Мысль семейная в романе анна каренина кратко

Обновлено: 05.07.2024

Тема семьи присутствует во многих произведениях русской литературы. Но, на мой взгляд, все тонкости семейного устоя сумел прочувствовать и талантливо донести Л.Н.Толстой, для которого семья важней всего. Изучая творчество великого писателя, мной было отмечено, что истоки общества берут свое начало с семьи. На мой взгляд, именно семья способствует развитию качеств человека и формулирует его личность. Раз само общество зависимо от семейного института, то и сам человек, как индивидуум, должен чтить свои корни.

Сомнений Анны между семьей и любовью вызывают ряд противоречий и эмоций, которые возникали у меня на протяжении всего прочтения романа. Мне также понравилось мастерское изображение автором всех социальных слоев населения, с указанием их проблем и переживаний. Толстой показывает, насколько противоречивыми бывают постулаты общества. Для массы людей важны лишь нормы и правила, в которых они видят мнимое счастье, и их нарушение приводит к осуждению, и все те, кто выходит за эти рамки, считаются изгоями. Таким изгоем и стала Анна.

Кстати говоря, мне также очень понравилось противопоставление в романе между семьей Облонских и Карениных. В семье Карениных нет понимания и поддержки, здесь не живут чувства и забота, только лишь обоюдное безразличие, которое убивает своей черствостью душу. Конфликты и непринятие нового увлечения Анны, давление на нее со всех сторон, несомненно, повлияли на ее психическое состояние.

Действия произведения начинаются с семьи Облонских. Степан Аркадьевич, глава семейства, не отличается супружеской верностью. Он в очередной раз изменил жене, причем с гувернанткой своих детей. Дарья Александровна привыкла терпеть проделки мужа из-за детей. Однако, эта ситуация выбивает ее из колеи. Помощь оказывает ей Анна Каренина, сестра ее мужа.

Семья Анны Карениной также не отличается счастливостью. Ее муж, Алексей Александрович — высокопоставленный чиновник. Он мало времени уделяет жене. Он сух и безэмоционален. Все действия Каренина пропитаны формальностью. Он не понимает свою супругу. Анна находит отдушину в своем сыне, Сереже. Женщина проводит с ним очень много времени, читает ему и обучает его.

Далее в романе появляется семья Щербацких. Младшая сестра Дарьи Александровны, Екатерина, должна выйти замуж в этом году. Родители любят ее больше всех и надеются, что Кити найдет себе достойного жениха. Мать семейства, княгиня Щербацкая, тяжело переносит беду Долли, средней дочери.

На роль мужа Екатерины Александровны претендуют два молодых человека. Константин Левин и Алексей Вронский. С первым ей удастся построить крепкую и надежную семью, обрести любовь. Однако, поддавшись обаянию второго, Кити сперва откажет Левину.

Левин имеет двух единоутробные братьев. С первым, Николаем, у него сложные отношения. Николай — социалист. Он ведет агитационную работу, подпольную жизнь. Николай сожительствует с женщиной, однако, его никто не понимает. Сергей Кознышев, второй брат Константина, является настоящим педантом. Он избегает общения с Николаем и презирает его.

Алексей Вронский покорил сердце Анны Карениной. Именно с ним женщина обретет несчастье и придет к своей гибели. Отношения с семьей у Алексея напряженные, чисто формальные. Он не близок к своей матери и соблюдает лишь нормы приличий, а на самом деле не любит ее. Это касается и его брата. Алексей Вронский не способен искренне кого-то любить.

Такие толстовские героини, как Наташа Ростова, Марья Болконская, Долли, Кити, несут в себе много очарования, они пленяют своей подлинной женственностью, верностью супружескому долгу, они хорошие матери — и в этом положительное содержание лучших женских образов Толстого.

III. Значение романа

Таким образом, задачи и цели, которые стояли перед нами в начале работы, были достигнуты и реализованы.

Список использованной литературы

1. Артёмов В. М. Свобода и нравственность в педагогике Л.Н. Толстого. // Социал. — гуманит. знания.[текст] — 2001. -№ 3. — С. 133 — 142.

3. Бурсов Б.И. Лев Толстой и русский роман. [текст] — М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. — 152 с.

5. Достоевский Ф. М. Об искусстве. [текст] — М.: Искусство, 1973 — 632 с.

8. Кулешов Ф.И. Л.Н. Толстой: Из лекций по русской литературе XIX века. [текст] — Минск, 1978. — 288 с.

9. Линков В.Л. Мир человека в творчестве Л. Толстого и И. Бунина. [текст] — М.: Изд-во МГУ, 1989. — 172 с.

10. Мелешко Е. Д. Христианская этика Л. Н. Толстого: [монография]. — М.: Наука, 2006. — 308 с.

11. Розенблюм, Л. Толстой и Достоевский: пути сближения // Вопросы литературы. [текст] — 2006. — № 6. — С. 169 — 197.

12. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. — Репринт. воспроиз. изд. 1928 — 1958 гг. [текст] — М.: Изд. , 1992. — Т. 18, 19, 20. Анна Каренина: роман.

13. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. — Репринт. воспроиз. изд. 1928 — 1958 гг. [текст] — М.: Изд. , 1992. — Т. 61. Письма. — 421 с.

14. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. — Репринт. воспроиз. изд. 1928 — 1958 гг. [текст] — М.: Изд. , 1992. — Т. 62. Письма. — 573 с.

15. Л.Н. Толстой в воспоминаниях современников. [текст] — М.: Гослитиздат, 1955. — Т. 2. — 559 с.

Он говорил, что задача его сделать
эту женщину только жалкой, и не виноватой”.
С. Толстая
После окончания работы над романом “Война и мир” Лев Николаевич “увлекся” проблемами семьи и брака. Окружающая его действительность давала много материала о семейной жизни, и Толстой приступил к работе над новым романом “Анна Каренина”.
Выдвинутая вначале тема семьи оказалась взаимосвязанной с общественными, социальными, философскими вопросами – произведение постепенно разрослось до крупного социального романа, в

котором писатель отразил современную ему жизнь. Завязка проста, даже банальна. Замужняя женщина, мать восьмилетнего ребенка, увлекается блестящим офицером.

Но все просто лишь на первый взгляд. Анна вдруг осознала, что I не может себя обманывать, она мечтает о любви, что любовь и жизнь для нее синонимы. В этот решающий момент она не думает ни о ком, кроме Алексея Вронского.

Неумение обманывать, искренность и правдивость героини вовлекают ее в серьезный конфликт с мужем и тем обществом, в котором она живет.
Анна сравнивает мужа с бездушным механизмом, называет его “злой машиной”. Каренин все чувства

проверяет нормами, установленными государством и церковью. Он страдает от измены жены, но как-то очень своеобразно, хочет “отряхнуться от той грязи, которою она забрызгала его в своем падении, и продолжать идти по своему пути деятельной, честной и полезной жизни”.

Он живет умом, а не сердцем. Именно его рациональность подсказывает путь жестокого отмщения Анне. Алексей Александрович Каренин разлучает Анну с горячо любимым сыном Сережей.

Героине приходится выбирать, и она делает “шаг” в сторону Вронского, но это гибельный путь, он ведет к пропасти. Анна ничего не хотела менять в своей жизни, это рок все повернул. Она идет по уготованному ей пути, страдая и мучаясь.

В единый узел противоречий сплелись любовь к оставленному сыну, страсть к Вронскому, протест против ложной морали общества. Анна не в силах решить эти проблемы. Она хочет уйти от них.

Просто жить счастливо: любить и быть любимой. Но как недостижимо для нее простое человеческое счастье!
Разговаривая с женой брата, Анна признается: “Ты пойми, что я люблю, кажется, равно, но обоих больше себя, два существа – Сережу и Алексея. Только эти два существа я люблю, и одно исключает другое. Я не могу их соединить, а это мне одно нужно.

А если этого нет, то все равно. Все, все равно…”
Анна с ужасом понимает, что для Вронского недостаточно одной страстной любви. Он человек “общества”. Ему хочется быть полезным, добиваться чинов и видного положения. Тихая же семейная жизнь не для него.

Ради этого человека и его честолюбивых планов она пожертвовала всем: покоем, положением в обществе, сыном… Анна понимает, что сама себя загнала в тупик.
Писатель еще в эпиграфе: “Мне отмщение и аз воздам” заявил, что его героиню судить не светским ханжам, а Творцу. В романе эта мысль не раз подтверждается. Старая тетка Анны говорит в разговоре с Долли: “Их будет судить Бог, а не мы”.

Кознышев в разговоре с матерью Вронского утверждает: “Не нам судить, графиня”. Таким образом Толстой противопоставил государственной и религиозной законности и светской морали, утверждавшим “зло, ложь и обман”, мудрость библейского изречения, взятого для эпиграфа.
Изначально автор хотел изобразить женщину, потерявшую себя, но не виноватую. Постепенно же роман вырос в широкое обличительное полотно, показывающее жизнь пореформенной России во всем ее многообразии. В романе представлены все слои общества, все классы и сословия в новых социально-экономических условиях, после отмены крепостного права.
Говоря же об Анне Карениной, Толстой показал, что ее волнуют лишь сугубо личные проблемы: любовь, семья, брак. Не найдя достойного выхода из сложившейся ситуации, Анна решает уйти из жизни. Она бросается под поезд, так как жизнь в теперешнем ее положении стала невыносимой.
Сам того не желая, Толстой вынес суровый приговор обществу с его лживой ханжеской моралью, доведшей Анну до самоубийства. В этом обществе нет места искренним чувствам, а лишь установленным правилам, которые можно обойти, но скрываясь, обманывая всех и себя. Искреннего, любящего человека общество отторгает, как инородное тело.

Анна Каренина Часть пятая. Глава XIV

Левин был женат третий месяц. Он был счастлив, но совсем не так, как ожидал. На каждом шагу он находил разочарование в прежних мечтах и новое неожиданное очарование. Левин был счастлив, но, вступив в семейную жизнь, он на каждом шагу видел, что это было совсем не то, что он воображал. На каждом шагу он испытывал то, что испытывал бы человек, любовавшийся плавным, счастливым ходом лодочки по озеру, после того как он бы сам сел в эту лодочку. Он видел, что мало того, чтобы сидеть ровно, не качаясь, — надо еще соображаться, ни на минуту не забывая, куда плыть, что под ногами вода, и надо грести, и что непривычным рукам больно, что только смотреть на это легко, а что делать это, хотя и очень радостно, но очень трудно.

Бывало холостым, глядя на чужую супружескую жизнь, на мелочные заботы, ссоры, ревность, он только презрительно улыбался в душе. В его будущей супружеской жизни не только не могло быть, по его убеждению, ничего подобного, но даже все внешние формы, казалось ему, должны были быть во всем совершенно не похожи на жизнь других. И вдруг вместо этого жизнь его с женою не только не сложилась особенно, а, напротив, вся сложилась из тех самых ничтожных мелочей, которые он так презирал прежде, но которые теперь против его воли получали необыкновенную и неопровержимую значительность. И Левин видел, что устройство всех этих мелочей совсем не так легко было, как ему казалось прежде. Несмотря на то, что Левин полагал, что он имеет самые точные понятия о семейной жизни, он, как и все мужчины, представлял себе невольно семейную жизнь только как наслаждение любви, которой ничто не должно было препятствовать и от которой не должны были отвлекать мелкие заботы. Он должен был, по его понятию, работать свою работу и отдыхать от нее в счастии любви. Она должна была быть любима и только. Но он, как и все мужчины, забывал, что и ей надо работать. И он удивлялся, как она, эта поэтическая, прелестная Кити, могла в первые же не только недели, в первые дни семейной жизни думать, помнить и хлопотать о скатертях, о мебели, о тюфяках для приезжих, о подносе, о поваре, обеде и т. п. Еще бывши женихом, он был поражен тою определенностью, с которою она отказалась от поездки за границу и решила ехать в деревню, как будто она знала что-то такое, что нужно, и кроме своей любви могла еще думать о постороннем. Это оскорбило его тогда, и теперь несколько раз ее мелочные хлопоты и заботы оскорбляли его. Но он видел, что это ей необходимо. И он, любя ее, хотя и не понимал зачем, хотя и посмеивался над этими заботами, не мог не любоваться ими. Он посмеивался над тем, как она расставляла мебель, привезенную из Москвы, как убирала по-новому свою и его комнату, как вешала гардины, как распределяла будущее помещение для гостей, для Долли, как устраивала помещение своей новой девушке, как заказывала обед старику повару, как входила в препиранья с Агафьей Михайловной, отстраняя ее от провизии. Он видел, что старик повар улыбался, любуясь ею и слушая ее неумелые, невозможные приказания; видел, что Агафья Михайловна задумчиво и ласково покачивала головой на новые распоряжения молодой барыни в кладовой, видел, что Кити была необыкновенно мила, когда она, смеясь и плача, приходила к нему объявить, что девушка Маша привыкла считать ее барышней и оттого ее никто не слушает. Ему это казалось мило, но странно, и он думал, что лучше бы было без этого.

Он не знал того чувства перемены, которое она испытывала после того, как ей дома иногда хотелось капусты с квасом или конфет, и ни того ни другого нельзя было иметь, а теперь она могла заказать что хотела, купить груды конфет, издержать, сколько хотела денег и заказать какое хотела пирожное.

Она теперь с радостью мечтала о приезде Долли с детьми, в особенности потому, что она для детей будет заказывать любимое каждым пирожное, а Долли оценит всё ее новое устройство. Она сама не знала, зачем и для чего, но домашнее хозяйство неудержимо влекло ее к себе. Она, инстинктивно чувствуя приближение весны и зная, что будут и ненастные дни, вила, как умела, свое гнездо и торопилась в одно время и вить его и учиться, как это делать.

Эта мелочная озабоченность Кити, столь противоположная идеалу Левина возвышенного счастия первого времени, было одно из разочарований; и эта милая озабоченность, которой смысла он не понимал, но не мог не любить, было одно из новых очарований.

Другое разочарование и очарование были ссоры. Левин никогда не мог себе представить, чтобы между им и женою могли быть другие отношения, кроме нежных, уважительных, любовных, и вдруг с первых же дней они поссорились, так что она сказала ему, что он не любит ее, любит себя одного, заплакала и замахала руками.

Первая эта их ссора произошла оттого, что Левин поехал на новый хутор и пробыл полчаса долее, потому что хотел проехать ближнею дорогой и заблудился. Он ехал домой, только думая о ней, о ее любви, о своем счастьи, и чем ближе подъезжал, тем больше разгоралась в нем нежность к ней. Он вбежал в комнату с тем же чувством и еще сильнейшим, чем то, с каким он приехал к Щербацким делать предложение. И вдруг его встретило мрачное, никогда не виданное им в ней выражение. Он хотел поцеловать ее, она оттолкнула его.

— Тебе весело… — начала она, желая быть спокойно-ядовитою.

ясно понял то, чего он не понимал, когда после венца повел ее из церкви. Он понял, что она не только близка ему, но что он теперь не знает, где кончается она и начинается он. Он понял это по тому мучительному чувству раздвоения, которое он испытывал в эту минуту. Он оскорбился в первую минуту, но в ту же секунду он почувствовал, что он не может быть оскорблен ею, что она была он сам. Он испытывал в первую минуту чувство подобное тому, какое испытывает человек, когда, получив вдруг сильный удар сзади, с досадой и желанием мести оборачивается, чтобы найти виновного, и убеждается, что это он сам нечаянно ударил себя, что сердиться не на кого и надо перенести и утишить боль.

значило еще более раздражить ее и сделать больше тот разрыв, который был причиною всего горя. Одно привычное чувство влекло его к тому, чтобы снять с себя и на нее перенести вину; другое чувство, более сильное, влекло к тому, чтобы скорее, как можно скорее, не давая увеличиться происшедшему разрыву, загладить его. Оставаться с таким несправедливым обвинением было мучительно, но, оправдавшись, сделать ей больно было еще хуже. Как человек, в полусне томящийся болью, он хотел оторвать, отбросить от себя больное место и, опомнившись, чувствовал, что больное место — он сам. Надо было стараться только помочь больному месту перетерпеть, и он постарался это сделать.

Они помирились. Она, сознав свою вину, но не высказав ее, стала нежнее к нему, и они испытали новое удвоенное счастье любви. Но это не помешало тому, чтобы столкновения эти не повторялись и даже особенно часто, по самым неожиданным и ничтожным поводам. Столкновения эти происходили часто и оттого, что они не знали еще, что друг для друга важно, и оттого, что всё это первое время они оба часто бывали в дурном расположении духа. Когда один был в хорошем, а другой в дурном, то мир не нарушался, но когда оба случались в дурном расположении, то столкновения происходили из таких непонятных по ничтожности причин, что они потом никак не могли вспомнить, о чем они ссорились. Правда, когда они оба были в хорошем расположении духа, радость жизни их удвоялась. Но всё-таки это первое время было тяжелое для них время.

Во всё это первое время особенно живо чувствовалась натянутость, как бы подергиванье в ту и другую сторону той цепи, которою они были связаны. Вообще тот медовый месяц, то есть месяц после свадьбы, от которого, по преданию, ждал Левин столь многого, был не только не медовым, но остался в воспоминании их обоих самым тяжелым и унизительным временем их жизни. Они оба одинаково старались в последующей жизни вычеркнуть из своей памяти все уродливые, постыдные обстоятельства этого нездорового времени, когда оба они редко бывали в нормальном настроении духа, редко бывали сами собою.

Только на третий месяц супружества, после возвращения их из Москвы, куда они ездили на месяц, жизнь их стала ровнее.

Читайте также: