспрепятственно нане сенный азиатским молотом по незанятому пространству. За

гуннами последовали авары. Имен но в борьбе с ними была основана Австрия, а в

результате походов Карла Великого была укреплена Вена. Затем пришли мадьяры и

своими непрекращающимися набегами из степных лагерей, расположенных на

территории Венгрии, еще больше увеличили значение австрийско го аванпоста, перенося

таким образом фокус происходящего с Германии на восток, к границе этого королевства.

Болгары стали правящей кастой на землях к югу от Дуная, оставив свое имя на карте

мира, хотя язык их растворился в языке их славянских подданных. Вероятно, самым

долговременным и эффективным в русских степях было расселение хазар —

современников великого движения сарацин: арабские географы знали Каспий, или

Хазарское море. Но в конце концов из Монголии прибыли новые орды, и на протяжении

двухсот лет русские земли, расположенные в лесах к северу от указанных территорий,

платили дань монгольским ханам, или "Степи", и, таким образом, развитие России было

задержано и деформировано именно в то время, когда остальная Европа быстро шагала

Следует также заметить, что реки, выбегающие из этих лесов и текущие к Черному и

Каспийским морям, пересекают весь степной путь кочевников и что время от времени

вдоль течения этих рек происходили случайные встречные по отношению к

перемещениям этих всадников движения. Так, миссионеры греческой церкви поднялись

по Днепру до Киева, как незадолго до того спустились по той же самой реке на своем пути

в Константинополь северя не-варяги. Еще раньше германское племя готов появилось на

короткое время на берегах Днестра, пройдя через Европу от берегов Балтики в том же

юго-восточном направлении. Но все это — проходные эпизоды, которые отнюдь не

сводят на нет более широкие обобщения. На протяжении десяти веков несколько волн

всадников-кочевников выходило из Азии через широкий проход между Уралом и

Каспийским морем, пересекая открытые пространства юга России и, оседая в Венгрии,

попадали в самое сердце Европы, внося таким образом в историю соседних народов

момент непременного противостояния: так было в отношении русских, германцев,

французов, итальянцев и византийских греков. То, что они стимулировали здоро вую и

мощную реакцию вместо разрушительного противодействия в условиях широко распро

страненного деспотизма, стало возможным благодаря тому, что мобильность их державы

была обусловлена самой степью и неизбежно исчезала в окружении гор и лесов.

Подобная мобильность державы была свойственна и мореплавателям-викингам.

Прибывая из Скандинавии и высаживаясь на южном и северном побережьях Европы, они

просачивались вглубь ее территории, пользуясь для этого речными путями. Однако

масштаб их действий был ограничен, поскольку, по справедливости говоря, их власть

распространялась лишь на терри тории, непосредственно примыкавшие к воде. Таким

образом, оседлое население Европы оказалось зажатым в тисках между азиатскими

кочевниками с востока и наседавшими с трех сторон участниками набегов с моря. По

природе своей ни одна из сторон не могла превозмочь другую, так что обе они оказывали

взаимно стимулирующее воздействие. Следует заметить, что формирующее влияние

скандинавов стояло на втором месте после аналогичного влияния кочевников, ибо именно

благодаря им Англия и Франция начали долгий путь к собственному объединению, тогда

как единая Италия пала под их ударами. Когда-то давно Рим мог мобили зовать свое

население, используя для этого дороги, однако теперь римские дороги пришли в упадок и

Похоже, что даже нашествие гуннов было отнюдь не первым в этой "азиатской" серии.

Скифы из рассказов Гомера и Геродота, питавшиеся молоком кобылиц, скорее всего, вели

такой же образ жизни, относясь, вероятно, к той же самой расе, что и позднейшие

обитатели степи. Кельтские элементы в названиях рек Дон, Донец, Днепр, Днестр и

Дунай, возможно, и могли бы служить обозначением понятий у людей с похожими

привычками, хотя и не одной и той же расы, однако не похоже, чтобы кельты пришли из

северных лесов, подобно готам и варягам последующих времен. Тем не менее, огромный

клин населения, который антропологи называют брахицефалами, оттесненный на запад из

брахицефальной Азии через Центральную Европу вплоть до Франции, вероятно,

внедрился между северной, западной и южной группами долихоцефального населения и,

Между тем влияние Азии на Европу незаметно до того момента, когда мы начинаем

говорить о монгольском вторжении XV в.; правда, прежде чем проанализировать факты,

ко всему этому относящиеся, желательно сменить наш "европейский" угол зрения с тем,

чтобы мы могли представить Старый Свет во всей его целостности. Поскольку количество

осадков зависит от моря, середина величайших земных массивов в климатическом

отношении достаточно суха. Вот почему не стоит удивляться, что две трети мирового

населения сосредоточены в относи тельно небольших районах, расположенных по краям

великих континентов — в Европе около Атлантического океана, у Индийского и Тихого

океанов в Индии и Китае. Через всю Северную Африку вплоть до Аравии тянется

широкая полоса почти незаселенных в силу практического отсутствия дождей земель.

Центральная и Южная Африка большую часть своей истории были точно так же отделены

от Европы и Азии, как и Америка с Австралией. В действительности южной границей

Европы была и является скорее Сахара, нежели Средиземноморье, поскольку именно эта

пустыня отделяет белых людей от черных. Огромные земли Евро-Азии, заключен ные,

таким образом, между океаном и пустыней, насчитывают 21 000 000 кв. миль, т.е.

половину всех земель на земном шаре, если исключить из подсчета пустыни Сахары и

Аравии. Сущест вует много отдаленных пустынных районов, разбросанных по всей

территории Азии, от Сирии и Персии на северо-восток по направлению к Маньчжурии,

однако среди них нет таких пустынь, которые можно было бы сравнить с Сахарой. С

другой стороны, Евро-Азия характе ризуется весьма примечательным распределением

рек. На большей части севера и центра эти реки были практически бесполезны для целей

человеческого общения с внешним миром. Волга, Окс, Яксарт (Окс, Яксарт — древние

названия Амударьи и Сырдарьи) текут в соленые озера; Обь, Енисей и Лена — в

В мире существует шесть великих рек. В этих же районах есть много хотя и меньших, но

также значительных рек, таких как Тарим и Хельмунд, которые опять-таки не впадают в

Океан. Таким образом, центр Евро-Азии, испещренный пятнышками пустыни, является в

целом степной местностью, представляющей хотя зачастую и скудные, но обширные

пастбища, где не так уж мало питаемых речками оазисов. Вместе с тем необходимо еще

раз подчеркнуть, что вся ее территория все-таки не пронизана водными путями, ведущими

от океана. Другими словами, в этом большом ареале мы имеем все условия для

поддержания редкого, но в совокупности весьма значительного населения — кочевников,

передвигающихся на лошадях и верблюдах. На севере область их обитания ограничена

широкой полосой субарктических лесов и болот, где климат, за исключением западной и

восточной оконечностей, слишком суров для развития сельскохозяйственных поселений.

На востоке леса простираются на юг до тихо океанского побережья вдоль Амура — к

Маньчжурии. То же и на Западе: в доисторической Европе леса занимали основную

территорию. Ограниченные таким образом на северо-востоке, севере и северо-западе

степи тянутся, не прерываясь, на протяжении 4 000 миль от венгерской пушты до Малой

Гоби и Маньчжурии, и, за исключением самой западной оконечности, их не пересекают

реки, текущие в доступный им океан, так что мы можем не принимать во внимание

недавние усилия по развитию торговли в устье Оби и Енисея. В Европе, Западной Сибири

и Западном Туркестане степь лежит низко, местами даже ниже уровня моря. Далее на

востоке, в Монголии, они тянутся в виде плато; но переход с одного уровня на другой, над

голыми, ровными и низкими районами засушливых центральных земель не представляет

В 1904 году Маккиндер опубликовал доклад "Географическая ось истории" , содержащий его геополитическую концепцию, в которую в 1919 и 1943 годах были внесены определённые коррективы. Согласно этой концепции, определяющим моментом в судьбе народов и государств является их географическое положение. Причем влияние географического положения страны на ее внешнюю и внутреннюю политику по мере исторического развития, по мнению Маккиндера, не уменьшается, а наоборот становится более значительным. Суть основной идеи Маккиндера состояла в том, что роль осевого региона мировой политики и истории играет огромное внутреннее пространство Евразии, и что господство над этим пространством может явиться основой для мирового господства.

