Язык научного описания эйнштейна кратко

Обновлено: 30.06.2024

Альберт Эйнштейн (1879-1955) – великий физик-теоретик, благодаря которому была основана современная физика. Известный своими гуманитарными делами, он также был ярким общественным деятелем. Биография Эйнштейна насыщена интересными событиями; был смелой и сильной личностью.

Детские и юные годы

Альберт Эйнштейн родился 14 марта 1879 г. в г. Ульме. Среднее образование получил в городской католической школе.

В сентябре 1895 г. приехал в Цюрих для поступления в Политехникум. Получив “отлично” по математике, он провалился по французскому и ботанике. По совету директора Политехникума, поступил в кантональную школу Арау.

Во время обучения изучал электромагнитную теорию Максвелла. В октябре 1896 г. стал студентом Политехникума. Здесь он сошелся с математиком М. Гроссманом.

Начало деятельности

В 1901 г. была опубликована первая статья Эйнштейна, “Следствия теории капиллярности”. В это время будущий великий ученый сильно нуждался. Поэтому, благодаря “протекции” М. Гроссмана, был принят в штат Федерального Бернского Бюро патентования изобретений. Там он работал с 1902 по 1909 г.

В 1904 г. стал сотрудничать с журналом “Анналы физики”. В его обязанности входило предоставление аннотаций свежих текстов по термодинамике.

Известные открытия

К наиболее известным открытиям Эйнштейна относится Специальная теория относительности. Она была опубликована в 1905 г. Работы по Общей теории относительности издавались с 1915 по 1916 гг.

В 1907 г. была опубликована квантовая теория теплоемкости. В 1912 г. она была уточнена П. Дебаем, М. Борном и Т. Карманом.

Преподавательская деятельность

Содержание краткой биографии Альберта Эйнштейна очень богато. В 1909 г. он получил профессорскую должность в университете Цюриха. В 1911 г. возглавил кафедру физики в Немецком университете в Праге.

В 1912 г. великий ученый вернулся в Цюрих и стал преподавать в тот самом Политехникуме, где когда-то учился сам. В 1913 г., по рекомендации В. Г. Нернста и своего друга Планка, возглавил Берлинский физический исследовательский институт. Также был зачислен в преподавательский штат университета в Берлине.

Получение Нобелевской премии

Эйнштейн неоднократно номинировался на Нобелевскую премию по физике. Первая номинация за теорию относительности состоялась в 1910 г., по инициативе В. Оствальда.

Но Нобелевский комитет с подозрением отнесся к столь “революционной” теории. Экспериментальные доказательства Эйнштейна были признаны недостаточными.

Нобеля по физике Эйнштейн получил за “безопасную” теорию фотоэффекта, в 1921 г. В это время гениальный физик был в отъезде. Поэтому премию за него получил посол Германии в Швеции Р. Надольный.

Болезнь и смерть

В 1955 г. Эйнштейн часто и тяжко болел. Он ушел из жизни 18 апреля 1955 г. Причиной смерти стала аневризма аорты. Перед кончиной он попросил своих близких не устраивать ему пышных похорон и не разглашать место его погребения.

В последний путь великого ученого провожали всего двенадцать ближайших друзей. Его тело было кремировано, а пепел развеян по ветру.

А.Эйнштейн рос замкнутым и своенравным мальчиком, с приступами ярости, доходившими до жестокости, но со временем научившийся сдерживать свои эмоции, так же, как и его мать. Он презирал своих учителей, ненавидел зубрежку и предпочитал свободный полет мысли – фантазии. Учеба давалась ему трудно, и именно поэтому А.Эйнштейну пришлось два раза заканчивать обучение в школе, впрочем, выпускные экзамены он сдал не полностью, французский язык так и не покорился будущему физику. Закончив обучение в Цюрихском Политехникуме и, получив диплом преподавателя физики и математики, А.Эйнштейн два года не мог найти себе работу, никто не брал его даже школьным учителем. По ходатайству его друга М.Гроссмана, А.Эйнштейн был определен на работу в Бюро патентов, где проработал шесть лет. Это были поистине звездные годы для А.Эйнштейна, он получил доступ ко многим научным открытиям в области физики и математики, имел возможность изучать самые разные точки зрения ведущих ученых на современные физические исследования.

Характерно, что в своих статьях А.Эйнштейн не давал ссылки на предыдущие исследования и используемые им источники, практически не использовал математическое обоснование своих логических выводов. Присвоение научных открытий других исследователей, благодаря своей работе в Бюро патентов, выступая лишь систематизатором чужих научных трудов, А.Эйнштейн снискал себе славу великого физика, совершившего переворот в научном видении мира. Можно сказать, что вся популярная научная литература ХХ века была буквально пронизана теорией относительности А.Эйнштейна и происхождением видов Ч.Дарвина. Этот взрыв материализма или, вернее сказать, гностицизма, ввергал многих людей в пучину сомнений и ложных выводов о существе науки и религии, креационизме и дуализме, что дало мощный толчок апостасийным процессам в Европе и Америке. На страже защиты и пропаганды теории относительности и эволюции стояли и до сих пор стоят средства массовой информации и государственное образование, игнорируя огромное количество опровержений, шельмуя новейшие научные и экспериментальные достижения ученых, опровергающих эти теории.

Продолжая свою работу в Бюро патентов, А.Эйнштейн к созданию общей теории относительности привлекает М.Гросманна и Г.Минковского, которые создали математическое обоснование теории. Однако, теория относительности так и получила признание Нобелевского комитета, ведь первооткрыватель А.Пуанкаре умер в 1912 году. А.Эйнштейн все же получил Нобелевскую премию по физике, но за теорию фотоэффекта, что в большей степени было делом дипломатическим, нежели признанием его трудов. С этого момента теория относительности начинает свое триумфальное шествие по всем научным кругам, ее начинают преподавать в различных учебных заведениях, да и сейчас мало кто не знает о теории относительности. Сторонников и противников этой теории предостаточно, но основное противодействие теория относительности А.Эйнштейна получила с развитием космонавтики и космических полетов, когда необходимость точнейших расчетов подвергла пересмотру эту теорию. Разработчики ГЛОНАСС и GPS опровергли главный постулат А.Эйнштейна – отсутствие эфира, описанного уравнениями Д.Максвелла.

Академик А.А.Логунов в 1986 году писал:

При более глубоком рассмотрении общая теория относительности (ОТО) оказывается несовместимой с фундаментальными законами природы — законами сохранения энергии, импульса и момента количества движения.

Профессор А.К.Тимирязев, выступавший против теории относительности и квантовой механики, писал:

Вся специальная теория относительности перестала существовать, так как она построена на преобразованиях Лоренца-Эйнштейна, эти преобразования опирались на принцип постоянства скорости, а этот принцип теперь опровергнут 9000 тщательнейших измерений!

Выдающийся немецкий физик, лауреат Нобелевской премии, Ф.Ленард, писал:

Наиболее важный пример опасного влияния еврейских кругов на изучение природы представляет Эйнштейн со своими теориями и математической болтовней, составленной из старых сведений и произвольных добавок.

Исчерпав свои научные пристрастия и теории, особенно со смертью своего друга и соратника М.Гросманна, так и не сумев создать теорию поля, А.Эйнштейн становится деятельным членом сионистского движения. Знаменитого физика и авторитета привлекают к работе сионистского конгресса в 1929 году, он часто посещает Палестину, где фактически выступает третейским судьей и так характеризует ту среду, в которой он принимает живейшее участие, о чем пишет в письме Бессо:

Наши евреи много делают и, как обычно, всё время ссорятся. И это даёт мне массу работы, потому что, как ты знаешь, они считают меня чем-то вроде еврейского святого.

А.Эйнштейн много пишет об эпохе освобождения еврейской души и пропагандирует создание еврейского государства Израиль. В дискуссии с арабским историком Ф.Хитти об Иерусалиме, на указание того, что арабы являются потомками ханаанян и еще до прихода евреев в Землю Обетованную, владели Палестиной, А.Эйнштейн не нашел ничего лучшего, как предложил всем арабам покинуть Палестину и перебраться в любую арабскую страну. Его нисколько не интересовало, что сионизм – это богоборчество евреев, ведь сам А.Эйнштейн был атеистом и много раз подчеркивал это. От сионизма он перешел к давней идее всех евреев – мировому господству, к созданию мирового правительства:

Мировое правительство, созданное на законной основе, должно принять на себя ответственность за судьбы всех народов. Его ясно сформулированная конституция должна быть признана всеми национальными правительствами на добровольной основе. Мировое правительство должно быть способным улаживать конфликты между народами. А потому оно нуждается в силе, так как даже лучший суд теряет всякое значение, если не обладает возможностью осуществить наказание.

Так просто создатель теории относительности перешел к созданию теории мирового правительства, которое вершит правосудие, владеет всеми финансами и отрицает любые проявления национальных признаков у всех народов мира. Эта третья стадия сионизма по В.Жаботинскому, когда все народы должны будут принять иудейскую традицию и веру, стать единым народом с одним правительством. Международный авторитет А.Эйнштейна придавал особый вес этим словам, именно поэтому мировая научная общественность выступила с осуждением этих призывов.

Академики С.И.Вавилов, А.Ф.Иоффе, Н.Н.Семенов и А.Н.Фрумкин писали:

Лозунг национального сверхгосударства прикрывает громко звучащей вывеской мировое господство капиталистических монополий. Ирония судьбы привела Эйнштейна к фантастической поддержке планов и устремлений злейших врагов мира и международного сотрудничества.

Знаменами этого глобального процесса стали теория относительности А.Эйнштейна и теория эволюции Ч.Дарвина, причем термины относительности и эволюции стали применять ко всем сферам деятельности и социального развития общества. Как ни странно, но эти теории настолько прочно вошли в жизнь современного человека, что отрицание их подлинности и истинности буквально приводят в ярость власть предержащих. Удивительно, но эти теории не только классифицируют как аксиомы, как догмы во всех учебных программах, но всячески мешают проведению экспериментов, документально опровергающих эти компиляторские теории. Релятивизм, положенный в основу этих теорий, является не только научной методологией, но и способом борьбы с религиозными верованиями, внушая изменчивость там, где догматизм вероисповедания приводит к духовному возрастанию человека.

Несмотря на то, что Эйнштейн ясно отделял свой процесс творческого мышления от языка, он признавал его значимость и влияние на процесс мышления и общения.

“Думаю, что переход от свободной ассоциации или “мечтания” к мышлению характеризуется более или менее доминирующей ролью “концепции”. Несомненно, необходимо, чтобы эта концепция была сенсорно познаваемой и выражалась в знаках, например в словах. Только в этом случае мышление можно передать, выразить доступным для восприятия образом”.

Слова и концепции фундаментально различны – слова сами по себе не представляют концепций, но могут подсоединяться к ним. Для существования концепциям не нужны слова, но для общения и обсуждения концепций в мире живых опытов нужны словесные одеяния.

“Первым шагом к появлению языка была связка акустических или, наоборот, начертанных знаков с сенсорными впечатлениями. Большинство общительных животных пришли к этому примитивному роду общения – по крайней мере, до определенной степени”.

Это фундаментальное отношение между языком и сенсорными впечатлениями составляет суть “нейролингвистики”. Конечно, это базовое соединение – только первый шаг. Эйнштейн продолжает, указывая:

“Высшее развитие достигается, когда представлены и уже понимаемы и другие знаки; тем самым устанавливаются отношения между новыми знаками и сенсорными впечатлениями. На этом этапе уже возможна передача комплексного ряда впечатлений; можно сказать, что родился язык”.

То, что здесь прозвучало, может быть названо “метаязыком” – языком о языке. Это мог бы быть язык не только особой группы сенсорных впечатлений, но и язык взаимоотношений, паттернов или упорядочивающих элементов, соединяющих разные сенсорные опыты.

И снова эта тенденция к абстрагированию напоминает о необходимости обратной связи с внешней сенсорной информацией:

“Если язык призван вести к пониманию, то должны появиться правила, регулирующие взаимоотношения между знаками и также устойчивое соотношение между знаками и впечатлениями”.

В дополнение к “устойчивому соотношению” между языком и сенсорным опытом Эйнштейн призывает к созданию правил, “регулирующих отношения между знаками”, – своего рода внутренней согласованности между системой и более абстрактными концепциями. Именно эти правила определяют, “хорошо ли сформулировано” предложение и какова, например, разница между фразами “Человек ехал верхом на лошади” и “Верхом ехал человек-лошадь”. Эти правила – “программирующий” элемент в нейро-лингвистическом программировании.

“В детстве индивидуумы, объединенные одним языком, схватывают эти правила и отношения в основном интуитивно. Когда человек осознает правила взаимоотношений между знаками, устанавливается так называемая грамматика языка”.

Эти грамматические правила необходимы для построения модели, но Эйнштейн поясняет, что правила сами по себе не имеют ничего общего с сенсорной реальностью. В разных языках свои грамматические правила, даже если языковые средства описывают одну и ту же реальность. Эйнштейн оценивает ясность правила по степени его отдаленности от сенсорной реальности:

“На ранней стадии слов(могут относиться непосредственно к впечатлениям. Позднее это прямое соотношение теряется, поскольку некоторые слова имеют смысл только в соединении с другими (например, такие, как “есть” (глагол-связка), “или”, “вещь”). Теперь уже группы, а не отдельные слова соотносятся с восприятиями. И когда язык становится частично независимым от впечатлений, достигается величайшая внутренняя согласованность…

Только на этом этапе дальнейшего развития, когда чаще используются так называемые абстрактные концепции, язык становится инструментом разума в истинном смысле этого слова”.

Эйнштейн утверждает, что только при достаточной диссоциации (отстраненности) с сенсорным опытом, в представлении которого и состоит изначальная функция языка, он может стать орудием творческого мышления, а не просто описательным средством. Если мы намерены выйти за пределы сегодняшнего сенсорного окружения, то должны сначала найти способ вырваться из него, а затем перестроить по-новому, как никогда не было прежде. Например, предложение “Человек ехал верхом на лошади” соответствует грамматическим правилам английского языка и, вероятно, “включит “ зрительные воспоминания у большинства. англоговорящих. А вот предложения “Лошадь ехала верхом на человеке” или “Человек оседлал луч света” соответствуют правилам грамматики, но побудят нас, более чем вероятно, сконструировать внутренние образы, чтобы в них появился какой-то смысл.

Но Эйнштейн спешит вновь повторить, что продвижение к внутренней согласованности и творчеству должно балансироваться обратной связью с сенсорным опытом:

“Но это развитие языка может также обернуться опасным источником ошибок и обмана. Все зависит от степени соотнесенности слов и словосочетаний с миром впечатлений”.

Итак, язык и абстракция – это обоюдоострый меч. Одно острие позволяет нам создавать новые модели, не зависимые от сенсорного содержания наших жизненных опытов и выстраивать величайший порядок и последовательность наших опытов; другое же – обрубает все важные соединения между концептуальными картами и тем сенсорным опытом, который они намеревались организовывать (например, между логикой и реальностью, картой и территорией, разумом и телом).

В своей книге “Структура магии” основатели НЛП Ричард Бэндлер и Джон Гриндер перекликаются с Эйнштейном:

“Самый глубокий парадокс в состоянии человека заключается в том, что те самые процессы, которые дают возможность выживать, расти, изменяться и испытывать радость, позволяют нам выстраивать скудную модель мира. Мы способны манипулировать символами – создавать модели. И потому процессы, благодаря которым мы совершаем самые необычайные и уникальные действия, могут блокировать наш дальнейший рост, если мы ошибочно примем модель мира за реальность. Можно определить три основных механизма этих процессов: обобщение, стирание и искажение.

Обобщение – процесс, при котором элементы или части модели отрываются от своего подлинного опыта и выступают представителями всей категории, для которой данный опыт является лишь примером. Наша способность к обобщению очень существенна для общения с миром. Но тот же самый процесс может привести к установлению такого правила, как “Не показывай никаких чувств”.

Стирание – процесс, при котором очень выборочно обращается внимание лишь на определенные измерения опыта, остальные из сферы внимания исключаются. Яркая иллюстрация тому – способность человеческого слуха в переполненной многолюдной комнате уловить звуки только одного особого голоса, как бы “стирая” шум всех остальных голосов. Стирая, мы сокращаем мир до тех пропорций, в которых чувствуем себя достаточно вольно в обращении. В некоторых контекстах это может пригодиться, но в других – причинить боль.

Искажение – процесс, позволяющий изменять данные нашего сенсорного опыта. Например, фантазия готовит нас к совершению событий еще до того, как они произойдут… Этому процессу мы обязаны всеми произведениями искусства в истории человечества. Точно так же все великие романы, все революционные открытия в науке были рождены этой способностью искажать и преображать в воображении существующую реальность”.

Хотя способность использовать язык и “манипулировать символами” -одна из наших отличительных характеристик как биологических особей, потенциальные проблемы, создаваемые обобщением, стиранием и искажением настолько велики, что Эйнштейн задается вопросом, а нужен ли язык как инструмент мышления вообще:

“Что рождает столь сокровенное единение между языком и мышлением? Существует ли мышление без языка, лишь в концепциях и сочетаниях, комбинациях, для которых не обязательно словесное облачение? Не боролся ли мучительно каждый из нас в поиске слов там, где связь между понятиями была ясна уже и без них?”

Эйнштейн идет дальше: “Мышление наше протекает в основном без помощи слов и, более того, в значительной степени бессознательно”. Изучая эти заявления с точки зрения НЛП, мы видим, что Эйнштейн отличает аудиально-дигитальную и визуальную репрезентативные системы (поиск, борьба за “слова”, хотя связь уже “ясна”). Он считает вербальные репрезентации несущественными для мышления и, может быть, даже вторичными в мыслительном процессе. Помимо этого, он говорит о том, что мышление функционирует независимо от сознания – и не обязательно вербализовать мысли на сознательном уровне.

Но в то же время, Эйнштейн высказывается и в защиту языка:

“Мы были бы склонны приписывать мышлению полную независимость от языка, если бы индивидуальности формулировали свои концепции без вербальных директив своего окружения. Но наиболее вероятно, что разум человека, выросшего в таких условиях, был бы очень скуден. Таким образом, мы можем заключить, что умственное развитие личности и его способ рождения концепций в высшей степени зависит от языка. Это заставляет нас осознать, в какой мере язык эквивалентен ментальности. В этом смысле мышление и язык неразрывны”.

Значение языка, согласно Эйнштейну, состоит в том, как с его помощью человек формирует концепции, а не системы штампов. Гриндер и Бэндлер говорят:

“Нервная система, отвечающая за воспроизведение языка, та же, благодаря которой люди выстраивают все модели мира – визуальную, кинестетическую и т.д. В каждой из них оперируют те же структурные принципы”.

Итак, мы проводим параллель между структурой системы языка и другими системами восприятия. Значит, структура и принципы языка могут каким-то образом отражать структуру и принципы восприятия. Стратегии “формирования концепций” могут рождаться, скорее, из “принципов структуры” языка (например, синтаксиса или грамматики), чем из особого лексикона или отдельных слов.

Для Эйнштейна в математическом языке тоже есть и словарь, и грамматика, но они более универсальны, чем наши вербальные языки. Язык математики отличает от естественных языков полная диссоциированность от мира сенсорных опытов:

“Математика обращается исключительно с отношениями концепций друг к другу, без расчета их отношений с опытом”13.

Это дает математике бульшую простоту и внутреннюю согласованность, чем та, что существует в мире сенсорных опытов и в вербальных языках, потому что она в меньшей мере подвластна влиянию разнообразия сенсорного мира. Но, чтобы оставаться практичным, математическому языку нужно было как-то соединиться с этим миром. Эйнштейн объясняет это так:

“Физика тоже оперирует математическими концепциями; но они приобретают физическое содержание только при ясной соотнесенности с объектами опыта”.

И вновь мы видим, что эффективность математического языка, как и всех других, зависит от обратной связи с сенсорным опытом. По Эйнштейну, наука эффективна, если она хранит равновесие между преимуществами языка, лежащими в его структуре, и преимуществами сенсорного опыта, вдыхающего жизнь в эту структуру.

“Наука борется за полную остроту и ясность концепций по отношению друг к другу и к сенсорным данным. В качестве иллюстрации рассмотрим язык Эвклидовой геометрии и алгебры. Они обращаются с малым числом независимо представленных концепций и соответственных символов, таких как интегральное число, прямая линия, точка, а также с символами, предназначенными для фундаментальных операций. Это связь фундаментальных концепций и основа для будущего конструирования, определяющая все остальные утверждения и концепции.

Связь между концепциями и утверждениями, с одной стороны, и сенсорными данными – с другой устанавливается строго определенными расчетом и измерением”.

Но даже эти “строго определенные” методы измерения подвержены обобщению, стиранию и искажению. Возможно, самым значительным вкладом Эйнштейна в науку было то, что он подверг сомнению базовые предположения, стоящие за нашими стандартами измерений таких понятий, как пространство и время.

10. Воззрения А. Белого

ВОЗЗРЕНИЯ НА ИНСТИНКТ СМЕРТИ

ВОЗЗРЕНИЯ НА ИНСТИНКТ СМЕРТИ Фрейд Фрейд первоначально разделил инстинкты на две категории: 1) инстинкты самосохранения или эго-инстинкты; 2) сексуальные инстинкты. Исторические особенности развития взглядов Фрейда подробно очерчены Томпсон (65), и здесь нет надобности

Воззрения неофрейдистов

Воззрения неофрейдистов Неофрейдисты в отличие от ортодоксальных теоретиков психоанализа отводят сексуальности незначительную роль в раннем развитии и отдают предпочтение культурным влияниям. Они считают, что Фрейд был прав в описании общего хода развития, но его

Неофрейдистские воззрения: Салливан

Неофрейдистские воззрения

Неофрейдистские воззрения Томпсон о фаллической фазе. Томпсон полагает, что фаллическая фаза, наподобие оральной и анальной, имеет некоторую органическую основу. Мальчик не проявляет интереса к своему пенису до тех пор, пока он способен в какой-то мере контролировать

НЕОФРЕЙДИСТСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ

ОРТОДОКСАЛЬНЫЕ ВОЗЗРЕНИЯ

ОРТОДОКСАЛЬНЫЕ ВОЗЗРЕНИЯ Психосексуальное развитие Интервал между латентным и пубертатным периодами известен как препубертатный, или предъюношеский, возраст. В этом интервале происходит подготовление к физической сексуальной зрелости. Анна Фрейд утверждает, что

НЕОФРЕЙДИСТСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ: САЛЛИВАН

НЕОФРЕЙДИСТСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ: САЛЛИВАН В предъюношескую эру, согласно мнению Салливана, формируется способность к любви. Любовь существует только тогда, когда удовлетворение и безопасность любимого так жеъажньц как собственные. В это время мальчики чувствуют себя

БОЛЕЕ СОВРЕМЕННЫЕ ВОЗЗРЕНИЯ

БОЛЕЕ СОВРЕМЕННЫЕ ВОЗЗРЕНИЯ Хорни Структура характера, согласно Хорни (41, 42), формируется на основе опыта детства. У одних процесс развития прекращается в пять лет, у других — в юности или около тридцати лет, а у отдельных людей продолжается до пожилого возраста. Хорни не

4 ВОЗЗРЕНИЯ НА ПРИРОДУ ПСИХИЧЕСКОГО

4 ВОЗЗРЕНИЯ НА ПРИРОДУ ПСИХИЧЕСКОГО Изменения в понимании окружающего мира и человека, произошедшие в VI в. до н. э., явились решающими в истории представления о психической деятельности.Анимизм – это вера в сонм духов (душ), скрытых за видимыми вещами, представление их как

1. ЭПИСТЕМОЛОГИЯ ЭЙНШТЕЙНА

1. ЭПИСТЕМОЛОГИЯ ЭЙНШТЕЙНА Под “эпистемологией” подразумевается система познания, из которой проистекают все остальные знания. Эпистемология отдельного человека – это система фундаментальных предположений и убеждений, которыми он оперирует. Это метастратегия,

Христианские воззрения на брак

Теоретические воззрения

Теоретические воззрения В целом паранойя являлась объектом пристального внимания представителей психодинамического подхода от Фрейда до наших дней. Типичный взгляд на это расстройство представлен Шапиро (Shapiro, 1965, р. 54–107). После подробного обсуждения параноидного

Бог Эйнштейна

Ньютоновский язык

Post author: iTrex
Запись опубликована: 27 ноября, 2018
Post category: Переводы и переводчики
Post comments: 0 комментариев

Великий физик семнадцатого века Исаак Ньютон известен по многим причинам. Кто же не знает его законы классической механики и закон всемирного тяготения?! А ещё Ньютон изобрел математический анализ, написал объемный трактат об оптике и даже по-любительски занимался алхимией. Но не всем известно, что Ньютон, будучи молодым студентом, пробовал изобрести свой универсальный язык.

Лингвист Арика Окрент и иллюстратор Шон О’Нил рассказывают об идее Ньютона подробнее:

iTrex

Этот блог ведем мы, команда Бюро переводов iTrex. У нас замечательные переводчики и редакторы по самым разным и сложным тематикам – от IT и энергетики до философии и экономики. Ну и, конечно, у нас самые крутые переводчики-юристы. А еще наши переводы легко и приятно читаются – прямо как статьи в этом блоге :)

О чем говорят дельфины

Об устных переводчиках

Читайте также: