Танец феи драже история создания кратко
Обновлено: 07.07.2024
Как известно, в самой первой постановке "Щелкунчика" (1892) после всех перепетий и баталий с мышами, а также преодоления заснеженного леса, Клара и принц оказывались в царстве сладостей - Конфитюренбурге, где били фонтаны смородинного сиропа и лимонада, а встречали их Фея Драже (повелительница Конфитюренбурга), принц Коклюш (ее кавалер), а также разные сладости - конфеты, птифуры, миндальные печенья, и т.д. Подобный волшебный край был и у Гофмана, где фигурирует Конфетенбург (-хаузен), и у Дюма-отца (где есть Варениенбург).
В итоге, по сути именно Фея Драже и принц Коклюш закрывали балет - в конце они исполняли па-де-де. Его в современных российских постановках танцуют Маша и принц Щелкунчик.
Однако ни у Гофмана, ни у Дюма нет никаких Фей Драже. Откуда она взялась и почему у нее такое имя? Почему Клару и принца не встречали какие-нибудь сестры фон Варениенбург, как в переложении Дюма, например?
Один из аспектов ответа очевиден - нужен был просто эффектный, в т.ч. и дуэтный, номер для иностранной балерины-звезды и партнера, ведь до того в спектакле не было ни одного классического танца (первый акт - в основном пантомима, второй - дивертисмент из характерных танцев). С сюжетом этот номер никак не соотносился, и это был один из пунктов, за который первый "Щелкунчик" критиковали, и который в том числе помешал цельно соотнести музыку и хореографию Льву Иванову и Петру Чайковскому.
На премьере Фею Драже танцевала итальянка Антониетта Дэль`Эра. Публика ждала ее выхода с нетерпением - та уже приезжала в Россию в конце 1886-1887 годах, и ее танцы получили множество хвалебных отзывов. Тогда, правда, она ограничилась сценами частных театров, но второй заход - сразу в Мариинку - не на шутку раззадорил петербургских балетоманов. Дэль`Эра была виртуозной балериной, которая запомнилась 16-ю фуэте (на тот момент больше на отечественной сцене не делал никто), а также своей пуантной техникой - она могла по многу секунд стоять на носке одной ноги в аттитюде практически без поддержки партнера.
То есть, особого смысла, на первый взгляд, нет. Точнее, он сугубо практический - надо было просто ввести звездную балерину для демонстрации ею своих блестящих технических возможностей, что уже не раз делалось и ранее в отношении других итальянских балерин, бывших намного сильней в техничеком плане балерин отечественных. Не особо при этом соотнося придуманную хореографию с музыкой и сюжетом. Решение довольно искусственное.
Но для чего давать героине имя Драже? Во-первых, очевидно для того, чтобы продолжить "сладкую" логику второго акта. Во-вторых.
30 января 1934 в театре Сэдлерс-Уэллс в Лондоне состоялось самое первое представление полной версии "Щелкунчика" на Западе. Согласно афише в па-де-де танцевала Sugar Plum Fairy - т.е., переводя буквально, Фея Сахарной сливы (танцевала Алисия Маркова ). И по сей день во многих западных постановках (США, Великобритания) вы увидете на афишах именно это имя. То есть, Фею Драже на Западе переименовали. Или нет? Причем тут сливы?
Sugar Plum (сахарная слива) - это устаревший термин, использовавшийся в 17-19 веке в английском языке именно для обозначения того, что мы называем "драже" - маленькие круглые (или овальные) конфеты. И эти конфеты не обязательно могли быть сливовыми - просто в незапамятные времена они были довольно крупные и напоминали формой и размером сливу.
Поэтому никаких расхождений между нашей Феей Драже и американо-английским ее аналогом нет - речь именно о драже, а не о сливах.
Но термин Sugar Plum не ограничивается сладким подтекстом и имеет и многие другие значения. Помимо собственно "сахарной сливы" и "драже" это:
- Лесть . Было такое выражение: "Ваш рот полон сахарных слив", означавшее лесть собеседника.
- Взятка . Выражение "Набить чужой рот сахарной сливой" - означало "дать взятку".
- В 18 веке Sugar Plum - это сленговое название 100 фунтов , т.е. большого количества денег. Того, кто был богат, называли "сливой".
- Позднее, в веке 19-м, "сахарной сливой" обозначали особо желанную вещь, приз, место работы или удачное назначение .
- Наконец, увидеть танцующую фею Драже означало счастливый сон .
Так, в стихотворении Клемента Кларка Мура "Ночь перед рождеством" 1823 года есть строки:
The children were nestled all snug in their beds
While visions of sugar-plums danced in their heads.
что буквально можно перевести: Детей бережно уложили в их кроватки, пока видения сахарных слив танцевали в их мыслях.
В литературном переводе:
. Детишки в постельках – как птички в гнезде.
Закрыли глаза. Улеглись на подушки.
Им сладости снятся.
Итак, можно заключить, что sugar plum в отдельности - это некий обобщенный синоним чего-то вожделенного. Наличие феи в балете не являлось чем-то особенным для тех времен - чего только стоят 6 фей в "Спящей красавице", поставленной за 2 года до "Щелкунчика". Но вот что именно имели ввиду создатели "Щелкунчика", внедряя в балет этого персонажа - так и останется загадкой, если только не найти какое-либо точное, документальное свидетельство авторов либретто (то ли Мариуса Петипа, то ли Ивана Всеволожского, то ли обоих) относительно их задумки.
Наверное, можно было бы сказать, что это символ счастливого сна Клары (Мари), если бы не одно "но" - ни либретто оригинальной постановки, ни оба балетмейстерских плана, ни скрипичные репетиторы, ни известные описания первой постановки Иванова не содержат указания на то, что Клара спит, и путешествие в Конфитюренбург - сон. Т.е., как и у Гофмана, реальность переплеталась там с миром вымышленным.
Фея Драже исчезла из российских постановок в 1924 году (не совсем, но об этом отдельно), когда оригинал Льва Иванова сошел со сцены. В 1919 году Александр Горский осуществил постановку своего "Щелкунчика" в Большом театре. Главную героиню у него звали опять-таки Кларой, и в ее партии объединились и партия маленькой Клары, и классические танцы Феи Драже из оригинальной постановки Иванова. Именно Клара танцевала адажио с Щелкунчиком (к партии которого, в свою очередь, присоединилась партия принца Коклюша), а затем и вариации. Т.е., Горский стал первым балетмейстером, который провел Клару через весь спектакль.
Но Фея Драже (Sugar Plum Fairy) закрепилась в англосаксонких постановках. Так звали героиню, танцевавшую па-де-де, и в 1934 г. в постановке Сэдлерс-Уэллс, и в 1944 г. в Сан-Франциско (первый "Щелкунчик" в США), и в феврале 1954 года в знаменитой постановке Нью Йорк Сити Балле Джорджа Баланчина. Так ее зовут и у Питера Райта, чья постановка идет в театре Ковент-Гарден.
20-12-2016 16:11 1436 0
"Танец Феи Драже" - Чайковский П.И."Щелкунчик"
Какие Ваши ассоциации с новогодними праздниками? Ёлочная суета и запах мандарин, праздничный стол и детское ожидание чуда. А ещё, любимые и незабываемые фильмы и мелодии. Несомненно, "Щелкунчик" - это ощущения зимы, игрушек детства и сказка. Расскажем Вам историю сказочного исполнения прекрасной мелодии Петра Ильича Чайковского, оригинальное звучание которой он приподнёс в качестве подарка зрителям на премьеру "Щелкунчика" в 1892 году.
Тайна феи Драже и полная версия балета "Щелкунчик" Мариинского театра
Теперь все уже знают прекрасный балет-сказку о смелом Щелкунчике, победившем семиголового мышиного короля; знают и любят великолепную музыку Чайковского.
Но в тот день никто еще не знал ни балетного спектакля, ни музыки, которая была для него написана.
В зале Мариинского театра в тот день можно было встретить известных композиторов, театральных и музыкальных критиков, представителей петербургской и московской прессы…
В первых рядах партера сидели завсегдатаи балетных спектаклей — балетоманы.
Для них в этом спектакле тоже был приготовлен подарок: в новом балете в новой роли должна была выступить приезжая знаменитость — итальянская балерина Дель Эра.
На галерке шумели самые искренние, самые горячие и восторженные ценители настоящего искусства — студенты.
Было так, как всегда бывает на премьерах: все с нетерпением ждали начала спектакля, и все, естественно — и актеры, и зрители, — волновались.
Но больше всех, пожалуй, волновался сам автор — Петр Ильич Чайковский — и два его друга, оба известные музыкальные издатели, братья Петр и Осип Юргенсоны.
Дело в том, что Петр Ильич приготовил публике еще один сюрприз, о котором знали только они трое (не считая, конечно, оркестра Мариинского театра).
О том, что это был за сюрприз, об этом чуть позже, а пока представьте себе Мариинский театр 6 декабря 1892 года.
Отзвучала увертюра, поднялся расписной тяжелый занавес — начинается балет.
Зрители знакомятся с доброй девочкой Кларой; с ее дядюшкой Дроссельмейером, искусным часовых дел мастером, который умеет не только чинить часы, но и делать всякие таинственные игрушки; с самим Щелкунчиком — смешным и некрасивым игрушечным человечком; и со страшным королем мышей.
Вот уже Щелкунчик превратился в прекрасного принца и ведет свою храбрую спасительницу Клару в сказочный город — там живут игрушки и сласти, которые с удовольствием танцуют перед восхищенной девочкой…
Нетерпение зрителей возрастает: им хочется скорее увидеть, как танцует приезжая балерина — фея Драже.
Петр Ильич и его друзья тоже ждут итальянку, но совсем по другой причине — с появлением феи Драже раскроется секрет, хранимый ими больше года.
Гремят аплодисменты. На сцене — Дель Эра. Сказочная фея Драже начинает свой танец.
Но что это? Какие странные звуки! Как будто хрустальные горошинки падают на серебряное блюдо.
Падают, подскакивают и исчезают. Поистине, волшебная музыка!
В зале легкий шум. Знатоки оркестра удивленно переглядываются: что за инструмент рождает эти поющие хрустальные капельки? Насколько им известно, в симфоническом оркестре нет инструмента с таким звучанием.
Действительно, этого инструмента не было, но теперь он существует, и вот как это случилось.
Много было волнений, но наконец-то все тревоги позади: танцует фея Драже, нежно звенят хрустальные капельки очаровательной мелодии ее танца: взволнованно перешептываются музыканты; критики, композиторы, сидящие в зрительном зале, вытягивают шеи, пытаясь разглядеть новинку.
А там, куда они заглядывают, в оркестровой яме (так называется место, где сидит оперный оркестр), в углу скромно стоит инструмент, похожий на маленькое пианино.
У челесты такие же, как у пианино, клавиши, но внутри вместо струн — металлические пластинки (иногда эти пластинки бывают стеклянными); молоточки ударяют по ним, и пластинки звенят прозрачно и тоненько.
Вот такая вот она – тайна феи Драже.
ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ балета "ЩЕЛКУНЧИК" ПЕТРА ИЛЬИЧА ЧАЙКОВСКОГО
(Мариинский театр в Санкт-Петербурге, декабрь 2012)
Валерий Гергиев - дирижер, Василий Вайнонен - хореография, Benjamin Tyrrell - сцена и костюмы
0:00 - Акт I
29:39 - Акт II
52:08 - (Прелюдия) - Акт III
Танцы в Акте III:
55:58 - Испанский танец
1:02:29 - Восточный танец
1:07:12 - Китайский танец
1:08:36 - Трепак (русский танец)
1:09:59 - Па-де-труа (Танец труб тростника)
1:13:38 - Вальс цветов
1:21:05 - Па-де-де - Интрада
1:27:57 - Па-де-де - Тарантелла
1:29:05 - Па-де-де - Танец феи Драже
1:31:31 - Па-де-де - Coda
1:33:32 - Финальный вальс и апофеоз
- В ролях - Маша принцесса: Алина Сомова, Принц Щелкунчик: Владимир Шкляров, Маша: Александра Коршунова, Штальбаум: Владимир Пономарёв, Его жена: Александра Гронская, Luisa: Алена Машинцева, Франц: Павел Михеев, Дроссельмейер: Федор Лопухов, Бабка: Лира Хусламова, Дедушка: Станислав Буров, Няня: Валерия Карпина, Щелкунчик: Павел Михеев, Клоун: Константин Ивкин, Кукла: Яна Селина, Арапа: Алексей Попов, Мышиный король: Сослан Кулаев. Вальс снежных хлопьев (Акт II): Валерия Мартынюк, Яна Селина и артисты балета. Элегантные дамы и господа: Виктория Brilyova, Ксения Дубровина, Борис Zhurilov, Константин Зверев.
“Танец феи Драже”
Когда раздаётся хрустальная мелодия дыхание хочется чуть замедлить и сделать тише. Лишь бы всеми силами удержать атмосферу волшебства и не спугнуть её. В одной популярной рекламе красное и жёлтое шоколадное драже ночью на цыпочках крадутся к камину, чтобы застать Санта Клауса. Это — предвкушение встречи с праздником, когда подарки ещё не открыты. Схожие чувства дарит и Танец феи Драже.
Отделаться от балета — вот, чего хотел классик! Отвлечься и найти вдохновение не получается даже во Франции. Однако весенняя поездка 1891 года была судьбоносной, без неё никакого бы Танца Феи Драже не получилось. Именно в Париже Чайковский услышал звучание инструмента, который должен был стать главным героем на грядущей премьере.
— пишет композитор музыкальному издателю Петру Ивановичу Юргенсону, который вскоре выписал указанный инструмент из столицы Франции. Но Чайковский неумолим:
Режим секретности был оправдан: вдруг об инструменте прознают Римский-Корсаков или Глазунов! Одним словом, чуть ли не гонка вооружений, но в оркестре.
В премьерный декабрьский день 1892 года, Петербург съезжается в Мариинский театр увидеть рождественское представление. Сам Чайковский смотрел на сцену с трудом: костюмы и декорации казались композитору аляповатыми. Переживал он и за музыку, к которой критики отнесутся неоднозначно. Но звучание секретного инструмента бывшие на премьере точно запомнили.
Ближе к кульминации балета начинается Танец Феи Драже, и публика недоумевает, ведь прежде такого звучания никто не слышал. В оркестровой яме находится похожий на маленькое пианино деревянный ящик, который издаёт удивительные звуки хрустального перезвона. Это была небесная и нежная челеста — клавишный инструмент с металлическими пластинками. Челеста стала в тот вечер главным героем.
Чайковский выиграл гонку вооружений и навсегда связал челесту с ореолом праздника и волшебства.
Фея лести и взяток: кто такая Фея Драже?
Как известно, в самой первой постановке “Щелкунчика” (1892) после всех перепетий и баталий с мышами, а также преодоления заснеженного леса, Клара и принц оказывались в царстве сладостей – Конфитюренбурге, где били фонтаны смородинного сиропа и лимонада, а встречали их Фея Драже (повелительница Конфитюренбурга), принц Коклюш (ее кавалер), а также разные сладости – конфеты, птифуры, миндальные печенья, и т.д. Подобный волшебный край был и у Гофмана, где фигурирует Конфетенбург (-хаузен), и у Дюма-отца (где есть Варениенбург).
В итоге, по сути именно Фея Драже и принц Коклюш закрывали балет – в конце они исполняли па-де-де. Его в современных российских постановках танцуют Маша и принц Щелкунчик.
Однако ни у Гофмана, ни у Дюма нет никаких Фей Драже. Откуда она взялась и почему у нее такое имя? Почему Клару и принца не встречали какие-нибудь сестры фон Варениенбург, как в переложении Дюма, например?
Один из аспектов ответа очевиден – нужен был просто эффектный, в том числе и дуэтный, номер для иностранной балерины-звезды и партнера, ведь до того в спектакле не было ни одного классического танца (первый акт – в основном пантомима, второй – дивертисмент из характерных танцев). С сюжетом этот номер никак не соотносился, и это был один из пунктов, за который первый “Щелкунчик” критиковали, и который в том числе помешал цельно соотнести музыку и хореографию Льву Иванову и Петру Чайковскому.
На премьере Фею Драже танцевала итальянка Антониетта Дэль`Эра. Публика ждала ее выхода с нетерпением – та уже приезжала в Россию в конце 1886-1887 годах, и ее танцы получили множество хвалебных отзывов. Тогда, правда, она ограничилась сценами частных театров, но второй заход – сразу в Мариинку – не на шутку раззадорил петербургских балетоманов.
Дэль`Эра была виртуозной балериной, которая запомнилась 16-ю фуэте (на тот момент больше на отечественной сцене не делал никто), а также своей пуантной техникой – она могла по многу секунд стоять на носке одной ноги в аттитюде практически без поддержки партнера.
Антониетта Дэль`Эра
То есть, особого смысла, на первый взгляд, нет. Точнее, он сугубо практический – надо было просто ввести звездную балерину для демонстрации ею своих блестящих технических возможностей, что уже не раз делалось и ранее в отношении других итальянских балерин, бывших намного сильней в техничеком плане балерин отечественных. Не особо при этом соотнося придуманную хореографию с музыкой и сюжетом. Решение довольно искусственное.
Но для чего давать героине имя Драже? Во-первых, очевидно для того, чтобы продолжить “сладкую” логику второго акта. Во-вторых…
30 января 1934 в театре Сэдлерс-Уэллс в Лондоне состоялось самое первое представление полной версии “Щелкунчика” на Западе. Согласно афише в па-де-де танцевала Sugar Plum Fairy – т.е., переводя буквально, Фея Сахарной сливы (танцевала Алисия Маркова). И по сей день во многих западных постановках (США, Великобритания) вы увидите на афишах именно это имя. То есть, Фею Драже на Западе переименовали. Или нет? Причем тут сливы?
Sugar Plum (сахарная слива) – это устаревший термин, использовавшийся в 17-19 веке в английском языке именно для обозначения того, что мы называем “драже” – маленькие круглые (или овальные) конфеты. И эти конфеты не обязательно могли быть сливовыми – просто в незапамятные времена они были довольно крупные и напоминали формой и размером сливу.
Поэтому никаких расхождений между нашей Феей Драже и американо-английским ее аналогом нет – речь именно о драже, а не о сливах.
Но термин Sugar Plum не ограничивается сладким подтекстом и имеет и многие другие значения. Помимо собственно “сахарной сливы” и “драже” это:
- Лесть. Было такое выражение: “Ваш рот полон сахарных слив”, означавшее лесть собеседника.
- Взятка. Выражение “Набить чужой рот сахарной сливой” – означало “дать взятку”.
- В 18 веке Sugar Plum – это сленговое название 100 фунтов, т.е. большого количества денег. Того, кто был богат, называли “сливой”.
- Позднее, в веке 19-м, “сахарной сливой” обозначали особо желанную вещь, приз, место работы или удачное назначение.
- Наконец, увидеть танцующую фею Драже означало счастливый сон.
Так, в стихотворении Клемента Кларка Мура “Ночь перед рождеством” 1823 года есть строки:
The children were nestled all snug in their beds
While visions of sugar-plums danced in their heads…
что буквально можно перевести: Детей бережно уложили в их кроватки, пока видения сахарных слив танцевали в их мыслях.
В литературном переводе:
…Детишки в постельках – как птички в гнезде.
Закрыли глаза. Улеглись на подушки.
Им сладости снятся…
Итак, можно заключить, что sugar plum в отдельности – это некий обобщенный синоним чего-то вожделенного.
Наличие феи в балете не являлось чем-то особенным для тех времен – чего только стоят 6 фей в “Спящей красавице”, поставленной за 2 года до “Щелкунчика”. Но вот что именно имели ввиду создатели “Щелкунчика”, внедряя в балет этого персонажа – так и останется загадкой, если только не найти какое-либо точное, документальное свидетельство авторов либретто (то ли Мариуса Петипа, то ли Ивана Всеволожского, то ли обоих) относительно их задумки.
Наверное, можно было бы сказать, что это символ счастливого сна Клары (Мари), если бы не одно “но” – ни либретто оригинальной постановки, ни оба балетмейстерских плана, ни скрипичные репетиторы, ни известные описания первой постановки Иванова не содержат указания на то, что Клара спит, и путешествие в Конфитюренбург – сон. То есть, как и у Гофмана, реальность переплеталась там с миром вымышленным.
Фея Драже исчезла из российских постановок в 1924 году (не совсем, но об этом отдельно), когда оригинал Льва Иванова сошел со сцены. В 1919 году Александр Горский осуществил постановку своего “Щелкунчика” в Большом театре. Главную героиню у него звали опять-таки Кларой, и в ее партии объединились и партия маленькой Клары, и классические танцы Феи Драже из оригинальной постановки Иванова. Именно Клара танцевала адажио с Щелкунчиком (к партии которого, в свою очередь, присоединилась партия принца Коклюша), а затем и вариации. Т.е., Горский стал первым балетмейстером, который провел Клару через весь спектакль.
Что касается имени Маша, то оно впервые фигурирует в “Щелкунчике” Федора Лопухова 1929 года.
Но Фея Драже (Sugar Plum Fairy) закрепилась в англосаксонских постановках. Так звали героиню, танцевавшую па-де-де, и в 1934 г. в постановке Сэдлерс-Уэллс, и в 1944 г. в Сан-Франциско (первый “Щелкунчик” в США), и в феврале 1954 года в знаменитой постановке Нью Йорк Сити Балле Джорджа Баланчина. Так ее зовут и у Питера Райта, чья постановка идет в театре Ковент-Гарден.
Во многих странах Европы ее зовут либо “сахарной феей” (“Tanz der Zuckerfee” – в Германии и Австрии, “Danza del Hada de Azúcar” – в Испании и латиноамериканских странах, “Dança da Fada Açucarada” – в Португалии и Бразилии), либо, опять же, Феей Драже (“Danza della Fata Confetto” – в Италии, “Danse de la Fée Dragée” – во Франции).
Теперь все уже знают балет-сказку о смелом Щелкунчике, победившем семиглавого мышиного царя, знают и любят прекрасную музыку Чайковского. Но в тот день ещё никто не знал ни балетного спектакля, ни музыки, которая была для него написана.
В зале Мариинского театра в день премьеры можно было встретить известных композиторов, театральных и музыкальных критиков, представителей петербургской и московской прессы. В первых рядах партера сидели, конечно же, завсегдатаи балетных спектаклей — балетоманы. Для них в новом балете тоже был приготовлен подарок: в спектакле в новой роли должна была выступить приезжая знаменитость — итальянская балерина Дель-Эра. На галёрке шумели самые искренние, самые горячие и восторженные ценители настоящего искусства — студенты. Словом, всё было так, как бывает всегда на премьерах: все с нетерпением ждали начала спектакля, и, естественно, все — и актёры, и зрители — волновались.
Но, пожалуй, больше всех волновался сам автор — Пётр Ильич Чайковский — и два его друга, известные музыкальные издатели братья Пётр и Осип Юргенсоны. Дело в том, что Пётр Ильич приготовил публике ещё один сюрприз, о котором знали только они трое (не считая оркестра Мариинского театра). О том, что это был за сюрприз, и вы со временем узнаете, а пока представьте себе Мариинский театр шестого декабря 1892 года.
Отзвучала увертюра, поднялся тяжёлый расписной занавес. Начинается балет. Зрители знакомятся с доброй девочкой Кларой, с её дядюшкой Дроссельмейером, искусным часовых дел мастером, который умеет не только чинить часы, но и делать всякие таинственные игрушки; с самим Щелкунчиком — смешным, некрасивым игрушечным человечком, и со страшным Королём мышей.
Вот уже Щелкунчик превратился в сказочного красавца принца и ведёт свою храбрую спасительницу Клару в сказочный город — там живут игрушки, сласти, которые с удовольствием танцуют перед восхищённой девочкой.
Нетерпение зрителей всё возрастает: им хочется поскорее увидеть приезжую балерину, а её все нет. Когда же появится эта неведомая фея Драже? Пётр Ильич и его друзья тоже ждут итальянку, но совсем по другой причине — с появлением феи Драже раскроется секрет, хранимый ими более года.
Гремят аплодисменты. На сцене — Дель-Эра. Сказочная фея Драже начинает свой танец.
Но что это? Какие странные звуки! Как будто хрустальные горошины падают на серебряное блюдо. Падают, подскакивают и — исчезают. Поистине волшебная музыка! (Слушание Танца Феи Драже).
В зале лёгкий шум. Знатоки оркестра удивлённо переглядываются: что за инструмент рождает эти поющие хрустальные капельки? Насколько им известно, в симфоническом оркестре нет инструмента с таким звучанием.
Отчасти они правы — такого инструмента не было. Но теперь он существует, и вот как это случилось.
Много было волнений, но наконец-то все тревоги позади: танцует фея Драже, нежно звенят хрустальные капельки очаровательной мелодии её танца; взволнованно перешёптываются музыканты, критики, композиторы, сидящие в зале, вытягивают шеи, пытаясь разглядеть новинку.
Так и перестала быть тайной тайна феи Драже. А в жизни симфонического оркестра произошло большое, радостное событие — появился новый музыкальный инструмент. Это случается далеко не каждый год и даже не каждое десятилетие.
Текст Галины Левашевой.
Презентация
Читайте также: