Россия и центральная азия тенденции и перспективы сотрудничества кратко

Обновлено: 25.06.2024

Недавние вооружённые столкновения на границе Киргизии и Таджикистана, а также крайне неопределённые перспективы центрального правительства в Афганистане после бегства оттуда США и их союзников заставляют вновь обратиться к вопросу о степени и масштабах ответственности России за происходящее в Центральной Азии. Большинство стран региона являются формальными союзниками России – в рамках Организации договора о коллективной безопасности или, как Узбекистан, на основе двустороннего соглашения. Возможности того, что другие крупные державы окажутся способны предоставить свои силовые возможности для обеспечения безопасности Центральной Азии, ничтожны. При этом экономическая заинтересованность Москвы в данном регионе не является значительной, и потому речь здесь может идти только о чистой геополитике.

Сейчас определяющим условием для российской политики в отношении Центральной Азии является отсутствие здесь непосредственной угрозы национальной безопасности в виде враждебного союза государств или одной сильной державы. Здесь Россия не соприкасается с региональными институтами, коллективный интерес которых мог бы вступать в противоречие с её интересами и диктовать поведение своих участников. Наиболее крупная военная держава по соседству – это Китай, отношения с которым у России дружественные и почти союзнические. Сама по себе Центральная Азия не представляет собой для России целостную проблему, как Европа или Южный Кавказ, связанные с ней озабоченности имеют частный характер, хотя иногда могут быть и достаточно актуальными.

Если исключить внешние вызовы, то в долгосрочной перспективе самый серьёзный вопрос к отношениям может быть связан с продолжением процесса формирования национальных государств в России и странах Центральной Азии и возникновением в результате оснований для большей отстранённости. Ответом на этот вызов может быть работа над более гармоничным процессом неизбежной смены поколений с целью сохранения целостности общего пространства вне зависимости от того, насколько масштабным будет влияние коллективного исторического опыта. Другими словами, уже сейчас необходимо стремиться к тому, чтобы общее наследие стало фундаментом для объединяющей традиции совместного развития. Россию не должно вводить в заблуждение то, что сейчас её культура, включая массовую, и язык являются преобладающими в странах Центральной Азии. Но и страны Центральной Азии не должны ошибиться в прочтении российской внешней политики – уважение здесь очень легко спутать с хладнокровием, последствия которого могут оказаться трагическими.

Среди факторов, определяющих природу взаимодействия России и государств Центральной Азии, на первом месте находится их взаимное геополитическое положение. Граница России и Центральной Азии представляет собой не имеющую естественных препятствий степь, открытость которой и непригодность для обозначения чётких разграничительных линий естественным образом переносится на сферы политического, экономического и культурного взаимодействия поверх государственных границ. Это ведёт к тому, что на пространстве от Южной Сибири до предгорий Памира и Тянь-Шаня серьёзная форма изоляции становится для России сложной в реализации.

Со стороны России Центральная Азия начинается не сразу, а как будто постепенно проявляется отдельными своими чертами в ландшафте, облике городов, национальном и религиозном составе населения ещё задолго до того, как путешественник пересекает государственную границу. Линия формального соприкосновения России и государств Центральной Азии представляет собой рукотворную черту, существование которой обеспечено доброй волей государств и не опирается на такие естественные рубежи, как горные цепи, большие реки или моря. По сути, Россия и Центральная Азия являются общим пространством, что определяет и будет определять природу и содержание отношений между государствами. В таких географических условиях традиционные формы силового взаимодействия держав приобретают особую специфику, которая отличает их от отношений между странами, чётко разделёнными между собой естественными барьерами.

В 1990-х годах российско-центральноазиатское энергетическое взаимодействие имело место в основном между Россией и Казахстаном, что обуславливалось крайне тесной структурно-технологической взаимозависимостью их экономик, в первую очередь приграничных областей. Взаимодействие же Российской Федерации (РФ) с другими странами региона - Кыргызстаном, Таджикистаном, Туркменистаном и Узбекистаном - практически не наблюдалось, если не считать в целом незначительных и нерегулярных поставок газа из Туркменистана и Узбекистана, а также коммерческих и гуманитарных поставок нефти и нефтепродуктов в Кыргызстан и Таджикистан.

С приходом к власти в Кремле В.Путина и его команды значение Центральной Азии (ЦА) в российской внешней стратегии стало поступательно возрастать. Следствием этого стала кардинальная интенсификация энергетического взаимодействия России не только с Казахстаном, но и с другими государствами региона. И хотя по истечению первого десятилетия XXI века данное взаимодействие по-прежнему касается преимущественно нефтегазовой отрасли, но, тем не менее, наблюдаются признаки диверсификации российско-центральноазиатского сотрудничества и по другим отраслям ТЭК.

На сегодняшний момент, общее состояние дел в сфере энергетического взаимодействия РФ со странами ЦА можно вкратце охарактеризовать следующим образом.

Казахстан. Масштабы взаимодействия в нефтегазовой отрасли кардинально интенсифицировались по сравнению с 1990-ми годами и приближаются к масштабам советского времени. Однако, российские нефтегазовые компании сталкиваются с жесткой конкуренцией, и их позиции в данной отрасли казахстанской энергетики выглядят заметно слабее конкурентов. Взаимодействие же в угольной и электроэнергетической отраслях в целом постепенно налаживается, но оно еще далеко от уровня и масштабов советского времени. В свою очередь, взаимодействие в атомной отрасли только во второй половине нынешнего десятилетия начало возрождаться, а перспективы его развития в условиях мирового кризиса выглядят не такими уж безоблачными, тем более, учитывая назревающую конкуренцию со стороны Китая. Перспективы энергетического взаимодействия представляются достаточно многообещающими, но, тем не менее, остаются крайне подверженными значительным факторам риска, преодоление которых к тому же не входит в число приоритетов России и Казахстана.

Таджикистан. Масштабы энергетического взаимодействия представляются значительными в нефтегазовой отрасли (геологоразведка углеводородных месторождений) и в гидроэнергетической (завершение строительства Сангтудинской ГЭС - крупного долгостроя советского времени). В то же время, перспективы дальнейшего развития энергетического взаимодействия по ряду причин объективного и субъективного характера остаются под вопросом. Это связано как с недальновидной политикой самого Таджикистана, так и отсутствием у России комплексного подхода к решению ряда проблем регионального характера (например, водно-энергетической проблемы Центральной Азии).

Туркменистан. Взаимодействие практически не претерпело качественных изменений по сравнению с 1990-ми годами, ограничивается газовой торговлей. Хотя в период 2001-2008 годов, ее объемы увеличились на порядок по сравнению с 1990-ми годами, однако в 2009 году в результате последствий мирового кризиса сократились в несколько раз. Поэтому и перспективы энергетического взаимодействия остаются неопределенными, тем более учитывая растущую внешнюю конкуренцию за газовые ресурсы и маршруты их транспортировки, разрушение российской монополии на экспорт/транзит туркменского газа.

Узбекистан. Взаимодействие в нефтегазовой отрасли кардинально интенсифицировалось по сравнению с 1990-ми годами, представлено масштабными геологоразведочными работами, добычными проектами и, разумеется, торговлей газом. Взаимодействие же в других отраслях ТЭК пока не наблюдается. Перспективы во многом определятся сложной комбинацией политических и экономических факторов, связанных с политикой России как в отношении самого Узбекистана, так и всей Центральной Азии и смежных пространств, в первую очередь соседнего Афганистана.

* * *По состоянию на начало 2010 года, общий объем российских финансовых ресурсов, вложенных в энергетику центральноазиатских стран предположительно составил около 11 млрд. долларов. Подавляющая часть данных ресурсов (порядка 80%) сосредоточена в Казахстане (примерно от 8,3 до 8,5 млрд. долларов), в меньшей степени - в Узбекистане (около 1,3 млрд. долларов) и Таджикистане (от 815 до 835 млн. долларов), в незначительной степени - в Туркменистане (порядка 110 млн. долларов) и Кыргызстане (от 560 до 590 млн. долларов).

Однако, несмотря на казалось бы внушительные финансовые ресурсы, значительные политические усилия и достигнутые очевидные успехи, российско-центральноазиатское взаимодействие в ТЭК осложняется комплексом проблем и является на порядок менее эффективным, чем могло бы быть. Главное, как представляется, заключается в том, что в отношениях между Россией и странами Центральной Азии сохраняется ярко выраженная тенденция дальнейшей экономической дезинтеграции. Именно это во многом и определяет весь комплекс проблем энергетического взаимодействия РФ и ЦА.

Очевидно, что перелом в данном взаимодействии может наступить только лишь при кардинальной смене Россией и ряда стран Центральной Азии стратегий своего развития, их подчинения долгосрочным и общим целям стабилизации разбалансированного в результате распада СССР постсоветского пространства. Однако, насколько это реально?

Россия теперь намерена активно выстраивать с центральноазиатскими республиками отношения не только в двустороннем, но и в многостороннем формате

Фото: Кристина Кормилицына, Коммерсантъ / купить фото

Для России это означает определенную эволюцию ее подхода к Центрально-Азиатскому региону. Ранее она либо развивала двусторонние связи с пятью странами, либо работала с ними как с участниками курируемых ею интеграционных объединений на постсоветском пространстве — ОДКБ, ЕАЭС, СНГ.

Но в последние годы центральноазиатские республики стремятся преодолевать многочисленные разделяющие их противоречия и чаще выступать единым блоком.

В политико-дипломатической сфере они намерены чаще выступать с консолидированных позиций, для чего планируется интенсифицировать процесс консультаций. На практике это может привести к большему числу совместных инициатив и заявлений, например, на уровне ООН.

В сфере безопасности страны обещают не предпринимать шагов, которые могут угрожать интересам партнеров по формату и порождать конфронтацию. В этом плане Россия рассчитывает, что страны региона не будут предоставлять свою территорию, морское и воздушное пространство под военные нужды внерегиональных держав, прежде всего США. Как уже сообщал “Ъ”, США среди прочего обсуждают с государствами Центральной Азии, в том числе с Казахстаном и Узбекистаном, возможность транзитных перелетов через их воздушное пространство американской боевой, разведывательной и иной военной авиации, направляющейся в Афганистан и из него. В Москве полагают, что американцы при помощи подобных проектов и договоренностей хотят закрепиться в регионе, с тем чтобы использовать его для сдерживания России и Китая.

Как Госдепартамент США представил новую американскую стратегию по Центральной Азии

Его полноценными членами уже являются Казахстан и Киргизия. Источники “Ъ” в госструктурах РФ выражают надежду на то, что интерес к более глубокой экономической интеграции рано или поздно проявят и другие страны региона. Но в совместной стратегии об этом напрямую не сказано.

Как вчера напомнили в МИД РФ, Россия остается одним из ведущих инвесторов в странах Центральной Азии: накопленные активы (без учета капиталовложений из юрисдикций третьих стран) составляют порядка $20 млрд. В регионе работают более 17 тыс. предприятий с российским капиталом. Российское содействие ряду государств Центральной Азии за период с 2008 года по 2019 год превысило $6 млрд. На конец 2019 года в российских ВУЗах обучалось 160 тыс. граждан государств региона, из них 59 тыс. — за счет средств бюджета РФ.

Большие планы у стран Центральной Азии и России в энергетике. Намерены они предпринимать совместные шаги и в сфере охраны окружающей среды и адаптации к изменению климата. Впрочем, с учетом противоречий между странами региона по водно-энергетическим вопросам и то и другое явно не будет беспроблемным.

Кроме того, большой раздел стратегии посвящен совместной работе по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия.

Каким страны постсоветского пространства видят будущее мира и ООН

Сотрудничество развивается. Об этом свидетельствуют проекты, реализованные в разных сферах: безопасность, экономика, гражданские связи. Руководство Узбекистана активно воплощает в жизнь политические и экономические проекты, благодаря чему происходит укрепление гражданских связей между двумя странами.

Одно из основных направлений развития – это образование. На территории Узбекистана было запущено сразу несколько проектов:

2019 год открылся филиал МГИМО в Ташкенте. Учебный процесс стал возможен благодаря Университету МИД России и Университету мировой экономики и дипломатии при МИД Республики Узбекистан. Примечательно, что учебные программы направлены на подготовку бакалавров и магистров. Это значит, что получить знания смогут студенты разных уровней подготовки;
Туризм. Раньше эта сфера находилась в тяжелом состоянии, поскольку туристы сталкивались с огромными сложностями: жесткость, недружественность, коррупционность полицейских, таможенников. Количество негативных отзывов увеличивалось, количество туристов снижалось. Сегодня ситуация поменялась кардинальным образом. Приток туристов в Узбекистан значительно увеличилось. Положительные сдвиги стали намечаться в экономике, продажах, наполнении бюджета.

Потенциал Узбекистана достаточно высок, потому улучшение отношений с Россией даст возможность стране развиваться дальше, улучшая условия жизни для своих граждан.

Читайте также: