Публицистика военных лет эренбург кратко
Обновлено: 07.07.2024
Публицистика военных лет (М.Шолохов, И.Эренбург, А.Толстой).
С первых дней войны жанры публицистики, призванные раскрывать жизнь людей на фронте и в тылу, мир их духовных переживаний и чувств, их отношение к различным фактам войны, заняли прочное место на страницах периодической печати, передачах радио. Публицистика стала основной формой творчества крупнейших мастеров художественного слова.
Алексей Толстой, Николай Тихонов, Илья Эренбург, Михаил Шолохов, Константин Симонов, Борис Горбатов, Леонид Соболев, Всеволод Вишневский, Леонид Леонов, Мариэтта Шагинян, Алексей Сурков, Владимир Величко - публицисты этого времени.
Главная тема их произведений - тема Родины. В тяжелых условиях войны, когда решалась судьба страны, не могли оставлять равнодушной читательскую аудиторию произведения, звавшие к ее защите, к преодолению всех препятствий и лишений. Так воспринимались статьи “Родина” А.Толстого, “Сила России” Н.Тихонова, “Размышления у Киева” Л.Леонова, “Украина в огне” А.Довженко, “Душа России” И.Эренбурга, “Уроки истории” Вс. Вишневского.
Тема Родины занимает главное место в публицистическом творчестве А.Толстого с первых дней войны. 27 июня 1941 в “Правде” появилась его первая военная статья “Что мы защищаем”. В ней автор противопоставил захватническим устремлениям фашистской Германии твердую уверенность советского народа в правоте своего дела, ибо он защищал свою Родину.
18 октября 1941 “Правда” опубликовала его статью “Москве угрожает враг”. Начал ее словами “Ни шагу дальше!”.
Исключительного публицистического накала тема Отчизны достигла в статье “Родина”, опубликованной 7 ноября 1941 в газете “Красная звезда” и перепечатанной затем многими изданиями. Пророческие слова: “Мы сдюжим!”.
В творчестве А.Толстого - и художественном и публицистическом - тесно переплетаются две темы - Родины и внутреннего богатства национального характера русского человека. С наибольшей полнотой это единство воплотилось в “Рассказах Ивана Сударева”, первый цикл которых появился в “Красной звезде” в апреле 1942, а последний - “Русский характер” - не страницах этой же газеты 7 мая 1944.За годы войны А.Толстой написал около 100 статей, текстов для выступлений на митингах и со 23 июня 1941 - на второй день войны - началась публицистическая деятельность Ильи Эренбурга военного периода. Его статья “В первый день”, появившаяся в печати, несла с собой высокий гражданский пафос, стремление вселить в сознание людей непреклонную волю уничтожить фашистских захватчиков. Через два дня И.Эренбург по приглашению редакции “Красной звезды” пришел в газету и в тот же день написал статью “Гитлеровская ода”, которая была напечатана 26 июня. Его статьи и памфлеты публиковались также во многих центральных и фронтовых газетах.Свою главную задачу он видел в воспитании у народа ненависти к захватчикам. Статьи И.Эренбурга “О ненависти”, “Оправдание ненависти”, “Киев”, “Одесса”, “Харьков” и другие обостряли чувство ненависти к врагу. Достигалось это за счет исключительной конкретности. Эренбург писал о фактах зверств захватчиков, приводил свидетельские показания, ссылки на секретные документу, приказы немецкого командования, личные записи убитых и пленных немцев.
Особого накала публицистика Эренбурга достигла в кризисные дни битвы за Москву. 12 октября 1941 “Красная звезда” опубликовала его статью “Выстоять!”. Этот страстный клич стал ведущей темой статей “Дни испытаний”, “Мы выстоим”, “Испытание”.
За годы войны Эренбург написал около 1,5 тысяч памфлетов, статей, корреспонденций, вышли в свет четыре тома его памфлетов и статей под названием “Война”. Первый том, изданный в 1942, открывался циклом памфлетов “Бешеные волки”, в котором с исключительной разоблачительной силой созданы образы фашистских главарей - Гитлера, Геринга, Геббельса, Гимлера.Значительное место в творчестве Эренбурга периода войны заняли статьи и корреспонденции для зарубежного читателя. Они передавались через Совинформбюро и телеграфные агентства в газеты Америки, Англии и других государств. Свыше 300 публикаций составили данный цикл. Все они затем вошли в книгу “Летопись мужества”.Многие из них звучали по радио, публиковались в газетах. Главное в публицистике периода войны заключалось в том, что она выражала силу духа и чаяния сражающегося народа. В публицистике военной поры особое место заняли очерки М.Шолохова “Наука ненависти”, “Гнусность”, его статьи “По пути к фронту”, “Люди Красной Армии”. Лейтмотивом их стала убежденность автора в том, что высоконравственная сила народа, его любовь к Отчизне окажут решающее воздействие на исход войны, приведут к победе. Эта идея пронизывала и очерки Л.Соболева “Морская душа”, А.Фадеева “Бессмертие”, А.Платонова “Сын народа” и др.Высокое мастерство писателей, пришедших в военную публицистику, их самобытный творческий “почерк” придавали ей чрезвычайно многообразный по форме и резко индивидуальный по стилю характер.
Публицистический талант Эренбурга И.Г. с особой яркостью раскрылся в годы Великой Отечественной войны. В те суровые времена появилось много его статей и корреспонденций, написанных для зарубежных телеграфных агентств и газет. На них лежит печать того времени, печать тяжелых испытаний и несгибаемого мужества. Илья Григорьевич Эренбург был одним из многих литераторов и журналистов, которые, выполняя свой гражданский и литературный долг, в годы войны отдавали всего себя на службу сражающемуся народу, его жизненным интересам, его справедливым историческим целям.
Корреспонденции Эренбурга, которые посылались за рубеж, были не только полны глубочайшей веры в свою страну, в свой народ, в свою армию, одновременно с этим и непримиримы по отношению ко всем тем, кто на Западе не желал воевать в полную силу. Ко всем, кто отсиживался, оттягивал открытие второго фронта, надеялся загрести жар чужими руками. Он полемизирует с охотниками оттянуть открытие второго фронта , со всеми, невзирая на лица, вплоть до Черчилля ! С ядовитой иронией высмеивает всех, кто там, на Западе, к концу войны, спекулируя понятием гуманизма, уже начинал готовиться к предстоящему списанию грехов с военных преступников.
3 июля 1941 года
Стоят невыносимо жаркие дни. Люди одеты по-летнему, и Москва кажется большой дачей. Днем можно забыть о войне. На Пушкинской площади, как всегда, продают цветы. Напротив Кремля есть кафе с террасой: красноармейцы, девушки, служащие в майках с портфелями едят мороженое.
В школах – на призывных пунктах – молчаливые, серьезные люди. Вокруг школ – женщины: матери, жены; на войну уходят без бравады и без страха. Поражает ранняя суровость на молодых, еще не затвердевших лицах.
Москва еще не понимает опасности. Здесь все смешалось: и уверенность в победе, и беспечность, сила и слабость.
19 июля 1941 года. Упорные бои
Крупный командир, только что приехавший с Псковско-Порховского направления, рассказывает о напряженном характере боев. Немцы не берегут своих людей. Их танки и мотоциклы несутся по своим же раненым. Чувствуется нервность – противник торопится, во что бы то ни стало он хочет добиться решительных успехов. Его колонны, просачиваясь вперед, образовывают глубокие клинья. Нередко части Красной Армии пересекают дороги, по которым прошли немецкие танковые колонны.
Красноармейцы уже разгадали немецкую тактику, основанную на психическом воздействии. С треском несутся мотоциклисты, стреляют куда попало из автоматических пистолетов. Против них необходимо одно – спокойствие. Стрелки, не поддаваясь панике, аккуратно сбивают одного мотоциклиста за другим.
Противотанковые орудия русских оказались превосходными, и потери противника в танках очень велики. Среди подбитых танков много трофейных – польских, французских, сербских. Противник кинул на наш фронт все, что имел.
Русские части настроены стойко, воюют с отчаянной отвагой.
Все время идут атаки, потом контратаки. Потери с обеих сторон велики. Эти потери, однако, страшнее для немцев, которые должны либо добиться результатов, либо признать себя побежденными. Просачивающиеся колонны захватывают тот или иной город, но живая сила советской армии остается непораженной.
Вчера на этом фронте все бойцы узнали о героизме одного из танкистов. Остался один водитель. Весь расчет погиб. Танк загорелся. Тогда водитель врезался горящим танком в два неприятельских танка и взорвал их. Такие эпизоды происходят ежедневно. Отвага и боеспособность нашей армии растут с каждым днем. Бойцы хотят отомстить за разрушенные города, за уничтоженные нивы, за гибель женщин и детей, которых гитлеровцы расстреливают на дорогах с бреющего полета.
14 января 1942 года
Что они оставили после себя, кроме развалин и могил? В Боровске в церкви они устроили конюшню. В Малоярославце в шести домах я видел стены, покрытые непристойными рисунками, сделанными масляной краской, – старались. В деревне Замыцкое на могиле плачет старая женщина: здесь похоронили шестнадцатилетнюю Клавдию Ворожейкину, которая сопротивлялась немецким насильникам. На стенах Калуги еще висит приказ германского командования: за леность при работе – телесные наказания безотносительно от возраста и пола, за переход шоссе или железной дороги – смерть. Этот приказ подписан комендантом города майором фон Портациусом.
Это – дорога смерти. Но это и дорога воскресения. Каждый день Красная Армия освобождает новые деревни, спасает от смерти тысячи людей. Еще недавно немцы шли по этой дороге на восток. Они дошли до речки Нара. Восемнадцатого декабря на этом участке фронта началось наше наступление . Около ста километров мы прошли вдвое скорее, чем шли в ноябре-декабре немцы. Потери наши много легче немецких. Наступление в такие лютые морозы среди глубокого снега требует мужества и сил, но Красная Армия дышит воздухом наступления.
Все население вокруг живет одним – наступлением. За линией фронта надеются, ждут. Позади – радуются. Любопытна судьба вот этих минометов. В городе П. был завод швейных машин, в сентябре его эвакуировали на восток. Остались рабочие-пенсионеры, устаревшие станки да немного сырья. Городок в декабре подвергался ежедневным воздушным бомбардировкам. К нему почти вплотную подошли немцы. А старики рабочие тем временем надумали изготовлять минометы . Они научили женщин, и производство пошло вовсю. Теперь город вздохнул свободно: немцы далеко, их бьют из этих самых минометов.
Плакали десятки женщин, с которыми я сегодня разговаривал. Это – слезы радости, оттепель после страшной зимы. Три месяца они молчали, боялись перекинуться словом. Они глядели на немцев сухими жесткими глазами. И вот прорвалось. И кажется в этот студеный день, что на дворе весна – весна посередине зимы.
По скрипучему снегу люди возвращаются к себе. Они торопятся скорее поглядеть: уцелел ли их дом? Еще недавно они шли на восток, суровые и скорбные. Теперь, улыбаясь, жмурясь от яркого, залитого солнцем снега, они идут на запад.
19 января 1943 года
Ленинград для нас больше чем город. Дважды с него начиналась история России. Здесь избяная Русь стала великой державой. Все в нем гармонично – вода и камень, небо и туманы. Его воспели Пушкин, Гоголь, Достоевский, Блок. Больше года каждый вечер мы в тоске думали: что с Ленинградом? Мы молчали: у нас был на груди камень.
Город Пушкин раньше назывался Царское Село. Это русский Версаль, город дворцов и парков, город, где юный Пушкин повстречался с музой. Вот что приключилось в Пушкине три месяца тому назад. Машина, в которой ехал гитлеровский генерал, взорвалась. Это сын банщика, восьмилетний Женя Олейников, бросил в автомобиль ручную гранату. Немецкий солдат схватил мальчика и ударил его головой о дерево. Мать и отца Жени немцы расстреляли, дом сожгли. Но они не сожгли и не могли сжечь то великое чувство, которое поддерживало Ленинград в самые страшные дни, то чувство, которое заставило малыша взять в руки гранату.
Немцы терзали прекрасный город бомбами и снарядами. Но женщины Ленинграда под огнем продолжали работать, они делали патроны и гранаты для своих мужей.
На выручку пришла Россия. Прошлой зимой по льду Ладоги грузовики везли хлеб Ленинграду. Летом моряки перевозили груз. Летчики над вражескими орудиями проносили муку, лекарства, письма. Настала вторая осень осады. Герои проложили по льду колею. Немцы накинули на шею Ленинграда петлю, но Россия не дала им затянуть узел…
Вчера был незабываемый вечер. Мы узнали, что петля рассечена . Путь на Ленинград свободен. Наше наступление подобно великой очистительной буре. С каждым днем эта буря растет, ширится, охватывает новые фронты. Она валит преграды. Что-то треснуло в сердце вчерашних завоевателей. Слов нет, немцы еще отчаянно сопротивляются. Но минутами их сопротивление уже напоминает упорство самоубийцы…
18 июля 1944 года
Когда наши танкисты ворвались с северо-востока в Минск, немцев было в городе больше, нежели наших, но эти немцы были уже деморализованы: блуждающие солдаты успели заразить паникой минский гарнизон, и город был быстро очищен от врага.
Когда я приехал в Минск, город горел. Взрывались дома. А жители уже выходили из подвалов, приветствуя освободителей. Кажется, нигде я не видел такой радости, как в Минске. Кто скажет, что значит пережить три года фашистского ига. А танкисты уже были далеко на западе. Еще не успели убрать у Толочина мешанину из железа и трупов, как началось новое побоище между Минском и Ракувом… А танкисты неслись дальше, и с трудом я их догнал по дороге в Лиду…
Гитлеровский солдат особенно нуждается в управлении; предоставленный себе, он мгновенно превращается из дисциплинированного солдата в босяка. Немецкие офицеры и генералы, потеряв связь со своим командованием, окончательно растерялись: Минск был давно в наших руках, а они еще пытались прорваться к Минску.
В Борисове бойцы шли мимо Разуваевки, где гитлеровцы в течение трех дней расстреляли десять тысяч евреев – женщин с детьми и старух. Дойдя до Минска, бойцы увидели лагерь для советских военнопленных в Комаровке; там немцы убили четыре тысячи человек…
Я много видел в жизни, но не скрою – я не мог шелохнуться от горя и гнева. Сказать, о чем думали бойцы в Тростинце? Была здесь справедливость: на Могилевское шоссе прорывались окруженные немцы. Рассвирепев, наши бойцы дрались с особенной яростью. Гитлеровцы не ушли от расплаты: снаряды, мины, авиабомбы, пули настигали палачей. Был жаркий день, и нельзя было дышать от трупного смрада: сотни немцев еще валялись вдоль дороги. Быстро передвигаются танки и мотопехота, но всех быстрей идет Справедливость: это она привела нашу армию к Неману и за Неман – к окрестностям границы.
27 апреля 1945 года
Легко сейчас писать, легче, чем в октябре сорок первого: ведь если горе молчаливо, то радость не скупится на слова. А в наших сердцах великая радость – трагедия XX века подходит к концу: мы в Берлине !
Это началось с малого – горел рейхстаг, подожженный фашистами. Это кончается на том же месте – пожаром Берлина.
Не о сохранении немецких городов они думают, а о своей шкуре: каждый час их жизни оплачивается жизнями тысяч их соотечественников. Но ничто уже не в силах отодвинуть развязку. Гитлеровская Германия расползается, как гнилая ткань. Союзники стремительно продвигаются по Баварии к Берхтесгадену, к убежищу отшельника-людоеда.
Тем временем Красная Армия в Саксонии и на улицах Берлина уничтожает последние армии Гитлера. Если Германия не капитулирует, то только потому, что некому капитулировать: главари озабочены своим спасением, а обыватели, брошенные на произвол судьбы, способны сдать лишь свой дом, в лучшем случае свой переулок.
Справедливо, закономерно, человечно, что именно Красная Армия укрощает Берлин: мы начали разгром гитлеровской Германии – мы его кончаем. Мы начали на Волге, и мы кончаем на Шпрее. Может быть, когда бои шли в неведомых иностранцам местах – в Касторном, или в Корсуни, или в Синявине, мир еще не понимал, чем он обязан Красной Армии. Теперь и слепые видят, чьи ноги прошли от Сальских степей до Эльбы, чьи руки разбили броню Германии…
Они повалили Австро-Венгрию. Потом они затеяли первую мировую войну и, проиграв ее, но не уплатив проигрыша, стали готовиться ко второй. Если в Нюрнберге, в Веймаре, в Дрездене есть старые памятники подлинного величия немецкого духа, то Берлин – это памятник заносчивости прусских генералов…
Я еще раз хочу напомнить, что никогда и не думал о низкой мести. В самые страшные дни, когда враг топтал нашу землю, я знал, что не опустится наш боец до расправы. «Мы не мечтаем о мести. Ведь никогда советские люди не уподобятся фашистам, не станут пытать детей или мучить раненых. Мы ищем другого: только справедливость способна смягчить нашу боль. Мы хотим уничтожить фашистов: этого требует справедливость.
Мы в Берлине: конец затемнению века, затемнению стран, совести, сознания. Берлин был символом зла, гнездом смерти, питомником насилия. Из Берлина налетали хищники на Гернику, на Мадрид, на Барселону. Из Берлина двинулись колонны, растоптавшие сады Франции, искалечившие древности Греции, терзавшие Норвегию и Югославию, Польшу и Голландию. Придя в Берлин, мы спасли не только нашу страну, мы спасли культуру. Если суждено Англии породить нового Шекспира, если будет во Франции новый Делакруа, если воплотятся мечты лучших умов человечества о золотом веке, то это потому, что Сидоров сейчас ступает по улицам Берлина, мимо пивнушек и казарм, мимо застенков, мимо тех мастерских, где плели из волос мучениц усовершенствованные гамаки.
Прислушиваясь к грому орудий, который каждый вечер заполняет улицы нашей столицы, вспомним тишину трудного июньского утра. Отступая среди пылавших сел Белоруссии и Смоленщины, мы знали, что будем в Берлине. Как много можно об этом говорить, а может быть, и не нужны здесь слова, кроме одного: Берлин, Берлин! Это было самое темное слово, и оно сейчас для нас прекраснее всех: там, среди развалин и пожаров города, откуда пришла война, рождается счастье – Родины, ребенка, мира.
Из книги Илья Эренбург "Летопись мужества. Публицистические статьи военных лет",
составитель Л. Лазарев, М., "Советский писатель", 1983 г.
Публицистика и ее суть. Стилистические признаки произведений. Значение творчества Эренбурга военной поры. Работа И. Эренбурга в "Красной звезде". Душевная сила, самоотверженность и мужество публицистических героев. Статьи для зарубежных агентств.
| Рубрика | Журналистика, издательское дело и СМИ |
| Вид | реферат |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 13.08.2015 |
| Размер файла | 26,2 K |
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Публицистическая деятельность И. Эренбурга
Введение
Среди имен, с которыми связана победа в Великой Отечественной войне, почетное место по праву занимает имя Ильи Григорьевича Эренбурга. Его публицистический талант проявился особенно ярко, когда он, военный корреспондент газеты "Красная звезда", находясь на передовой, не только писал как очевидец понятным всем языком - его статьи были дополнительным оружием бойцов, поднимали их дух, вселяли уверенность в победе.
Этот отзыв К. Симонова лишь один из многих. О колоссальном значении творчества Эренбурга военной поры писали виднейшие политические деятели, военачальники, дипломаты, писатели. О нем, писателе, журналисте, написано и продолжает появляться множество воспоминаний, статей, книг.
Работа И. Эренбурга в "Красной звезде"
Главный редактор "Красной звезды" тех лет Давид Ортенберг писал в своих воспоминаниях: "Тираж нашей газеты в ту пору был относительно небольшим, его не хватало для многомиллионной армии. Однако у Эренбурга читателей было больше. Его статьи вырезались, передавались по цепи, хранились, перепечатывались фронтовыми и армейскими газетами, передавались по радио, издавались листовками". Листовки с текстом Эренбурга доходили до людей в глубоком фашистском тылу, до военнопленных в немецких лагерях, даже до узников лагерей смерти.
"Его статьи читались сразу же после сводки Информбюро, а то и раньше, поскольку сводку узнавали еще до "Красной звезды" из дивизионной и армейской печати, - писал Сергей Наровчатов. - Эренбурговские статьи, фельетоны, заметки проглатывались залпом. Возбуждающая сила строк поражала своей мгновенностью и безотказностью. Ненависть к фашистам у солдат была естественна и неостановима, но эренбурговские строки обостряли, нацеливали и давали ей, вместе со всероссийским и всесоветским, всечеловеческое обоснование".
До сих пор бытует легенда о приказе одного из командиров партизанского отряда (по другой версии - командира батальона) - "Статьи Эренбурга на самокрутки не пускать!". "Не знаю, - пишет Ортенберг, - существовал ли он в действительности, такой приказ, я его не видел, но, если это даже легенда, она о многом говорит, и прежде всего о популярности Эренбурга".
Возможно, это - легенда. Но то, что писателю посвящали свои "боевые счета" снайперы, его зачисляли почетным гвардии красноармейцем в списки танковой бригады, в боевой расчет пулеметной команды, авиазвена, батареи, подтверждено документально. Приказы об этом с приложением красноармейских книжек и других документов во множестве приходили в редакцию газеты. Бойцы считали, что писатель находится рядом с ними в атаке, в бою.
В "Красной звезде" Илья Григорьевич начал работать с первых дней войны. К этому времени ему исполнилось 50 лет, он был уже известный писатель с мировым именем, долго жил за границей, имел большой жизненный опыт. Лучше многих он понимал, что такое фашизм и его "идеология".
"Мы сидели у приемника, - пишет Эренбург, - ждали, что выступит Сталин. Вместо него выступил Молотов, волновался. Меня удивили слова о вероломном нападении. Понятно, когда наивная девушка жалуется, что ее обманул любовник. Но что можно было ждать от фашистов. Мы долго сидели у приемника. Выступил Гитлер. Выступил Черчилль. А Москва передавала веселые, залихватские песни, которые меньше всего соответствовали настроению людей. Не приготовили ни речей, ни статей: играли песни. Потом за мною приехали - повезли в "Труд", в "Красную звезду", на радио, позвонили из министерства обороны".
Публицистическая деятельность И. Эренбурга
К нему обратились и ведущие зарубежные органы информации: им нужно было достоверное и объективное освещение событий. "Никогда в жизни я так много не работал, - вспоминал Эренбург первые месяцы войны, - писал по три-четыре статьи в день; сидел в Лаврушинском и стучал на машинке, вечером шел в "Красную звезду", писал статью в номер, читал немецкие документы, радиоперехваты, редактировал переводы, сочинял подписи под фотографиями. Начали приходить телеграммы из-за границы; различные газеты предлагали мне писать для них: "Дейли геральд", "Нью-Йорк пост", "Ля Франс". Шведские газеты, американское агентство Юнайтед Пресс. Приходилось менять не только словарь - для красноармейцев и для нейтральных шведов требовались различные доводы. Чуть ли не ежедневно я выступал по радио - и для советских слушателей, и для французов, чехов, поляков, норвежцев, югославов".
Так же напряженно Илья Григорьевич работал и во все дни, месяцы и годы войны. Его работоспособность удивляла даже его коллег по газете, хотя и сами они работали не щадя сил. Об эренбурговской "работоспособности, равной таланту", писал его друг, писатель Евгений Петров.
Кроме "Красной звезды" статьи Эренбурга печатались в "Правде", "Известиях", "Комсомольской правде", "Красном флоте", фронтовых и армейских газетах, журналах "Красноармеец", "Пропагандист", "Смена", "Ленинград".
Автор монографии "Публицистика Ильи Эренбурга против войны и фашизма" А. Рубашкин подсчитал, что за годы войны Эренбург опубликовал в отечественных газетах и журналах более 1000 статей, очерков, заметок, фельетонов. Он еще не знал о статьях, написанных для зарубежных агентств. А таких оказалось свыше 300. Считается, что с учетом всех публикаций за 1418 дней войны Эренбург опубликовал свыше 1500 работ.
Почти все статьи, вышедшие в отечественных изданиях, включены в трехтомный сборник писателя "Война" (I941 - 1944 годы). По сути, они освещают каждый день военной жизни, и их справедливо называют "летописью войны". И еще это, безусловно, летопись героизма народа - как писал Эренбург, "подвиги стали будничными, а героизм был воздухом - им дышали и его не замечали". публицистика эренбург статья
Статьи для зарубежных агентств, которые Эренбург писал по просьбе Совинформбюро, вошедшие в зарубежные эренбурговские сборники ("Закал России" и другие), при жизни писателя на русском языке опубликованы не были. Лишь через семь лет после его смерти они вышли отдельной книгой.
Сам писатель отмечал, что в его статьях "напрасно искать художественные описания и размышления. Это только боеприпасы"". Эти "боеприпасы" весьма эффективно срабатывали и за рубежом.
А. Коллонтай, бывшая в годы войны послом в Швеции, сообщала начальнику Совинформбюро Лозовскому: "Здешние левые газеты просят статьи Эренбурга и его фронтовые заметки. Эренбурга здесь хорошо знают, и нам эти статьи будут весьма полезны". И лично писателю (1942 год): "Ждем с нетерпением ваших статей. Газеты не дают нам покоя. Телеграфьте день высылки. Посланник СССР Коллонтай". Позже при встрече Коллонтай рассказала Эренбургу, что некоторые его статьи "вывели из себя обычно спокойных, даже флегматичных северян".
Восторженно отзывались о его статьях знаменитые английские писатели Г. Уэллс и Д. Пристли. "С тех пор как я увидел военные статьи Ильи Эренбурга, - писал Пристли, - я читаю их с все возрастающим восхищением. Эти военные статьи, как мне кажется, лучшее, что могут дать в этом плане Объединенные Нации".
Темы и проблемы публицистики И. Эренбурга
В 1941 году Главное политическое управление Красной Армии заказало писателю брошюру о фашистских главарях. Эренбург назвал ее "Бешеные волки" и с исключительной силой на основании собственного опыта и документов нарисовал в ней портреты этих главарей: Гитлера, Геринга, Геббельса, Гиммлера и прочих, написал об их крайнем человеконенавистничестве, мании величия, тупости, лживости, непорядочности, жажде власти и денег (все они имели счета в американских банках). Заканчивается брошюра следующими словами: "Вот главные представители той шайки, которая правит Германией. Говоря о них, будущий историк должен будет заглянуть в учебник зоологии - это звери. С ними нечего говорить, их надо уничтожать, как свору бешеных волков. Их не спасут ни танки, ни сейфы Рио-де-Жанейро".
Вот какую особенность отмечает Эренбург, вспоминая начало войны. "Разговаривая с бойцами в первые месяцы войны, я то испытывал гордость, то доходил до отчаяния". Гордость он испытывал за воспитание детей и подростков в духе интернационализма и братства, а отчаяние от. того же! Многие красноармейцы распространяли эти качества и на немецких солдат, считали, что существует другая Германия, кроме гитлеровской, что солдат пригнали капиталисты и помещики, что если рассказать немецким рабочим и крестьянам правду, то они побросают оружие.
Бытовали и другие мифы, порой взаимоисключающие: о нашей силе ("врага разобьем на его же земле"), о поддержке Германии другими капиталистическими странами (Англией, США) с целью уничтожения Советского Союза, о непобедимости фашистской армии, легко захватившей к тому времени страны Европы, в том числе Францию, о высокой немецкой культуре, которой якобы привержена Германия.
Эренбург пишет: в те дни его не меньше немецких танков страшили благодушие, наивность, растерянность, отсутствие столь необходимой лютой ненависти к врагу. И своей первоочередной задачей писатель считал разжигание этой ненависти, надо было открыть глаза народу на смертельную опасность. "Я знал, - пишет Эренбург, - что мой долг показать подлинное лицо фашистского солдата, который отменной ручкой записывает в красивую тетрадку кровожадный, суеверный вздор о своем расовом превосходстве, вещи бесстыдные, грязные и свирепые, способные смутить любого дикаря. Я должен был предупредить наших бойцов, что тщетно рассчитывать на классовую солидарность немецких рабочих, на то, что у солдат Гитлера заговорит совесть, не время искать в наступающей вражеской армии "добрых немцев", отдавая на смерть наши города и села. Я писал: "Убей немца!""
Одна из статей писателя так и называлась "Оправдание ненависти". В ней были такие слова: "Эта война не похожа на прежние войны. Впервые перед нашим народом оказались не люди, но злобные и мерзкие существа, дикари, снабженные всеми достижениями техники, изверги, действующие по уставу и ссылающиеся на науку, превратившие истребление грудных младенцев в последнее слово государственной мудрости. Они убивают потому, что уверовали, что на земле достойны жить только люди немецкой крови. Но теперь мы поняли, что на одной земле нам с фашистами не жить. Наша ненависть к гитлеровцам продиктована любовью к родине, к человеку, к человечеству".
В первые месяцы войны Эренбург один из первых давал понять, каково истинное положение дел. Газеты не могли сообщать об оставленных городах прежде Совинформбюро. Был оставлен Киев - газетам сообщать об этом не разрешили. Но и не сообщать было нельзя. Для Эренбурга Киев был родиной, городом его молодости; там погиб муж его дочери писатель Б. Лапин.
Ортенберг вспоминает: "После долгого раздумья он сказал: "Хорошо, я напишу о Киеве. Без подробностей. " Часа через полтора-два Эренбург принес статью, которая была озаглавлена одним коротким словом "Киев". Утром ее уже читали в армии и стране.
В статье не было боевых эпизодов, не было и рассказов о героях Киева. Не было никаких подробностей. Но то, что Эренбург сказал щемящими душу словами, звучало так горячо, так сильно! Эта статья как-то смягчала душевную боль, укрепляла волю к борьбе, веру в победу. Понятно, осталось горе. Но "горе, - писал Эренбург, - кормит ненависть. Ненависть крепит надежду"".
После падения Орла угроза Москве стала явной. Эренбург писал: "Надо выстоять", - и это его "выстоять" обошло газеты. Он первым употребил кличку "фриц", и она, как клеймо, осталась на немецких солдатах и офицерах.
О таких событиях в нашей стране, как уничтожение интеллигенции в 30-е годы, высшего командного состава армии перед войной, других известных фактах, Эренбург не писал. Он неоднократно подчеркивал, что над Родиной нависла смертельная угроза, вопрос идет о жизни и смерти, о самом существовании страны, и не время обсуждать наши ошибки и просчеты - надо уничтожать врага. Зато об упомянутых фактах писали немецкие листовки. Но после статей Эренбурга они исчезли за бесполезностью.
"Германские войска находятся в Сталинграде, и никакая сила не заставит их покинуть этот город", - вещал Гитлер в пору Сталинградской битвы, скрывая поражение немецких войск. "Действительно, - отвечал на это Эренбург, - значительная часть шестой германской армии зарыта в Сталинградской земле, но многие десятки тысяч немцев, включая две дюжины генералов, покинули Сталинград под надежным конвоем".
В наши дни о второй мировой войне известно всем, и эренбурговские разоблачения изуверств гитлеровцев сегодня уже никого не удивят. Но тогда было иначе. Голос писателя был набатом и увещеванием одновременно. И сказать об этом необходимо, в частности потому, что без этого не понять злобную реакцию на статьи писателя, реакцию, длящуюся годами, до нынешних времен.
Эренбург рассказывает, что при вступлении в города и села, освобожденные от фашистов, красноармейцы прежде всего видели виселицы. "В Волоколамске мы нашли посередине города большую виселицу: восемь повешенных, среди них молоденькая девушка. Такие же виселицы были в Калинине, в Ливнах. У себя к рождеству фашисты ставили на площадях елки, у нас они воздвигали виселицы. В Англии запретили детям до 16 лет смотреть фильм "Разгром немецких войск под Москвой": зрелище виселиц, воздвигнутых гитлеровцами, и трупов, замученных немцами, признано для подростков безнравственным".
"Мы уничтожаем маленьких представителей страшного племени. Так велел фюрер!" - цинично говорили немецкие солдаты, и Эренбург реагировал на это особенно остро. Он цитировал типичное письмо одной немки, которая просила мужа прислать ей из России детские вещи, не стесняясь, если они запачканы кровью: "кровь можно отмыть". Эренбург пишет, как русские матери умоляли немцев в мороз впустить детей в дом, погреться. Но солдаты отвечали: "нет", и дети умирали на морозе. Уходя, немцы сжигали села, угоняли скот, а если не могли угнать, убивали животных.
Эренбург рассказывает о многочисленных гетто, организованных немцами в разных городах. Он приводит рассказ одного из узников рижского гетто, который находился в общем бараке со знаменитым автором "Истории евреев" - С. Дубновым. Дубнову исполнился тогда 71 год.
"В мире появилось нечто новое, - писал Эренбург, - фашизм или гитлеризм, или нацизм, представляющие абсолютную угрозу для жизни народов и людей, для человеческого достоинства, для свободы". Он спрашивал: "Что принесли немцы завоеванным народам, кроме виселиц, позорных бирок и неизбывного горя?"
Было известно, что фашисты грабили произведения искусства, разрушали памятники. Но что фашистские генералы могли руководить снятием позолоты с куполов церквей, этого не представлял себе никто. Эренбург описал такой эпизод.
В конце войны после вступления советских войск в Германию Эренбург побывал в немецких домах. В статье "Возмездие", опубликованной в "Правде" (в упомянутые книги писателя статья не вошла), он приводит названия книг в домашних библиотеках немцев: "Майн кампф", "Расовая гигиена", сборники, посвященные Гиммлеру, "Еврейская чума", "Русские недочеловеки", песенки для детей: "Падайте весело бомбы на Англию", "Да брызнет под ножом еврейская кровь" и т.д., и т.п. Дегенераты у власти стремились воспитывать дегенератов с детства.
Заключение
В годы Великой Отечественной войны И. Эренбург стал одним из самых активных журналистов, ежемесячно писал по 12 - 20 материалов, которые печатались в центральных и фронтовых газетах, а затем издавались сборниками под названием "Война" (вышло 4 тома).
Воздействие статей Эренбурга было огромно. У людей буквально открывались глаза, росло самосознание. Характерен отклик в "Красную звезду" на одну из статей: "Прочитав статью, мы невольно молчали. Мы прислушивались - каждому из нас как бы слышались стоны замученных и расстрелянных родных нам людей. Мы плакали сухими слезами. Жгучая ненависть кипела в наших сердцах, жгучая ненависть сушила нам слезы. ".
С первых дней войны писатель постоянно выезжал в прифронтовые города, на передовые позиции, в освобожденные от немцев населенные пункты. Он прошел с действующей армией всю войну (последние статьи в "Летописи мужества" датированы 26 апреля и 16 июня 1945 года). Его статьи - это по существу короткие рассказы о мужестве и героизме бойцов Красной Армии, жертвах и подвижничестве сражающегося народа.
Статьи Эренбурга написаны простым, лаконичным языком, с большой любовью ко всем советским людям всех национальностей. Из множества рассказанных им историй трудно выбрать для примера какую-либо одну - все они уникальны. И теперь уже в книгах писателя они сохраняют дух той поры вместе с именами героев.
На борьбу с фашизмом Эренбург положил все силы, весь талант, сделав свое перо, по образному выражению маршала И. Баграмяна, "действеннее автомата".
Литература
1. Иванова Р., Кузнецов И. Советская журналистика в годы Великой Отечественной войны // Вестник Моск. ун-та. Сер. Журналистика. - 1985. - № 1. - С. 10 - 19.
2. Кузнецов И.В. История отечественной журналистики (1917 - 2000). - М., 2003. - С. 310 - 379.
3. Овсепян Р.П. В лабиринтах истории отечественной журналистики. - М., 2001. - С. 144 - 173.
4. Ортенберг Д. Время не властно. - М.. 1975.
5. От Советского Информбюро… 1941 - 1945. Публицистика и очерки военных лет: В 2-х т. - М., 1984.
6. Рубашкин А. Публицистика Ильи Эренбурга против войны и фашизма. - М.-Л., 1965.
7. Симонов К., Эренбург И. В одной газете. Репортажи и статьи. - М., 1984.
Содержание
ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………………………3
ГЛАВА 1. И. Г. Эренбург: страницы жизни и творчества………………………………4
1. 1. Становление этических и политических взглядов будущего писателя и публициста………………………………………………………………………………….4
1.2. Начало журналистской деятельности И. Г. Эренбурга……………………………. 8
ГЛАВА 2. На большой войне……………………………………………………….……16
2. 1. Публикации И. Г. Эренбурга в советской печати в период с 1941 по 1945 гг…..16
2. 2. Письма с фронта как главный источник достоверности военной публицистики И. Г. Эренбурга……………………………………………………………. …………….32
2. 3. Военные публицистические выступления И. Г. Эренбурга в зарубежной прессе………………………………………………………………………………………35
ЗАКЛЮЧЕНИЕ …………………………………………………………………………. 37
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ………………………………………38
Работа содержит 1 файл
военная публицистика эринбурга.docx
ГОУВПО « МОРДОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
Кафедра современной журналистики и общественного мнения
Курсовая работа
Военная публицистика И. Г. Эренбурга
Студент 4 курса 408 группы
доктор филологических наук, профессор
ГЛАВА 1. И. Г. Эренбург: страницы жизни и творчества………………………………4
1. 1. Становление этических и политических взглядов будущего писателя и публициста…………………………………………………… …………………………….4
1.2. Начало журналистской деятельности И. Г. Эренбурга……………………………. 8
ГЛАВА 2. На большой войне……………………………………………………….…… 16
2. 1. Публикации И. Г. Эренбурга в советской печати в период с 1941 по 1945 гг…..16
2. 2. Письма с фронта как главный источник достоверности военной публицистики И. Г. Эренбурга……………………………………………………… ……. …………….32
2. 3. Военные публицистические выступления И. Г. Эренбурга в зарубежной прессе……………………………………………………………… ………………………35
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ………………………………………38
Илья Эренбург – писатель и публицист, своеобразный поэт, видный общественный деятель. Его жизнь тесно связана с крупными событиями XX-го столетия. Это было время, насыщенное событиями большого исторического значения. Пафос этих больших событий отражен в книгах писателя. Перу Эренбурга принадлежат романы и повести, стихи и рассказы. Военная публицистика – еще одна из сторон творчества писателя, тесно связанная с другими.
Здесь речь пойдет о публицистики Илье Эренбурга, о его борьбе против войны и фашизма, против того национального строя, который порождает война и приводит фашизм к власти.
Публицистическая деятельность Ильи Эренбурга получила общественное признание у нас в стране и за рубежом. Эренбург удостоен международной Ленинской премии за укрепление мира и дружбы между народами, он был избран депутатом советского парламента, являлся членом президиума Всемирного Совета Мира.
Все это уже история. Но опыт выдающегося советского публициста – это не только достояние истории литературы: он поучителен и для практики тех, кто сегодня лишь начинает работу в области публицистики.
ГЛАВА 1. И. Г. Эренбург: страницы жизни и творчества
1. 1. Становление этических и политических взглядов будущего писателя и публициста
Военная глава творчества Эренбурга – не просто один из этапов его литературной работы, а особый период. Но Илья Эренбург потому и стал выдающимся публицистом войны, что его подготовила к этому вся прошлая жизнь.
Когда Эренбург сидел в тюрьме, организация распалась: удары, обрушившиеся на нее, были слишком сильны. Он вышел из тюрьмы летом 1908 году, но еще находился под надзором полиции (отец внес залог до суда). Чтобы избежать нового ареста, он решил уехать за границу. Эренбург ехал в Париж (а не в Германию, как хотели родители). Там жили многие русские политические эмигранты, там жил Ленин. Через полтора месяца Эренбургу исполнялось восемнадцать лет.
В декабре 1908 году Эренбург впервые увидел Париж. Он разыскал русские партийные библиотеки, сошелся со многими эмигрантами, начал посещать лекции и собрания, проходившие чаще всего в многочисленных кафе. На одном из таких собраний в кафе на авеню д´Орман Эренбург услышал выступления В. И. Ленина, статьи которого он читал еще в Москве. Ленин разговорился с юношей, только приехавшим из России, и пригласил его в гости в свою квартиру, снятую на улице Бонье. В те же зимние месяцы 1909 года бывал Эренбург в качестве вольнослушателя на лекциях в Высшей школе социальных наук, где по широким вопросам этики и культуры выступали такие литераторы, как А. Луначарский и А. Коллонтай.
1.2. Начало журналистской деятельности И. Г. Эренбурга
Журналист намного расширил круг своих собеседников, знакомых. Раньше это были главным образом люди искусства, теперь – крестьяне, рабочие, солдаты. Он побывал в госпиталях, окопах, военных поездах, увидел человеческие страдания. Корреспонденции Эренбурга калечились русской цензурой – в разных местах видны белые пятна.
Читайте также: