Учение о страдании кратко
Обновлено: 28.06.2024
Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики . Под редакцией А.А. Ивина . 2004 .
Марксизм, вскрывая источник социальных бедствий в классово антагонистич. формациях, разоблачает апо-логетич. направленность концепций, которые мистифицируют С. и приписывают ему непреодолимый характер. Вместе с тем марксизм отвергает безответственно-оптимистич. утопии всеобщего счастья и открывает перспективу реальной борьбы за справедливое обществ. устройство, в котором человек обретает себя как творец своей судьбы. Марксистско-ленинская этика, высоко оценивая гуманизм морального требования сострадания, выступает против его абсолютизирования, превращения в абстрактный принцип, оторванный от условий классовой борьбы и реальных социальных отношений.
Map к с К. и Энгельс Ф., Святое семейство, Соч., т. 2; Очерк истории этики, М., 1969 ; Аверинцев С. С., Унижение и достоинство человека, в его кн.: Поэтика ранне-визант. литературы, М., 1977 ; Jaspers К., Psychologie des Weltanschauungen, В., 19222; Mensсhing G., Die Bedeutung des Leidens im Buddhismus und Christentum, В., 19302.
Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия . Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов . 1983 .
Философский энциклопедический словарь . 2010 .
СТРАДАНИЕ — претерпевание, противоположность деятельности; состояние боли, болезни, горя, печали, страха, тоски и тревоги. Идея страдания живых существ, включенных в бесконечную цепь перерождений (сансара), лежит в основе традиции древнеиндийского умозрения, прежде всего буддизма (т. н. “четыре благородные истины” Будды), считающего главной психологической причиной страдания эмоциональную привязанность человека к преходящим вещам и видящего путь к преодолению страдания и освобождению от сансары в достижении отрешенности и бесстрастия. Для античного мировосприятия вопрос о смысле (цели, оправданности) страдания почти невозможен (ср., однако, представление Эсхила о том, что через страдание Зевс учит человека мудрости). Страдание выпадает на долю человека по закону, безразличному к отдельному лицу (рок). Классическая античная философская мысль следует идеалу “невозмутимости духа”. Так, Сократ стремится даже перед лицом смертельной опасности не унизить себя, делая что-нибудь “рабское” (Платон. Апология Сократа 38 d). Этот же идеал выражен в определении Аристотелем катарсической сути трагедии, которая предполагает действие, совершающее “путем сострадания и страха очищение подобных аффектов” (Аристотель. Об искусстве поэзии 1449 b).
В рамках иудео-христианской религиозной традиции страдание осмыслялось как божественная кара за грехи, как непременная принадлежность несовершенного тварного мира. Ветхозаветное переживание страдания негативно (страдание — свидетельство богооставленности человека). В христианстве искупительная жертва Христа делает страдание залогом спасения. Самое страшное зло — мученическая смерть Христа — сердцевина христианской надежды. Апостол Павел утверждает: “. мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, для Еллинов безумие. ” (1 Кор. 1, 23). В “Страстях Христовых” сосредоточено все возможное человеческое страдание от предательства до богооставленности. Искупительным является то страдание, которое отдано Христу, т. е. сострадание, так как он соединил муки всех людей. Те, кто измучены страданием, благодаря вере входят через сострадал ние в спасительное таинство “Страстей Христовых”. Парадокс веры, становясь у Августина основанием историософской доктрины, приводит к синтезу догматов свободы воли и провиденциального присутствия Бога в преисполненной эяа и страдания жизни людей, в истории “града земного”. В результате утверждается направленность единого исторического процесса, в котором обнаруживается провиденциальный смысл духовного и социального кризиса и гибели Рима и античного мира в целом, а также связанного с этим человеческого страдания. С точки зрения Августина, история разомкнута жертвой Христа, которая дала начальную точку отсчета Новому времени. В свете Нового завета история предстает как процесс, направленный к спасению человека; она содержит в себе направление следования—восхождения, в котором Бог — цель, человек — путь (Августин. О Граде Божием, XI, 2). Средневековая христианская мистика расценивает страдание как знак любви Бога к человеку: “Страдание — та лошадка, которая быстрее всего привезет нас к совершенству”, — утверждает Майстер Экхарт. Позднее Лютер, возражая Эразму Роттердамскому (который полагал, чтосвободная воля самого человека “может оставаться правильной”, так как “разум затемнен [грехом], но не погашен”), настаивает на несоизмеримости божественного провиденциального разума и человеческого рационального выбора и произволения, и тем самым — на мистериально-искупительном значении страдания: “Если бы я мог хоть каким-нибудь образом уразуметь, как это Бог милосердный и справедливый являет нам столько гнева и несправедливости, то не было бы нужды в вере. Ныне, когда понять этого нельзя, как раз есть место обучению вере, и это следует проповедовать и возвещать. А именно то, что когда Бог убивает, то Он учит вере в жизнь”.
Рационализм Нового времени объявляет страдание следствием неадекватного знания (Спиноза, Лейбниц). Сострадание оценивается по-разному в зависимости от того, видят ли в нем эгоистическую основу (Декарт, Гоббс, Спиноза) или рас.сматривают как подлинное чувство (Ф. Хатчесон, Д. Юм, А Смит, утилитаризм, Руссо). С точки зрения Канта, сострадание имеет ограниченную моральную ценность: как долг че
ловечности его следует культивировать, но само по себе оно несвободно, пассивно, иррационально, “легально”, т. е. не противоречит требованиям морали, но слепо, неразумно, а потому неморально.
Вместе с тем еще во 2-й пол. 18 в. намечается возможность переоценки страдания. Это связано, в частности, с преодолением запрета на миметическое воспроизведение в поэзии безобразного, отвратительного и страшного, напр., хищных зверей и трупов, как того, в чем “душа наша не видит. никакой примеси удовольствия” (Лессинг. Лаокоон, XXIV—XXV). Но уже в “Вертере” Гёте в описании самоубийства героя происходит деконструкция данной связующе-нормативной схемы мимесиса: “Когда к несчастному пришел врач, он нашел его безнадежным; пульс еще бился, все члены были парализованы. Он выстрелил себе в голову над правым глазом; мозг вытек наружу. Ему сделали обильное кровопускание из руки. Кровь текла, он все еще дышал”.
Шопенгауэр подчеркивает искупительный смысл страдания, объявляя основанием морали сострадание. При это он полагает, что “нравственная пружина” должна быть “эмпирической”, т. е. сильно и непосредственно действующей и преодолевающей мощные эгоистические побуждения. Он видит в сострадании опыт мистического непосредственного проникновения в чужое “Я”, слияния с ним, ведущего к познанию тождественности всего сущего. Нищие считает страдание условием душевного величия, хотя и лишает его какого-либо искупительного смысла и отвергает сострадание как депрессивное состояние, умаляющее ценность жизни. В экзистенциализме структура “подлинного бытия”, “экзистенции”, открывается через страдание (“страх” Хайдеггера, “пограничные ситуации” Ясперса). Опыт 20 в. делает непопулярным наивный раннебуржуазный оптимизм и гедонизм, видевший в страдании некое недоразумение. Непроясненное страдание утратившего самого себя “абсурдного” человека (абсурд, по словам Камю, — это “состояние души, когда пустота становится красноречивой, когда рвется цепь каждодневных действий, и сердце впустую ищет утраченное звено”) становится исходной интуицией философии и искусства. В современной культуре образ конечного человеческого бытия “дается как опыт смерти. немыслимой мысли” (М. Фуко). Одной из существенных характеристик культуры постмодерна становится страх перед будущим и перед принятием решения, поскольку утрачивается культурный контекст научно-технической цивилизации.
Лит.: Очерк истории этики. М., 1969; Швейцер А. Культура и этика. М., 1973; Аверинцев С. С. Унижение и достоинство человека.— В кн.: Он же. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977; Льюис К. С. Страдание. М„ 1991; Страдание,— В кн.: Словарь библейского богословия. Брюссель, 1990; Козловски П. Культура постмодерна: общественно-культурные последствия технического развития. М., 1997; Guard'iniR. Das Ende der Neuzeit. Basel (Hess), 1950; Jaspers K. Psychologie der Weltanschauungen. B., 1922; MenschingG. Die Bedeutung des Leidens im Buddhismus und Christentum. B., 1930.
Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль . Под редакцией В. С. Стёпина . 2001 .
благострадание, боль, голгофа, казнь, каторга, крест, маета, мука, мука мученическая, мука мученская, мучение, мытарство, пассион, патема, патерба, полипатия, пытка, скорбь, скрежет зубовный, терзание, частушка
Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики . Под редакцией А.А. Ивина . 2004 .
Марксизм, вскрывая источник социальных бедствий в классово антагонистич. формациях, разоблачает апо-логетич. направленность концепций, которые мистифицируют С. и приписывают ему непреодолимый характер. Вместе с тем марксизм отвергает безответственно-оптимистич. утопии всеобщего счастья и открывает перспективу реальной борьбы за справедливое обществ. устройство, в котором человек обретает себя как творец своей судьбы. Марксистско-ленинская этика, высоко оценивая гуманизм морального требования сострадания, выступает против его абсолютизирования, превращения в абстрактный принцип, оторванный от условий классовой борьбы и реальных социальных отношений.
Map к с К. и Энгельс Ф., Святое семейство, Соч., т. 2; Очерк истории этики, М., 1969 ; Аверинцев С. С., Унижение и достоинство человека, в его кн.: Поэтика ранне-визант. литературы, М., 1977 ; Jaspers К., Psychologie des Weltanschauungen, В., 19222; Mensсhing G., Die Bedeutung des Leidens im Buddhismus und Christentum, В., 19302.
Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия . Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов . 1983 .
Философский энциклопедический словарь . 2010 .
СТРАДАНИЕ — претерпевание, противоположность деятельности; состояние боли, болезни, горя, печали, страха, тоски и тревоги. Идея страдания живых существ, включенных в бесконечную цепь перерождений (сансара), лежит в основе традиции древнеиндийского умозрения, прежде всего буддизма (т. н. “четыре благородные истины” Будды), считающего главной психологической причиной страдания эмоциональную привязанность человека к преходящим вещам и видящего путь к преодолению страдания и освобождению от сансары в достижении отрешенности и бесстрастия. Для античного мировосприятия вопрос о смысле (цели, оправданности) страдания почти невозможен (ср., однако, представление Эсхила о том, что через страдание Зевс учит человека мудрости). Страдание выпадает на долю человека по закону, безразличному к отдельному лицу (рок). Классическая античная философская мысль следует идеалу “невозмутимости духа”. Так, Сократ стремится даже перед лицом смертельной опасности не унизить себя, делая что-нибудь “рабское” (Платон. Апология Сократа 38 d). Этот же идеал выражен в определении Аристотелем катарсической сути трагедии, которая предполагает действие, совершающее “путем сострадания и страха очищение подобных аффектов” (Аристотель. Об искусстве поэзии 1449 b).
В рамках иудео-христианской религиозной традиции страдание осмыслялось как божественная кара за грехи, как непременная принадлежность несовершенного тварного мира. Ветхозаветное переживание страдания негативно (страдание — свидетельство богооставленности человека). В христианстве искупительная жертва Христа делает страдание залогом спасения. Самое страшное зло — мученическая смерть Христа — сердцевина христианской надежды. Апостол Павел утверждает: “. мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, для Еллинов безумие. ” (1 Кор. 1, 23). В “Страстях Христовых” сосредоточено все возможное человеческое страдание от предательства до богооставленности. Искупительным является то страдание, которое отдано Христу, т. е. сострадание, так как он соединил муки всех людей. Те, кто измучены страданием, благодаря вере входят через сострадал ние в спасительное таинство “Страстей Христовых”. Парадокс веры, становясь у Августина основанием историософской доктрины, приводит к синтезу догматов свободы воли и провиденциального присутствия Бога в преисполненной эяа и страдания жизни людей, в истории “града земного”. В результате утверждается направленность единого исторического процесса, в котором обнаруживается провиденциальный смысл духовного и социального кризиса и гибели Рима и античного мира в целом, а также связанного с этим человеческого страдания. С точки зрения Августина, история разомкнута жертвой Христа, которая дала начальную точку отсчета Новому времени. В свете Нового завета история предстает как процесс, направленный к спасению человека; она содержит в себе направление следования—восхождения, в котором Бог — цель, человек — путь (Августин. О Граде Божием, XI, 2). Средневековая христианская мистика расценивает страдание как знак любви Бога к человеку: “Страдание — та лошадка, которая быстрее всего привезет нас к совершенству”, — утверждает Майстер Экхарт. Позднее Лютер, возражая Эразму Роттердамскому (который полагал, чтосвободная воля самого человека “может оставаться правильной”, так как “разум затемнен [грехом], но не погашен”), настаивает на несоизмеримости божественного провиденциального разума и человеческого рационального выбора и произволения, и тем самым — на мистериально-искупительном значении страдания: “Если бы я мог хоть каким-нибудь образом уразуметь, как это Бог милосердный и справедливый являет нам столько гнева и несправедливости, то не было бы нужды в вере. Ныне, когда понять этого нельзя, как раз есть место обучению вере, и это следует проповедовать и возвещать. А именно то, что когда Бог убивает, то Он учит вере в жизнь”.
Рационализм Нового времени объявляет страдание следствием неадекватного знания (Спиноза, Лейбниц). Сострадание оценивается по-разному в зависимости от того, видят ли в нем эгоистическую основу (Декарт, Гоббс, Спиноза) или рас.сматривают как подлинное чувство (Ф. Хатчесон, Д. Юм, А Смит, утилитаризм, Руссо). С точки зрения Канта, сострадание имеет ограниченную моральную ценность: как долг че
ловечности его следует культивировать, но само по себе оно несвободно, пассивно, иррационально, “легально”, т. е. не противоречит требованиям морали, но слепо, неразумно, а потому неморально.
Вместе с тем еще во 2-й пол. 18 в. намечается возможность переоценки страдания. Это связано, в частности, с преодолением запрета на миметическое воспроизведение в поэзии безобразного, отвратительного и страшного, напр., хищных зверей и трупов, как того, в чем “душа наша не видит. никакой примеси удовольствия” (Лессинг. Лаокоон, XXIV—XXV). Но уже в “Вертере” Гёте в описании самоубийства героя происходит деконструкция данной связующе-нормативной схемы мимесиса: “Когда к несчастному пришел врач, он нашел его безнадежным; пульс еще бился, все члены были парализованы. Он выстрелил себе в голову над правым глазом; мозг вытек наружу. Ему сделали обильное кровопускание из руки. Кровь текла, он все еще дышал”.
Шопенгауэр подчеркивает искупительный смысл страдания, объявляя основанием морали сострадание. При это он полагает, что “нравственная пружина” должна быть “эмпирической”, т. е. сильно и непосредственно действующей и преодолевающей мощные эгоистические побуждения. Он видит в сострадании опыт мистического непосредственного проникновения в чужое “Я”, слияния с ним, ведущего к познанию тождественности всего сущего. Нищие считает страдание условием душевного величия, хотя и лишает его какого-либо искупительного смысла и отвергает сострадание как депрессивное состояние, умаляющее ценность жизни. В экзистенциализме структура “подлинного бытия”, “экзистенции”, открывается через страдание (“страх” Хайдеггера, “пограничные ситуации” Ясперса). Опыт 20 в. делает непопулярным наивный раннебуржуазный оптимизм и гедонизм, видевший в страдании некое недоразумение. Непроясненное страдание утратившего самого себя “абсурдного” человека (абсурд, по словам Камю, — это “состояние души, когда пустота становится красноречивой, когда рвется цепь каждодневных действий, и сердце впустую ищет утраченное звено”) становится исходной интуицией философии и искусства. В современной культуре образ конечного человеческого бытия “дается как опыт смерти. немыслимой мысли” (М. Фуко). Одной из существенных характеристик культуры постмодерна становится страх перед будущим и перед принятием решения, поскольку утрачивается культурный контекст научно-технической цивилизации.
Лит.: Очерк истории этики. М., 1969; Швейцер А. Культура и этика. М., 1973; Аверинцев С. С. Унижение и достоинство человека.— В кн.: Он же. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977; Льюис К. С. Страдание. М„ 1991; Страдание,— В кн.: Словарь библейского богословия. Брюссель, 1990; Козловски П. Культура постмодерна: общественно-культурные последствия технического развития. М., 1997; Guard'iniR. Das Ende der Neuzeit. Basel (Hess), 1950; Jaspers K. Psychologie der Weltanschauungen. B., 1922; MenschingG. Die Bedeutung des Leidens im Buddhismus und Christentum. B., 1930.
Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль . Под редакцией В. С. Стёпина . 2001 .
Страда́ние — мучение; нравственная, душевная или телесная (душевно-телесная) боль (мука). Страдание – не всегда результат личного греха, но всегда результат греха.
Плоды страдания зависят от выбора самого человека: два разбойника были распяты рядом со Христом, но для одного они оказались спасительными, а другой лишь ещё больше ожесточился.
Апостол Павел: Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. ( Рим.8:18 ).
Вообще понять глубинный смысл событий, связанных с чьими-либо страданиями, может только человек верующий, признающий реальность потустороннего мира и его законов, прежде всего, законов вечности. Только в свете вечности — вечной жизни — обретают смысл некоторые труднообъяснимые события.
Никакие страдания не остаются бессмысленными перед Богом. Об этом говорят и многочисленные свидетельства из Священного Писания, и примеры из жизни людей, страдающих в этом мире по тем или иным причинам. Промысл Божий о человеке и мире направляет все ко благу, но не всегда человеческому чувственному пониманию удается осознать увидеть это.
Обязан ли праведник страдать?
Страдание — неотъемлемая составляющая земной жизни людей. Рождаясь, человек оглашает мир плачем (святые отцы объясняли это обстоятельство проявлением первородного греха. Но значит ли оное, что в условиях нашего греховного мира страдание не только неизбежно, но и необходимо?
Как известно, человек был создан не ради страдальческой жизни, но ради счастья и вечного блаженства. Подлинное блаженство достижимо только в союзе с Богом — Неисчерпаемом Источником благ. Стремление к счастью, в той или иной степени, свойственно каждому человеку, хоть праведному, хоть неправедному. Но тогда как праведник, стремящийся к Богу, ищет подлинного счастья, для грешника, духовно отдаленного от Бога, характерно стремление к ложным, обманчивым радостям и удовольствиям. Их он ищет и находит в греховных мыслях и делах.
Встав на путь избавления от греха, праведник продолжает находиться под воздействием выработанных им греховных навыков, привычек, страстей и пороков, наконец, под влиянием внешнего греховного окружения.
В данной связи он постоянно сталкивается с греховными искушениями и соблазнами, и вынужден с ними бороться. Эта борьба бывает сопряжена с многими трудностями, лишениями, страданиями Так, искреннее сердечное покаяние, сопровождаемое угрызениями совести и стыдом, является формой душевного страдания; борьба с владычеством плотского начала, осуществляемая посредством бдений, постов, молитвенных стояний, физического труда, есть форма душевно-телесных страданий.
Такого рода духовное делание является одним из аспектов подвижнической жизни и вменяется христианину в обязанность. Страдания, возникающие в результате этого делания, сопутствуют и способствуют нравственному исправлению, духовному преображению, спасению грешника. Кроме того, перенося их с должным смирением, подвижник выражает свою веру и любовь к Богу (вспомним, что Образчиком богоугодного перенесения страданий является Господь Иисус Христос; следуя по Его стопам и перенося посланные или попущенные Богом страдания, христианин несёт свой спасительный крест и сораспинается Христу; делая это осознанно и свободно ( Мф.16:24 )).
Из всего сказанного, конечно, не следует, что христианин не вправе уклоняться от тех или иных форм страданий, например, от страданий, вызванных тяжелой болезнью. Закон Божий не воспрещает болящему пользоваться возможностями медицины (помощью медперсонала, лекарственными средствами, оздоровительными процедурами и т. п.). Сам Христос, а затем и апостолы исцеляли людей.
Особой оговорки требуют и действия по уклонению от страданий, связанных с бедственным положением. Если христианин живет в миру, ему не запрещается трудиться и получать за свой труд надлежащую заработную плату. Он вправе иметь пищу, одежду, кров, пользоваться иными благами (не противоречащими понятию о благочестии)
О духовном смысле страдания
Жизнь не может быть без страданий, сам по себе мир представляет собой не только одни успехи, мы видим много очень неудачников, потрясений всяческих, провалов, чудовищных преступлений. Не всегда бывает весна с распускающимися почками и яркой пестротой, бывают и разрушительные бури, град, болезни и смерть. Самое большое страдание, которое человек испытывает, – это отсутствие страданий. Не страдать в жизни – значит, не участвовать в жизни, быть лишним человеком.
Почти всегда причину страданий можно найти в грехе, в нарушении закона жизни, законов природы. Это нарушение разъединяет человека между Богом и природой, Им созданной. Страдание оказывает на человека благотворное влияние, является школой, потому что оно учит правде, подтверждая наличие нравственного закона и смысла жизни. Практически все страдания учат, чтобы мы не делали другим того, чего не желаем себе. Страдания показывают, что в жизни действует не нравственный хаос, а удивительный стройный порядок, основанный на правде, которая рано или поздно проявится.
Страдание является источником огромных нравственных ценностей и положительных духовных приобретений. Оно приводит к вере, любви, духовной силе. Мы живём на земле, чтобы поработать над красотой своей души. Жизнь – это огромная мастерская, в которой души людей становятся чище и готовятся к переходу в иной, лучший мир.
Страдания учат быть снисходительным к другим людям, воспитывают чуткость к горю другого человека. Испытания закаляют человека, воспитывают волю, выдержку, настойчивость и энергию. Человек труднее переносит свой успех, славу, богатство, внешнюю красоту, чем неудачи, неприятности. Успех может человека испортить, сделать гордым, ленивым, беспечным и нечеловеколюбивым, поэтому слабым и ничтожным. Страдающий укрепляется.
Трудно бывает человеку, но и другому трудно. На страдания надо отвечать состраданием. Ведь слово счастье – от слова соучастие, то есть, каждый должен соучаствовать в жизни с другим человеком, сострадать ему, сотрудничать с ним, соучаствовать. И в этом находить счастье.
Наша страна Россия проходит великую школу страдания на всём пути всей истории. Вся Россия – одно страдание. Судьба русского народа имеет не только национальный, но и всемирный смысл. Как образец, показатель: мы столько испытали, и мы не последние.
Любовь вводит человека в жизнь, которая полна смысла, в свете которого становится ясно и значение страдания. Испытания понимаются как условие движения вперёд, подвиг. Как орудие освобождения от зла и греха, которые составляют несчастье человечества. Почему у нас кризис? Потому что мы не любим друг друга, не стараемся пойти на помощь, не соучаствуем. В соучастии, сострадании есть единственный удовлетворительный взгляд на нашу жизнь. Все другие теории не могут объяснить страдание и осмыслить его.
Радио Петербург, 2009 год.
Когда свт. Николай Сербский был узником концлагеря Дахау, к нему, больному и измученному, подошёл один из надзирателей и говорит:
— Неужели после всего этого ты до сих пор веришь в Бога?
Святитель Hиколай сказал:
— Теперь не верю.
Надзиратель усмехнулся, а свт. Николай добавил:
- Теперь знаю.
Много позже, когда святитель уже был освобождён от уз, он вспоминал Дахау и говорил, что никогда Бог не был к нему так близок, как в концлагере. И вспоминал мгновения богообщения как самые счастливые в жизни.
Одни и те же страдания кого-то делают чище, а кого-то лишь озлобляют…
Комментарии
Сети богословия
Мнение
К 30-летию обретения мощей патриарха Тихона
Святитель Тихон стал патриархом Московским и всея России в самую сложную для нашей Церкви эпоху. Христос обещал, что врата ада не одолеют Его Церковь. Но из истории мы знаем, что отдельные Поместные Церкви прекращали свое существование. Например, такая участь когда-то постигла древнюю Карфагенскую Церквь. Читать дальше
Тема недели: Патриаршество
Новые материалы
Статья студента теологического университета Словакии Владимира Вуксты посвящена вопросу о смысле страдания. Автор выясняет, с какой целью могут посылаться человеку те или иные трудности, подкрепляя свои рассуждения цитатами из Ветхого и Нового Заветов.
Тема страдания является очень актуальной и важной для современного человека. На эту тему было написано большое количество различных книг, рассматривающих ее с разных сторон. Тем не менее, остается множество вопросов, связанных со страданиями, на которые не дано ответа, которые интересуют многих людей и остаются в центре внимания многих авторов.
Данная статья является попыткой библейско-богословской рефлексии вопроса о страдании и о его смысле.
Первая глава посвящена определению страдания и способствует лучшему пониманию вопроса о смысле страдания. Смысл страданий является темой второй главы, в которой на основании новозаветных текстов классифицируется и описывается смысл страданий, говорится о Божьем замысле относительно страданий.
Цель статьи состоит в профессиональной и систематической постановке вопроса о страдании для последующего теоретического и практического применения.
Также следует отметить следующее: понимание страдания и правильная реакция в тяжелой ситуации относятся к сфере духовной, а не рациональной. В данном случае не идет речь о каком-то недооценивании человеческого разума. Здесь имеется в виду то, что человеческий разум не способен в полной мере и корректно понять боль и страдание. О вопросе страдания можно много говорить, логически рассуждать, научно подходить к нему или пытаться найти рациональные аргументы. Но по-настоящему понять смысл страдания человек сможет только в Божьем присутствии.
1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ СТРАДАНИЯ
1.1 Библейско-богословское определение страдания
Есть много определений страдания, которые стремятся понять и описать это явление человеческой жизни с разных точек зрения.
На основании экзегезы текстов Нового Завета можно сказать, что Писание определяет страдание как состояние переживания физической или душевной боли, вызванной падением и грешным состоянием человека.
Вышеприведенные определения указывают на то, что страдание в христианской жизни является реальностью, и его присутствие является неотъемлемой частью существования каждого человека. Боль и страдания принадлежат к признакам человечности, что отличает человека от другого творения. Страдание в себе содержит определенное таинство, пробуждает в человеке сострадание, уважение и одновременно наполняет его боязнью и переживанием. Тексты Нового Завета описывают страдание с разных сторон, указывая на его различные виды, формы и, в конце концов, касаются вопроса о смысле страдания. Именно данному вопросу будет уделено внимание в следующей главе.
2. СМЫСЛ СТРАДАНИЯ
Под смыслом страдания имеется в виду внутренняя ценность, важность, польза тяжелой ситуации для страждущего человека. При этом нельзя обойти стороной вопрос о замысле Бога, когда Он допускает страдания в жизнь человека, поскольку именно осознание Божьих целей является основой для понимания смысла страдания.
2.1 Смысл страдания и замысел Бога
Несмотря на то, что страдание не имело места в первоначальном плане Бога для человечества, Господь допускает его и использует с определенными намерениями. Библия довольно часто говорит о замысле Божьем в страданиях и, таким образом, проливает свет на вопрос о смысле страданий. Очень часто человек сталкивается с тяжелыми ситуациями, в которых понимает, что его ум не в состоянии осознать Божии й замысел и ответить на вопрос, для чего Господь допустил страдание. Ниже, на основании Слова Божьего, постараемся указать на замысел Господа в страданиях.
2.1.1 Божий замысел в жизни христианина
Божье дитя, которое переживает тяжелую ситуацию в своей жизни, имеет привилегию и уверенность, что Божий замысел о нем всегда положителен. Это означает, что каждое страдание, которое Господь допускает в жизни верующего, в конце концов послужит ему на благо. Несмотря на то, что этот положительный эффект не всегда очевиден в начале. Это подтверждает и Слово Божие: « Притом знаем, что любящим Бога, призванным по
2.1.1.1 Божье ведение через страдания к покаянию
В Ветхом Завете в качестве примера может служить народ Израиля, переживавший тяжелые ситуации, которые Господь допускал во время их духовного упадка ( 2-я Пар.15 : 4; 20 : 9; Неем. 9 : 26; Пс. 108 : 6; Ис. 26 : 16; 37 : 3; Иер. 10 : 18 ). Считаю правомочным применить ситуацию с избранным Божьим народом к человеку, который не знает Иисуса Христа, или к христианину, который заблудился, идя по пути за Христом.
2.1.1.2 Божий воспитательно-педагогический замысел
2.1.1.3 Божье ведение через страдания к состраданию
2.1.1.4 Cкрытый Божий замысел
В жизни человека часто происходят события, причиняющие боль и страдания, которые он не может понять и рационально объяснить. Некоторые ситуации находят сое объяснение по прошествии какого-то времени, но некоторые так и остаются окутаны тайной. В этом случае можно говорить о скрытом Божьем замысле в страдании.
В связи с таким видом замысла можно только сказать, что оно истекает из Божьей любви, милосердия, премудрости и, как было выше сказано, ищет добра верующему человеку. Каждую тяжелую ситуацию Господь может использовать на благо страждущего. Но всегда зависит от человека, как он будет реагировать в этой ситуации и сможет ли познать и принять благословение Божье.
Нужно отметить следующее: наилучшее, что страждущий может сделать в сложной, непонятной ситуации, – это с верой передать ее в Божьи руки и молиться о ниспослании способности видеть благо, скрытое в боли и страдании.
В процессе постижения смысла страдания важную роль играет сам страждущий. Иногда человек не способен уйти от боли и страдания, которые встречаются на его жизненном пути, но в его силах правильно реагировать на страдания. То, какой характер, положительный или отрицательный, будет иметь это страдание, и исполнится ли Господень замысел в данной ситуации, зависит от реакции самого страждущего. Скорбь и страдание предлагают человеку как минимум две альтернативы: возможность падения или победы и духовного роста. О духовном росте и исполнении Божьего замысла в страдании возможно говорить в том случае, когда взаимоотношения страждущего человека с Господом не ослабевают, но становятся сильнее.
Истинный смысл страдания приобретают тогда, когда человек принимает и исполняет Божий замысел.
ATKINSON, D., J, FIELD, D., H.: New Dictionary of Christian Ethics and Pastoral Theology. Leicester: Inter-Varsity Press, 1995. ISBN 0-85110-650-1.
BERKHOF, L.: A Summary of Christian Doctrine. Michigan: Grand Rapids, 1990. ISBN 0-8022-1513-8.
BIEBEL, D., B.: If God Is so Good, Why Do I Hurt so Bad? Colorado: Navpress, 1990.
BLOCHER, H.: Evil and the Cross. Christian Thought and the Problem of Evil. Leicester: Inter-Varsity Press, 1994. ISBN 0-85111-140-8.
CARSON, D., A.: How Long, O Lord? Reflection on Suffering and Evil. Leicester: Inter-Varsity Press, 1990. ISBN 0-85110-950-0
COTTERELL, P.: Is God Helpless? Suffering and the Sovereignty of God. London: Triangle, 1996. ISBN 0-281-04896-7.
COYLE, N.: Making Sence of Pain and Struggle. Finding the Strength to Go On. Minneapolis: Bethany House Publishers, 1992. ISBN 1-55661-276-1.
DOBRÍKOVÁ – PORUBČANOVÁ, P.: Nevyliečiteľne chorí v súčasnosti. Význam paliatívnej starostlivosti. Trnava: Spolok sv. Vojtecha, 2005.
DOBSON, J.: When God Doesn´t Make Sense. Wheaton: Tyndale House Publishers, Inc., 1993. ISBN 0-8423-8227-5.
FABIAN, A.: Utrpenie má aj iný rozmer. Prešov: Vydavateľstvo Michala Vaška, 1999. ISBN 80-7165-215-6.
HORTON, M., S.: Systematická teologie. Preložené z anglického originálu: Systematic Theology. Albrechtice: Křesťanský život, 2001. ISBN 80-7112-069-3.
KITTEL, G.: Teologický slovník k Novej zmluve. III-IV, V-VI. Prel. Ján Grešo. Bratislava: Tranoscius Liptovský Mikulaš, 1987.
KŘIVOHLAVÝ, J., KACZMARCZYK, S. Poslední úsek cesty. 1. vyd. Praha: Návrat domů, 1995, 236 s.
KULICHOVÁ, Marta: Bolesť – definícia, patofyziológia, terminológia. In: Paliatívna medicína a liečba bolesti. 2008, č. 1 (3).
LEWIS, C., S.: Problém bolesti. Preloženo z anglického originálu: The Problem of Pain. Praha: Návrat domů, 1998. ISBN 80-85495-89-9
LONG, J.: How Could God Let this Happen? Real Lives in Crisis. Leicester: Cox and Wyman Ltd, 1989. ISBN 0-85110-836-9.
OSUSKÝ, S., Š.: Tajomstvo kríža. Liptovský Sv. Mikuláš: Tranoscius, 1943.
SELF, D.: Pochopiť utrpenie. Prel. Rážová, B. Bratislava: Lúč, 1997. ISBN 80-7114-131-3.
SPROUL, R., C.: Surprised by Suffering. Wheaton: Tyndale House Publishers, INC., 1988.
STROBEL, L.: Kauza viera. Prel. Branislav Škripek. Bratislava: Porta libri, 2003. ISBN 80-89067-07-7.
SURIN, K.: Theology and the Problem of Evil. Oxford: Blackwell Publishers, 1992.
WESLEY, John: Cesta s Bohem. Jedenáct promluv. Prel. Vilém Schneeberger. Praha: Evangelická církev metodistická, 1995. ISBN 80-85013-35-5.
WESLEY, John: Kázání našeho Pána na hoře. Praha: Evangelická církev metodistická v Československu, 1988.
YANCEY, Philip: Kde je Bůh, když to bolí? Prel. Peter Vizina. Praha: Návrat domů, 2003.
[2] KULICHOVÁ, Marta: Bolesť – definícia, patofyziológia, terminológia. In: Paliatívna medicína a liečba bolesti. 2008, н. 1 (3). стр. 109.
[3] STOEBER, M.: Reclaiming Theodicy: reflections on Suffering, Compassion and Spiritual Transformation. New Yoork: Macmillan, 2005, стр. 20.
[4] FABIAN, A.: Utrpenie má aj iný rozmer. Prešov: Vydavateľstvo Michala Vaška, 1999. стр.10.
[5] FABIAN, A.: Utrpenie má aj iný rozmer. Prešov: Vydavateľstvo Michala Vaška, 1999. стр.12.
[6] LEWIS, C., S.: Problém bolesti, 1998, стр. 76.
[7] FABIAN, A.: Utrpenie má aj iný rozmer. Prešov: Vydavateľstvo Michala Vaška, 1999. стр.107.
Читайте также:
- Жизнь тургенева за границей кратко
- Взаимосвязь природы и общества антропогенное воздействие на природные биогеоценозы кратко
- Конфликт в кодорском ущелье 2001 кратко
- Слово о пользе химии ломоносов кратко
- В и ленин убеждая левых коммунистов заключить сепаратный мир с германией называл его страшным кратко