Возвышение папства 5 9 века кратко
Обновлено: 30.06.2024
Возвышение папства. Пипин Короткий (стр. 270—271) подарил папе Равеннский экзархат и положил этим основаниесветской власти пап. С этих пор римские епископы сделались настоящими государями; они даже считали себя выше обыкновенных государей, так как держали в своих руках духовную и светскую власть. Папа Лев III короновал Карла
Великого императорскою короною. После этого папы стали считать свою власть выше власти императора, которого они короновали и помазывали на царство. Пока франкские государи, заключившие союз с папскою властью, были сильны и могли действительно защищать папу от его врагов, папы не решались открыто выступать со своими притязаниями. Особенно было неприятно папам то, что императоры утверждали папские выборы.
Но к половине IX века обстоятельства изменились. Империя Карла Великого после его смерти распалась; императорская власть ослабела. Этим обстоятельством воспользовались папы и решили добиться исполнения своих честолюбивых замыслов. Главною целью их было доказать свои права на светскую власть вообще и превосходство своей власти над властью государя. Для этого папы воспользовались некоторыми документами, которые считались подлинными в средние века и подложность которых была доказана позднее.
В доказательство своих прав на светскую власть они ссылались на так называемое"Дарение Константина" 1 . В этом "Дарении" рассказывалось, будто Константин Великий, перенося свою столицу из Рима на берега Босфора в основанный им Константинополь, передавал всю свою власть над городом Римом и над "всеми провинциями Италии и западных стран", во всей ее полноте, римскому папе Сильвестру и говорил, что "несправедливо, чтобы земной монарх имел власть там, где установлены Царем Небесным верховная власть и главенство над христианской религией". Итак, папы, "наследники св. Петра в Риме", основывали в IX веке свою светскую власть не на недавнем пожаловании ее Пипином Коротким, а на полной передаче этой власти, сделанной в IV веке самим Великим Константином. В XV веке итальянец Лавренций Балла 2 доказал подложность этой грамоты.
""Затем в том же IX веке в большом ходу были так называемые "Лже-Исидоровы декреталии" (т. е. решения, постановления), приписываемые севильскому епископу VII века Исидору, но составленные, вероятно, в IX веке 3 . В этих "декреталиях" доказывалась полная власть папы над епископами всех стран; ни один епископ не мог быть смещен без разрешения папы; ни один поместный собор не мог быть созван без разрешения папы. По "Лже-Исидоровым декреталиям" церковные дела всех стран под-
' "Константинов дар" ("Donatio Constantini"). Вопрос о месте и дате его создания до сих пор не ясен (VIII—IX вв.).
'Лоренцо Валла (1407—1457) — итальянский гуманист, оспаривал истинность церковных догматов и подвергался преследованиям.
3 "Лже-Исидоровы декреталии" были составлены около 850 г., а в Рим привезены при папе Николае I.
чинялись папской власти, которая таким образом ограничивала. напр., власть западного императора, так как Карл Великий в своем государстве распоряжался и церковными делами, созывал соборы и назначал и смещал епископов. В этом сборнике "декреталии" впервые полностью был помещен также текст "Дарения Константина".
Папа Николай I. Столкновение между двумя властями, папской и императорской, или королевской, было неизбежно. В половине IX века преимущество было на стороне папства. Разделенная монархия Карла Великого и ее государи были слабы и переживали тяжелые времена внутренних смут и внешних нашествий. На папском же престоле сидел человек твердых убеждений и железной воли, Николай I (858—867), который, опираясь на вышеназванные документы, решил доказать перед всем миром исключительную силу папской власти, превосходство духовной власти над светской и для этого вступил в упорную борьбу как на Западе, так и на Востоке.
Николай I поставил целью своей деятельности достижение господства папы над всею христианскою церковью и господства духовной власти над светской.
Для этого на Западе он открыл борьбу против архиепископов, которые своею волею смещали епископов, и против соборов, которые созваны были без папского согласия. Собор, по представлению Николая I, есть простое орудие папы, которое должно исполнять его волю и его предначертания, так как "привилегии апостольского престола даны ему Богом, а не собором". Подобные стремления Николая I должны были столкнуться с желанием государей иметь влияние на церковные дела в своих владениях. Николай I открыто восстал против утверждения императорами папских выборов и не задумался вмешаться даже в семейное дело короля лотарингского Лотаря. Последний, созвав собор, заставил местное духовенство разрешить ему развод с его супругой, чтобы жениться на другой женщине. Папа заступился за разведенную супругу, отлучил от церкви лотарингских архиепископов, разрешивших развод, и отменил постановление собора. Несмотря на то что ставший на сторону Лотаря император с войском пришел в Рим и творил там всяческие насилия, Николай I не уступил и в конце концов император должен был примириться с папой. Лотарь же по настоянию Николая I принял вновь к себе свою разведенную супругу. Отсюда видно, что на Западе политика Николая I одержала победу, и ослабевшие государи Западной Европы не могли оказать ему сколько-нибудь сильного сопротивления.
Дело Фотия и Игнатия. Свою деятельность Николай I не ограничил только Западом, но принял живое участие и в делах
восточной церкви. В Византии около половины IX века, при императоре Михаиле III, был низложен патриарх Игнатий, благочестивый человек, прославившийся еще раньше своим рвением в защиту иконопочитания. На патриарший престол был возведен вместо него Фотий, светский человек, ученейший. муж своего времени. В несколько дней он прошел все церковные степени: после пострижения Фотий в четыре дня последовательно был сделан чтецом, иподиаконом, диаконом, священником и на пятый день был посвящен в епископы. В Византии тогда образовались две партии: одна была за нового патриарха Фотия, другая за низложенного Игнатия, который не соглашался добровольно отказаться от патриаршества и не признавал Фотия законным патриархом. В своем раздражении обе партии дошли до того, что стали предавать друг друга проклятию. В таких трудных обстоятельствах император Михаил III решил созвать собор и пригласить на него Николая I.
Папа воспользовался этим в своих целях: он хотел в данном вопросе выступить судьею восточной церкви и показать, что папская власть на Востоке, как и на Западе, имеет преобладающее значение. Николай I в письме к императору обвинял его в том, что он низложил одного патриарха и возвел на его место другого без ведома папы; Фотия же обвинял в честолюбии и в нарушении церковных законов, которые запрещают возводить мирян сразу во все церковные степени. Сам Николай I в Константинополь не поехал, но послал на собор своих легатов, т. е. послов, представителей, которые, конечно, должны были защищать точку зрения папы. Но собор, несмотря на присутствие папских легатов, на которых в Византии повлияли подкупом и угрозами, постановил считать Игнатия низложенным, а Фотия законным константинопольским патриархом.
Фотий отправил Николаю I полное достоинства письмо. Недовольный папа написал резкое письмо Михаилу III, объявляя Фотия лишенным патриаршего сана и требуя немедленного возведения на патриарший престол низложенного Игнатия. В Риме он созвал собор, который проклял Фотия и восстановил Игнатия. В то же время он написал окружное послание трем восточным патриархам, антиохийскому, иерусалимскому и александрийскому, объявляя им о несправедливом низложении Игнатия и о незаконности избрания Фотия и приказывая им прекратить с последним общение. В Константинополе на постановление римского собора не обратили внимания. Михаил III написал Николаю довольно резкое письмо, где заявлял, что константинопольская церковь не признает притязаний папы на его главенство во вселенской церкви. Папа ему отвечал в подобном же резком тоне и не соглашался на уступки.
Крещение Болгарии. Еще более обострились отношения между папою и византийским императором из-за молодой болгарской церкви. Болгарскийцарь Борис около864 года принял христианскую веру с наречением во святом крещении Михаилом; за ним крестились и его подданные. Проповедниками в Болгарии были греки из Византии; поэтому и страна Бориса, успевшая уже совершенно ославяниться, крестилась по обряду константинопольской церкви, что для Византии и для ее влияния на Балканском полуострове имело большое значение. Но Борис, испугавшись, что вместе с религиозною зависимостью он попадет и в политическое подчинение Византии, решил искать церковного союза с Римом и отправил к Николаю I посольство с просьбою прислать латинских священников. Папа с радостью отозвался на эту просьбу и послал в Болгарию латинских священников и епископов. Греческое духовенство было изгнано из Болгарии, которая после того и подчинилась римской церкви.
Услышав об этом, Фотий созвал собор в Константинополе, на котором были выяснены и осуждены заблуждения римской церкви, вскрыты были притязания Николая I на главенство и в восточной церкви и вынесено было решение о низведении папы Николая I с престола. Таким образом началось первое разделение церквей, западной и восточной.
В 867 году умерли папа Николай I и император Михаил III, после чего положение резко изменилось.
Папа Николай I поднял папство на небывалую высоту и укрепил его в стремлении не только к духовному, но и светскому преобладанию.
Византия и славяне в DC—Χ вв.
Македонская династия. В 867 году в Византии произошел переворот: император Михаил III был убит и на престол вступил Василий I Македонянин, открывший собою блестящий период византийской истории. Василий происходил из армян, поселенных на Балканском полуострове, и никому не известным юношей явился в Константинополь искать счастья. .Выдаваясь своим ростом и громадною силою, он обратил на себя внимание среди придворных, которые поручали ему объезжать наиболее диких лошадей. Слухи о такой его способности дошли до императора Михаила. Последний приблизил его к себе. Василий быстро приобрел исключительное влияние на императора, сумел удалить наиболее опасных соперников и добился того, что за год до своей смерти Михаил III сделал его наследником и соправителем. Через год Василий, почувствовав, что император начинает к нему относиться подозрительно, велел
Византийские воины. Из греческой рукописи IX века
своим людям убить его. Императором после этого был провозглашен Василий.
Македонская династия продолжалась с 867 по 1056 год; но самое лучшее ее время падает на годы с 867 по 1025. Среди государей этой эпохи на престоле были императоры — законодатели (Василий I и Лев VI Мудрый, или Философ), писатели (Константин VII Багрянородный) и замечательные полководцы (Никифор Фока, Иоанн Цимиехий и Василий II Болгаробойца).
При македонской династии Византия вела большие войны на востоке и западе с арабами и на севере с болгарами; в это же время у нее начались столкновения с молодым русским государством. В конце IX и в первую половину Χ века Византия в своей борьбе с арабами терпела немало неудач — как на восточной малоазиатской границе, так особенно на западе. Арабы, овладев еще в VII веке северной Африкой, стали производить свои нападения на острова Средиземного моря, в начале IX века завоевали Крит и начали покорение Сицилии. Во время македонской династии к началу Χ века вся богатая и плодородная Сицилия и важный в военном отношении остров Мальта перешли к арабам. В начале же Χ века мусульманский флот разграбил второй по
Папы, являвшиеся духовными наставниками для миллионов людей, живших в разных странах Средиземноморья, тяготились господством Византийской империи, подданство которой вынуждены были принять, чтобы хоть как-то обезопасить Рим от лангобардской экспансии. Светское подданство римлян было в основном формальным: Константинополь был сильно удален от их города, и Рим во внутренних делах сохранял самостоятельность, но пап совсем не радовала зависимость от императорских поставок материальных средств и воинов для охраны их безопасности. И очень кстати для них оказалось принятие христианской религии населением Королевства франков, обширные земли которого лежали к северу от Альп. В середине VIII в. король франков Пипин Короткий нанес поражение лангобардам, передал папе Стефану II (III) часть завоеванных в Италии земель и признал папу правителем нового государства, получившее название Наследия Святого Петра (христиане-католики считают апостола Петра первым христинаским епископом Рима, соответственно, возводят к нему начало римского папства) и в историографии известное просто как Папская область. Так папы стали не только духовными главами христианского мира, но и светскими владетелями подобно европейским королям. Впрочем, четыре столетия реальные властные полномочия пап оставались очень ограниченными властью сначала франкских королей, затем — римской родовой аристократией. Именно аристократическое чиновничество вершило основную политику в Риме и принадлежавших ему землях, тогда как Папа по сути лишь санкционировал принимаемые знатью решения. У церкви не было собственной военной силы, чтобы защищать свое влияние и наводить порядок в подвластных землях. В 800 г. папа Лев III короновал сына Пипина Короткого Карла (позже получившего прозвище Великий) императорской короной. О правлении Карла I Великого мы на history-thema подробно говорили в посвященной ему статье . Было заявлено о восстановлении Западной Римской империи.
Священная Римская империя при все широте своей территории была внутренне очень нестабильным государством: ее постоянно сотрясали феодальные усобицы и вольнолюбивые устремления немецких князей, время от времени выходивших из повиновения императору. В 1197 г. императоры утратили контроль над Италией, а в следующем году на папский престол взошел Иннокентий III, который вынудил принести себе вассальную присягу римского городского префекта (начальника). Папская область обрела полную независимость, а светские дела в ней стали вестись под строгим контролем церковного аппарата. Независимость Папы в своих владениях способствовала и возвышению церквоного влияния по всей католической Европе.
Практически все Средневековье отношения католической церкви, возглавляемой Римским Папой, и светских правителей представляли собой своего рода симбиоз. Церковь призывала христианский народ к повиновению светской власти, взамен получая от правителей защиту и содержание. Однако симбиоз этот был нестоек: церковь не могла жить лишь духовной пищей, нуждалась и в материальных благах, но духовное играло в сознании людей того времени исключительно важную роль, нередко было выше мирского. И церковь, и правители на протяжение долгих столетий спорили, какая власть: духовная или светская, стоит выше. Иногда этот спор принимал очень острые формы. Но затем церковь и короли все равно были вынуждены мириться, потому что не могли существовать друг без друга.
В то же время папство укрепляло свою власть над епископатом и всей церковной иерархией. Уже Григорий I (590–604) именовал себя вселенским главой церкви, отрицая подобный титул за константинопольским патриархом. Папские домогательства встречали сопротивление как внутри церковной иерархии, так и со стороны главы восточной церкви и византийского императора. Вместе с тем в оппозиции к папству находилась и королевская власть в западных странах, стремившаяся подчинить своему господству епископат. Франкский, а затем германский короли не только добились этой цели, но и установили на время протекторат над папством (Римская империя Карла Великого; Оттоновская империя).
Поводом к окончательному разрыву между западной и восточной церквами послужил спор из-за подчинения церкви в Южной Италии. Эта область долгое время принадлежала Византии, но папа считал ее своим леном. Не добившись признания своих прав в ходе длительных переговоров, папа Лев IX направил в 1054 г. в Константинополь легатов, которые должны были провозгласить проклятие по адресу константинопольского патриарха Михаила Керуллария. Патриарх в свою очередь провозгласил от имени церковного собора проклятие в адрес папских легатов. После этого уже не было больше примирения между Римом и Константинополем.
Образовались две христианские церкви – римско-католическая и православная (греко-католическая). Первая являлась суверенной, и ее глава римский папа притязал на теократию. Вторая находилась в подчинении императорской власти.
2.2 Клюнийское движение и церковная реформа
Все это вызвало среди монашества движение за реформу монастырей, повышение роли и престижа духовенства, освобождение церкви от светской зависимости и возвышение ее над светским обществом и. государством. Это движение зародилось в монастыре Клюни (Бургундия) и получило название клюнийского. Оно охватило множество монастырей во Франции, Германии, Италии, Англии и Испании. В реформированных монастырях вводился строгий устав монашеской жизни. Эти монастыри выходили из подчинения местным епископам и другим феодалам и находились под непосредственным покровительством папы. Клюнийцы добивались строгого соблюдения принципа безбрачия духовенства и упразднения симонии (продажа церковных должностей и назначения на церковные должности светскими властями). Одним из руководителей клюнийского движения был монах Гильдебранд, ставший в 1073 г. папой под именем Григория VII. Еще в 1059 г. при его участии собором в Латеране было принято решение о новом порядке выборов пап: папа избирался на заседании кардиналов без всякого вмешательства императора или каких-либо других светских владык. Всю свою деятельность Григорий VII направил на то, чтобы освободить церковь от подчинения светской власти и утвердить папскую теократию – господство папы над королями и императорами. При этом он пустил в ход разные средства – духовные, военные, дипломатические – предавал анафеме своих политических противников, заключал против них военные союзы и поддерживал враждебные им сепаратистские движения, поощрял народное возмущение против испорченного симонистского духовенства. Однако осуществить свою программу этому папе не удалось. Королевская власть повсюду оказывала сопротивление попыткам папства вырвать из-под ее влияния епископат и подчинить своему господству. Этому сопротивлялись и сами епископы. В долголетней борьбе с германским королем Генрихом IV за инвеституру епископов Григорий VII оказался фактически побежденным и вынужден был покинуть Рим и бежать под покровительство своих союзников-норманнов в Салерно, где и умер в 1085 г. Но Григорий VII добился одного – укрепления авторитета папства. [9; 197]
2.3 Возвышение папства в XII–XIII вв.
Папство умело использовало оппозицию феодальной знати против усиления королевской власти, добиваясь нередко признания королями папского верховенства за поддержку против мятежных магнатов. Значительно повысился международный престиж римской курии в результате крестовых походов, вдохновителем и организатором которых она выступала. Вместе с тем папская курия распространила свое влияние на новые, в прошлом языческие страны, насильственно обращенные в христианство крестоносцами-рыцарями (народы Прибалтики).
Однако политическая обстановка в Западной Европе радикально изменилась. Начали формироваться централизованные национальные государства. Королевская власть значительно окрепла. Попытка Бонифация VIII провести в жизнь свои теократические замыслы натолкнулась на ожесточенное сопротивление французского короля Филиппа IV и окончилась поражением папы. [5; 180]
Исследование посвящено периоду церковной истории, которого учебники касаются мимоходом; первым четырем столетиям после отделения Западной церкви от Восточной. Взаимоотношения двух церквей рассмотрены на широком фоне церковно–исторических событий всего христианского мира – от нехалкидонских церквей до Русской митрополии. Специальные главы исследуют ключевые моменты эпохи, определившие дальнейшую судьбу православно–католических отношений: крестовые походы, исихастские споры, Ферраро–Флорентийский собор.
Предисловие к русскому изданию
Изучение церковной истории занимает важное место в современной медиевистике. Научное исследование истории западного христианства, особенно того периода, который охватывает данная книга, успешно развивается; в этой, казалось бы, специализированной области науки отмечается наибольшая исследовательская активность. С другой стороны, все, что не имеет отношения к западному христианству, многие историки обычно игнорируют. Как подчеркнул не так давно профессор Йельского университета Ярослав Пеликан, пренебрежение к православию хотя и пугает, но не удивляет: отсутствие внимания к истории христианского Востока уже давно стало характерной чертой Западной церкви и науки, как римско–католической, так и протестантской. С тех пор как эта книга вышла в свет на английском языке, к ней относятся как к полезному и даже необходимому изданию, исправляющему недостатки традиционного подхода. Во всяком случае, события, происходившие на Востоке и Западе в 1071–1453 гг., мы стремились рассматривать полнее, чем видели это в других исследованиях, и надеемся, что баланс между изучением и оценкой событий мы распределили более равномерно.
Однако эта книга свидетельствует еще об одном глубоком убеждении о. Иоанна, а именно о том, что долгое византийское тысячелетие представляет собой важнейшую страницу в истории Православной Церкви. Все вопросы, касающиеся самой Византийской империи, ее места в историческом процессе или православной традиции в целом, имели для него не просто теоретический интерес. Напротив, о. Иоанн считал историческую зависимость церкви от ее византийского прошлого неоспоримым фактом, имеющим существенное значение для понимания православия. Именно поэтому, возможно, главные свои труды он посвящал этому определяющему периоду в жизни церкви. Он был убежден, что истоки всех вопросов, исследованием которых он занимался (евхаристическая экклезиология, проблема согласия и преемственности в православном богословии и Предании, понятие обожения и причастности божественной жизни, восприятие Церкви как сакраментального организма), восходят к православной Византии.
Многочисленные труды о. Иоанна Мейендорфа в совокупности составляют бесценное наследие, оставленное нам и последующим поколениям выдающимся православным ученым и церковным деятелем. Я благодарю Бога за научный профессионализм о. Иоанна, его любовь к Церкви Христовой, чувство юмора и неизменную доброту.
Аристидис Пападакис
Введение
То же самое следует сказать о битве при Манцикерте и падении Константинополя. Оба события должны были оказать столь же глубокое и длительное воздействие как на церковь, так и на Византийскую империю и христианство в целом 2 . Оказалось, что результатом этих событий стало крушение восточного оплота христианства перед лицом воинствующего ислама, не говоря уже о неизбежном разрушении церковных институтов и структур. В силу этих военно–политических потрясений православие в Анатолии вскоре фактически исчезло.
Несомненно, что до 1000 года общая ситуация в Европе характеризовалась разобщенностью и дезинтеграцией, затронувшей, по существу, все сферы жизни. Правление Карла Великого, как известно, было лишь временным затишьем в ходе обширной смуты и упадка, которые последовали вскоре после падения Рима и германского Volkerwanderung [переселения народов]. В посткаролингской Европе продолжала развиваться прежняя тенденция к политической и территориальной раздробленности. Она усилилась после смерти Карла Великого (814), когда внуки императора вступили в междоусобную борьбу за обладание землями и последовали гражданские войны и разделение территорий. Тем не менее набольшую выгоду из династических споров и беспорядков извлекли не наследники Карла, а крупные землевладельцы и магнаты, которые воспользовались политическим хаосом для укрепления своей автономии. В результате появились полунезависимые феодальные княжества и даже карликовые королевства, в которых Каролинги обладали лишь косвенной, номинальной властью. Одним словом, внутренний политический распад Европы стал реальностью еще до наступления X века и кончины последнего из Каролингов.
В дополнение к царившему смятению и нестабильности возникла угроза в виде новых крупномасштабных вторжений, поскольку в Европу со всех сторон хлынули потоки викингов, мадьяр и арабов. На протяжении десятилетий хорошо организованные военные отряды этих пришлых народов непрерывно грабили и убивали; по существу, началась повторная варваризация Европы. Действительно, сарацины в течение ста лет наводили ужас на паломников и путешественников, пересекавших Альпы. С другой стороны, гораздо более серьезную опасность, особенно для тех сообществ, которые располагались недалеко от северного побережья Европы и судоходных рек, представляло превосходство викингов на море. В некоторых областях, например в Нортумбрии, монашеские общины едва не исчезли. Однако и здесь реальным преимуществом обладал опять же частный землевладелец – на местном уровне только он мог оказать действенное сопротивление захватчикам. Как правило, нападения были столь неожиданными и широкомасштабными, что бремя защиты часто приходилось брать на себя единственному могущественному человеку в районе, над которым нависла угроза, а именно – местному феодалу. Безусловно, это лишь подкрепляло или усиливало стремление к автономии и обособлению. И хотя процесс феодализации, по–видимому, везде шел разными темпами, этот новый образец политического устройства вскоре утвердился во многих землях. В конечном счете тенденции к распаду возобладали над краткими проявлениями единства и стабильности, которые испытала Европа при первых Каролингах.
Такие вот небывалые перемены обрушились на измученную Европу в IX–X веках. Казалось, будто это полный и необратимый крах. Люди стремились хотя бы просто выжить. Но даже в таких условиях к концу 900–х годов худшее осталось уже позади: бывшие захватчики начали оседать на местах и принимать христианство. Европейцы уже меньше опасались неожиданных нападений извне. Напряжение стало ослабевать, и появилась возможность установить какой–то порядок, начать возрождение и восстановление. К началу XI века западное общество отличалось высокой степенью мобильности, энергичностью и активностью. Конечно, эти перемены, произошедшие особенно до 1000 года, легко переоценить. Однако несомненно, что снижение опасности широкомасштабных вторжений и разорений способствовало возрастанию стабильности – первого шага к возрождению. В конечном счете, большую часть физического урона нанесли именно набеги извне. Так или иначе, воцарение стабильности вскоре вызвало резкий демографический подъем. Несмотря на отсутствие статистических данных, можно предположить, что в течение последующих трех столетий численность населения увеличилась приблизительно вдвое. Совершенно очевидно, что демографический кризис раннего Средневековья, когда фактического роста населения почти не наблюдалось, завершился. Достаточно сказать, что если бы демографическая ситуация не изменилась в корне, последующий расцвет эпохи Высокого Средневековья, сопровождаемый развитием торговли и рыночных отношений, образования и городской культуры, ростом городов и политическими преобразованиями, был бы невозможен.
Неудивительно, что постепенная стабилизация обстановки убедила людей покинуть перенаселенные территории. Вскоре по всей Европе стали появляться новые сельскохозяйственные поселения, по мере того как густые леса, болота и пустоши на континенте осваивались и распахивались под угодья. К примеру, во Франции этот процесс вызовет колоссальный рост возделываемых земель – ничего подобного страна не испытывала с древнейших времен 7 . Но умножались не только поселения, но также храмы И монастыри. По бессмертным словам одного из хронистов, мир словно сбросил с себя все ветхое и облачился в белые ризы церквей 8 . Подъем строительства, безусловно, сопровождался возведением новых замков, восстановлением разрушенных зданий, городов и монастырей. Очень скоро ограниченное существование прежней изолированной деревни во многом ушло в прошлое. Несколько позднее экономически самостоятельное деревенское хозяйство будет подорвано ростом новых городских центров, которые испытывали потребность в сельскохозяйственной продукции, пользовавшейся большим спросом. Совершенно очевидно, что деревня и экономика Европы изменялись, причем нередко коренным образом. По мере того как численность населения и его потребности увеличивались (стимулом к этому служила обстановка защищенности и рост производительности труда), возрастала уверенность Европы в собственных силах. Так постепенно появлялась на свет новая, стремительно меняющаяся и расширяющаяся Европа XI века, которая по существу ничем не напоминала более упрощенное общество предшествующей эпохи. Этот период внутренней консолидации, вызванный событиями, происходившими на Западе, должен был придать европейскому обществу новое лицо и даже новое предназначение. Если принять во внимание изменения в церковной сфере, то можно сказать, что западное христианство впервые стало оформляться в нечто единое.
Как и следовало ожидать, внутренняя консолидация и колонизация Запада имели и внешнюю сторону. Во всяком случае, спустя немного времени стало казаться, что границы Европы эпохи Каролингов слишком малы. В результате наступление на Восток (так называемая восточная миграция, или Ostsiedlung) вскоре вывело германскую колонизацию на другой берег Эльбы, со временем увеличив территорию расселения германцев втрое. Точно так же в начале XI века мелкие христианские государства северной Испании предприняли сходную кампанию и к 1200 году освободили большую часть Пиренейского полуострова от мусульман. Эта операция, несомненно предвещавшая крестовые походы – заморскую экспансию Европы в Палестину, – также нашла отражение в восстановлении военно–морской мощи христиан благодаря успешному вытеснению мусульман с Балеарских островов, Корсики и Сардинии силами Пизы и Генуи; латиняне открыто заняли наступательную позицию в отношении врагов веры, поскольку по всему западному Средиземноморью возводились прочные береговые укрепления. Действительно, к концу столетия норманнам удалось даже вытеснить мусульман и византийцев соответственно из Сицилии и южной Италии. Зловещим предзнаменованием стало то, что в 1071 году, в год битвы при Манцикерте, последний оплот Византии – Бари – перешел в руки норманнов. Важно отметить, что именно появление норманнов в Италии в XI веке подготовило почву для папского посольства в Константинополь в 1054 году, оказавшегося роковым. Не только Византийская церковь, но и сама империя осознали, какая опасность таится в этих военных маневрах. В то время территория южной Италии в церковном и политическом отношении все еще находилась под властью Константинополя.
Правление Македонской династии (867–1056) было эпохой постоянной географической экспансии и отвоевания земель 11 . Результаты этих военных походов – покорение территорий в Европе и Азии – действительно впечатляют. Кипр, Крит и Таре, находившиеся в руках арабов на протяжении долгого времени, были возвращены под власть Византии к 960–м годам. Даже Антиохия – древний патриархат, который Византия утратила в VII веке, – была в 969 году отвоевана. Помимо этого, экспансия на европейском фронте заключалась в беспощадной аннексии Болгарии, которую осуществил самый талантливый представитель Македонской династии Василий II (1018). И вновь, как во времена Юстиниана, весь Балканский полуостров с границей по Дунаю стал неотъемлемой частью империи. Византия повсюду одерживала верх над опаснейшими врагами и наносила сокрушительные поражения войскам, которые казались непобедимыми. Если бы Василий не умер, то всю Северную Африку и Италию (юг которой, как мы отмечали, по–прежнему оставался частью империи), вероятно, также удалось бы отвоевать. Судя по всему, в 1025–м, в год своей смерти, император готовился с помощью военной кампании укрепить свое положение в Италии. К тому времени границы Византии простирались от Армении восточнее Манцикерта до Адриатики. Они были шире, чем в предшествующие эпохи, начиная с VII века и распространения ислама. На севере и юге ее рубежи были не менее протяженными – от Дуная до Средиземноморья. Безусловно, это было значительным достижением, которое в те времена поражало и арабов, и латинян.
Византийские власти определяли также политику имперской церкви, поскольку духовную сферу, как мы говорили, невозможно отделить от общего социального контекста. Так или иначе, византийский экспансионизм оказал немалую услугу Константинопольскому патриархату. С приобретением территорий в горных восточных районах Анатолии и на юге церковь получила соответствующие преимущества. Вскоре в этих областях появились новые епископии и митрополичьи округа 12 . Последствия крушения так называемого Первого Болгарского царства, ставшего еще одной жертвой военных кампаний империи, оказались не менее благоприятными: войдя в состав византийской фемной системы, Болгария автоматически попала в юрисдикцию Константинопольской кафедры. Хотя болгары уже давно были православными, автокефальный статус Болгарской церкви был упразднен, и вместо него была создана архиепископия, которую возглавляли грекоязычные иерархи из Византии. На Ближнем Востоке Константинополь занимал, безусловно, ведущее положение. Иначе и быть не могло, особенно после того, как в начале VII века арабы захватили Антиохию, Александрию и Иерусалим. Византия вмешивалась в дела этих патриар–шеств, расположенных in partibus infidelium [в странах неверных] 13 , а после возвращения этих территорий, разумеется, усилила свой контроль. Например, когда в 969 году была отвоевана Антиохия, утверждение антиохийских патриархов стало прерогативой постоянного синода Константинополя 14 .
Со временем гористый Афонский полуостров (где располагалось также множество одиночных поселений отшельников, пустыней и основанных императорами монастырей) превратился в главный центр аскетического подвижничества в империи. Активная роль, которую играл Афон на протяжении поздневизантийского периода, и особенно в ходе исихастских споров XIV века, оказалась решающей. В результате богословские вопросы этого времени (в отличие от предшествующей эпохи, когда обсуждались христологические проблемы) касались главным образом природы благодати и возможности непосредственного богообщения 17 . По существу они были напрямую связаны с монашеским благочестием и духовным деланием.
Доверие, которым пользовался византийский мир в целом, объясняет также, почему с конца IX века империя нередко не обращала внимания на церковные события, происходившие на Западе. Разобщенность и внутренний этический хаос, царившие в Риме, лишь усиливали безразличие и неосведомленность Византии. В результате Константинополь не раз пребывал в неведении относительно того, кто же является законным понтификом. Поэтому в патриарших диптихах (которые обычно считались символом единства и общения между поместными церквами) часто отсутствовало имя папы. Этой самонадеянностью Византии можно, по крайней мере отчасти, объяснить характер посольства, отправленного в Рим в 1024 году Василием II и патриархом Евстафием. Скорее всего, оно было послано с целью получить официальное признание канонического первенства Константинополя на Востоке и, несомненно, в южной Италии. Юрисдикция папы над Византийской церковью должна быть исключена 18 . На самом деле в подобной идее не было ничего нового: Рим согласился на такие условия равенства и автономии еще на объединительном соборе 879 года. Наконец, византийцы по–своему воспринимали события 1054 года. Если учесть ситуацию, сложившуюся на Западе несколькими годами ранее, когда за папский престол боролись три претендента, у патриарха вряд ли были основания воспринимать поведение кардинала Гумберта слишком серьезно 19 .
См. прежде всего: Vryonis S. The Decline of Medieval Hellenism in Asia Minor and the Process of Islamization from the Eleventh through the Fifteenth Century. Berkeley, 1971; специально о Церкви и ее социальном окружении: Southern R.W. Western Society and the Church in the Middle Ages. Baltimore, 1970. P. 15–23.
Papadakis A. Byzantine Perceptions of the Latin West// GOTR 36 (1991). P. 231–242.
По мере роста отдельных общин епископы окружали себя разными должностными лицами, в круг обязанностей которых входила и проповедническая деятельность, наряду с работой по улаживанию финансовых, судебных, полицейских и иных вопросов. Будучи главой всей общины, епископ взял на себя роль наставника в вероучении.
Постепенно епископское понимание вероучения выкристаллизовалось, и определенные догматы веры стали обязательными для всей массы прихожан, и никто из общины, все чаще и чаще сравниваемой со стадом овец, не смел выступать против епископа — пастыря (pastor), невозбранно стригущего свою покорную паству.
Было естественно, что и христианская община мировой столицы стремилась придать именно римскому епископу особое значение. Кружево легенд плелось о самом происхождении этой общины. Позднее, примерно с IV в., появилось утверждение, что сам апостол Петр основал римскую общину и был первым ее епископом, а потому римской церкви надлежит считаться главнейшей в христианском мире, а римскому епископу дан примат, т. е. высшее иерархическое положение.
Легенда о гибели мифического Петра в царствование Нерона (54–68) гласила, что на Ватиканском холме среди разных языческих могил была якобы найдена через много лет после гибели Петра и его могила. На этом будто бы месте Константин I (306–337) построил базилику в честь обоих апостолов.
Более успешной оказалась борьба римского епископа с монархистами, отстаивавшими абсолютное единство бога и отвергавшими идею троицы; одни из монархиан отрицали божественность Христа и видели в нем человека, в котором действовала божественная сила. Этих монархиан называли динамистами (впоследствии — адопцианами); другие монархиане видели в Христе бога и признавали его воплощением самого бога-отца. Так как этим учением бог оказывался как бы пониженным в своем ранге, уравненным сыну и, следовательно, пострадавшим, то эта часть монархиан получила название патрипассиан (patris-passio — умаление отца).
Религия уже давно не удовлетворяла духовных и умственных потребностей образованного общества, однако все более насущной ее задачей было — служить опорой господствовавшему классу для обуздания народного недовольства, народных страстей.
Плебеи в долгой борьбе, которую они вели за гражданское равенство, видели богов всегда на стороне своих противников, и в религии плебеям отводилось так же мало места, как в правовой области в целом. В течение долгого времени они были лишены права участия в общественном богослужении; им предоставлялась лишь возможность молиться дома, в кругу близких.
Неудивительно, что плебеи в массе не были особенно привязаны к старой римской религии, служившей их угнетателям. Так притуплялся и выпадал из рук правившего Рима тот божественный меч, который должен был обеспечить ему дальнейшую эксплуатацию широких масс народа.
Империя сменила республику. Религиозная мешанина из греческих и восточных богов оттеснялась смутным divinitas (верховное существо), местопребывание которого переносилось все чаще с Олимпа на небо.
Единой огромной державе должен был соответствовать единый всемогущий бог. Соседство множества богов в Риме, который считался не только политическим центром, но и святым городом, подготовляло и практически, и идейно почву для сближения различных богов между собою, для их отождествления и слияния. Естественно было, что Юпитер Капитолийский выдвигался Римом на пост всеблагого, величайшего, всеимперского и всемирного бога. Теряясь между множеством богов и намечавшимся монотеизмом[13], римляне зачастую из массы богов выбирали любимцев в количестве одного-двух десятков и им поклонялись. Но выбирать было не так легко, и глава языческой партии в сенате Претекстат поклонялся всем богам мира: боясь могущества каждого из них, он искал расположения сразу всех их вместе, а смутно перед ним проносилась мысль, не представляют ли все боги в сумме, несмотря на свое многообразие, чего-то единого, которое он, подобно Константину I, готов был назвать divinitas (божество). Так сквозь политеизм пробивал себе дорогу монотеизм, который в христианской форме к IV в. охватил значительные народные массы, следовательно, представлял собою силу. Сила эта потеряла свой первоначальный боевой демократический дух, подчинившись епископальной верхушке.
Царствование Диоклетиана (284–305) ознаменовалось новым преследованием христиан. Императорская власть нуждалась в едином для всех народов империи объекте поклонения и обоготворения в лице императора. Еще Август объявил умершего Цезаря богом Юлиусом и посвятил ему особый храм с жрецами. Западная часть империи не мирилась с идеей живого богочеловека; и император объявлялся богом лишь после смерти, когда сенат устраивал торжественную консекрацию (посвящение) и отправлял умершего императора в сонм небожителей.
Диоклетиан не пожелал ждать смерти, чтобы стать богом, и потребовал, чтобы перед ним падали ниц и чтобы ему при жизни отдавали божеские почести. Бюст императора занял место под орлами легионов, и у алтаря его имени приводили воинов к присяге. Но в римской армии находились люди — и их становилось все больше и больше, — которым их религия запрещала признавать божественность императора и вообще какого-либо бога, кроме одного. Конфликт был неизбежен, и Диоклетиан в 302 г. исключил из армии офицеров и солдат, исповедовавших христианство. Вслед за этим он в 303 г. запретил христианские собрания, приказал разрушать церкви, уничтожать богословские книги и потребовать отречения от христианской религии под страхом лишения гражданских прав. Когда в Сирии и Каппадокии, в ответ на эти меры, начались военные бунты, Диоклетиан приказал арестовать все духовенство и держать его закованным до тех пор, пока заключенные не принесут жертву богам Юпитеру и Геркулесу, воплощением которых считались Диоклетиан и его соправитель Максимиан. Наконец в 304 г. был издан четвертый эдикт, в силу которого все городское христианское население должно было принести богам жертвы под угрозой длительного тюремного наказания, пыток и даже смертной казни.
По прошествии почти двух лет, когда страсти несколько улеглись, произошли выборы нового епископа — Мильтиада (311–314).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
У истоков церкви и папства
Реформа Церкви и папства
Предвестник ренессансного папства
Предвестник ренессансного папства Вернувшись в Рим, Мартин V принялся за восстановление города и Ватикана. Он призвал в Рим художников Пизанелло и Мазаччо. Во Флоренции доминиканец Фра Анжелико, ныне святой покровитель художников, придает новую жизнь религиозной
Рождение современного папства
Рождение современного папства Лев XIII – первый папа современного мира Граф Винченцо Джоакино Печчи, ставший папой Львом XIII (1878–1903), был тем самым молодым архиепископом Перуджи, который в 1849 г. просил папу Пия IX составить перечень ересей своего времени и осудить их. Но
4. Возрождение папства.
Глава первая. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ИСЛАМА
Глава первая. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ
Глава третья. Внутренняя и внешняя политика папства в VIII — начале IX в
Глава четвертая. Зависимость папства от римских феодалов и германских императоров (IX–XI вв.)
Глава четвертая. Зависимость папства от римских феодалов и германских императоров (IX–XI вв.) IЕще до Карла Великого франкские короли в борьбе с многочисленными внешними и внутренними врагами прибегали в целях вознаграждения своих воинов к конфискации земель — главным
Глава шестая. Возвышение папства в XII–XIII вв
Глава шестая. Возвышение папства в XII–XIII вв IНеудачи папства на Западе побуждали римскую церковь искать компенсации на Востоке, где положение Византии вследствие продолжавшихся побед мусульманских народов становилось все более трудным. Дело сводилось для папства,
Глава двенадцатая. Внешняя политика папства в конце XVI — первой половине XVII в
Глава двенадцатая. Внешняя политика папства в конце XVI — первой половине XVII в IНа бесплодном, широко распахнутом плато Центральной Испании расположен огромный дворец-монастырь Эскуриал, построенный по приказу Филиппа II в память мучений св. Лаврентия. Еще ныне в Эскуриале
ГЛАВА 9 ЭВОЛЮЦИЯ РЕЛИГИОЗНОЙ ЖИЗНИ И ОБРЯДНОСТИ. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПАПСТВА
5. Часть первая. М. Лайтман. Знакомство с Каббалой 5.1 Глава первая. История вопроса
5. Часть первая. М. Лайтман. Знакомство с Каббалой 5.1 Глава первая. История вопроса История возникновения каббалы, а также определение этого учения как науки, теософии или эзотерического знания – одна из наиболее сложных и полемичных тем в философии иудаизма. При этом
Читайте также: