Уровень зависимости культуры от власти кратко
Обновлено: 03.07.2024
Спикер Госдумы Вячеслав Володин предложил, если это можно назвать предложением, деятелям культуры определиться со своей позицией по ситуации на Украине и дал им срок — до понедельника.
"Сегодня настал момент истины. Каждый должен понять: либо мы сплотимся вокруг страны, преодолеем вызовы, либо потеряем себя", — отметил Володин в телеграм-канале.
"В этой связи всем почитателям зарубежных подходов и стандартов — худрукам, режиссерам, актерам и актрисам, представителям шоу-бизнеса, работающим в России, — правильно было бы "определиться с четкой позицией до понедельника", как сказал мэр Мюнхена, по ситуации на Украине", — считает спикер Госдумы.
Пока по федеральным каналам крутят ролики о том, как в Европе жестоко разрывают контракты с нашими оперными дивами и дирижерами с мировым именем только лишь за то, что они "недостаточно дистанцировались" от военной спецоперации, у нас в стране порицают "селебр" за то, что они недостаточно "приблизились" к позиции власти.
Общество расколото, одни удаляют соцсети и оставляют лишь черные квадраты в аватарках, другие пишут, что им "не стыдно" быть русскими. По идее, главными инфлюесерами для объединения должны стать именно "мастера культуры и спорта", на которых ориентируется большинство, своим примером они должны показать, куда двигаться, но они пока лишь показывают, куда двигать. Так, в телеграм-сообществах обсуждают, что из России уезжают главред признанного иноагентом "Дождя", якобы, бежит и Ксения Собчак, многие подражают. Оставшиеся же не совсем понимают происходящего, и это не мудрено, потому что быть оппозиционным власти деятелем культуры, при этом государством почитаемым и отмечаемым, было правилом многих с ельцинских времен. И вот вдруг с них начали требовать открыто высказывать лояльность, иначе… А иначе что?
"По большому счету, живут они не за счет корпоративов, а если корпоративы и есть, то эти они, в основном, концерновские, различных государственных и окологосударственных контор. Это такая традиция российской интеллигенции в России еще с 19 века, когда она появилась — одной рукой брать у государства, а другую руку держать в кармане и показывать фигу, но показывать ее так, чтобы особо не было заметно. Сейчас они перестали крутить кукиш незаметно, но при этом все равно денег хотят. Поэтому володинское выступление для них — как 1930-е годы", — говорит эксперт.
Стоит напомнить, что в 1932 году советские газеты напечатали статью Максима Горького "С кем вы, мастера культуры? Ответ американским корреспондентам". В этом памфлете "Буревестник революции" писал: "Вы, интеллигенты, мастера культуры, должны бы понять, что рабочий класс, взяв в свои руки политическую власть, откроет перед вами широчайшие возможности культурного творчества. Посмотрите, какой суровый урок дала история русским интеллигентам: они не пошли со своим рабочим народом и вот разлагаются в бессильной злобе, гниют в эмиграции. Скоро они поголовно вымрут, оставив память о себе как о предателях".
В беседе с Накануне.RU культуролог Георгий Цеплаков отмечает, что нынешняя двойственная позиция "мастеров культуры" — лишь отражение не менее явной дуальности политических элит, но процессы, которые начинаются сегодня, внезапно и радикально заставляют задуматься о том, что с попыткой усидеть на двух стульях покончено.
"Очень важно, чтобы в этической системе оценок — что такое хорошо и что такое плохо — не было двойного стандарта, мол, российская история — это хорошо, но в ней были кровавые репрессии, причем всегда, начиная с Владимира Красное Солнышко, что мы видели в фильме "Викинг". Да, конечно, победа в Великой Отечественной войне — это прекрасно, но были штрафные батальоны. Творческая интеллигенция и интеллектуальная элита является даже не зеркалом, а тем, кто на втором плане отражается в зеркале, тех сигналов, что посылает власть", — говорит Цеплаков.
Но так сложилось исторически в Российской Федерации, что критичный настрой к власти и государству всегда служил гарантией продвижения по карьерной лестнице, и сегодня отказаться от знакомой парадигмы для многих вопрос не столько чести и честности, сколько привычки?
"С 1991 года "мастера культуры" живут в состоянии двойного стандарта: с одной стороны, их привлекают на разные патриотические мероприятия, делают членами "Единой России", дают им национальные премии за заслуги перед отечеством разных степеней, выстраивают диалог, признают творческие заслуги, что называется. А с другой — не спускают сверху каких-то национальных целей, внятных приоритетов долгосрочных — не на год, не на два, а, допустим, на 20 лет. О чем говорить?" — продолжает эксперт.
Да и в целом многие деятели культуры не дотягивают до стандартов качества, в мире они востребованы, только если снимают "русофобский" арт-хаус, в то время как снятый по госзаказу фильм "Москва слезам не верит" получил "Оскар", о чем нынешним киноделам даже не мечтать. В зарубежных прокатах наши фильмы не жалуют, разве что в Китае с каким-нибудь военным фильмом удается выехать на танке "Т-34", да и местный зритель нос воротит и всегда выберет сеанс иностранного блокбастера вместо нашего, а со времен пандемии — "Нетфликс". Певцы играют на сцене под фонограмму хуже футболистов и так же редко принимаются всерьез, литература некогда самой читающей страны в мире — танец декаданса малым тиражом и кучка бульварных романов.
Так что, прежде чем задавать вопрос: "С кем вы, мастера культуры?", в наших реалиях следовало бы спросить глобально: "А где вы, отечественные мастера культуры?"
По мнению Дмитрия Лекуха, наши селебры живут за счет налогоплательщика, так как коммерчески не успешны.
"Мы все смеемся, что это наследие 90-х, но это действительно в чистом виде наследие 90-х, потому что в 90-х каждый приватизировал то, что мог. Кто мог — нефтяные вышки, кто мог — скрепки в НИИ. Вот эти ребята приватизировали культурное пространство. Так же, как и развлекательное пространство телевизионных шоу — почему у нас как не Новый год, так "ночь живых мертвецов" вместо "Голубого огонька"? Я как в армию уходил в 1983 году, так и сейчас смотрю — одни и те же артисты. А это не просто артисты — это хозяева, те, кто приватизировал культурное пространство, и те, кто на поддержание культурного пространства получает бюджетное финансирование. Но они же все коммерчески не успешны. Я не могу сказать, что Володин — политик моей мечты, но в этом отношении он абсолютно прав, и это те слова, которые он должен был сказать или кто-то из чиновников его уровня, достаточно давно", — считает Дмитрий Лекух.
Содержание
ВВЕДЕНИЕ 3
1.Режимы функционирования РСЧС. 5
2.Функции гражданской обороны (ГО) и Минздрава России по предупреждению и действиям в ЧС. 10
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 15
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 16
Работа состоит из 1 файл
Культура и власть (культурология, реферат) 2013.docx
1.Режимы функционирования РСЧС. 5
2.Функции гражданской обороны (ГО) и Минздрава России по предупреждению и действиям в ЧС. 10
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 16
ВВЕДЕНИЕ
Культура и власть
Самое простое определение демократии - это власть народа. Согласно определению американских просветителей, демократия - это власть народа, осуществляемая самим народом и для народа. В истории политики можно найти немало демократических форм организации общественной жизни (Афинская демократия в Древней Греции, республиканский Рим, городские демократии средних веков, парламентские формы демократии в Англии и т.д.).
Демократический режим - характеризуется высокой степенью политической свободы человека, реальным осуществлением его прав, позволяющим ему оказывать влияние на государственное управление обществом.
Характерные черты демократического режима:
Существование в обществе множества интересов и широкого спектра возможностей их выражения и реализации.
Гарантированный доступ групп к политическим институтам .
Всеобщее избирательное право, позволяющее гражданам принимать участие в формировании представительных институтов.
Контроль представительных институтов за деятельностью правительства.
Согласие большинства общества относительно политических норм и процедур.
Разрешение возникающих конфликтов мирным путем.
Признание решающей роли большинства при учете интересов меньшинства.
Есть разные формы правления демократических режимов. Достаточно распространенными формами республиканского правления являются президентская республика и парламентская республика.
Отличительным признаком президентской республики является то, что президент в ней одновременно выступает и главой государства, и главой правительства.
Главной отличительной чертой парламентской республики является образование правительства на парламентской основе (обычно парламентским большинством) и его формальная ответственность перед парламентом.
Современная демократия - это представительство интересов, а не сословий. Все граждане в демократическом государстве, как участники политической жизни равны. Равенство это двоякого рода - равенство перед законами и равенство политических прав. Современное демократическое государство - это государство правовое, в котором на практике осуществлено разделение трех властей и созданы реальные механизмы защиты прав и свобод граждан.
Если демократия в политической жизни может представляться чуть ли не идеалом, то в области науки и искусства как господство ученых или художников наиболее наглядно воплощаясь в массовой культуре, которая сознательно ориентирует материальные или духовные ценности на некие усредненные и стандартизированные образцы. Будучи продуктом общества потребления, с его прагматизмом и бездуховностью, массовая культура становится и социальным наркотиком, отвлекающим людей от более глубокого духовно-практического освоения мира.
Главные требования демократии - взаимная терпимость, уважение к ближнему, критическое отношение к самому себе, и конечно, суверенитет личности. А это важнейшие показатели личной и коллективной культуры.
Под тоталитаризмом понимают политический режим, основанный на стремлении руководства страны подчинить уклад жизни людей одной, безраздельно господствующей идее и организовать политическую систему власти так, чтобы она помогала реализации этой идеи.
Основные признаки тоталитарного режима:
1) Официальная идеология, полностью отрицающая предыдущий порядок и призванная сплотить граждан для построения нового общества. Эта идеология должна обязательно признаваться и разделяться всеми членами общества. Она ориентирует общество на завершающий период истории, в котором должно воплотиться совершенное состояние. Во всех тоталитарных режимах все стороны жизни общества - мораль, экономическая эффективность, социальные отношения, политические нормы и т.д. - подчинены идеологии.
2) Монополия на власть единой массовой партии, строящейся по олигархическому признаку и возглавляемой харизматическим лидером.
4) Партийный контроль за средствами массовой информации. Жесткая цензура любой информации, контроль за всеми средствами массовой коммуникации - прессой, радио, кино, литературой и др.
5) Контроль над вооруженными силами.
6) Централизованный контроль экономики и система бюрократического управления экономической деятельностью.
В зависимости от господствующей идеологии тоталитаризм обычно подразделяют на коммунизм, фашизм и национал - социализм.
Коммунизм (социализм) в большей степени, чем другие разновидности тоталитаризма, выражает основные черты этого строя, поскольку предполагает абсолютную власть государства, полное устранение частной собственности и, следовательно, всякой автономии личности.
Фашизм - право - экстремистское политическое движение, возникшее в обстановке революционных процессов, охвативших страны Западной Европы после первой мировой войны и победы революции в России.
Третья разновидность тоталитаризма - национал - социализм. Как реальный политический и общественный строй он возник в Германии в 1933 г.
Тоталитаризм - исторически обреченный строй. Тоталитаризм - закрытое общество, не приспособленное к современному качественному обновлению, учету новых требований непрерывно изменяющегося мира.
Это значение культуры, ее роль и возможности всегда использовались обществом для формирования человека, его воспитания и развития; будучи создана человеком, она выступает как могучее средство его очеловечивания. Но в наше время, ставшее временем парадоксов и неожиданных решений, культура все чаще начинает использоваться как бы не по традиционному назначению, а в целях порою прямо противоположных. Появилось, например, понятие информационных войн, в которых достижения культуры используются узко прицельно, часто в собственно антикультурных, даже античеловечных целях.
И хотя тем самым экономические идеи признаются универсальными и достаточными для описания всех без исключения процессов в мире, тем не менее за пределами экономической реальности остаются не сводимые к ней представления и понятия, которые по-прежнему в той или иной мере способны влиять на облик и содержание глобализационной эпохи.
Именно в культуре, которая фактически охватывает всю полноту жизни современного человека, формируются его представления о мире и самом себе, именно через культуру ему предлагаются и внушаются формы поведения, стереотипы мышления, жизненные идеалы и ценности. В культурном сознании осуществляется и поиск оптимального социального устройства общества, проектирование утопий и антиутопий как моделей желательного, или отвергаемого, или возможного, в силу логического развития тенденций, состояния общественного устройства[2]. И потому именно культура, способная выступать как относительно самостоятельный компонент социальной регуляции, становится объектом пристального внимания со стороны руководителей глобализационного проекта, стремящихся подключить возможности культуры к формированию нужных образов и стереотипов мышления, которые бы помогали укрепить в сознании людей представления о достоинствах нового глобализационного порядка и его ценностях.
И именно процессы, происходящие в культуре глобализационной эпохи, отчетливее всего проявляют реализуемую в практике глобализации тенденцию и могут определить неудачу всего проекта, позволив идентифицировать его как грандиозную антиутопию. Реальность этих процессов не только лишает иллюзий многих прежних сторонников глобализации, но и обозначает рубеж, за которым начинается опасная деградация общества. То, что представляется как глобализация культуры, на самом деле часто становится перерождением культуры в культурный инструмент глобализации, в механизм воспроизводства глобально-гомогенизированного способа сознания.
Здесь следует сказать несколько слов об этой специфической для нашего времени проблеме – проблеме ложной идентификации. Благодаря организации содержания массированного воздействия информационных средств и технологий человек начинает отождествлять себя с теми или иными лицами или группами вопреки действительной собственной социальной и культурной принадлежности. Политические и социальные мифы заставляют его идентифицировать свои интересы с интересами групп и людей, цели которых расходятся с его собственными; человек как бы раздваивается: в своем реальном жизненном бытии он по-прежнему остается со своей референтной группой, а сознанием своим оказывается вписан в систему совсем иных, иногда совершенно чуждых ему взглядов, интересов, представлений, образцов поведения. Это заставляет его участвовать в реализации не просто чужих, но и вредных для него самого программ и целей.
Когда теоретики-культурологи утверждают, что посттрадиционное общество глобализуемого мира есть не общество без традиций, но общество с измененно понимаемыми (оцениваемыми) традициями, то это не просто обычная терминология в постмодернист-ском духе, но война со здравым смыслом, который должен все-таки присутствовать в понятиях, если с их помощью мы хотим что-то прояснить, а не окончательно запутать и затемнить. Нельзя бесследно для качества собственного мышления легкомысленно оперировать логически неправомерными понятиями, которые содержат contradictio in adjecto (внутреннее противоречие).
To же самое относится и к национальной самоидентификации целых народов. И здесь мы видим оперирование разноположенными понятиями, которые призваны затушевать некоторые очевидные вещи. Воздействие американизированной массовой культуры заставляет народы идентифицировать себя с системами иных культур и ценностей, и они начинают активно участвовать в реализации вынужденных, но кажущихся им единственно возможными программ вместо того, чтобы критически пересмотреть их и заменить необходимыми именно им. Таким образом, групповые интересы новой глобальной элиты выдаются за интересы всего населения планеты. А в результате оказывается, что 80 % населения планеты обречено жить в условиях бедности, 15 % – удовлетворительно, и только 5 % – в богатстве, в основном это американцы[13]. Доминирующее положение США легитимировало удобное для них использование в отношениях с другими странами практики двойных стандартов, которая наиболее отчетливо показала, что глобализация осуществляется как хорошо организованная и планомерно развивающаяся игра в одни ворота – в пользу одной страны, стремящейся любым способом к сохранению и упрочению своего статуса.
На фоне заявлений об интеграции в единую мировую культуру происходят два, казалось бы, противоположных процесса: с одной стороны, идет действительное объединение (гомогенизация) культур путем поглощения их в американизированной культурной модели. С другой стороны, параллельно идет дробление (фрагментация) национальных культур, распадение их на отдельные этно-ориентированные локусы, при этом само культурное пространство распадается на множество культурных фрагментов, культура дробится в этих локусах, дробя и сознание. Все это, с одной стороны, увеличивает трудность самоидентификации, с другой – создавая все более дробные социокультурные группы, разрушает единство общества; при видимости единой культуры люди оказываются как никогда разобщены, им все труднее понимать друг друга, сочувствовать другому, поддерживать его; это как бы скопление одинаковых атомов, каждый из которых вращается по своей индивидуальной, не пересекающейся с другими орбите.
Фактически глобализацию достаточно обоснованно можно расценивать как новую изощренную колониальную политику, осуществляемую в том числе и через культурную экспансию, которая готовит, обеспечивает и воспроизводит – с помощью особого воздействия на общественное сознание – экономическую зависимость от глобализирующего центра всего остального глобализируемого мира.
Кроме уже упомянутого фактора – того, что глобализация приобрела фактически форму американизации, тревогу вызывает и то, что крайняя степень материализации всех социальных отношений в ситуации формирующегося глобального рынка, денежная форма их измерения и оценки означают не просто торжество весьма определенного способа устройства общества, но и совершенно иную по отношению к традиционной форму существования и функционирования самой культуры. А это в свою очередь означает в конечном счете и пересмотр самой идеи человека, смысла его пребывания в мире и цели его развития не как собственно биологического[14] вида, но как родового существа. Как уже говорилось, в глобальном обществе экономика из инструмента организации хозяйственной жизни, из технологии отношений в финансовой сфере стремится превратиться и в философию, и в идеологию глобализующегося мира, то есть непосредственно формулировать стратегию и формировать смысл человеческого бытия, а также способ человеческого понимания мира. Происходит коммерциализация всех сфер жизни, что неоправданно с точки зрения общих издержек этого процесса, но представляется абсолютно логичным и неизбежным следствием данной политики; столь же неизбежно это связано с деградацией культуры и падением духовной составляющей жизни общества и отдельных людей, со свертыванием социальных программ. Осуществляется и закрепляется разрыв между экономическими и культурными моделями развития разных обществ, что еще более отяго-щает цивилизационный кризис.
Особой разновидностью информационной войны можно, к сожалению, считать современную массовую культуру, которая повсюду – во Франции, России, Японии – имеет американское лицо и проповедует американский образ жизни, американские ценности, американскую еду, американский характер. Современная мифология, создаваемая по определенным заказам и образцам и реализуемая через образы, активно навязываемые масскультом, не только вытесняет традиционные национальные мифы, обеспечивающие национальное единство, непрерывность национальной культуры и ценностей традиционного образа жизни, но и агрессивно развенчивает их, показывает их ущербность по сравнению с американскими мифами силы и успеха.
В результате мы имеем войну (и не только информационную) как повседневную реальность, ложь – как способ существования, абсурд – как способ организации бытия, как форму осуществления сознания.
Что касается использования культуры в качестве оружия войны за глобализацию, то сама природа культуры такова, что подобные попытки в их форсированной форме могут привести к обратному результату.
Как уже говорилось, глобализация не стала синтезом культур, который позволил бы им обрести новое качество и новое пространство, но проводится с помощью культурного обеспечения в виде унифицированной массовой культуры, что реально привело к обеднению духовного пространства. Известный русский ученый Н. Я. Данилевский еще в середине XIX в. на основе сравнительно-исторического анализа культур пришел к выводу, что нельзя вообще говорить об универсальности культур и в частности считать таковой культуру Запада. Данилевский считал каждую культуру отдельным живым организмом со своей историей и своей системой представлений. Он дал отрицательный ответ относительно единства человечества и возможности единой общечеловеческой культуры. Единства нет, утверждал он, как нет и единонаправленного процесса культурного развития. Поэтому корректнее ставить вопрос не об общечеловеческой культуре, а об общечеловеческом и индивидуальном в каждой культуре.
Общечеловеческая культура, одинаковая для всех народов, невозможна, полагал Л. Н. Гумилев. Человек выжил на Земле благодаря именно различию культур, которое обеспечивало разнообразие форм приспособления к условиям мира, его пластичность. Именно разнообразие культур означает возможность выбора, необходимого в тех или иных условиях, а следовательно, развитие, во-оруженное таким наиболее оптимальным выбором; но нужно, чтобы такой выбор был у человечества.
Культура в силу своей природы и содержания может выступать как мягкое средство и наиболее естественный путь к налаживанию объединения народов, интеграции их в целях реализации программы справедливой бесконфликтной жизни, построенной на основах таких культурных ценностей, как истина и добро. Думается, что стремление к этим ценностям и их реализация не явились бы противопоказанием для идеи прогресса, понимаемого в его аутентичном смысле – как развитие человечества и совершенствование человека, способного строить гармоничные отношения с миром. Но руководители проекта к этому и не стремились, вернее сказать, стремились не к этому.
Страна без глубоких собственных культурных традиций, с исходным составом населения (и соответствующей наследственностью), психоментальная основа которого не предполагает укорененности культурно-этических и нравственных представлений, не может долго использовать количественные факторы вместо качественных. Христианство здесь является поверхностным, это своего рода социальный (а не духовный) ритуал; сам дух протестантизма как местного варианта христианства во многом таков, что это в свое время вынудило Христа изгонять торговцев из храма; философия же прагматизма как родившаяся там и выражающая дух нации закрепляет этот дух в поведении частном и общественном; индивидуализм в крайних формах закрепляет нежелание считаться с кем-либо, тем более если тот окажется в чем-то слабее. Сила, выступающая в разных аспектах и обличиях, становится доминирующим фактором при решении всех проблем, включая культурные. Для регуляции и регламентации ее проявлений и контроля над ними используется система правовых институтов, которыми так гордится Америка, но которые для нее есть единственная возможность создать систему формальных сдержек, способную обеспечивать нормальное функционирование общества. В других обществах, с иными традициями и приоритетами, роль подобных сдержек выполняют религия, как в Израиле или исламских странах, ритуал и порядок, как, например, в Японии или Китае, бытовая культура, совесть, дух коллективизма, не дающий индивидуализму стать угрозой для благополучия остальных, и т. д.
В целом можно сказать, что осуществление проекта глобализации, если он вполне удастся, станет угрозой краха метафизического мегапроекта человека.
[1] Самымобщим, как бы родовым, ибо в настоящее время специалисты-культурологи насчитывают более 2 тысяч различных ее определений.
[2] Это имеет отношение не только к России, в которой традиционно конституирующую роль в социальном развитии всегда играл именно культурный параметр и потому здесь деградационные процессы в культуре не только не могут быть скомпенсированы какими-то экономическими успехами, но именно и не позволят этим успехам состояться вообще (что мы и наблюдаем).
[3] Бжезинский, З. Геостратегия для Европы // Независимая газета. – 1999. – 24 октября.
[4] Он же. Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство. – М., 2005. – С. 235.
Пожалуй, сложно найти наиболее разносторонние понятия, чем культура и власть. И в то же время они неразрывно связываются между собой на протяжении многих столетий. В древности власть была неразрывно связана с культурой, существовавшей в обществе, все решения принимались на осове порядков и обычаев, заложенных у народа. Позже, власть все дальше отходила от культуры: чем деспотичней был человек, имевший власть над другими, тем больше он отдалялся от культуры народа. На протяжении многих десятилетий на разных этапах развития управления власть и культура соотносились совершенно по разному.
В целом, само понятие культура означает систему ценностей, жизненных представлений, образцов поведения, норм, совокупность способов и приемов человеческой деятельности, передаваемых последующим поколениям. Она включает в себя нематериальную культуру - созданные человеком ценности, верования, символы, нормы, обычаи и установленные принципы, и материальную культуру - физические артефакты или предметы - каменные топоры, компьютеры, набедренные повязки, смокинги, автомобили, картины.
культура как на совокупности духовных ценностей, определяющих поведение общества, устанавливающих нормы и обычаи.
Благодаря культуре у индивида образуется определенная система общих мировоззренческих представлений, на основе которой он может строить и контролировать свои действия. Наличие у множества индивидов сходных однопорядковых представлений и делает возможным существования общества как единого целого. Кроме того, культура дает возможность ориентироваться в социальном мире, так как снабжает человека системой "указателей" - запретов, поощрений. Подобные указатели - это социальные нормы (обычаи, нравы, законы), ценности, символы и язык.
Живя в обществе, человек должен понимать, какие действия общество дозволяет, а какие нет.
В самом широком смысле слова власть – это способность и возможность осуществлять свою волю, оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение людей с помощью какого-либо средства – авторитета, права, насилия. В таком аспекте власть бывает экономическая, политическая, государственная, семейная и прочая. Такой подход также требует разграничения классовой, групповой и личной власти, которые переплетаются между собой, но не сводятся друг к другу.
Об авторе: Владимир Олегович Семенов - заместитель председателя комитета Госдумы по культуре и туризму.
Один английский остроумец заметил: "Культура - это приблизительно все то, что делаем мы и чего не делают обезьяны". Формула эта при всей парадоксальности имеет и дополнительную составляющую, которая обозначается кратким, но перетягивающим многие длинные слова термином - "власть". Взаимоотношения власти и культуры всегда определяли степень цивилизованности любого общества и его способность к саморазвитию. Правда, нередко эта степень регламентировалась чисто нормативными актами и рекомендациями подыгрывающих власти "мастеров культуры".
В наши дни примером взаимоотношений власти и культуры вроде бы должны служить регулярные встречи Владимира Путина с отечественными служителями муз. Действительно, встречаться с деятелями культуры президент любит и умеет. Однако невооруженным глазом видно, что персоны, выбранные для исторических бесед в Кремле, по сути дела, дублируют недавно утвержденный состав Совета по культуре при президенте РФ. Нет спора, такой Совет необходим. Однако не показывает ли его состав, что власть (да и общество) апеллирует только к тем деятелям культуры, которые были на виду и 20 лет назад, чья общественная значимость и знаковость более принадлежат литературным хрестоматиям?
Естественно, каждый член Совета исподволь призван выполнять демонстрационную функцию: традиционно включаемый во все жюри, президиумы и советы Никита Михалков олицетворяет имперско-монархическую составляющую нашей невыработанной идеологии. Представитель эстрады Геннадий Хазанов уравновешивает монархизм активным демократизмом. Ему в помощь дан Олег Табаков, чей кот Матроскин признан провозвестником перестройки в экономике. Левый фланг укреплен с помощью Николая Губенко. От шоу-бизнеса - на этот раз Николай Расторгуев. В последний состав Совета вошел представитель отечественной моды Валентин Юдашкин. И для разнообразия этот хрестоматийный сироп разбавлен актером Евгением Мироновым. По сути, состав Совета по культуре показывает культурный уровень власти. Впрочем, его можно воспринимать и как выжимку из стереотипов и околокультурных взглядов президентского окружения.
Речь не о том, что у нас нет новой культуры. Такая культура, безусловно, есть. В литературе явно влияние Людмилы Улицкой, Владимира Сорокина и Татьяны Толстой (представляете, каким бы противовесом служила она на заседаниях Совета Никите Михалкову?). Молодая культура нынче представлена и танцором Николаем Цискаридзе, и культовой молодежной певицей Земфирой, и композитором Леонидом Десятниковым, и кинорежиссерами Алексеем Балабановым, Романом Качановым и Иваном Охлобыстиным, и архитектором Михаилом Хазановым, и другими выдающимися художниками. Но ни одного из этих имен мы не найдем ни в каких советах.
Культура является цементирующим началом общества. В современной российской ситуации именно она призвана формировать идеологию государства и в отсутствии таковой заменять ее. В разные времена, в разных государствах при разных режимах ее олицетворяли фигуры, привечаемые этими режимами. Так было всегда - для нацистов существовала своя (имперская) культура, для советской власти - своя. То, что сегодня олицетворением нашей культуры является на сцене певец Николай Басков, в изобразительном искусстве Зураб Церетели, Илья Глазунов, Александр Шилов, как и то, что власть не включает в государственный и общественный "оборот" новые имена, показывает убожество нашего чиновничества и сулит безрадостные перспективы формируемой будущей идеологии.
Известно, что в Европе все новое в координатах духа и идеологии рождается левыми интеллектуалами. Находясь в оппозиции к власти, именно они, как ни странно, давали подпитку политической и общественной жизни, официальной идеологии - и тем самым опосредованно, а то и напрямую работали на идею патриотизма. Пикассо, Камю, Элюар, Сартр стали знаменем французской официальной идеологии, несмотря на свои левые и радикальные увлечения. По определению радикализм присущ большей частью молодежи. Нельзя зацикливаться на именах прошлого, отдавая им, конечно, безусловную дань уважения.
Разумеется, без прошлого и его носителей не будет будущего, но умная власть всегда умела улавливать и опережать логику времени - и Совет по культуре при президенте РФ призван вырабатывать основы будущей идеологии, завтрашней культуры. Нельзя смотреть сквозь траченные молью шоры на культуру, продолжая разделять ее на официальную и неофициальную. С грустью приходится констатировать, что у нас сформировались целые списки "придворных" деятелей культуры: на государственном уровне, в него, кроме вышеупомянутых, входят Лев Лещенко, Людмила Зыкина, Надежда Бабкина. На столичном уровне - добавляются, конечно, Олег Газманов и Юлиан. Конечно, это можно назвать протекционизмом власти в отношении к культуре. Но, как показывает пример цивилизованных государств, протекционизм в такой деликатном деле, как культура, не должен подменяться диктатом и, как правило, ограничивается материальной помощью художникам.
В нашем случае власть и чиновники продолжают определять лицо культуры, формируют ее представительские органы, дифференцированную политику в отношении "любимчиков" и "изгоев" (за счет молодежи, разумеется) - вплоть до содержания программ на ТВ. Не случайно уже несколько лет при молчаливом одобрении власти в Думе коммунистами дебатируется предложение создать Совет по нравственности, куда бы входили чиновники (видимо, с особым нюхом на нравственность), которые бы определяли, что нравственно, а что нет. По сути, речь идет о реанимации цензуры и о введении системы запретов. Впрочем, покойный Юрий Лотман заметил: "Культура начинается с запретов". Может быть, в случае реализации "запретительных" и "определительных" позывов коммунистов и вкупе с ними госчиновников в сфере культуры наши служители муз и получат стимул для развития и расцвета. Однако мне хотелось бы считать слова Лотмана одним из парадоксов, за которым мыслители в России всегда скрывали свой пессимистический оптимизм.
Читайте также: