Топологическая семантика л талми кратко

Обновлено: 05.07.2024

Топологическая семантика является естественной семантикой для неклассических логик, таких как интуиционистская логика и модальная логика. Исторически топологическая семантика появилась раньше более распространенной на данной момент семантики Крипке. Основы топологической семантики были заложены в работах Куратовского.

Топологическая семантика для модальной логики

Пусть X — топологическое пространство, топологической моделью называется пара M = (X, V) , где V — это оценка, которая каждой переменной ставит в соответствие множество точек топологического пространства, в которых эта переменная считается истинной. А именно, V: Var \to 2^X , где Var — множество пропозициональных переменных. Истинность модальной формулы A в точке x топологической модели определяется индукцией по длине формулы:

Формула называется общезначимой в топологической модели, если она истинна во всех точках модели.

Формула называется общезначимой в топологическом пространстве, если она общезначима во всех моделях в этом пространстве.

Благодаря свойствам топологических пространств в любой топологической моделе наряду с аксиомой нормальности общезначимы следующие формулы:

Для шкал Крипке эти формулы, соответственно, задают рефлексивность и транзитивность отношения. Наименьшая нормальная модальная логика, содержащая эти формулы, называется S4.

Связь с семантикой Крипке

Пусть F = (W, R) - шкала Крипке, такая что R - транзитивное и рефлексивное отношение (т.е. F является предпорядком). На шкале F можно естественным образом определить топологическое пространство Top(F) . Базой топологии этого пространства являются множества вида

Другими словами, в Top(F) открытыми считаются все такие множества U \subseteq W для которых верно, что

Для любой точки, для любой оценки и любой формулы верно, что

Напишите отзыв о статье "Топологическая семантика"

Отрывок, характеризующий Топологическая семантика

– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.

Научный интерес известного американского лингвиста Леонарда Талми связан с выявлением универсальных закономерностей и типовых моделей, лежащих в основе взаимоотношений между единицами поверхностного уровня и содержательными элементами - такими, как движение, путь, фигура, фон, каузативностъ и др. Сопоставление обширного материала разноструктурных языков ведется им в обоих направлениях: как от единицы поверхностного уровня - к набору, выражаемых ею содержательных элементов (Talmy 1985], так и от содержательной единицы к совокупности обозначающих ее поверхностных единиц [Talmy 1976; 1983; 1986; 1988].

Одной из таких языковых универсалий является сформулированное Л. Талми положение о существовании в языке двух подсистем: грамматической и лексической, обладающих комплементарными семантическими функциями. Талми исходит из того, что высказывание (или другой отрезок дискурса) вызывает в слушающем некий зкспериенциальный комплекс, который можно назвать когнитивной репрезентацией ( cognitive representation ). Структура когнитивной репрезентации выражается в основном грамматическими средствами, а его содержание - преимущественно лексическими элементами. Хотя лексические элементы тоже могут заключать в себе некоторую информацию о структуре, именно грамматически закодированная информация является решающей. Она определяет концептуальный каркас для лексически выраженного содержания [Talmy 1988:165].

Граница между грамматическим и лексическим проводится автором достаточно формально (т.е. без обращения к содержательной стороне единиц) - в соответствии с традицией выделения соответственно закрытых и открытых классов элементов ( closed classes vs .

open classes of elements ). Открытыми классами Л. Талми считает множества, насчитывающие большое число членов и легко пополняемоые новыми элементами; напротив, закрытые классы характеризуются сравнительно небольшим закрепленным количеством членов. К открытым, или лексическим классам он относит корневые морфемы существительных, прилагаетльных и глаголов [Talmy 1983: 227; 1988: 166], а также, предположительно, фразеологические единицы и не образованные регулярным способом наречия [Talmy 1988: 201]. К закрытым, или грамматическим, классам, по мнению автора, принадлежат флексии, словообразовательные элементы, предлоги, союзы, частицы артикли, а также синтаксические структуры, грамматические категории и грамматические отношения, порядок слов и (предположительно) парадигмы, нулевые формы и дадже интонационные констврукции [Там же: 167]. (Ср., однако, критические замечания Ч. Филлмора [Fillmore 1983: 318] по поводу априорного исключения Талми определенных частей речи из грамматических классов.)

Результаты собственных наблюдений над способом выражения тех или категорий в различных языках Л. Талми обобщает в виде двух списков: в первом из них перечислены понятия, которые во многих языках выражаются грамматически, во втором – наоборот, понятия,

преимущественно или всегда передаваемые лексическими средствами [Talmy 1988. 167-171].

Во-первых, это обширный параллелизм в языковом представлении пространственных и темпоральных отношений Большинство из рассматриваемых категорий применимы как к пространству, так и ко времени, и автор иллюстрирует это многочисленными примерами,

Во-вторых, это возможность задания так называемых когнитивных операций, преобразующих одни члены той или иной категории в другие благодаря корреляции грамматических форм с моделями лексикализации.

Так, например, категория измерение [Там же: 174-176] имеет два основных члена — пространство и время. По признаку непрерывности/ дискретности в пространств выделяются, соответственно, такие сущности, как вещество и предмет, а во времени - действие и событие, ср.:

Тополо́гия Зари́сского, или топология Зариского, — специальная топология, отражающая алгебраическую природу алгебраических многообразий. Названа в честь Оскара Зарисского и, начиная с 1950-х годов, занимает важное место в алгебраической геометрии.

Коалгебра — математическая структура, которая двойственна (в смысле обращения стрелок) к ассоциативной алгебре с единицей. Аксиомы унитарной ассоциативной алгебры могут быть сформулированы в терминах коммутативных диаграмм. Аксиомы коалгебры получаются путём обращения стрелок. Каждая коалгебра c дуальностью (векторного пространства) порождает алгебру, но не наоборот. В конечномерном случае дуальность есть в обоих направлениях. Коалгебры встречаются в разных случаях (например, в универсальных обёртывающих.

Хаусдорфово пространство — топологическое пространство, удовлетворяющее сильной аксиоме отделимости T2.

Алгебраическая комбинаторика — это область математики, использующая методы общей алгебры, в особенности теории групп и теории представлений, в различных комбинаторных контекстах и, наоборот, применяющая комбинаторные техники к задачам в алгебре.

Алгебраическое многообразие — центральный объект изучения алгебраической геометрии. Классическое определение алгебраического многообразия — множество решений системы алгебраических уравнений над действительными или комплексными числами. Современные определения обобщают его различными способами, но стараются сохранить геометрическую интуицию, соответствующую этому определению.

Алгебраи́ческая тополо́гия (устаревшее название: комбинаторная топология) — раздел топологии, изучающий топологические пространства путём сопоставления им алгебраических объектов (групп, колец и т. д.), а также поведение этих объектов под действием различных топологических операций.

Теорема Стоуна о представлении булевых алгебр утверждает, что каждая булева алгебра изоморфна некоторому полю множеств.

Дифференциальное исчисление над коммутативными алгебрами — раздел коммутативной алгебры, возникший в семидесятых годах прошлого века.

Алгебраическая геометрия — раздел математики, который объединяет алгебру и геометрию. Главным предметом изучения классической алгебраической геометрии, а также в широком смысле и современной алгебраической геометрии, являются множества решений систем алгебраических уравнений. Современная алгебраическая геометрия во многом основана на методах общей алгебры (особенно коммутативной) для решения задач, возникающих в геометрии.

Абелево многообразие — это проективное алгебраическое многообразие, являющееся алгебраической группой (это значит, что закон композиции задаётся регулярной функцией).

Тео́рия катего́рий — раздел математики, изучающий свойства отношений между математическими объектами, не зависящие от внутренней структуры объектов.

Вложение Сегре используется в проективной геометрии для того, чтобы рассматривать прямое произведение двух проективных пространств как проективное многообразие. Названо в честь итальянского математика Беньямино Сегре.

Фуксова модель — это представление гиперболической римановой поверхности R как факторповерхности верхней полуплоскости H по фуксовой группе. Любая гиперболическая риманова поверхность позволяет такое представление. Концепция названа именем Лазаря Фукса.

В функциональном анализе и связанных областях математики стереотипные пространства представляют собой класс топологических векторных пространств, выделяемый неким специальным условием рефлексивности. Этот класс обладает серией замечательных свойств, в частности, он весьма широк (например, содержит все пространства Фреше, и поэтому все банаховы пространства), он состоит из пространств, подчиненных определенному условию полноты, и образует замкнутую моноидальную категорию со стандартными аналитическими.

Теория представлений — раздел математики, изучающий абстрактные алгебраические структуры с помощью представления их элементов в виде линейных преобразований векторных пространств. В сущности, представление делает абстрактные алгебраические объекты более конкретными, описывая их элементы матрицами, а операции сложения и умножения этих объектов — сложением и умножением матриц. Среди объектов, поддающихся такому описанию, находятся группы, ассоциативные алгебры и алгебры Ли. Наиболее известной (и, исторически.

Тензорное поле — это отображение, которое каждой точке рассматриваемого пространства ставит в соответствие тензор.

То́чка — абстрактный объект в пространстве, не имеющий никаких измеримых характеристик (нульмерный объект). Точка является одним из фундаментальных понятий в математике.

Теория моделей — раздел математической логики, который занимается изучением связи между формальными языками и их интерпретациями, или моделями. Название теория моделей было впервые предложено Тарским в 1954 году. Основное развитие теория моделей получила в работах Тарского, Мальцева и Робинсона.

Алгебра Хопфа — ассоциативная алгебра над полем, имеющая единицу, и являющаяся также коассоциативной коалгеброй с коединицей и, таким образом, биалгеброй c антигомоморфизмом специального вида. Названа в честь Х. Хопфа.

Гипотезы Вейля — математические гипотезы о локальных дзета-функциях проективных многообразий над конечными полями.

Непреры́вное отображе́ние (непрерывная функция) — отображение из одного пространства в другое, при котором близкие точки области определения переходят в близкие точки области значений.

Теорема Мура о факторпространстве — классическое утверждение двумерной топологии, даёт достаточное условие на то, что факторпространство сферы гомеоморфно двумерной сфере.

Кэлеровы дифференциалы представляют собой адаптацию дифференциальных форм для произвольных коммутативных колец или схем. Это понятие было введено Эрихом Кэлером в 1930-х.

Субри́маново многообра́зие — математическое понятие, обобщающее риманово многообразие. Суть обобщения состоит в том, что скалярное произведение задается не на касательных пространствах целиком, а только на некоторых их подпространствах (как правило, фиксированной размерности).

Универсальная обёртывающая алгебра — ассоциативная алгебра, которая может быть построена для любой алгебры Ли, перенимающая многие важные свойства исходной алгебры, что позволяет применить более широкие средства для изучения исходной алгебры.

Схе́ма — математическая абстракция, позволяющая связать алгебраическую геометрию, коммутативную алгебру и дифференциальную геометрию и переносить идеи из одной области в другую. В первую очередь понятие схемы позволяет перенести геометрическую интуицию и геометрические конструкции, такие как тензорные поля, расслоения и дифференциалы, в теорию колец. Исторически теория схем возникла с целью обобщения и упрощения классической алгебраической геометрии итальянской школы XIX века, занимавшейся исследованием.

В математике инвариант Казимира, или оператор Казимира, — примечательный элемент центра универсальной обёртывающей алгебры алгебры Ли. Назван по имени голландского физика Хендрика Казимира. Примером является квадрат оператора момента импульса, который является инвариантом Казимира трёхмерной группы вращений. Операторы Казимира группы Пуанкаре имеют глубокий физический смысл, так как с их помощью определяются понятия массы и спина элементарных частиц.

Особенность, или сингулярность в математике — это точка, в которой математический объект (обычно функция) не определён или имеет нерегулярное поведение (например, точка, в которой функция имеет разрыв или недифференцируема).

Симметрия встречается не только в геометрии, но и в других областях математики. Симметрия является видом инвариантности, свойством неизменности при некоторых преобразованиях.

Инвариа́нтом узла́ — характеристика узла (в простейшем число, но может быть многочленом, группой и так далее), определённая для каждого узла и одинаковая для эквивалентных узлов.

Лине́йная а́лгебра — раздел алгебры, изучающий объекты линейной природы: векторные (или линейные) пространства, линейные отображения, системы линейных уравнений, среди основных инструментов, используемых в линейной алгебре — определители, матрицы, сопряжение. Теория инвариантов и тензорное исчисление обычно (в целом или частично) также считаются составными частями линейной алгебры. Такие объекты как квадратичные и билинейные формы, тензоры и операции как тензорное произведение непосредственно вытекают.

Квазиизометрия — обобщение понятия изометрии на метрических пространствах, игнорирующая конечные отклонения, как абсолютные, так и относительные.

Конгруэнция — отношение эквивалентности на алгебраической системе, сохраняющееся при основных операциях. Понятие играет важную роль в универсальной алгебре: всякая конгруэнция порождает соответствующую факторсистему — разбиение исходной алгебраической системы на классы эквивалентности по отношению к конгруэнции.

Жёсткость Мостова утверждает, что геометрия гиперболического многообразия конечного объёма в размерностях, начиная с трёх, полностью определяется его фундаментальной группой.

Многомерный анализ (также известный как многомерное или многовариантное исчисление) является обобщением дифференциального и интегрального исчислений для случая нескольких переменных.

Симплектическое многообразие — это многообразие с заданной на нём симплектической формой, то есть замкнутой невырожденной дифференциальной 2-формой.

Определению топологического пространства удовлетворяет широкий класс множеств. В частности, оно включает пространства, топология которых мало похожа на топологию метрического пространства. Поэтому на топологические пространства часто налагают дополнительные требования, в частности, аксиомы отделимости.

Произво́дная Гато́ расширяет концепцию производной на локально выпуклые топологические векторные пространства. Название дано в честь французского математика Рёнэ́ Гато́ (фр. René Eugène Gâteaux).

Форма́льная систе́ма (форма́льная тео́рия, аксиоматическая теория, аксиоматика, дедуктивная система) — результат строгой формализации теории, предполагающей полную абстракцию от смысла слов используемого языка, причем все условия, регулирующие употребление этих слов в теории, явно высказаны посредством аксиом и правил, позволяющих вывести одну фразу из других.

Подпростра́нство — понятие, используемое (непосредственно или в словосочетаниях) в различных разделах математики.

Логика первого порядка, называемая иногда логикой или исчислением предикатов — формальное исчисление, допускающее высказывания относительно переменных, фиксированных функций и предикатов. Расширяет логику высказываний. В свою очередь является частным случаем логики высших порядков.

Метризуемое пространство — топологическое пространство, гомеоморфное некоторому метрическому пространству. Иначе говоря, пространство, топология которого порождается некоторой метрикой.

Конечное топологическое пространство — топологическое пространство, в котором существует лишь конечное число точек.

МЕНТАЛЬНЫЕ ПРОСТРАНСТВА Ж. ФОКОНЬЕ

когнитивный фон повседневного общения и рассуждения, автор предлагает ментальные пространства.

Формально Ж. Фоконье определяет ментальные, пространства как упорядоченные множества с элементами (а, b ,с. ) и отношениями между ними (R₁ab, R₂ad, R₃cbf…), открытые для пополнения их новыми элементами отношениями соответственно [Fauconnier 1994: 16].

В содержательном аспекте, ментальные пространства представляют собой модели ситуаций (реальных гипотетических) в том виде, как они концептуализируются человеком. Примеры ментальных пространств включают:

- непосредственно данную нам реальность (так, как мы понимаем);

- ситуации, относящиеся к прошлому и будущему (так, мы их понимаем):

- вымышленные ситуации, например, живописные кинематографические сюжеты;

- предметные области (такие как экономика, политика, математика и др.) [Lakoff 1987: 281].

Как видно из приведенного перечня, реальному миру в концепции Фоконье отводится рядовая роль одного ментальных пространств. Объекты и отношения между ними внутри того или иного пространства рассматриваются как существующие безотносительно к статусу этих объектов и отношений в реальном мире.

Язык в концепции Ж. Фоконье - это не только объект человеческой интерпретации (по отношению к действительному - или возможному миру, контексту, ситуации и пр.), но и конструктивное начало: язык, создает ментальные пространства и задает отношения между ними, как и отношения элементов между собой внутри пространств. Успех человеческого общения, таким образом, зависит от степени схожести построенных собеседниками пространственных конфигураций, что обеспечивается не только собственно языковым аспектом понимания. Помимо образующих дискурс языковых выражений, построение ментальных пространств обусловлено также многочисленными экстралингвистическими факторами, в том

числе фоновыми знаниями, доступными схемами, прагматической информацией, ожиданиями и т.д. [Там же: 2].

Фоконье, таким образом, разделяет принципиальное для КЛ положение об отсутствии прямой, не опосредованной человеческим мышлением, связи между языком и миром (реальным или воображаемым), из чего следует невозможность построения адекватных теории референции и теории значения в рамках объективистской семантики, основанной на критериях истинности. Дело в том, поясняет автор, что то, что мы привычно называем действительностью, по существу также является ментальной репрезентацией - мысленным представлением говорящего о действительности [Там же: 15].

В схематическом виде процессы интерпретации языковых выражений - в концепции Ж. Фоконье и в формально-семантических теориях значения - изображены на схемах (I) и (2) соответственно [Fauconnier 1990: 153|:
1) E С R

языковые выражения конструирование на когнитивном действительный или

уровне возможный миры

критерии истинности (для буквальной интерпретации)
Когнитивный уровень, как видно из рисунка, служит как бы посредником между языком и миром, причем его конструкты (ментальные пространства) не являются ни способом представления языкового значения, ни отражением действительного или возможного миров [Там же: 152-153]. Ментальные, пространства представляют собой модели дискурсного понимания, которые создаются, уточняются и претерпевают постоянные изменения в процессе коммуникации. Как таковые, они обладают большой гибкостью и в каждый данный момент не обязаны сохранять последовательность и непротиворечивость, что в целом отражает особенности человеческого общения, и, следовательно, позволяет более адекватно моделировать процесс речевого восприятия.

Преимущества своей концепции но сравнению с формально-семантическими подходами к анализу значения Фоконье демонстрирует на примере предложений типа

In Len's painting, the girl with blue eyes has green eyes ("Hа картине Лен голубоглазая девочка изображена зеленоглазой"),

которые просто не поддаются анализу в рамках последних (одна и та же девочка не может быть одновременно голубоглазой и зеленоглазой). В модели Ж, Фоконье такому предложению соответствуют два связанных между собой ментальных пространства: одно отражает действительный мир (у девочки голубые глаза), другое - мир, как его воспринимает Лен (у девочки зеленые глаза) [Fauconnier 1994: 12-14].

Объекты данных пространств соединены связью типа тождество (identity). Разумеется, речь идет лишь референциальном тождестве: человеческая плоть никак не тождественна следам краски на картине, не говоря уж о что реальный человек может быть сколь угодно не похожим на свое художественное изображение.

Другие распространенные типы связей между пространствами включают [Там же: xxxviii]:

аналогическую и метафорическую проекцию,
связь функции и значения,

Вообще, ментальные пространства Ж. Фоконье характеризуются достаточно ограниченной внешней структурой. Условием возникновения связи между пространствами, по мысли автора, является наличие некого особого, интуитивно очевидного отношения - так называемого коннектора (connector) – связывающего между собой объекты данных пространств. Коннектор позволяет осуществлять референцию к одному из этих объектов в терминах другого в соответствии с принципом идентификации (identification principle) [Fauconnier 1994: 3]:

Так, существует прагматическая функция, связывающая авторов книг с их сочинениями, поэтому можно сказать, например: Plato is on the top shelf ("Платон стоит на верхней полке"). - подразумевая под "Платоном" сборник(и) его сочинений. Другой пример коннектора - отношение, связывающее реальную девочку с ее изображением на картине Лен (см. выше).

Понятия прагматической функции, коннектора (ее конкретной реализации) и принципа идентификации восходят к глубокой и содержательной работе Дж. Нанберга [Nunberg I979], посвященной проблемам референции и полисемии. Осмысляя данные понятия с позиций КЛ, Фоконье выдвигает предположение, что коннекторы являются частью идеализированных когнитивных моделей в смысле [Lakoff 1987]. Автор утверждает, что коннекторы обусловлены социально - культурными и психологическими факторами и потому могут различаться в разных социальных группах, у разных индивидов и в разных контекстах [Fauconnier 1994: 10].

Что касается принципов построения ментальных пространств, они, сточки зрения Фоконье. достаточно просты и являются едиными для всех языков и культур fFauconmer 1994: xvii-xviii]. Процесс построения ментальных пространств предполагает соблюдение следующих правил [Lakoff 1987: 282]:

- стремление избегать противоречий внутри пространства;

- стремление расширять общую платформу фоновых знаний на возможно большее количество сопредельных пространств,

- передвижение элементов, находящихся в том или ином пространстве на переднем плане, на задний план в последующих пространствах.

Предложение как часть дискурса представляет собой, по мнению Фоконье, сложное когнитивное целое, включающее в себя различные типы информации, выраженные теми или иными грамматическими средствами: 1) информацию о создании новых пространств (обычно выражается так называемыми конструктами пространства - space builders);

2) указания на то, какое пространство находится в данный момент в фокусе, как оно связано с базой и насколько оно доступно (обычно выражается показателями грамматического времени и наклонения);

3) описания, вводящие в пространства новые элементы;

4) описания, или анафорические слова, или имена, осуществляющие идентификацию новых элементов элементами, уже существующими в пространстве;

5) синтаксическую информацию, создающую обобщенные схемы и фреймы;

6) лексическую информацию, связывающую элементы ментального пространства с фреймами и когнитивными моделями, относящимися к массиву фоновых знаний; эта информация выполняет задачу внутренней организации пространств благодаря использованию преструктурированных схем);

8) прагматическую и риторическую информацию, передаваемую словами типа even ("даже"), but ("однако") already ("уже"), имплицитно задающими шкалу, в соответствии с которой ведутся рассуждение и аргументация [Fauconnler 1994: xxiti].

Конструкты пространств, в концепции Ж. Фоконье, - это языковые выражения, порождающие новые пространства или содержащие отсылку к старым, созданным в ходе предшествующего дискурса. Их функцию могут выполнять:

- наречия и вводные слова («действительно", "возможно" и т.п.);

- некоторые подлежащно-сказуемостные сочетания (например: "Макс думает, что. п , "Мэри надеется, что. ").

Общее правило, касающееся создания пространств, формулируется так:

Так, в предложении:

Max believes that in Len's picture, the flowers are red ("Макс считает, что на картине Лен цветы красные") -

Большинство глаголов, как отмечает Фоконье, служат для задания отношений внутри пространств. Вместе с тем, существуют глаголы, создающие новые пространства, например; believe ("полагать"), paint ("рисовать"), prevent ("предотвращать"), look for ("искать"), wish ("желать"). Глагол be (включая его полнозначное и связочное употребления) может выполнять обе функции, ср. [Там же: 143-146]:

1> Для связи между пространствами:

In that movie, Cleopatra is La Taylor,

Life is love;

2) Для связи внутри пространства (связь функции и значения):

Max is my brother,

The winner is John Doe.

Luke knows (understands, has guessed, has learned, realizes. ) that Mary hates him ("Люк знает (понимает, догадался, узнал/ сознает), что Мэри его ненавидит").

Роль глагола в динамике дискурса не ограничивается его связующей функцией. Автор ссылается на мысль Дж. Динсмора (Dinsmore I991] о том, что грамматическая форма глагола (а именно, значения времени и наклонения помогает собеседникам следить за многообразием создаваемых пространств и связей между ними, не теряя из виду текущего момента дискурса. Наряду с языковыми выражениями, создающими пространства, анафорическими словами и другими когнитивными операторами (cognitive operators'), значения времени и наклонения служат для индикации того, какое пространство находится в фокусе, какое служит базой и какие происходят смещения (shifts). К перечисленным понятиям Фоконье считает нужным добавить заимствованное у Р. Лангакера [Langacker 1993] модус точики зрения (viewpoint).

В качестве иллюстрации автор приводит для сравнения два предложения на французском языке, в которых употребление глагола а форме сослагательного или изъявительного наклонения в придаточном определительном используется, соответственно, для обозначения пространства желаемого или действительного:

Marie veut qve Gudule теttе une robe qui sois jolie,

Marie veut qve Gudule теttе une robe qui est jolie,

Другой пример того же явления (на этот раз — для темпоральных пространств) - ограничения, связанные согласованием времен в главном и придаточном предложениях [Faucoflnier 1994: 33].

Касаясь вопроса о механизмах введения в пространство новых элементов, Фоконье отмечает, что простейшим из них является неопределенный артикль (Там же: 19]. Роль определенного артикля в организации ментальных пространств существенно сложнее. Довольно часто употребление существительного с определенным артиклем допускает неоднозначное прочтение, ср.:

The president changes every 7 years ("Президент меняется каждые 7 лет"),

The food here is worse and worse ("Пища здесь становится все хуже),

где именные группы the present ("президент") и the food ( пища ) могут быть истолкованы как относящиеся либо к одному и тому же объекту, либо к одной и той же функции. При этом функции, как и объекты, являются, элементами ментальных пространств.

Во избежание недоразумений Ж. Фоконье неоднократно подчеркивает, что ментальные пространства не являются отражением действительности или какого-либо из возможных миров. На самом деле, они воплощают в себе образ того, как мы думаем и говорим о тех или иных вещах при этом не заключая в себе никакой информации об этих вещах. Так, пространство, вводимое конструкцией типа Макс полагает. -, представляет не собственно мысли Макса по тому или иному поводу, а всего лишь способ говорить о позициях, занимаемых теми или иными людьми по тем или иным вопросам.

С особой очевидностью это проявляется в метафорах: независимо от наших познаний в физике, нам удобно в повседневной жизни говорить (возможно, что и думать тоже): «Солнце встает, садится, движется по небосклону" и т.д. [Там же: 152]

Фоконье не претендует на то, что его теория ментальных пространств позволит разрешить философские проблемы, связанные с проблемами референции и истины. Свою заслугу он видит в том, что в результате анализа самого разнообразного языкового материала (пресуппозиций, контрфактических высказываний, придаточных предложений, присоединяемых союзом when, - [см. Fauconnier 1990- 1994]) ему удалось по-новому взглянуть на старые проблемы и выйти на уровень широких, всеобъемлющих обобщений [Fauconnier 1994: 152-159].

С точки зрения Дж. Динсмора, значение теории Ж. Фоконье «заключается в том, что в ней выявляется роль

В частности, Ив Свитсер высказала предположение о возможности применения концепции ментальных пространств не только к решению проблем референции (находящихся в центре внимания самого Ж. Фоконье), но и к анализу семантической структуры многозначных слов, не ограничиваясь при этом уже хорошо разработанной в КЛ темой метафорических переносов [Sweetser 1990]. Сборник статей Spaces, Worlds, and Grammar (Fauconnier, Sweetser 1996] еще более расширяет указанный спектр, демонстрируя применимость теории к самому разнообразному кругу языковых явлений.

ТОПОЛОГИЧЕСКАЯ СЕМАНТИКА Л. ТАЛМИ

Научный интерес известного американского лингвиста Леонарда Талми связан с выявлением универсальных закономерностей и типовых моделей, лежащих в основе взаимоотношений между единицами поверхностного уровня и содержательными элементами - такими, как движение, путь, фигура, фон, каузативностъ и др. Сопоставление обширного материала разноструктурных языков ведется им в обоих направлениях: как от единицы поверхностного уровня - к набору, выражаемых ею содержательных элементов (Talmy 1985], так и от содержательной единицы к совокупности обозначающих ее поверхностных единиц [Talmy 1976; 1983; 1986; 1988].

Одной из таких языковых универсалий является сформулированное Л. Талми положение о существовании в языке двух подсистем: грамматической и лексической, обладающих комплементарными семантическими функциями. Талми исходит из того, что высказывание (или другой отрезок дискурса) вызывает в слушающем некий зкспериенциальный комплекс, который можно назвать когнитивной репрезентацией (cognitive representation). Структура когнитивной репрезентации выражается в основном грамматическими средствами, а его содержание - преимущественно лексическими элементами. Хотя лексические элементы тоже могут заключать в себе некоторую информацию о структуре, именно грамматически закодированная информация является решающей. Она определяет концептуальный каркас для лексически выраженного содержания [Talmy 1988:165].

Граница между грамматическим и лексическим проводится автором достаточно формально (т.е. без обращения к содержательной стороне единиц) - в соответствии с традицией выделения соответственно закрытых и открытых классов элементов (closed classes vs.

open classes of elements). Открытыми классами Л. Талми считает множества, насчитывающие большое число членов и легко пополняемоые новыми элементами; напротив, закрытые классы характеризуются сравнительно небольшим закрепленным количеством членов. К открытым, или лексическим классам он относит корневые морфемы существительных, прилагаетльных и глаголов [Talmy 1983: 227; 1988: 166], а также, предположительно, фразеологические единицы и не образованные регулярным способом наречия [Talmy 1988: 201]. К закрытым, или грамматическим, классам, по мнению автора, принадлежат флексии, словообразовательные элементы, предлоги, союзы, частицы артикли, а также синтаксические структуры, грамматические категории и грамматические отношения, порядок слов и (предположительно) парадигмы, нулевые формы и дадже интонационные констврукции [Там же: 167]. (Ср., однако, критические замечания Ч. Филлмора [Fillmore 1983: 318] по поводу априорного исключения Талми определенных частей речи из грамматических классов.)

преимущественно или всегда передаваемые лексическими средствами [Talmy 1988. 167-171].

Во-первых, это обширный параллелизм в языковом представлении пространственных и темпоральных отношений Большинство из рассматриваемых категорий применимы как к пространству, так и ко времени, и автор иллюстрирует это многочисленными примерами,

Во-вторых, это возможность задания так называемых когнитивных операций, преобразующих одни члены той или иной категории в другие благодаря корреляции грамматических форм с моделями лексикализации.

Читайте также: