Раскулачивание татар в 30 е кратко
Обновлено: 02.07.2024
В год 100-летия ТАССР вспоминаем, как коллективизация и связанные с ней процессы были направлены на слом традиционного уклада жизни, разрушение мировоззрения, в том числе и религиозной идеологии.
Идея создания в 1920 году Автономной Татарской Социалистической Советской Республики была встречена народными массами с большим энтузиазмом. Началась новая жизнь, наметились новые цели, ведущие в светлое будущее. А важнейшей задачей в республике провозглашалась борьба с кулачеством. Вместе с тем резко изменились взгляды на религию. В партийных и государственных органах все чаще стали появляться обвинения религиозных деятелей в участии в кулацком движении.
Антирелигиозная кампания конца 1920-х годов была направлена против всех конфессий. В ТАССР традиционно на первый план выдвигалось мусульманское движение. В разных местных источниках постоянно разделялась деятельность православного и мусульманского духовенства.
В целом в Татарстане антирелигиозная политика на рубеже 1920-1930-х годов не отличалась своеобразием. Она проводилась в рамках, предписанных союзным законодательством и решениями ЦК партии. Отмечалось лишь то, что мусульманское духовенство республики, по численности в несколько раз превышающее православное, старается всеми способами сохранить свое влияние в массе путем создания нелегальных школ и проведения регулярных собраний с верующими.
Из-за нескончаемого давления на религиозные организации со стороны государства духовенство и священнослужители являлись одной из наиболее социально незащищенных категорий. Завышенные налоги, равные кулацким и единоличным нормам, позволяли автоматически зачислять их в разряд кулаков. В партийных документах конца 1920-х годов часто встречается отождествление кулака и священника.
Печальные последствия проводимая политика имела в сельской местности, где коллективизация и связанные с ней процессы были направлены на слом традиционного уклада жизни, разрушение мировоззрения, в том числе и религиозной идеологии.
Огромное количество писем с объяснением сложившейся ситуации было отправлено в Центральное духовное управление мусульман (ЦДУМ). Больше всего богословы писали о незаконных закрытиях мечетей.
Наряду с закрытием мечетей участились случаи оскорбления чувств верующих. В Атнинской волости Арского кантона ТАССР после закрытия одной из мечетей привезли из соседнего села колокол и повесили его на минарет; в Балтаевской волости один из комсомольцев на минарете пародировал азанчи; в Тюлячинской волости уполномоченный ВИК собрал все религиозные книги и сдал в утильсырье, а на мечети повесил красный флаг.
Судьба культового имущества была разной, хотя закрытие мечетей оформлялось по одинаковым формулировкам, здания передавались на общественно-культурные цели. Часто клубы и школы существовали лишь на бумаге. Большая часть мечетей использовалась под хозяйственные нужды или пустовала.
В мае 1930 года председатель ЦДУМ Ризаэтдин Фахретдин в Москве на встрече с представителями власти представил доклад о ситуации, сложившейся в мусульманском обществе. К тому моменту в ТАССР из существовавших 24 мухтасибатов сохранилось лишь три. Число мулл и муэдзинов, не состоящих в должности, достигло 90%.
Воинствующий атеизм как форма отношений между религией и властью нарастал и достиг пика во второй половине 30-х годов.
Первая по-настоящему массовая волна репрессий против духовенства началась в самом конце 20-х годов. Тогда страна приступает к форсированному преобразованию государства во всех его сферах деятельности. Важным препятствием на этом пути оставалась религия с ее носителями в лице духовенства и простых верующих.
Мусульманское духовенство утратило наиболее активную и образованную часть религиозных деятелей, на смену которым приходили неквалифицированные служители культа, что способствовало большой утрате мусульманского наследия татарского общества.
Несмотря на то, что некоторые муллы сумели возвратиться на родину после концлагерей и ссылок, многие из них не вернулись к своим прежним обязанностям. Но и те и другие в середине 30-х годов оказались жертвами уже более суровых репрессий.
К тому времени было практически уничтожено высшее духовенство - старое руководство ЦДУМ. В 1936 году расстреляна первая женщина казый ЦДУМ Мухлиса Буби, в 1937 году в Москве - имам соборной мечети Абдулла Шамсутдинов, в 1938 году приговорено к высшей мере практически все руководство Духовного управления: Шараф, Камали, Абызгильдин и другие. Осужденный в январе 1937 года на 10 лет заместитель муфтия Кашаф Тарджиманов в октябре следующего года был этапирован в Уфимскую тюрьму, где в течение года подвергался пыткам.
Самым значительным последствием двух десятилетий борьбы с религией стало исчезновение традиционной татарской махалли с присущими ей социально-экономическими функциями. Уничтожение торгово-промышленной мусульманской буржуазии привело к тому, что мусульманские приходы стали беднеть, а налоговый пресс советской власти привел к полному параличу экономического потенциала махалли. С другой стороны, в 30-х годах уничтожению подверглись мечети. Мечеть, служившая не только для религиозных потребностей, потеряла свою важнейшую функцию центра религиозно-духовной жизни мусульман. Ликвидация института мусульманского образования и духовенства привела к окончательной недееспособности татарской махалли в ее классическом виде.
Своими воспоминаниями о событиях прошлого поделился главный казый Татарстана Джалиль хазрат Фазлыев.
- Я не застал то время, так как родился в 50-х, но помню, что в институте мы изучали атеизм, а про тех, кто ходил в мечеть, говорили, что их могут отчислить. По рассказам старших, духовным деятелям было нелегко. В деревне Арбор (Балтасинский район. - Ред.) был Мотыйгулла хазрат. Его выгнали из дома, дом конфисковали. Он жил с семьей в сарае без печи и растил шестерых детей. Всех односельчан, кто пытался помочь ему, запугивали ссылкой, - говорит собеседник.
Он считает, что все нынешние жалобы на жизнь неоправданны по сравнению с тем, что пришлось пережить нашим предшественникам.
Конечно, сегодня, в год 100-летия ТАССР, положение религиозного духовенства Татарстана не сравнимо с начальным периодом становления республики. ДУМ Татарстана занимает одну из ведущих позиций в стране. В его составе более 1 500 мечетей, а Кул Шариф - одна из главных достопримечательностей республики.
Имамов готовят в татарстанских вузах - в Российском исламском институте и в Болгарской исламской академии, которые активно сотрудничают с мировыми центрами исламоведения.
Поверить в то, что все это было построено практически на руинах некогда расцветавшей мусульманской культуры, трудно, но вопреки всему сделать это удалось.
- В мире нет ни одной силы, способной противостоять исламу. Это дано Аллахом. Советская власть боялась религию, потому что это была альтернатива советской идеологии. А ведь люди живут не только песнями и плясками, нужна и духовная пища, - заключил Джалиль хазрат.
В российской прозе сейчас происходят невероятные вещи. Это показал и выбор Большого жюри премии "Большая книга", присудившего первую награду в прошлом году роману Захара Прилепина "Обитель", и "короткий список" этой же премии нынешнего сезона, в котором, пожалуй, самым неожиданным открытием стал роман Гузель Яхиной "Зулейха открывает глаза".
Это невероятно, но очевидно: актуальными становятся темы, которые, казалось, надежно похоронили, потому что количество литературы, им посвященной, за последние два-три десятка лет было избыточным.
Ее было так много, что в "толстых" журналах буквально замахали руками: "Ой, нет-нет! Только не про лагеря, только не про Сталина, не про выселение малых народов!" Не то чтобы журнальные работники так равнодушны к трагическим событиям своей истории.
Но всякая тема имеет свой предел насыщения, когда за ее актуальностью уже нельзя различить, хорошо это написано или плохо, и вообще, строго говоря, литература это или просто высказывание на данную тему, что не одно и то же.
Наступил момент, когда в журналах и издательствах стали говорить: всё, хватит, хватит!
Уже написан "Архипелаг ГУЛАГ", есть Шаламов, Приставкин с повестью "Ночевала тучка золотая. " Что же касается коллективизации и раскулачивания, то она и в советское, а тем более в первое постсоветское время была вполне мейнстримной: вспомним Залыгина, Можаева, Белова - "На Иртыше", "Мужики и бабы", "Кануны". Хватит, хватит!
И можно сколько угодно хмурить брови, делать выразительные глаза и говорить, что правды много не бывает, что пепел Клааса стучится в наши сердца и что от темных пятен своей истории нам не отмыться и сто лет.
Во-первых, литература - это не служанка даже великих тем. Гораздо труднее великой теме найти своего выдающегося писателя, чем наоборот - самому ничтожному писателю прилепиться к самой великой теме. Во-вторых, есть, повторяю, границы насыщения той или иной литературой, а с литературой на вышеозначенные темы, как это цинично ни звучит, случилось то же самое, что произошло с низкопробной массовой прозой, захлестнувшей Россию в девяностые годы. От нее просто устали. Она потеряла доверие. Оказалось, что писать про это могут многие.
Через семью у каждого кто-то сидел, расстрелян, был раскулачен или потерял малую родину в результате геополитических манипуляций Сталина. Это неправда, что мы ничего не помним. Всё мы помним. Но не все имеют талант об этом написать.
А писать хочется.
Не так давно я присутствовал на одной читательской встрече с милой женщиной средних лет, автором женских детективов, не слишком, но достаточно известной. Она рассказывала, как начала свое творчество "с нуля", ничего в этой области не умея, ничему не учась, а просто потому, что потеряла работу. И, представьте себе, получилось! Вот так "с кондачка" - получилось! И есть теперь гонорары и благодарные читателя - всё, о чем может мечтать автор, не стремящийся в гении. Вскользь она обмолвилась о том, что у ее дедушки была непростая военная судьба. И вообще, всем лучшим в себе она обязана дедушке. Но романа о дедушке она почему-то не написала. Или о нем никто не знает.
Алхимия превращения трагической исторической темы в высокую художественную прозу чрезвычайно сложна. Тут мало искренности и даже знаний. Тут необходимо перевоплощаться в своих персонажей, и сделать это, конечно, гораздо легче в жанровой, массовой литературе. Тут недостаточно пересказать то, что бабушка рассказала, тут надо самой на время этой бабушкой стать, да еще и молодой, да еще и с сознанием того времени.
Вот это удалось Гузель Яхиной в романе "Зулейха открывает глаза". Я не знаю, какая будет судьба у этого романа и в плане премиальной перспективы, и в плане читательского успеха. Но то, что она написала сильное и даже мощное произведение о раскулачивании татар в 30-е годы, очевидно. Жалко будет, если эта книга пройдет незамеченной, хотя попадание в "шорт-лист" "Большой книги" - это уже некоторый успех.
"О раскулачивании" неверно сказано. Это книга о женщине, о татарах, об НКВД, о мусульманстве, о христианстве и язычестве, о деревне и городе, о Казани и Сибири, о взрослых и детях. Но прежде всего о женщине.
Эта книга втягивает в себя, как водоворот, с первых страниц. Потом временами отпускает, и ты начинаешь задаваться мыслью: а зачем ты, собственно говоря, читаешь это, может быть, это тебе совсем не нужно или по крайней мере сейчас не нужно.
Потом снова работает какое-то "сцепление", и читаешь до конца, просто чтобы прожить с героиней до конца ее судьбу, к которой ты почему-то уже стал неравнодушен. А с многими персонажами автор расправляется жестко, в нескольких строках, курсивом, рассказывая их дальнейшую жизнь, как правило, малоинтересную. Она обламывает их, как ветки на дереве, чтобы не заслоняли общую картину.
Вообще манера письма Гузель Яхиной жесткая, ребристая. Короткие фразы, минимум деталей, ничего, как говорится, лишнего.
Но если она показывает нам глухую и ослепшую старуху-татарку, которой то ли сто лет, то ли еще больше, мы ее слышим и видим как живую. Наверное, на манеру Гузель Яхиной повлияла и учеба в Московской школе кино. Возможно, перед нами перспективный сценарист или режиссер. Не это важно.
Важно, что перед нами очень сильный книжный дебют, которого мы так давно ждали. Важно, что алхимия сработала, тема переплавилась в литературу.
Эта тема в постсоветские годы превратилась в инструмент пропаганды (впрочем, отнюдь не беспочвенно). Знать причины, масштабы, методы и результаты раскулачивания необходимо именно затем, чтобы понять исторические события и человеческие судьбы.
Предыстория вопроса
Причины борьбы с кулаками
В конце 1920-х годов в стране стартовала новая волна борьбы с кулачеством. На то имелся ряд объективных причин, а степень их уважительности каждый оценивает на свой вкус.
- Запланированная и необходимая стране индустриализация требовала денежных поступлений, а их можно было получить только от торговли продуктами. Зажиточные крестьяне не спешили продавать излишки хлеба по госценам.
- Для облегчения контроля за поступлениями сельхозпродукции был объявлен курс на коллективизацию. Кулаки сопротивлялись коллективному хозяйствованию.
- Зажиточное крестьянство неизменно оказывалось во главе различных волнений и мятежей в деревне в 20-е годы.
Таким образом, очевидно, что интересы сталинского государства и кулачества в конце 20-х годов полностью разошлись.
Законность и методы
Сегодня практику раскулачивания часто называют незаконной. Это не так – она проводилась на основании серьезных документов, в первую очередь Постановлений ЦК ВКП(б), которые в то время официально имели силу закона. Главным в этом вопросе было постановление от 30 января 1930 года. На него опирались представители местных администраций, принимая решения о репрессиях по отношению к зажиточному крестьянству.
На новом месте поселенцы ограничивались в правах и привлекались к работам на земле или в кустарных промыслах. На перемещение или устройство на другую работу им приходилось запрашивать разрешения местных органов власти.
Поэтому главную проблему раскулачивания составлял уровень честности и сознательности этих самых органов власти. Там, где они выполняли дух закона, все обходилось сравнительно малой кровью. Но даже руководство страны отмечало многочисленные злоупотребления – конфискацию личных вещей и даже физическое устранение неугодных. Еще проблему составляла нечеткость определений – в кулаки можно было записать кого угодно.
Данные статистики
Суть процесса
С момента нахождения у власти, то есть с рубежа 1917-1918 годов, большевики выступали против кулачества на селе. Так называли зажиточное крестьянство, которое имело в собственности большие наделы земли, средства производства (мельницы, например), использовало наемный труд батраков.
Рис. 1. Раскулачивание.
В краткий период НЭПа, с 1921 по 1927 год кулаков особо не трогали, но после хлебозаготовительного кризиса 1927 года отношением к ним государства стало резко негативным. В феврале 1928 года началась критика кулачества в печати, их обвиняли во вредительской деятельности на селе. Отношение к кулачеству отличалось даже в рядах ВКП(б).
Сторонником раскулачивания крестьян был Сталин, а противником – правая оппозиция, то есть Рыков и Бухарин.
Противники сворачивания НЭПа и коллективизации, например, Алексей Рыков и Николай Бухарин в 1937-1938 были репрессированы, исключены из партии и расстреляны.
Рис. 2. Раскулачивание плакат.
Ход коллективизации
В январе 1930 года начинается активная фаза раскулачивания. Именно тогда кулаков поделили на три категории, в соответствии с постановлением Политбюро “О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств”. К наиболее опасной первой категории принадлежал контрреволюционный актив, организаторы восстаний. Ко второй относились богатые кулаки и полупомещики, а к третьей – все остальные кулаки. Членов семей кулаков 1-ой и 2-ой категорий следовало выселять в отдаленные местности, а тех, кто относился к третьей категории расселяли в пределах района.
Аресты 60 тыс. кулаков 1-ой категории происходили в феврале 1930 года, было арестовано около 60 тыс. человек. К ним относились: бывшие хозяева фабрик и помещики, представители различных конфессий, антисоветские элементы, бывшие белогвардейцы.
Масштаб репрессий против кулачества в 1930-1931 годах оценивается в 1,8 млн человек или 380 тыс. семей. Они были направлены на спецпоселение, а за период с 1932 по 1940 к ним добавилось еще около 0,5 млн человек. Численность всего населения СССР накануне раскулачивания составляла порядка 155 млн жителей. В сельской местности проживало около 75% из них.
В июле 1931 Политбюро издало постановление о прекращении практики массового выселения. В мае 1933, согласно инструкциям Совнаркома (правительства), власти признавали перегибы. С мая 1934 года бывших кулаков стали восстанавливать в гражданских правах, но в индивидуальном порядке.
В августе 1954 года было опубликовано постановление Совмина СССР, которое снимало с бывших кулаков ограничения на расселение.
Попасть в список кулаков мог практически любой крестьянин, который был чем-то недоволен. Коллективизации сопротивлялись и середняки, которые жили своим трудом. Власти ввели термин “подкулачник”, который мог применять даже к батракам.
Рис. 3. Раскулачивание плакат СССР.
Что мы узнали?
Раскулачивание это процесс в истории СССР 1930-ых годов, который совпал с коллективизацией и форсированной индустриализацией. Власти репрессивными методами избавились от той части сельского населения, которую считали угрозой для социализма и добились роста производства хлеба колхозами.
Читайте также: