Вінцэнт дунін марцінкевіч біяграфія кратко

Обновлено: 02.07.2024

Винце́нт Ду́нин-Марцинке́вич (Ви́ктор Ива́нович Ду́нин-Марцинке́вич; белор. Вінцэнт Дунін-Марцінкевіч , польск. Wincenty Dunin-Marcinkiewicz ; 4 февраля 1808 (по другим данным 1807 [1] ), фольварк Панюшковичи, Бобруйский уезд, Минская губерния — 21 декабря (по другим данным 29 декабря) 1884, д. Люцинка, Минский уезд, Минская губерния) — белорусский [2] писатель и драматург, классик белорусской литературы [3] .

Содержание

Биография

Родился в фольварке Панюшковичи Бобруйского уезда, в семье мелкого дворянина-арендатора; среднее образование получил в Бобруйске, затем был два года студентом-медиком Виленского университета (по другим данным Петербургского университета); служил чиновником в разных учреждениях г. Минска; в 60-х годах приобрел небольшое имение, в котором и умер.

Творчество

С версией Н. Мечковской несогласны исследователи творчества В. Дунина-Марцинкевича Адам Мальдис [5] и Геннадий Киселёв [6] , отстаиваюшие версию об авторстве Дунина-Марцинкевича.

Литературные произведения

Некоторые произведения находятся в рукописях.

Память

Почтовая марка Беларуси — 200 лет со дня рождения Винцента Дунина-Марцинкевича

Примечания

Литература

Кісялёў, Г. В. Спасцігаючы Дуніна-Марцінкевіча : Спроба навуковай сістэматызацыі дакументаў і матэрыялаў / Г. В. Кісялёў. — Мінск : Універсітэцкае, 1988. — 160 с.

Ссылки

Персоналии по алфавиту
Писатели по алфавиту
Родившиеся 4 февраля
Родившиеся в 1808 году
Родившиеся в Минской губернии
Родившиеся в Бобруйском районе Могилёвской области
Умершие 21 декабря
Умершие в 1884 году
Умершие в Минской губернии
Драматурги по алфавиту
Драматурги Российской империи
Драматурги Белоруссии
Драматурги XIX века
Поэты по алфавиту
Поэты Белоруссии
Поэты Российской империи
Белорусские поэты
Польские поэты
Белорусские драматурги

Wikimedia Foundation . 2010 .

Полезное

Смотреть что такое "Дунин-Марцинкевич, Викентий Иванович" в других словарях:

Дунин-Марцинкевич — Дунин Марцинкевич, Викентий Иванович Винцент Дунин Марцинкевич Викентий Иванович Дунин Марцинкевич Имя при рождении: Викентий Иванович … Википедия

Дунин-Марцинкевич — Викентий Иванович [1807, Бобруйский уезд, 5(17).12.1884], белорусский писатель. Родился в дворянской семье. Учился на медицинском факультете Виленского университета. Был чиновником. С 1840 жил в имении под Минском. В 1846 написал либретто … Большая советская энциклопедия

Винцент Дунин-Марцинкевич — Викентий Иванович Дунин Марцинкевич Имя при рождении: Викентий Иванович Дунин Марцинкевич Дата рождения: 1807 Место рождения: Бобруйский уезд Дата смерти: 1884 Род деятельности: поэт, драматург … Википедия

Марцинкевич — (белор. Марцінкевіч, польск. Marcinkiewicz) фамилия белорусского происхождения[1][2]; образована от имени Марцин (белор. Марцін, польск. Marcin) белорусской и польской формы крестильного имени Мартин. Также встречается среди поляков и … Википедия

Список польских писателей и поэтов — Алфавитный список польских писателей, поэтов, драматургов, эссеистов и критиков. А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ч Ш Щ Э Ю Я А Абгарович, Каетан (1856 1909) … Википедия

Бобруйский район — Бабруйскі раён Герб … Википедия

В. Дунин-Марцинкевич с дочерью Камилой. Начало 1860-х гг. Фрагмент фотографии В. Дунина-Марцинкевича в группе интеллигенции г. Минска. Автор А. Прушинский.

Викентий (Винцент, Винсент) Иванович Дунин-Марцинкевич - белорусский писатель, драматург, театральный деятель. Один из основателей белоруской сценической литературы.

Годы жизни: 4 февраля (23 января по ст.ст.) 1808 г. (по другим данным в 1807 г.) - 29 декабря 1884 г.

Литературный псевдоним - Навум Прыгаворка.

Род Дунина-Марцинкевича берет свое начало в Дании. О его происхождении существует очень красивая легенда. Когда-то, в датской стороне жил богатый и удачливый рыцарь по имени Петр и так случилось, что полюбил он жену своего короля. Ревнивый король, узнав об этом, велел приложить к глазам дерзкого рыцаря, раскалённый меч. Ослепив влюбленного, король прогнал его из датского королевства. Дороги привели слепого рыцаря в Польшу, где его стали называть Петром Дуньчиком (в пер. с польского dunczyk - датчанин). Сильно сожалел Пётр, о том, что не мог он видеть прекрасные места и людей, окружающих его. И направился он в Краков к епископу за советом, как избавиться от слепоты. Выслушав его, епископ долго молился у алтаря, а поднявшись с колен, сказал:

- Пётр! Построй на польской земле три монастыря да семь костелов - и Господь вернёт тебе зрение.

Обрадовался Пётр, выстроил тридцать монастырей и семьдесят костелов, но зрение к нему не вернулось. Тогда Пётр вновь отправился в к епископу. А тот, не дослушав, прервал его:

- Не я ли сказал тебе поставить всего три монастыря и семь костелов и - ни камня больше. Не всегда хорошо оттого, что много. Лучше меньше, да с большей верой, ибо храмы Божие не из камней, а из веры. Иди и делай так, как тебе сказано.

На этот раз исполнил всё Пётр, так как сказал ему епископ и… прозрел. Через некоторое время выбрал себе жену-красавицу, которая родила ему трех сыновей и дочку. От них и пошли Дунины: Дунины-Вонсовичи, Дунины-Барковские, Дунины-Марцинкевичы.

Родоначальником же нашего земляка считается ввозный Александр, который жил во второй половине XVI века. Именно он получил имение Марцинкевичи, которое находилось в Смоленском воеводстве. Династию продолжили его сын Дмитрий и внуки Томаш, Якуб и Марк. Внуки продали наследное имение, и потомкам Марцинкевичей пришлось выслуживать новые земли.

Отец Винцента Ян и его дядя Игнат владели радзивилловским поместьем Новый Двор. Но после того как Ян Николаевич овдовел и женился во второй раз, он переехал на жительство в фольварк Панюшковичи Бобруйского уезда.

Собственной земли родители Винцента не имели и поэтому арендовали фольварк у могилёвского архиепископа Станислава Богуш-Сестренцевича, который приходился Винценту дядей по материнской линии и его опекуном. Здесь 23 января (4 февраля по новому стилю) 1808 года (по другим сведениям 1807 года) у шляхетской семье Яна (Ивана) Дунина-Марцинкевича и Марцианы из рода Недведских родился Винцент-Якуб.

С 1827 года будущий классик белорусской литературы служил в Минской епархиальной консистории, Минской палате криминального суда, мелким чиновником в различных учреждениях.

В 1840 г. он оставляет казенную службу, приобретает небольшой фольварк Люцинку (Малая Лютинка) возле города Ивенца, где и живёт до самой своей смерти, изредка наведываясь в Минск и Бобруйск. Долго считалось, что, приобретя Луцынку, Винцент наконец-то зажил в имении счастливо, богато и плодовито. Плодовито? Да, жена Юзефа родила ему 4 дочерей: Эмилию (1835 г.р.), Евгению (1838 г.р.), Зофию-Алицию (1840 г.р.), Цезерину (1841 г.р.) и сына Мирослава-Эдварда (1836,37 ? г.р.). Счастливо? Наверное, ведь несчастный человек не может писать такие искрометные произведения. Богато? Согласно архивным документам у Винцента было два судебных разбирательства. Спровоцировал их бывший владелец фольварка А. Селява, из милости оставленный Марцинкевичами временно жить в усадьбе. Вроде бы и документ соответствующий подписали, однако с выселением Селявы неприятности для Марцинкевичей не закончились. Выяснилось, что за Селявой числились большие долги. И осенью 1847 года Винцент вынужден был заложить фольварк за 700 рублей серебром в Минский приказ общественного призрения. Долг в 700 рублей приказ разложил на 26 лет под немалые проценты. Выплачивались эти деньги Марцинкевичами несвоевременно и с большим трудом. Даже после смерти Винцента долги пришлось выплачивать не только его детям. но даже крестьянам из оброчных денег. Так, последнюю сумму внес уже после смерти Винцента в 1899 году неграмотный Антон Жидович. В это непросто поверить, если учесть следующее архивное открытие, связанное с именем Дунина-Марцинкевича. Человек, всю жизнь тщетно пытавшийся выкарабкаться из долговой ямы, состоял в родстве со знатнейшими фамилиями Российской империи. Сенсация последних лет, открытая Янушкевичем: невесткой Винцента Дунина-Марцинкевича, женой его брата Игната-Матвея, была… княгиня Волконская. В день бракосочетания брата с княжной Елизаветой Волконской в начале февраля 1821 года в Петербурге среди почетных свидетелей у алтаря стоял и 13-летний Винцент Марцинкевич.

Для постановки своих произведений писатель организовал театральную труппу, в которую вошло более 20 человек, в том числе его семья. Это был первый белорусский театр. который ставил спектакли в Люцинке, а также в Минске, Бобруйске и других местах.

Драматург, поэт, актер, организатор театрального дела, просветитель - в каждую из этих сфер В. И. Дунин-Марцинкевич внёс весьма значительный вклад.

Похоронен драматург в старинном урочище Тупальщина. Это очень давнее место захоронений, которому несколько сотен лет. На отдельных надмогильных камнях видны древние знаки, которые тяжело объяснить даже специалистам. Кроме того, на кладбище сохранились целыми и в полуразрушенном состоянии много шляхетских захоронений, некоторые из них в виде обелисков. В центре этого небольшого погоста возвышается красивая каменная часовня, построенная в 1852 году в стиле неоготики. В настоящее время тут установлен бюст основателя современной белорусской литературы.

Рядом с Дуниным-Марцинкевичем захоронены его жена и дочки, а по соседству видны надгробия Жабровских - близких приятелей писателя, которые, между прочим, построили и упомянутую выше часовню. Усадьба Жабровских была неподалеку отсюда: метрах в двухстах по направлению к Падневичам, слева от дороги в сторону реки. Тут и сейчас сохранились старые деревья, в тени которых прятался шляхетский двор. Именно от этой усадьбы, которая называлась Тупальщиной, и пошло название местности. Кстати, во время восстания 1863 года Тупальщина была местом сбора повстанцев. Имя Дунина-Марцинкевича до сих пор считается одним из самых перспективных для исследований. Потому как связано с ним немало загадок. Ясно только одно: хрестоматийный образ из курса школьной литературы все меньше совпадает с тем Викентием Марцинкевичем, о жизни которого рассказывают архивные документы.

Два года для истории - сущий миг. Потому уже сейчас в научной среде ведутся споры о том, где должен стоять памятник патриарху нашей литературы. Одни говорят, что возле парка Горького (именно там, возле Губернаторского сада, находился дом, в котором жил Винцент Дунин-Марцинкевич в минский период биографии). Другие уверены, что лучшего места, чем неподалеку от городской ратуши на площади Свободы, не придумать. Совсем рядом - в нынешнем здании профсоюзов - прежде были казенные учреждения.

Имя белорусского поэта и драматурга присвоено Могилевскому областному театру драмы и комедии в Бобруйске, расположенному на перекрёстке улиц Социалистической и К. Либкнехта. Перед зданием театра в 1997 году установлен бюст В. Дунина-Марцинкевича, на бобруйском костёле – мемориальная доска. В городском парке культуры и отдыха стоит памятник известному земляку. В деревне Сычково на стене Бобруйского районного краеведческого музея в честь В. И. Дунина-Марцинкевича установлена мемориальная доска.

В сентябре 2016 года в белорусской столице на территории Верхнего города открыли памятник двум лучшим представителям белорусской культуры 19-го столетия – Станиславу Монюшко и Винценту Дунину-Марцинкевичу.

«Учил меня батька – счастье иль тревога,

Но всякое дело начинать от Бога!

Сотворим молитву и мы со стараньем,

Так старик промолвил, на внучат оперся,

На сырой земельке крестом распростерся.

Помолился Богу, снова сел за стол

И неторопливо свой рассказ повел:

«С той поры раз десять прошло по сто лет,

Не таким был хитрым тогда белый свет.

О Христовой вере люди и не знали,

Каких, бог их знает, святых поминали.

В княжестве литовском дружно, без раздору,

Сыновья Ольгерда княжили в ту пору,

Так вот - в Рудабелке* собрался когда-то

Разный люд окрестный перед капищем Лада.

День его восславить, ему помолиться,

Счастья и достатка от него добиться.

Чтоб все было ладно и в клети, и в поле,

Чтобы молодые жили в светлой доле,

Чтоб ждала удача в ловах и охоте,

Лад, чтоб был в хозяйстве и в другой работе.

Костры разложили, ладан воскурили,

Свои приношенья на алтарь сложили.

Закидали дымом капище, поляну,

Возносят молитвы люди истукану.

Мужики все - справа, слева – бабы строго,

Молитвою тешат каменного бога.

Вдруг свершилось чудо – три прекрасных девы,

Статны и красивы, словно королевы,

За рученьки взявшись, в капище заходят,

Молодые хлопцы взгляда с них не сводят.

Первая вся в золоте - это Максимкина,

А вторая в бархате – это Василькина,

А на третье юбка облака белее,

Своим светлым личиком всех она милее!

Третья, хоть убога – да умом богата.

К ней молодой Янка и отправил свата.

Та дева, что в золоте, - княжеская дочка,

Нашла себе пару – Князева сыночка;

Та дева, что в бархате, - победней, но все же

Нашла себе мужа вельможного тоже,

Третья Катеринка, хоть дочь селянина,

Но собой достойна, и царского сына!

Три свадьбы сыграли в день щедрого Лада,

Была вся округа тем весельем рада.

Разъехались свадьбы по своим подворьям,

Понял князь тут – женку взял себе на горе.

Она и капризна, она и постыла, -

Молодому князю и житье не мило,

А вторая дева, что вышла за пана?

Тоже не святая, и не без обмана:

Только муж из дома – хлопцев приглашает;

Себя потешает, мужа унижает.

Третья – женка Янки – пусть себе убога,

Трудилась прилежно, не гневила бога,

Мужу даже в мыслях всегда была верной,

Сердцем незлобивой, доброй, милосердной.

Все, что бог дарил им за труды, бывало,

Что в сусек, в гумно ли, в клеть ли попадало,

Все она до крошки с бедными делила:

Не одна хвалу ей мать возносила,

За то, что дорогу находила к хате,

Где болеть случалось малому дитяти.

Если злая ведьма скотину сгубила,

Жито завязала, корову сдоила, -

Она словом вещим снимала напасти,

Вокруг себя людям раздавала счастье.

И ее за это святою прозвали,

Где б ни шла, поклоном до земли встречали.

В чистоте и деток содержать старалась,

На рассвете в речке каждый день купалась,

Белую сорочку всегда надевала,

Вот пришел откуда день святой – Купала!

А когда скончалась, люди горевали,

В этот день Купалу поминать все стали.

Старику вы верьте, его слово свято!

Гнаться за богатством, деточки, не надо.

Живите трудами, да бога хвалите,

Панов добрых, детки, как братьев любите.

Ну, а вы, девчатки, свое место знайте,

Седину родителей своих уважайте;

Честь свою блюдите, а бог милосердный

Только дед закончил – тут де солнце встало,

Своими лучами в небе заиграло**.

Люди в этом свете будто бы умылись –

Радостно по хатам своим расходились:

Второй спешил в поле, глянуть, может, надо

И за косу браться, - жито уж доспело.

В честь Купалы песня к небу полетела.

Рудабелка – поместье пана Александра Лапы в Бобруйском повете.

- Среди белорусского народа распространено поверье, что утром на Ивана Купалу восходящее солнце играет своими лучами.
Спешу успокоить читателя, автор этих строк в Канатчиковой даче и ей подобных медучреждениях никогда не была. А знакомец Дунин-Марцинкевич - не кто иной, как известный на Бобруйщине Игорь Бурак. Талантливейший актер! Чтобы настолько достоверно перевоплотиться в писателя, он, по словам главного библиографа бобруйской центральной городской библиотеке им. М. Горького Татьяны Голубевой, проштудировал огромное количество тематических материалов. Давайте и мы с вами, отбросив в сторону серьезный научный подход (чтобы не было претензий у уважаемых литературоведов), попробуем приподнять завесу над жизнью одного из самых удивительных уроженцев Приберезинского края.

Принц датский. Почти

Что любопытно, некий Пётр из Дании в то время действительно существовал. Он много помогал людям, делал добро. Родовой герб Винцента Дунина-Марцинкевича - белый лебедь на красном поле – говорят, достался именно от датчанина. Наверное, неуёмный нрав и широта души писателя, отлично знакомые всем его друзьям, опять-таки подарок от предка. Кто знает?

Несостоявшийся доктор

Семья его была обедневшей – даже упомянутый фольварк арендовался у брата матери, архиепископа могилёвского Станислава Богуш-Сестренцевича. Родственник, между прочим, сыграл значимую роль в жизни драматурга. Дунин-Марцинкевич рано осиротел и был вынужден собственными силами пробивать себе дорогу. Обличенный властью дядя его не бросил. После того, как юноша окончил Бобруйское уездное училище, он поступил в Санкт-Петербургскую медико-хирургическую академию, членом которой являлся Богуш-Сестренцевич.

- Но доктором так и не стал, слишком уж, наверное, был впечатлительным, - рассуждает Татьяна Голубева. – Вроде бы как-то на практике попал в покойницкую, где вскрывали труп, и не смог на это спокойно смотреть, сразу сбежал.

Так закончилась, даже не начавшись, карьера врача. Подстегнуло нашего героя оставить медицину ещё и то, что в 1828 году умер влиятельный дядя - надо было зарабатывать на жизнь. Винцент Иванович, в итоге, переехал в Минск, где служил мелким чиновником в различных учреждениях.

Честность – не порок!

Не у всех в своем новом качестве Дунин-Марцинкевич вызывал положительные эмоции. Был слишком честным.

Крутой поворот

Никогда не знавшей нужды Юзефе, наверное, пришлось несладко… К тому же вскоре в браке начали рождаться дети. А Винцент Иванович, обладая массой душевных достоинств и талантов, поговаривают, имел и существенный недостаток. Был азартен до чертиков! Одной из причин того, что семье пришлось переехать из Минска в фольварк Люцинка, называется карточный проигрыш. Жить-то не в городе, понятно, гораздо дешевле.

Но все, что не делается, как известно, к лучшему.

Толстой и Рылеев в одном флаконе

Что нам действительно сегодня трудно представить, так это смелость, которая нужна была в эпоху, когда отрицалось само существование отдельного белорусского языка, чтобы творить на нем и подписываться своим именем. У Дунина-Марцинкевича, к слову, в доме собиралась вся минская интеллигенция и обсуждала состояние белорусской культуры и литературы.

Последние два десятилетия писатель, в сущности, там и провел. По мнению Татьяны Голубевой, жил бы ещё много лет да жил, если бы случайно не поперхнулся чаем…

Примечания

Историк Дмитрий Дрозд четыре года изучал архивы и нашёл совершенно неожиданныее факты о, казалось бы, изученном вдоль и поперек писателе и драматурге Винценте Дунине-Марцинкевиче. А начиналось-то всё с Минского тюремного замка!

Изучая архивные документы, Дмитрий развеял множество легенд, витавших вокруг тюрьмы, к примеру, о её неприступности. Из замка сбегали всеми возможными способами: рыли подкопы, спускались на импровизированных веревках, переодевались в охрану и даже обольщали приближенных к начальнику тюрьмы дам и крали с их помощью ключи.

И среди этих документов затесался протокол обыска камеры тогда ещё не Дунина, а просто Марцинкевича, у которого нашли немыслимые по тем временам деньги – сорок злотых! Факт этот был неизвестен, сам Винцент писал и говорил, что находился тогда под домашним арестом. Но он любил приукрасить, о чём сам не без иронии упоминал. С этого и началась четырёхлетняя история поиска документов, сопоставления фактов и интересных находок о жизни одного из самых значимых деятелей белорусской культуры.

Откуда же у ещё неизвестного писателя была такая огромная сумма в сорок злотых?

Власть тогда часто менялась, а бюрократ, возможно, вторая по древности профессия в мире. И чтобы добавить свой герб в общую геральдику шляхты, надо было собрать документы – и много. Вот тут, среди прочих, и появлялся Марцинкевич. Знание истории, живое творческое воображение и немного хитрости по подделыванию печатей, шрифтов и состариванию бумаги – вот всё, что нужно, чтобы преуспеть в подделке документов.

Умения эти не раз помогали писателю, ведь он имел в пользовании крестьянские души. А крестьяне на волне времени тоже стремились доказать свою знатность и свободу, но наметанный глаз Винцента за версту видел подделанные бумаги и детально развенчивал мнимые доказательства.

Но и без этого проблемы с законом преследовали его постоянно. Как польская, так и российская власти не любили драматурга. Ему периодически инкриминировались всевозможные политические статьи. Справедливости ради надо отдать ему должное – на допросах Марцинкевич был кремнем, не шёл на сделки со следствием, все отрицал и знал законы. Это и спасло его от ссылки в Сибирь и тюремных заключений… в какой-то степени.

Не только власть держащие пренебрежительно относились к писателю. Некоторые беспогонные жаловали его не больше. Взять хотя бы историю с прижизненными похоронами классика. Винцент задолжал денег и не мог или не спешил возвращать долг. Обиженный кредитор в сердцах заказал ему похороны с процессией под звон колоколов. Когда их увидел писатель, он спросил:

Такая характеристика оскорбила писателя, но была правдива. До наших дней сохранилось 4 паспорта, по которым можно проследить, как его сутулость прогрессировала в горб.

Винцент Дунин-Марцинкевич, или как он при рождении был назван Викентий Иванович, считается одним из самых ярких представителей белорусской культурной шляхты середины XIX века. Его работы в области драматургии, поэзии, а также театральные постановки стали широко известны. Во многом потому, что были посвящены родной земле: его красоте и самобытности. Несмотря на отсутствие полноценной и детальной биографии о Дунине-Марцинкевиче известно достаточно. Это пример жизни упорного и талантливого человека, которому в силу раннего сиротства пришлось добиваться в жизни всего самому. Но обо все по порядку.

Рождение Викентия приходится на 4 февраля 1808 года. Небольшая шляхецкая семья проживала в Минской губернии. Там же мальчик пошел в школу. Окончил Бобруйское поветовое училище. А высшее образование так и не получил. По некоторым данным парень пытался поступить на медицинский факультет то ли Петербургского, то ли Виленского университета. Однако достоверных подтверждений этому нет. Вероятнее всего по причине болезни молодому человеку пришлось прервать учебу. Так карьере врача не суждено было сформироваться. Зарабатывать пришлось по-иному. Так, он поступает на государственную службу в Минский уездный межевой суд (на должность землемера). Параллельно работает переводчиком в местной римско-католической консистории. Но уже спустя некоторое время решает оставить госслужбу и вместе с женой переехать во вновь приобретенный фольварк Люцинка.

В настоящее время имя Винцента Дунина-Марцинкевича увековечено в названиях улиц, памятниках на родине, а также наименовании театра в Бобруйске (Могилевского областного театра).

Одной из самых неоднозначных в белорусской истории является биография писателя и общественного деятеля Дунина-Марцинкевича. Ученые до сих пор спорят о его настоящем имени, подлинности дворянства, авторстве главного произведения и даже датах рождения и смерти. Впрочем, в одном они согласны – гениальность нашего соотечественника неоспорима.

4 февраля 1808 года (по данным других источников 1807-го) в фольварке Панюшковичи, в шляхтецкой семье Марцинкевичей родился мальчик, которому суждено было прославить свою фамилию. Впрочем, изначально ничто этого не предвещало – Виктор (он же Вінцэнт, он же Викентий) рос не слишком прилежным учеником. Среднее образование он получил в Бобруйской поветовой школе, а вот высшее так и не осилил. Семья его хоть и считалась дворянской, своей земли уже не имела и арендовала усадьбу Панюшковичи у своего близкого родственника – могилевского архиепископа, приходившегося будущему классику дядей.

Хотя Винцент и поступил в Виленский (по другим данным Петербургский) университет на медицинский факультет, отучился он там всего лишь два года и по специальности никогда не работал. Очень быстро юноша понял, что необходимо зарабатывать на жизнь, и стал трудиться мелким чиновником в различных ведомствах. За годы своей деятельности Дунин-Марцинкевич успел побыть помощником землемера при Минском межевом суде, переводчиком в Минской епархиальной консистории, служащим в Минской палате уголовного суда и т.д.

Кстати, историки полагают, что в период своей административной деятельности писатель мог участвовать в подделке ряда шляхецких документов. Это время стало непростым для местных дворян, ведь всем им пришлось проходить проверку на подлинность. Если прежде подобный документ могло выдать местное дворянское собрание, то теперь нужно стало добыть еще и подтверждение Департамента Герольдии Сената в Санкт-Петербурге. Далеко не все семьи могли предоставить доказательства своей принадлежности к шляхте, ведь многим дворянство жаловалось на словах, а документы, хранящиеся в родовых часовнях, часто пропадали в пожарах. Оформление подделок было самым прибыльным бизнесом в это время и ряд историков предполагает, что именно таким образом бедный чиновник из семьи Марцинкевичей смог заработать свою знаменитую Лютинку.

Еще одним косвенным доказательством является и то, что до самого Винцента никто в его семье не имел перед фамилией приставки Дунин, что означало принадлежность к одному из родов, использовавших в качестве герба изображение лебедя. Кстати, подтверждения своего дворянства ему пришлось ждать целых 36 лет. Либо у петербургского Сената были сомнения, либо не прошла незамеченной революционная деятельность писателя.

Не стоит думать, что за работой Винцент забывал о личной жизни. В 1834 году он посватался к дочери знакомого адвоката Юзефе Барановской. Девушка ответила согласием, и после свадьбы у четы один за другим родилось семеро детей, некоторые из которых принимали позже активное участие в деятельности отца.

Дунина-Марцинкевича принято считать первым в Беларуси профессиональным писателем, поскольку, купив свое имение, он перестал работать в общественных организациях и полностью посвятил себя литературе. Писал он одинаково хорошо на белорусском и польском языках, часто играя ими в рамках одного произведения.

Умер Дунин-Марцинкевич 29 (по другим данным 21) декабря 1884 года, не дождавшись публикации большинства своих работ, многие из которых впоследствии были утеряны. Дом его сгорел в конце XIX века и не восстанавливался в советское время. Могила писателя находится в урочище Тупальщина, недалеко от столь любимой писателем Лютинки. И место его рождения, и место последнего приюта украшают лишь скромные памятники с несколькими строками.

Читайте также: