Юрий георгиевич разумовский биография кратко

Обновлено: 04.07.2024

Биография
Творческий стиль
Награды и ордена
Библиография
- Сборники стихов
- Детские книги
Прошёл всю Великую Отечественную войну.

В послевоенные годы долгое время работал тренером по волейболу, входил в тренерский состав сборной СССР.

Скончался в декабре 2000 года на 82-м году жизни.

Современники и ученики отмечали, что в стихах Юрия Разумовского есть пронзительная честность совестливого свидетеля противоречивых событий великого столетия. Тем не менее, Разумовский не нажил себе литературных премий. Сам он так говорил об этом в своих поздних стихах:

Когда б я был пробойным, стойким, Я б, может, признан был, как знать… И все же в годы перестройки Я кое-что успел сказать. Жизнь прожита уже почти - Видна могильная ограда. Потомок, ты меня прочти - Мне большей радости не надо.

Биография

Окончил Военно-воздушную инженерную академию имени Жуковского (1942). С декабря 1942 — старший инженер штаба 5-й воздушной армии. Прошёл всю Великую Отечественную войну.

В послевоенные годы долгое время работал тренером по волейболу, входил в тренерский состав сборной СССР.

Окончил Литературный институт (1951), член Союза писателей с 1964.

Скончался в декабре 2000 года на 82-м году жизни.

Творческий стиль

Современники и ученики отмечали, что в стихах Юрия Разумовского есть пронзительная честность совестливого свидетеля противоречивых событий великого столетия. Тем не менее Разумовский не нажил себе литературных премий. Сам он так говорил об этом в своих поздних стихах:

Когда б я был пробойным, стойким, Я б, может, признан был, как знать… И все же в годы перестройки Я кое-что успел сказать. Жизнь прожита уже почти - Видна могильная ограда. Потомок, ты меня прости - Мне большей радости не надо.

И если б были дети у меня,

Я их учил бы с самых ранних лет

При помощи и ласки, и ремня

Разменял я девятый десяток

В нашей самой несчастной стране,

И за все эти годы достаток

Не зашел даже в гости ко мне.

Без высокой мечты, без святыни

Я безжалостной власти служил.

Да и жил я здесь, словно в пустыне,

А верней, прозябал, а не жил.

Обувала сапоги страна…

За день постарели мамы наши,

тоже стали старше:

По сердцам в тот день

Словно лодку на море,

Медсестру — так совсем закачало.

Я сижу на ведре —

Вот таким я запомнил начало.

Я в детстве пел,

Почти не чувствовал режим,

Но все-таки всего боялся

И ощущал себя чужим.

В двадцатых — я не та порода,

С какой ни глянешь стороны —

Не сын, а пасынок страны.

Давно, еще сопливым шкетом,

За мною шли уже анкеты

В этом стихотворении Разумовский, родившийся 13 июля 1919 г. в г. Новосил Тульской губернии, подвел итог своей жизни и как человека, и как поэта:

Жизнь пролетела стороною,

Как будто паровозный дым.

Я должен был со всей страною

Быть только зрячим, но немым.

А я поэтом был рожден

И полон творческой отваги,

Но мой язык был пригвожден

Цензурою к листу бумаги.

Когда б я был пробойным, стойким,

Я б, может, признан был,

И все же в годы перестройки

Я кое-что успел сказать.

Жизнь прожита уже почти —

Видна могильная ограда.

Потомок, ты меня прочти —

Мне большей радости не надо.

Помню, возвращался я в Союз

Из Афгана, и со мною вместе

Улетал в гробах

под цифрой двести

самый жуткий груз.

И здесь же в 4 строки он представил суть войны вообще:

На войне, в бушующем металле,

Все решает произвол судьбы:

Где одним достанутся медали,

Там другим достанутся гробы.

заведующий издательским отделом ЕГМЗ

Данный материал опубликован на сайте BezFormata 11 января 2019 года,
ниже указана дата, когда материал был опубликован на сайте первоисточника!

Одному из лучших поэтов-фронтовиков, некогда мощного фронтового поколения - Юрию Разумовскому принадлежат такие строгие строки:

Разумовский Юрий Георгиевич (г. Новосил, Орловской губернии, 13.07. 1919. – Москва, 2000. Декабрь).

В 1941 году с четвёртого курса Московского геодезического института ушёл на фронт добровольцем. Окончил курс аэрофотосъёмки в Военно-воздушной академии Н.Е.Жуковского.

Был назначен старшим инженером 5-ой воздушной армии, служил офицером во фронтовой авиации. Прошёл всю войну, награждён тремя орденами и 14-тью медалями.

Однако после Победы он избрал не военную, а гражданскую стезю, точнее, сразу две стези: литературную и спортивную, поэтическую и волейбольную.

В 1951 году Юрий Разумовский окончил Литературный институт имени Горького. Но не стал литсотрудником или профессиональным поэтом, а пошёл по волейбольному ведомству, работал тренером, даже был включён в тренерский коллектив сборной СССР, по волейболу.

Меня призывали в их заслуженные ряды, потому что я, как многие в моём поколении,
сочинял стихи о Великой Отечественной, увиденной глазами послевоенного юноши, рождённого в 1954 году.

Дожидаясь очереди к микрофону, мы разговорились. Фронтовика звали Юрий Разумовский.

- Ну не совсем из них… - скромно усмехнулся мой новый знакомый. – А Вы. Юра, не из тех Поляковых?

Юрий Разумовский насупился, встал, подошёл к микрофону и отлично поставленным голосом, почти как актёр, начал читать:

Вызывая ревнивое недоумение мэтров ЦДЛ-сцены, именитых поэтов, которые на слуху и в печати, зал бурно аплодировал Разумовскому и долго не отпускал, требуя ещё и ещё стихов.

Ну а в заключение, отнимая хлеб у юмористов, которые томились, ожидая. Когда под конец вечера их выпустят для потехи публики, Юрий Георгиевич прочитал несколько иронических миниатюр:

Зал устроил поэту такую овацию, что Егор Исаев долго не мог унять аплодисментов, чтобы продлить вечер.

- Ещё, ещё! – кричали слушатели.
- Ну, хватит, хватит, друзья мои! – увещевал ведущий. У нас сегодня не авторский вечер Разумовского. Дайте же выступить и другим!
- А когда у Вас будет авторский вечер? – тихо спросил Юрий Поляков, вернувшегося на своё место поэта, порозовевшего от радости признания.
- Никогда, - был ответ Юрия Разумовского.

…Потом, как водится после выступлений, мы спустились, в буфет Пёстрого зала и буфетчица Люся налила нам в кофейные чашки коньяку: на дворе лютовала горбачёвская антиалкогольная кампания. Мы выпили.

За разговором, я узнал, что во время войны, Разумовский, окончив Военно-воздушную академию имени Жуковского, служил офицером во фронтовой авиации, был награждён орденами и медалями:

После войны, в 1951 году в числе других прославившихся поэтов-фронтовиков, Разумовский окончил Литинститут, но сразу стал заниматься профессионально волейболом, которым увлекался и в институте и был включён в тренерский коллектив сборной СССР.

Впрочем, он переводил, писал стихи для подрастающего поколения и стал одним из лучших детских поэтов того времени.

- Почему так долго тянули со второй книгой. Юрий Георгиевич? – удивился я, имевший к тридцати годам уже три сборника.

- Почему? – грустно усмехнулся он – видели, как смотрел на меня Исаев?

Но даже строгие администраторы к этому относились с пониманием, милицию не звали: поэты – народ горячий.

Но Юрий Георгиевич читал тихо, доверительно наклонившись ко мне, зато очень выразительно:

После того вечера в Центральном Доме Литераторов мы стали перезваниваться, общаться, но особенно нас сблизила такая вот история.

Тот! Поразмыслив, я решил рискнуть партбилетом. Принимая от меня книжку в мягкой синеватой обложке, Юрий Георгиевич даже прослезился: кажется, то была его первая большая публикация в толстом журнале.

- А я и не знал. У меня эти стихи давно взяли… - промолвил Юрий Георгиевич.

Там есть одно стихотворение, очень характерное для поэта, для его мировоззрения, насмешливо-горькое, с эпиграфом из Твардовского:

Разрешите доложить –
Мне хотелось бы дожить
До начала третьей тыщи.
Заглянуть хочу туда –
В те далёкие года,
Где все люди будут чище…

- Ну а если будет грязь.
Если будет та же мразь,
Та же подлость без просвета.
- Разрешите доложить –
Всё равно хочу дожить,
Чтобы плюнуть хоть на это.

Кем были родители у Юрия Разумовского – сказать сложно, можно только предполагать и домысливать, за что его всю жизнь гнобили, как это делал, к примеру, поэт Егор Исаев, секретарь Союза писателей СССР, лауреат Ленинской премии -1980, Герой Социалистического Труда.

Юрий Разумовский ушёл из жизни настолько тихо, что даже энциклопедисты не могут сообщить точной даты смерти поэта.

Умер в декабре 2000 года, на 82-ом году жизни, совсем чуть-чуть не дожив до третьего тысячелетия.

Уходил из жизни в полном одиночестве: семьи у него не было, детей не нажил, обнаружили тело в конце декабря.

Сколько дней пролежал бездыханным в квартире неясно, где похоронен и кем неизвестно.

Юрий Георгиевич Разумовский – один из лучших поэтов мощного фронтового поколения. Это был настоящий мастер русского стиха, тонкий лирик, яркий публицист, достойный продолжатель высоких традиций отечественной поэзии.

Юрия Разумовского власть никогда особенно не баловала – ни прежняя, ни нынешняя. Он не нажил себе литературных премий и орденов, кроме боевых разумеется.

Из поэтического наследия Юрия Разумовского.

Я в детстве пел, шутил, смеялся –
Почти не чувствовал режим,
Но всё-таки всего боялся
И ощущал себя чужим.

Жизнь пролетела стороною,
Как будто паровозный дым.
Я должен был со всей страною
Быть только зрячим, но немым.

А я поэтом был рождён
И полон творческой отваги,
Но мой язык был пригвождён
Цензурою к листу бумаги.

Когда б я пробойным, стойким,
Я б может, признан был, как знать…
И всё же в годы перестройки
Я кое-что успел сказать.

Бомбовозы ровными рядами
Шли и шли угрюмо на рассвет –
Высь покрылась чёрными крестами,
Будто это кладбище над нами
И ему конца и края нет.

И катились по небесной сини
Капли бомб, что слёзы по щекам,
И сирены выли над Россией,
Словно это бабы голосили
По своим убитым мужикам.

На восток посмотришь – небо ало,
Поглядишь на запад – тот же цвет.
Никогда такого не бывала,
Что заря зарю перебивала,
Что закат поднялся на рассвет.

Дым густой стоял почти в полнеба –
Небосвод был чёрен и багров,
И гудело пламя в море хлеба,
И мычали в тёмном чреве хлева
Глотки обезумевших коров.

В репродукторах гремели марши,
Обувала сапоги страна…
За день постарели мамы наши,
Мы, мальчишки, тоже стали старше:
По сердцам в тот день прошла война.

Пополам на железном колене войны
Сорок первый был год переломлен…
Всюду станции серых шинелей полны
И зелёный дают эшелонам.

Поезд с яростным криком летит на Кавказ
И бросает назад остановки.
А оружия в роте стрелковой у нас,
Почитай, на троих по винтовке.

Словно лодку на море, швыряет вагон,
Медсестру – так совсем закачало.
Я сижу на ведре – пришиваю шеврон…
Вот таким я запомнил начало.

Наш старшина – Кравцов Алёшка –
Лежит ничком, и кровь кругом:
Нога оторвана, а ложка
Ещё торчит за сапогом…

А началось всё как-то просто:
Мы шли – мальчишки – по войне,
И леса обожжённый остров
Шёл рядом с нами – в стороне.

Гудели самолёты глухо,
И мнилось, это всё игра,
Но бомбы сыпались из брюха,
Как рыбья чёрная икра.

Они свистели бесновато
Над каждым скрюченным бойцом,
И, чуя смертную расплату,
Я распластался вниз лицом.

И мне казалось – я и не был,
Не мыслил, не жил, не страдал.
И я, под этим гулким небом,
Иною землю увидал.

И мне врасти хотелось в травы,
Зарыться глубже, с головой:
Уйти от огненной расправы
И юность унести с собой.

Как пред грозой природа стихла.
Вдруг твердь ушла из под меня,
И пред лицом моим возникло
Лицо огня…

Я эту первую бомбёжку
Не позабуду и вовек,
И этот лес, и эту ложку
И слёзы, капавшие с век.

И нерешителен, и мягкотел,
Всегда уступчивым я в спорах был,
Чем погубил немало важных дел –
Всю жизнь свою, быть может, погубил.

Жил со мной в коммуналке чекист –
Он соседям на кухне подолгу
Говорил, что пред родиной чист,
Что, расстреливал, следуя долгу.

И, напившись, чекист не молчал –
Он рассказывал нам, как пытали.
Вспоминал вдруг такие детали,
Что мы спать не могли по ночам.

Иногда он припомнить любил,
Как на фронте расстреливал трусов –
Новобранцев, мальчишек безусых, -
И подсчитывал, скольких убил.

Вспоминал он, как кони шалели
От пропитанной кровью травы,
Как снимал он с казнённых шинели
И как сбрасывал трупы во рвы…

А когда стал всё чаще болеть
И почти что совсем обезножел,
Он просил нас, его пожалеть
И помочь ему, чем только можем.

И хотя обругал он меня,
Я смолчал, а потом, между прочим,
Помогал до последнего дня
И закрыл ему грешные очи.

…Только первый выстрел отзвучал,
Как второй вдогонку грянул, звОнок,
И внезапно заяц закричал,
Жалобно, как маленький ребёнок.

Подбежал я, прямо мне в глаза
Он глядел, всё, понимая ясно,
И из глаз его одна слеза
Медленно скатилась и угасла.

Он лежал недвижно предо мной.
Снег вокруг – как розовая пена…
Поднял я ружьё над головой
И сломал с размаху об колено.

Это было наверно давно
Подошёл и присел у огня,
И поднёс мне плохое вино
Человек не любивший меня.

Он шумел и кривлялся как бес,
Всё святое, браня и кляня,
О, как ловко он в душу залез,
Человек не любивший меня.

Это он оттолкнул всех друзей,
Что мне были родней, чем родня,
И рассорил с любимой моей
Человек не любивший меня.

Он со мною кутил по ночам,
Мелочишкой последней звеня,
И к безделью меня приучил
Человек не любивший меня.

Я давно бы расправился с ним,
Он не прожил бы даже и дня,
Если б не был он мною самим,
Человек не любивший меня.

Я думал много лет о жизни,
Подвёл итог и он таков, -
Что всё в стране для дураков,
А умным места нет в Отчизне.

Да что там горе от ума,
Теперь и мысль любая – горе.
Не остерёгся в разговоре –
Тебя ждёт плаха и тюрьма.

И вот приходится глупеть
И повторять чужие мысли,
И песни радостные петь,
Дебильные в каком-то смысле.

Хотя с тюрьмой и незнаком,
Я часто думаю об этом…
Как страшно быть у нас поэтом.
Как хорошо быть дураком.
1949 год.

Эх ты, - поэт от медитации,
Опять витаешь в небесах.
А ты задумайся о нации –
Россия гибнет на глазах.

Она ещё жива поэтами,
Но ей, в дни смуты и невзгод,
Нужны не песенки с сонетами,
А гимн, подъемлющий народ.

Ты не элитным будь, не классовым.
А будь сердечным и простым:
По состраданию – Некрасовым,
По пониманию – Толстым.

Вглядись, к тебе взывает нация –
Народ унижен и распят.
Сейчас нужны не медитация,
А марсельеза и набат.
1993 год.

Дороги танками изрыты.
И, что ты там ни говори,
Спокон веков мы кровью мыты –
У нас и храмы на крови.

Опять скрутили ловкой ложью
Нас самозваные цари
И вот уже не храмы Божьи, -
Сама Россия на крови.

И ты за все её напасти,
Мой друг, соседа не кори:
Ты сам привёл к вершинам власти
Людей, стоящих на крови.

Разменял я девятый десяток
В нашей самой несчастной стране,
И за все эти годы достаток
Не зашёл даже в гости ко мне.
Без высокой мечты, без святыни
Я безжалостной власти служил.
Да и жил я здесь, словно в пустыне,
А верней, прозябал, а не жил.
Разменял я девятый десяток
В этой проклятой Богом стране,
Но дожить своей жизни остаток
По-иному хотелось бы мне.

Здравствуйте, Лев!
Дочитав до конца, увидел мнение предыдущего оратора, которое зацепило меня сильно, иначе я и сейчас не оставил бы свой коммент.
Я не знал о Разумовском до сегодняшнего дня, но те его стихи, с которыми Вы познакомили, говорят о Большом поэте. Как человек воспринимал жизнь, как он её и описывал. Да, многие его современники могли быть с ним не согласны. Я, например. Но в истории нашей страны было такое, отчего страдали многие молчуны и говоруны. Это факт! Объективный, исторический. Фронтовик Разумовский имел право на свой взгляд, который, судя по всему, и портил ему жизнь.
В моём представлении умение рифмовать разговорную речь и создаёт настоящую поэзию.
Спасибо Вам за это знакомство!

Когда б я был пробойным, стойким,
Я б, может, признан был, как знать…
И все же в годы перестройки
Я кое-что успел сказать.

Внесите эту поправку в свой текст.

Евгений! Вы правы.Ведь поэтам -фронтовикам, то что они испытали и видели какой ценой далась Победа -было трудно видеть произвол и несправедливость С которыми они сталкивались.Наглядный пример -поэт-фронтовик Исаак Соболев -написавший "Бухенвальдный набат", ставший знаменитой песней а для него это обернулось личной трагедией по оставшейся жизни, от притеснения властей и завистников из Союза писателей. У меня на странице -есть о нём повестование, называется "Имя на поэтической поверке. Исаак Соболев" Можете прочитать -будет время. С уважением! Лев.

Евгений! Исправил: "как знаешь" - на -"как знать" Благодарю Вас! Лев.

И в первой строчке добавьте "был": Когда б я был пробойным, стойким.

Лев, а Вы по каким принципам выводите имена на поэтическую поверку? На Вашей странице может появиться имя Ивана Шепета?

Евгений!У меня есть "Утро России" -с его стихотворениями и биографией.Его не стало в этом году, в 65 лет.Я знаю людей которые его знали лично по жизни. Он был большой меценат руководитель Горно-рудной кампании Приморья. Без его финансовой помощи и "Утро России" -сразу обанкротилось и прекратило своё существование. А жаль. демократичная и интересная была газета, свободная от указок со стороны.
Евгений, писать пока о нём -не смогу, не набрал материала.Писал о Михаиле Гутмане и Александре Егорове - с Владивостока, которых -на счастье, видел и знал.

Если Вы есть в Фэйсбуке, то можете там найти страницу Ивана сами или выйти на неё через мою страницу. Там он бывал, чаще, чем на Стихире, предложив и мне общаться через ФБ. На его странице есть то, что может и Вам пригодиться в сборе материалов о нём. Таже после его смерти там продолжается общение. Желаю Вам удачи!

Даже после смерти.

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2022. Портал работает под эгидой Российского союза писателей. 18+

Читайте также:

Юрий георгиевич разумовский биография кратко

Биография

Творческий стиль