Маккиндер считал, что любая континентальная держава (будь то Россия, Германия или даже Китай), захватившая господствующее положение в осевом регионе, может обойти с флангов морской мир, к которому принадлежала в первую очередь Великобритания. В этой связи он предостерегал против опасности русско-германского сближения. Оно, по его мнению, могло бы объединить наиболее крупные и динамичные "осевые" народы, способные вместе сокрушить мощь Британии. В качестве одного из средств от опасности он предлагал укрепление англо-русского взаимопонимания.

Маккиндер утверждает, что для любого государства самым выгодным географическим положением было бы срединное, центральное положение. Центральность – понятие относительное, и в каждом конкретном географическом контексте она может варьироваться. Но с планетарной точки зрения, в центре мира лежит Евразийский континент, а в его центре – "сердце мира", "хартленд" (heartland). Хартленд – это средоточие континентальных масс Евразии. Это наиболее благоприятный географический плацдарм для контроля надо всем миром. Хартленд является ключевой территорией в более общем контексте – в пределах "мирового острова" (World Island). В мировой остров Маккиндер включает три континента – Азию, Африку и Европу. Таким образом, Маккиндер иерархизирует планетарное пространство через систему концентрических кругов. В самом центре – "географическая ось истории" или "осевой ареал" (pivot area), Это геополитическое понятие географически тождественно России. Та же "осевая" реальность называется хартленд, "земля сердцевины".

Далее идет "внутренний или окраинный полумесяц (inner or marginal crescent)". Это – пояс, совпадающий с береговыми пространствами евразийского континента. Согласно Маккиндеру, "внутренний полумесяц" представляет собой зону наиболее интенсивного развития цивилизации. Это соответствует исторической гипотезе о том, что цивилизация возникла изначально на берегах рек или морей, так называемой "потамической теории". Надо заметить, что эта теория является существенным моментом всех геополитических конструкций. Пересечение водного и сухопутного пространств является ключевым фактором истории народов и государств. Далее идет внешний круг: “внешний или островной полумесяц (outer or insular crescent).” Это зона целиком внешняя (географически и культурно) относительно материковой массы мирового острова.

Маккиндер считал, что главной задачей англосаксонской геополитики является недопущение образования стратегического континентального союза вокруг "географической оси истории". Следовательно, стратегия сил "внешнего полумесяца" состоит в том, чтобы оторвать максимальное количество береговых пространств от хартленда и поставить их под влияние "островной цивилизации".

Маккиндера первым постулировал глобальную геополитическую модель. Он неустанно подчеркивал особое значение географических реальностей для мировой политики, считая, что причиной, прямо или косвенно вызывавшей все большие войны в истории человечества, было, помимо неравномерного развития государств, также и неравномерное распределение плодородных земель и стратегических возможностей на поверхности планеты.

История, по Маккиндеру, географически вращается вокруг континентальной оси. Эта история яснее всего ощущается именно в пространстве "внутреннего полумесяца", тогда как в хартленде царит "застывший" архаизм, а во "внешнем полумесяце" – некий цивилизационный хаос.

На политическом уровне это означало признание ведущей роли России в стратегическом смысле. Маккиндер считал, что Россия занимает в целом мире столь же центральную стратегически позицию, как Германия в отношении Европы. Она может осуществлять нападения во все стороны и подвергаться им со всех сторон, кроме севера. И всё зависит от развития ее железнодорожных возможностей, что является делом времени.

Маккиндер считал, что исходным пунктом в судьбе народов и государств является географическое положение занимаемых ими территорий. Это географическое положение является "извечным", независящим от воли народов или правительств, и влияние его, по мере исторического развития, становится все более и более значительным. Сопротивляться "требованиям", которые обусловлены географическим положением, бесполезно.

Связь между историей и географией нужна Маккиндеру только для того, чтобы доказывать "неправомерность" возникновения таких государственных образований или общественных формаций, которые, по его словам, противоречат требованиям "географической инерции".

В процессе формирования современного мира, согласно теории Маккиндера, вначале выделяется Центральная Азия (как осевая область истории), из которой в свое время монголы распространили свое влияние на азиатскую и европейскую историю благодаря преимуществу в подвижности их конников. Однако со времен Великих географических открытий баланс сил значительно изменился в сторону приокеанических стран, в основном Великобритании. Тем не менее Маккиндер считал, что новая транспортная технология, в часности железные дороги, изменит баланс геополитических сил снова в пользу сухопутных государств. Границы "хартленда" определялись им зоной, не доступной морской державе. "Хартленд" был очерчен "внутренним полумесяцем" на материковой Европе и Азии, "внешним полумесяцем" островов и континентов за пределами Евразии. При этом Маккиндер приводит исторические примеры непобедимости "хартленда": морские корабли не могут вторгнуться в эту зону, а попытки окраинных стран всегда заканчивались неудачами (например, шведского короля Карла XII, Наполеона).

Модель отражала желание корректировки традиционной британской политики поддержания баланса сил в Европе, так, чтобы ни одно континентальное государство не могло угрожать Великобритании. Было стремление помешать Германии в союзе с Россией контролировать "хартленд" и таким образом управлять ресурсами для свержения Британской империи.

Сам Маккиндер отождествлял свои интересы с интересами англосаксонского островного мира, то есть с позицией "внешнего полумесяца". В такой ситуации основа геополитической ориентации "островного мира" ему виделась в максимальном ослаблении хартленда и в предельно возможном расширении влияния "внешнего полумесяца" на "полумесяц внутренний".

Основное "практическое" положение Маккиндера заключалось в том, что островное положение Великобритании требует от нее сопротивления силам, исходящим из "колыбели потрясений" – из области, находящейся на стыке Европы и Азии, между Уралом и Кавказом. Отсюда, по Маккиндеру, шли переселения народов, искони угрожавшие древним цивилизациям. Объединение или союз народов, находящихся по обе стороны "колыбели потрясений", в частности русских и немцев, заявляет Маккиндер, угрожает Великобритании, которая обязана поэтому объединить под своим руководством народы, расположенные на "краю" или "окраине" Евразии.

Подобными геополитическими соображениями Маккиндер обосновывает правомерность британских притязаний на всю "окраину" Евразии (то есть на территории Средиземноморья, Ближнего Востока, Индии и Юго-Восточной Азии, плюс опорные пункты в Китае), а также правильность британской политики "окружения" Германии и союза с Японией. Одновременно с этим Маккиндер считал основной задачей британской внешней политики предотвращение союза (объединения) России и Германии.

Маккиндер, выражая британские интересы, страшился одновременно и России и Германии. Постоянная обеспокоенность тем, что Россия может захватить Дарданеллы, прибрать к рукам Османскую империю и выйти к Индии довлела и над английской практической политикой, и над ее теоретическими умами. Россия, утверждал Маккиндер, стремится к овладению прибрежными странами с незамерзающим морем. Английское же господство в британской мировой империи основано как раз на владении прибрежными странами Европы, вследствие чего всякое изменение соотношения сил в прибрежных странах должно подорвать позиции Англии. Из двух зол – Россия и Германия – Маккиндер все же выбрал, на его взгляд, наименьшее – Россию, и весь политический пафос своего произведения направил против Германии как ближайшей непосредственной угрозы британским интересам. Опасаясь движения Германии на восток, к центру хартленда, он предлагал создание "срединного яруса" независимых государств между Россией и Германией.

У Маккиндера вызвала опасение не только угроза прямой германской военной экспансии на восток, но и сколько мирное и постепенное проникновение в разрушенную революцией Россию более экономически развитой и энергичной Германии. Он был убежден, что методы "экономического троянского коня" могут завершаться возобновлением гражданской войны в России и конечной интервенцией германских "спасителей порядка", "приглашенных" отчаявшимся народом.

В связи с концепцией Маккиндера нельзя пройти мимо одной важной детали, на которую обращали внимание многие ее критики: Маккиндер нигде и никогда не давал определенного описания западных границ хартленда, оставляя этот вопрос на разумение своих читателей. Хотя он и ссылался в общих чертах на то обстоятельство, что стратегически хартленд включает Балтийское море, Дунай, Черное море. Малую Азию и Армению, дальше этого он, однако, не шел, так как понимал, что ситуация в Центральной Европе будет оставаться не стабильной. Зыбкая граница, установленная после первой мировой войны, была полностью разрешена уже в 1939 году. Вторая мировая война завершилась, казалось бы, установлением более прочной и "справедливой" разделительной линии между западной и восточной частями Европы, и ее можно было бы условно принять за западную границу хартленда. На рубеже 1989-90-х годов она также рухнула, и это новое ее разрушение сопровождалось образованием в центре Европы новой "буферной зоны", только еще более зыбкой, еще более чреватой конфликтами, еще более ненадежной и опасной, нежели то было после первой мировой войны. Особенность ее образования на сей раз состояла в том, что оно было стихийным, не имеющим какой-либо определенной политической цели а потому и будущая ее роль скрыта в полной неизвестности.

Макиндер в своей работе “Географическая ось истории” изложил основу своего видения истории и географии. Этот текст Макиндера можно считать главным геополитическим текстом в истории этой дисциплины, так как в нем не только обобщаются все предыдущие линии развития “политической географии”, но формулируется основной закон данной науки.

Работа состоит из 1 файл

контрольная по геополитике.doc

Министерство Общего и Профессионального Образования Российской Федерации

Уральская Академия Государственной Службы

Контрольная работа по геополитике

Макиндер утверждает, что для Государства самым выгодным географическим положением было бы срединное, центральное положение. Центральность – понятие относительное. Но с планетарной точки зрения, в центре мира лежит Евразия, а в его центре – “сердце мира” . “Сердце мира” – это сосредоточие континентальных масс Евразии. Это наиболее благоприятное географическое место для контроля надо всем миром.

“Сердце мира” является ключевой территорией в пределах Мирового Острова. В Мировой Остров Макиндер включает три континента – Азию, Африку и Европу.

Таким образом, Макиндер иерархизирует планетарное пространство через систему концентрических кругов. В самом центре – “географическая ось истории” или “осевой ареал”. Это геополитическое понятие географически тождественно России.

Далее идет “внутренний полумесяц”( Германия, Австрия, Турция, Индия, Китай). Это – пояс, совпадающий с береговыми пространствами евразийского континента. Согласно Макиндеру, “внутренний полумесяц” представляет собой зону наиболее интенсивного развития цивилизации. Это соответствует исторической гипотезе о том, что цивилизация возникла изначально на берегах рек или морей. Надо заметить, что эта теория является существенным моментом всех геополитических конструкций. Пересечение водного и сухопутного пространств является ключевым фактором истории народов и государств. Первым вывел эту геополитическую формулу Макиндер.

Далее идет “внешний полумесяц”( Британия, Южная Африка, Австралия, США, Канада, Япония).

Макиндер считает, что весь ход истории детерминирован следующими процессами. Из центра “сердца мира” на его периферию оказывается постоянное давление. Особенно ярко и наглядно это отразилось в монгольских завоеваниях. Но им предшествовали скифы, гунны, аланы и т.д.

Из регионов “внешнего полумесяца”, на Мировой Остров осуществляется давление т.н. “разбойников моря”. Это – колониальные экспедиции, проистекающие из внеевразийского центра, стремящиеся уравновесить сухопутные импульсы, проистекающие из внутренних пределов континента. Для цивилизации “внешнего полумесяца” характерны “торговый” характер и “демократические формы” политики. В древности таким характером отличались Афинское государство или Карфаген.

Между этими двумя цивилизационно-географическими импульсами находится зона “внутреннего полумесяца”, которая, будучи двойственной и постоянно испытывая на себе противоположные культурные влияния, была наиболее подвижной и стала благодаря этому местом приоритетного развития цивилизации.

История, по Макиндеру, географически вращается вокруг континентальной оси. Эта история яснее всего ощущается именно в пространстве “внутреннего полумесяца”, тогда как в “сердце мира” царит “застывший” архаизм, а во “внешнем полумесяце” – некий цивилизационный хаос.

Сам Макиндер отождествлял свои интересы с интересами англосаксонского островного мира, т.е. с позицией “внешнего полумесяца”. В такой ситуации основа геополитической ориентации “островного мира” ему виделась в максимальном ослаблении “сердца мира” и в предельно возможном расширении влияния “внешнего полумесяца” на “полумесяц внутренний”. Макиндер подчеркивал стратегический приоритет “географической оси истории” во всей мировой политике. На политическом уровне это означало признание ведущей роли России в стратегическом смысле. Макиндер писал: “Россия в этом мире занимает центральное стратегическое положение, которое в Европе принадлежит Германии. Она может наносить и одновременно получать удары со всех направлений, за исключением севера. Окончательное развитие ее мобильности, связанное с железными дорогами, является лишь вопросом времени” ( Макиндер Х. Географическая ось истории//Геополитика: Хрестоматия/ Сост. И.В.Жукова, - Екатеринбург, УрАГС, 2004.с.21).

Исходя из этого, Макиндер считал, что главной задачей англосаксонской геополитики является недопущение образования стратегического континентального союза вокруг “географической оси истории” (России). Следовательно, стратегия сил “внешнего полумесяца” состоит в том, чтобы оторвать максимальное количество береговых пространств от “сердца мира” и поставить их под влияние “островной цивилизации”.

“Нарушение баланса сил в пользу осевого государства, выражающееся в его экспансии на пограничные территории Евро-Азии, позволяет использовать необозримые континентальные ресурсы для постройки флота. Благодаря этому скоро перед нашим взором явится мировая империя. Это может случиться, если Германия захочет присоединиться к России в качестве союзника. Вот почему угроза подобного союза должна толкнуть Францию в объятия морских держав, и тогда Франция, Италия, Египет, Индия и Корея составят такое сильное объединение , в котором флот будет поддерживать армию, что в конечном итоге заставит союзников оси развертывать свои сухопутные силы” ( Макиндер Х. Географическая ось истории//Геополитика: Хрестоматия/ Сост. И.В.Жукова, - Екатеринбург, УрАГС, 2004.с.22).

Макиндер не просто строил теоретические гипотезы, но активно участвовал в организации международной поддержки Антанты “белому движению”, которое он считал атлантистской тенденцией, направленной на ослабление мощи прогермански настроенных евразийцев-большевиков.

Именно Макиндер заложил в англосаксонскую геополитику, ставшую через полвека геополитикой США и Северо-Атлантического Союза, основную тенденцию: любыми способами препятствовать самой возможности создания евразийского блока, созданию стратегического союза России и Германии, геополитическому усилению “сердца мира” и его экспансии.

Макиндер участвовал в подготовке Версальского договора, основная геополитическая идея которого отражает сущность воззрений Макиндера. Этот договор был составлен так, чтобы закрепить за Западной Европой характер береговой базы для морских сил (англосаксонский мир). Вместе с тем он предусматривал создание государств, которые бы разделяли германцев и славян, препятствуя заключению между ними континентального стратегического альянса, опасного для “островных держав” и, соответственно, “демократии”.

Макиндер делит всю геополитическую историю мира на три этапа:

1) Доколумбова эпоха. В ней народы, принадлежащие периферии Мирового Острова, например, римляне, живут под постоянной угрозой завоевания со стороны сил “сердца мира”. Для римлян это были германцы, гунны, и т.д. Для средневековья – Золотая орда.

2) Колумбова эпоха. В этот период представители “внутреннего полумесяца” ( береговых зон) отправляются на завоевание неизвестных территорий планеты, не встречая нигде серьезного сопротивления.

3) Постколумбова эпоха. Незавоеванных земель больше не существует. Динамические пульсации цивилизаций обречены на столкновение, увлекая народы земли во вселенскую гражданскую войну.

Английский геополитик разработал интересную концепцию, содержащую следующие постулаты: географические факторы оказывают непосредственное воздействие на ход исторического процесса; географическое положение во многом определяет потенциальную силу или слабость государства; технический прогресс изменяет географическую «среду обитания2 государств и положительно или отрицательно влияет на их потенциальное могущество; Евразия – центр глобальных политических процессов.

Геополитическая карта мира, по мнению Макиндера, состоит из 3 основных частей:

Главные условия, влияющие на морскую силу наций, считает Мэхен, следующие: географическое положение; физическое строение, включая естественную производительность и климат4 размеры территории; численность народонселения4 характер народа; характер правительства, в том числе и национальных учреждений.

Американские геополитики И. Боумен и Н. Спикмен.

И. Бауман. 1921 г – "Новый мир". Советник по внешнеполитическим вопросам президента Витсена. Провозгласил отказ США от политики изоляции и вмешательства в дела западного полушария.

Н. Спикмен (1893-1944). 1920 – выехал в США. Профессор географии, директор университета. "Стратегия Америки в мировой политике США и баланс сил", 1942 г. География мира, 1944 (посмертно). Выделил 10 критериев геополитической мощи. 1. Поверхность территории. 2. Природа границ.

3. Объем населения.

4. Наличие (отсутствие полезных ископаемых).

5. Экономическое и технологическое развитие.

6. Финансовая мощь.

7. Этническая однородность.

8. Уровень социальной интеграции.

9. Политическая стабильность.

10. Национальный дух.

Модель Хартленд-Римленд (от лат. Рим – дуга). Принял геополитическую структуру мира Маккиндера, но иначе расставил акценты. Внутренний полумесяц – Римленд (вся береговая материковая кайма Евразии) от Балтийского до охотского моря. Римленд – спорный пояс, буферная зона конфликта между сухопутными и морскими державами. Внешний полумесяц (США) должен влиять на Римленд. Римленд – ключ к обладанию Евразией. Еще во время войны предсказывл глобальный конфликт между СССР и США.

И Баумен и Спикмен много сделали для реабилитации геополитики вообще и немецкой в частности.

11. Французская геополитическая мысль до второй мировой войны (П. Видаль де ла Вланш, Ж. Аксель, А. Деманжон).

Видаль де ла Вланш (1845-1918).

Профессиональный географ, профессор университета Сарбонны, заведующий кафедрой географии. Главный труд вышел посмертно 1922 г. "Принципы географии человека".

Принял идеи Ратцеля, взял на вооружение его методику. 1898 г в статье, посвященной Ратцелю, поставил под сомнение один из главных выводов Ратцеля: "географическая индивидуальность – не есть что-то данное заранее природой, она лишь резервуар, где спит заложенная природой энергия, которую может разбудить только человек". Человек – важный географический фактор, т.е. носитель инициативы. В истории выделял 2 аспекта: пространственный (географический), отраженный в окружающей среде и временной (исторический), отраженный в человеке относительно инициативы, т.е. второй аспект важнее, а географическое положение – данная природой возможность.

Теория пассибилизма

Подробно исследовал механизм расширения, распространения цивилизации. В рамках каждого конкретного пространственного ареала со своими особыми географическими условиями человек вступал во взаимодействие с природой, в результате чего на протяжении определенного временного отрезка вырабатывался определенный "образ жизни", замкнутый в этом ареале – очаг или ячейка цивилизации.

В процессе взаимодействия между ячейками цивилизаций происходит обмен её достижениями, вследствие чего осуществляется распространение цивилизации.

Выделял особое "счастливое" положение Европы: климат, а главное – географическое многообразие, следовательно, многообразие очагов цивилизации, образа жизни, происходит интенсивный обмен достижениями, т.к. очаги плотно расположены.

В Европе развитие цивилизаций осуществлялось непрерывно, а в Африке и Азии ячейки цивилизации подвергались разрушению, а после перерыва частично возобновлялись. Считал, что главный район мировой цивилизации – "Северная полусфера" от Средиземноморья до Китайского моря. Считал, что Франция – самый удачный пример взаимопроникновения очагов цивилизации и выполняет в мире важную цивилизующую миссию.

До начала Первой мировой войны отмечал, что Германия – единственная в мире великая держава, не имеющая выхода для экспансии, территориально оттеснена великими соседями, а следовательно – потенциально опасна, и нужно препятствовать её усилению.

Его прогнозы в главном труде:

- будущее проникновение моря и суши (развитие коммуникаций делает континент более проницаемым, т.е. Хартленд все более прозрачен, но море все больше зависит от континентальных коммуникаций, эта взаимозависимость будет расти и дальше).

- возникновение мирового государства (через проникновение и объединение цивилизаций).

Ученики: Жан Ансель (1882-1943)

1938 год - "География границ", продолжал идеи Ратцеля, отказывался рассматривать границы как строгий барьер между государствами, характеризуя их как временную периферию стран – результат равновесия между жизненными силами двух народов. Их изменения – компромисс между желательностью и необходимостью.

Его геополитические идеи направлены на непримиримую борьбу с германской геополитической школой. Германскую геополитику называл псевдогеографией, противопоставлял Францию Германии, как страну с цивилизующей, а не завоевательной миссией. Германской концепции поглощения малых стран более сильными противопоставлял идею создания подвижных, гибких группировок стран, в которых достижения цивилизации распределяются пропорционально вкладу в общее благосостояние человечества.

Альбер Деманжор (1872-1940)

1920 – "Упадок Европы". Констатировал ослабление международной экономики, политическое влияние старых держав Европы, тенденции превращения США в нового мирового гегемона, возникновение нового Средиземноморья на Тихом океане – зона взаимопроникновения Востока и Запада и её гегемон – Япония; указывал на опасность военизации исламского мира; видел выход в общеевропейской кооперации – объединении Европы; считал, что будущий мир будет триполярным – США, объединенная Европа, Япония.

Читайте также: