Лингвистические направления начала хх века кратко
Обновлено: 02.07.2024
Теория возникновения языка по Марру и международный язык общения эсперанто.
| Вложение | Размер |
|---|---|
| Лингвистические теории 20 века | 69.5 КБ |
Предварительный просмотр:
ПОИСКИ НОВЫХ ИСТИН .ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ 20 ВЕКА
Сила языка давно известна, это привлекает к нему особое внимание ученых, общественности и политиков. Лингвистика относится к разряду ведущих гуманитарных дисциплин. Она развивается , появляются новые теории и мнения.
НИКОЛАЙ МАРР и ЯФИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
В России в 20-ом столетии в русской лингвистической науке происходили страшные процессы. Мало кто сегодня помнит , а многие возможно и не слышали о лингвисте Николае Марре и его теории.
Еще до революции он объявил о существовании так называемой яфетической семьи языков, куда включил чуть ли не все языки Средиземноморья и Передней Азии, чьи родственные связи не были в то время выяснены. Эта гипотеза еще была в пределах теоретически возможного, но о степени научности ее разработки говорит уже то, что в число яфетических Марр безапелляционно включил нерасшифрованный этрусский язык и пеласгский язык, о котором тогда не знали ничего, кроме названия.
Первоначальная увлеченность Марром была обусловлена многими причинами. Среди них — и научный авторитет Марра, основанный прежде всего на его ранних не лингвистических работах, и яркость его личности, и широта диапазона его проблематики. Но особое значение имели две из них: совпадение его деятельности с периодом кризиса мирового языкознания и созвучность его идей эпохе двадцатых годов. . Это импонировало широким массам и представителям власти. Пользуясь поддержкой последних, мифотворцы добивались монопольного положения.
Тут, конечно, вспоминается печальная история советской биологической науки и прежде всего лысенковщина.Много было общего, прежде всего — сам механизм формирования научного мифа и завоевания с его помощью научной власти.
К тому же Марр предлагал объяснения многих проблем, не поддававшихся решению просто из-за отсутствия конкретных званий, например о происхождении языка. Однако внешнее наукообразие сочинений Марра, большое число примеров впечатляли нелингвистов и создавали иллюзию того, что один компонент человеческой доистории — язык — уже поддался научным методам изучения, а это может дать ключ для решения остальных проблем.
И вдруг случилось нечто,чего меньше всего можно было ожидать.
Годы марризма уже стали историей. Это, конечно, не означает, что всякое наследие тех печальных времен ушло в прошлое. Остались и даже укрепились в семидесятые годы упрощенный социологизм в объяснении лингвистических явлений, априорное отрицание зарубежной науки. Но при всех трудностях в развитии советское языкознание ушло далеко вперед, поэтому яфетидология, палеонтология, четыре элемента, стадиальность, единство глоттогонического процесса и многое другое стали делами давно минувших дней, каким-то полузабытым страшным сном.
В науке всегда идет борьба теорий, нового со старым. Это естественный процесс, если к нему не примешивается политика. Десятки, а возможно и сотни талантливых честных русских лингвистов погибли в сталинских застенках. Вечная им память!
ЯЗЫК ОДИН НА ВСЕХ
Другим вполне безобидным явлением 20 века стало создание нового языка под названием эсперанто.
В языке эсперанто 28 букв, из них 5 гласных. Каждая буква произносится одинаково в каждом слове, и слова пишутся так, как произносятся. Письмо и чтение трудностей не составляет.
Приверженцы эсперанто ассоциируют его с библейской историей Вавилонской башни. Согласно преданию, после Всемирного потока человечество было представлено одним народом, говорившим на одном языке. Люди решили построить город Вавилон и башню до небес, чтобы узнать, есть ли Бог. Бог разгневался и создал новые языки для разных людей.
Люди не смогли понимать друг друга, поэтому не смогли продолжать строительство и рассеялись по всей земле.
Лингвисты признают, что эсперанто обладает большой педагогической (пропедевтической) ценностью, поскольку существенно облегчает последующее изучение других языков.
Языки не разобщают людей. Они делают мир красочнее, связаны с историей каждого народа, передают национальный колорит. Языки требуют изучения и бережного к себе отношения.
Языкознание – это наука, изучающая естественный человеческий язык во всех его проявлениях.
Генеративизм как основное направление языкознания в XX веке
В первой половине XX века основным лингвистическим направлением был классический структурализм. В середине двадцатого столетия свои лидирующие позиции он уступил генеративному (порождающему) языкознанию, которое, оставаясь приверженным идеям универсальной грамматики и использованию логико-математических методов, дополнительно обратилось к психологической науке (в первую очередь, к её когнитивному направлению).
Положительным отличием генеративизма от классического структурализма было то, что он включил в лингвистическое исследование динамический аспект. Кроме того, новое направление языкознания способствовало формированию ряда новых идей, методов, принципов лингвистического исследования (особенно это касалось изучения семантической и формальной структуры предложения и текста).
Однако генеративизм не исключил встречающейся и у структурализма методологической ограниченности. Это означало, что интересы генеративизма замыкались на изучении внутренней структуры языка, при этом не учитывая внеязыковые факторы и языковую деятельность говорящего. Следовательно, генеративизм также использовал главный методологический принцип структурной лингвистики – принцип редукционизма.
Характеристика функционально-деятельностного языкознания
К концу XX века наступило определённое разочарование как в структурном, так и в порождающем языкознании. В связи с этим на первый план выдвинулось функционально-деятельностное языкознание, которое объединило в себе новые лингвистические концепции, течения и школы, предполагающие широкое понимание языка. То есть взгляды на языковые явления не ограничивались совокупностью структурных отношений между дискретными языковыми единицами, порождающих операций, которые связывают эти единицы, а также их номенклатурой (или инвентарём).
Представители функционально-деятельностного языкознания занимались изучением следующего перечня языковых процессов:
Готовые работы на аналогичную тему
Чтобы эти процессы были надлежащим образом осмыслены, представители этого направления использовали достижения не только традиционного, структурного и генеративного языкознания, но и смежных научных дисциплин с применяемыми в них исследовательскими приёмами и процедурами.
Функционально-деятельностное языкознание включало в себя большое число лингвистических дисциплин, которые не всегда обладали чётко определённым лингвистическим статусом:
- социолингвистика;
- психолингвистика;
- этнолингвистика;
- нейролингвистика;
- стилистика лингвистика текста;
- новая риторика;
- теория речевых актов;
- прагмалингвистика;
- лингвистика динамически развивающегося дискурса (в том числе диалогического);
- функциональная семантика;
- когнитивная лингвистика;
- этнография речи;
- коммуникационная грамматика;
- конверсационный анализ и ряд других дисциплин.
Как правило, данные дисциплины преимущественно были построены на основе принципа синхронизма, хотя некоторые из них дополнительно базировались и на принципе диахронизма.
Проблема взаимоотношения отдельных течений языкознания XX века
В XX веке достаточно остро встал вопрос о понятии научной парадигмы в языкознании, поскольку считается, что неадекватно его применять к истории языкознания. Обычно смена научной парадигмы предполагает революционное изменение научных взглядов и всеобщую переориентацию исследований на новые принципы. Но для таких лингвистических течений, как структурализм, генеративизм и функционализм, были отмечены преимущественное использование общего принципа синхронизма и общие противостояние историко-генетического языкознания. Однако ни одно из данных направлений так и не смогло полностью заменить историко-генетическое языкознание.
Следствием описанной выше ситуации является сложность адекватного описания какого-либо отдельного самостоятельного лингвистического направления, концепции, течения, научной школы. Поэтому необходимо учитывать множество существующих признаков.
Для решения поставленной задачи рассматривают следующие, нередко противоречивые между собой признаки:
- стремление исследователя рассмотреть и изучить все аспекты языкового феномена, то есть языка в широком смысле слова, или же остановиться на каком-нибудь конкретном языковом явлении;
- сосредоточение лингвистом внимания на изучении внутрисистемных отношений языковых явлений или на выявление общесистемных свойств языка;
- описание единиц языковой системы как единства двух составляющих – плана выражения и плана содержания или же их отдельное рассмотрение;
- интерпретация языка либо как динамической системы (изменяющейся во времени), либо как статической системы (пребывающей в покое);
- исключение временного фактора или же акцентирование внимания на исторической изменчивости языка;
- выделение в функционировании и развитии языка внутрисистемных отношений или внеязыковых факторов;
- рассмотрение языка как материального явления или как идеального явления.
Таким образом, характеристика современных лингвистических направлений представляет для исследователей определённую сложность.
Теория возникновения языка по Марру и международный язык общения эсперанто.
| Вложение | Размер |
|---|---|
| Лингвистические теории 20 века | 69.5 КБ |
Предварительный просмотр:
ПОИСКИ НОВЫХ ИСТИН .ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ 20 ВЕКА
Сила языка давно известна, это привлекает к нему особое внимание ученых, общественности и политиков. Лингвистика относится к разряду ведущих гуманитарных дисциплин. Она развивается , появляются новые теории и мнения.
НИКОЛАЙ МАРР и ЯФИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
В России в 20-ом столетии в русской лингвистической науке происходили страшные процессы. Мало кто сегодня помнит , а многие возможно и не слышали о лингвисте Николае Марре и его теории.
Еще до революции он объявил о существовании так называемой яфетической семьи языков, куда включил чуть ли не все языки Средиземноморья и Передней Азии, чьи родственные связи не были в то время выяснены. Эта гипотеза еще была в пределах теоретически возможного, но о степени научности ее разработки говорит уже то, что в число яфетических Марр безапелляционно включил нерасшифрованный этрусский язык и пеласгский язык, о котором тогда не знали ничего, кроме названия.
Первоначальная увлеченность Марром была обусловлена многими причинами. Среди них — и научный авторитет Марра, основанный прежде всего на его ранних не лингвистических работах, и яркость его личности, и широта диапазона его проблематики. Но особое значение имели две из них: совпадение его деятельности с периодом кризиса мирового языкознания и созвучность его идей эпохе двадцатых годов. . Это импонировало широким массам и представителям власти. Пользуясь поддержкой последних, мифотворцы добивались монопольного положения.
Тут, конечно, вспоминается печальная история советской биологической науки и прежде всего лысенковщина.Много было общего, прежде всего — сам механизм формирования научного мифа и завоевания с его помощью научной власти.
К тому же Марр предлагал объяснения многих проблем, не поддававшихся решению просто из-за отсутствия конкретных званий, например о происхождении языка. Однако внешнее наукообразие сочинений Марра, большое число примеров впечатляли нелингвистов и создавали иллюзию того, что один компонент человеческой доистории — язык — уже поддался научным методам изучения, а это может дать ключ для решения остальных проблем.
И вдруг случилось нечто,чего меньше всего можно было ожидать.
Годы марризма уже стали историей. Это, конечно, не означает, что всякое наследие тех печальных времен ушло в прошлое. Остались и даже укрепились в семидесятые годы упрощенный социологизм в объяснении лингвистических явлений, априорное отрицание зарубежной науки. Но при всех трудностях в развитии советское языкознание ушло далеко вперед, поэтому яфетидология, палеонтология, четыре элемента, стадиальность, единство глоттогонического процесса и многое другое стали делами давно минувших дней, каким-то полузабытым страшным сном.
В науке всегда идет борьба теорий, нового со старым. Это естественный процесс, если к нему не примешивается политика. Десятки, а возможно и сотни талантливых честных русских лингвистов погибли в сталинских застенках. Вечная им память!
ЯЗЫК ОДИН НА ВСЕХ
Другим вполне безобидным явлением 20 века стало создание нового языка под названием эсперанто.
В языке эсперанто 28 букв, из них 5 гласных. Каждая буква произносится одинаково в каждом слове, и слова пишутся так, как произносятся. Письмо и чтение трудностей не составляет.
Приверженцы эсперанто ассоциируют его с библейской историей Вавилонской башни. Согласно преданию, после Всемирного потока человечество было представлено одним народом, говорившим на одном языке. Люди решили построить город Вавилон и башню до небес, чтобы узнать, есть ли Бог. Бог разгневался и создал новые языки для разных людей.
Люди не смогли понимать друг друга, поэтому не смогли продолжать строительство и рассеялись по всей земле.
Лингвисты признают, что эсперанто обладает большой педагогической (пропедевтической) ценностью, поскольку существенно облегчает последующее изучение других языков.
Языки не разобщают людей. Они делают мир красочнее, связаны с историей каждого народа, передают национальный колорит. Языки требуют изучения и бережного к себе отношения.
Еще в предреволюционные годы в отечественном языкознании сложились две крупные школы: Московская, основанная Ф.Ф. Фортунатовым и Петербургская во главе с И.А. Бодуэном де Куртенэ. После революции по разным причинам покинули страну многие ученые: И.А. Бодуэн де Куртенэ, В.К. Поржезинский, Н.С. Трубецкой, Р.О. Якобсон и др. Обе школы, однако, сохранились. Более устойчивыми оказались традиции Московской школы, поддерживавшиеся в МГУ и других московских вузах Д.Н. Ушаковым и Михаилом Николаевичем Петерсоном (1885 – 1962). Большинство ученых, о которых дальше будет идти речь, в той или иной степени относились к этой школе: А.М. Пешковский, Г.О. Винокур, Н.Ф. Яковлев. П.С.Кузнецов, Р.И. Аванесов, В.Н. Сидоров, А.А. Реформатский. Петербургская школа оказалась менее однородной. После отъезда И.A. Бодуэна де Куртенэ ее возглавил Л.В. Щерба, по ряду вопросов, как будет пoказано ниже, значительно отошедший от взглядов своего учителя. Более верен бодуэновской традиции был Е.Д. Поливанов, но он с начала 20-х гг. уехал из Петрограда и в силу обстоятельств своей биографии не смог создать научной школы. Из Петербургской школы вышел и Виктор Владимирович Виноградов (1895—1969), по взглядам в целом близкий к Л.В. Щербе; переехав в конце 20-х гг. в Москву, он создал собственную школу языковедов (С. И. Ожегов и др.), конкурировавшую с Московской школой. Ученики Л.В. Щербы преимущественно занимались фонетикой и фонологией, ученики В.В. Виноградова — грамматикой и лексикой русского языка. Еще одним видным представителем Петербургской школы был ученик И.А. Бодуэна де Куртенэ Лев Петрович Якубинский (1892—1945), автор значительной работы о диалогической речи (1923), также значительно отошедший от идей учителя.
Одним из самых ярких ученых в советском языкознании 20–30-х гг. был Евгений Дмитриевич Поливанов (1891–1938). Он рано погиб, став жертвой репрессий, а в силу сложных обстоятельств жизни после 1931 г. мало печатался, многие его работы были в разное время потеряны. Тем не менее и то, что дошло до нас, свидетельствует о том, что этот ученый успел внести вклад во многие области языкознания. Выдающийся полиглот, Е.Д. Поливанов занимался многими языками, интересовали его и вопросы языковой теории.
Концепция Московской фонологической школы в основных своих чертах сложилась в начале 30-х гг., прежде всего в стенах недолго просуществовавшего и закрытого по требованию марристов Научно-исследовательского института языкознания в Москве; однако в печати идеи школы в основном были высказаны позже: в 40-е и даже в 50-е гг. В состав школы вошла группа молодых лингвистов, в большинстве работавших в упомянутом институте. Это были Петр Саввич Кузнецов (1899–1968), Александр Александрович Реформатский (1900–1978), Рубен Иванович Аванесов, впоследствии член-корреспондент АН СССР (1902–1982), Владимир Николаевич Сидоров (1903–1968). Все они получили образование в МГУ уже в послереволюционное время, их учителями были ученые фортунатовской школы, в частности Д.Н. Ушаков. К ним присоединился и старший по возрасту, но активно начавший заниматься лингвистикой в это же время Алексей Михайлович Сухотин (1888—1942).
Читайте также: