Лермонтов демон история создания кратко
Обновлено: 08.07.2024
Глава II
Глава III
Глава IV
Главы V- VI
Неподалеку от реки Арагва стоит большой дом седого старика Гудала. Сегодня в этом доме большой праздник: хозяин отдает замуж свою красавицу-дочь Тамару.
Главы VII-VIII
Тамара – удивительной красоты юная девушка, чьи чары могут покорить кого угодно. Будучи наследницей Гудала, она с детства не знает ни в чем отказа. Однако теперь ее ждет участь рабыни в незнакомой семье. Тамаре предстоит в последний раз сплясать и насладиться своей свободой.
Глава IX
Пролетая над шумным домом Гудала, Демон случайно замечает красавицу Тамару, и в его душе вновь поселяются любовь, добро и красота. Любуясь девушкой, Демон ощущает возрождение и появление робкой надежды на былое счастье.
Глава X
Глава XI
Путь жениха пролегает мимо часовни, возле которой по древнему обычаю останавливаются все странники, чтобы помолиться о безопасной дороге. Однако князь, отвлеченный мыслями о Тамаре, проезжает мимо. На караван неожиданно нападают разбойники.
Главы XII-XIII
Главы XIV- XV
Глава VI
Голос настолько завораживает Тамару, что в ее душе просыпаются доселе неведомые ей чувства. Под утро к ней является Демон в облике красивого мужчины с влюбленными и бесконечно грустными глазами.
Часть II
Глава I
Главы II- IV
Главы V-VI
Глава VII
Главы VIII- IX
Глава Х
Оставшись наедине с Тамарой, Демон признается ей в любви. Он описывает свое одинокое безрадостное существование, которое может навсегда измениться, если Тамара ответит взаимностью на его чувства. Девушка хочет верить ему и вместе с тем боится довериться духу. Демон дает клятву, что сделает ее счастливой.
Главы XI-XII
Главы XIII-XIV
Мертвая Тамара лежит в гробу. Она прекрасна, как никогда. Ее лицо выражает спокойствие и умиротворение, вечная печать смерти покоится на ее челе.
Глава XV
Глава XVI
Ангел утверждает, что исстрадавшаяся душа Тамары заслуживает место в раю, и улетает со своей ношей. Побежденный Демон остается ни с чем.
История создания
1 набросок – 1829 г. — 92 стиха и краткое прозаическое содержание. В 1838 г. – последняя 8 редакция поэмы (окончательная).
Сюжет поэмы: Поэма основана на библейском мифе о падшем ангеле, восставшем против Бога. Прообразами Лермонтовского Демона являются:
Мефистофель
Однако Лермонтов оригинален в разработке сюжета и Демона – он необычайно возвышен, но внутренне трагичен. Здесь мы наблюдаем стремление духа отрицания и зла к добру, красоте и гармонии.
В 1 части поэмы:
Давно отверженный блуждал В пустыне мира без приюта: Вослед за веком век бежал, Как за минутою минута, Однообразной чередой. Ничтожной властвуя землей, Он сеял зло без наслажденья, Нигде искусству своему Он не встречал сопротивленья — И зло наскучило ему.
Но память о блаженстве сохранилась, эта память для него – источник вечного страдания. В 1 строфе – демон как печальный дух:
Печальный Демон, дух изгнанья, Летал над грешною землей, И лучших дней воспоминанья Пред ним теснилися толпой; Тех дней, когда в жилище света Блистал он, чистый херувим, Когда бегущая комета Улыбкой ласковой привета Любила поменяться с ним, Когда сквозь вечные туманы, Познанья жадный, он следил Кочующие караваны В пространстве брошенных светил; Когда он верил и любил, Счастливый первенец творенья! Не знал ни злобы, ни сомненья, И не грозил уму его Веков бесплодных ряд унылый… И много, много… и всего Припомнить не имел он силы!
Увидев Тамару, Демон проникается к ней любовью. В ней появляется надежна на спасение.
Клянусь полночною звездой, Лучом заката и востока, Властитель Персии златой И ни единый царь земной Не целовал такого ока; Гарема брызжущий фонтан Ни разу жаркою порою Своей жемчужною росою Не омывал подобный стан! Еще ничья рука земная, По милому челу блуждая, Таких волос не расплела; С тех пор как мир лишился рая, Клянусь, красавица такая Под солнцем юга не цвела.
Такое внезапное перерождение невозможно, но Лермонтов под маской Демона прячет человеческое лицо, лицо разочарованного романтического героя. Но тем не менее поступок его ужасен – он губит жениха Тамары у часовни и, затем, нашёптывает ей влюблённые страстные слова. Демон посещает её в сновидениях, монастыре, тревожит её сердце любовью.
Она уходит в монастырь для обретения спокойствия, но Демон не оставляет её и в этой обители. Он старается добиться её любви. Мысль о Демоне постоянно тревожат Тамару. Она, наконец, начинает поддаваться чувству жалости. Её томит какое-то греховное чувство, какие-то странные чувства. С этих пор она погружена в думу, её одолевают чувственные видения.
Слова умолкли в отдаленье, Вослед за звуком умер звук. Она, вскочив, глядит вокруг… Невыразимое смятенье В ее груди; печаль, испуг, Восторга пыл — ничто в сравненье. Все чувства в ней кипели вдруг; Душа рвала свои оковы, Огонь по жилам пробегал, И этот голос чудно-новый, Ей мнилось, все еще звучал.
Во 2 части поэмы:
Демон решается сам проникнуть в монастырь, несмотря на сопротивление ангела, он входит в келью Тамары. Мысль о возрождении посредством любви, волнуют его сладостные надежды. Тамара глубоко растрогана его речью, в ответ на его страстные признания она требует от него клятвы в том, что он уйдёт от зла. Демон старается успокоить её своей клятвой:
Клянусь я первым днем творенья, Клянусь его последним днем, Клянусь позором преступленья И вечной правды торжеством. Клянусь паденья горькой мукой, Победы краткою мечтой; Клянусь свиданием с тобой И вновь грозящею разлукой. Клянуся сонмищем духов, Судьбою братии мне подвластных, Мечами ангелов бесстрастных, Моих недремлющих врагов; Клянуся небом я и адом, Земной святыней и тобой, Клянусь твоим последним взглядом, Твоею первою слезой, Незлобных уст твоих дыханьем, Волною шелковых кудрей, Клянусь блаженством и страданьем, Клянусь любовию моей…
Чтобы примириться с небом, ему надо переродиться нравственно, проникнуться светлой любовью, преодолеть свою злую природу, но ко всему этому он неспособен. И содержание речей Демона, и горячее чувство, которым они насыщены, привлекают нас к герою поэмы. И всё же Демон в поэме осуждён. В нём осуждён его крайний индивидуализм. Он презирает людей. Мечтая о любви Тамары, которая должна спасти его от страшной многовековой тоски, дать смысл его существованию, Демон думает только о себе.
И проклял Демон побеждённый Мечты безумные свои, И вновь остался он, надменный, Один, как прежде, во вселенной, Без упованья и любви.
Для Демона рай остаётся по-прежнему недоступным, душа его не способна к истинной любви.
Билет 16
Повести Белкина (1830)
Некоторые исследователи думали, что Белкин – реальное лицо, а другие – условное. Существовало мнение, что Белкин – тот, кто записывал истории. Но, в итоге, Иван Петрович Белкин — персонаж, вымышленный Пушкиным.
Для каждой повести определялся свой автор, который накладывал на повествования свою печать. В самом деле, в рукописи г. Белкина над каждой повестию рукою автора надписано: слышано мною от такой-то особы
В романтической литературе существует определенный тип героя. Это человек, благородный, сильный и честный, который противостоит окружающему миру. Часто этот герой действует в экзотической обстановке, совершает героические поступки.
Наконец, он добился своего: нагрубил графу на балу. Была назначена дуэль. Право первого выстрела выпало сопернику Сильвио. Он прицелился и попал в фуражку героя. Настала очередь Сильвио стрелять. Но граф вел себя так спокойно и непринужденно, ел черешни в ожидании своей участи. Сильвио же больше всего хотел задеть своего соперника, сделать ему больно, чтобы тот мучился духовно так же, как и сам герой. На дуэли такой возможности ему не представилось.
За Сильвио остался его выстрел. Он ждал случая отомстить. И вот, 6 лет спустя, его ожидание оправдалось. В сцене второй дуэли раскрываются все положительные качества героя. Он не смог просто так выстрелить в безоружного человека. Противники опять бросали жребий, первым опять стрелял граф. Его пуля пробила картину. Выстрелить Сильвио помешала судьба.
Жизнь Сильвио закончилась трагически. Он погиб, и смерть его тоже окутана романтическим ореолом. Героя убили в Греции, где он возглавлял освободительный отряд.
Сильвио – романтический герой, но основная суть его характера – реалистическая. Что двигало им? Жажда мести и зависти. Он не смог пережить, что кто-то лучше его. Это слабость, а романтический герой всегда силен. Поэтому за маской романтизма в этом образе скрывается реалистический персонаж.
Все повествование четко делится на три части: реальность, сон и вновь возвращение в реальный мир. Это так называемая кольцевая композиция. Действие начинается в желтом домике на Никитской, там же оно и заканчивается.
Объятия сержанта Курилкина, брань и угрозы мертвецов — кульминация сна гробовщика, которая является одновременно и кульминацией всей повести.
Основной проблемой произведения является цинизм и зависимость от денег. Эту проблему характеризует гробовщик, который жаждал смерти людей, чтобы получить прибыль от их похорон. Душа такого человека мертва, имена поэтому на его новоселье приходят мертвецы.
Основной мыслью произведения можно назвать стремление к духовной жизни. Адриян сам отгородил себя от людей, так они хотели жить, а он хотел их смерти и богатства. В связи с этим основной его компанией можно назвать мертвецов, однако гробовщик отвергает этих людей. Проснувшись наутро, он осознает, что перешел границу дозволенного в своем стремлении к богатству.
Восемь редакций "Демона"
История создания поэмы "Демон" Лермонтова сложна и длительна.
Лермонтов начал писать поэму "Демон" в четырнадцать лет и продолжал работать над дней на протяжении всей жизни. Несмотря на многочисленные переработки, первая строка произведения - "Печальный Демон, дух изгнанья" - сохранилась с 1829 г. до окончательной редакции.
Существует восемь основных редакций поэмы "Демон". Первый набросок поэмы "Демон" (I редакции) относится к 1829 г. К февралю 1839 г. относят последнюю, VIII версию поэмы. Место действия первых пяти редакций неопределенно, но в них есть намеки на Испанию.
Ссылка Лермонтова на Кавказ
После пребывания Лермонтова в ссылке на Кавказе характер его "Демона" кардинально меняется: в тексте появляется описание кавказской природы, быта и нравов жителей Кавказа.
В феврале 1841 г. Лермонтов приезжает с Кавказа в Петербург и привозит начисто переписанную рукопись "Демона". Д. А.Столыпин, приятель Лермонтова, описывает эту рукопись так:
"Это была тетрадь большого листового формата, сшитая из обыкновенной белой писчей бумаги и перегнутая сверху донизу надвое. Текст поэмы написан четко и разборчиво, без малейших поправок и перемарок на правой стороне листа, а левая осталась чистою. Автограф этот поэт приготовил и привез с собою в Петербург, в начале 1841 г., для доставления удовольствия бабушке Елисавете Алексеевне Арсеньевой прочитать "Демона" лично, за что она и сделала предупредительному внуку хороший денежный подарок. " (Д. А. Столыпин - П. К. Мартьянову, 1892 г.)
Чтения у императрицы
"Один из членов царской фамилии пожелал прочесть "Демона", ходившего в то время по рукам, в списках более или менее искаженных. Лермонтов принялся за эту поэму в четвертый раз, отделал ее окончательно, отдал переписать каллиграфически и, по одобрении к печати цензурой, препроводил по назначению. Через несколько дней он получил ее обратно, и этоединственный экземпляр полный и после которого “Демон” не переделывался."(из воспоминаний А. П. Шан-Гирея)
Цензурное разрешение
Вскоре после чтения у императрицы поэма получает одобрение от цензуры (по данным исследователя В. Э. Вацуро). Цензурное разрешение выдается 11 марта 1839 года, но сам Лермонтов не спешит публиковать свое произведение.
После этого А. А. Краевский предлагает Лермонтову напечатать "Демона" по частям в "Отечественных записках", но Лермонтов настаивает на публикации текста целиком, а после и вовсе забирает рукопись из редакции. Судя по всему, Лермонтов не печатает поэму из-за особого отношения к ней. Для него это произведение является чем-то глубоко сокровенным.
Так как поэма не публикуется официально, она распространяется среди любителей литературы в виде списков (рукописных копий). Эти копии порой серьезно расходились между собой.
Первые публикации
При жизни Лермонтова поэма "Демон" не была напечатана. После смерти автора отрывки из поэмы были впервые напечатаны в "Отечественных записках (№6) в 1842 г.
Целиком поэма "Демон" была впервые издана в 1856 г. в Карлсруэ (Германия) генерал-адъютантом А. И. Философовым. Книга вышла тиражом 28 экземпляров. Важно отметить, что в этом издании был вырезан диалог Тамары с Демоном.
П. К. Мартьянов описывает историю публикации так:
"Имея в виду, что поэма в полном объеме, по цензурным условиям, в русской печати появиться не может, генерал-адъютант Алексей Илларионович Философов, бывший воспитателем великого князя Михаила Николаевича и находившийся с ним за границей, возымел намерение издать "Демона" полностью в Карлсруэ. Баронесса А. М. Гюгель (урожденная Верещагина) — этот старый испытанный друг поэта, в гостиной которой возникла первая мысль об издании “Демона" за границею, предложила г. Философову находившийся у нее бахметевский список поэмы, и издание ее, при содействии протоиерея И. И. Базарова, было начато с этого списка у придворного типографа Баденского двора Гаспера. "
Вскоре в 1857 г. вышло второе карлсруйское издание "Демона", в котором диалог героев наконец был опубликован.
В России поэма "Демон" впервые была издана полностью в 1860 г. в собрании сочинений Лермонтова под редакцией Дудышкина.
Каким образом исследователи получили канонический, наиболее достоверный текст поэмы "Демон", известный нам сейчас? Для этого в основу канонического текста "Демона" положили карлсруйское издание 1856 г. (как более точное) и вставили в него диалог Тамары с Демоном из издания 1857 г.
Современные исследователи считают, что, пока другие рукописи "Демона" не найдены, поэма должна печататься по "карлсруйским изданиям".
Замысел поэмы
Восемь редакций
Несмотря на посвящение, работа над поэмой продолжалась вплоть до февраля 1839 года.
Поскольку при жизни автора поэма не была опубликована, текстологи так и не пришли к единому мнению относительно того, какую редакцию следует считать канонической; рукописи, передававшиеся друзьями и знакомыми поэта, нередко оказывались комбинированными, собранными из разных версий.
Кавказские редакции
Здесь сказалось влияние фольклора: Лермонтов использовал легенду о любви горного духа к девушке-грузинке и о его ревности к ее жениху.
В декабре того же года, собираясь печатать поэму, Лермонтов подверг ее новой переработке.
Приблизив к условиям цензуры образ Тамары, Лермонтов стремился тем самым уберечь от искажений образ Демона: Демон побежден, но не раскаивается.
Чтения у императрицы
В начале 1839 года поэма привлекла внимание придворных кругов. Ею также заинтересовалась императрица Александра Фёдоровна (супруга Николая II).
Исправленный и каллиграфически переписанный текст (VIII редакция поэмы) был прочитан императрице 8–9 февраля 1839 г. и возвращен автору:
История публикаций
По мнению литературоведов, запрет поэмы способствовал росту её популярности: произведение обрело известность в российском литературном сообществе задолго до выхода первого издания благодаря чтению в кружках и распространению в списках.
Первые издания
Образы героев
Образ Демона в искусстве
Врубелевский герой, с одной стороны, напоминает античных титанов, обладающих властью над миром; с другой — это, по замечанию философа Василия Розанова, некое стихийно-языческое существо, близкое древнегреческому богу Пану.
В первых 5 редакциях место действия было неопределенным, место действия 4 редакции напоминало Испанию. Однако уже в 6 редакции автор добавляет пейзажные описания Кавказа. Это связано с тем, что у поэта появляется особая любовь к Кавказу после пребывания в ссылке в 1837 году.
После знакомства императрицы с поэмой М.Ю. Лермонтов получает цензурное разрешение. Это происходит 11 марта 1839 года.
В 1857 году там же, в Германии, вышло 2 издание, где опущенный ранее диалог был восстановлен.
После завершения своей работы над рисунками к Лермонтову, Врубель очень долго вновь не возвращался к демонической теме. Не возвращался, чтобы однажды вернуться - и остаться с ней навсегда. В последние годы жизни тема Демона стала центральной в жизни Врубеля. Он создал множество рисунков, эскизов и написал три огромные картины на эту тему - Демон сидящий, Демон летящий и Демон поверженный. Последнюю из них он продолжал "улучшать" даже тогда, когда она уже была выставлена в галерее, тем самым изумляя и пугая публику. К этому времени относится ухудшение физического и психического состояния художника, что только подлило масла в огонь и укрепило уже возникшую легенду о мастере, продавшем душу дьяволу. Но, как говорил сам Врубель, Демона не понимают - путают с чертом и дьяволом, тогда как "черт" по-гречески значит просто "рогатый", дьявол - "клеветник", а "Демон" значит "душа" и олицетворяет собой вечную борьбу мятущегося человеческого духа, ищущего примирения обуревающих его страстей, познания жизни и не находящего ответа на свои сомнения ни на земле, ни на небе".
(Из ранних редакций)
1
Печальный Демон, дух изгнанья,
Блуждал под сводом голубым,
И лучших дней воспоминанья
Чредой теснились перед ним;
Тех дней, когда он не был злым,
Когда глядел на славу бога,
Не отвращаясь от него,
Когда заботы и тревога
Чуждалися ума его,
Как дня боится мрак могилы,
И много, много. и всего
Представить не имел он силы.Уныло жизнь его текла
В пустыне мира - и на вечность
Он пригляделся - но была
Мучительна его беспечность.
Путем, назначенным судьбой,
Он равнодушно подвигался;
Он жег печатью роковой
Все то, к чему ни прикасался.
Смеясь над злом и над добром,
Стыдясь надежд, стыдясь боязни,
Он с гордым встретил бы челом
Прощенья глас, как слово казни;
Он жил забыт и одинок,
Грозой оторванный листок,
Угрюм и волен, избегая
И свет небес, и ада тьму,
Он жил, не веря ничему
И ничего не признавая.Как черный саван, на земле
Лежала ночь. вились туманы
По гребням гор; на их челе,
Сторожевые великаны,
Гнездились стаи облаков.
И вечно ропщущее море
Гуляло мирно на просторе,
Сверкая пеною валов.Между прибрежных диких скал
Беглец Эдема пролетал.
Он взор, исполненный презренья,
Вперил на грешный мир земной
И зрит в тумане отдаленья
Верхи обители святой.
У стен ее, прохлады полны,
Однообразно шепчут волны.
Кругом ее густых дерев
Сплелись кудрявые вершины,
И кое-где из их средины,
Стремясь достать до облаков,
Встает, белея, остов длинный
Зубчатой башни, и над ней,
Символ спасения забвенный,
Чернеет ржавый крест, нагбенный
Усильем бури и дождей.
Меж бедных келий храм огромный.
Едва сквозь длинное окно
Глядит лампады луч нескромный.
Внутри все спит давным-давно.
Все вкруг таинственно и темно.Вот одинока и красна
Встает двурогая луна,
И в усыпленную обитель
Вступает мрачный искуситель.
Вдруг тихий и прекрасный звук,
Подобно звуку лютни, внемлет;
И чей-то голос. Жадный слух
Он напрягает. Хлад объемлет
Чело. Он хочет прочь тотчас:
Его крыло не шевелится,
И - чудо! - из померкших глаз
Слеза свинцовая катится.
Поныне возле кельи той
Насквозь прожженный виден камень
Слезою жаркою, как пламень,
Нечеловеческой слезой.Как много значил этот звук!
Века минувших упоений,
Века изгнания и мук,
Века бесплодных размышлений
О настоящем и былом -
Все разом отразилось в нем.Проникнул в келью дух смущенный,
Минуя образ позлащенный,
Как будто видя в нем укор,
Со страхом отвращает взор;
В углу из мрамора мадона,
Лампада медная над ней,
На голове ее корона
Из роз душистых и лилей.
У стенки девственное ложе,
Луна, смеясь, в окно глядит,
А у окна. всесильный боже!
Что с ним? - он млеет! он дрожит!
По струнам лютни ударяя,
Пред ним, озарена луной,
В одежде черной власяной
Была монахиня младая;
Она сидела перед ним
Объята жаром вдохновенья,
Мила, как первый херувим,
Как первые звезды творенья.
В больших глазах ее порой
Невнятно говорило что-то
Невыразимою тоской,
Неизъяснимою заботой.
Полураскрытые уста
Живые изливали звуки;
В них было все: моленья, муки,
Слова надежд, слова разлуки
И детских мыслей простота.
И грудь высоко воздымалась.
И обнаженная рука,
Белей, чем утром облака,
К струнам, как ветер, прикасалась.
Клянусь святыней гробовой,
Лучом заката и востока,
Властитель Персии златой
И ни единый царь земной
Не целовал такого ока!
Гаремов брызжущий фонтан
Ни разу летнею порою
Своей алмазною росою
Не омывал подобный стан.
Ни разу гордый сын порока
Не осквернял руки такой.
Клянусь святыней гробовой,
Лучом заката и востока.Дух отвержения и зла
Стоял недвижим у порога;
Не смел он приподнять чела,
Страшася в ней увидеть бога!
Увы, в душе его была
Давно забытая тревога!
Он искушать хотел - не мог,
Не находил в себе искусства;
Забыть? - забвенья не дал бог;
Любить? - недоставало чувства.
И удалиться он спешил
От этой кельи, где впервые
Нарушил клятвы роковые,
Земной святыне уступил.
Но прелесть звуков и виденья
Остались на душе его,
И в памяти сего мгновенья
Уж не изгладит ничего!2
Скажу ль? сначала думал он,
Хотел во что бы то ни стало
Исторгнуть из груди, как жало,
Мгновенный светлый этот сон.
И, победив свое презренье,
Он замешался меж людей,
Чтоб ядом пагубных речей
Убить в них веру в провиденье.
Но до него, как и при нем,
Уж веры не было ни в ком;
И полон скуки непонятной,
Он скоро кинул мир развратный
И на хребет пустынных гор
Переселился с этих пор.
Там над жемчужным водопадом
Себе пещеру отыскал,
В природу вник глубоким взглядом,
Душою жизнь ее объял.
Как часто на вершине льдистой
Один меле небом и землей
Под кровом радуги огнистой
Сидел он мрачный и немой,
И белогривые метели,
Как львы, у ног его ревели.
Как часто, подымая прах
В борьбе с летучим ураганом,
Одетый молньей и туманом,
Он дико мчался в облаках,
Чтобы в толпе стихий мятежной
Сердечный ропот заглушить,
Спастись от думы неизбежной
И незабвенное - забыть!
Но уж не то его тревожит,
Что прежде, тот железный сон
Прошел. Любить он может-может,
И в самом деле любит он!
И хочет в путь опять пускаться,
Чтоб с милой девой повидаться,
Чтоб раз ей в очи поглядеть
И невозвратно улететь.Востока ясное светило
На небо юное взошло
И моря синее стекло
Лучами утра озарило.
Вот милый берег! вот она,
Обетованная страна.
Вот испещренная цветами
Густой лимонной рощи сень,
Вот пред святыми воротами
Часовня. южный теплый день
Играет яркими лучами
По белым башням и стенам.
Безмолвны мраморные плиты,
От стен ведущие во храм.
Плющом душистым перевиты,
Вокруг него ряды крестов,
Немые сторожи гробов,
Как стадо летом пред грозою,
Пестрея жмутся меле собою.Страшась надеждам волю дать,
К знакомой келье он подходит,
Кругом нее задумчив бродит.
Жива ль она? одна ль, как знать?
К дверям прильнул он жадным ухом.
Ни струн, ни песен не слыхать!
Невольно он смутился духом,
Невольно, как в пещеру змей,
Закралось в ум его сомненье,
И вещий луч грядущих дней
Сверкнул в его воображенье!
Он в келью светлую проник.
Взошел, взглянул. ужасный крик,
Как бури свист порой ночною,
Раздался в воздухе пустом,
И ярость адскою волною,
Как лава, разлилась по нем.
Простите, краткие надежды
Любви, блаженства и добра;
Открыл дремавшие он вежды:
И то сказать - давно пора!Посланник рая, ангел нежный,
В одежде дымной, белоснежной,
Стоял с блистающим челом
Перед монахиней прекрасной
И от врага с улыбкой ясной
Приосенял ее крылом.
Они счастливы, святы оба!
Довольно - ненависть и злоба
Взыграли демонской душой.
Он вышел твердою стопой.
Он вышел - сколько чувств различных,
С давнишних лет ему привычных,
В душе теснятся - сколько дум
Меняет недовольный ум!
Красавице погибнуть надо,
Ее не пощадит он вновь,
Погибнет: прежняя любовь
Не будет для нее оградой!Свершилось! он опять таков,
Каким явился меж рабов
Великому царю вселенной
В часы той битвы незабвенной,
Где на преступное чело
Проклятье вечное легло.
Он ждет, у стен святых блуждая,
Когда останется одна
Его монахиня младая,
Когда нескромная луна
Взойдет, пустыню озаряя.
Он ожидает час глухой,
Текущий под ночною мглой,
Час тайных встреч и наслаждений
И незаметных преступлений,
Он к ней прокрадется туда,
Под сень обители уснувшей,
И там погубит навсегда
Предмет любви своей минувшей.
Лампада в келье чуть горит.
Лукавый с девою сидит,
И чудный страх ее объемлет.
Она, как смерть, бледнея, внемлет.Монахиня
Забыть волнение страстей
Я поклялась давно, ты знаешь;
К чему ж теперь меня смущаешь
Мольбою странною своей?
О, кто ты? - речь твоя опасна!
Чего ты хочешь?Незнакомец
Ты прекрасна!
Монахиня
Кто ты?
Незнакомец
Я Демон! - не страшись:
Святыни здешней не нарушу;
И о спасенье не молись.
Не искушать пришел я душу.
К твоим ногам, томясь в любви,
Несу покорные моленья,
Земные первые мученья
И слезы первые мои.
Не отгоняй меня укором,
Не выжимай из груди стон:
Несправедливым приговором
Я на изгнанье осужден.
Не зная радости минутной,
Живу над морем и меж гор,
Как перелетный метеор,
Как степи ветер бесприютный.
И слишком горд я, чтоб просить
У бога вашего прощенья:
Я полюбил мои мученья
И не могу их разлюбить.
Но ты, ты можешь оживить
Своей любовью непритворной
Мою томительную лень
И жизни скучной и позорной
Непролетающую тень!Монахиня
К чему мне знать твои печали?
Зачем ты жалуешься мне!
Ты виноват.Незнакомец
Против тебя ли?
Монахиня
Нас могут слышать.
Незнакомец
Мы одне.
Монахиня
А бог?
Незнакомец
На нас не кинет взгляда,
Он занят небом, не землей.Монахиня
А наказанье, муки ада?
Незнакомец
Так что ж? ты будешь там со мной.
Мы станем жить любя, страдая,
И ад нам будет стоить рая;
Оставь сомнения свои;
И что такое жизнь святая
Перед минутою любви?
Моя бессменная подруга,
Ты будешь разделять со мной
Века бессмертного досуга
И власть над бедною землей,
Где носит все печать презренья,
Где меж людей, с давнишних лет,
Ни настоящего мученья,
Ни счастья без обмана нет.
Благословила ты нашу долю,
Не будешь на меня роптать
И не захочешь грусть и волю
За рабство тихое отдать.Монахиня
Оставь меня, о дух лукавый,
Оставь. не верю я врагу.
Творец. увы, я не могу
Молиться. тайною отравой
Мой ум слабеющий объят.
Но слушай, ты меня погубишь,
Твои слова огонь и яд,
Скажи, зачем меня ты любишь.Незнакомец
Зачем, красавица? - увы,
Не знаю. Полон жизнью новой,
С своей преступной головы
Я гордо снял венец терновый.
Я все былое бросил в прах;
Мой рай, мой ад в твоих очах;
Я проклял прежнюю беспечность;
С тобою розно мир и вечность
Пустые звучные слова,
Прекрасный храм - без божества.
Люблю тебя нездешней страстью,
Как полюбить не можешь ты,
Всем упоением, всей властью
Бессмертной мысли и мечты;
Люблю блаженством и страданьем,
Надеждою, воспоминаньем,
Всей роскошью души моей.
О, не страшись. но пожалей.
Толпу духов моих служебных
Я приведу к твоим стопам,
Прислужниц чудных и волшебных
Тебе, красавица, я дам;
И для тебя с звезды восточной
Сниму венец я золотой,
Возьму с цветов росы полночной,
Его усыплю той росой;
Лучом румяного заката
Твой стан, как лентой, обовью
И яркий перстень из агата
Надену на руку твою.
Всечасно дивною игрою
Твой слух лелеять буду я.
Чертоги светлые построю
Из бирюзы и янтаря.
Я опущусь на дно морское,
Я полечу за облака
И дам тебе все, все земное,
Люби меня.И он слегка
Прижался страстными устами
К ее пылающим устам;
Тоской, угрозами, слезами
Он отвечал ее мольбам.
Она противиться не смела,
Слабела, таяла, горела
От неизвестного огня,
Как белый воск от взоров дня.
В то время сторож; полуночный
Один, вокруг стены крутой,
Когда ударил час урочный,
Бродил с чугунною доской.
Но возле кельи девы юной
Он шаг свой мерный укротил
И руку над доской чугунной,
Смутясь душой, остановил.
И сквозь окрестное молчанье,
Ему казалось, слышал он
Двух уст согласное лобзанье,
Невнятный крик и слабый стон.
И нечестивое сомненье
Проникло в сердце старика.
"То не отшельницы моленье!"
Подумал он, и до замка
Уже коснулся. тихо снова!
Ни слов, ни шума не слыхать.
Канон угодника святого
Спешит он в страхе прочитать.
Крестит дрожащими перстами
Мечтой взволнованную грудь
И молча, скорыми шагами
Свой прежний продолжает путь.За час до солнечного всхода,
Еще высокий берег спал,
Вдруг зашумела непогода,
И океан забушевал;
И вместе с бурей и громами,
Как умирающего стон,
Раздался глухо над волнами
Зловещий колокола звон.
Не для молитвы призывали
Святых монахинь в тихий храм,
Не двум счастливым женихам
Свечи дрожащие пылали:
В средине церкви гроб стоял,
Досками черными обитый,
И в том гробу мертвец лежал,
Холодным саваном увитый.
Зачем не слышен плач родных
И не видать во храме их?
И кто мертвец? Едва приметный
Остаток прежней красоты
Являют бледные черты;
Уста закрытые бесцветны,
И в сердце пылкой страсти яд
Сии глаза не поселят,
Хотя еще весьма недавно
Владели пылкою душой,
Неизъяснимой, своенравной,
В борьбе безумной и неравной
Не знавшей власти над собой.
И нет тебя, младая дева.
Как злак потопленных полей,
Добыча ревности и гнева,
Ты вдруг увяла в цвете дней.
Напрасно будет солнце юга
Играть приветно над тобой,
Напрасно будет дождь и вьюга
Реветь над плитой гробовой.
Лобзанье юноши живое
Твои уста не разомкнет;
Земля взяла свое земное,
Она назад не отдает.3
С тех пор промчалось много лет,
Пустела древняя обитель,
И время, вечный разрушитель,
Смывало постепенно след
Высоких стен; и храм священный,
Добыча бури и дождей,
Стал молчалив, как мавзолей,
Умерших памятник надменный.
Из двери в дверь во мгле ночей
Блуждает ветр освобожденный.
Внутри, на ликах расписных
И на окладах золотых,
Большой паук, отшельник новый,
Кладет сетей своих основы.
Не раз, сбежав со скал крутых,
Сайгак иль серна, дочь свободы,
Приют от зимней непогоды
Искала в кельях. И порой
Забытой утвари паденье
Среди развалины глухой
Их приводило в изумленье.
Но в наше время ничему
Нельзя нарушить тишину:
Что может падать, то упало,
Что мрет, то умерло давно,
Что живо, то бессмертно стало,
Но время вживе удержало
Воспоминание одно.И море пенится и злится,
И сильно плещет и шумит,
Когда волнами устремится
Обнять береговой гранит.
Он вдался в море одиноко,
Над ним чернеет крест высокой.
Всегда скалой отражена,
Покрыта пылью белоснежной,
Теснится у волны волна,
И слышен ропот их мятежный,
И удаляются толпой,
Другим предоставляя бой.Над тем крестом, над той скалою,
Однажды утренней порою
С глубокой думою стоял
Дитя Эдема, ангел мирный,
И слезы молча утирал
Своей одеждою сапфирной,
И кудри мягкие, как лен,
С главы венчанной упадали,
И крылья легкие, как сон,
За белыми плечьми сияли.
И был небесный свод над ним
Украшен радугой цветистой,
И волны с пеною сребристой
С каким-то трепетом живым
К скалам теснились вековым.
Все было тихо. Взор унылый
На небо поднял ангел милый,
И с непонятною тоской
За душу грешницы младой
Творцу молился он, и, мнилось,
Природа вместе с ним молилась.Тогда над синей глубиной
Дух отверженья и порока
Без цели мчался с быстротой
Новорожденного потока.
Страданий мрачная семья
В чертах недвижимых таилась;
По следу крыл его тащилась
Багровой молнии струя.
Когда ж он пред собой увидел
Все, что любил и ненавидел,
То шумно мимо промелькнул
И, взор пронзительно кидая,
Посла потерянного рая
Улыбкой горькой упрекнул.
Читайте также: