Профессиональные жаргоны в речи юриста кратко

Обновлено: 16.05.2024

Недавно у нас вышла статья о том, что означают слова из жаргона уголовной среды. А в этом материале мы расскажем о сленге юристов из стран постсоветского пространства. Некоторые слова можно встретить и у нас.

Более того, мы в Киеве от юристов слышали кардинально разные названия одного и того же документа. Как думаете, а сленг в разных городах Украины, к примеру, Киеве и Одессе одинаковый или нет?

Спойлер: если у вас есть что добавить к жаргону или высказать свое мнение по этому поводу — напишете нам в чат Telegram.

физики — физические лица
юрики — юридические лица
исполняшка — исполнительный лист
апелляшка — апелляционная инстанция
кассашка/кассатка — кассационная инстанция
вышка — верховный суд
судебка — судебная экспертиза
доверка — доверенность
доки — документы
бухи — бухгалтеры
инхаус — юрист из компании не юридического плана (банк, завод и т.д.)
налорг — налоговый орган
сз — судебное заседание
лойер — юрист
авокадо/адвокот/котик — адвокат
аблакат — нехороший адвокат (в узких кругах)
литигатор — судебный адвокат
уголовники — юристы, которые специализируются на уголовной практике
разводилы — юристы по разводам
генка — генеральная прокуратура
ходуля — ходатайство
летучка — пустая жалоба, поданная для соблюдения сроков обжалования
дир — директор
гендир/гена — генеральный директор
финдир — финансовый директор
минор — миноритарный акционер
мажор — мажоритарный
оса — очередное собрание акционеров
регать — регистрировать
реги — регистраторы
специя — спецификация
бандит — обвиняемый
жулик — подозреваемый

Несомненно, далеко не все юристы используют жаргон. Но мы уверены, что большинство слышали хотя бы некоторые слова из этого списка. Поделитесь с нами вашими мыслями по этому поводу.

Культура речи является важнейшей составной частью юридической риторики. Требования к культуре речи юриста соответствуют общим риторическим нормам и правилам, о которых говорилось в предыдущем параграфе, но имеют определенные особенности, связанные со спецификой профессиональной деятельности. Юрист постоянно находится в общении с людьми, решает их правоотношения. Его коммуникативная деятельность характеризуется познавательным, организаторским, удостоверительным и воспитательным аспектами. Она требует от служителя юридической профессии высокой общей культуры и образования, нравственных и интеллектуальных качеств, хорошей коммуникабельности. На одном из первых мест стоит требование высокой культуры речи.

Юридическая речь очень специфична. Общение осуществляется в рамках определенного правового поля отношений, оговоренных в каждом конкретном случае нормами права, а также служебными полномочиями и задачами юриста как должностного лица. Речь юриста диалогична, почти всегда персонифицирована, обращена к конкретной личности и имеет четкую правовую цель. С одной стороны в общении участвует юрист (прокурор, следователь, адвокат, судья и т. д.), с другой – объект правоотношений (подозреваемый в преступлении, правонарушитель, пострадавший, свидетель, потерпевший или другие лица).

Юристу приходится решать разнообразные коммуникативные задачи в различных речевых формах. Он должен уметь аргументированно излагать свои мысли в устной и письменной форме, убедительно выступить в судебном заседании, вести допрос, задушевную или воспитательную беседу, предметно, последовательно и конкретно ставить вопросы, анализировать ответы и т. д. С этим связана особая сложность юридической речи. В ней представлены все жанры и виды речи: юридические документы, монолог (судебная речь, лекции и доклады по правовой тематике, инструктажи и информации), диалог (допрос, беседа, полемика, деловые переговоры), речи убеждающие, побуждающие к действию, информационные, сокровенные и агитационные и т. д.

Одна из особенностей речи юриста состоит в насыщенности профессиональной терминологией. В результате нередко затруднен контакт с собеседниками из непрофессиональной среды, что требует умелого обращения с юридическими понятиями и определениями, применения различных приемов их пояснения и разъяснения.

Для устной юридической речи характерно разнообразие стилей. Например, при обсуждении проблем законотворчества и юридической экспертизе законопроектов может применяться научный стиль речи. Выступлению государственного обвинителя в судебном заседании свойствен официально-деловой стиль. Защитительные речи адвокатов в зависимости от целей, которые ставит перед собой защитник (опровергнуть доводы обвинения, смягчить обвинение и т. п.), могут произноситься в официально-деловом стиле, публицистическом либо в их сочетании.

Важной особенностью юридической риторики является исключительно высокая ответственность автора речи за свои слова. Юридические ошибки, необъективные оценки способны серьезно повлиять на решение человеческой судьбы, даже искалечить жизнь человеку. Поэтому фундаментом юридической речи должно служить глубокое изучение обстоятельств дела и их безукоризненная правовая оценка. Говорить хорошо в суде, значит, говорить по существу, тщательно анализируя материалы дела, опираясь на нормы права, говорить объективно, доходчиво, логично, убедительно, в соответствии с нормами литературного языка.

Особенность судебной риторики заключается и в том, что судебные речи служат строго определенной цели – выяснению истины. Основу убедительности таких речей составляет доказательство, основанное на установленных фактах и объективных исследованиях, безупречной логике рассуждений. Поэтому культура речи судебного оратора во многом характеризуется его умением выполнять три взаимосвязанные функции – выяснять, доказывать, убеждать, которые определяют, по существу, внутреннее содержание судебного красноречия. Судебный оратор доказывает правильность своей позиции, анализирует аргументы оппонента, раскрывает несостоятельность, с его точки зрения, приводимых процессуальным партнером доказательств, объясняет, почему, по его мнению, суд должен принять во внимание одни факты и отвергнуть другие.

Отличительной чертой судебной речи является также то обстоятельство, что ее объем и тематика строго ограничены конкретными материалами рассматриваемого дела, которыми пользуются оба процессуальных партнера. Стороны обвинения и защиты интерпретируют в своих целях одну и ту же информацию, которая установлена в ходе судебного следствия. Это требует от оратора особой остроты, гибкости мышления и особых средств выразительности речи.

Профессиональная специфика юридической риторики, отмечает Н. Н. Ивакина, делает юридический язык одним из самых трудных, но одновременно одним из самых интересных профессиональных языков.

Культура речи юриста тесно связана с проблемой нравственности оратора, соблюдения норм этики общения. Пожалуй, ни в одной другой сфере не переплетаются так тесно, как в юридической практике, служебная деятельность и этика правоотношений. Работники правоохранительных органов представляют закон и власть. Они, как никто иной, должны быть корректными в отношениях с людьми. Уголовно-процессуальное законодательство устанавливает допустимые пределы психологического воздействия должностных лиц на других участников правоотношений.

Важно правильно определить границу между речевыми приемами, направленными на установление истины, и теми, которые переходят в психологическое насилие над личностью, несовместимое с принципами уголовного процесса. Правомерное словесно-психологиче-ское убеждение, в отличие от насилия, не вымогает информацию, а, вмешиваясь во внутренние психические процессы человека, формирует его правильную позицию, сознательное отношение к гражданским обязанностям.

Учить уважать закон других имеет право только тот, кто сам свято чтит его и соблюдает. Опасно, отмечают специалисты, когда с течением времени профессиональная бдительность юриста перерастает в подозрительность, ощущение власти во вседозволенность, критичность в общее недоверие, самообладание в бездушие, черствость, убежденность в собственной непогрешимости и превосходстве.

Юридическая речь несовместима с использованием преступного жаргона, который, к сожалению, вышел за пределы специфической сферы общения. Жаргон имеет не только внешнюю сторону выражения (язык, словарь), но и внутреннюю, выражаемую, т. е. несет определенный заряд психологии и мировоззрения уголовного мира. Использование жаргона юристом является признаком профессиональной деградации.

К речи юриста предъявляются повышенные требования с точки зрения грамотности, содержательности, логичности, релевантности (уместности) и коммуникативной целесообразности, эстетики высказывания.

Она должна отвечать следующим важнейшим качествам:

- быть информативной, содержательной. Содержательность определяется ценностью и актуальностью информации, умением выступающего выбирать, анализировать и обобщать факты, делать выводы и вносить конкретные предложения;

- быть понятной, доступной для восприятия. Юрист обязан говорить лаконично, предельно конкретно, доступным языком, доходчиво разъяснять различные понятия, учитывать способности восприятия собеседника. Наиболее понятен такой язык, который близок интересам и жизненным потребностям слушателя;

- быть чистой и ясной. Это достигается глубоким знанием материала, четкой композицией речи, логичностью изложения, убедительностью аргументов;

- быть объективной и юридически точной в описании и оценке событий и действий лиц, в них участвовавших;

- быть нравственно выверенной и эмоционально уравновешенной, сдержанной. Юрист не должен давать волю своим чувствам, обязан быть сдержанным в выражении эмоций;

В современной судебной речи, в отличие от речей дореволюционных русских ораторов, выступавших перед судом присяжных, больше ценятся рациональные аргументы и доводы, чем психологические, эмоциональные и художественные средства воздействия.

Культура речи юриста – совокупность очень многих составляющих как общего риторического плана, так и специфически профессионального. Юридическая речь отличается безупречной правовой и содержательной точностью, объективностью, логичностью, нравственностью, высокой коммуникативной целесообразностью. Только при соответствии этим требованиям она способна выполнить свое предназначение – уяснение и исполнение норм закона.

Вопросы для самопроверки

1. Каковы социальные функции устной публичной речи?

2. Какова связь законов психологии с риторикой?

3. Что такое стиль речи? Назовите основные стили и охарактеризуйте их особенности.

4. Каковы особенности устной и письменной речи?

5. Что необходимо оратору, чтобы свободно импровизировать, выступая публично?

6. Каковы причины, вызывающие скованность молодых авторов на трибуне? Как с этим бороться?

7. Как вы понимаете культуру речи?

8. Что такое богатство речи и каковы его условия?

9. Основные слагаемые правильности речи.

12. Эмоциональная выразительность речи и ее роль в публичном монологе.

13. Почему юристу необходимо владеть высокой культурой речи?

14. Каковы основные требования, предъявляемые к культуре речи юриста?

15. Этические особенности речи юриста.

Она должна отвечать следующим важнейшим качествам:

- быть объективной и юридически точной в описании и оценке событий и действий лиц, в них участвовавших;

Вопросы для самопроверки

1. Каковы социальные функции устной публичной речи?

2. Какова связь законов психологии с риторикой?

3. Что такое стиль речи? Назовите основные стили и охарактеризуйте их особенности.

4. Каковы особенности устной и письменной речи?

5. Что необходимо оратору, чтобы свободно импровизировать, выступая публично?

6. Каковы причины, вызывающие скованность молодых авторов на трибуне? Как с этим бороться?

Человек далекий от юриспруденции наверняка задумается, что такое "просудить долг" или "засилить решение". В юридическом мире уже давно сложился свой профессиональный язык, который помогает специалистам быстрее и проще рассказывать друг другу необходимую информацию. Чем отличается речь представителей разных отраслей права? Как относятся судьи к профессиональному жаргону? И почему язык юристов зависит от политических событий в стране? Ответы на эти вопросы вы узнаете из нашего материала.

Приход англицизмов

Если условно делить юридический язык на несколько групп, то к первой и самой современной из них стоит отнести слова, которые сложнее всего понять – это иностранные заимствования. В последние годы многие жаргонизмы приходят из сокращений и аббревиатур на английском языке, рассказывает Андрей Корельский, управляющий партнёр КИАП.

Он приводит в пример диалог, который нередко можно услышать на юридических совещаниях: "Гайс, кто-то подготовил адженду для брейн-сторминга? Нам надо срочно сделать КП для клиента на полученный от него РФП. Босс просил прислать ему топики для встречи, а по итогам сделать саммари с минатсами, не забудьте только их заэпрувить перед отправкой у его зама, чтобы не было никаких факапов. Наш главный таргет – это сократить косты или пошерить их с другим департаментом. Уверяю вас, это будет тот ещё челлендж для всех нас". Если перевести эту непонятную фразу на русский язык, то получится следующее: «Коллеги, кто-то подготовил повестку к совещанию? Нам надо срочно сделать коммерческое предложение на запрос клиента. Директор просил прислать ему тезисы для встречи, а по итогам сделать протокол встречи с ключевыми поручениями, не забудьте только их подтвердить перед отправкой у его заместителя, чтобы не было никаких ошибок и неточностей. Наша главная цель – это сократить расходы или разделить их с другим департаментом. Уверяю вас, что это будет непросто для всех нас".

Подобный руглиш (русский + английский) особенно характерен для прозападных компаний, которые работают в России. Адвокат, партнер ЮГ "Яковлев и партнёры" Екатерина Смирнова объясняет популярность перечисленных слов законом экономии лексики. То есть люди ищут для себя тот вариант коммуникации, который позволит наиболее оперативно и просто передать нужную мысль.

Отраслевая специфика

Когда уместно употреблять неформальную лексику

Как эволюционировал сленг юридического мира в России

Мнение эксперта: как не запутаться в языке юристов

Что такое сленг?

Туранин В.Ю., кандидат юридических наук, доцент кафедры трудового и предпринимательского права Белгородского государственного университета, депутат Земского собрания Белгородского района Белгородской области.

К настоящему моменту все еще нет достаточных оснований для восприятия российского законодательства в качестве монолитной системы, полностью отвечающей потребностям общества, эффективно регулирующей существующие общественные отношения. Продолжающееся формирование законодательной основы современной России представляет собой скорее процесс хаотичного, лихорадочного набрасывания принимаемых законов на существующие пробелы в правовой сфере. При этом за короткий период времени постсоветского обустройства правовое регулирование самых различных сегментов общественной жизни успело неоднократно поменяться. Например, за последние двадцать лет в России действует уже третий Закон, регулирующий деятельность Центрального банка России, третий Закон о физической культуре и спорте. Непростая юридическая судьба и у немногих оставшихся законов-долгожителей. Так, например, Уголовный кодекс Российской Федерации за 12 лет своего существования претерпел более 50 редакций, Закон Российской Федерации "О милиции" за 17 лет - более 30 редакций , Закон Российской Федерации "Об образовании" за 16 лет - более 40 редакций и т.д.

Закон Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. N 1026-1 "О милиции" // Ведомости Совета народных депутатов и Верховного Совета РСФСР. 1991. N 16. Ст. 503.
Закон Российской Федерации от 10 июля 1992 г. N 3266-1 "Об образовании" // Ведомости Совета народных депутатов и Верховного Совета РФ. 1992. N 30. Ст. 1797.

Неустойчивость и нестабильность отечественного законодательства негативно отражается и на формирующейся понятийно-терминологической системе российского права. Если раньше при анализе языка советских законов исследователи отмечали в нем активность канцеляризмов, тяжеловесных аббревиатур и других особенностей, свойственных социалистической эпохе развития нашего общества , то сейчас на первый план выходят совершенно иные проблемы.

См.: Язык закона / Под ред. А.С. Пиголкина. М.: Юрид. лит., 1990.

В настоящее время мы наблюдаем нивелирование канонов классического русского языка, сложившихся веками. Современный русский язык за последние годы стал лишь инструментом общения, а не первородной основой существования российского общества. Этому способствует активное проникновение в него целого ряда групп слов, которые являются кальками иностранных терминов, возведение в ранг обычной, повседневной лексики элементов тюремного сленга, активное использование жаргонизмов и целый ряд других обстоятельств. Все это не могло не сказаться и на языке законодательных актов. Более того, в настоящее время уже можно с уверенностью констатировать факт наличия в понятийно-терминологической системе российского законодательства особого юридического жаргона.

В Толковом словаре русского языка С.И. Ожегова понятие "жаргон" определяется как "речь какой-нибудь социальной или иной объединенной общими интересами группы, содержащая много слов и выражений, отличных от общего языка, в том числе искусственных, иногда условий" . Таким образом, основными отличительными признаками жаргона являются:

однородность лиц, использующих данную речь;
нетипичность лексики, то есть содержание в жаргоне совокупности слов и выражений (жаргонизмов), выходящих за рамки обыденного словарного запаса человека, используемого им в повседневной жизни;
наличие искусственных, "придуманных" слов и выражений.

Жаргон в большинстве случаев - это своеобразный тайный язык, существующий для отдельной категории посвященных лиц, являющихся его носителями.

Юридическому жаргону присущи все вышеперечисленные признаки. Непосредственное участие в создании, формировании и обнародовании (посредством различных правовых актов) юридического жаргона принимает однородная общественная группа - юристы, члены которой и являются его основными пользователями. В составе юридического жаргона также активно задействована нетипичная лексика, доминируют искусственные слова и выражения (юридические жаргонизмы), которые зачастую не отражают содержания обозначаемых понятий или искажают их.

Основной сферой использования юридического жаргона является юридический разговорный язык, где активно используются такие жаргонизмы, как "опер" (оперативный уполномоченный сотрудник), "вещдок" (вещественное доказательство), "незаконные бандформирования", "признательные показания" и другие. Причем использование некоторых из них вряд ли оправданно. К примеру, что такое "незаконное бандформирование"? Исходя из сути данной формулировки, это бандитское формирование, существующее вне закона. Но при этом возникает еще один вопрос, как могут быть бандитские формирования законными? Ведь они незаконны уже по своей сути. А если так, то чем термин "бандформирование" отличается от понятия "банда", определяемого в ст. 209 УК РФ как "устойчивая вооруженная группа"? Скорее всего, ничем не отличается. Следовательно, со всей очевидностью можно сделать вывод о том, что термин "незаконные бандформирования" создан искусственно и является элементом юридического жаргона.

Тождественный вывод можно сделать и в отношении юридического термина "признательные показания". Само слово "признательный" может использоваться только лишь в значении "испытывающий признательность к кому-, чему-либо, благодарный; выражающий признательность" . Очевидно, что это никак не корреспондирует тому значению, которое вкладывается в термин "признательные показания" в юридической среде (сознаться в чем-либо и рассказать об этом). С нашей точки зрения, в данном случае правильнее использовать выражение "осуществить признание".

Большой толковый словарь русского языка (БТС) / Сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб.: Норинт, 1998. С. 978.

Следует отметить, что жаргон проникает и в официальный юридический текст. К примеру, термин "вещдок" используется в тексте Постановления Федерального арбитражного суда Уральского округа от 14 мая 2001 г. N Ф09-724/01-ГК по делу N А50-11194/2000 , термин "признательные показания" используется в тексте распоряжения Федеральной таможенной службы РФ от 28 июля 2006 г. N 257-р "Об утверждении Регламента действий должностных лиц таможенных органов при обнаружении фактов незаконного перемещения автотранспортных средств через таможенную границу Российской Федерации" . Более того, юридический жаргон, к сожалению, становится неотъемлемой частью современного языка законодательных актов, а это уже действительно является серьезной проблемой для российского права.

Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 14 мая 2001 г. N Ф09-724/01-ГК по делу N А50-11194/2000 // При работе с документом использовалась справочно-правовая система.
Распоряжение Федеральной таможенной службы РФ от 28 июля 2006 г. N 257-р "Об утверждении Регламента действий должностных лиц таможенных органов при обнаружении фактов незаконного перемещения автотранспортных средств через таможенную границу Российской Федерации" // Таможенный вестник. 2006. N 16.

Постараемся высветить данную проблему с помощью некоторых примеров и определить возможные пути ее преодоления.

В контексте сразу нескольких статей Жилищного кодекса России (ст. ст. 5, 7 и др.), ст. 56 Налогового кодекса России, ст. 28 Федерального закона "О космической деятельности" используется термин "нормы законодательства". При этом в юридической науке является очевидным то, что есть нормы права, которые получают формально-юридическое закрепление с помощью нормативно-правовых актов, во многих случаях - законов, но норм законодательства как таковых нет. Справедливо пишет в этой связи Р.А. Ромашов о том, что "первичным элементом системы права является норма права", но "первичным элементом системы законодательства является нормативно-правовой акт" . Отсюда вывод: термин "нормы законодательства" создан искусственно, это юридический жаргонизм, форма которого входит в противоречие со смыслом выражаемого понятия.

Закон Российской Федерации от 20 августа 1993 г. N 5663-1 "О космической деятельности" // Российская газета. N 186. 6 октября 1993 г.
Ромашов Р.А. Теория государства и права. СПб: Питер, 2006. С. 156.

В российских законодательных актах активно употребляется и такой термин, как "регулирование правоотношений", который задействован, например, в ст. 1 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" , в ст. 1 Федерального закона "О почтовой связи" , в ст. 1 Федерального закона "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации" и некоторых других. При этом отметим, что само его существование стоит на грани юридического абсурда, ведь правоотношение - это уже "урегулированное нормами права общественное отношение, участники которого являются носителями субъективных прав и обязанностей" . Еще более абсурдно использование такого выражения, как "правовое регулирование правоотношений", которое задействовано, например, в названии ст. 3 Федерального закона "О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации" . Очевидно, что регулировать можно определенные общественные отношения, но не правоотношения.

Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. N 125-ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 39. Ст. 4465.
Федеральный закон от 17 июля 1999 г. N 176-ФЗ "О почтовой связи" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 29. Ст. 3697.
Федеральный закон от 15 декабря 2001 г. N 167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 51. Ст. 4832.
Большой юридический словарь (БЮС) / Под ред. А.Я. Сухарева, В.Д. Зорькина. М.: Инфра-М, 1998. С. 525.
Федеральный закон от 2 мая 2006 г. N 59-ФЗ "О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. N 19. Ст. 2060.

В Уголовном кодексе России также активно используются некоторые выражения, составляющие юридический жаргон. Так, в контексте ст. 27 УК РФ содержится следующая формулировка: "если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия. ". Юридическим жаргонизмом в данном случае является выражение "причиняются последствия", так как представляется очевидным, что последствия могут только наступать, а причиняется вред, ущерб. Или, к примеру, в контексте ст. 40 УК РФ закреплено положение, в соответствии с которым "не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями (бездействием)". Отметим, что действительно можно руководить либо не руководить своими действиями в силу каких-либо причин, но руководить своим бездействием не представляется возможным. В бездействии можно лишь пребывать (находиться в состоянии покоя, неподвижности). Поэтому выражение "руководить бездействием" - это также юридический жаргонизм, а в тексте ст. 40 УК РФ вполне возможно использовать следующую формулировку: "не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями либо пребывало в бездействии".

Юридическим жаргонизмом является и такой термин, как "легализация (отмывание) денежных средств и иного имущества", задействованный в контексте ст. ст. 174 и 174.1 УК РФ. Представляется, что в данном случае вполне возможно обойтись без слова "отмывание", которое, собственно, и связывает термин с юридическим жаргоном. Тем более, что оно не несет никакой самостоятельной смысловой нагрузки, а служит лишь своеобразным спутником, синонимом слова "легализация" в данном конкретном случае. Более правильным в данном случае будет употребление выражения "легализация незаконно полученных денежных средств и иного имущества".

Кроме этого, в УК РФ употребляются такие юридические жаргонизмы, как "загладить вред" и "деятельное раскаяние" (например, в тексте ст. 75 УК РФ). При этом отметим, что вред в российском праве в определенных случаях подлежит возмещению, а не "заглаживанию". Процедура "заглаживания вреда" не определена ни в юридической науке, ни в юридической практике. Право на существование в законодательном тексте термина "деятельное раскаяние" также вызывает определенные сомнения. Дело в том, что раскаяние вряд ли может быть деятельным. Термин "раскаяние" трактуется лишь как "сознание своей вины, сожаление о совершенном проступке" . Иными словами, раскаяние - это не действия, это процесс, непосредственно связанный с душевными переживаниями человека, переосмыслением содеянного. Любые действия в данном случае могут являться лишь последствием раскаяния, но не его частью. Поэтому деятельное раскаяние невозможно, а в российском законодательстве и правоприменительной практике можно говорить лишь о "действиях в результате раскаяния".

Словарь русского языка в 4-х т. (МАС) АН СССР. Институт русского языка / Под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1983. Т. 3. С. 642.

Приведенные случаи использования жаргонизмов в юридических актах в большинстве своем являются негативными примерами словесного проявления профессиональной юридической деятельности. То есть такие термины, как "признательные показания", "нормы законодательства", являются непродуманными и не соответствующими выражаемым юридическим понятиям профессионализмами, привнесенными в законодательный текст. При этом, исходя из функционально-стилистической принадлежности, данные термины есть элементы специальной юридической терминологии, это ее своеобразное деформированное "крыло".

Существует и обратная сторона данной проблемы. Юридические термины, которые задействованы в законодательстве, попадая в лексикон лиц, занимающихся, прежде всего, правоприменительной деятельностью, могут становиться жаргонизмами. Так, например, в профессиональной юридической среде дольно часто можно услышать "дОговор" вместо "договОр", "прИговор" вместо "приговОр", "осУжденный" вместо "осуждЕнный". Естественно, такое искажение юридической терминологии, обусловленное низкой интеллектуальной подготовкой и правовой культурой отдельных лиц, уничижает российский юридический язык. Стандартные юридические термины в данном случае становятся частью юридического жаргона, а это недопустимо. Для предотвращения этой ситуации необходим комплекс просветительных и образовательных мер для лиц, занимающихся профессиональной юридической деятельностью (пропаганда в СМИ, лекции в учреждениях, на предприятиях, введение юрислингвистических дисциплин в образовательный процесс и т.д.).

Проведенный анализ юридического жаргона позволил нам сделать вывод о том, что его использование в российском законодательстве обусловлено двумя основными причинами, которые условно можно объективировать как внешняя и внутренняя. Рассмотрим их и попытаемся определить пути выхода из сложившейся ситуации.

Внешняя причина. В некоторых случаях использование жаргонизмов в текстах законодательных актов, таких, например, как "легализация (отмывание) денежных средств и иного имущества" в тексте УК РФ, происходит под воздействием норм зарубежного права. Выражение "отмыть деньги" было впервые употреблено в законодательстве США в 1982 году. При этом исторические корни возникновения этого термина относят к 30-м годам прошлого столетия, когда американские преступники легализовывали наличные средства, полученные незаконным путем, через систему прачечных . В российском законодательстве был переведен и просто скопирован зарубежный термин, без надлежащей проработки и адаптации в юридическом языке.

Внутренняя причина. Использование юридического жаргона в российском законодательстве - это во многом и часть внутренней правотворческой деятельности. Такие термины, как "нормы законодательства" или "регулирование правоотношений", являются результатом исключительно российского законотворчества, без влияния каких-либо внешних факторов. В свою очередь, предпосылки появления юридических жаргонизмов в текстах законов весьма различны. В каких-то случаях это очевидные упущения субъектов законотворческой деятельности (вряд ли есть объяснение внедрению в законодательный текст таких выражений, как "причиняются последствия", "загладить вред"), в каких-то случаях это неудачные наименования правовых институтов ("деятельное раскаяние"), а в каких-то случаях это может быть неоправданное желание сократить законодательный текст (выражение "руководить своими действиями (бездействием)" и так далее.

Безусловно, что данные терминологические решения значительно снижают качество законодательного текста, отрицательно сказываются на эффективности применения правовых норм.

Каковы же возможные пути выхода из сложившейся ситуации?

В российском правотворческом процессе должен существовать четкий запрет на использование юридического жаргона в законодательстве, а значит, нет потребности в изобретении различных правил существования жаргона в законодательном тексте, формулировании пределов его использования. Если допустить возможность в данной сфере, значит, рано или поздно появится и необходимость, обоснованная и доказанная с помощью различных, порой весьма сомнительных приемов и средств.
Процесс заимствования терминологии, используемой в нормативных правовых актах других стран, не должен сводиться к простому калькированию. Нужен жесткий отсев терминов, не вписывающихся в существующий российский юридический язык. Поэтому при заимствовании юридических понятий из зарубежного права следует терминировать их на основе существующих правил лексической сочетаемости русского языка, не нарушая устоявшуюся юридическую терминологическую систему российского законодательства.
Необходимо следить за тем, чтобы термин, вводимый в юридический язык, соответствовал выражаемому понятию. Появление юридического жаргона в российских законодательных актах во многом является следствием неадекватной трактовки некоторых юридических понятий.
Считаем крайне важным осуществление ревизии российского законодательства на предмет использования юридического жаргона. По итогам ее проведения юридическая терминология, используемая в законодательных актах, должна быть подвергнута унификации и стандартизации. Это означает, что в настоящее время есть потребность в исследовании, обобщении юридических терминов, функционирующих в законодательном тексте, приведении их к возможному единству в употреблении, придании шаблонности в использовании.

Осуществление комплекса данных действий позволит устранить юридический жаргон из российского законодательства.

Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности. --> Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности.

Профессия юриста сегодня очень популярна. Это связано с возросшей ролью закона, который применяется в различных сферах жизни. При этом бытует мнение, что профессиональному юристу достаточно лишь безупречно знать статьи закона и уметь применять их на практике. Однако это не так. Избегание неправильной трактовки закона, приводящей порой к юридической ошибке, профессиональная грамотность — это, безусловно, важно. Но настоящий юрист избегает ошибок не только юридических, но и языковых как в письменной, так и в устной речи. И если на письме ошибки встречаются все‑таки реже, то в устной речи их даже у опытного юриста, к сожалению, достаточно.

Устная речь юриста переполнена типичными ошибками. Особенно часто мы можем услышать это в монологах на судебных заседаниях — нарушения лексических, грамматических, синтаксических норм и, как самое распространённое, — отступление от орфоэпических и акцентологических норм.

При этом стоит отметить, что сами юристы в большинстве случаев признают, что делают лексические и грамматические ошибки, но отрицают наличие ошибок орфоэпических. Подобное отступление от норм они обосновывают тем, что это вовсе не ошибка, а их профессиональная особенность. И здесь возникает своеобразная дилемма: неправильное применение произносительных норм — это ошибка или все‑таки профессиональный юридический жаргон?

Чтобы найти ответ на данный вопрос, необходимо понять, что же из себя представляют орфоэпические и акцентологические нормы.

Наиболее частотны в языке юристов ошибки, связанные с твёрдым или мягким произнесением согласных в иноязычных словах.

Например, правильно произносить мягко:

Иногда трудности возникают и в других случаях:

алкогОль (общеупотребительное) — Алкоголь (проф., у медиков),

кОмпас (общеупотребительное) — компАс (проф., у моряков),

добЫча (общеупотребительное) — дОбыча (проф., у горняков),

руднИк (общеупотребительное) — рУдник (проф., у горняков),

шассИ (общеупотребительное) — шАсси (проф., у летчиков),

Искра (общеупотребительное) — искрА (проф., у шоферов).

Теперь посмотрим, какие наиболее распространённые акцентологические ошибки допускают в процессе своей практики юристы.

Неверно

Верно

ходАтайствовать, ходАтайствовал, ходАтайствующий

Кроме того, надо учитывать, что юрист в своей профессиональной речи непосредственно использует всего несколько стилей: публицистический, научно-публицистический, научный, официально-деловой. И все эти стили исключают вариативность или использование профессионального жаргона, на чем так настаивают юристы.

Можно ли все‑таки отождествлять нарушения орфоэпических и акцентологических норм с профессиональными жаргонизмами? На наш взгляд, однозначно нет.

При этом жаргонизмы относятся к сугубо сниженной лексике, которая не может употребляться в ранее упомянутых стилях. Помимо этого, профессиональные жаргонизмы образовываются на основании ассоциаций одних слов с другими, на основании синтеза нескольких схожих по смыслу и значению слов, с помощью замены слога или слогов, использование переноса для приписывания особого значения. Именно на этом основании можно утверждать, что ошибка в употреблении орфоэпических норм — это не профессиональный жаргон.

Таким образом, образцовое употребление юристом орфоэпических и акцентологических норм позволяет сделать его речь правильной, лаконичной, четкой, понятной. Эти нормы являются общеобязательными для каждого, а для юриста особенно. Ведь ошибки в произношении мешают воспринимать содержание речи, вызывают непонимание и даже заставляют усомниться в его профессиональной компетентности.

[3] Константинова Л. А., Ефремова Л. В., Захарова Н. Н. Нормы русского литературного языка: учебное пособие. М., 2018. С. 15.

Читайте также: