Лильберн новые цепи англии кратко

Обновлено: 02.07.2024

Во время революции 1642 года начала формироваться идея свободы печати во всей его внутренней противоречивости и внешней притягательности. Политическая дискуссия велась не при помощи журналов, газет, а при помощи памфлетов, которые с полным правом могут быть представлены в качестве основной формы журналистского творчества эпохи английской буржуазной революции.

Памфлет - разновидность художественно-публицистического произведения, вид политической литературы, брошюра или статья резко обличительного содержания.

Самые яркие представители английской памфлетной журналистики были среди противников монархии. Их творчество и громкие слова в памфлетах оказали сильное влияние на развитие взглядов лидеров буржуазных революции в других странах. Особого внимания заслуживают Д. Мильтон, Д. Лильберн, Д. Уинстенли.

Важнейшим вкладом в развитие общественной мысли того времени были тракты и памфлеты Мильтона. Он писал критику клерикализма( политическое направление, добивающееся первенствующей роли церкви и духовенства в общественной, политической и культурной жизни общества), деспотии католической церкви, а также пропаганду идей народовластия.

Интересно, что, будучи ярым противником цензуры, Мильтон впоследствии, когда была восстановлена цензура, работал цензором печати. Он считал, что за неимением идеального цензора лучше он будет заниматься экспертизой книг и газет, нежели полуграмотный, невежественный и косный человек, какими были большинство цензоров.

Власть очень сильно следила за этой личностью и даже был случай, когда Лильберн был посажен в тюрьму за контрабанду запрещенного произведения. В тюрьме писал памфлеты и даже издавал газету. Наверное, поэтому его выпустили спустя 3 года заключения.

Д.Уинстенли - идеолог диггеров, наиболее радикального движения из всех остальных. В качестве практического осуществления своей программы установления "всеобщего равенства" они истово вскапывали пустоши и невозделанные земли общин.

Уинстенли выступал за отмену частной собственности, считал королевскую власть незаконной. В своих работах выступал от лица народа.

Автор - К. Присталова

Источник: К.Н. Тендит, Н.В. Шелковникова " История журналистики "


С марксистской точки зрения

Лилберн (Lilburne) Джон (ок. 1614, Гринвич,-29.8.1657, Элтем, Кент), деятель английской буржуазной революции 17 в., руководитель и идеолог левеллеров. Младший сын мелкопоместного дворянина, Л. в 1630 был отдан в учение к лондонскому сукноторговцу. Примкнул к одной из пуританских сект. В 1638 был заключён в тюрьму. Освобождён по решению Долгого парламента в 1641. Активно участвовал в 1-й гражд. войне 1642-1646, дослужившись до чина подполковника. В 1645 отказался признать "Ковекант" и в знак протеста против политики пресвитериан вышел в отставку. В ряде памфлетов обосновал бурж.- демократич. идеи о нар. суверенитете и естеств. правах человека. Радикальный мелкобурж. демократ, Л. ставил на первый план задачу политических реформ. Он выступал против монархич. формы правления и существования палаты лордов, за республику, против всяких феод, привилегий, за равенство всех перед законом, защищал свободу религ. убеждений. Он отстаивал неприкосновенность личности и имущества, свободу печати. В условиях бурж. революции эти требования были направлены на полное уничтожение феод.-сословного строя и утверждение основ бурж.-демократич. республики. Важное значение для углубления революции имели требования Л. об уничтожении монополий и патентов, отмене десятины, облегчении налогового бремени. В то же время Л. выступал против ликвидации частной собственности. В 1646 по приказу палаты лордов Л. снова был брошен в тюрьму. Составленное в 1647 им и его соратниками "Нар. соглашение" явилось программным документом партии левеллеров. В 1648 Л. был выпущен на свободу. Резко критиковал позицию пришедших в 1649 к власти индепендентов, к-рые отвергли планы демократич. преобразований. В марте 1649 Л. был вновь арестован, заключён в Тауэр, но и здесь не прекратил борьбы. Весной 1649 он и его сторонники опубликовали "Манифест" и "Соглашение свободного народа Англии", содержащие изложение политич. и социально-экономических воззрений Л. и партии левеллеров. Суд над Л. (окт. 1649) превратился в его триумф и закончился оправдательным приговором. Однако в 1652 он был выслан из Англии. После возвращения на родину в 1653 был снова арестован. Несмотря на оправ дат. приговор суда, Л. почти до самой смерти фактически находился в заключении. При всей своей мелкобуржуазной ограниченности Л. сыграл огромную роль в англ, революции как один из самых ярких представителей демократического движения.

Использованы материалы Большой советской энциклопедии. В 30 т. Гл. ред. А.М. Прохоров. Изд. 3-е. Т. 14. Куна – Ломами. – М., Советская энциклопедия. – 1973. – 624 с.

Советская историческая энциклопедия:

Лилберн (Lilburne), Джон (ок. 1614 - 29.VIII.1657) - деятель английской буржуазной революции 17 века, руководитель и идеолог демократической партии левеллеров. Младший сын мелкопоместного дворянина из графства Дергем, Лилберн в 1630 году был отдан в учение к лондонскому сукноторговцу. В Лондоне Лилберн примкнул к оппозиционно настроенным по отношению к режиму Стюартов и англиканской церкви кругам. В декабре 1637 года он был арестован и присужден к штрафу, публичному бичеванию и выставлению к позорному столбу, а затем заключен в тюрьму; освобожден по решению Долгого парламента в мае 1641 года. Лилберн активно участвовал в первой гражданской войне 1642-1646 годов, дослужившись до чина подполковника. После реформы армии 1645 года Лилберн отказался признать "Ковенант" и господство пресвитериан, вышел в отставку и целиком отдался политической деятельности; в это время он много общался с ремесленным и торговым людом Лондона.

В 1645-1646 годы Лилберн выступил с резкой критикой политики палаты лордов, а затем и пресвитерианского большинства палаты общин. В памфлетах "Защита прирожденного права Англии. ", "Анатомия тирании лордов" и др. Лилберн обосновывал буржуазно-демократические идеи о народном суверенитете, о естественных правах человека. Основываясь на этих идеях, Лилберн выступает против монархии и палаты лордов, за республику, против всяких феодальных привилегий, за равенство всех перед законом, защищает свободу религиозных убеждений, неприкосновенность личности и имущества, свободу печати и другие личные свободы. В условиях буржуазной революции эти требования были направлены на полное уничтожение феодально-сословного строя и утверждение основ буржуазно-демократической республики. Важное значение для углубления революции имели и такие требования Лилберна, как уничтожение монополий и патентов, отмена десятины, облегчение налогового бремени "среднего и бедного люда". В 1646 году по приказу палаты лордов Лилберн снова был брошен в тюрьму. Но он продолжал писать свои страстные памфлеты, в которых резко выступал против политики пресвитериан и вместе с тем критиковал индепендентов за их пренебрежение к интересам широких масс населения и солдат армии. В 1647 году вокруг Лилберна и его соратников сложилась партия левеллеров. Выйдя на свободу в августе 1648 года, Лилберн призывал своих сторонников в первую очередь разгромить роялистов и пресвитериан, он тщетно призывал Кромвеля принять "Народное соглашение" и основные политические принципы левеллеров. Убедившись, что индепенденты, встав у власти, отвергли планы демократических преобразований, Лилберн дал резкую критику их действий в памфлетах "Новые цепи Англии" (26 февраля 1649 года) и "Вторая часть новых цепей Англии" (24 марта 1649 года). Вновь арестованный вместе с ближайшими политическими сторонниками (28 марта) и заключенный в Тауэр, Лилберн и здесь не прекратил борьбы. В апреле - мае 1649 года он и его соратники опубликовали "Манифест" и "Соглашение свободного народа Англии", в которых дается развернутое изложение политических и социально-экономических воззрений Лилберна и его партии. Лилберн и другие руководители левеллеров снова напоминали о своем плане политических преобразований и вместе с тем заявляли, что они за такие социально-экономические реформы, которые не затрагивали бы частную собственность. Суд над Лилберном (октябрь 1649 года) превратился в его триумф и закончился оправдательным приговором. Но в январе 1652 года он был выслан из Англии. Вернувшись на родину в июне 1653 года, Лилберн снова был арестован и предан суду. Хотя судом он в августе 1653 года был оправдан, но власти, опасаясь его популярности, приказали держать Лилберна в Тауэре. Отсюда он был переведен в замок на острове Джерси, а затем в Дуврский замок. Был выпущен на свободу незадолго до смерти; в конце жизни примкнул к секте квакеров.

Лилберн был радикальным мелкобуржуазным демократом, ставившим на первый план задачу политических реформ. Он был противником эгалитаризма и решительно отмежевался от диггеров. Но при всей мелкобуржуазной ограниченности Лилберн сыграл огромную роль в английской революции как один из самых ярких представителей демократического движения.

Г. Р. Левин. Ленинград.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. — М.: Советская энциклопедия. 1973—1982. Том 8, КОШАЛА – МАЛЬТА. 1965.

Сочинения: Памфлеты, М., 1937.

Вождь левеллеров

Джон Лильберн родился в 1618 г. Его отец Ричард Лильберн, мелкопоместный дворянин, имел небольшое имение в северном графстве Англии Дергем. Здесь, на севере, протекло детство Лильберна; здесь же, в местных городах, он получил первоначальное образование. Но его школьное образование продолжалось недолго. По распространенному тогда в среде английского джентри обычаю устраивать младших сыновей в торговле или промышленности, Джон Лильберн был отправлен отцом на выучку к одному богатому лондонскому сукноторговцу. В последние годы ученичества, продолжавшегося семь лет, Лильберн выполнял самостоятельно поручения своего хозяина, в частности, не раз совершал торговые поездки в Голландию. Жизнь в шумном столичном городе, возможность бывать за границей, а также частые посещения лондонской биржи, где можно было встречать людей самых различных наций, – все это должно было оказать немалое влияние на быстрое развитие юноши Лильберна.

Летом 1642 г. в Англии началась гражданская война парламента с королем. Страна разделилась на два враждебных лагеря: развитый в торгово-промышленном отношении юго-восток, во главе с лондонской буржуазией, составлял области парламента; отсталый феодальный северо-запад держал сторону короля, переселившегося со своим двором из Лондона в Оксфорд. Джон Лильберн, естественно, не мог остаться в стороне от событий и принял в гражданской войне самое активное участие. В качестве младшего офицера он храбро сражался в нескольких битвах против кавалеров002 и в одной из них был ранен. Победа в первые годы войны склонялась на сторону роялистов, которые угрожали захватить самый Лондон. В ожесточенной схватке при Брентфорте, близ Лондона, Лильберн был взят в плен (ноябрь 1642 г.). кавалеры приговорили уже его к расстрелу, но в результате вмешательства парламента, предложившего обмен пленными, он был освобожден. По освобождении из плена Лильберн снова продолжал служить в парламентской армии. В 1644 г. он был уже подполковником и участвовал в крупной битве при Марстон-Муре (2 июля 1644 г.), где парламентские войска нанесли первое решительное поражение войскам роялистов. Начавшаяся борьба в рядах сторонников самого Долгого парламента заставила Лильберна весной 1645 г. оставить армию. Пуритане, действовавшие единым фронтом против абсолютизма в ранний период революции, к этому времени раскололись на два враждующих лагеря. Против господствующей в Долгом парламенте пресвитерианской партии (партии крупнейшей, преимущественно лондонской, торговой буржуазии) выступила другая партия – индепедентов, - партия средней и мелкой торгово-промышленной буржуазии и ее союзника – нового дворянства, опиравшаяся в то же время и на демократические элементы – крестьянство, городские плебейские элементы. У Лильберна, сразу же занявшего место на левом фланге индепедентской партии, скоро возник крупный конфликт с пресвитерианским военным начальством – влиятельным лордом Манчестером и его правой рукой – полковником Кингом. Поддерживаемый Кромвелем, с которым он тогда находился в дружественных отношениях, Джон Лильберн резко критиковал поведение пресвитерианских лидеров, обвиняя их в сочувствии к кавалерам, недостаточной энергии и прямой изменен делу парламента.

Отражая интересы народных масс, левеллеры способствовали наибольшему углублению революции и наибольшему выкорчевыванию феодализма. Левеллеры, раньше чем какая-либо другая партия, потребовали уничтожения королевской власти, отмены палаты лордов, объявления Англии республикой, предоставления широкого избирательного права. И индепенденты в своих актах конца 1648 – начала 1649 гг. – удаление из парламента пресвитериан, казнь короля, отмена палаты лордов и провозглашение Англии республикой – фактически осуществляли то, чего левеллеры требовали еще почти за два года до этого. В социально-экономической программе левеллеров имелись такие требования, как полная свобода торговли и промышленности, возвращение крестьянам отнятых у них общинных земель, превращение копигольда (зависимого от помещика оброчно-наследственного держания) в полную крестьянскую собственность. Выдвигая проект новой конституции, в результате которой в Англии должна быть установлена демократическая республика, левеллеры тем самым ставили задачу разрушения до конца феодально-сословного строя Англии и обеспечения стране свободного капиталистического (без пережитков феодализма) развития. Именно в этом состоит самое важное историческое значение их проекта.

Но Лильберн был глубоко прав, когда он в своих памфлетах отмечал нежелание победившей инюепендентской партии провести реформы в интересах масс, помогших буржуазии стать у власти.

В выступлениях Лильберна и левеллеров ярко отразилось характерное противоречие буржуазных революций, когда буржуазия, приходящая к власти при помощи народных масс, после победы вступает в резкое противоречие с этими демократическими массами.

Демократическая конституция Лильберна не была проведена в жизнь. Силы демократии оказались слабы перед объединенной мощью крупного торгово-промышленного и аграрного капитала. По существу проект левеллеров оказался утопией. И еще через 200 лет в той же самой Англии на иной ступени общественного развития, когда в рядах демократии решающую роль уже играл пролетариат, английскому чартизму пришлось в программе Народной хартии повторить в значительной степени те же лозунги великих демократов XVII в. (одногодичный парламент, широкое избирательное право и т.д.).

Историческое значение Лильберна заключается в его борьбе за осуществление идей буржуазной демократии. В конкретных условиях английской буржуазной революции середины XVII века Лильберн не мог возвыситься до сознания того, что его борьбе поставлены определенные пределы, обусловленные классовой структурой общества. Несмотря на свою мелкобуржуазную ограниченность, демократический идеал Лильберна носил прогрессивный характер. Жизнь и борьба Лильберна, этого великого демократа, приобретают особую актуальность в настоящий момент, когда звериный фашизм, уничтожив последние остатки демократии в Германии, Италии и ряде других стран, пытается отбросить человечество к мрачным временам средневековья.


Титульный лист "Декларации бедного угнетенного народа Англии", написанной в 1649 г.

Если бы наши сердца не были обременены ощущением настоящих бедствий и приближающихся несчастий нации, если бы вы хотя немного обратили внимание на наши прошлые серьезные опасения, - мы бы молчали; но бедствия, опасность и рабство угрожают так сильно, очевидно и непосредственно, что пока мы дышим, мы не можем не говорить; напротив, мы должны громко кричать, пока вы не услышите нас или богу не будет угодно так или иначе помочь нам.

Вы были неправы, не обратив внимания на то, что мы указывали, несмотря на решительный характер нашего представления; что может быть более невероятного, чем то, что парламент, которому поручено было народом освободить его от всякого рода притеснений и за который народ так щедро проливал свою кровь и тратил свое имущество, что этот парламент, став у власти, угнетает его (народ) так же жестоко, как во времена партии Голлиса и Степльтона, и так же обращается к армии, как это делали в свое время король и епископы, чтобы опереться на нее и сделать ее постоянной.

В заключение наших суждений мы заявляем, что мы с удовольствием подчинились бы почтенной палате, если бы высокая рука офицеров не владела вами. Поэтому мы и спешим воззвать к новому представительству, справедливо избранному, как это выражено в наших серьезных пожеланиях, представленных вам. Кроме того, мы желаем, чтобы вы предложили армии выбрать представителей, состоящих из лучших лиц, избранных каждым полком, как это было в Нью-Маркете.

Мы покорнейше просим не принимать решения нескольких офицеров за настроение всей армии; офицеры армии имеют не более власти издавать законы для армии, чем государственные чиновники, назначенные, исполнять законы в интересах народа. Те и другие учреждены только для дисциплины и управления.

Манифест подполковника Джона Лильберна, мистера Уильяма Уолвина, мистера Томаса Принса и мистера Ричарда Овертона, заключенных в лондонском Тоуэре, и других обычно (хотя и несправедливо) именуемых левеллерами, ставящий целью опровергнуть многочисленные клеветы, направленные против них для того, чтобы сделать их ненавистными для государства, и удовлетворить и заверить всех тех, к благу которых направлены все их предложения и желания и интересы которых являются конечной целью их общественных обязательств, 14 апреля 1649 г.

Ни один человек не рождается исключительно для самого себя, но связан законами природы (касающимися всех), законами христианства (которыми мы обязаны подчиняться как христиане) и законами государств, и правительства, чтобы направлять наши усилия к увеличению общего счастья, касающегося одинаково как других, так и нас самих. Поэтому и мы (в меру разума, данного нам богом) старались, конечно, с недостатками, но с полной искренностью вывести из общественных бедствий такое сочетание свободы и блага для народа, которое хотя бы в какой-либо степени смогло возместить многие пережитые народом страдания.

. Поскольку на каждом лежит общественный долг беспокоиться за судьбу своей страны, особенно в тот момент, когда в ней устанавливается новый образ правления, а другие люди проявляют небрежность, то мы полагаем, что в этих условиях от нас требуется большая бдительность и внимание, которые если не приведут к тому хорошему устройству, какое должно было бы быть, все же не сделают новое правление таким дурным, каким оно могло бы быть, если бы мы занимались только своими частными делами и занятиями.




Хотя мы лично можем пострадать, все же нашим утешением будет то, что от этого несколько выиграет государство, и мы не сомневаемся, что когда-нибудь в свое время богу угодно будет разогнать тучи бесчестия и клеветы, нас окружающие, и он укрепит наши сердца и дух в общественном деле, так что все добрые люди в конце концов протянут нам руку дружбы и будут жалеть, что они так долго чуждались нас и так несправедливо о нас думали. Мы видим, что наши враги с великой страстностью распространяют о нас все, что только может нас дискредитировать в глазах других, а наше молчание лишь способствует усилению дурных слухов о нас. Всюду, где распространяются слухи и ведется пропаганда против нас (как среди тех, кто нас знает, так и среди тех, кто нас не знает), возникает подозрение, что в наших планах есть что-то большее по сравнению с тем, что мы открыто выражаем, и что в наших мыслях есть что-то опасное и им еще неизвестное. В то же время другие выражали недовольство и недоумение, что никто не знает, чего же мы собственно хотим и какие конечные цели мы ставим. Наконец, те, которые совсем не знают нас, распускают самые невероятные слухи, что будто мы хотим уравнять состояния всех людей, что мы не хотим иметь никаких сословий и званий между людьми, что мы будто не признаем никакого правления, а стремимся лишь к всеобщей анархии, что будто в действительности мы были агентами сначала короля, а потом королевы, что будто мы – атеисты, противники священного писания, иезуиты и т. д., что особенно ненавистно и пользуется дурной репутацией среди людей.

На все это можно бы не обращать внимания, помня, что таков удел всех добрых людей, если бы вред, получающийся от этого был только личным, но, поскольку цель этих слухов та, чтобы нанести вред республике, мы вынуждены открыть наше сердце и поведать всему миру наши сокровенные мысли, чтобы покончить со всей клеветой против нас и ясно изложить, каковы наши желания и к чему мы стремимся.

Во-первых, является настоятельно необходимым, чтобы мы высказались относительно уравнения, под которым обычно понимают выравнивание состояния отдельных людей и отмену права собственности и титула на то, что каждый человек имеет как свою собственность. Как прежде, мы уже высказались против таких взглядов, в частности, в нашей петиции 11 сентября [1648 г.], так и теперь мы объявляем, что всякая попытка в этом направлении была бы весьма вредной, если только на это не будет получено всеобщее согласие со стороны всех и каждого в народе. Точно так же мы никогда не считали, что это входит в компетенцию народного представительства, ибо хотя власть представительных учреждений верховна, тем не менее она по своему характеру представительна и доверительна, а следовательно, должна быть ограничена непосредственно или само собой подразумевающимися определенными частными случаями, что является залогом безопасности и свободы как народа, так и самого правительства. Мы объявляем, что у нас никогда не было в мыслях уравнять состояние людей и наивысшим нашим стремлением является такое положение республики, когда каждый с наивозможной обеспеченностью пользуется своей собственностью. Мы знаем очень хорошо, что во все века те люди, которые выступали на борьбу против тирании, против несправедливости и произвола страстей, всегда вынуждены были терпеть подобные клички, так как подобными инсинуациями и страхом мнимой опасности всегда старались удержать народ от добра. Как бы то ни было, мы должны, несмотря ни на что, выполнить свои обязанности.

Различия по рангу и достоинствам мы потому считаем нужными, что они возбуждают добродетель, а также необходимы для поддержания властей и правительств. Мы думаем, что они никогда не стремятся поддержать честолюбие или угнетение народа, а только сохраняют должное уважение и покорность в народе, что является необходимым условием для лучшего исполнения законов.

То, что мы стоим за правительство, а не за анархию, обнаруживается, как мы полагаем, всеми нашими действиями; цель наша – усовершенствовать правительство, а не разрушить его; нам известно, что порок и подкупность всегда свивали себе прочное гнездо в человеческих учреждениях, и хотя тирания и исключительно плоха, однако из двух крайностей анархия самая худшая. Из того факта, что мы серьезно боролись за установление хорошего правления, делают странный вывод, что будто мы не хотим иметь никакого правительства; это все равно, как если бы нас обвинили в том, что мы вырываем дерево с корнями, в то время как мы обрезаем сухие и лишние ветви и прививаем ветви лучшие.

На те низкие подозрения, выставляемые некоторыми, что будто мы являемся агентами короля и королевы, мы считаем достаточным сказать лишь следующее. Хотя мы не проявляли особого неистовства против личностей короля и королевы или их партии, стараясь скорее убедить их, чем уничтожить, однако мы твердо знаем, что самые принципы и идеи управления, наиболее враждебные прерогативе или интересу короля, возникли и исходят от нас; многие из этих принципов в настоящее время взяты и осуществлены на практике теми лицами, которые раньше были напуганы ими и весьма упорно боролись против них. Этого мы считаем достаточным. чтобы очистить нас от обвинения в связи с роялистской партией.

Что касается того, что будто мы иезуиты по организации или по принципам, как это часто говорят о нас. что касается иезуитских принципов, мы заявляем, что не знаем, каковы они; о иезуитах лишь всем известно, что они отличаются чрезвычайной хитростью и пользуются приемами чисто мирской политики, а потому самому совершенно отличны от наших, простота и очевидность которых проявляется во всех наших поступках.

Что же касается того, что нас объявляют атеистами и противниками священного писания (антискриптуаристами), мы заявляем, что верим в существование вечного и всемогущего бога, создателя и промыслителя всего на свете, воля и намерение которого, начертанные прежде всего в наших сердцах, а затем уже в его благословенном писании, должны направлять наши действия и поведение. Правда, мы не так строги в том, что касается формальной и обрядовой части служения богу; гот или иной способ или манера богослужения не кажутся нам ясно обоснованными и такими необходимыми, как на то претендуют служители бога и священники.

Если же выставляют причиной нашего недовольства настоящим положением вещей то, что нас предпочли на государственные должности и посты, связанные с выгодой и известностью, то на это мы заявляем, что, хотя и нет никаких оснований к тому, чтобы мы не имели на них таких же прав, как и другие. тем не менее, мы можем сказать о себе, что у нас нет такого стремления и жажды занять их, как у других: по крайней мере, и списках просителей мест очень немногих можно встретить из числа тех, которые считаются принадлежащими к нашей партии. Затем говорят, что будь мы у власти, мы сами стали бы вести себя как тираны; мы признаем, что факты нередко подтверждают это, и люди крайне меняются, став у власти; последнее обстоятельство делает нас недоверчивыми даже к самим себе и заставляет не доверять нашим собственным резолюциям, если в них будет что-нибудь, противоречащее нашим принципам, по как раз по этому самому мы и предлагаем установить такой порядок, который, сдерживая людей, не давал бы им возможности нарушать права отдельных лиц или вредить обществу, исключая крайнего случая или явной опасности. Мы можем ответить на этот упрек еще тем, что мы вовсе не стремимся к власти для себя самих, наши принципы и желания отнюдь не свидетельствуют о нашей заинтересованности; мы вовсе не думаем, что такой порядок можно осуществить, опираясь на силу или на принуждение, но только благодаря врожденному и убеждающему могуществу, присущему всякому добру и справедливости, которые прокладывают себе путь в сердцах и обеспечивают себе там прочное существование. Это лишь и помогает нам теперь, по существу совершенно беззащитным и испытавшим столько разочарований, продолжать быть настойчивыми в наших действиях и желаниях на благо народу.

Итак, весь мир может ясно видеть, кто мы и к каким целям стремимся. Мы – простые люди и от всего сердца ненавидим всякие планы и затем, ведущие к дурным последствиям. Мир и свобода – вот наша цель, через войну мы ничего не достигли, и мы не хотим ее; мы еще до сих пор терпим рабство, но мы желаем, чтобы то, что прошло, было забыто, лишь бы только государство было реформировано в должное время. Этого мы желаем от всей души: мы не относимся с ненавистью к взглядам других и уважаем их, если они ведут к благу республики; это есть самая дорогая для нас истина.

Из Тоуэра 14 апреля 1649 г. Джон Лильберн, Уильям Уольвин, Томас Принс, Ричард Овертон.

Представлено высшей власти Англии — народным представителям, собранным в парламенте, — подполковником Джоном Лильберном и разными гражданами города Лондона и предместья Соутворк 26 февраля 1649 г.

До сих пор вы сделали нации много справедливого; вам принадлежит честь объявить, что божий народ есть источник всякой справедливой власти; тем самым вы дали нам прямые основания надеяться, что вы действительно стремитесь к свободе и счастью народа. Однако, так как путь к этому был часто ошибочен, вследствие поспешности или неправильности в суждениях, те, которые желали лучшего, уклонились в сторону, к явному ущербу ваших избирателей ив -конце концов привели народ в положе­ние, близкое рабству, в то самое время, когда народ думал, что его ведут к свободе. Так как печальный опыт открыл уже эту истину, то, кажется, есть основание полагать, что вы серьезно вы­слушаете то, что мы собираемся теперь представить вам для рас­крытия и предупреждения этой великой опасности.

Мы были первыми инициаторами в составлении и борьбе за Народное соглашение, которое содержит верное и справедливое средство для устранения продолжительных и утомительных страданий этой нации, вызванных не чем иным, как незнанием наших правителей. Но Народное соглашение, разработанное и представленное офицерами армий вашей почтенной палате, подвергнуто ими столь значительным изменениям, что мы должны высказать по поводу его наши серьезные опасения.

. Многие важные требования совсем отсутствуют в проекте, и их необходимо включить, а именно:

1. Ваши просители очень обеспокоены тем, что должны быть промежутки между окончанием работы настоящего парламента и началом сессии будущего. Они желают, чтобы настоящий парламент, который недавно, в такое короткое время, совершил столь великие дела в целях освобождения народа, не расходился до тех пор, пока он не сможет с полной безопасностью передать эти свободы в руки другого народного представительства, и не отдавал (хотя бы на короткое время) народ во власть Государствен­ного совета, учреждения совершенно нового и не имеющего пре­цедента. Ваши просители опасаются, как бы Государственный совет не превратил свою власть в постоянную и не упразднил навсегда самый парламент.

2. . Ваши просители высказываются за годичный парламент, ограниченный, как того требует разум, нераспускаемый, заседающий по его собственному благоусмотрению в течение года и не более, чтобы после этого немедленно его место заступали вновь избранные представители, чтобы между сессиями власть поручалась комитету также из членов парламента, ограниченному и связанному, как обычно, специальными инструкциями и ответ­ственному перед ближайшей сессией.

5. Ваши просители весьма не удовлетворены тем, что в Соглашение внесены оговорки относительно власти народного представительства в делах религии, ибо это приведет лишь к крайней запутанности и неясности в вопросе, где требуется особенная яс­ность и точность. Ничто еще не. причиняло нации в прошлом таких бедствий, как это вмешательство парламента в религиозные дела.

6. Ваши просители считают абсолютно необходимым, чтобы в Соглашении было оговорено об уничтожении навсегда королевской власти и установлении гарантии против восстановления палаты лордов. И того и другого нет в представленном вам Соглашении.

7. Ваши просители считают необходимым уничтожить общеизвестные и тягостные нужды, как-то: десятины, угнетающие промышленность страны и препятствующие улучшению земледелия, акцизы и пошлины, этих тайных воров и разбойников, иссу­шающих состояние людей бедного и среднего сорта и наиболее разрушающих торговлю, превосходящие своим вредом корабельные деньги, патенты и проекты, существовавшие до настоящего (парламента; необходимо уничтожить также все существующие монопольные компании, тормозящие и разрушающие производство и окраску суконных изделий и другие полезные профессии, благодаря которым тысячи бедных людей, готовых теперь умереть с голоду, могли бы найти работу, если бы торговля восстановила свою естественную свободу.

Ваши просители находят равным образом, что три вышеупомянутых бедствия — монопольные компании, акцизы и пош­лины — наносят чрезмерный ущерб мореплаванию и судоходству и поэтому обездоливают моряков и прибрежных жителей. Они (просители) также желают, чтобы были установлены на будущее время более равные и менее тягостные способы взимания налогов, так как существующие способы обложения весьма обременительны, а связанные с ними большое вознаграждение и жа­лованье для чиновников отнимают большую часть денег, предназ­наченных на армию, и порождают самую |бесчестную коррупцию.

Ваши просители желают уничтожить всякое заключение в тюрьму несостоятельных должников и обеспечить некоторые действительные меры, чтобы принудить к быстрому платежу всех тех, которые могут платить, и не позволять им укрываться в тюрьмах, где они живут в изобилии, в то время как их кредиторы разоряются.

Ваши просители также требуют обеспечения работой и хо­рошим содержанием всякого рода бедняков, престарелых и боль­ных и установить более скорые и менее тягостные и обременительные способы для решения судебных тяжб, так как теперь целые семьи разоряются, оставляя свои права. Все это, хотя составляет предмет самого большого и живого беспокойства народа, опущено в Соглашении, которое находится перед вами.

Когда народу был указан путь Народного соглашения и это Народное соглашение обсуждалось, в том числе и вами самими, все ждали и надеялись, что скоро получат это дорогое приобретение — и вдруг, о ужас! Мы слышим и видим, что в действитель­ности дело идет к совершенно противоположному, что все эти замечательные свободы направляются теперь и осуществляются не­кими тайными могущественными влияниями, стремящимися не к чему другому, как установлению абсолютного господства над республикой.

Читайте также: