Ольстер деволюция конституционная реформа кратко
Обновлено: 05.07.2024
Реформы в Уэльсе и Шотландии. Начало деятельности лейбористов ознаменовалось проведением конституционных реформ. Основные положения предстоящих преобразований были разработаны Объединенным конституционным комитетом, состоявшим из представителей правящей партии и либеральных демократов.
В основу реформирования был положен уже упоминавшийся принцип деволюции, предусматривавший передачу полномочий от центра к местным органам власти.
Цель этих мероприятий, с точки зрения сторонников Блэра, состояла в том, чтобы дать выход националистическим сепаратистским настроениям, проявлявшимся в Уэльсе и особенно в Шотландии. Граждане последней систематически голосовали против тори как противников любого продвижения их территории к самоуправлению. Дальнейшая его отсрочка могла спровоцировать массовую поддержку избирателями Шотландской национальной партии, выступавшей за полную независимость. Кроме того, путем создания новых демократических институтов на местах Блэр рассчитывал активизировать гражданское население всей страны, повысить доверие к британской системе управления, приблизить политическое устройство Великобритании к государствам Европы.
Парламент Шотландии был избран в мае 1999 г. по системе пропорционального представительства, которая предполагала замену выборов по одномандатным округам с индивидуальными кандидатами на голосование по партийным спискам.
Большинство мест в нем (56 из 112) заняли лейбористы. Шотландская национальная партия, возглавляемая Шоном Коннери, обеспечила себе 28 мандатов. Избранный орган был уполномочен принимать местные законы, не противоречащие британскому законодательству, и устанавливать налоги. В его функции входил также контроль развития сельского хозяйства, образования, здравоохранения, культуры и обязанности по охране природы.
В Уэльсе в референдуме приняло участие лишь 50% избирателей. В связи с этим обстоятельством самоуправление здесь было несколько ограничено. Учреждаемой Ассамблее не было предоставлено право принимать региональные законы и устанавливать налоги. Но новый институт получил возможность распоряжаться дотациями центрального правительства (8 млрд ф. ст. в год), которыми прежде распоряжался министр по делам Уэльса. Кроме того, Ассамблея ведала вопросами экономического развития региона, образования, культуры и экологии. Лондон сохранил контроль над обороной, иностранными и финансовыми вопросами, иммиграцией, наймом рабочей силы и предоставлением социальных льгот тем или другим слоям общества.
Конституционные изменения в Северной Ирландии. К 90-м годам в сознании североирландцев произошли существенные перемены. Помимо накопившейся усталости от многолетнего противостояния большая часть населения надеялась реализовать свои политические права и экономические запросы через интеграцию с Европой. Эта тенденция сужала базу сторонников объединения с Ирландской Республикой.
На референдуме, проведенном в Северной Ирландии и Ирландской Республике в мае 1998 г., соглашение было одобрено соответственно 72,2 и 94,4% жителей этих территорий. В дополнение к подписанному документу Лондон выделил на развитие Северной Ирландии 350 млн ф. ст.
В мае 1998 г. специальная конференция партии Шин Фейн, представляющая политическое крыло ИРА, впервые за 70 лет приняла решение участвовать в выборных органах Северной Ирландии. В итоге выборов, состоявшихся в июне того же года, в Национальную ассамблею вошли представители политических партий католиков и протестантов. Официальная церемония передачи власти от британского Парламента североирландской Ассамблее прошла в декабре
1999 г., что предполагало окончание 27-летнего прямого правления из Лондона.
Правительство, сформированное из представителей двух общин, возглавил лидер Ольстерской юнионистской партии Северной Ирландии Дэвид Тримбл. В ведение североирландского правительства передавались вопросы экономического развития региона, здравоохранения, образования, охраны окружающей среды.
Однако перенос ИРА срока сдачи оружия и недовольство юнионистов формированием Общеирландского совета привели к возобновлению беспорядков в провинции. Всего через два месяца работа Ассамблеи была приостановлена. Последовала новая серия переговоров представителей правительств Великобритании, Ирландской Республики и партий Северной Ирландии, в результате чего в мае
2000 г. Ассамблее были возвращены ее полномочия. Но препятствием для стабилизации обстановки в Северной Ирландии по-прежнему оставалась нерешенность ряда острых проблем. Среди них: назревшая необходимость реформы полиции, защищавшей интересы юнионистов, новая договоренность о сдаче оружия со стороны ИРА и создание механизма для контроля за разоружением.
Прорыв в решении североирландского вопроса произошел после террористического акта в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г. В июле 2005 г. ИРА заявила об отказе от насилия и переходе к политическим методам борьбы, а в сентябре того же года — о полном разоружении. Подписанное в 1998 г. соглашение получило новый импульс к реализации.
Важно также, что в новых обстоятельствах руководство ИРА уже не могло рассчитывать на существенное пополнение своих средств за счет американских граждан ирландского происхождения, так как трагическое событие в Нью-Йорке изменило их отношение к террористическим организациям. Тем не менее взаимные претензии партий
Шин Фейн и юнионистов еще некоторое время вызывали кризисы в работе Ассамблеи и правительства.
И только в октябре 2006 г. главы правительства Великобритании Т. Блэр и Ирландской Республики Б. Ахерн подписали соглашение, определившее конкретные шаги по воссозданию североирландского правительства. В соответствии с ним Шин Фейн должна была признать полицейские силы Северной Ирландии, а наиболее радикальная и влиятельная протестантская организация — Демократическая юнионистская партия (ДЮП) — дать согласие на разделение власти с католическими (республиканскими) партиями.
В результате выборов в марте 2007 г. наибольшее число мест в североирландской Ассамблее завоевали две радикальные партии — Демократическая юнионистская партия и Шин Фейн (36 и 28 мандатов соответственно). В мае того же года на основе принципа разделения властей между протестантами и католиками было сформировано правительство из представителей основных политических партий, отражавших политические взгляды двух религиозных общин. Его возглавил основатель и бессменный лидер ДЮП, пресвитерианский священник Я. Пейсли, а его заместителем стал один из лидеров Шин Фейн Мартин Макгиннес.
В целом же предоставление самоуправления Шотландии, Уэльсу и Северной Ирландии, превращавшее Великобританию из унитарного государства в федерацию, не могло не вызвать недовольство у части лейбористов и консервативной оппозиции, опасавшихся распада Соединенного Королевства. В ответ на подобные обвинения реформаторы утверждали, что передача определенных полномочий регионам не ослабила статус центральной власти, так как британский Парламент сохраняет конституционное право на роспуск учреждаемых органов.
Реформа Палаты лордов. Лейбористы неоднократно подвергали атакам этот архаический орган за его консерватизм, поскольку большинство пэров поддерживали партию тори и задерживали билли, принимаемые лейбористами в Палате общин. В общественном сознании британцев к концу XX в. утвердилось мнение, что в демократическом государстве функционирование института, основанного на наследственных привилегиях, выглядит анахронизмом [148] .
Закон, принятый в октябре 1999 г. и составлявший первый этап реформы, лишил абсолютное большинство наследственных графов, герцогов и баронов права присутствовать и голосовать в верхней палате. Лишь 92 пэрам по соглашению с Консервативной партией временно было оставлено право заседать в этом органе наряду с высшим духовенством и пожизненно титулованными особами 1 . Более 600 аристократических кланов потеряли привилегии, установленные еще во времена Средневековья.
Среди них оказались и члены королевской семьи: сыновья королевы Елизаветы II (наследник престола принц Чарльз и герцог Йоркский), ее супруг герцог Эдинбургский, а также двоюродные братья — герцоги Кентский и Глостерский. Но при этом все наследственные пэры сохранили свои титулы и получили право быть избранными в Палату общин.
При обсуждении второго этапа реформы в комиссиях выдвигались разные проекты. Предлагалось сделать палату частично избираемой и частично назначаемой в разных пропорциях, либо полностью избираемой. В итоге 7 марта 2007 г. 357 депутатов Палаты общин против 224 проголосовали за выборность всех членов верхней палаты, которые не будут обладать титулами пэров.
К подобному решению парламентариев подтолкнул скандал, разразившийся весной 2006 г. Выяснилось, что по меньшей мере четыре кандидата на место депутатов Палаты лордов внесли незадекларированные крупные суммы в фонд Лейбористской партии. Вместе с тем согласно закону 2000 г. все взносы такого рода в размере более 5 тыс. ф. ст. должны декларироваться.
Эти факты привели к дискредитации принципа назначения пэров и в представлениях британцев. При опросах общественного мнения чаша весов клонилась в сторону избираемости членов верхней палаты.
Трудности возникли и при решении вопроса о представительстве духовенства. Комиссия лорда Уэйкхема, работавшая над проектом новой реформы, рекомендовала еще в 2001 г. ввести в состав ее депутатов представителей духовенства основных религий, помимо
англиканства, т.е. католических епископов , имамов и раввинов. Однако в специально опубликованном заявлении правительство отвергло данную рекомендацию, мотивируя это тем, что ее реализация [149] [150] поставила бы вопрос, какая из религиозных общин имеет право на представительство в верхней палате, а какая нет. Что касается англиканских епископов, то предполагалось, что они по-прежнему будут заседать в верхней палате, но по новому закону их будет не 26, а 16.
Между тем решение Палаты общин от 7 марта 2007 г. было направлено в верхнюю палату, где ее члены высказались за полностью назначаемую Палату лордов. Такая диаметрально противоположная позиция палат вынудила лейбористское правительство продолжить рассмотрение данной проблемы.
С марта 2007 г. представители Лейбористской и Консервативной партий ведут переговоры с целью найти компромисс в отношении процента избираемости и назначаемости членов верхней палаты.
С юридической точки зрения Великобритания — унитарное государство. Однако это не мешает Лондону делегировать все больше полномочий регионам: Шотландии, Северной Ирландии и Уэльсу. Данный процесс называется деволюцией. Примечательно, что если в Эдинбурге и Белфасте всегда хватало тех, кто настаивал на окончательном разводе с Лондоном, то Кардифф к этому никогда не стремился. Тем не менее сейчас валлийцы стараются не отставать от соседей по Соединенному Королевству, настаивая на продолжении своего процесса деволюции.
Суть деволюции состоит в том, что парламент Великобритании делегирует некоторые полномочия Законодательным собраниям Шотландии, Уэльса, Северной Ирландии и Лондона. Но формально британские депутаты вправе отменить или внести изменения в любой акт, принятый деволюционными органами управления. Более того, подобная процедура нисколько не умаляет верховенство монархов Соединенного Королевства над всей территорией, поскольку передачу полномочий осуществляют одни подданные в отношении других.
В 1979 году валлийцы отвергли возможность учреждения собственного представительного органа на местном референдуме. Если в Шотландии и Северной Ирландии всегда были негативные настроения по отношению к центральным органам власти, а точнее к их национальному или религиозному составу, то Уэльс, встав на путь деволюции в 1997 году, скорее просто стремится не отставать от других. Кроме того, в период финансовых сложностей выгоднее оставлять часть налогов на местах, поскольку центральные органы власти озабочены выравниванием социально-экономических показателей по стране. На меркантильные интересы в известной мере накладываются этнические и культурные различия: валлийцы — потомки кельтских народов, покоренных в свое время германскими племенами англов.
Подобная ситуация характерна не только для Великобритании. В Европе стремление некоторых районов к автономии характеризуют как всплеск регионализма. Среди стран в зоне риска Испания, Бельгия, Румыния и Италия. Урезанный аналог британской деволюции демонстрирует и многострадальная Украина, власти которой обещают провести децентрализацию.
Заседание парламента Великобритании
Законопроект подразумевает окончательное разделение исполнительной и законодательной властей Уэльса. Британский парламент делегирует полномочия валлийскому Национальному собранию, которое передает часть прав правительству Уэльса. В ведение представительского органа автономии переходят два налога — гербовый и утилизационный. Кроме того, Уэльс обретает право самостоятельно определять размер налога на прибыль, а также заключать кредитные соглашения с частными банковскими структурами. Однако Государственное казначейство сохранит возможность устанавливать лимит заимствований и влияние на сам процесс получения кредита.
Нынешний законопроект не последний для Уэльса. Сложный поиск баланса между суверенитетом государства и регионализацией в Европе не окончен. Лондон постарается затянуть переход ключевых полномочий в регионы, а тем не всегда хватает умения и смелости отстаивать свою точку зрения.
Британский опыт заслуживает внимания как один из примеров регулирования отношений в рамках сложносоставного общества. Проблемы децентрализации и федерализации обсуждаются не только в контексте кризиса на Украине. Они актуальны и для России, продолжающей поиск устойчивого баланса интересов и полномочий между регионами и федеральным центром.
[…]
3. С учетом поправки подпункта 2, в последующих разделах Акта об Уэльсом 2006 года все указания на правительство Уэльса относятся к правительству Национальной ассамблеи Уэльса в любой период времени до вступления данной статьи в силу, включая:
а) право правительства предъявлять требования по отношению к профессиональной компетенции работников секретариата правительства;
в) право правительства выплачивать пособия бывшим или действующим работникам секретариата правительства.
4. Если ситуация не предусматривает иное толкование, в любом законодательном акте, юридическом акте или ином предписании, принятом или утвержденном до вступления в силу настоящей статьи […]:
а) любое указание на правительство Национальной ассамблеи Уэльса следует считать как указание на правительство Уэльса.
116N Утилизационный сбор
1)Налог на утилизацию мусора на свалке передается в ведение Уэльса.
2)Утилизация предполагает, что:
а) уничтожаются отходы;
в) это производится на свалке.
Статья 20.
1. Главы ведомств Уэльса вправе брать заем у министра по делам Уэльса:
а) необходимое количество средств, требующихся, чтобы выровнять объем выплат из консолидированного бюджета Уэльса с объемом поступлений;
в) необходимое количество средств, требующихся для поддержания адекватного баланса консолидированного бюджета Уэльса;
с) необходимое количество средств, направленных в соответствии с бюджетными правилами из государственной казны, для покрытия текущих расходов в связи с дефицитом доходов от переданных в ведение Уэльса налогов или в связи с тем, что прогноз от введения ставки налога на прибыль Национальным собранием Уэльса не оправдался.
1 А. Главы ведомств Уэльса вправе с одобрения Государственного казначейства брать в кредит необходимое количество средств, требующихся для капитальных вложений.
Ключевые слова: деволюция, разделение властей, Великобритания, Соединенное Королевство, центральная власть, регион, Ассамблея Северной Ирландии, Национальная Ассамблея Уэльса, асимметричная деволюция.
Современный толковый словарь русского языка Ефремовой 2000г. определяет деволюцию как частичную передачу власти, некоторых полномочий центральным правовым местным органам власти.
Наделение регионов правами происходит вследствие усиления политической активности населения, которая наступает ввиду внутриполитических факторов. Правительство оставляет за собой ответственность за основные направления политики и законодательства. Центр делегирует определенные полномочия для эффективности управления, при этом отмечается их неравномерность как для территориальных единиц, так и для их новых политических институтов.
Деволюцию можно разделить на законодательную и административную. Для первой характерно получение законодательного права по некоторым вопросам, для второй — претворение законов и политик, установленных центром для этой административно — территориальной единицы.
Деволюция не является уникальным явлением Великобритании, она характерна и для других стран, в которых отмечается тренд на регионализацию.
Тенденция к децентрализации и деволюции глобальна и основана на субнациональной легитимности, предполагает передачу все больших объемов полномочий и ресурсов центра регионам [3].
Если рассмотреть противоречия, исторически сложившиеся в Великобритании, то выделим:
1) различные официальные религии (в Англии и Шотландии), либо ее отсутствие (в Ирландии в соответствии с Законом об Ирландской церкви 1869 года, Уэльс в соответствии с Уэльским церковным актом 1914 года);
2) различные системы местного самоуправления и ответственности ведомств;
3) особенности территории в пределах Великобритании, ментальные особенности ее жителей
Впервые в Великобритании о необходимости деволюции власти упоминается во второй половине XIX — начале XX века. Умеренная деволюция рассматривается как способ сохранить единство государства, предотвратить сепаратизм без дезинтеграции единой государственности.
Если попытаться классифицировать деволюционные модели Соединенного Королевства, то определятся три основных вида:
1) административная деволюция (“administrative devolution”);
2) исполнительная деволюция (“executive devolution”);
Деволюционная модель Великобритании демонстрирует трансформацию политического и государственного управления в рамках компромисса между политическим и национальным.
Неизбежна политическая модернизация традиций страны. Предоставление полномочий от центрального правительства происходит с учетом интересов отдельных субъектов и ограничением вмешательства центральных органов власти в дела их администраций.
С одной стороны, у регионов появляются новые инструменты претворения политической воли и стремлений населения, с другой — парламент сохраняет влияние на политическую ситуацию внутри государства, выступая источником права для новых политических институтов.
Он опирается на суверенитет Вестминстера в правовом регулировании отношений между центром и региональными органами управления.
Модели деволюции в Великобритании отличаются. В введении парламента Шотландии законодательные полномочия, право изменения налогов, Ассамблея Северной Ирландии и Национальная ассамблея Уэльса занимаются вопросами, которыми ранее также занималась центральная власть. Таким образом, Шотландия имеет наибольшие полномочия, Уэльс — административные, а деволюция в Северной Ирландии существенно осложнена политической борьбой между националистами и унионистами.
Что касается отношения к деволюции населения Соединенного Королевства, то согласно данным ВВС, уже в 2009 г. 41 % опрошенных шотландцев полагал, что деволюция — это положительный фактор в жизни региона, при этом 46 % считали, что она не принесла серьезных изменений, но только 9 % выступали против нее [4].
Несмотря на утверждения исследователей о том, что такая модель может привести к разным последствиям для государства, в том числе и отделению региона, вопрос независимости сложен для населения этого региона. Согласно опросам 2009 года 58 % населения поддержали идею проведения референдума о независимости, хотя при этом 54 % не желали немедленного получения независимости, а 38 % выступали за обретение независимости в течение двадцати лет [2].
Статус регионов подтверждается реакцией центра на запросы регионов, что также снимает радикализацию настроений. Тем не менее в случае расхождения представлений центра и региональной общественности о будущем региона начинается новый виток противоречий, разрешение которых зависит, главным образом, от развития и состояния региональных политических партий, что также определяет региональные перспективы.
Проанализировав эти определения, приходим к выводу, что деволюция — это передача части полномочий центральной власти на места, субъектам федерации, областям и др. Деволюция — это процесс, а не событие. Процесс деволюции и сейчас не останавливается, законодательство постоянно совершенствуется. Модели передачи властных компетенций сверху вниз различаются не только содержательно, но и хронологически.
Основные термины (генерируются автоматически): Великобритания, Соединенное Королевство, Северная Ирландия, Уэльс, центральная власть, Шотландия, Англия, Национальная ассамблея Уэльса, политический, центральное правительство.
По своему содержанию и методам реализации данная стратегия, будучи целиком и полностью оригинальной, вписывается в общемировые тренды политического развития. Рассматриваемый в настоящей статье опыт реформирования политического устройства Великобритании может оказаться полезным при разработке и осуществлении реформ в Российской Федерации.
Конституционная реформа 1997–2012 гг. как стержень политической стратегии британских властей
Основные слагаемые конституционной реформы – деволюция Шотландии и Уэльса, реформа Палаты лордов и реформа избирательной системы – продвинулись далеко не в равной степени. Но даже там, где продвижение было наиболее успешным, процесс продолжается и оказывает серьезное влияние на положение дел в Соединенном Королевстве.
Деволюция Шотландии и Уэльса
В числе начатых лейбористами реформ деволюция Шотландии и Уэльса, т.е. передача им более широкого круга полномочий, оказалась наиболее быстрой и успешной. Уже в 1999 г., через два года после прихода к власти правительства Т. Блэра, через парламент, легко преодолев сопротивление консерваторов, были проведены необходимые законы. В соответствии с этими законами в Шотландии создавался парламент, наделявшийся достаточно широким кругом полномочий в финансово-экономической, административно-политической и социальной сферах, а в Уэльсе – Ассамблея, также получившая хотя и менее значимые, но все же достаточно широкие полномочия. Аналогичный орган (Ассамблея) был создан и по итогам Белфастского соглашения (1998 г.) в Северной Ирландии. Акты о деволюции дали Шотландской национальной партии (ШНП) и уэльским националистам (партия Plaid Cymru – Партии Уэльса) возможность участвовать в формировании ключевых политических институтов провинций.
Следующий шаг реформы, который, скорее всего, придется сделать уже новому парламенту и новому правительству, не может не учитывать существенных изменений, произошедших в государственном устройстве Великобритании в результате деволюции.
Как и следовало ожидать, получив возможность участвовать в борьбе за власть на наиболее благоприятном для них поле, шотландские националисты за сравнительно короткий период достигли весьма существенных результатов. Подлинным триумфом для них явились последние выборы (2011 г.), на которых ШНП завоевала 69 из 129 парламентских мест, получив 53,5% голосов избирателей, и сформировала однопартийное национальное правительство большинства. Этот успех побудил ее почти сразу же заявить о намерении провести обещанный в предвыборном манифесте референдум о независимости.
Реформа Палаты лордов: затянувшийся сценарий
На состоявшемся в мае 2011 г. референдуме, по условиям которого альтернативой существующей мажоритарной системе должна была стать пропорционально-мажоритарная система, консерваторы грубо нарушили свои обещания не выступать активно против реформы. Лейбористы также отнеслись к ней более чем прохладно, и подавляющее большинство избирателей реформу не поддержало.
Одним из условий формирования коалиционного правительства консерваторов и либерал-демократов после выборов 2010 г. стало обязательство (по настоянию Партии либерал-демократов) завершить начатую лейбористами реформу. В июне 2012 г. в Палату общин был внесен билль о реформе Палаты лордов, в соответствии с которым в ее составе на первом этапе должны были быть 120 избираемых членов, 30 назначаемых, до 21 церковного иерарха и до 8 министров. Сразу же после внесения билля выяснилось, что 92 консерватора-заднескамеечника намерены нарушить партийную дисциплину и проголосовать против билля. Фракция лейбористов, не возражая против билля в принципе, из-за несогласия с процедурой его реализации также практически отказалась его поддерживать. При голосовании 10 июня, помимо упомянутых 92 консерватора еще 19 заднескамеечников тори воздержались, и билль был отклонен.
На мой взгляд, следующий шаг реформы, который, скорее всего, придется сделать уже новому парламенту и новому правительству, не может не учитывать существенных изменений, произошедших в государственном устройстве Великобритании в результате деволюции. О весьма высокой вероятности этого сценария свидетельствует поднимаемый уже не в первый раз, причем в весьма авторитетных политических и экспертных кругах, вопрос о превращении Палаты лордов в палату, представляющую национально-региональные интересы [4].
Фальстарты избирательной реформы
Но вопрос остался и вновь актуализировался после выборов 2010 г. В ходе формирования коалиционного правительства консерваторов и либерал-демократов была достигнута договоренность о проведении референдума по избирательной реформе. На состоявшемся в мае 2011 г. референдуме, по условиям которого альтернативой существующей мажоритарной системе должна была стать пропорционально-мажоритарная система, консерваторы грубо нарушили свои обещания не выступать активно против реформы. Лейбористы также отнеслись к ней более чем прохладно, и подавляющее большинство избирателей реформу не поддержало.
Провал избирательной реформы, казалось бы, еще больше упрочил двухпартийную систему в стране, нанеся тяжелейший удар по престижу и позициям либерал-демократов. Однако восстановить утерянную монополию на политическое представительство двум главным силам – консерваторам и лейбористам – пока не удается.
Остающийся открытым вопрос о реформе избирательной системы, на мой взгляд, влечет за собой ряд других вопросов, относящихся к общим проблемам представительной демократии, олицетворением которой в Великобритании является Вестминстерская модель.
Кризис Вестминстерской модели в контексте общего снижения роли представительной демократии в мире
. В числе наиболее значимых принципов, позволяющих британскому истеблишменту играть эту роль и имеющих отнюдь не сугубо локальное значение, можно выделить, постоянство, с которым истеблишмент осуществляет свою реформаторскую деятельность.
Тот факт, что представительная демократия в ряде стран Запада и в мире в целом переживает кризис, настолько общеизвестен и очевиден, что вряд ли нуждается в сколько-нибудь подробном обосновании. Проявления этого кризиса наблюдаются практически повсеместно и буквально переполняют и средства массовой информации, и все информационное поле. К ним можно отнести резкое снижение рейтинга политиков и политических институтов, сокращение численности и падение авторитета некогда весьма влиятельных партий, рост абсентеизма избирателей, участившиеся скандалы вокруг неэтичного поведения ряда видных политических деятелей. При этом глубина кризиса и его конкретные формы далеко не везде одинаковы. На фоне острейших сбоев политического механизма в таких странах, как Испания, Греция и Италия, положение дел в Великобритании выглядит почти благополучным. Однако в действительности кризис британского представительного правления – вполне очевидная и практически общепризнанная данность, и приведенные выше факты сбоев в функционировании двухпартийной системы – убедительное тому доказательство.
При всей важности отмеченных кризисных явлений не менее существенный интерес представляют инициативы и шаги, предпринимаемые британским истеблишментом для обновления явно устаревших форм политической активности. Одним из таких шагов стало использование технологии так называемых электронных выборов в ходе предвыборной кампании 2010 г. Наряду с таким традиционным видом массмедиа, как телевидение, ведущие участники предвыборной гонки обратили свое внимание на новые электронные СМИ – многочисленные веб-сайты, блоги и иные формы онлайновых коммуникаций. Использование электронных средств массовой информации имело целый ряд последствий, связанных не только с обновлением форм и методов политической борьбы и результатами самих выборов.
Появление подобных структур позволило некоторым партийным лидерам расширить прямые контакты с гражданским обществом. Такие контакты представляют собой еще одну новацию, которая пробивает себе дорогу в британском политическом процессе. Как видим, кризис Вестминстерской системы не просто снижает качество представительной демократии – он порождает обновленческие тенденции, которые уже не укладываются в прокрустово ложе демократии и заслуживают самого пристального внимания.
И, наконец, третий, также весьма существенный принцип – постоянное, хотя далеко не всегда открытое и очевидное, стремление учитывать назревшие общественные запросы и, опираясь на них, реализовывать политическое проектирование.
Читайте также: