Випперман европейский фашизм в сравнении кратко

Обновлено: 02.07.2024

Почти все исследователи и теоретики согласны в том, что фашизм был результатом глубокого экономического и общественного кризиса. Но такое утверждение не очень содержательно, поскольку в конечном счете дело сводится к масштабам и характеру кризиса. Это видно из следующего дальше очерка развития итальянского фашизма. Его возникновение и его рост были определены и обусловлены специфическими экономическими, социальными и политическими проблемами, возникшими уже в 19-м столетии и обостренными течением и исходом Первой мировой войны.

В середине прошлого столетия Италия была, по сравнению с другими странами Западной и Центральной Европы, отсталой аграрной страной. С 70-х годов 19-го века там пытались провести индустриализацию. Это привело к тесному сотрудничеству промышленности, банков и государства, активно поддерживавшего своей политикой экономическое развитие. В результате этого выиграла прежде всего североитальянская тяжелая промышленность в ущерб другим отраслям промышленности, в частности текстильной. Сельское хозяйство в сущности оставалось запущенным. Это касалось не только чисто аграрного Юга, в значительной степени еще скованного феодализмом, но и сельскохозяйственных областей Севера. В Италии дело не дошло ни до аграрной революции, ни до реформы отношений собственности и земельной реформы. Масса мелких арендаторов и сельскохозяйственных рабочих, противостоявшая немногочисленным крупным земельным собственникам, жила в крайне тяжелых экономических условиях. Государство мало что делало для облегчения нужд сельского пролетариата и массы заводских рабочих, возникшей в ходе промышленного развития северных регионов.

Большинство социалистической партии под руководством Бенито Муссолини отказалось сотрудничать с правительством под знаком реформизма. В первых выборах, проведенных в 1913 году по принципу всеобщего избирательного права (для мужчин), радикальное крыло социалистов добилось крупного успеха. В 1914 году произошли многочисленные забастовки недовольных промышленных и сельскохозяйственных рабочих. Это побудило консервативные группы, объединившиеся вокруг председателя Совета министров Саландра, еще раз попытаться стимулировать националистические настроения в массах мелкобуржуазного происхождения, чтобы отвлечь их от насущных социальных проблем. Вначале такая концепция показалась успешной. Под давлением интервенционистов, к которым примкнул и Муссолини, покинув из-за этого социалистическую партию, итальянское правительство более или менее вынужденно решилось вступить в войну на стороне союзников. Вначале война привела не только к сплочению масс посредством мобилизации, но и к модернизации и ускоренному росту экономики. Однако этот экономический рост неизбежно оказался искусственным и недолговечным, поскольку он по существу основывался на поддерживаемых государством военных заказах и кредитах.

После войны обнаружилось, что прежние экономические, социальные и политические проблемы никоим образом не разрешились, а напротив, проступили в еще более острой форме. Перевод на мирные рельсы искусственно раздутого военного производства, в ряде отраслей направляемого государством, оказался крайне трудным ввиду снижения спроса на мировых рынках и большого бюджетного дефицита. Давала себя знать все возрастающая инфляция, усилилась безработица. Это привело в городах к множеству беспорядков и забастовок, достигших наивысшего уровня осенью 1920 года, когда в промышленных областях Северной Италии рабочие захватили предприятия. Правительству удалось побудить их к уступкам, пообещав повышение заработной платы, восьмичасовой рабочий день и введение социального обеспечения, но обе стороны не были удовлетворены этим компромиссом. Большая часть рабочих не удовлетворилась этим успехом, считая, что в возникшей ситуации возможна была социалистическая революция. Конфликт по этому вопросу отделил реформистскую часть итальянского рабочего движения от более сильной максималистской (революционной) части, что прямо или косвенно способствовало его ослаблению. Но и промышленники вовсе не были удовлетворены компромиссом, достигнутым при посредничестве правительства. С одной стороны, они опасались, что рабочее движение может использовать занятые им позиции, чтобы и в самом деле захватить власть революционным путем. С другой стороны, они считали неприемлемыми обещанные социальные мероприятия и прибавки заработной платы.

В сельскохозяйственных областях Северной Италии возникли еще более острые социальные конфликты. Здесь организации сельскохозяйственных рабочих добились еще больших успехов. Многие имения были захвачены и перешли под управление кооперативов, примыкавших к разветвленной сети потребительских обществ, также управляемых и руководимых социалистическими лигами. Сверх того, социалистические лиги обязали еще оставшихся крупных землевладельцев и даже мелких земельных собственников нанимать определенное число работников при непременном посредничестве этих лиг, независимо от действительной потребности в рабочей силе. При этом максималистски настроенные лидеры социалистических лиг не были удовлетворены даже этими беспримерными в Европе того времени успехами, поскольку они стремились к полному обобществлению земли. Эти цели решительно отвергались не только крупными землевладельцами, но и многочисленными мелкими земельными собственниками и арендаторами, не только не хотевшими отдавать свою землю, но стремившимися приобрести больше земли. Отсюда возникла общность интересов мелких собственников и крупных аграриев, опасавшихся обобществления земли и желавших отмены уже проведенных реформ.

Хотя более чем сомнительно, что Италия после Первой мировой войны действительно находилась в революционной ситуации, как на это надеялись социалисты и как этого опасались промышленники и аграрии, нереволюционного и парламентского решения различных проблем тоже не было видно. Экономический и социальный кризис сопровождался и обострялся политическим кризисом итальянской системы правления.

1921 года, но не был в состоянии сдерживать или направлять агрессивный активизм своих провинциальных вождей.

Таким образом, фашистская партия никак не напоминала монолит. В этот период следовало использовать внутренние раздоры между фашистами и по крайней мере положить предел их террористической деятельности. Но ничего этого не произошло.

Фашизм у власти

10 июня 1924 года фашистские скуадристы напали на социалистического депутата Матеотти, направлявшегося в парламент, и убили его. Это была вовсе не первая жертва фашистского террора, но именно Матеотти был особенно известен своими смелыми и прямыми выступлениями против фашистских безобразий и пользовался поэтому большим уважением. Его убийство вызвало особое возмущение. В то время как коммунисты напрасно взывали к всеобщей забастовке, демократы, католики и социалисты сумели объединиться в единый фронт под знаком антифашизма. Но оппозиция, возглавленная Джордже Амендолой, решилась лишь на половинчатые меры. Вместо того чтобы решительно, в ультимативной форме потребовать от короля отставки Муссолини, оппозиционные депутаты (за исключением коммунистов и нескольких либералов) всего лишь ушли из парламента, устроив на Авентине свой отдельный представительный орган.

После некоторых колебаний Муссолини еще раз продемонстрировал свою способность натравливать друг на друга противников и в конечном счете выводить их из строя. Он предостерегал короля, церковь и промышленность, что поражение его фашистского правительства может привести к новому подъему социалистического движения. В то же время он уволил некоторых фашистских политиков, особенно известных своим радикализмом, и заставил свою милицию присягнуть королю. К своим внутрипартийным критикам и конкурентам Муссолини применил подобную же двойную стратегию, состоявшую из уступок и угроз. Выполняя требования, выдвинутые радикальными низшими фашистскими лидерами, он преобразовал всю государственную и общественную жизнь в фашистском направлении, все более ограничивая при этом влияние непримиримых представителей провинциального фашизма. Эта политика принесла ему успех. Он вернул себе поддержку монархии, армии и промышленности, устранил своих внутрипартийных конкурентов и разбил антифашистскую оппозицию. Эти события, в конечном счете полностью разрушившие в Италии либеральную систему, делятся на несколько этапов.

В первой фазе фашистского режима, длившейся примерно до 1930 года, наблюдался значительный экономический подъем. Это определялось главным образом состоянием мировой экономики, поскольку и в других государствах после тяжелого послевоенного кризиса произошло улучшение конъюнктуры. Но, с другой стороны, ликование фашистской пропаганды, изображавшей преодоление экономического кризиса как результат мероприятий фашистского правительства, также было в какой-то мере оправданно. Экономическая политика в этот период характеризовалась соединением либеральных и интервенционистских факторов. Сюда относятся, с одной стороны, переход к политике свободной торговли, реприватизация некоторых государственных служб и учреждений и либерализация акционерного права, а с другой стороны, установленное и контролируемое государством замораживание заработной платы, поддержка дефицитных предприятий, а также государственное стимулирование некоторых отраслей промышленности и программ внутренней колонизации.

Интервенционистская экономическая политика государства усилилась, когда с 1929 года на Италии начали сказываться воздействия мирового экономического кризиса. Число безработных, превысившее в 1934 году миллион человек, пытались снизить введением укороченного рабочего дня, дальнейшим снижением заработной платы, составившим для промышленных рабочих около 15%, а для сельскохозяйственных рабочих 40%, и другими мерами по поддержке занятости и созданию рабочих мест. Так как все это не принесло быстрого успеха и национальный доход вернулся к уровню 1929 года лишь в 1939 году, государственные меры по поддержке промышленности были еще усилены. Впрочем, с момента начала в октябре 1935 года абиссинской войны, на которую Лига Наций ответила экономическими санкциями, экономическая политика приняла вытекавший из военных соображений автаркический характер. С другой стороны, с нападения на Абиссинию началась политика внешней экспансии, оправдываемая идеологической целью восстановления Imperium Romanum (Римской империи). Ясно, что Муссолини был вынужден отвлекать внимание от внутренних социальных и экономических проблем, маскируя их видимостью внешнеполитических успехов.

Таким образом Италия окончательно была втянута в войну, которую затем должна была вести как неравноправный союзник Германской империи, на первых порах победоносной. Чтобы продемонстрировать всему миру и итальянскому обществу слабость военных сил Италии, столь превознесенных фашистской пропагандой, и связанную с этим зависимость от Германии, вряд ли надо было ожидать неудачного похода против Греции, где победа была достигнута в 1940 году лишь после вмешательства немецкой армии, или поражений в Северной Африке, которую удалось отстоять – на некоторое время – лишь африканскому корпусу Роммеля. Когда итальянские солдаты все еще воевали в России, выполняя функции вспомогательных войск на службе Германии, армии американцев и англичан, высадившиеся в Сицилии 10 июля 1943 года, встретили незначительное сопротивление, подойдя к самой столице страны. Их продвижение прямо и косвенно привело к развалу фашистского режима.

Итальянское Сопротивление и конец фашизма

Хотя в фашистской Италии террор не достигал таких масштабов и интенсивности, как в национал-социалистской Германии, Муссолини сумел почти полностью разгромить антифашистскую оппозицию. Тем антифашистам, которые не бежали и не были арестованы, вначале было очень трудно скрываться от тайной полиции и находить поддержку населения. Как известно, благодаря своей широко рекламируемой социальной и экономической политике режиму удалось, по крайней мере в первые годы, приобрести неожиданно большую популярность, в том числе и среди рабочих. Антифашисты же вначале, не умея объединиться, действовали не особенно успешно.

Вольфганг Випперман

Этими словами Фриц Шотгефер указал в 1924 году на некоторое хотя и банальное, но часто упускаемое из виду обстоятельство.

В XIX веке этим словом пользовались республиканские, профсоюзные и социалистические группы, чтобы выразить своё отличие от партий. Затем, в начале ХХ века, этим символическим именем назывались также итальянские правые.

Впоследствии в дискуссии коммунистов о понятии фашизма такое обобщение, по-видимому, не вызывало сомнений, хотя в начале 20-х годов Клара Цеткин, Антонио Грамши, Пальмиро Тольятти и некоторые другие итальянские авторы предостерегали от обозначения всех антидемократических и антикоммунистических явлений как фашистских, поскольку при этом стирались специфические черты итальянского фашизма.

Но это замечание осталось единичным и не имело последствий. Сам Димитров не сказал в своём обширном докладе ни слова о связанной с этим проблеме разграничения и дифференциации соответствующих явлений. Ни один из многочисленных ораторов, выступавших по докладу Димитрова, не рассматривал вопрос, верно ли, что различные партии и режимы во всем мире, именуемые фашистскими или в самом деле заслуживающие этого названия, действительно имеют общие черты с итальянской фашистской системой, от которой произошло это название.

Но до сих пор историки ГДР не опубликовали ни одной работы в таком сравнительном направлении. Иначе обстояло дело в последние годы в Польше, в Чехословакии (во всяком случае, до 1969 года) и особенно в Венгрии. В этих странах появились очень интересные работы о различных формах фашизма.

В отличие от Франца Боркенау, защищавшего в этой связи тезис, что итальянский фашизм представляет собой лишь некоторый вид диктатуры, служащий созданию индустриального капитализма, Гурланд никоим образом не исключал, что успех фашизма может повториться в Германии, хотя здесь он столкнётся с иными, чем в Италии, экономическими и социальными предпосылками. В Германии и в других высокоразвитых капиталистических странах фашисты не могут, конечно, использовать слабосгь пролетариата и пассивную поддержку широких слоёв обнищавшего сельского населения, как это было в Италии, но они найдут соответствующую социальную опору в разорённой и деклассированной экономическим кризисом мелкой буржуазии.

Так же, как Враунталь, Бауэр, Ольберг, Ненни, Тедеско и Гильфердинг, Гурланд пытался объяснить напряжение между мелкобуржуазной социальной базой фашизма и его капиталистической социальной функцией с помощью марксовой теории бонапартизма.

В 60-е и 70-е годы было опубликовано множество монографий по истории различных форм фашизма, не исходивших, как правило, из сравнительного анализа и опиравшихся на весьма разнообразные методы и теории. То же относится к некоторым обзорам и сборникам. Во многих из этих работ были рассмотрены не все фашистские движения, как, например, в весьма поучительном и удачном сравнительном исследовании Германии и Италии, опубликованном Вольфгангом Шидером, или же эти движения рассматривались разными авторами, с различными интересами и точками зрения. Вследствие этого наша скромная попытка свести воедино и сравнить между собой предыдущие исследования по истории фашизма наталкивается на большие трудности.

Например, Карл Дитрих Брахер решительно высказался в этой связи за единственный решающий критерий парламентской демократии и политической свободы. По этим, скорее политическим, а также по определённым научным основаниям он высказался за применение понятия тоталитаризма, постулирующего некоторое сходство коммунистических и фашистских партий и режимов, враждебных парламентской демократии.

Итальянский исследователь фашизма Ренцо де Феличе указал, кроме того, что итальянский фашизм потребовал далеко не так много жертв, как немецкий национал-социализм, который к тому же, в отличие от итальянского фашизма, опирался не на поднимающиеся, а на опускающиеся слои мелкой буржуазии, опасавшиеся своей пролетаризации . Так же, как у Брахера, в критике де Феличе научные убеждения соединяются с определёнными политическими моментами.

Брахер, де Феличе, Тернер, а также Элар-дайс, Гильдебранд, Мартин и другие согласны также в том, что как раз между итальянским фашизмом и национал-социализмом черты различия значительнее, чем черты сходства. Поэтому в интересах чисто эмпирического исследования, как они полагали, надо отказаться от общей теории и общего понятия фашизма. Эти научные аргументы также связывались – и до сих пор связываются – с определенными политическими взглядами, особенно отчетливо высказанными Тернером. А именно, Тернер опасался, что если бы действительно существовала тесная связь между капитализмом и фашизмом, как всегда утверждали марксистские теоретики фашизма, то это поставило бы под угрозу прочность и самое существование нынешних капиталистических государств с парламентским строем .

Здесь следует подвергнуть критике саму критику. При этом надо также различать политические и научные аспекты. Факт состоит в том, что фашистские партии возникли и выросли на почве капитализма, что они обладали особой притягательной силой для определённых слоев капиталистического общества, что капиталистические круги готовы были оказывать фашистам политическую и финансовую поддержку и, наконец, что фашизм и по сей день вовсе не мёртв.

Исследование фашизма всегда имело политическую направленность, преследовало антифашистские цели и доставляло средства для борьбы с фашизмом. В области политики и преподавания это имело и до сих пор имеет не только отрицательное, но и некоторое положительное значение. В самом деле, теории, тезисы и гипотезы длящейся уже почти 60 лет дискуссии о фашизме позволяют увидеть некоторые структурные факторы, определявшие ход событий, и представить публике ряд возникающих отсюда проблем.

Однако независимо от этих политических и, если угодно, даже дидактических моментов имеются некоторые научные аргументы, которые можно противопоставить критикам, оспаривающим смысл и полезность общего понятия фашизма.

1. Против предлагаемого Брахером и другими применения понятия тоталитаризма говорит прежде всего тот факт, что различия между фашистскими и коммунистическими движениями и режимами ещё больше, чем между отдельными видами фашизма. Коммунистические и фашистские партии преследовали различные цели и привели к различным общественным системам. Черты сходства в практике власти (но не в структуре власти) недостаточны для того, чтобы почти отождествлять фашизм и коммунизм.

2. Подобные же соображения можно выдвинуть против предложения Тернера включить фашизм в группу антимодернистских движений. Это не решает проблемы; напротив, при этом возрастают трудности обобщения и разграничения.

3. Требование ряда авторов отказаться от применения социологических теорий вообще, и от теорий фашизма в частности, неосуществимо на практике. Историческое исследование никогда не было – ни в прошлом, ни в наше время – чисто эмпирическим и свободным от теорий. Если мы не готовы привести постановки вопросов, методы и эвристические подходы теории, из которой мы, сознательно или бессознательно, исходим, то возникает опасность идеологической маскировки и искажения изучаемой действительности.

История интерпретаций фашизма и теорий фашизма неизбежно приводит к истории антифашизма – то есть истории коммунистических, социал-демократических, а отчасти даже консервативных и либеральных партий. Насколько важно историческое значение теорий фашизма в прошлом и по сей день – прежде всего как фактора и индикатора реальной истории антифашизма, – настолько спорна и проблематична их научная доказательность. Поиски глобальной теории фашизма, которой можно было бы, как универсальным ключом, объяснить форму и функции всевозможных явлений фашизма, до сих пор не привели к удовлетворительному и общепризнанному результату.

Существующие теории фашизма могут, как правило, объяснить лишь отдельные проблемы, касающиеся развития отдельных фашистских движений. Это относится к теориям, где фашизм описывается как агент или союзник капиталистических слоёв, а также к тезисам, по которым фашизм является партией мелкой буржуазии, неизбежным результатом специфического развития национальной истории, следствием определённой стадии модернизации страны, результатом определённого социально-психологического импульса, продуктом культурного и морального распада, специфической формой господства одного человека или формой проявления тоталитаризма.

Буржуазным критикам общего понятия фашизма надо напомнить предупреждение Горкгеймера, что о фашизме (соответственно, о национал-социализме) следует молчать, если вы не готовы говорить о капитализме, т. е. об общих, не ограниченных отдельными капиталистическими странами (Германия, Италия и т. д.) причинах фашизма.

Лишь таким способом можно решить также вопрос о границах и полезности общего понятия фашизма.

Вольфганг Випперман. Европейский фашизм в сравнении. 1922-1982 / Пер. с нем. А. И. Федорова. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000 год

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.

Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.

ЕВРОПЕЙСКИЙ ФАШИЗМ В

Перевод с немецкого А. И. Федорова

Europaischer Faschismus im

Новосибирск 2000 Вольфганг Випперман. Европейский фашизм в сравнении. 1922-1982 / Пер. с нем.

А. И. Федорова. - Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000.

В течение 60 лет шла дискуссия о фашизме;

в исследованиях фашизма все эти вопросы интенсивно обсуждались, и предлагались разные объяснения. Чтобы на них ответить, нам придется вначале рассказать историю отдельных фашистских партий в Европе.

При этом, однако, речь пойдет не только о действиях фашистов, но также о поведении нефашистов и антифашистов. В самом деле, если некоторым из фашистских партий удалось прийти к власти, а другие не смогли ее добиться, это никоим образом не объ ясняется одной только ловкостью фашистских лидеров и привлекательностью их пар тий, но прежде всего политикой нефашистских и антифашистских сил. История фа шизма в Европе есть в то же время история антифашизма. Но успехи и неудачи фашиз ма можно понять лишь в том случае, если принимаются во внимание все местные усло вия — экономические, социальные и политические структуры тех стран, где были фа шистские партии.

Таковы цели этой книги. Чтобы их достигнуть, мы избрали следующий способ изложе ния.

В третьей главе излагается история национал-социализма. Из всех партий, которые, по мнению современников и позднейших историков, были фашистскими, только эта пар тия смогла прийти к власти самостоятельно и без иностранной помощи.

Но может ли былая история повториться, в той же форме или в какой-нибудь другой, в значительной степени зависит от того, чему мы сумеем и захотим научиться из истории европейского фашизма.

Эта бесспорно важная проблема рассматривается в заключении. Мы пытаемся устано вить здесь типологию фашистских движений, причем одновременно занимаемся фак торами, способствовавшими и препятствовавшими их развитию. В этом резюме собра ны результаты сравнительного исследования фашизма, которое, как уже указано в пер вой главе, по существу находится в начальной стадии даже в наши дни — после более чем шестидесятилетней истории фашизма в Европе.

Я не собираюсь заполнить этот пробел предлагаемой книгой и не в состоянии выпол нить такую задачу. Мои цели более скромны. Прежде всего, я хочу свести вместе уже почти необозримую литературу об истории различных фашистских движений и режи мов в Европе. Далее, я пытаюсь, сравнивая фашистские движения в Европе, внести свой вклад в решение вопроса, можно ли придерживаться общего понятия фашизма.

При этом я вполне сознаю, что мои тезисы и гипотезы носят предварительный характер и должны быть проверены дальнейшими, более подробными исследованиями истории фашизма и фашистских движений в Европе.

В отличие от таких понятий, как консерватизм, либерализм, социализм, коммунизм и т.

В то время местные и иностранные наблюдатели обычно сравнивали новую партию Муссолини с такими неитальянскими явлениями, как организация Эшериха и Добро вольческий корпус в Австрии и Германии, а также, более общим образом, с группами —— * В Древнем Риме ликторами назывались почетные стражи, сопровождавшие консула.

напротив, антифашисты интенсивнее самих фашистов занимались про блемой, представляет ли фашизм особое явление, относящееся к одной лишь Италии, или же это общее историческое явление 19.

В 60-е и 70-е годы было опубликовано множество монографий по истории различных форм фашизма, не исходивших, как правило, из сравнительного анализа и опиравшихся на весьма разнообразные методы и теории. То же относится к некоторым обзорам и сборникам. Во многих из этих работ были рассмотрены не все фашистские движения, как, например, в весьма поучительном и удачном сравнительном исследовании Герма нии и Италии, опубликованном Вольфгангом Шидером24, или же эти движения рас сматривались разными авторами, с различными интересами и точками зрения25. Вслед ствие этого наша скромная попытка свести воедино и сравнить между собой предыду щие исследования по истории фашизма наталкивается на большие трудности26.

А именно, Тернер опасался, что если бы действительно существовала тесная связь ме жду капитализмом и фашизмом, как всегда утверждали марксистские теоретики фа шизма, то это поставило бы под угрозу прочность и самое существование нынешних капиталистических государств с парламентским строем35.

Однако независимо от этих политических и, если угодно, даже дидактических момен тов имеются некоторые научные аргументы, которые можно противопоставить крити кам, оспаривающим смысл и полезность общего понятия фашизма.

1. Против предлагаемого Брахером и другими применения понятия тоталитаризма го ворит прежде всего тот факт, что различия между фашистскими и коммунистическими движениями и режимами еще больше, чем между отдельными видами фашизма. Ком мунистические и фашистские партии преследовали различные цели и привели к раз личным общественным системам. Черты сходства в практике власти (но не в структуре власти) недостаточны для того, чтобы почти отождествлять фашизм и коммунизм36.

2. Подобные же соображения можно выдвинуть против предложения Тернера вклю чить фашизм в группу антимодернистских движений. Это не решает проблемы;

напро тив, при этом возрастают трудности обобщения и разграничения.

3. Требование ряда авторов отказаться от применения социологических теорий вообще, и от теорий фашизма в частности, неосуществимо на практике. Историческое исследо вание никогда не было — ни в прошлом, ни в наше время — чисто эмпирическим и свободным от теорий. Если мы не готовы привести постановки вопросов, методы и эв ристические подходы теории, из которой мы, сознательно или бессознательно, исхо дим, то возникает опасность идеологической маскировки и искажения изучаемой дей ствительности.

История интерпретаций фашизма и теорий фашизма неизбежно приводит к истории антифашизма — то есть истории коммунистических, социал-демократических, а отчас ти даже консервативных и либеральных партий39. Насколько важно историческое зна чение теорий фашизма в прошлом и по сей день — прежде всего как фактора и индика тора реальной истории антифашизма,— настолько спорна и проблематична их научная доказательность. Поиски глобальной теории фашизма, которой можно было бы, как универсальным ключом, объяснить форму и функции всевозможных явлений фашизма, до сих пор не привели к удовлетворительному и общепризнанному результату.

Лишь таким способом можно решить также вопрос о границах и полезности общего понятия фашизма.

Вольфганг Випперман. Европейский фашизм в сравнении. 1922-1982 / Пер. с нем. А. И. Федоро ва. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000.

Его возникновение и его рост были определены и обусловлены специфическими эко номическими, социальными и политическими проблемами, возникшими уже в 19-м столетии и обостренными течением и исходом Первой мировой войны.

В середине прошлого столетия Италия была, по сравнению с другими странами Запад ной и Центральной Европы, отсталой аграрной страной2. С 70-х годов 19-го века там пытались провести индустриализацию. Это привело к тесному сотрудничеству про мышленности, банков и государства, активно поддерживавшего своей политикой эко номическое развитие. В результате этого выиграла прежде всего североитальянская тя желая промышленность в ущерб другим отраслям промышленности, в частности тек стильной. Сельское хозяйство в сущности оставалось запущенным. Это касалось не только чисто аграрного Юга, в значительной степени еще скованного феодализмом, но и сельскохозяйственных областей Севера. В Италии дело не дошло ни до аграрной ре волюции, ни до реформы отношений собственности и земельной реформы. Масса мел ких арендаторов и сельскохозяйственных рабочих, противостоявшая немногочислен ным крупным земельным собственникам, жила в крайне тяжелых экономических усло виях. Государство мало что делало для облегчения нужд сельского пролетариата и мас сы заводских рабочих, возникшей в ходе промышленного развития северных регионов.

После успешных войн с Австрией в 1861 году появилось Итальянское королевство, ко торое смогло добиться территориального единства страны — в 1866 году к нему была присоединена Венеция, а в 1870 — Папская область;

окончилось сокрушительным поражением итальянских войск при Адуа, в 1912 году удалось аннексировать Ливию — лишь после длительных и кровопролитных сражений.

Большинство социалистической партии под руководством Бе-нито Муссолини5 отказа лось сотрудничать с правительством под знаком реформизма. В первых выборах, про веденных в 1913 году по принципу всеобщего избирательного права (для мужчин), ра дикальное крыло социалистов добилось крупного успеха. В 1914 году произошли мно гочисленные забастовки недовольных промышленных и сельскохозяйственных рабо чих. Это побудило консервативные группы, объединившиеся вокруг председателя Со вета министров Саландра, еще раз попытаться стимулировать националистические на строения в массах мелкобуржуазного происхождения, чтобы отвлечь их от насущных социальных проблем. Вначале такая концепция показалась успешной. Под давлением интервенционистов, к которым примкнул и Муссолини, покинув из-за этого социали стическую партию, итальянское правительство более или менее вынужденно решилось вступить в войну на стороне союзников6. Вначале война привела не только к сплоче нию масс посредством мобилизации, но и к модернизации и ускоренному росту эконо мики. Однако этот экономический рост неизбежно оказался искусственным и недолго вечным, поскольку он по существу основывался на поддерживаемых государством во енных заказах и кредитах.

В сельскохозяйственных областях Северной Италии возникли еще более острые соци альные конфликты. Здесь организации сельскохозяйственных рабочих добились еще больших успехов. Многие имения были захвачены и перешли под управление коопера тивов, примыкавших к разветвленной сети потребительских обществ, также управляе мых и руководимых социалистическими лигами. Сверх того, социалистические лиги обязали еще оставшихся крупных землевладельцев и даже мелких земельных собствен ников нанимать определенное число работников при непременном посредничестве этих лиг, независимо от действительной потребности в рабочей силе. При этом максимали стски настроенные лидеры социалистических лиг не были удовлетворены даже этими беспримерными в Европе того времени успехами, поскольку они стремились к полному обобществлению земли. Эти цели решительно отвергались не только крупными земле владельцами, но и многочисленными мелкими земельными собственниками и аренда торами, не только не хотевшими отдавать свою землю, но стремившимися приобрести больше земли. Отсюда возникла общность интересов мелких собственников и крупных аграриев, опасавшихся обобществления земли и желавших отмены уже проведенных реформ10.

Хотя более чем сомнительно, что Италия после Первой мировой войны действительно находилась в революционной ситуации, как на это надеялись социалисты и как этого опасались промышленники и аграрии, нереволюционного и парламентского решения различных проблем тоже не было видно. Экономический и социальный кризис сопро вождался и обострялся политическим кризисом итальянской системы правления.

** Отважные, дерзкие (итал.).— Прим. перев.

Таким образом, фашистская партия никак не напоминала монолит. В этот период сле довало использовать внутренние раздоры между фашистами и по крайней мере поло жить предел их террористической деятельности. Но ничего этого не произошло.

10 июня 1924 года фашистские скуадристы напали на социалистического депутата Ма теотти, направлявшегося в парламент, и убили его. Это была вовсе не первая жертва фашистского террора, но именно Матеотти был особенно известен своими смелыми и прямыми выступлениями против фашистских безобразий и пользовался поэтому боль шим уважением. Его убийство вызвало особое возмущение. В то время как коммуни сты напрасно взывали к всеобщей забастовке, демократы, католики и социалисты су мели объединиться в единый фронт под знаком антифашизма. Но оппозиция, возглав ленная Джорджо Амендолой, решилась лишь на половинчатые меры. Вместо того что бы решительно, в ультимативной форме потребовать от короля отставки Муссолини, оппозиционные депутаты (за исключением коммунистов и нескольких либералов) все го лишь ушли из парламента, устроив на Авентине свой отдельный представительный орган.

После некоторых колебаний Муссолини еще раз продемонстрировал свою способность натравливать друг на друга противников и в конечном счете выводить их из строя. Он предостерегал короля, церковь и промышленность, что поражение его фашистского правительства может привести к новому подъему социалистического движения. В то же время он уволил некоторых фашистских политиков, особенно известных своим ра дикализмом, и заставил свою милицию присягнуть королю. К своим внутрипартийным критикам и конкурентам Муссолини применил подобную же двойную стратегию, со стоявшую из уступок и угроз. Выполняя требования, выдвинутые радикальными низ шими фашистскими лидерами, он преобразовал всю государственную и общественную жизнь в фашистском направлении, все более ограничивая при этом влияние неприми римых представителей провинциального фашизма. Эта политика принесла ему успех.

Он вернул себе поддержку монархии, армии и промышленности, устранил своих внут рипартийных конкурентов и разбил антифашистскую оппозицию. Эти события, в ко нечном счете полностью разрушившие в Италии либеральную систему, делятся на не сколько этапов17.

с другой же стороны, промышленники потеряли прямое влияние на политическую жизнь и предвидели в будущем все возрастающее вмеша тельство государства в экономическую жизнь.

Интервенционистская экономическая политика государства усилилась, когда с года на Италии начали сказываться воздействия мирового экономического кризиса.

Число безработных, превысившее в 1934 году миллион человек, пытались снизить вве дением укороченного рабочего дня, дальнейшим снижением заработной платы, соста вившим для промышленных рабочих около 15%, а для сельскохозяйственных рабочих 40%, и другими мерами по поддержке занятости и созданию рабочих мест. Так как все это не принесло быстрого успеха и национальный доход вернулся к уровню 1929 года лишь в 1939 году, государственные меры по поддержке промышленности были еще усилены. Впрочем, с момента начала в октябре 1935 года абиссинской войны, на кото рую Лига Наций ответила экономическими санкциями, экономическая политика при няла вытекавший из военных соображений автаркический характер. С другой стороны, с нападения на Абиссинию началась политика внешней экспансии, оправдываемая идеологической целью восстановления Imperium Romanum (Римской империи). Ясно, что Муссолини был вынужден отвлекать внимание от внутренних социальных и эко номических проблем, маскируя их видимостью внешнеполитических успехов.

но это не могло уже воспрепятствовать тому, что Гитлер, одерживавший в своей реваншистской политике одну победу за дру гой, определял ход европейских политических событий. Тем более Муссолини старался в 1939 году предотвратить немецко-польскую войну и сохранить свой нейтралитет. Это не помешало ему воспользоваться возникшей ситуацией, чтобы захватить в том же го ду Албанию, а годом позже напасть на уже разбитую немецкими войсками Францию, чтобы получить свою долю добычи.

Таким образом Италия окончательно была втянута в войну, которую затем должна бы ла вести как неравноправный союзник Германской империи, на первых порах победо носной. Чтобы продемонстрировать всему миру и итальянскому обществу слабость во енных сил Италии, столь превознесенных фашистской пропагандой, и связанную с этим зависимость от Германии, вряд ли надо было ожидать неудачного похода против Греции, где победа была достигнута в 1940 году лишь после вмешательства немецкой армии, или поражений в Северной Африке, которую удалось отстоять — на некоторое время — лишь африканскому корпусу Роммеля. Когда итальянские солдаты все еще воевали в России, выполняя функции вспомогательных войск на службе Германии, ар мии американцев и англичан, высадившиеся в Сицилии 10 июля 1943 года, встретили незначительное сопротивление, подойдя к самой столице страны. Их продвижение прямо и косвенно привело к развалу фашистского режима.

Как уже было сказано, Муссолини сумел разбить антифашистскую акцию на Авентине.

В ходе установления фашистской диктатуры были запрещены все оппозиционные пар тии, профсоюзы и газеты. Противники режима находились под наблюдением специ альной тайной полиции;

вновь учрежденные специальные суды приговаривали их к длительным срокам заключения или к интернированию на отдаленные острова. Нацио нальные меньшинства были также подвергнуты тяжелым притеснениям;

Хотя в фашистской Италии террор не достигал таких масштабов и интенсивности, как в национал-социалистской Германии, Муссолини сумел почти полностью разгромить ан тифашистскую оппозицию. Тем антифашистам, которые не бежали и не были аресто ваны, вначале было очень трудно скрываться от тайной полиции и находить поддержку населения. Как известно, благодаря своей широко рекламируемой социальной и эконо мической политике режиму удалось, по крайней мере в первые годы, приобрести не ожиданно большую популярность, в том числе и среди рабочих. Антифашисты же вна чале, не умея объединиться, действовали не особенно успешно.

Руководство нелегальной коммунистической партии, находившееся вначале внутри страны, пыталось распространять листовки, а в отдельных случаях проводить забастов ки. После ареста ряда ее выдающихся деятелей, среди которых был также теоретик партии Антонио Грамши, умерший в тюрьме в 1935 году, Тольятти перевел руково дство партии за границу, откуда оно направляло дальнейшие антифашистские акции.

Деятельность итальянских антифашистов происходила главным образом за границей и часто ограничивалась публицистическими атаками против фашистской Италии;

но тот факт, что антифашисты разных партий смогли работать вместе, имел важное значение.

Пер. с нем. А. И. Федорова. - Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000. - 239 с.
Со времён создания фашистской партии в Италии всё идёт дискуссия о фашизме; в исследованиях фашизма все эти вопросы интенсивно обсуждались, и предлагались разные объяснения. Чтобы на них ответить, придется вначале рассказать историю отдельных фашистских партий в Европе. При этом, однако, речь пойдет не только о
действиях фашистов, но также о поведении нефашистов и антифашистов.

Кареев Н.И. Западная Европа в Новое время (революция и наполеоновская эпоха)

формат djvu
размер 2.82 МБ
добавлен 12 апреля 2011 г.

Петроград, "Наука и школа", 1922. 121 с. Понятие о новейшей истории и длеление её на периоды. Общий взгляд на историографию новейшего времени. Историография французской революции. Историография наполеоновской эпохи.

Реферат - Зарождение фашизма и распространение его в Европе. Фашизм и нацизм в современном мире

формат doc
размер 157.5 КБ
добавлен 01 февраля 2011 г.

Зарождение фашистского движения в Италии и приход фашистов к власти. Справка о Бенито Муссолини. Возникновение нацизма в Германии. Биография Адольфа Гитлера. Организация фашистских режимов в Болгарии, Польше, Румынии. Современный фашизм и неонацизм. Приложения.

Реферат - История фашизма

формат doc
размер 172.26 КБ
добавлен 06 декабря 2004 г.

Причины зарождения фашизма. Колыбель фашизма - Италия. Возникновение фашизма в Германии. Фашизм в других странах. Современный фашизм.rn

Реферат - Сравнение лёгкого вооружения Германии и СССР в рамках Второй Мировой войны

формат doc
размер 224.5 КБ
добавлен 03 января 2010 г.

Данный реферат затрагивает общие сведения о лёгком вооружении Германии и СССР, статистические данные о количестве вооружений, характеристики некоторых образцов. Акцент сделан на сравнении винтовок и пистолетов-пулемётов. Среди подробно рассматриваемых моделей: Винтовка СВТ Винтовка Мосина Винтовка Вальтера Маузер 98 Пистолет-пулемет MachinePistole (MP) Пистолет-пулемет системы Шпагина образца 1941 года Пистолет-пулемет Судаева образца 1943.

Филатов Г.С. (ред.) История фашизма в Западной Европе

формат docx
размер 1.31 МБ
добавлен 08 декабря 2010 г.

Шпора по истории стран Европы и Америки

формат doc
размер 445.5 КБ
добавлен 14 апреля 2010 г.

Эвола Ю. Фашизм: критика справа

формат pdf
размер 1.18 МБ
добавлен 10 октября 2011 г.

М.: РЕВАНШ, 2005. - 80 с. Предлагаемая читателю работа крупнейшего итальянского мыслителя-традиционалиста Юлиуса Эволы "Фашизм: критика справа" – это достаточно оригинальный взгляд на генезис и природу двух авторитарных режимов XX века: фашизма и национал-социализма. Критика Эволы, порой беспощадная и жесткая, не имеет ничего общего с жалкими интерпретациями марксистских и либеральных исследователей. Философ исходит из идеи органичного традиционн.

Эвола Ю. Фашизм: критика справа

формат fb2
размер 168.43 КБ
добавлен 10 октября 2011 г.

Эвола Ю. Фашизм: критика справа

формат doc
размер 210.82 КБ
добавлен 10 октября 2011 г.

Эвола Ю. Фашизм: критика справа

формат djvu
размер 588.08 КБ
добавлен 10 октября 2011 г.

Читайте также: