Тифозная мэри история кратко
Обновлено: 05.07.2024
Мэри Маллон родилась 23 сентября 1869 года в Ирландии, в 1884 году эмигрировала в США. Она работала поваром в богатых семьях в штате Нью-Йорк. Во время ее двухнедельной работы в 1900 году в городе Мамаронек появились больные брюшным тифом. Затем Мэри переехала на Манхэттен и в 1901 году члены семьи, на которую она работала, заболели лихорадкой и диареей, а работавшая в той же семье прачка умерла. Позже Мэри устроилась на работу к местному адвокату и ушла после того, как семь из восьми человек в доме нанимателя подхватили брюшной тиф. Куда бы ни переезжала Маллон, вспышки заболевания следовали за ней.
В конце 1906 года одна семья решила нанять исследователя брюшного тифа Джорджа Сопера. 15 июня 1907 года в журнале Американской медицинской ассоциации он опубликовал результаты собственного расследования. Он полагал, что именно Мэри Маллон могла быть источником вспышки. Джордж писал:
Через некоторое время Сопер узнал о вспышке тифа в пентхаусе на Парк-авеню. Двое слуг были госпитализированы, а хозяйская дочь умерла от тифа. Поваром в то время была Мэри.
Джордж предложил Маллон провести анализ на брюшной тиф, чтобы выяснить, не является ли она причиной вспышек заболеваний. Однако она категорически отклонила просьбу. Поскольку Соперу не удалось самостоятельно уговорить Мэри, он передал свои исследования в Департамент здравоохранения Нью-Йорка. И через некоторое время к дому Мэри приехал врач с пятью полицейскими и машиной скорой помощи. Они силой схватили Маллон и доставили в больницу. Там врачи провели анализы, которые показали наличие очага тифоподобных бактерий в ее желчном пузыре. Мэри предложили удалить желчный пузырь, но она отказалась, поскольку не верила, что является переносчиком. Маллон держали на карантине три года в клинике, расположенной на острове Норт-Бразер.
После освобождения Мэри устроилась прачкой, так как она обещала прекратить работать поваром и принять разумные меры для предотвращения передачи брюшного тифа. Однако через несколько лет она сменила имя на Мэри Браун и вернулась к своей прежней профессии.
В 1915 году произошла крупная вспышка брюшного тифа в женской больнице Слоан в Нью-Йорке, где работала Мэри. Двадцать пять человек были заражены, а двое умерли. Полиция нашла Маллон и арестовала ее. Мэри вернули на карантин, на остров Норт-Бразер, там она и осталась до конца своей жизни, поскольку отказывалась от каких-либо методов лечения. 11 ноября 1938 года в возрасте 69 лет она умерла от пневмонии.
Мэри Маллон (на левой кровати) в госпитале, во время своего первого карантина
Мэри Маллон родилась 23 сентября 1869 года в Кукстауне, Ирландия, и эмигрировала в Соединенные Штаты в 1884 году. Как и большинство ирландских иммигрантов в то время, она сначала работала домашней прислугой. Со временем она решила, что у неё талант к кулинарии и примерно в 1900 году начала работать поваром в богатых семьях.
С 1900 по 1907 год Мэри работала поваром в штате Нью-Йорк в семи семьях. В 1900 году она работала в Мамаронеке, штат Нью-Йорк, где во время её двухнедельной работы жители заболели брюшным тифом. В 1901 году она переехала в Манхэттен, где заболели лихорадкой и диареей члены семьи, на которых она работала, а работавшая в той же семье прачка умерла. Затем Мэри пошла работать на местного адвоката и ушла после того, как семь из восьми человек в этом доме подхватили брюшной тиф.
В 1906 году Мэри также работала поваром в семье богатого нью-йоркского банкира Чарльза Генри Уоррена. Когда Уорренс снял дом в Ойстер-Бэй, Лонг-Айленд, на лето 1906 года, Мэри согласилась поехать с ними. С 27 августа по 3 сентября 6 из 11 человек в семье заболели брюшным тифом. Мэри впоследствии была нанята другими семьями, и вспышки тифа следовали за ней.
Расследование
В конце 1906 года одна семья наняла исследователя брюшного тифа по имени Джордж Сопер. Сопер, проведя собственное расследование, 15 июня 1907 года опубликовал результаты в Журнале Американской медицинской ассоциации. Он полагал, что Мэри могла быть источником вспышки. Он писал:
Сопер обнаружил, что женщина-повар, соответствующая описанию, участвовала во всех вспышках. Он не мог найти её, потому что она обычно уходила после начала вспышки без указания адреса. Однажды Сопер узнал о вспышке тифа в пентхаусе на Парк-авеню, где были госпитализированы двое слуг, а хозяйская дочь умерла от тифа. Поваром в то время в семье была Мэри.
Когда Сопер предложил Мэри провести анализ на брюшной тиф, чтобы выяснить, не она ли является причиной вспышек заболеваний, она категорически отклонила его просьбу. На следующую встречу с Мэри Сопер взял с собой ещё одного доктора, но она снова отказала.
Первый карантин (1907–1910)
Поскольку Соперу не удалось самостоятельно уговорить Мэри, он передал свои исследования Герману Биггсу из Департамента здравоохранения Нью-Йорка. Биггс согласился с гипотезой Сопера, что Мэри может быть переносчиком тифа. Биггс послал доктора С. Джозефин Бейкер поговорить с Мэри. Но она отказалась разговаривать и с Бейкер, которая затем вернулась с пятью полицейскими и машиной скорой помощи. Им силой удалось схватить Мэри и доставить в больницу Уилларда Паркера в Нью-Йорке. Там врачам наконец удалось провести анализы, которые показали наличие очага тифоподобных бактерий в её желчном пузыре. Мэри предложили удалить желчный пузырь, но она отказалась, так как не верила, что является переносчиком.
Основываясь на разделах 1169 и 1170 законодательства штата Нью-Йорк, Мэри содержалась на карантине три года в клинике, расположенной на острове Норт-Бразер.
Газетная иллюстрация в статье о Тифозной Мэри, 1909 год
Освобождение и второй карантин (1915–1938)
После освобождения Мэри устроилась на работу прачкой, которая оплачивалась ниже, чем работа поваром. После нескольких лет работы прачкой она сменила имя на Мэри Браун и вернулась к своей прежней профессии. Следующие пять лет она проработала на нескольких кухнях и где бы они ни работала, везде происходили вспышки тифа. Мэри часто меняла работу, поэтому Соперу не удавалось её вычислить.
Мэри Маллон (четвертая справа) на карантине с другими заключенными
В 1915 году произошла крупная вспышка брюшного тифа в Женской больнице Слоан в Нью-Йорке, где работала Мэри. Двадцать пять человек заразились, двое умерли. Ей снова удалось уйти, но полиция смогла найти и арестовать её. После ареста 27 марта 1915 года органы здравоохранения вернули её на карантин на острове Норт-Бразер.
Мэри Мэллон (в очках) с бактериологом Эммой Шерман на острове Норт-Бразер в 1931 или 1932 году спустя более 15 лет в карантине
Мэри оставалась в заключении до конца своей жизни и категорически отказывалась от каких-либо методов лечения. Она стала местной знаменитостью и время от времени давала интервью. Журналистам запретили брать у неё из рук даже стакан воды. За шесть лет до смерти она была наполовину парализована в результате инсульта. 11 ноября 1938 года в возрасте 69 лет она умерла от пневмонии.
Вскрытие доказало, что она являлась переносчиком, бактерии тифа были обнаружены в желчном пузыре. Тело Мэри кремировали, а её прах похоронен на кладбище Святого Рэймонда в Бронксе.
![Три истории о людях, ставших причиной смертельных эпидемий]()
Брюшной тиф
Тифозная Мэри в бродвейской постановке
Ирландка Мэри Маллон, эмигрировавшая в США в возрасте 15 лет, не была ни шпионкой, ни убийцей. Тем не менее в карантине она провела около 20 лет, и второе заточение стало для нее пожизненным. В начале XX века, не желая ничего дурного, девушка стала преступницей номер один.
Переехав на Запад, Мэри устроилась кухаркой в богатую семью, и все шло хорошо, пока работодатели не заболели. Девушка переехала в другую семью, но и тут у детей и взрослых началась диарея и лихорадка, а одна из прачек скончалась. Мэри сменила еще несколько домов, но странные недомогания следовали за ней по пятам.
Специально нанятый для расследования санитарный врач Джордж Альберт Сопер установил, что у всех заболевших была одна и та же кухарка. Найти ее удалось по горячим следам: Мэри как раз успела поработать в пентхаусе на Парк-авеню, где двое слуг оказались госпитализированы, а хозяйская дочь умерла. Руководствуясь симптомами, Сопер предложил кухарке сдать анализы на брюшной тиф, чтобы узнать, является ли она переносчиком. Девушка категорически отказалась, посчитав, что ее преследуют.
Мэри за работой. Карикатура в газете
Мэри на острове Норт-Бротер, 1909 год
Остров Норт-Бротер, начало XX века
Тем не менее вскоре кухарку арестовали прямо на рабочем месте и отправили в тюрьму.
Там у нее все-таки взяли анализы, благодаря которым, врачи, разумеется, обнаружили очаг тифоподобных бактерий в желчном пузыре. Мэри предложили удалить желчный пузырь, но она по-прежнему категорически отказывалась признавать себя носителем болезни. Правда, призналась, что не очень хорошо соблюдает гигиену и не понимает цели мытья рук. В результате ее отправили на три года в больницу, которая располагалась на острове Норт-Бротер и специализировалась на лечении оспы и изоляции больных от окружающего мира.
Поскольку болезнь никак себя не проявляла, лечащий врач пришел к выводу, что Мэри можно освободить из карантина при условии, что она никогда не пойдет работать кухаркой и будет принимать все разумные меры для предотвращения передачи инфекции другим. Мэри приняла эти условия и устроилась прачкой, но. платили мало, и через несколько лет девушка под псевдонимом Мэри Браун снова нанялась на кухню. И все началось снова.
К Мэри приезжали журналисты. На инструктаже им объясняли, что даже стакан воды из ее рук брать нельзя
На сей раз вычислить переносчика оказалось сложнее, так как девушка увольнялась сразу же, как только у работодателей появлялись симптомы заболевания, и меняла имена. Впрочем, ее все-таки вычислили и отправили на второй карантин. Уже пожизненно. От сотрудничества Мэри по-прежнему отказывалась, и следствию даже не удалось установить точное количество умерших. Доподлинно известно о трех, но историки полагают, что их было больше.
На остров к Мэри Маллон, которая вошла в историю как Тифозная Мэри, неоднократно приезжали журналисты. Прежде чем взять у нее интервью, они проходили инструктаж, на котором им объясняли, что даже стакан воды из рук Мэри брать нельзя. Умерла она в возрасте 69 лет от пневмонии. После вскрытия тела врачи подтвердили версию о том, что возбудители опасной болезни жили в ее желчном пузыре. Скорее всего, тиф был у Мэри с рождения и передался ей в утробе матери.
Лихорадка Эбола
Запись о поступлении Мабалы в клинику
Условия содержания пациентов, зараженных вирусом Эбола. 1976 год
Редкий набор полного комплекта защиты, существовавшего в то время
В конце августа 1976 года школьный учитель Мабало Локела из Заира (сейчас Демократическая Республика Конго) вернулся из путешествия по стране в родную деревню Ямбуку. С собой он привез не только подарки — тушу антилопы и обезьянье копченое мясо, но и ломоту в суставах. Сначала мужчина решил, что заразился малярией. Признаки этой болезни были ему хорошо знакомы, так как комаров на местных плантациях всегда было полно, а москитные сетки на окнах для жителей деревни — непозволительная роскошь.
Для уточнения диагноза требовалось сделать анализы, чтобы затем под микроскопом найти возбудителя — малярийных плазмодиев, но местный госпиталь был настолько беден, что вместо медперсонала уход за больными осуществляли монахини из Бельгии. А об анализах и речи не шло. Осмотрев больного, одна из сестер согласилась с диагнозом малярия, сделала укол, и через пару дней Мабало Локела отправился домой.
По африканским традициям, тело покойника обмывают родственники и проводят с ним всю ночь.
Вскоре Мабало Локела умер. А после похорон заболел 21 человек из его семьи. По африканским традициям, тело покойника обмывают родственники и проводят с ним всю ночь. Одна за другой начали умирать бельгийские монахини, а следом за ними и другие пациенты. Как показало дальнейшее расследование, в этой африканской клинике было всего пять стеклянных шприцов и многоразовые металлические иглы, которые почти никогда не стерилизовались. Неудивительно, что заразились почти все.
Когда масштаб заболевания стал понятен, в поселок вызвали столичных врачей. Но в то время о вирусе Эбола еще никто не знал, поэтому предпринимались меры против тифа и желтой лихорадки. Слишком похожими были симптомы. Только лечение не помогало. Когда поселок наконец закрыли на карантин, в больнице скончалось 80% сотрудников. Вспышка остановилась еще не скоро, да и то после того, как ситуацией всерьез обеспокоилась Всемирная организация здравоохранения.
Испанский грипп
Полевая хлебопекарня, открытка 1918 года
Вероятно, карантин уберег бы мир от пандемии, но беда оказалась в том, что Альберт являлся поваром в одном из крупнейших военно-тренировочных лагерей США для отправки солдат в Европу и недомогание почувствовал еще накануне. Надеясь перенести болезнь на ногах, он продолжал работать. Такая добросовестность и принесла беду.
По одной из версий, разносчиком инфекции стала свинья, которую повар приготовил на ужин
Несмотря на изоляцию Гитчелла, в тот же день в лазарет потянулись пациенты. К полудню их число достигло 107, к концу недели — 522, к концу апреля — 1127. Вспышка заболевания не осталась незамеченной. Но прибывшие с проверкой чиновники сочли это пневмонией, вызванной условиями и тяготами солдатской жизни, и прерывать отправку на фронт не решились. Больных изолировали и продолжили подготовку солдат. Тем более большинство заболевших выздоравливали. Погибло 46 человек, что было гораздо больше, чем при простых эпидемиях гриппа, но все же недостаточно, чтобы поднять шум.
Телефонистки полощут горло для профилактики гриппа. Лондон, 1920 год
Американские солдаты, заболевшие испанкой, в госпитале во Франции, 1918 год
Масочный режим – одна из обязательных мер профилактики гриппа среди гражданских
Полевой госпиталь, 1918 год
Почтальон в медицинской маске
В лагере испанка со временем исчезла, но за счет переправки войск в Европу вирус проник на континент. За 18 месяцев эпидемии в 1918–1919 годах заражению подверглись более 550 млн человек, что составляло на тот момент треть населения планеты.
Сам Альберт Гитчелл, положивший начало пандемии, выздоровел и прожил долгую жизнь. Он умер ровно через полвека после заражения испанкой, в 1968 году. Ему было 78 лет.
В науку этот термин ввели после случая с Мэри Маллон, ирландской кухаркой, которая не мыла руки и чуть не погубила из-за этого несколько районов Нью-Йорка в начале XX века. Мы же знаем ее под другим, более известным именем — Тифозная Мэри.
Чудесное рождение и заурядная жизнь
Девочка росла весьма крепкой и в пятнадцать лет вместе с семейством эмигрировала в США. Там девушка достаточно быстро освоилась и вместо того, чтобы выйти замуж, как тогда было принято, решила построить собственную американскую мечту.
К двадцати годам она устроилась кухаркой в доме нью-йоркского богатого семейства, однако что-то сразу же пошло не так — один за другим хозяева начали серьезно заболевать. Обвинить Мэри в чем-либо никто не мог — мотивов для того, чтобы травить работодателей, у Мэри не было, да и на вид она была вполне здоровой и вряд ли могла заразить кого-то случайно. Тем не менее, факт был на лицо — больные брюшным тифом начали появляться в городе сразу после ее приезда. Посчитав это плохим знаком, местные выдворили девушку вон.
Через год, в 1901, Мэри переехала на Манхэттен. Не прошло и недели, как семья, на которую она только начала работать, заболела лихорадкой и диареей, а служившая у них прачка и вовсе умерла. После ирландка перешла к местному адвокату, и опять же почти все его домочадцы подхватили брюшной тиф.
Добрая христианка Мэри Маллон пыталась помогать больным. Она ухаживала за ними, но, естественно, от ее помощи всем становилось лишь хуже. В итоге все усилия оказывались тщетными — с 1900 по 1907 год ей пришлось сменить аж семерых работодателей.
Грязные руки и жадный арендодатель
Тифозная Мэри в варианте бродвейской постановки
Роковым для Тифозной Мэри стал 1906 год. В начале августа Маллон нашла себе место на кухне в семье обеспеченного банкира из Нью-Йорка Чарльза Генри Уоррена. Желая насладиться последними летними деньками, чета Уорренов арендовала особнячок на Лонг-Айленде и взяла с собой кучу детей и родственников. Способная стряпуха тоже поехала.
В самом конце августа у банкира заболел ребенок, а через неделю слегло больше половины семейства — на сей раз Мэри не стала играть в сиделку, а сразу отправилась искать новую работу.
Чтобы понять, что же случилось на самом деле, и убедить будущих клиентов в безопасности дома, Томпсон нанял санитарного инженера Джорджа Сопера. По счастливому стечению обстоятельств тот еще и кое-что понимал в брюшном тифе — по долгу службы Сопер уже работал с похожими случаями.
Сопер взялся за расследование и изучил все вспышки тифа в штате за несколько лет. Очень скоро он вычислил, что все случаи заболеваний в приличных обеспеченных семьях пришлись на тот момент, когда кухаркой у них работала Мэри Маллон.
К сожалению, как бы расторопно ни работал санитарный инженер, Мэри и ее брюшной тиф были быстрее.
Когда Сопер разыскал заразную кухарку, та уже успела устроиться в дом на Парк-авеню — в итоге двое слуг попали в больницу, а хозяйская дочь умерла. Мужчина попытался уговорить Мэри сдать анализы, но ей эта просьба явно не понравилась. Горячая ирландка не стеснялась в выражениях и даже кинулась на него с вилкой для мяса, поэтому Сопер вынужден был ретироваться.
В лечебнице Тифозную Мэри обследовали и нашли в ее желчном пузыре очаг тифоподобных бактерий. Врачи не придумали ничего лучше, чем предложить ей операцию по удалению пузыря, но Мэри, твердо убежденная в своей правоте, наотрез отказалась от хирургического вмешательства. Однако она все же призналась, что во время работы частенько не мыла руки, так как не видела в этом никакого смысла. Суд счел подобную нечистоплотность непростительной и отправил Маллон на три года в карантин на остров Норт-Бразер близ Нью-Йорка.
Тифозный остров
Мэри Маллон (слева) на больничной койке в лечебнице
Столь грубая кличка вполне была в духе бытовавших в то время представлений об ирландских эмигрантах, считавшихся грязными отбросами и переносчиками инфекций.
Поэтому и вторая встреча Сопера с Мэри закончилась ничем, когда он приплыл на Норт-Бразер с заявлением, что хочет написать о ней книгу. Оскорбленная женщина просто не стала слушать ни о всемирной славе, ни о процентах с продаж книги. Упертая ирландка весь день просидела в уборной, пока ненавистный ей санитарный инженер не ушел.
Тем не менее, к другим медработникам она была более терпима. Мэри водили на процедуры, после чего брали анализы — девушка чувствовала себя неплохо. Но неволя доканывала ирландку, поэтому она решила обратиться в частную независимую лабораторию, где ей внезапно подтвердили, что она здорова. Результат новой экспертизы стал ее главным аргументом в борьбе за свободу и шансом на возвращение к нормальной жизни.
Уставшие от бесконечных прений с Маллон врачи и представители больничной администрации в конце концов решили выпустить девушку с острова. Но с тем условием, что она даже под страхом смерти не подойдет к чужой плите и постарается принять все возможные меры, чтобы не заражать окружающих. Девушка поклялась под присягой, что будет соблюдать санитарно-эпидемиологические нормы, и 19 февраля 1910 года Тифозная Мэри вновь оказалась на большой земле.
Не меняются только привычки
Плакат, призывающий не поступать как Тифозная Мэри
Необразованной бывшей узнице лепрозория была одна дорога — в прачки. И Мэри поначалу действительно соблюдала все положенные правила и об общепите даже не заикалась. Но стирка белья приносила в разы меньше денег, чем готовка. К тому же в начале XX века женщины в прачечных выполняли всю самую тяжелую и опасную работу: переломы, ожоги, проблемы с позвоночником и суставами были их постоянными спутниками.
Устав от тягот неблагодарной работы в прачечной, предприимчивая ирландка решилась на отчаянный шаг — она изменила имя на Мэри Браун и снова пошла работать поваром.
К несчастью для других, смена имени не повлияла на образ жизни Мэри. Она все так же плевала (иногда в прямом смысле) на гигиену и часто переходила с работы на работу, что повлекло за собой новые вспышки тифа в округе. На этот раз власти знали, кого искать, однако поиски осложнились из-за новой фамилии Тифозной Мэри. На след девушки напали лишь в 1915 году, когда девушка пришла работать в больницу Слоун — там она заразила еще двадцать пять человек, один из которых скончался.
Мэри (четвертая справа) после возвращения на остров
27 марта 1915 года ее вновь отправили на остров Норт-Бразер, но на этот раз — без права на освобождение.
Со временем она стала местной знаменитостью. К ней приезжали журналисты, в интервью которым Мэри непрестанно сетовала на людей, обрекших ее на одиночество. Она вновь отказывалась от лечения, заявляла о своей невиновности и ни в какую не признавала себя больной, но, несмотря на это, ее многочисленным посетителям все-таки запретили принимать из рук Мэри что бы то ни было.
И все же нет худа без добра — с 1922 года ей позволили работать санитаркой в местной лаборатории, а спустя еще три года повысили до лаборантки.
Одна жизнь и полсотни смертей
Мэри Маллон (справа) в 1932 году
Точное количество зараженных ею никто не знает — достоверно известно лишь о трех умерших среди заразившихся от Мэри людей. Однако историки считают, что смертельных случаев могло быть около пятидесяти, причем большинство заболело уже после того, как девушку выпустили с острова, и она бросила работу прачкой.
Учитывая то, что в начале прошлого века с ведением документации в американских департаментах все было не очень хорошо, установить истину уже не представляется возможным.
Жизнь Тифозной Мэри стала ярким примером того, что небрежность в отношении к здоровью может иметь самые плачевные результаты, а также важным напоминанием — руки нужно мыть всегда!
Читайте также: