Рылеев и пушкин дружба кратко

Обновлено: 07.07.2024

Именно в такой примерно форме сплетня дошла до Пушкина. И на этом основании он заключил, что слухи о его секретном наказании исходили непосредственно из царского двора и что первоисточник их - сам император.

Слухи имели целью скомпрометировать, обесчестить, морально уничтожить слишком зарвавшегося юного стихотворца. Следовательно, для восстановления чести следовало физически уничтожить самого императора.

О том,что Пушкина "высекли" в тайной канцелярии, Кондратий Рылеев повторил в чьей-то светской гостиной. А ему об этом сообщил из Москвы Толстой по прозвищу "Американец".
В сентябре 1819 года Пушкин вызвал на дуэль и дрался с Кондратием Рылеевымв Батове, в имении его матери. Оба стреляли в воздух.

Поединок был тайный. Дуэль состоялась, а после долго два поэта разговаривали о чем-то. Вдалеке от них томились два секунданта.

Когда Пушкин писал свое письмо Александру Бестужеву, он надеялся что в Петербурге, ровно через пять лет после дуэли, распространится так необходимая ему молва о том, что он отстоял свою честь – еще тогда, когда родилась сплетня о том, что его высекли.

Хоть Пушкин суд мне строгий произнёс
И слабый дар, как недруг тайный, взвесил,
Но от того, Бестужев, ещё нос
Я недругам в угоду не повесил.

Рылеев и Пушкин

Надменный временщик, и подлый и коварный,
Монарха хитрый льстец и друг неблагодарны
Неистовый тиран родной страны своей.

Известно мне: погибель ждет
Того, кто первый восстает
На утеснителей народа,—
Судьба меня уж обрекла,
Но где, скажи, когда была
Без жертв искуплена свобода.

Л.А. Черейский. Современники Пушкина. Документальные очерки. М., 1999, с. 64-66.

С Рылеевым, начинающим поэтом, Пушкин познакомился после окончания лицея, в Петербурге.

Кондратий Федорович Рылеев родился 18 сентября (29 сентября) 1795 года в селе Батово в семье мелкопоместного дворянина Фёдора Андреевича Рылеева (1746—1814), управляющего княгини Варвары Голицыной и Анастасии Матвеевны Эссен (1758—1824). Семья была незнатного происхождения и небогатого состояния.

В 1801—1814 годах учился в Петербургском первом кадетском корпусе. Участвовал в заграничных походах русской армии 1814—1815 годов. Побывал в Германии, Швейцарии,завершил поход в Париже.

В 1817 году его полк возвращается в Россию и дислоцируется в Воронежской губернии, в г.Острогожске. Здесь Рылеев знакомится с дочерью местного помещика Натальей Михайловной Тевяшевой (1800 - 1853) и женится на ней.

В 1818 году он уходит в отставку и через год переезжает с семьей в Петербург, где сближается с известными литераторами. Видимо, тогда у общих знакомых и встретились Рылеев и Пушкин. Между ними произошла даже ссора и чуть не состоялась дуэль. Писать стихи Рылеев начал в то же время, что и Пушкин.

В 1823 году стал членом Северного общества декабристов, возглавив затем его наиболее радикальное крыло. Поначалу стоял на умеренных конституционно-монархических позициях, но впоследствии стал сторонником республиканского строя.

Был одним из главных организаторов восстания 14 (26) декабря 1825 г.
Он заранее предвидел свое поражение, но сознание необходимости борьбы за свободу и справедливость было сильнее:

Известно мне: погибель ждет
Того, кто первый восстает
На утеснителей народа, -
Судьба меня уж обрекла.
Но где, скажи, когда была
Без жертв искуплена свобода?
Погибну я за край родной, -
Я это чувствую, я знаю.
И радостно, отец святой,
Свой жребий я благословляю!

К.И.Рылеев. Из поэмы "Наливайко".

В течение нескольких лет личного и творческого знакомства с Рылеевым Пушкин с ревностным
интересом следил за ростом его поэтического дарования, видя в нем новоиспеченного соперника на Парнасе.
Поэма Рылеева "Войнаровский" послужила Пушкину толчком для написания поэмы "Полтава" (1828).

Осенью 1824 года Пушкин закончил поэму "Цыганы", которая была высоко оценена в литературных кругах. С гордостью за коллегу по перу Рылеев 7.1.1825 г. направляет письмо в Михайловское: "Рылеев обнимает Пушкина и поздравляет с Цыганами. Они совершенно оправдали наше мнение о твоем таланте".
Признавая превосходство таланта Пушкина, Рылеев не скупится на похвалы: "Ты всегда останешься моим учителем в стихотворном языке. Гений. Сирена. Чародей. "

Друзья Рылеева оставили теплые воспоминания о нем.

Кондратий Фёдорович Рылеев (1795 — 1826) — русский поэт, общественный деятель, декабрист, один из пяти казнённых руководителей декабрьского восстания 1825 года.

Несмотря на то, что имел возможность рано уйти в отставку, заниматься литературной деятельностью, наслаждаться семейной жизнью, восстал против строя. Наверное, это был недальновидно, нужно было как-то иначе действовать, исподволь. Но.

Восстал против строя, молод был.

Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

29 сентября 2015 года — 220-я годовщина со дня рождения Кондратия Рылеева

Текст: Арсений Замостьянов

МОЖНО ЛИ СЧИТАТЬ РЫЛЕЕВА СОЗДАТЕЛЕМ МИФА ОБ ИВАНЕ СУСАНИНЕ?

Поэма действительно могла получиться замечательная. Казак Северин Наливайко - вполне уважаемый человек в царской России, никакой неблагонадежности в нем нет. Еще до воссоединения Украины с Россией он боролся с турками и поляками за свободу своего народа. Сражался со шляхетскими войсками и в конце концов был четвертован в Варшаве. Под пером Рылеева он превратился в романтического борца против тирании. Наливайко понимает, что обречен на гибель, но это его не смущает. Его монолог - это, конечно, признание самого Рылеева:

Известно мне: погибель ждет

Того, кто первый восстает

На утеснителей народа;

Судьба меня уж обрекла.

Но где, скажи, когда была

Без жертв искуплена свобода?

Эти чеканные строки запомнят даже те, кто не верил в поэтический талант Рылеева. А после казни их припоминали как пророчество. Рылеев в 1823–25-м по-настоящему почувствовал себя поэтом и, пожалуй, был способен на взлёт.

Ах, тошно мне

И в родной стороне:

Видно, век вековать.

Долго ль русский народ

Будет рухлядью господ,

Долго ль будут торговать?

Вот уж первый-то нож -

Слава!

А другой-то нож -

На попов, на святош.

Слава!

А молитву сотворя -

Третий нож на царя.

Слава!

О ЧЁМ СПОРИЛ РЫЛЕЕВ С ПУШКИНЫМ?

В январе 1825 года Иван Пущин привез Пушкину в Михайловское записочку от Рылеева. Она сохранилась:

В ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ЖИЗНИ РЫЛЕЕВ РАСКАЯЛСЯ…

29 сентября 2020 года исполнилось 225 лет со дня рождения Кондратия Федоровича Рылеева (1795-1826), русского поэта, одного из руководителей декабрьского восстания 1825 года.

Сохранилась переписка рокового 1825 года: 3 письма Пушкина к Рылееву и 8 писем Рылеева к Пушкину.

Пушкин в это время сослан в Михайловское и первое письмо от Рылеева в заснеженную псковскую деревню привозит Иван Пущин.

Декабрьское восстание оборвало эту переписку. Рылеев был казнен, Бестужев сослан, Пушкин в сентябре 1826 года возвращен из ссылки Николаем I.

В рукописях Пушкина встречается несколько изображений Кондратия Федоровича Рылеева.

К. Ф. Рылеев — Пушкину.

5—7 января 1825 г. Петербург.

Рылеев обнимает Пушкина и поздравляет с Цыганами. Они совершенно оправдали наше мнение о твоем таланте. Ты идешь шагами великана и радуешь истинно русские сердца. Я пишу к тебе: ты, потому что холодное вы не ложится под перо; надеюсь, что имею на это право и по душе и по мыслям. Пущин познакомит нас короче. Прощай, будь здоров и не ленись: ты около Пскова: там задушены последние вспышки русской свободы; настоящий край вдохновения — и неужели Пушкин оставит эту землю без поэмы.

Нижний край листка, на котором была, очевидно, подпись, оборван. Письмо привезено Пушкину в Михайловское И. И. Пущиным 11 января 1825 года.

Пушкин - К. Ф. РЫЛЕЕВУ.

25 января 1825 г. Из Михайловского в Петербург.

Согласен с Бестужевым во мнении о критической статье Плетнева — но не совсем соглашаюсь с строгим приговором о Жуковском. Зачем кусать нам груди кормилицы нашей? потому что зубки прорезались? Что ни говори, Жуковский имел решительное влияние на дух нашей словесности; к тому же переводный слог его останется всегда образцовым. Ох! уж эта мне республика словесности. За что казнит, за что венчает? Что касается до Батюшкова, уважим в нем несчастия и не созревшие надежды. Прощай, поэт.

К. Ф. Рылеев и А. А. Бестужев — Пушкину.

12 февраля 1825 г. Петербург.

Благодарю тебя, милый Поэт, за отрывок из Цыган и за письмо; первый прелестен, второе мило. Разделяю твое мнение, что картины светской жизни входят в область поэзии. Да если б и не входили, ты с своим чертовским дарованием втолкнул бы их насильно туда. Когда Бестужев писал к тебе последнее письмо, я еще не читал вполне первой песни Онегина. Теперь я слышал всю: она прекрасна; ты схватил всё, что только подобный предмет представляет. Но Онегин, сужу по первой песни, ниже и Бахчисарайского фонтана и Кавказского пленника. Не совсем прав ты и во мнении о Жуковском. Неоспоримо, что Жук. принес важные пользы языку нашему; он имел решительное влияние на стихотворный слог наш — и мы за это навсегда должны остаться ему благодарными, но отнюдь не за влияние его на дух нашей словесности, как пишешь ты. К несчастию влияние это было с лишком пагубно: мистицизм, которым проникнута большая часть его стихотворений, мечтательность, неопределенность и какая-то туманность, которые в нем иногда даже прелестны, растлили многих и много зла наделали. Зачем не продолжает он дарить нас прекрасными переводами своими из Байрона, Шиллера и других великанов чужеземных. Это более может упрочить славу его. С твоими мыслями о Батюшкове я совершенно согласен: он точно заслуживает уважения и по таланту и по несчастию. Очень рад, что Войнаровский понравился тебе. В этом же роде я начал Наливайку и составляю план для Хмельницкого. Последнего хочу сделать в 6 песнях: иначе не всё выскажешь. Сей час получено Бестужевым последнее письмо твое. Хорошо делаешь, что хочешь поспешить изданием Цыган; все шумят об ней и все ее ждут с нетерпением. Прощай, Чародей.

12 генваря (описка, дата 12 февраля)

Письмо твое сердечно получил — но отвечать теперь нет время. Буду писать с требуемым номером журнала, и тогда потолкуем о комедии. Замечания твои во многом правы — до свиданья на письме, прощай, мой поэт, будь самим собою и помни друзей, которые желают тебе счастия и славы.

Адрес (рукою Рылеева): Его благородию

Пушкину. etc. etc. etc.

К. Ф. Рылеев — Пушкину.

10 марта 1825 г. Петербург.

Не знаю, что будет Онегин далее: быть может в следующих песнях он будет одного достоинства с Дон Жуаном: чем дальше в лес, тем больше дров; но теперь он ниже Бахчисарайского Фонтана и Кавказ. Пленника. Я готов спорить об этом до второго пришествия.

Мнение Байрона, тобою приведенное, несправедливо. Поэт, описавший колоду карт лучше, нежели другой деревья, не всегда выше своего соперника. У каждого свой дар, своя Муза. Майкова Елисей прекрасен; но был ли бы он таким у Державина, не думаю, несмотря на превосходства таланта его пред талантом Майкова. Державина Мириамна никуда не годится. Следует ли из того, что он ниже Озерова?

Несогласен и на то, что Онегин выше Бахчисар. Фонтана и Кавк. Пленника, как творение искусства. Сделай милость, не оправдывай софизмов Воейковых: им только дозволительно ставить искусство выше вдохновения. Ты на себя клеплешь и взводишь бог знает что.

Думаю, что ты получил уже из Москвы Войнаровского. По некоторым местам ты догадаешься, что он несколько ощипан. Делать нечего. Суди, но не кляни. Знаю, что ты не жалуешь мои Думы, не смотря на то я просил Пущина и их переслать тебе. Чувствую сам, что некоторые так слабы, что не следовало бы их и печатать в полном собрании. Но за то убежден душевно, что Ермак, Матвеев, Волынской, Годунов и им подобные хороши и могут быть полезны не для одних детей. Полярная Звезда выйдет на будущей неделе. Кажется она будет лучше двух первых. Уверен заране, что тебе понравится первая половина взгляда Бестужева на словесность вашу. Он в первый раз судит так основательно и так глубокомысленно. Скоро ли ты начнешь печатать Цыган?

Чуть не забыл о конце твоего письма. Ты великой льстец: вот всё, что могу сказать тебе на твое мнение о моих поэмах. Ты завсегда останешься моим учителем в языке стихотворном. Что Дельвиг? Не у тебя ли он? Здесь говорят, что он опасно заболел.

К. Ф. Рылеев — Пушкину.

25 марта 1825 г. Петербург.

Спешим доставить тебе Звезду. Уверены, что она понравится Пушкину и заранее радуемся этому. Она здесь всем пришла по сердцу. Это хоть не совсем хороший знак; но уверены, что в ней есть довольно и таких пьес, которых похвалить не откажутся и истинные ценители произведений нашего Парнасса. Мы много одолжены нашим добрым поэтам и прозаикам за доставленные пьесы, но как благодарить тебя, милый Поэт, за твои бесценные подарки нашей Звезде? От Цыган все без ума. Разбойникам, хотя и давнишным знакомцам, также чрезвычайно обрадовались. Теперь для Звездочки стыдимся и просить у тебя что-нибудь; так ты наделил нас. На последнее письмо я еще не получал от тебя ответа. Уж не сердишься ли за откровенность мою? Это кажется тебе не в пору; ты выше этого. Что Дельвиг? По слухам он должен быть у тебя. Радуюсь его выздоровлению и свиданию вашему. С нетерпением жду его, чтоб выслушать его мнение об остальных песнях твоего Онегина. Не пишешь ли ты еще чего? Что твои записки? Чем ты занимаешься в праздное время? Мы с Бестужевым намереваемся летом проведать тебя: будет ли это к стати? Вот тебе несколько вопросов, на которые буду ожидать ответа.

К. Ф. Рылеев — Пушкину.

Конец апреля 1825 г. Петербург.

Письмо твое Бестужев получил, но не успел отвечать: его услали в Москву провожать принца Оранского. Может быть он напишет тебе оттуда. — Здесь слышно, что Дельвиг уже у тебя: правда ли? В суботу был я у Плетнева с Кюхельбекером и с братом твоим. Лев прочитал нам несколько новых твоих стихотворений. Они прелестны; особенно отрывки из Алкорана. Страшный суд ужасен! Стихи

И брат от брата побежит,

И сын от матери отпрянет превосходны. После прочитаны были твои Цыгане. Можешь себе представить, что делалось с Кюхельбекером. Что за прелестный человек этот Кюхельбекер. Как он любит тебя! Как он молод и свеж! — Цыган слышал я четвертый раз и всегда с новым, с живейшим наслаждением. Я подыскивался, чтоб привязаться к чему-нибудь и [вот, что] нашел, что характер Алеко несколько унижен. Зачем водит он медведя и сбирает вольную дань? Не лучше ли б было сделать его кузнецом. Ты видишь, что я придираюсь, а знаешь почему и зачем? Потому, что сужу поэму Александра Пушкина, за тем, что желаю от него совершенства. На счет слога, кроме небрежного начала, мне не нравится слово: рек. Кажется, оно несвойствен поэме; оно принадлежит исключительно лирическому слогу. Вот всё, что я придумал. Ах, если бы ты ко мне был также строг; как бы я был благодарен тебе. Прощай, обни я, а ты обними Дельвига. не пишешь ни слова о П. Звезде. ли Наливайко?

Прощай, милая Сирена. 1

Адрес: Александру Сергеевичу

1 Внутренний край письма на сгибе листов оторван.

К. Ф. Рылеев — Пушкину.

12 мая 1825 г. Петербург.

Дельвиг пересказал мне замечания твои о Думах и Войнаровском. Хочется поспорить, особливо о последнем, но удерживаюсь до поры: жду мнения твоего на письме и жду с нетерпением. Ты ни слова не говоришь о Исповеди Наливайки, а я ею гораздо более доволен, нежели Смертью Чигиринского старосты, которая так тебе понравилась. В Исповеди мысли, чувства, истины, словом гораздо более дельного, чем в описании удальства Наливайки, хотя наоборот в удальстве более дела. Ты прав, опасаясь, что Звездочка отнимет у меня много времени. Петербург тошен для меня; он студит вдохновение: душа рвется в степи; там ей просторнее, там только могу я сделать что-либо достойное века нашего, но как бы на зло железные обстоятельства приковывают меня к Петербургу. Ты обещаешь также поспорить с Бестужевым за обозрение, обещал прислать свое опровержение на Байрона и Бовля — и верно всё это отложишь в длинный ящик. Слышал от Дельвига и о следующих песнях Онегина, но по изустным рассказам судить не могу. Как велик Байрон в следующих песнях Дон-Жуана! Сколько поразительных идей, какие чувства, какие краски. Тут Байрон вознесся до невероятной степени: он стал тут и выше пороков и выше добродетелей. Пушкин, ты приобрел уже в России пальму первенства: один Державин только еще борется с тобою, но еще два, много три года усилий, и ты опередишь его: тебя ждет завидное поприще: ты можешь быть нашим Байроном, но ради бога, ради Христа, ради твоего любезного Магомета не подражай ему. Твое огромное дарование, твоя пылкая душа могут вознести тебя до Байрона, оставив Пушкиным. Если б ты знал, как я люблю, как я ценю твое дарование. Прощай, чудотворец.

Бестужев еще в Москве.

Адрес: Александру Сергеевичу

Ко мне адрес: в доме Американской Компании, у Синего моста.

Пушкин - К. Ф. РЫЛЕЕВУ.

Вторая половина мая 1825 г. Из Михайловского
в Петербург.

Тебе скучно в Петербурге, а мне скучно в деревне. Скука есть одна из принадлежностей мыслящего существа. Как быть. Прощай, поэт, — когда-то свидимся?

К. Ф. Рылеев — Пушкину.

Первая половина июня 1825 г. Петербург.

Благодарю тебя, милый чародей, за твои прямодушные замечания на Войнаровского. Ты во многом прав совершенно; особенно говоря о Миллере. Он точно истукан. Это важная ошибка; она вовлекла меня и в другие. Вложив в него верноподданнические филлипики на нашего Великого Петра, я бы не имел надобности прибегать к хитростям и говорить за Войнаровского для Бирюкова. Впрочем поправлять не намерен; это ужасно несносно для такого лентяя, как я. Лучше написать что-нибудь новое. О Думах я уже сказал тебе свое мнение.

Бестужев собирается отвечать тебе (1), и правда ему есть об чем поспорить с тобой касательно мнений твоих об его обозрении. Главная ошибка твоя состоит в том, что ты и ободрение и покровительство принимаешь за одно и то же. Что ободрение необходимо не только для таланта, но даже для Гения, я твердил Бестужеву еще до получения твоего письма; но какое ободрение? Полагаю, что характер и обстоятельства Гения определяют его. Может быть Гомер сочинял свои рапсодии из куска хлеба; Байрона подстрекало гонение и вражда с родиной, Тасса любовь, Петрарка также; иного быть может и покровительство в состоянии оперить, но думаю, что оно скорей может действовать отрицательно. Сила душевная слабеет при Дворах, и Гений чахнет; всё дело добрых правительств состоит в том, чтобы не стеснять Гения; пусть он производит свободно всё, что внушает ему вдохновение. Тогда не надобно ни пенсий, ни орденов, ни ключей камергерских; тогда он не будет и без денег, следовательно без пропитания; он тогда будет обеспечен. Гений же немного и требует в жизни. Тогда потерпят быть может только одни самозванцы гении. Прощай, Гений.

Еще обнимаю тебя за твои примечания. Войнаровского вышлю с следующею почтою.

Ты сделался аристократом (2); это меня рассмешило. Тебе ли чваниться пятисотлетним дворянством? И тут вижу маленькое подражание Байрону. Будь ради бога, Пушкиным. Ты сам по себе молодец.

Примечание к письму:

Пушкин - К. Ф. РЫЛЕЕВУ.

Вторая половина июня — август 1825 г.

Из Михайловского в Петербург.

Мне досадно, что Рылеев меня не понимает (1) — в чем дело. Что у нас не покровительствуют литературу, и что слава богу? зачем же об этом говорить? pour réveiller le chat qui dort < чтобы разбудить спящего кота. (Франц.)>? напрасно. Равнодушию правительства и притеснению цензуры обязаны мы духом нынешней нашей словесности. Чего ж тебе более? загляни в журналы в течение шести лет посмотри, сколько раз упоминали обо мне, сколько раз меня хвалили поделом и понапрасну — а об нашем приятеле(2) ни гугу, как будто на свете его не было. Почему это? уж верно не от гордости или радикализма такого-то журналиста, нет — а всякий знает, что, хоть он расподличайся, никто ему спасибо не скажет и не даст ни пяти рублей — так лучше ж даром быть благородным человеком. Ты сердишься за то, что я чванюсь 600-летним дворянством. (NB, мое дворянство старее). Как же ты не видишь, что дух нашей словесности отчасти зависит от состояния писателей? Мы не можем подносить наших сочинений вельможам, ибо по своему рождению почитаем себя равными им. Отселе гордость etc. Не должно русских писателей судить, как иноземных. Там пишут для денег, а у нас (кроме меня) из тщеславия. Там стихами живут, а у нас граф Хвостов прожился на них (3). Там есть нечего, так пиши книгу, а у нас есть нечего, служи, да не сочиняй. Милый мой, ты поэт и я поэт, но я сужу более прозаически и чуть ли от этого не прав. Прощай, мой милый, что ты пишешь?

Примечания к письму:

Не понимает— имеется в виду письмо Пушкина к А. А. Бестужеву (Конец мая — начало июня 1825 г. Из Михайловского в Петербург.).
Наш приятель— Александр I.
Хвостов— Д. И.; сам скупал свои нерасходившиеся произведения.

К. Ф. Рылеев — Пушкину.

Около 20 ноября 1825 г. Петербург.

Извини, милый Пушкин, что долго не отвечал тебе; разные неприятные обстоятельства, то свои, то чужие были тому причиною. Ты мастерски оправдываешь свое чванство шестисотлетним дворянством; но несправедливо. Справедливость должна быть основанием и действий и самых желаний наших. Преимуществ гражданских не должно существовать, да они для Поэта Пушкина ни чему и не служат ни в зале невежды, ни в зале знатного подлеца, неумеющего ценить твоего таланта. Глупая фраза журналиста Булгарина также не оправдывает тебя, точно так, как она не в состоянии уронить достоинства литератора и поставить его на одну доску с камердинером знатного барина. Чванство дворянством непростительно особенно тебе. На тебя устремлены глаза России; тебя любят, тебе верят, тебе подражают. Будь Поэт и гражданин. — Мы опять собираемся с Полярною. Она будет последняя; так по крайней мере мы решились. Желаем распроститься с публикою хорошо и потому просим тебя подарить нас чем-нибудь подобным твоему последнему нам подарку. — Тут об тебе, бог весть, какие слухи: успокой друзей своих хотя несколькими строчками. Прощай, будь здрав и благоденствуй.

На днях будет напечатана в С. О. моя статья о Поэзии; желаю узнать об ней твои мысли.

Адрес: Поэту Пушкину

Из письма Пушкина - А. А. Бестужеву 30 ноября 1825 г. Из Михайловского в Петербург.

…Кланяюсь планщику Рылееву, как говаривал покойник Платов, но я, право, более люблю стихи без плана, чем план без стихов. Желаю вам, друзья мои здравия и вдохновения.

Пушкин о Рылееве в письме к А. А. Бестужеву 24 марта 1825 г. Из Михайловского в Петербург:

Кюхельбекер и Рылеев 14 декабря 1825. Рисунок Пушкина. 1827. Подпись рукой Ф.Ф.Юрьева.

Пушкин - А. А. БЕСТУЖЕВУ

Конец мая — начало июня 1825 г. Из Михайловского в Петербург.

У одного только народа критика предшествовала литературе — у германцев.

Отчего у нас нет гениев и мало талантов? Во-первых, у нас Державин и Крылов, во-вторых, где же бывает много талантов.

Так! мы можем праведно гордиться: наша словесность, уступая другим в роскоши талантов, тем пред ними отличается, что не носит на себе печати рабского унижения. Наши таланты благородны, независимы. С Державиным умолкнул голос лести — а как он льстил?

О вспомни, как в том восхищенье

Пророча, я тебя хвалил:

Смотри, я рек, триумф минуту,

А добродетель век живет.

Прочти послание к Александру (Жуковского 1815 года). Вот как русский поэт говорит русскому царю. Пересмотри наши журналы, всё текущее в литературе. Об нашей-то лире можно сказать, что Мирабо сказал о Сиесе. Son silence est une calamité publique (Франц.).>. Иностранцы нам изумляются — они отдают нам полную справедливость — не понимая, как это сделалось. Причина ясна. У нас писатели взяты из высшего класса общества — аристократическая гордость сливается у них с авторским самолюбием. Мы не хотим быть покровительствуемы равными. Вот чего подлец Воронцов не понимает. Он воображает, что русский поэт явится в его передней с посвящением или с одою, а тот является с требованием на уважение, как шестисотлетний дворянин, — дьявольская разница!

Рылеев покажет, конечно, тебе мои замечания на его Войнаровского, а ты перешли мне свои возражения. Покамест обнимаю тебя от души.

Еще слово: ты умел в 1822 году жаловаться на туманы нашей словесности — а нынешний год и спасибо не сказал старику Шишкову. Кому же как не ему обязаны мы нашим оживлением?

Сноски

* Виноват! Гораций не подражатель.

** Уважаю в нем великого человека, но, конечно, не великого поэта. Он понял истинный источник русского языка и красоты оного: вот его главная услуга.

Примечания

Читайте также: