Дионисий ареопагит о небесной иерархии реферат

Обновлено: 30.06.2024

Предваряя наше небольшое исследование, следует сказать, что со своей стороны мы здесь не претендуем на полноту изложения. В центре нашего внимания по существу лишь один вопрос: какова природа ангела? Или, сужая формулировку: кто есть ангел прежде всего, что в нем онтологически первичное? В связи с этим мы рассмотрим, как и почему отвечает на него трактат Ареопагита?

В ряду подобных свидетельств, связанных, в том числе, и с реальностью воли, лежат любые указания на свободное действие ангелов. Здесь достаточно вспомнить тему падших ангелов. Так, отпадение части невидимого мира, как и вообще всякое упорство во зле, оставаясь при этом благим по природе, есть не что иное, как проявление личностного начала.

Итак, стало ясно, что не совсем точно определять ангелов не только как сущности, но и как умы. Действительно, ангел есть, прежде всего, лицо, ипостась, а не ум. Он, безусловно, обладает умом, но бытие ангела не сводится к уму. Почему все-таки лицо, а не ум? Чтобы не слишком углубляться в эту тему, укажем на самое, как нам представляется, очевидное. Состоит оно в том, что ум бытийствует сам, точнее говоря, он сам себя обнаруживает. Условия его бытия таковы, что он ни в чем ином по большому счету не нуждается. Ум есть реальность мыслящая, созерцающая или самосозерцающая. Он обнаруживается в деятельности, обращенной на самого себя. Можно сказать, что ум есть предельное основание своего бытия.

Лицо же обнаруживает себя только через другое лицо, в присутствии другого. Именно лицо, ипостась является принципом, первоначалом бытия. Из умного начала принцип лица, личности не вывести, поскольку, выходя из себя, оно в себя же возвращается. Еще одной немаловажной причиной этого является то, что лицо есть первобытие трансцендирующее. Следовательно, оно не схватывается в умопостигаемом акте. Из принципа личности к уму выйти можно, но не наоборот. Потому мы и говорим, что ангел представляет собой не бытие чистого ума, а лицо, обладающее умом. Как высшее начало ум есть детище античной философии, тогда как именно восприятие Откровения осуществило онтологический сдвиг от ума к ипостаси, личности. Умное начало самозамкнуто. В принципе, оно способно указать в себе на начало личностное, когда, скажем, имманентно выходя из себя, оказывается не в состоянии в себя же, и тоже имманентно, вернуться. (Как это имеет место в системе Фихте.) Собственно говоря, ум (разум) сам по себе и есть одно из свойств лица, личности, ее имманентная деятельность. Бытие личности же, напротив, открыто благодаря другой личности и для другой личности.

Итак, мы сказали, что именование ангелов умами, оказывается для святых отцов чем-то само собой разумеющимся, вполне объяснимым и как бы легко прогнозируемым с нашей стороны. Однако, скажем заранее, рассматриваемый трактат Дионисия Ареопагита значительно выбивается из общего святоотеческого ряда. Выстраиваемая им концепция, претендующая на систематическую целостность, имеет вполне законченный характер. Одно только это позволяет предположить, что используемые или вводимые в трактате понятия, получают устойчивый смысл и содержание, а значит, подразумевают некоторые определенные логические последствия, которые нам предстоит выявить.

Трехчастная структура ангельской иерархии Дионисия слишком хорошо известна, чтобы ее излагать дополнительно. Сосредоточимся на другом. Нам здесь необходимо уточнить характер отношений внутри иерархии, и по возможности также прояснить отношение ангелов к миру человеческому и к Богу. Иными словами, следует рассмотреть принцип внутрииерархического бытия. С этой целью вновь обратимся к тексту непосредственно.

Можно сколько угодно удивляться, но превыспренная риторика Дионисия Ареопагита не должна заслонить от нас тот очевидный факт, что, по существу, его трактат предлагает нам не столько христианское мистическое и догматическое миросозерцание творения, сколько типично античную схему построения космоса, наподобие неоплатонической. Имеет смысл вспомнить, что именно в неоплатонизме космос строго структурен и даже холодно статичен. Не случайно Прокл назовет его статуей. Согласно плотиновскому философскому наследию, никакого восхождения в собственном смысле слова к первореальности не происходит. По Плотину, для возвращения к Богу необходимо лишь вспомнить о Нем, условием чего является освобождение от материального. При этом очищается способность умопостижения и, тем самым, раскрывается вновь созерцание умопостигаемых вещей, однако непосредственного приобщения к высшей реальности не происходит, каждое такое очистившееся сущее остается, позволим себе так выразиться, на своем месте. Для Плотина в этом смысл бытия — распознавание своего онтологического места. Но если это свойственно античной философии, неоплатонизму в частности, то разве такова христианская онтология?

Добавим к этому, что иерархия, предложенная автором трактата, вызывает еще одну серьезную проблему. А именно: каково ее происхождение или какова причина ее выстраивания в соответствующем зафиксированном порядке? Если предположить, что такую структуру исходно сотворил Бог, то остается непонятным, почему любящая воля Творца действовала по принципу все большего отделения от Самого Себя каждого последующего созданного порядка или звена. А также почему сверхсвободное бытие Господа Бога творит совершенно несвободный мир. Если же лестница выстроилась именно таким образом как бы произвольно, вследствие соответствующих заслуг того или иного ангела, то каким образом индивидуально-личностная воля и деяния ангелов образовали иерархию, базирующуюся на родовых, внеличностных началах.

При всем при том не следует сомневаться в наличии иерархии как таковой. Она есть, представляя собой установление власти, но власти, разрешающейся в любовь, а не в самодовлеющую неподатливую структуру, как это имеет место в концепции Ареопагита. Со всей определенностью надо сказать, что незыблемый в своей необходимости и статуарности космос Дионисия должен быть скорректирован в контексте христианской любви и свободы. Не что иное, как любовь и встреча личностей, дает основания апостолу Павлу с иудеями быть как иудей, а с язычниками, как язычник. Можно сказать, следовательно, что иерархия, покоящаяся на любви и личностных основаниях, дает возможность свободного снисхождения, дабы мог быть кто-либо возвышен. В противном случае (в случае Дионисия) мы имеем дело лишь с эманацией света, знания и т.п. Реальность боговоплощения как раз снимает безусловность ангельской иерархии, как она выстроена в анализируемом трактате. Любая встреча лиц, будучи онтологическим событием (со-бытием), показывает, что иерархический принцип не имеет абсолютного значения, не может ограничивать личностную свободу, свободу воззвания к Богу, к любому ангелу или святому. Но прежде всего, конечно, сам Господь волен открыться любому ангелу или человеку, как Он это делал, например, с Авраамом. Точно так же любому ангелу Он может поручить благовестие.

Подводя итоги, скажем, что Дионисий Ареопагит на страницах рассматриваемого трактата последовательно и неуклонно проводит принцип строгого первенствования родовой сущности, что делает необратимой построенную схему и, следовательно, невозможным разговор даже о бытии лица, ипостаси как таковом, не говоря уже о первичности его онтологического статуса. В связи с этим учение об ангельской иерархии, представленной Дионисием, и даже об иерархии тварного мира вообще, неизбежно воспроизводит античные в своих основаниях схемы. Присутствие в них имен, символов и других христианских реалий носит преимущественно внешний характер, не оказывающий, по сути, никакого влияния на содержание текста в целом.

В заключение осталось лишь подчеркнуть, что сравнительно небольшой и неполный перечень наших замечаний указывает на, по меньшей мере, удивительные несовпадения построений Дионисия Ареопагита и Священного Писания, опыта Церкви — святоотеческого, литургического и, не побоимся этого слова, догматического.

[1] Иоанн Мейендорф. Византийское богословие. Исторические направления и вероучение. М., 2001. С. 240.

[3] Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии. СПб., 1997. С. 53.

[5] См. об этом: Лурье В.М. История византийской философии. СПб., 2006. С. 478–479.

Одесса 2003 г.

Содержание

2. О Дионисии Ареопагите.

4. Вопрос о времени написания и авторстве.

6. Письма к разным лицам.

7. Утраченные трактаты.

8. Композиция памятника:

· Богословское учение псевдо-Дионисия.

· Учение о богопознании.

Список использованной литературы.

«Сборник произведений с именем Дионисия Ареопагита

принадлежит к числу самых загадочных памятников

Протоиерей Флоровский Г.В.

1. Христианство. Энциклопедический словарь. С. 481 - 482.

1. Иером. Иларион (Алфеев). Восточные Отцы и Учители Церкви III - V в.в. С. 247 - 248.

Композиция памятника достаточна, интересна и разносторонняя. Автор охватывает и вопросы богопознания, и вопросы об именах Божиих, и объяснение иерархического строя ранней Церкви.

1. Христианство. Энциклопедический словарь. С. 481.

2. Иером. Иларион (Алфеев). Восточные Отцы и Учители Церкви III - V в.в. С. 250 - 251.

3. Прот. Г. Флоровский. Византийские Отцы V - VIII в.в. С.100.

Богословское учение псевдо-Дионисия.

Преследуя в основном апологетические цели, псевдо-Дионисий добивался созвучия между своими богословскими взглядами и неоплатонической идеологией философов своего времени. В этом и кроется причина его необычайной популярности: Псевдо-Дионисий выполнял основную задачу богословия, которая состоит в объяснении Священного Писания в категориях и терминах, доступных и привычных современному миру. Как и любого богослова, на этом пути Дионисия подстерегали две опасности: исказить суть учения в угоду вкусам и запросам своих современников или же совершенно забыть о своей аудитории и "заняться повторением излюбленных цитат". ¹

Учение о богопознании

Бог постижим и описуем двояко. Или чрез резкое и решительное противоположение миру, т.е. через отрицание о Нем всех речений и определений, свойственных и подобающих твари, - и именно всех, каждого и всякого. Или чрез возвышение всех определений, прилагаемых к твари, - и снова всех и каждого. Так открываются два пути богопознания и богословия: путь положительного или катафатического богословия, и путь богословия отрицательного или апофатического. И путь апофатического богословия есть высший, - только он вводит в тот Божественный мрак, каким является для твари Свет неприступный.

В Деяниях Святой Лука повествует, что многие из слушателей уверовали в Иисуса Христа в тот час, когда оглашал свою проповедь Апостол Павел. И одним из них был Дионисий Ареопагит. Но почему же повествователь настолько его выделил?

Дионисий Ареопагит до принятия христианства

Говорится в предании, что этот человек был первейшим мудрецом и сановником Греции. Ареопагитом он был назван потому, что председательствовал в верховном суде Афин – ареопаге. Со времен основателя данного судилища Солона туда переносили для принятия окончательного решения самые сложные дела со всех республик и полисов Греции, а также и из многих римских городов и областей. Дионисий Ареопагит, как говорят, был самым красноречивым из всех ораторов, наиболее прозорливым из всех астрономов, глубокомысленнейшим из философов, самым справедливым и правдивым из всех судей. Это был человек, наделенный всеми добродетелями. Обращение такого известного лица в христианство стало очень важным приобретением для зарождающейся Церкви.

После принятия христианства

Под руководством предстоятеля Церкви Афин Иерофея Дионисий непродолжительное время изучал христианство и показал настолько впечатляющие успехи, что Апостол Павел рукоположил его в сан епископа вместо самого Иерофея, который оставил Афины для того, чтобы нести слово Христово в другие страны. Естественно, что Афинская церковь под руководством нового епископа начала быстро развиваться. Однако, буквально в пятьдесят восьмом году от Рождества Христова, Дионисий Ареопагит отправился в город Иерусалим, куда собирались по внушению Святого Духа Апостолы и сподвижники их со всех иных стран. Поэтому епископство в Афинах ему спешно пришлось оставить.

Миссионерская деятельность

Мистификация или нет?

Сочинения Ареопагита

Это сочинение занимает очень любопытное место. В этой работе встречаются некоторые свидетельства из Евангелия и Апокалипсиса Иоанна. Это говорит о том, что данный труд был написал не ранее начала первого века после Рождества Христова не в Афинах, а уже в западных странах. Сама книга разделена на пятнадцать глав. Прежде всего, перед тем как повествовать о небесных тайнах, Дионисий Ареопагит вначале молится Господу с просьбой дать ему уразуметь символы, под которыми в священном Писании представляются ангелы и их чины. Затем объясняется необходимость самих символов в описании как церковных обрядов, так и ангельских чинов, так как наш ум не способен иным способом проникнуть в эти тайны. Но нельзя воспринимать эти символы буквально, так как мир божественный – бестелесный. Кстати говоря, то же самое говорит Дионисий Ареопагит о божественных именах – это все абстрактные символические отображения того или иного проявления Господа.

Понятие иерархии. Дионисий Ареопагит

Ангельские чины

Дионисий Ареопагит жил в первом веке. Достоверной информации о его личности очень мало. Обращенный ко Христу проповедью апостола Павла в афинском Ареопаге, он стал первым епископом в Афинах после Дионисия Коринфского вместе с Евсевием Кесарийским. В этом же месте он был замучен во время гонений Домициана в 96 году.

Но никто из христианских богословов и историков древности нигде не говорит, что этот апостольский человек оставил какие-либо литературные произведения.

Сочинения Дионисия впервые упоминаются на встрече православных с монофизитами в 553 году.

В своих трудах автор объявил себя учеником апостола Павла, очевидцем затмения солнца в день смерти Спасителя и свидетелем Успения Марии. Среди его адресатов мы находим Гаия, Тимофея, Поликарпа Смирнского (который, как мы знаем, жил во втором веке) и святого Иоанна Богослова.

Ареопагитик

Трактаты Дионисия Ареопагита

Богословские учения Псевдо-Дионисия

Бога можно постичь и описать только двумя способами. Либо резко и категорически противопоставляя себя миру, то есть отвергая все речи и определения, свойственные и присущие твари — все, каждый и всякий. Или возвышая все определения, применяемые к творению, и снова ко всем и каждому. Таким образом, открываются два пути познания и богословия: путь позитивного или катафатического богословия и путь негативного или апофатического богословия. И путь апофатического богословия — самый высокий, — только он ведет в ту божественную тьму, которая является недоступным светом для твари.

Среди имен Бога Дионисий ставит на первое место доброту.

Космология

При классификации рангов иерархии он использует принцип триады, который был в моде у неоплатоников. Греческая мысль, которая не делала различий между онтологией и эстетикой, любила видеть триады повсюду. Дионисийские ангельские чины были организованы в триады. На вершине лестницы, в притворе божества, находятся херувимы, серафимы и престолы — это первая триада. На второй ступени находятся владыки, силы и власти, а на третьей — начала, архангелы и ангелы. Чины каждого уровня иерархии имеют доступ к Богу только через чины более высокого уровня, и таким образом небесный и земной миры как бы смыкаются. Каждая триада несет в себе один из аспектов Божества, не умаляя при этом источник.

Ангельские чины упоминаются в Книге Даниила и других ветхозаветных книгах, о них также говорит святой Григорий Назианзский, но только Псевдо-Дионисий классифицировал их с точностью, свойственной только ему. Для христианской традиции эта классификация является большим неудобством, поскольку ветхозаветные предания об ангелах сложны и никак не вписываются в иерархию Дионисия. Например, в книге пророка Исайи серафим является прямым посланником Бога. Церковь почитает архангела Михаила как главу небесного воинства (в Послании Иуды он борется с сатаной), а в некоторых апокрифических произведениях он почти равен Богу, но в системе Дионисия ранг архангела — один из самых низких в небесной иерархии. В целом, можно сказать, что деление Дионисием небесных сил не согласуется с библейским откровением о них, и его триады следует признать вымышленной конструкцией.

Поразительно, что в набросках системы Псевдо-Дионисия нет места вере в воплощение Бога; даже имя Христа почти не упоминается. В этом отношении факт принятия его учения Церковью относится к области довольно удивительных явлений истории. Разумеется, он был принят с необходимыми изменениями на общем совете традиции. Таким образом, св. Григорий Палама принимает классификацию Дионисия, но с единственной оговоркой, что Воплощение нарушило изначальный порядок: в нарушение всех иерархических рангов Бог послал архангела Гавриила, то есть одного из низших ангелов, возвестить Деве Марии радостную весть о Воплощении.

Читайте дополнительные лекции:

Образовательный сайт для студентов и школьников

Читайте также: