Угрозы мировой гегемонии сша кратко
Обновлено: 28.06.2024
Тот факт, что 35 мировых держав отказались поддержать антироссийскую резолюцию в ООН, может означать только одно: мир начал прозревать и увидел в России символ сопротивления США как источнику зла.
При голосовании по антирусской резолюции в ООН произошёл скандал. Против её принятия проголосовали пять стран и целых 35 воздержались. Как пишет издание National Interest, демарш столь большого количества стран, отказавшихся поддержать резолюцию против нашей страны, стал тревожным знаком для США.
С этим абсолютно согласен политолог Фёдор Бирюков: он считает, что такие результаты голосования вполне логичны, учитывая, сколь агрессивную внешнюю политику ведут США при своём якобы демократическом правительстве.
"Если в прошлом веке они могли это оправдывать какими-то новыми благами для государств, которые они окучивают, то сегодня всем абсолютно ясно, что США преследуют исключительно свои даже не национальные, а олигархические интересы, поскольку даже для народа Америки это невыгодно", - подчеркнул эксперт в разговоре с Царьградом.
США ничего, кроме проблем и новых войн, не могут предложить миру, добавил политолог. Именно поэтому в мире и зреет заговор против самодурства Белого дома.
Для блока НАТО у США одна политика: давайте больше денег. Больше денег НАТО - значит, больше денег Дяде Сэму. И поэтому постепенно растёт такая мировая фронда против США. Пока это выливается в такие бумажные варианты, но в дальнейшем, я думаю, будут и более действенные методы борьбы с американской гегемонией, которая аболютно устарела, архаична и не интересна никому,
Единственное, чем могут США ещё шантажировать какие-то страны, - это санкционная политика, отметил наш собеседник, но ситуация с Россией чётко показала, что с нами она не работает. И именно Россия сейчас является для мира символом сопротивления этому устаревшему порядку, заключил эксперт.
А по словам доцента департамента массовых коммуникаций и медиабизнеса финансового университета при правительстве России Геворга Мирзаяна, постулат о том, что весь мир против нас, является мифом и обманом. "Если мы посмотрим на карту, мы поймём, что "весь мир", который якобы против России, по факту всем миром не является, - подчеркнул он в комментарии Царьграду. - По факту это лишь ряд западных стран, которые выступают против того, что делает Москва. Остальные либо нейтральны, либо, наоборот, нас поддерживают, потому что мы бросили вызов США".
То есть в какой-то степени Россия, напротив, - этакий мировой герой, борющийся за добро и справедливость, считает политолог. Он добавил, что часть тех государств, которые поддержали резолюцию против России, на самом деле тоже на стороне нашего государства, но опасаются вызвать гнев США.
Подписывайтесь на канал "Царьград" в Яндекс.Дзен
и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.
Глобальная гегемония в американском веке была не стечением обстоятельств, а преднамеренным выбором внешнеполитической элиты.
Историки выдвинули различные интерпретации того, как и почему это произошло: во-первых, Америка всегда была неудержимой нацией, экспансионистские импульсы которой предвещали ее гегемонистские амбиции; во-вторых, при всех своих ресурсах и мощи у нее не было другого выбора, кроме как принять вызов глобальной стабильности.
Здесь возникает любопытная ситуация, поскольку Вертхайм прослеживает восприятия и рекомендации выдающихся мыслителей, изо всех сил пытающихся не отставать от постоянно меняющегося мира. Не успели они выработать великую стратегию будущего, которое они предполагали для Америки, как оно казалось смыто новыми мощными событиями. В конце концов, эти мыслители пришли к выводу, что они могут уверенно предсказать лишь один сценарий: сценарий мирового первенства Америки.
В конечном итоге, это нашло свое выражение в вильсоновском энтузиазме, который наиболее ярко проявился во время Первой мировой войны, когда интеллектуалы и политики (во главе с самим Вильсоном) сформулировали концепцию ликвидации войны посредством разоружения, сформировали антивоенное общественное мнение и создали глобальные организации, такие как Лига Наций, чрезвычайно важная для самого Вильсона.
Предполагалось, что мирное взаимодействие и разрешение транснациональных споров заменят националистические порывы и попытки изменить баланс сил, что обеспечит глобальному сообществу благополучие и процветание.
Как утверждает Вертхайм, это было фундаментальным взглядом на внешнюю политику Америки на протяжении первых полутора веков, вплоть до решения Вильсона вовлечь Америку в Первую мировую войну вместе с союзниками.
Затем последовала Вторая мировая война в Европе, поставившая перед американскими стратегами задачу разработать то, что казалось новым мировым порядком. Когда Гитлер завоевал Францию и развернул решительную борьбу по уничтожению оборонительной авиации Великобритании, готовя вторжение на остров, американские стратеги приняли оперативные меры в ответ на полное доминирование нацистской Германии в Европе.
Возможно, Америка могла бы ограничить свою сферу влияния и центральную торговую зону Западным полушарием, включая Гренландию и Канаду, и охватить всю или большую часть Южной Америки. Однако вскоре стало ясно, что такая зона вряд ли сможет дать нужные ресурсы экономике США. Даже добавление обширной части Азии, возможно, включая мощную и агрессивную Японию (колоссальная дипломатическая задача!), не решит экономических проблем, но при этом создаст новые геополитические трудности. Стратеги зашли в тупик.
После того как Гитлеру не удалось добиться господства над британским небом, что поставило крест на любой непосредственной перспективе вторжения и, казалось бы, стало спасением для Британской империи, возникла новая концепция: объединить Западное полушарие с Тихоокеанским бассейном и Британской империей в обширную территорию, охватывающую почти весь не-немецкий мир.
Таким образом, мы видим из рассказа Вертхайма, как небольшая группа своенравных мыслителей еще в годы хаоса Второй мировой войны захватила интеллектуальную повестку и преобразовала внутреннюю интернационалистскую философию страны в нечто совершенно иное, несовместимое с традиционным американизмом, а именно – в силовую политику и стремление к мировому господству.
Несомненно, многие противники внешнеполитической агрессивности современных республиканских неоконсерваторов и демократических сторонников гуманитарных интервенций оценят Вертхайма как надежного союзника в их деле. Но им следует понимать, что он строит свои рассуждения на сомнительных предпосылках.
Джордж Вашингтон не был предшественником Вудро Вильсона, и предупреждение о недопустимости создания союзов примерно в 1797 году не может быть логически приравнено к защите мирового правительства в 1919 году.
Он утверждает, что мы не должны рассматривать экспансионистское рвение Америки при Джеймсе Полке в 1840-х годах как проявление силовой политики, потому что, в конце концов, Соединенные Штаты просто укрепляли позиции на своем собственном континенте, избегая приобретения Кубы или всей Мексики (в отличие от поглощения всего лишь половины Мексики в наступательной войне). Но когда в истории крупная держава, укрепив свои границы, остановилась на этом? Так ли поступил Рим? Османы? Англичане? Америка – не исключение.
Последняя часть этого утверждения неверна. Америка создала свой военно-морской флот как раз вовремя, чтобы уничтожить Тихоокеанский и Атлантический флот Испании, выгнать эту умирающую империю из Карибского моря, освободить Кубу от испанского владычества и захватить Филиппины, Гуам и Пуэрто-Рико.
Если это не силовая политика, то этот термин не имеет значения. Почему Соединенные Штаты аннексировали стратегические острова Гавайи, с которых Америка могла проецировать силу далеко в Азию? И почему США построили Панамский канал, что позволило им быстрее сосредоточить больше военно-морской огневой мощи в большем количестве мест?
Нет, Америка не была рождена как мягкий инструмент мира, предназначенный для успокоения международных конфликтов с помощью средств, никогда ранее не использовавшихся в каких-либо успешных примерах истории человечества. Америка родилась, как и любая другая нация, в мире конфликтов и опасностей, сотрясаемом водоворотами мощи, амбиций и потенциально враждебных сил.
Страна оказалась удивительно умелой, как и ее родная нация, в искусстве опоры на собственные силы, самообороны, народного правления и экспансионизма. Поэтому было естественно, что, когда мир перевернулся и привычный баланс сил был нарушен, эти американские стратеги восприняли мощь США как величайшую надежду на стабильность в мире, а также как самую большую надежду на безопасность самих Соединенных Штатов.
Вертхайм прав, утверждая, что нынешние безрассудства внешней политики Америки являются продуктом настойчивого стремления ее лидеров придерживаться тех же идей, которые родились в умах людей, занимавшихся стратегическим планированием еще в 1940-х годах. Но, пытаясь рассказать историю становления могущества Америки, он понимает ее лишь частично.
В течение последних двух лет американская гегемония пришла к концу. Эра господства США была короткой и бурной, длилась около трех десятилетий и была отмечена двумя, можно сказать, переломными моментами. Она началась с падения берлинской стены в 1989 году. Началом ее конца стало другое крушение — Ирак 2003 года, за которым последовал медленный упадок. Но потеряли ли Соединенные Штаты особый статус под влиянием внешних причин, или сам Вашингтон ускорил свое падение плохими привычками и поведением? Этот вопрос предстоит решить историкам в будущем. А пока, в это время и с этой точки зрения, можно делать лишь предварительные выводы.
Как и в случае с другими смертями, к этой привело множество факторов. В международной системе действовали глубокие структурные силы, которые неумолимо подточили бы господство любого государства, которое сосредоточило в себе такую власть. В случае с Америкой, однако, смерть наступила в результате политики Вашингтона, который — со своей беспрецедентной позиции — неверно распоряжался своим превосходством и злоупотреблял властью, теряя союзников и ободряя врагов. А теперь, при администрации Трампа, Соединенные Штаты, похоже, утратили интерес ко всему и веру в идеи и цели, вдохновлявшие их на международной арене целых три четверти века.
Начало конца
После 11 сентября Вашингтон принял важные, последовательные решения, которые продолжают оказывать на него влияние, но они были приняты поспешно и в страхе. Казалось, ему грозит смертельная опасность: нужно было сделать все возможное, чтобы защитить себя — от вторжения в Ирак до непомерного увеличения расходов на внутреннюю безопасность и применения пыток. Остальной мир видел страну, которая столкнулась с терроризмом, с которым другие жили многие годы, но заметалась, словно раненый лев, нарушая международные договоренности и нормы. За первые два года администрация Джорджа Буша вышла из большего количества международных соглашений, чем любая предыдущая администрация. (Несомненно, этот рекорд был побит при президенте Дональде Трампе.) Поведение Америки за границей во время администрации Буша подорвало моральный и политический авторитет Соединенных Штатов, поскольку давние союзники, такие как Канада и Франция, совершенно не готовы были принять сущность, внутреннее содержание и стиль их внешней политики.
Мяч в свои ворота
Так что же подорвало господство Америки — появление новых претендентов или усталость империи? Как это бывает с любым большим и сложным историческим явлением, вероятно, все вместе. Подъем Китая был одним из тех тектонических сдвигов в жизни международного сообщества, которые подорвали бы неоспоримое превосходство любого гегемона, какой бы искусной ни была его дипломатия. С возвращением России, однако, дело обстояло сложнее. Сегодня уже не все помнят, что в начале 1990-х годов российские лидеры были полны решимости превратить свою страну в либеральную демократию, европейское государство и своего рода союзника Запада. Эдуард Шеварднадзе, который был министром иностранных дел в последние годы существования Советского Союза, поддержал войну Соединенных Штатов против Ирака в 1990-1991 годах. А после распада Советского Союза первый министр иностранных дел России Андрей Козырев стал еще более горячим либералом, интернационалистом и энергичным сторонником прав человека.
Здесь можно провести аналогию с Соединенными Штатами. Если бы страна более последовательно преследовала более широкий круг интересов и идей, она могла бы продлить свое влияние на десятилетия вперед (пусть и в другой форме). Правило расширения либеральной гегемонии кажется простым: быть более либеральным и менее властным. Но слишком часто и слишком очевидным образом Вашингтон преследовал собственные узкие интересы, отталкивая союзников и распаляя противников. В отличие от Соединенного Королевства в конце его господства, Соединенные Штаты не обанкротились и не превратились в чрезмерно раздутую империю. Они остаются единственной в своем роде, самой могущественной страной на планете. Они будут продолжать оказывать огромное влияние на мир, больше, чем любая другая страна. Но они больше не будут доминировать в международной системе, как это было в течение почти трех десятилетий.
Соединённые Штаты медленно, но верно утрачивают мировую гегемонию. Большинство крупных государств, которые долгое время были верными союзниками и входили в орбиту влияния Америки, уже не просто брыкаются и фиглярничают, но всё чаще действуют, не считаясь с указаниями вашингтонских шефов.
Агрессивный проамериканский военно-политический блок НАТО — традиционный столп внешней политики США — раздирается противоречиями между его членами. И не только между лидером альянса и другими участниками, как в ситуации с закупкой С-400 или демарша Франции касательно AUKUS. Так, в 2020 году Греция и Турция оказались на пороге войны, а Франция направила флот и авиацию в Средиземное море для поддержки греков.
Более того, последние годы сдувается миф о военно-техническом превосходстве американской военщины. Оказалось, что, несмотря на колоссальное финансирование, в наиболее перспективных направлениях развития вооружения у них или нет преимущества, или оно спорное. Сами американские военные периодически ноют, что потенциальные противники опережают США в информационных, гиперзвуковых и беспилотных технологиях. А если исключить из экспортных поставок американских вооружений Саудовскую Аравию, которая уже несколько лет позорится в Йемене, проигрывая хуситам в шлёпках, то видно, что интерес к продукции заокеанской ВПК всё больше охладевает.
Американцам всё сложнее удерживать гегемонию даже в западном мире, учитывая провалы и проблемы в этих важнейших сферах — экспорт влияния через цветные революции, дипломатия, военный блок и вооружение. Правительства и политические силы разных стран ставят на карандаш не только каждое спотыкание и каждую оговорку Байдена, но и каждую неудачу международной политики США. Страх переходит в опасение, а опасение переходит в неуважение и игнорирование. А для империи нет большего риска, чем неуважение и снятие со счетов.
Привычка доминировать
У американских политиков и американской олигархии давно сложилась привычка мирового доминирования. Обычно в литературе гегемонистская роль США объясняется просто — Америка победила СССР в холодной войне, поэтому осталась единственной сверхдержавой. Мир из двуполярного естественным образом сделался однополярным. Но вопрос следует поставить несколько глубже — почему США удалось занять центральное место в западном мире при противостоянии с СССР?
Последний бросок раненого зверя
Нет сомнений, что главным регионом, который американцы рассматривают на своих стратегических глобусах, является Азия, потому что главные противники США находятся именно там. Наиболее вероятными сценариями являются война на корейском полуострове и разжигание военного конфликта в тайваньском проливе. Они оба предполагают ядерную развязку в локальном масштабе.
Читайте также: