Митрополит исидор и флорентийская уния кратко

Обновлено: 04.07.2024

Флорентийская уния была принята в 1439 на соборе в Базеле и Флоренции в трудных обстоятельствах для Византийской империи. В 1430 году турки захватили Фессалонику, и государство практически утратило территории, от него сохранилась лишь столица, которая была окружена владениями турок. Такая сложная ситуация привела к тому, что император Иоанн VIII Палеолог вынужден был обратиться с просьбой о содействии к Евгению IV, папе Римскому, надеясь на организацию крестового похода против османских завоевателей. Он сделал предложение начать переговоры о том, чтобы объединить Западную католическую и Восточную православную церковь. Папа охотно согласился на это предложение. Это объясняется возможностью осуществить многовековое желание подчинить восточную церковь, византийский император получил возможность шанс победить в противостоянии с участниками соборного движения.

Соглашение

В 1431 году в городе Базель созван вселенский собор, вскоре папа решил его распустить, но продолжить заседания. Евгений IV использовал свое предложение для того чтобы расколоть ряды оппонентов. Он призывает собравшихся представителей церкви поменять место проведения, большая часть собора собралась в Ферраре, позже – во Флоренции.

Заседания Флорентийского собора проходили в присутствии 700 членов византийской делегации во главе с императором и константинопольским монархом, также присутствовал митрополит Киевский. Здесь проходили долгие богословские диспуты, в результате которых 6 июня 1439 года была подписана уния, объединившая католическую и православную церковь.

Заключая соглашение, восточная церковь вынуждена пойти на серьезные уступки: было признано верховенство римского папы, приняты некоторые католические догмы, при этом сохранялись православные обряды.

На протяжении последующих 6 лет собор во Флоренции принял соглашения о слиянии с прочими христианскими течениями. Флорентийская уния подняла авторитет папы в западноевропейских странах, но выявилась ее нежизнеспособность. Католическая церковь изображала это соглашение как важнейший акт, объединяющий христиан и спасающий Византию от турецких завоевателей. На самом деле уния предназначена была стать послушным орудием политики папы, которая была направлена на подчинение католической церкви ослабленной Византии и русского государства. Население Византийской империи и Руси пришло в раздражение от унии, большинство православного духовенства не признало документ.

Как была воспринята уния на Руси

После возвращения с собора митрополита Исидора, по русским землям рассылались послания о Флорентийском соборе, началось приобщение верующих к католическим храмам. В Москве его ждало множество верующих, местом встречи патриарха стал Успенский собор. Перед Исидором несли католический крест. Во время богослужения в молитве поминался папа. После службы торжественно прочитали грамоту о Флорентийской унии.

Митрополит Исидор, подписавший соглашение, был подвергнут заключению. Это было сделано по приказу Великого Московского князя, Василия ІІ Темного. Исидор - последний патриарх, грек по происхождению. Впоследствии возглавляли церковь только русские, Московский патриархат стал самостоятельным.

Отказ от унии

Большинство православных епископов, вернувшись в Константинополь, отказалось от унии, они утверждали, что их заставили пойти на соглашение с католиками. Униаты признаны еретиками.

Марк Эфесский - единственный епископ, отказавшийся на соборе 1439 подписать унию, православные священники объединились вокруг него. Патриархами Александрии, Антиохи и Иерусалима в 1443 году был созван собор в Иерусалиме, на нем произошло отлучение сторонников соглашения.

Повторное осуждение восточными патриархами Флорентийской унии осуществилось в 1450 году на Константинопольском соборе. На нем же был низложен униат, Константинопольский патриарх Григорий Мамм. Новым главой церкви избран Афанасий, сторонник православной веры.

В 1453 году произошел захват Константинополя войском османской империи, о Флорентийской унии окончательно забыли.

Из истории отношений Русской Православной Церкви и Константинопольского Патриархата

Святейший патриарх Иов

Наибольшего обострения отношения между Русской Церковью и Константинополем достигли после Ферраро-Флорентийского Собора.

Естественно, греки в большинстве своем рассчитывали на то, что им удастся убедить католиков в заблуждениях и заключить унию на православных основаниях. Впрочем, достаточно сильной была и партия, которую поддерживал правящий император, считавшая, что возможны уступки католикам. Эта позиция обуславливалась серьезным политическим обстоятельством: Византия находилась на краю гибели, теснимая турками. Подписанная уния давала византийцам возможность надеяться, что братский христианский Запад тут же отправит своим восстановленным единоверцам военную помощь, и враг общими усилиями будет отброшен. Однако на Соборе выяснилось, что воссоединение Церквей на условиях принятия православных догматов невозможно. Преобладавшая на Соборе католическая сторона имела все преимущества и рычаги давления. Грекам же в условиях катастрофического положения империи приходилось принимать условия со стороны. Настаивать на своих условиях им было не под силу.

Кульминацией Ферраро-Флорентийского Собора стало подписание унии в июле 1439 года, согласно условиям которой Константинопольский Патриархат признавал основные догматические положения западно-христианской Церкви, верховную власть папы Римского, но сохранял сложившиеся церковные структуры и обрядность. Подписана была уния и делегацией Русской Церкви во главе с первым лицом – митрополитом-греком Исидором, который стал ярым сторонником и проводником унии в жизнь. (Впоследствии некоторые члены делегации заявили, что согласились поставить подписи под соборным определением исключительно под нажимом со стороны.)

Но уния, подписанная в Италии, не была принята на Руси.

После разоблачения на Соборе Исидора заключили под стражу в Чудовом монастыре Московского Кремля до выяснения всех обстоятельств: на Руси все еще опасались самостоятельно решать сложные богословские вопросы, тем более непосредственно затрагивающие интересы Патриархии Константинопольской. Из Чудова монастыря митрополит вскоре бежал (или, что более вероятно, ему дали бежать) в Литву – еще одно проявление опасений Москвы за собственные чрезмерно самостоятельные действия. Русская Православная Церковь осталась без архипастыря.

Все эти обстоятельства способствовали тому, что в высших церковных и светских московских кругах крепла уверенность в правильности выбранного пути – к автокефалии.

Но у каждой медали есть своя оборотная сторона. Дело в том, что с восшествием на Константинопольскую патриаршую кафедру главы ортодоксальной православной партии Геннадия Схолария в январе 1454 года – уже после падения Константинополя – Флорентийская уния, не встретившая сочувствия у большинства населения Греции, была окончательно отвергнута, и Греческая Церковь вернулась в лоно Православия. Таким образом исчезал прецедент, благодаря которому Русская Церковь заявила о своей независимости. Следующим шагом, по идее, должно было стать воссоединение Церквей. Но автокефалия в равной степени была нужна и крепнущему Русскому Православию, и только-только рождавшемуся из пепла феодальной раздробленности единому Русскому государству. Путь назад был невозможен.

Определяющую роль играло и то, что с исторической арены сошло православное Византийское государство. Над Вселенским Константинопольским Патриархатом нависла всепоглощающая тень новой империи – теперь уже исламской. Не только крупный военачальник своего времени, но и тонкий политик, покоритель Византии султан Мехмед II уже через считанные месяцы после захвата Константинополя предпринял шаги по реставрации патриаршей власти: кафедра патриархов Константинополя вдовствовала еще с 1451 года, после бегства на Запад униатского патриарха Григория Маммы. Показательно, что Мехмед II остановил свой выбор на убежденном противнике Флорентийской унии Геннадии Схоларии. Еще более примечательно то, что Геннадий Схоларий, попавший в плен в дни падения Константинополя, а затем проданный в рабство, разыскивается и выкупается султаном специально для последующего определения на патриаршую кафедру.

Серьезность положения в отношениях между Церквами очевидна.

Однако и тогда исторические обстоятельства в конечном счете взяли верх. Во второй половине XV – начале XVI века после трех с лишним столетий феодальной раздробленности, двух с лишним столетий зависимости от Золотой Орды было создано централизованное Русское государство – крупнейшая в Европе держава. Более того, к концу XV столетия Россия оказывается фактически единственной независимой православной страной в мире (!), и взоры покоренных православных народов обращались к ней – к их последней надежде. За помощью, в первую очередь – финансовой, в далекую Москву поехали и крупнейшие церковные иерархи, и посланники политической элиты со всех уголков православного мира: из Египта, Палестины, с Синая, Балкан…

Даже в наше время Ферраро-Флорентийский собор 1438—1445 годов, на котором была принята Флорентийская уния , вызывает ожесточенные споры как между историками, так и между христианами Запада и Востока.

Если для католиков он, как Вселенский собор, является совершенно законным и решения неоспоримыми, то православные считают его грандиозной ошибкой, совершенной высшими иерархами Византийской церкви. Цель Империи, осаждаемой турками, — получить полномасштабную помощь Запада — достигнута не была, а стремление католиков к подлинному единству христианской церкви с тех пор подвергается на Востоке сомнениям.

Что такое Флорентийская уния

Так в трудах историков называется соглашение, заключенное в 1439 году во Флоренции между Восточной (православной) и Западной (римско-католической) христианскими церквями и декларировавшее их формальное объединение.

Православная конфессия признала первенство католицизма во главе с римским понтификом, догматы о чистилище и исхождении Святого Духа.

Но она все же сохранила право на некоторые собственные обычаи:

грекоязычное богослужение:
возможность для священников, если они не являются монахами, жениться:
причащение простых прихожан не только Телом Христа — в виде хлеба, но и Его Кровью — в виде вина.

История Ферраро-Флорентийского собора

XVII Вселенский собор Папа Евгений IV созвал как противовес и продолжение Базельского, начавшегося в 1431 году. Он был необычен тем, что на нем присутствовали высшие священнослужители обеих конфессий христианства. Места его проведения — Феррара (1438—1439 гг.), Флоренция (1439—1442 гг.) и Рим (1442—1445 гг.).

Исторические предпосылки

В то время ослабленному христианскому миру было необходимо объединение. Европа до сих пор не оправилась от крестовых походов, Византийская империя была уже практически вся захвачена турками, а Русь подвергалась набегам татар.

Уже почти столетие турки занимали плацдармы в Европе. Султан Мурад I превратил Адрианополь в свою столицу, а войска православных сербов потерпели сокрушительное поражение на Косовом поле.

В этих условиях помощь западных христиан была Византии просто жизненно важна, император понимал, что такую помощь ему может оказать только союз с Римом. Папа Евгений IV, который также был весьма заинтересован в объединении христианства, поставил условием помощи всей католической Европы заключение унии между восточной и западной церквами. С этой целью предполагалось созвать специальный Собор, на котором лучшие умы христианства смогли бы уладить противоречия между вероучениями Константинополя и Рима.

Участники Собора

На Собор не явились многие клирики, участвовавшие в предшествовавшем ему Базельском, что послужило причиной их осуждения. Папа, руководивший Собором, и византийский император, его утвердивший, являлись его вдохновителями.

От православной церкви прибыли более семисот человек, среди них:

Патриарх Иосиф II;
легаты всех православных патриархов;
двое митрополитов — Киевский и всея Руси Исидор, специально для этого события возведенный в архиереи;
митрополит Молдовлахии, государства, занимавшего в то время Молдавию, часть Украины и Румынии;
епископ и представитель царского дома Грузии.

Митрополит Исидор, тогда носивший титул Киевского, приехал в сопровождении суздальского епископа Авраамия и множества русских священников.

Представители болгарской и сербской православных церквей на Собор не прибыли. Также не участвовали в нем и монархи Запада, которых так дожидались представители Византии.

В отличие от католиков, в огромной православной делегации было очень мало образованных богословов. Среди них можно назвать легата Иерусалимского патриарха Марка Эфесского и представителя Александрийского престола Виссариона Никейского, а также нескольких ученых, не носивших священный сан.

Это были философы-миряне:

Георгий Схоларий;
Георгий Амирутц;
Георгий Требизондский;
престарелый Георгий Гемист Плифон.

В делегации же Рима, возглавляемой кардиналом Чезарини, все члены были в той или иной степени богословски образованы.

Лучшими ее умами считались ученые, принадлежавшие к ордену св. Доминика:

архиепископ Родосский, грек по рождению, Андрей Хрисоберг;
архиепископ Ломбардский Иоанн Черногорский;
испанский епископ Иоанн де Торквемада.

Не уступал им в знании церковной догматики и сам Папа Евгений IV.

Проведение собора

Проведение Ферраро-Флорентийского собора официально началось в Ферраре 1 апреля 1438 года торжественным заседанием под руководством Папы, хотя рабочие встречи шли уже более двух месяцев.

Много вопросов вызвали требования протокола, которые православные выполнять отказались. К примеру, они не стали целовать папскую туфлю, как делали все в католической Европе. Патриарх в качестве приветствия просто поцеловал Папу в щеку.

Рассадить участников Собора тоже удалось не сразу. Дело в том, что католики считают стороны храма от алтаря, а православные — от входа. Поэтому престолы Папы и императора Священной Римской империи поставили справа в соответствии с обычаем западных христиан, а императора Византии и Патриарха — справа по обычаю восточных.

Еще весной, сразу после открытия, Собор прервал работу по просьбе императора Византии, желавшего дождаться приезда европейских монархов, и его заседания продолжились только в октябре. Обсуждали канонические расхождения в вероисповеданиях.

Зимой 1439 года собор переместился во Флоренцию. Официально было объявлено, что переезд связан с тем, что Италия охвачена эпидемией чумы. Но, согласно исследованиям древних и современных историков, эта причина не соответствует истине: эпидемия ко времени переезда уже закончилась. Просто у Папы истощились средства на содержание Собора, и он мог пополнить свою казну только в верной ему Флоренции.

Наконец, 5 июля иерархи Восточной церкви, в том числе Исидор и Авраамий из России, подписали документ о признании унии. Одобрила его и Молдавская церковь. Только Марк Эфесский официально отказался подписать документ ввиду несогласия с его доктриной, а представители Грузинской, Абхазской и других поместных церквей, тоже ничего не подписавшие, просто покинули Собор без всяких заявлений.

В августе из Флоренции уехали и византийские делегаты.

Какие вопросы решались

Продолжив работу после отъезда греческой делегации, Собор:

Отменил решение Констанцского собора о подчиненности Папы Вселенским соборам.
Были заключены союзы с Армянской и Коптской церквями, а уже в Риме — и с Маронитской церковью.
Были затронуты проблемы возможности заключения священниками брака, а также приемлемости развода, но их решили перенести на более позднее время.

Последние заседания Собора прошли в Риме в конце лета 1445 года.

Итоги и последствия

История показала, что Собором не достигнуто тех целей, которые ставили перед ним участники.

Отношение европейских государств

Католики Западной Европы восприняли известие о заключении унии довольно равнодушно. Во всяком случае, исторические источники не свидетельствуют о каких-то особенных торжествах, состоявшихся в честь, казалось бы, столь важного события, как объединение христиан всего мира.

Православные Европы, за исключением Московской Руси, отнеслись к этому событию более тепло. Митрополит Исидор, пользуясь высоким духовным званием в Православной церкви и тем, что его наделили кардинальским саном, возвращаясь с Собора через земли Речи Посполитой в 1440—1441 годах, предпринял ряд действий, чтобы ввести унию в Польше и Великом Княжестве Литовском. Здесь, на западных рубежах Руси, часть христиан, в том числе и знать, до сих пор исповедала православие и доброжелательно отнеслась к воззваниям Исидора. Но правители Польши и ВКЛ оказывать государственную поддержку унии не спешили.

Причинами такого равнодушия, если не вражды, послужило, в первую очередь, противостояние двух пап: Евгения IV, по инициативе которого было подписано соглашение, и Феликса V, избранного Базельским собором и поддержанного Польшей.

Так что внутренних проблем хватало у самой Католической церкви, и принимать на себя проблемы восточных христиан не желал никто — ни иерархи, ни светская власть. Кроме того, значительную роль в задержке признания унии сыграла позиция князя Юрия Лугвеновича, который, добившись в 1440 году на небольшой срок независимости от ВКЛ Смоленского княжества, в расчете на поддержку Рима ввел ее на своих землях. Поэтому отношение к этому союзу и решениям Собора вообще было неоднозначным.

Отношение России

Заключение Флорентийской унии на Руси было воспринято враждебно. Митрополит Исидор, стремясь доказать, что не зря был одним из корифеев Ферраро-Флорентийского собора, принялся насаждать его решения такими темпами и с таким размахом, что изумил даже всего повидавших князя Василия и его бояр.

привычный восточным христианам восьмиконечный крест был заменен на четырехконечный;
Папу в молитвах указано было поминать перед Патриархом.

Великий князь Василий II Темный и его окружение уже через неделю приняли решение прекратить такое поругание православия, отстранили митрополита Исидора от должности и отправили его в Чудов монастырь.

Бежав из узилища, после многочисленных приключений, присущих, скорее, странствующему рыцарю, а не христианскому архиерарху, Исидор постепенно достиг высших постов в обеих церквях, но Москва его владычество уже не признавала.

Отказ от унии

Почти все византийские епископы, вернувшиеся домой, также дезавуировали свои подписи под документами Собора на том основании, что их заставили сделать это под принуждением. Мощнейший удар по унии нанесла позиция очень влиятельного священника Марка Эфесского — единственного, во весь голос выступившего против нее на Соборе. Он и объединил вокруг себя православных.

В 1443 году в Иерусалиме, а в 1450 году в Константинополе состоялись соборы с участием восточных патриархов, на которых униаты были отлучены от церкви. На Константинопольском соборе патриарх Григорий Мамма, сторонник унии, вынужден был уступить место ортодоксальному православному Афанасию.

Тем не менее, официальная церковь вкупе с императором Византии в 1452 году вновь подтвердила свою приверженность Флорентийским соглашениям, а 2 декабря этого же года в соборе Святой Софии было проведено первое богослужение по их канонам. До падения Константинополя оставалось всего несколько месяцев.

Стоит заметить, что Папа Евгений IV не нарушил своих клятв и послал армию крестоносцев против турок. Правда, в 1448 году в битве под Никеей христиане были разбиты, а через 5 лет турки взяли столицу Византии.

Значение решений собора в истории

Уния между католической и православной церквами 1439 года как попытка объединения христианских церквей Востока и Запада потерпела полную неудачу, еще более глубоко разделив христиан на православных и католиков. Тем не менее, в одной локальной области — на территории Украины и Белоруссии, тогда принадлежащих Великому Княжеству Литовскому, — это соглашение на много лет определило развитие христианской церкви.

В случае с Киевской митрополией все было сложнее. Вплоть до начала XVI века римские понтифики принимали прямое участие в ее делах, назначая в соответствии с Флорентийскими соглашениями митрополитов. В условиях, когда и Константинопольский униатский патриарх жил в Риме, статус Киевской епархии пребывал в подвешенном состоянии.

Митрополиты несколько десятилетий не признавали обстоятельства, что документы, на основании которых достигнуто примирение церквей, уже не действуют ни в глазах Рима, ни в глазах Константинополя, ставшего Стамбулом. И лишь более чем через полвека после Собора, ставшего началом унии, они убедились, что высшие католические иерархи Польши и Великого Княжества Литовского считают ее утратившей всякое значение.

Только через полтора столетия Брестская уния 1596 года возродила дух и принципы своей предшественницы, но уже на локальном, а не общецерковном уровне.

Видео

Так выглядит Кафедральный собор Санта Мария дель Фьоре, в котором была подписана уния, в наши дни.

19 марта 1441 г — в Москву вернулся митрополит Исидор (грек по происхождению), подписавший летом 1439 года во Флоренции унию об объединении православной и католической церквей под властью папы римского.

гМосковский Собор 1441 г. и его значение для мирового Православия

К началу июля 1439 г. византийская делегация, участвовавшая в Ферраро-Флорентийском соборе, полностью капитулировала и заявила о своем согласии признать учение Западной Церкви истинным и готовности воссоединиться с западными христианами в единую Церковь. После этого был составлен на двух языках, латинском и греческом текст утверждавшего унию ороса[1] — главного документа Ферраро-Флорентийского собора. 5 июля орос был скреплен подписями участников собора, в том числе — 33 византийскими представителями. Среди них не было митрополита Марка Эфесского, который остался верен своей позиции полного отвержения католического учения об исхождении Святого Духа от Сына, а также еще несколько православных архиереев[2].

Русская делегация во главе с митрополитом Исидором также присутствовала на акте провозглашения унии, в ходе которого император и другие представители византийской делегации совершили коленопреклонение перед папой.

В конце лета 1439 г. греческие участники собора стали покидать Флоренцию. 26 августа император Иоанн VIII выехал в Венецию, откуда затем вместе с большинством членов греческой делегации морем добрался до Константинополя. 6 сентября отправилась в Венецию и русская делегация во главе с Исидором[11]. Исидор ехал на Русь весьма неспешно[12]. К концу марта 1440 г. он успел добраться лишь до Кракова[13]. Вероятно, митрополит не торопился, ожидая первых откликов на только что заключенную унию и намереваясь действовать по обстоятельствам. Кроме того, ему важно было утвердить унию в западной части Русской митрополии, а между тем король Польский и Венгерский Владислав III Варненчик и его брат великий князь Литовский Казимир Ягеллончик[14], как и большинство монархов Европы, держали сторону Базельского собора, который признавало и большинство католических иерархов Польши и Литвы. Евгений IV отлучил от Церкви Базельский собор и его участников, причем Исидор присутствовал при этом акте[15]. Эти обстоятельства препятствовали утверждению унии в западнорусских землях, несмотря на то, что прежде Польские и Литовские государи уже не раз выступали за соединение Православной и Католической Церквей.

Еще 5 марта 1440 г. Исидор[16] направил своей пастве окружное послание об унии[17]. В нем митрополит объявлял, что отныне христиане латинского и греческого обрядов должны вступить в евхаристическое общение друг с другом и иметь равные права в лоне единой Церкви. Обращаясь к римо-католикам, Исидор подчеркивал истинность православного крещения. Между тем, ранее, в конце XIV — 1-й половине XV в., в случаях перехода православных в католицизм их нередко перекрещивали отличавшиеся радикализмом польско-литовские католические иерархи. Поэтому позиция Исидора закономерно вызвала недовольство Католической Церкви Польши, которая вплоть до Тридентского собора отказывалась признавать законность крещения, совершенного в Православной Церкви, и отвергала решения Ферраро-Флорентийского собора, в соответствии с которыми, подчинившись папе и приняв унию, восточные христиане могли сохранять греческий обряд и отдельную иерархию.

В Кракове Исидору все же оказали внешние знаки уважения. Краковский архиепископ Збигнев Олесницкий принял митрополита-униата весьма любезно, его советник Ян Эльгот произнес в Ягеллонском университете в присутствии Исидора речь, в которой приветствовал заключение Флорентийской унии[20]. После этого Исидор посетил епархии Русской митрополии, расположенные в пределах Польского королевства, — Холмскую и Перемышльскую[21], для которых поставил новых епископов[22]. В августе 1440 г. митрополит-кардинал посетил Вильно и другие города Великого княжества Литовского, осенью побывал в Смоленске, после чего поехал в южные области Руси, находившиеся в составе Литвы.

Вероятно, ко времени приезда Исидора в пределы Великой Руси там уже в целом было известно о Флорентийской унии и участии Киевского митрополита в ее заключении, поскольку Авраамий Суздальский, покинувший его в Вильно, прибыл в Москву 19 сентября 1440 г. Именно он мог сообщить великому князю и русским иерархам не только о характере заключенной унии, но и о недовольстве ею как со стороны греческих иерархов, так и католических прелатов Польши и Литвы[23]. Не исключено, что у Василия II могли быть и иные источники информации о Ферраро-Флорентийском соборе, прежде всего — дипломатические.

3 марта 1441 г. митрополит Исидор наконец-то прибыл в Москву. Перед ним как кардиналом и папским легатом несли латинский крест[24] и прочие атрибуты его дарованного ему Евгением IV достоинства[25]. Несмотря на это и зная о заключенной унии, Исидору позволили совершить богослужение в Успенском соборе Московского Кремля. Скорее всего, в Москве хотели обстоятельно и неспешно разобраться с тем, что произошло,

Состоявшийся в Москве в 1441 г. Собор имел колоссальное значение как для дальнейшей истории Русской Церкви, так и для судеб мирового Православия. Русское духовенство, несмотря на сложность происходящих событий и необходимость мучительно искать в них самостоятельный путь для своей Церкви, обезглавленной отступничеством ее предстоятеля, не пошло за митрополитом-униатом и сохранило верность Православию. Иначе, вероятно, и быть не могло. Без малого пять веков, почти с самого времени Крещения Руси, митрополиты-греки настойчиво убеждали свою русскую паству в том, что Западная Церковь отпала от Православия, исказила апостольское учение, и, как утверждали византийские иерархи и богословы, общения с впавшими в ересь латинянами быть не может. На Руси эту точку зрения в конце концов вполне усвоили и твердо исповедовали, что истинной верой может считаться лишь православная. Этому способствовали и исторические судьбы Русской земли. Само государственно-политическое и культурное становление Руси в домонгольский период было всецело основано на православной традиции. В период ордынского владычества именно Православная Церковь стала основой духовного, а вслед за тем и государственно-политического возрождения Руси, ее объединения вокруг Москвы. Такому пониманию роли Православия в жизни Руси способствовало и то, что главный политический соперник Москвы в XV в. — Литва к этому времени приняла католицизм, и соперничество Московских государей с великими князьями Литовскими за наследие Киевской Руси закономерно стало окрашиваться в религиозные тона. В Московской Руси в унии не видели никакого, даже самого элементарного, смысла. Западный мир был тогда для нее бесконечно далек и открывался Москве почти исключительно в облике враждебных Литвы и Польши. В таких условиях поиск церковного единства не мог занять в сознании русского человека сколь либо значимого места как самостоятельный ценностный элемент.

Состоявшийся в Москве в 1441 г. Собор имел колоссальное значение как для дальнейшей истории Русской Церкви, так и для судеб мирового Православия. Русское духовенство не пошло за митрополитом-униатом и сохранило верность Православию.

Читайте также: