Карась идеалист кратко цитаты

Обновлено: 07.07.2024

Карась с ершом спорил. Карась говорил, что можно на свете одною правдою прожить, а ерш утверждал, что нельзя без того обойтись, чтоб не слукавить.

Ракушки — ракушки, а караси — караси. Ракушками караси лакомятся, а карасями — щуки. И ракушки ни в чем не повинны, и караси не виноваты, а и те и другие должны ответ держать. Хоть сто лет об этом думай, а ничего другого не придумаешь.

Надо внушение распубликовать: лучше, дескать, совсем законов не издавать, ежели оные не выполнять.

— Рыбы не должны рыбами питаться, — бредил наяву карась.

Всякий для всех, и все для всякого — вот как будет. Когда мы друг за дружку стоять будем, тогда и подкузьмить нас никто не сможет.

Так как караси ни в цензуру своих мыслей не представляют, ни в участке не прописывают, то в политической неблагонадежности их никто не подозревает.

Не верю, чтобы борьба и свара были нормальным законом, под влиянием которого будто-бы суждено развиваться всему живущему на земле. Верю в бескровное преуспеяние, верю в гармонию и глубоко убежден, что счастье — не праздная фантазия мечтательных умов, но рано или поздно сделается общим достоянием.

Ерш спорил отрывисто и неспокойно. Это — рыба нервная, которая, по-видимому, помнит немало обид. Накипело у нее на сердце. ах, накипело! До ненависти покуда еще не дошло, но веры и наивности уже и впомине нет. Вместо мирного жития она повсюду распрю видит; вместо прогресса — всеобщую одичалость. И утверждает, что тот, кто имеет претензию жить, должен все это в расчет принимать.

Основные персонажи сказки

Карась – честный, идейный, пламенный борец за равноправие, мир и свободу.
Ерш – колючий, прагматичный, трезво глядящий на жизнь.

Щука – владычица речного дна, сильная, уверенная в себе хищница.

Карась живет в тихой заводи, на самом дне, реальной жизни не знает, а потому верит в сказки: в торжество закона, справедливости, добра, в общем, идеалов. Есть у Карася друг, Ерш, и если Карась – идеалист, далекий от жизни, то Ерш, плавающий выше, жизнь реальную видевший, ‑реалист, знающий законы жизни: где надо – лукавить, закон – на стороне сильных и хитрых и т.д.

Сказка построена как некий спор между Карасем и Ершом, между идеалистом и реалистом. Карасю практически удается убедить Ерша в верности своих идеалов, и Ерш, в общем-то готов поверить в светлое идеальное будущее, как Карась решается принять участие в реальной жизни и показать, как действует его философия (торжество закона, справедливости, добра), пытаясь урезонить Щуку.

Карась уходит от Щуки в первый раз, потому что та принимает его за пьяного (“Пойди проспись”), Карась уходит от Окуня, правда, изрядно покусанный – его заподозрили в “сицилизме” (социализме), в третий раз он успевает произнести лишь одну фразу, как Щука его съедает – не желая того, просто удивившись невиданной фразе (“Знаешь ли ты, что такое добродетель?”).

Вывод:

Как всегда, герои “зоологической” сказки Салтыкова-щедрина – воплощения. Карась – воплощение интеллигента, не знающего жизнь, проповедующего правильные ценности, но не соизмеряющего методы “проповеди” с реальностью. Карась – цензор. Ерш – реалист, отлично знающий правила жизни, готовый поменяться. Щука – власть, причиняющая зло не всегда по собственному желанию, а просто она так устроена (смерть Карася), таковы ее законы.

Произошёл спор между карасём и ершом. Ёрш доказывал, что нельзя всю жизнь прожить и не обманывать.

Карась-идеалист – главный герой рассказа. Проживает в тихом месте и ведёт дискуссии по поводу того, что рыбы не могут, есть друг друга. Никогда не слышал про то, что из карасей уху варят. Его главным желанием было: согласие между рыбами. Но, при том спокойно ел ракушки, жуков и червяков. Никогда не видывал страшной щуки, но беседы о мире между рыбами проводил.

Вольные изречения произносятся им без страха.

Беседы доходят до того, что карась не понимает: за что их род едят?

А ёрш интересуется, а почему ты ракушки ешь? За что казнишь?

Хотел карась закон издать, что для всех рыб хватит мелкого корма: червяков, пауков.

И что и работать я буду? – поинтересовалась щука.

На третий раз карась пришёл к щуке, повреждённый: с покусанным хвостом и спиной, увлёкшимся окунем.

Приободрял себя волшебным словом.

- Начинай! – промолвила щука.

- Как пообедали? Удачно! – произнесли рыбы, опомнившись.

Вот до чего диспуты доводят! – торжественно произнёс ёрш.

В произведение идут обсуждения между либералами и социалистами (подчёркивая связь между христианством и идеалистами – представителями интеллигенции).

Заключение

В своем произведении автор показал взаимодействие высших и низших слоев, каждый из которых имеет свою правду. Идеальные представления об обществе зачастую бывают весьма далеки от реальной жизни.

Видео краткое содержание Карась-идеалист

Ведь чтобы споры вести и мнения отстаивать, надо, по малой мере, с обстоятельствами дела наперед познакомиться.

Щука разинула рот от удивления. Машинально потянула она воду и, вовсе не желая проглотить карася, проглотила его

При этих словах карась вдруг почувствовал, что сердце в нем загорелось. В одно мгновение он подобрал живот, затрепыхался, защелкал по воде остатками хвоста и, глядя щуке прямо в глаза, во всю мочь гаркнул:
— Знаешь ли ты, что́ такое добродетель?
Щука разинула рот от удивления. Машинально потянула она воду и, вовсе не желая проглотить карася, проглотила его.

адно. Простота хуже воровства, говорят. Ежели дуракам волю дать, так они умных со свету сживут. Наговорили мне о тебе с три короба, а ты — карась как карась, — только и всего. И пяти минут я с тобой не разговариваю, а уж до смерти ты мне надоел.

Так ты полагаешь, что я работать стану, и ты от моих трудов лакомиться будешь? — прямо поставила вопрос щука.
— Все друг от дружки… от общих, взаимных трудов…

А еще ожидаю, что справедливость восторжествует. Сильные не будут теснить слабых, богатые — бедных. Что объявится такое общее дело, в котором все рыбы свой интерес будут иметь и каждая свою долю делать будет. Ты, щука, всех сильнее и ловче — ты и дело на себя посильнее возьмешь; а мне, карасю, по моим скромным способностям, и дело скромное укажут. Всякий для всех, и все для всякого — вот как будет. Когда мы друг за дружку стоять будем, тогда и подкузьмить нас никто не сможет. Невод-то еще где покажется, а уж мы драло! Кто под камень, кто на самое дно в ил, кто в нору или под корягу. Уху-то, пожалуй что, видно, бросить придется!

Карась — рыба смирная и к идеализму склонная: недаром его монахи любят. Лежит он больше на самом дне речной заводи (где потише) или пруда, зарывшись в ил, и выбирает оттуда микроскопических ракушек для своего продовольствия. Ну, натурально, полежит-полежит, да что-нибудь и выдумает. Иногда даже и очень вольное. Но так как караси ни в цензуру своих мыслей не представляют, ни в участке не прописывают, то в политической неблагонадежности их никто не подозревает. Если же иногда и видим, что от времени до времени на карасей устраивается облава, то отнюдь не за вольнодумство, а за то, что они вкусны.

— Нет, ты послушай, что я тебе скажу. Что зло никогда не было зиждущеи силой — об этом и история свидетельствует. Зло душило, давило, опустошало, предавало мечу и огню, а зиждущеи силой являлось только добро. Оно устремлялось на помощь угнетенным, оно освобождало от цепей и оков, оно пробуждало в сердцах плодотворные чувства, оно давало ход парениям ума. Не будь этого воистину зиждущего фактора жизни, не было бы и истории. Потому что ведь, в сущности, что такое история? История — это повесть освобождения, это рассказ о торжестве добра и разума над злом и безумием.
— А ты, видно, доподлинно знаешь, что зло и безумие посрамлены? — подтрунивал ёрш.
— Не посрамлены еще, но будут посрамлены — это я тебе верно говорю. И опять-таки сошлюсь на историю. Сравни, что некогда было, с тем, что есть, — и ты без труда согласишься, что не только внешние приемы зла смягчились, но и самая сумма его приметно уменьшилась. Прежде нас, можно сказать, самыми варварскими способами истребляли — в Урале, сказывают, во время багрения, вода на многие версты от рыбьей крови красная стояла, а нынче — шабаш. Неводы, да верши, да уды — больше чтобы ни-ни! Да и об этом ещё в комитетах рассуждают: какие неводы? по какому случаю? на какой предмет?
— А тебе, видно, не всё равно, каким способом в уху попасть?
— В какую такую уху? — удивлялся карась.
— Ах, прах тебя побери! Карасем зовётся, а об ухе не слыхал! Какое же ты после этого право со мной разговаривать имеешь? Ведь чтобы споры вести и мнения отстаивать, надо, по малой мере, с обстоятельствами дела наперёд познакомиться. О чем же ты разговариваешь, коли даже такой простой истины не знаешь, что каждому карасю впереди уготована уха? Брысь… заколю!

— А ты не всякое слово выговаривай, какое тебе на ум взбредет! — убеждал карася, — не для чего пасть-то разевать: можно и шепотком, что нужно, сказать.

Проходили дни за днями, а диспутам карася с ершом и конца было не видать. Место, в котором они жили, было тихое, даже слегка зелёною плесенью подернутое, самое для диспутов благоприятное. О чем ни калякай, какими мечтами ни задавайся — безнаказанность полная.

карась: А ещё ожидаю, что справедливость восторжествует. Сильные не будут теснить слабых, богатые — бедных. Что объявится такое общее дело, в котором все рыбы свой интерес будут иметь и каждая свою долю делать будет. Ты, щука, всех сильнее и ловче — ты и дело на себя посильнее возьмешь; а мне карасю, по моим скромным способностям, и дело скромное укажут. Всякий для всех, и всё для всякого — вот как будет. Когда мы друг за дружку стоять будем, тогда и подкузьмить нас никто не сможет. Невод-то ещё где покажется, а уж мы драло! Кто под камень, кто на самое дно в ил, кто в нору или под корягу. Уху-то, пожалуй что, видно, бросить придётся!
щука: Не знаю. Не очень-то любят люди бросать то, что им вкусным кажется. Ну, да это ещё когда-то будет. А вот что: так значит, по-твоему, и я работать буду должна?
— Как прочие, так и ты.
— В первый раз слышу. Поди, проспись!

Читайте также: