Севастополь в годы гражданской войны кратко
Обновлено: 25.06.2024
О системе государственного и муниципального управления Севастополем ИА FedereralCity рассказывает историк Константин Мензелинцев .
- Константин Алексеевич, мы остановились на рубеже 1917 года – конце Российской империи. Во что трансформировалась система власти в Севастополе после ее падения?
- Любая революция, прежде всего, ломка и следующий за ней хаос. Не стала исключением и Российская империя, и ситуация в постреволюционном Севастополе в целом не отличалась от других регионов страны. Единственной особенностью стал фактор Черноморского флота, который, безусловно, не мог не повлиять на развитие событий.
После февральской революции 1917 года власть в Севастополе перешла к Совету солдатских и рабочих депутатов, большинство в котором составляли эсеры. Один их членов этой партии, врач Сергей Никонов , занял должность комиссара Временного правительства, а затем, после избрания городской Думы, стал городским головой.
Находящийся под контролем эсеров Совет тесно сотрудничал с командующим ЧФ адмиралом Колчаком, поэтому флот обошелся тогда без внесудебных расправ над офицерами, как это было на Балтике.
Ситуация попробовал поменять большевистский "десант" матросов Балтийского флота, которые прибыли в Севастополь и развернули агитацию среди моряков-черноморцев, однако в июле городской комитет РСДРП(б) был разгромлен офицерами и эсерами.
Все изменила вторая, октябрьская революция. После нее власть окончательно перешла к Совету рабочих и матросских депутатов. До декабря 1917 года в городе правили эсеры и меньшевики, однако после возвращения с Донского фронта отрядов матросов-большевиков, именно они взяли город под свой контроль.
Главой Севастопольского Совета стала бывшая учительница Надежда Островская (потом ее сменил матрос-большевик Николай Пожаров ), а председателем военно-революционного комитета профессиональный революционер Юрий Гавен , при которых начались массовые убийства и пытки офицеров. По разным данным, погибли около 2000 человек.
Ревком руководил городом до мая 1918 года, когда в Севастополь вошли войска кайзеровской Германии. Накануне прихода немцев большая часть Черноморского флота была выведена в Новороссийск, где две трети кораблей впоследствии были затоплены экипажами.
- Немцы сохранили прежнюю систему власти или внедрили свою?
- Они старались сохранить видимость самостоятельности местной власти, для чего создали бутафорское Крымское краевое правительство. По сути, германские оккупационные власти правили самостоятельно, и в Севастополе вся полнота власти принадлежала немецкому коменданту.
Однако правил он недолго – с 1 мая 1918 года по 23 ноября 1918 года. Затем в Германии началась революция, и немецкие войска покинули Севастополь, оставив город Антанте. В город вошли части армии Франции.
- Французы последовали примеру немцев в системе городского управления?
- Видимо, рассудили, что немецкое – значит качественное. Французы переизбрали Крымское краевое правительство, и теперь они правили под их контролем.
В Севастополе ничего не изменилось – все решал французский комендант. Так продолжалось до апреля 1919 года, когда Крым заняли части Красной армии. На судах французской эскадры начались волнения, и Антанта, не принимая боя, оставила Севастополь.
Город стал частью Крымской Советской Социалистической Республики, в Севастополе спешно создавались разгромленные ранее Совет и ревком, однако времени утвердиться советской власти практически не дали.
Белогвардейские войска Юга России вошли в Крым, и 23 июня в Севастополе было восстановлено градоначалие.
Севастополь в Гражданской войне — период истории Севастополя, являющийся частью Гражданской войны в России 1917—1922 годов. Севастополь — главная база Черноморского флота Российской империи, всегда отличался высокой гражданской и революционной активностью населения и гарнизона.
Основные этапы истории города в 1917—1920 годах
Революции 1917 года
В середине марта 1917 года в Севастополе образовался Совет рабочих и солдатских депутатов. Руководство Советом захватили в свои руки эсеры и меньшевики, установившие прочный контакт с командующим Черноморским флотом контр-адмиралом Колчаком. В июне Временное правительство, уступая требованию матросов, вынуждено было отозвать Колчака из Севастополя. Большое революционизирующее значение имел приезд в Севастополь делегации Балтфлота, состоявшей преимущественно из большевиков. В июльские дни представители антибольшевистских сил, выведшие эскадру в морепод предлогом выполнения боевых заданий, разгромили большевистский комитет.
9 ноября, после октябрьского переворота, власть в городе перешла к Совету военных и рабочих депутатов, возглавлявшемуся эсерами и меньшевиками. 12 ноября 1917 года севастопольский Совет сформировал в городе новый орган власти — Совет народных представителей — который не признавал захвата власти большевиками. В декабре 1917 года, после возвращения с Дона большевизированных матросских отрядов, отправленных туда по призыву Совета народных комиссаров для борьбы с контрреволюцией, большевики свергли прежний состав Севастопольского совета и назначили новые перевыборы, в результате которых большинство в новом составе Совета перешло к ним.
29 декабря был создан севастопольский военно-революционный комитет.
1918—1920 годы
16 января 1918 года Совет рабочих и матросских депутатов был переизбран. 16 февраля был организован военно-революционный штаб, ставший после образования в марте Республики Тавриды её военным центром. Формирование отрядов Красной гвардии началось в городе с первых дней установления советской власти.
19 апреля немецкие войска, вошедшие на Украину по договору с Центральной Радой, заняли Джанкой и приступили к оккупации Крыма. Крымская Красная гвардия предприняла попытку оказать сопротивление, не увенчавшуюся успехом. 28—30 апреля из Севастополя вышли все суда Черноморского флота. 1 мая в город вступили воинские формирования вооружённых сил Германской империи. Оккупация продолжалась 7 месяцев. На смену немецким войскам в Севастопольский порт 25 ноября вошла союзническая эскадра, и в город вступили французские войска (зуавы).
Большевики в условиях подполья вели революционную пропаганду среди французских матросов и солдат. 14 марта 1919 года в Севастополе началась организованная большевиками всеобщая забастовка, продолжавшаяся до 21 марта, когда она была сломлена силами оккупационных войск. 15 апреля к Севастополю подошли части Красной армии. 20 апреля начались волнения на крупнейших французских судах; французские матросы вместе с русскими матросами организовали демонстрацию, которая была рассеяна выдвинутыми против них греческими войсками. Французские моряки под руководством А. Марти подняли красное знамя на судах своей эскадры и отказались воевать против Советской России. Французское командование было вынуждено вывести из Севастополя свои войска.
30 апреля Красная армия вступила в Севастополь, однако летом 1919 года город захватили Вооружённые силы Юга России, и он оставался во власти белогвардейцев до 15 ноября 1920 года. В период нахождения у власти в Крыму генерала Я. А. Слащёва им проводились казни.
Большевики организовали партизанские отряды, меньшевики — легальные профсоюзные организации. В декабре 1919 года севастопольский комитет РКП(б) организовал трёхдневную забастовку протеста против расстрела 13 севастопольских рабочих. Весной 1920 года был арестован во время партийной конференции в Коктебеле секретарь севастопольского комитета РКП(б), а вскоре, выданный провокатором, был арестован и весь севастопольский комитет. Девять его членов после военно-морского суда были казнены — сброшены в море.
4 апреля 1920 года в Севастополь прибыл генерал П. Н. Врангель, которого А. И. Деникин назначил своим преемником на посту командующего Добровольческой армией. Врангель сделал город своей резиденцией.
Летом 1920 года во время наступления Врангеля в районе Севастополя развернулось партизанское движение. 7 ноября Красная армия под руководством М. В. Фрунзе начала Перекопско-Чонгарскую операцию, прорвала Турецкий вал и устремилась к портам южного берега Крыма. 10 ноября Врангель отдал приказ об оставлении Севастополя. 15 ноября последние солдаты Добровольческой армии оставили Севастополь, и в него вступили части Красной армии.
После эвакуации войск Врангеля
В экспозиции представлены подлинные документы той эпохи – листовки, прокламации, объявления, а также оружие, использовавшееся противоборствующими сторонами, детали амуниции и униформы; денежные знаки, личные вещи участников событий. Погрузиться в атмосферу той эпохи позволяют и документы местных правительств, гражданских и военных администраций по самым разным областям повседневной жизни Крыма и большое количество фотографий.
Революция и последовавшая за ней Гражданская война в России стали переломными событиями в исторической судьбе Крымского полуострова. В течение четырёх лет Крым был ареной ожесточённой борьбы различных политических сил, иностранных вторжений – здесь, как в калейдоскопе, менялась гражданская власть. Наконец, Крыму суждено было стать последним оплотом антибольшевистского сопротивления в европейской части России, местом, откуда состоялся исход остатков русской армии и флота, представителей государственной элиты, отечественной интеллигенции.
Октябрьский переворот 1917 года повлёк за собой дальнейшее обострение ситуации в Крыму. В ответ на переход власти в руки Советов в Петрограде и Москве и образование Украинской Народной Республики в Киеве, заявившей об отторжении от Таврической губернии трёх её северных уездов, в Крыму создается Совет Народных Представителей – самостоятельный временный орган власти, заявивший о непринятии переворота и поддержке идеи единой России. В декабре 1917 года в Бахчисарае состоялся съезд-курултай, принявший решение о культурно-национальной автономии крымских татар. Одновременно в местных воинских частях и экипажах Черноморского флота крепнет влияние большевиков, что приводит в январе 1918 года к захвату ими власти на всей территории Крыма.
С разрешения оккупационного немецкого командования в июне 1918 года на полуострове было сформировано Крымское краевое правительство, которое возглавил генерал-лейтенант М.А. Сулькевич. В состав правительства вошли представители бывшей царской администрации, правого крыла крымско-татарского национального движения и немцев-колонистов. Опиравшееся на германские оккупационные войска, это правительство не имело общественной поддержки и ушло в отставку после поражения Германии в Первой мировой войне, в ноябре 1918 года. В крымские порты входит англо-французская эскадра. Политическую власть в этот период осуществляет второе Крымское краевое правительство (председатель – С.С. Крым), состоявшее из правых социалистов и кадетов и ориентировавшееся на Добровольческую армию генерала А.И. Деникина и союзников. Наступление Красной армии весной 1919 года приводит к эвакуации этого правительства на французских судах. На территории Крыма, за исключением Керченского полуострова, где закрепились части белой армии, вновь устанавливается советская власть.
Четыре года Гражданской войны стали для населения многонационального Крыма временем тяжелых драматических испытаний. Вместе с тем, большой приток представителей интеллигенции, бежавших от ужасов Гражданской войны на Крымский полуостров, привёл к кратковременному, но весьма яркому рассвету местной культуры.
Ты кровь их соберешь по капле, мама,
И, зарыдав у Богоматери в ногах,
Расскажешь, как зияла эта яма,
Сынами вырытая в проклятых песках,
И плыл рассвет ноябрьский над туманом,
И тополь чуть желтел в невидимом луче,
И старый прапорщик, во френче рваном,
С чернильной звездочкой на сломанном плече,
14 ноября 2007 года исполняется 87 лет со времени, когда Севастопольскую бухту покинули последние корабли белого флота, увозящие в неизвестность многие тысячи военных и беженцев. Исход Русской Армии генерала П.Н. Врангеля за пределы Отчизны, произошедший в ноябре 1920 года, официально принято считать временем окончания гражданской войны на Юге России, ее закономерным итогом.
При этом в советской историографии практически ничего не говорилось о том, что происходило на полуострове после эвакуации белых. Единственное, что можно было встретить в краеведческой литературе советского времени – это скупые, общие фразы, не фразы даже, а призрачные полунамеки, не дающие реального представления о тех драматических и страшных событиях, какие захватили Крым, и собственно Севастополь, в 20-е годы минувшего XX века.
Настоящая статья представляет собой попытку хотя бы незначительно восполнить этот пробел.
На следующий день по радио было направлено еще одно обращение РВС фронта к белогвардейским войскам о добровольной сдаче:
Еще в дни штурма Перекопа, когда с пугающей очевидностью стало ясно, что Крым удержать не удастся, П.Н. Врангель распорядился срочно подготовить суда в Севастополе, Феодосии, Ялте, Керчи, Евпатории. Изначально предполагалось эвакуировать около 70-75 тыс. человек.
В ночь с 9 на 10 ноября Главнокомандующий находился в Джанкое, где проводил продолжительное совещание с генералом Кутеповым. Вернувшись в Севастополь, Врангель распорядился занять войсками административные учреждения, почтамт, телеграф, выставить караулы на пристанях и железнодорожном вокзале.
На основании сведений, полученных от ответственного за обеспечение эвакуации командующего Черноморским флотом вице-адмирала М.А. Кедрова, Главнокомандующий распределил тоннаж по портам.
Для погрузки в Керчи отводилось 20 000 тонн, Феодосии – 13 000, Ялте – 10 000, Севастополе -20 000, Евпатории – 4000.
Кроме того, Главнокомандующий дал указание разработать порядок погрузки тыловых военных и гражданских учреждений, больных, раненых, особо ценного имущества, запасов продовольствия и воды.
Вечером 13 ноября (29октября) 1920 г. состоялось последнее заседание правительства Юга России. На следующий день началась погрузка на корабли гражданских и военных белых учреждений.
Отдельно нужно сказать несколько слов о том, как происходила эвакуация. Проходила она организованно и относительно спокойно. Порядок поддерживался специально организованными для этой цели командами, состоящим, главным образом, из юнкеров и казаков. Для эвакуации были задействованы все имеющиеся в распоряжении Врангеля суда, способные пересечь море. Часть людей грузилась также на иностранные корабли – французские, английские, американские.
Чтобы погрузить на корабли как можно больше людей, трюмы кораблей были предусмотрительно освобождены от снарядов и других военных грузов. Пассажирами были забиты все проходы и палубы. Людям не хватало продуктов, воды. Будучи не в силах вынести этих поистине адских условий, некоторые сходили с ума…
…Врангелю удалось эвакуировать с полуострова 145 693 человека (из них около 5000 раненых и больных). Из страны было вывезено: до 15 тысяч казаков, 12 тыс. офицеров, 4-5 тыс. солдат регулярных частей, более 30 тыс. офицеров и чиновников тыловых частей, 10 тысяч юнкеров и более 100 тысяч гражданских лиц.
Однако кошмар переполненных кораблей и последовавшее затем полуголодное прозябание на чужбине, не шли ни в какое сравнение с тем, что выпало на долю тех, кто остался.
После завершения эвакуации в Крыму оставалось ни много ни мало – 2009 офицеров и 52687 солдат Русской армии. Кроме того, в госпиталях полуострова находилось около 15 тысяч раненых и больных.
По разным причинам, страну не пожелало оставить более 200 тысяч гражданских и военных чиновников, журналистов, актеров, врачей…
Бывший военнопленный офицер австро-венгерской армии, 35-летний Бела Кун успел к тому времени побывать народным комиссаром иностранных дел провозглашенной Венгерской советской республики. После поражения революции у себя на родине был интернирован в Австрии, а затем освобожден правительством Советской России.
Дочь купца первой гильдии, 44-летняя Розалия Залкинд, член партии большевиков с 1903 г., имела богатое революционное прошлое, принимала активное участие в событиях 1905-1907 годов и Октябрьском перевороте. На заре своей революционной карьеры успела побывать в ссылке в Сибири, где вышла замуж и приобрела себе еще одну фамилию – Берлин.
На полуострове был введен режим чрезвычайного положения. Все дороги, ведущие из Крыма, были блокированы, и люди не могли покинуть полуостров, поскольку все пропуска подписывал непосредственно Бела Кун.
Подавляющее большинство принадлежащих к перечисленным в приказе Крымревкома категориям лиц с готовностью пришло на регистрационные пункты с документами, удостоверяющими личность, сразу же образовав многотысячные очереди. Явившимся на регистрацию было предложено заполнить анкеты с перечнем вопросов, на которые в обязательном порядке необходимо было ответить. В числе стандартных вопросов о социальном положении, имени, дате и месте рождения, в анкете также предлагалось ответить и на другие вопросы. Например, почему не выехал за границу вместе с отступающей армией Врангеля; а остался в Крыму. Отвечая на этот, вопрос, многие писали о своей любви к родине, что на чужбине им делать нечего, и они хотят жить в России и работать на благо народа, и не намерены осуществлять контрреволюционную деятельность.
В анкете было предупреждение: писать правду и явиться в Особый отдел по первому требованию, в противном случае родственники заполнившего анкету лица будут взяты в заложники. После заполнения анкеты одних отправляли в тюрьму, других отпускали и обязывали повторно явиться через несколько дней.
Повторно прибывших в ЧК по прошествии оговоренного срока, еще раз допрашивали, всячески стараясь сбить с толку рядом провокационных вопросов, и затем, в случае, если полученные ответы удовлетворяли допрашивающих, человек получал на руки заверенную копию анкеты.
Тех, кому сохранили жизнь, отправляли на север, в концентрационные лагеря, что было равносильно расстрелу. Партии осужденных гнали в лагеря пешком, без пищи и воды. Разумеется, при таких условиях смертность среди этапируемых узников была очень высокой, причем, не только от голода и усталости, но также и от пуль конвоиров, которым было значительно легче расстрелять весь этап в степи, списав потерю на тиф, чем гнать его куда-то в Рязань. В случае если кому-то удавалось бежать, большевики обрушивали месть на оставшихся.
Точное число замученных большевиками в Крыму, установить сложно. Исследователями, очевидцами, а также непосредственными участниками этих событий называются различные цифры.
Большевиками число расстрелянных официально определялось в 56 тыс. человек.
Запущенный большевиками конвейер смерти работал безостановочно.
Многие из оставшихся офицеров и солдат Русской армии истолковали приказ Крымревкома как амнистию, и явились на регистрационные пункты, чтобы быть внесенными в списки. Поначалу людей регистрировали и распускали по домам. У многих появилась надежда, что большевики выполнят свои обещания о помиловании и рыцарском отношении к побежденным, данные накануне взятия полуострова, 10 и 11 ноября. Но вскоре выходит новый приказ, согласно которому была объявлена повторная регистрация, и все пришедшие на нее были арестованы.
Они были разделены на две категории:
2) солдаты остальных частей.
Осужденных выводили к месту казни раздетыми и привязанными друг к другу, становили спиной к выкопанной ими же самими общей могиле, а затем расстреливали из пулеметов. Массовые расстрелы происходили одновременно во всех городах Крыма под руководством Особого отдела 4-й армии, и продолжались до 1 мая 1921 г. после чего волна террора медленно начинает идти на убыль.
Впоследствии большевики сменят тактику и станут устраивать облавы, оцепляя целые кварталы. Сгоняя задержанных в фильтрационные пункты (чаще всего в роли таковых выступали городские казармы), чекисты проводили в течение нескольких дней сортировку, проверяя документы и решая, кого отпустить на свободу, а кого увезти за город, на расстрел.
Для упорядочивания репрессивного аппарата, по инициативе Белы Куна и Розы Землячки создается Крымская ЧК во главе с секретарем Президиума ВЧК и лично Ф.Э. Дзержинского, С.Ф. Реденсом, до этого успевшим поработать в Одесской, Киевской и Харьковской губчека.
В октябре 1920 г. комендантом и начальником отряда ВЧК по борьбе с бандитизмом в Крыму был назначен 26-летний Иван Дмитриевич Папанин – будущий видный советский полярник, дважды Герой Советского Союза, доктор географических наук, контр-адмирал. Он занимал эту должность до марта 1921 г.
Итогом его чекистской карьеры стало награждение орденом Красного знамени…и длительное пребывание в клинике для душевнобольных. Неудивительно, почему прославленный арктический исследователь впоследствии не любил вспоминать о своем прошлом…
Отличительной чертой красного террора в Крыму в 20-е годы являлось то, что его жертвами в подавляющей массе своей были именно горожане. Сельские жители составляли лишь 10% от общего числа арестованных. В основном это были те, кто служил в белых армиях.
По официальным советским данным в 1920 – 1921 г.г. в Симферополе было расстреляно около 20 тыс. человек, в Севастополе – около 12, Феодосии – около 8, в Керчи – около 8, в Ялте – 4-5 тысяч, всего до 52 тыс. человек.
Такова картина большевистских репрессий в целом по Крыму. Разумеется, все вышеприведенные данные дают лишь общее представление о том не поддающемся описанию кровавом кошмаре, который воцарился на полуострове после того, как от его берегов отчалило последнее белое судно.
…15 ноября в город вошли части 51-й стрелковой дивизии под командованием В.К.Блюхера и 1-й Конной армии С.М. Буденного. Очевидцы вспоминали, что раньше войск в город въехал ужасающих размеров бронеавтомобиль.
Многие обыватели посчитали тогда это недобрым знаком, предзнаменованием грядущих несчастий. При этом, однако, никто не мог даже представить, что реальность окажется во сто крат страшнее и ужаснее всяких предчувствий…
Большое количество казненных людей, чьи тела удалось найти родственникам, отпевалось в церкви Христа Спасителя при городской больнице, построенной на деньги бывшего городского головы Севастополя, потомственного почетного гражданина А.А. Максимова и настоятеля Херсонесского монастыря архимандрита о.Александра. [7]
Иностранцы, вырвавшиеся из Крыма во время разгула красного террора, описывали потрясающие картины зверств коммунистов: Исторический бульвар, Нахимовский проспект, Приморский бульвар, Большая Морская и Екатерининская улицы были буквально увешаны качающимися в воздухе трупами. Вешали везде: на фонарях, столбах, на деревьях и даже на памятниках. Если жертвой оказывался офицер, то его обязательно вешали в форме и при погонах. Невоенных вешали полураздетыми.
В Севастополе казнили около 500 портовых рабочих за то, что они обеспечивали погрузку на корабли врангелевских войск.
Ну что же, сказано – сделано.
Уже с первых дней занятия Севастополя Особый отдел 51-й дивизии начал регистрировать оставшихся в городе белых. Ему на смену вскоре пришел Особый отдел 46-й дивизии, избравший для своего пребывания три четверти городского квартала, ограниченного Екатерининской и Пушкинской улицами, между Вокзальным и Трамвайными спусками.
По городу были расклеены объявления, в которых сообщалось, что такого-то числа в городском цирке состоится общее собрание всех зарегистрировавшихся бывших, а также все тех, кто по каким-то причинам до сих пор не прошел регистрации. Цирк располагался на Новосильцевской площади (ныне пл. Ушакова), у подножия Исторического бульвара, где сходились Екатерининская, Большая Морская и Чесменская улицы. В назначенный день цирк и вся площадь были в буквальном смысле слова забиты законопослушными бывшими (общее число поверивших красным насчитывало несколько тысяч). Во второй половине дня все примыкающие к площади улицы были блокированы войсками. Всех, кто находился на площади, начали медленно оттеснять в сторону Особого отдела дивизии.
Надо сказать, что красные основательно подготовились к приему столь большой партии бывших. В концлагерь чекистами был превращен целый квартал.
Поскольку многие из пленных были местными жителями, их близкие родственники, родители, дети и жены со слезами на глазах стояли напротив проволочной изгороди и ждали, проклиная себя за доверчивость и в то же время слепо надеясь на чудо.
В Особом отделе работало несколько троек, опрашивавших арестованных и тут же решавших дальнейшую их судьбу. Часть арестованных группировали в маршевые роты и пешком отправляли на север. Другую часть арестованных, подавляющее их большинство, вывозили на автомашине под город, на Максимову дачу, и там под покровом ночи казнили.
Чаще всего расстрелы происходили у каменной стены рядом с прямоугольным бассейном парка. Расстреливали из пулеметов, но не гнушались при этом также пускать в ход револьверы. После казни палачи-красноармейцы часто заходили к главному виноделу Максимова, А.Я.Костенко, и просили у него вина. Ночью, когда все затихало, из комнат, где спали красноармейцы, слышались крики, команды и вопли. [10]
Ужас и смерть витали над Максимовой дачей. Усадьба севастопольского градоначальника стала единой братской могилой для сотен русских людей.
Приговоренных к смерти заставляли рыть себе могилы, затем приказывали им становится лицом к дышащему сыростью и влагой раскопу, после чего стреляли им в головы. Спустя какое-то время на расстрелянных падали свежие трупы тех, кто был казнен несколькими минутами позже. Так продолжалось, пока могильная яма не заполнялась трупами до краев.
Помимо Максимовой дачи, расстрелы проходили на Английском, Французском и Городском кладбищах, а также в Херсонесе, неподалеку от башни Зенона. Очевидно, что там казнили людей, которые содержались в концлагере, организованном на территории Херсонесского Свято-Владимирского монастыря, основанного в 1850 году на месте, где, согласно преданию, в 988 году крестился Святой Равноапостольный князь Владимир.
Председатель полномочной комиссии ЦК и ВЦИК, прибывшей для изучения ситуации в Крыму, Ш.Н. Ибрагимов, отмечал:
Впрочем, виновники крымской трагедии не понесли никакого, пусть даже самого незначительного, чисто формального наказания.
Все, чем ограничилось большевистское руководство – это отозвало Белу Куна и Землячку из Крыма, когда они уже фактически сделали свое черное дело, и необходимость в их услугах отпала.
Читайте также: