Какова причина зла в мире согласно августину блаженному кратко

Обновлено: 30.06.2024

Когда человек одновременно философ и священник, это может вызвать когнитивный диссонанс. Потому что философия предполагает свободу мысли и опору на сомнение, а религия – веру в раз и навсегда установленный постулат, отойти от которого – ни-ни!

Короче, куда ни кинь, всюду клин…

Однако Аврелий Августин не зря был выдающимся мыслителем. Он нашел выход из тупика. Итак, ответ его такой:

а) бог зла не создавал (ну окей),

б) но бог создал человека, которому дал часть себя – душу, то есть свободу, возможность выбирать, творить, думать, чувствовать добро и красоту,

в) хотя человек – образ и подобие бога, он не равен ему, то есть несовершенен,

г) поэтому людям свойственно ошибаться (это факт!), неверно распоряжаться своей свободой,

Августин понимал, что решение проблемы тесно связано с ответом на вопрос: “Что есть зло?” Вышеприведенный аргумент полностью зависит от понимания зла, как чего-то, что было сотворено. Но что, если зло — не вещь, не предмет, не объект, не свойство объекта, иными словами не творение вовсе? Если это так, поиски источника зла поведут нас в другом направлении.

Августин рассматривает проблему под другим углом. Он спрашивает: “Есть ли у нас какие убедительные аргументы в пользу того, что существует добрый Бог? Если очевидные доводы убеждают нас в том, что Бог существует и что Он — благ, то исходя из самого своего определения, добрый Бог не может сотворить зло. Значит, что-то другое является его источником”. Если данный подход Августина справедлив, то из него логично вытекает два силлогизма, приводящие к совершенно иному выводу.

Первый: 1) Все, что Бог сотворил, является добром; 2) зло не является добром; 3) стало быть, зло не сотворено Богом.

Второй силлогизм: 1) Бог сотворил все существующее творение; 2) Бог не сотворил зла; 3) значит, зло не является творением.

Ключ к успеху здесь находится в достоверности первых двух предположений. Если Августину удается предоставить из естественной теологии1, то есть опираясь исключительно на разум и повседневный опыт, доказательства существования Бога-Творца, а также того, что Бог добр и может творить только доброе, то тогда вывод следует сам собой: зло не является творением.

Такова была стратегия Августина. Если зло не является вещью, объектом, творением, то тогда первоначальный силлогизм не является истинным, раз одно из его предположений ложно. Итак, ключевой вопрос здесь: “Что такое зло?”

Как Августин описывает процесс богопознания?

Природа времени для Августина, и его соотнесённость с вечностью. Можно ли говорить о времени как о психологическом понятии?

Как, согласно Августину, существуют прошлое, настоящее и будущее?

Анализ проблемы времени Августин, как и Аристотель, начинает с констатации ее сложности и явной парадоксальности временного бытия, связанной с тем, что в силу бесконечной делимости времени оказывается возможным любой сколь угодно малый интервал длительности, рассматриваемый как настоящее время, разделить на еще более мелкие интервалы, из которых только один правомерно называть настоящим временем, тогда как все остальные окажутся либо в ещене существующем будущем, либо в уже не существующем прошлом, либо частью в прошлом, а частью в будущем времени, в зависимости от того, какое место среди всех более мелких интервалов длительности занимает новый, более точный интервал настоящего времени. В конечном итоге настоящее время стягивается к бездлительному мгновению, а само время оказывается состоящим из несуществующих частей. Таким образом, согласно Августину, ни прошлого, ни будущего нет, и неправильно говорить о существовании трех времен: прошедшего, настоящего и будущего. Правильнее было бы говорить, что есть “настоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего”, которые существуют в нашей душе: “настоящее прошедшего - это память; настоящее настоящего - его непосредственное созерцание; настоящее будущего - его ожидание”

Проблема креационизм в "Исповеди": как, согласно Августину, Бог творил мир?

Бог не только бесконечное бытие, но и особа преисполненная любви. В этом же направлении теоретизировали и неоплатоники, но бог ими понимался не как особа. В неоплатонизме мир - эманация божественного единого, необходимый продукт естественного процесса, у Августина же мир - акт божественной воли. У Августина проявляется тенденция к дуализму в отличие от неоплатонического монизма, основанного на идее, что бог и мир имеют один и тот же характер.

Согласно Августину, мир как свободный акт бога является творением разумным, бог создал его на основе собственной идеи. Христианский платонизм был августинианским вариантом учения Платона об идеях, которое понималось в теологическом и персоналистическом духе. В боге сокрыт идеальный образец реального мира. Как у Платона, так и у Августина существуют два мира: идеальный - в боге и реальный - в мире и пространстве, возникший благодаря воплощению идеи в материю.

Августин, в согласии с эллинистической философией, полагал, что целью и смыслом человеческой жизни является счастье, которое должна определить философия. Счастья можно достигнуть в едином - в боге. Достижение человеческого счастья предполагает прежде всего познание бога и испытание души.

Видеоурок в онлайн-школе Библейка.орг на эту тему
Является ли Бог автором зла или Он — беспомощная жертва зла? Блаженный Августин предлагает ответ, который выглядит интеллектуально наиболее убедительным и наиболее удовлетворяющим эмоционально

Вам не нужно иметь степень доктора богословия для того, чтобы понять, что в окружающем мире что-то явно не так. Существование зла — один из тех беспокоящих вопросов, с которым христианин, а по большому счету каждый человек, должен разобраться. Это вопрос занимал умы великих христианских мыслителей с самого начала, включая Августина Блаженного (354-430). Большую часть своей жизни он работал над решением этой проблемы. И его подход не просто изящный; он очень практичный. Взгляд Августина убедительный с интеллектуальной точки зрения, и также удовлетворяет эмоционально и дает надежду для христианина, пытающегося найти смысл существования в этом падшем мире.

Два аспекта проблемы

Проблему существования зла можно сформулировать разными вариантами. Одно из возможных объяснений представлено следующим силлогизмом (логической цепочкой, состоящей из двух предположений и одного вывода):

1) Бог создал все, что существует;

2) зло существует;

3) стало быть, Бог сотворил зло.

Если два первых предположения являются истинными, то вывод становится неизбежным. Такая формулировка, если она обоснована, уничтожает христианство. В этом случае, Бог никак не может быть назван благим, если Он умышленно сотворил зло.

Ключ к успеху здесь находится в достоверности первых двух предположений. Если Августину удается предоставить из естественной теологии 1 , то есть опираясь исключительно на разум и повседневный опыт, доказательства существования Бога-Творца, а также того, что Бог добр и может творить только доброе, то тогда вывод следует сам собой: зло не является творением.

Дыра в доброте

Главным в августиновском определении добра (а, соответственно, и зла) было понимание бытия. По Августину, все, что имеет бытие, является субстанцией, это добро. Бог, как основание бытия, является абсолютно добрым, и в той или иной степени, добрым является все то, что Он привел из небытия в бытие.

Опираясь на это основание, Августин был готов ответить на ключевой вопрос: “Где же зло и откуда и как вползло оно сюда? В чем его корень и его семя? Или его вообще нет?” 2 На это Августин отвечал: “Зло не есть какая-либо сущность; но потеря добра получила название зла.” 3

Блаженный Августин заметил, что зло всегда причиняет повреждение, и таковое повреждение оказывается недостатком добра. Там, где нет такого недостатка, там нет и повреждения. Поскольку все творение было создано добрым, то зло с необходимостью является отсутствующим добром. “Ухудшение наносит вред; если бы оно не уменьшало доброго, оно бы вреда не наносило. Итак… все ухудшающееся лишается доброго”. 4

Уменьшение добра — вот что названо злом. Добро имеет сущностное бытие, а зло нет. Как дыра в нравственности, которая появляется, если удалить добро. Точно как тень, которая ничто иное, как “дыра” в свете, так и зло — дыра в доброте. Назвать кого-то или что-то злым — это то же самое, как сказать, что кому-то не достает доброты, или сказать, что нечто находится на уровне добра низшем, чем ему следует. Однако это не снимает вопроса: “Откуда и как вползло оно сюда?”

Августин отмечает, что зло нельзя выбрать, потому что не существует зла как субстанции, как бытия, как вещи, которые можно было бы выбрать. Но человек может отвернуться от добра, а точнее — от большего добра к меньшему (в августиновской иерархии), раз все существующее — добро. “Когда воля, оставив высшее, обращается к низшему, она делается злой не потому, что обратилась ко злу, но потому, что само ее обращение имеет превратное свойство”. 5 Таким образом, зло само по себе является поступком, выбирающим меньшее добро. Для Августина источник зла — это свободная воля людей: “Воля, свободная в своем решении, является причиной того, что мы творим зло”. 6 Зло — это “извращенная воля, от высшей субстанции, от Тебя, Бога, обратившаяся к низшему”. 7

Испорченное совершенство

Решение проблемы зла, предложенное Августином, не всех удовлетворяет. Фридрих Шлейермахер хмыкал по поводу концепции Бога, который дает добрым существам свободную волю творить зло. Если бы существо было совершенным, — заключал он, — оно никогда бы не согрешило, даже если бы имело свободу грешить. И тогда, в этом случае, зло должно было бы сотворить себя из ничего, что абсурдно. 8

Однако, моральное совершенство не обязательно включает в себя неизменное постоянство. Существуют различные типы совершенства. Шлейермахер смешивает два типа в один. Например факт, что совершенно прекрасная ваза может разбиться не лишает ее эстетического совершенства. Подобным же образом, можно сказать, что человек был сотворен морально совершенным (цельным, завершенным, с соответствующим уровнем добра), и даже при этом, он не был неизменным в своем совершенстве.

Возражения, выдвинутые философами-атеистами Дж. Маки и Энтони Флю, кажутся более обстоятельными. 9 Возможно ли это, чтобы Бог сотворил человека неизменным в его доброте, но при этом имеющим возможности для свободного выбора в других областях? Разве человек не является неизменно добрым на небесах и вместе с тем, он там не имеет полной свободы выбора. Почему же не здесь, на земле? Не мог ли Бог с самого начала так устроить человека, чтобы зло просто не входило в перечень возможного выбора?

Маки и Флю правы в одном. Бог мог сотворить такой мир. Свобода в широком смысле (способность выбирать) не требует свободы в более узком смысле (способности делать нравственный выбор). Однако, они упускают из виду общую картину, а именно — в этом случае Бог не достиг бы второй цели. Ведь Он не просто хотел иметь свободных существ, Он хотел совершенства, наивысшего возможного блага, полноты, говоря языком апостола Павла. Полнота — это наивысшее благо, лучшее из достижимого во всех возможных мирах — требует большего, чем свобода в общем смысле; она требует моральной свободы, а это, с необходимостью, предполагает возможность зла.

Поскольку все, что Бог сотворил, является добром, то даже те вещи или явления, которые кажутся злыми, кажутся таковыми из-за того, что мы не знаем всего контекста, не видим всей перспективы. Когда же мы видим целое, всю картину, то то, что казалось злом, по большому счету, послужило к большему добру.

Например, некоторые добродетели не существуют без зла: мужество, милосердие, прощение, терпение, утешение, героизм, выносливость, верность, самоконтроль, подчинение и послушание, и это не все. Не существует абстрактных добродетелей. Это все — свойства характера, которыми могут обладать только реальные нравственные люди. Так же как зло является результатом выбора, так и добро. И то и другое зависит от возможности делать выбор.

Лучший из миров

Мир, который никогда не был затронут злом, был бы хорошим местом, но он не был бы лучшим из возможных. Лучший из возможных миров тот, где зло способствовало развитию добродетелей, способных появиться только, если зло некоторое время процветало. Эти условия создают мир, населенный существами, души которых были очищены победой добра над злом. Зло — кратковременно. Добро — вечно.

Кто-то может спросить: что хорошего может получиться в результате гибели человека в аварии, или смерти подростка от передозировки наркотиков, или изнасилования чьей-то дочери, или насилия над детьми? Ответ, конечно, мы не увидим в частной ситуации, хотя Бог, безусловно, способен избавить от любой трагедии. Скорее ответ кроется в том, что именно потому, что в мире существует свобода нравственного выбора, и соответственно, с вероятность трагедий, именно в таком мире и сможет быть достигнуто окончательное наивысшее благо.

Неожиданный поворот

При этом рассмотрении проблемы зла появляется еще один неожиданный поворот. Если человек может сделать моральный выбор только в мире, где возможно зло, тогда небеса оказываются местом, в котором нравственный рост и совершенствование просто невозможны. Этот духовного роста возможен только в падшем мире.

Два отрывка из Писания дают основание так думать. Первый, в котором автор Послания к Евреям перечисляет героев веры, отмечая, что некоторые из них были избавлены по вере, а другие “замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение” (Евр. 11:35). Второй, в котором апостол Павел говорит Тимофею о благочестии, которое “на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей” (1 Тим. 4:8).

Оба эти стиха указывают на то, что нынешняя жизнь влияет на жизнь потустороннюю. Перенесение испытаний в этой жизни улучшает наше существование в будущей. Благочестие в этой жизни приносит пользу в будущей. Такого рода возможностей уже не будет существовать после земной жизни. А иначе какой был бы смысл расти духовно здесь, если там в распоряжении целая вечность? Все выглядит так, что наилучшие результаты, наиболее глубокие достижения в добродетели достигаются душой тогда, когда она, будучи искушаема злом, все же избирает добро.

Испорченное добро

Августин знал, что зло реально. Доводы разума и повседневный опыт (естественная теология) были достаточны для того, чтобы убедить его в существовании Бога, и что все, что Он сотворил, было добром. Но и зло, также, должно быть чем-то реальным, хотя и не вещью, не сущностью, не субстанцией в традиционном понимании бытия. Зло является не чем-то, отдельно сотворенным, а испорченным добром, которое стало возможным из-за свободы нравственного выбора у разумных существ. Зло не является чем-то самостоятельно существующим, это всегда недостаток чего-то, а именно, недостаток или отсутствие добра.

Бог мог бы сотворить мир, в котором существа, имеющие свободную волю, тем не менее оставались бы всегда и неизменно добрыми, но тогда полнота совершенства, наивысшее добро оказалось бы невозможным. Возможность зла делает достижение этой полноты реальным. Бог сотворил мир, в котором благодаря процессу борьбы и стали возможны поистине нравственные решения и поступки.

Существует серьезная причина, по которой Бог допускает зло. И это не противоречит Его благости. Бон не является ни автором зла, ни его беспомощной жертвой. Скорее наоборот, именно потому, что Он всеблагой, непостижимо добр, Он на время допустил сосуществование зла в этом мире.

перевод Петра Новочехова

Примечания

1 Естественная теология — разновидность теологии, основанная на разуме и повседневном опыте. Она противопоставляется богооткровенной теологии (или религиям откровения, которые основаны на священном писании или религиозном опыте различного рода.

Вопрос о причине зла заставил Августина (354–430) покинуть христианскую общину и обратиться в манихейство, адептом которого он пробыл девять лет[7]. Манихейство — религия, у истоков которой стоял пророк Мани (ок. 216-ок. 276), живший в Персии и объединивший в новой религии элементы зороастризма, гностицизма, буддизма и христианства. Мани учил, что изначально существовали две отдельные божественные силы: свет (благое начало) и тьма (злое начало). Сатана, порождение тьмы, вторгся в царство света, что привело к тому смешению тьмы со светом, которое являет собой наш мир. Цель этой религии — восстановить первоначальное положение вещей: отделить свет от тьмы. Манихеи заявляют, что им известен секрет человеческой природы: истинное Я есть лишь благо (свет). Тело, страсти и сексуальность являются злом (тьма), но они не затрагивают истинного Я. Спасение есть освобождение от неистинного Я, т. е. отрешение от тела и от материального мира. Христианство расходится с манихейством по четырем важным пунктам. Во-первых, постулируя существование двух изначальных субстанций, манихейство отвергает монотеизм. Во-вторых, согласно христианскому представлению о творении, основывающемуся на Книге Бытия, материальный мир благ, тогда как для манихейства он является злом. Далее, в манихействе благое начало пассивно. Зло не может быть побеждено или изменено: манихейская доктрина учит лишь распознавать в себе благое начало. Зло же является активной силой, что проявляется в изначальном нападении на благо, которым объясняется несовершенство мира. Чтобы снять с Бога ответственность за существование зла, Мани отрицает всемогущество Бога (божественной субстанции). И наконец, из манихейского представления о материи как о злом начале следует, что Христос обладал лишь видимостью человека.

Подход Августина к ответу на этот вопрос показателен для его философии в целом и характерен почти для всей средневековой философии после него: Августин указывает на то, что во вселенной есть порядок, а точнее — иерархия бытия. Порядок — или иерархия — проявляется в отличиях между существованием, жизнью и пониманием. Жить лучше, чем просто существовать, а понимать, т. е. обладать разумом, — лучше, чем просто жить. Каждый, говорит он, признает такой порядок, но этот порядок и иерархия, по мнению Августина, требуют от нас выполнения некоторых обязательств: мы должны соблюдать иерархию бытия. Факт существования порядка неотделим от обязательства подчиняться ему. Порядок, который мы наблюдаем во вселенной, есть неизменный закон: лучший должен управлять худшим, низший должен подчиняться высшему. Как только мы приходим к осознанию того, что порядок существует, мы понимаем, что должны его соблюдать. Вечным законом является веление разума соблюдать справедливость, т. е. давать каждому то, что ему положено, что, в свою очередь, определяется его местом в естественной иерархии[12]. Порядок вселенной является тем критерием, с которым все должны сверяться. Согласие большинства людей с тем, что справедливость заключается в получении каждым того, что ему полагается, свидетельствует об общем для всех нас знании этого вечного закона.

К этому же представлению о порядке Августин прибегает, пытаясь объяснить, что представляет собой зло и что является причиной зла. Зло есть недостаток или отсутствие порядка — того порядка, которого требует вечный закон. Зло появляется тогда, когда от природы низший становится высшим, а от природы высший становится низшим. Если зло есть недостаток или отсутствие порядка, то оно не является чем-то позитивным. Зло — не субстанция, как считают манихеи; напротив, это отсутствие природного порядка. Более того, если отсутствие природного порядка приводит к рабству, то зло есть слабость, а не сила. Зло есть отсутствие упорядоченности в любви, неспособность любви соблюдать естественную иерархию бытия. Зло есть любовь, не соблюдающая справедливость, поскольку она не обращает внимания на то, как вещи устроены. Зло возникает тогда, когда любовь к какому-то предмету, вместо того чтобы быть соразмерной его положению в естественной иерархии, становится слепой, не замечающей места предмета, положенного ему природой. Зло не является чем-то, но есть беспорядочное желание чего-то.

Если ничто из низшего по отношению к человеческому разуму не может подчинить его желанию, став таким образом причиной зла, то ничто из высшего по отношению к нему не хочет подчинять его желанию и причинять зло. Высшее обладает большей властью, поэтому то, что выше человеческого разума, способно подчинить его желанию. Однако это высшее бытие не станет использовать свою власть, чтобы стать причиной зла, поскольку выше человеческого разума есть только Бог[16]. Только в книге II Августин даёт доказательство положения о том, что один Бог превышает человеческий разум. Здесь же он указывает и на обратную зависимость между совершенством и властью. Именно потому, что более совершенное обладает большей властью, то и более властное будет более совершенным. Следовательно, то, что обладает большей, чем человеческий разум, властью, не будет использовать эту власть с целью нарушения естественного порядка. Если есть что-то выше человеческого разума, то его совершенство не позволит ему применить эту власть для того, чтобы толкнуть человека на что-то постыдное, например на подчинение разума желанию.

Итак, теперь мы имеем ответ на вопрос о том, кто отвечает за моральное зло. Если то, что выше разума, не станет подчинять его желанию, а то, что ниже его, не может этого сделать, то необходимой альтернативой является следующее: человеческий разум сам подчиняет себя желанию. Сам человеческий разум идет на то, чтобы стать ниже желания. Если ничто извне не может и не хочет ввергнуть человеческий разум во зло, то причина зла находится в самом человеке: разум решает отдать себя в рабство тирании желания. Человеческий разум управляет самим собой, и в его власти по собственной воле отдать бразды правления желанию. Эта способность выбирать есть воля — власть разума над самим собой и над своими желаниями. Рассмотрение человека с точки зрения его места в естественной иерархии показывает, что зло представляет собой свободный выбор индивида. Бог не отвечает за моральное зло, поскольку причина зла лежит в том, что сам человеческий разум обрекает себя на рабство. Хотя человеческий разум от природы выше желания, он стоит перед необходимостью сделать выбор в пользу этого превосходства. Вечный закон дан людям не только как факт, но и как обязательство. Природа нам определила место в иерархии бытия и в нас самих есть естественная иерархия, но мы должны выбрать наше место в естественном порядке. Истина, т. е. естественный порядок, есть только часть стоящей перед нами проблемы: мы также должны решить проблему блага. Иными словами, мы должны выбрать, в каком месте иерархии бытия мы расположимся. Вопрос о разуме (о его главенстве над желанием) неотделим от вопроса о воле (какой выбор мы совершаем).

В том, как решается проблема ответственности за моральное зло, также проявляется соотношение между порядком и счастьем. Начнем с того, что происходит при отказе от естественного порядка. Избыточная любовь к мирскому, к таким вещам, как здоровье, физическая сила, красота, политическая свобода, семья и друзья, почести и деньги, приводит к несчастью[17]. Так происходит потому, что ничто мирское не находится в нашей власти. Нам суждено либо испытывать боль от потери тех мирских вещей, которые мы любим, либо по крайней мере испытывать страх потерять их. И действительно, страх потери мирских благ способствует сохранению общества: государство создается из желания защитить то, чем мы обладаем в этом мире. Иными словами, мы готовы подчиняться человеческому закону и всем превратностям политической жизни, т. е. мы отказываемся от довольно значительной части нашей свободы из страха за наши мирские блага. Это значит, что избыток любви к мирскому ведёт к рабству и несчастью. Мы свободны и счастливы только испытывая любовь к тому, что невозможно потерять. То, что определенно не может быть утеряно нами против нашей воли, есть сама наша воля. Поскольку воля и есть способность к самоконтролю и самообладанию, мы не можем потерять свою волю против своей воли. Тем не менее, когда воля выбирает зло, т. е. когда стремление к мирскому одерживает верх, происходит потеря свободы и власти воли над самой собой. Достижение счастья возможно только при обращении от мирского к вечному. Воля останется свободной, а человек — счастливым, если только будет соблюдаться естественный порядок. Несчастье является естественным наказанием за несоблюдение вечного закона. Счастье есть естественная награда за любовь, не нарушающую порядка, т. е. подчиняющуюся вечному закону.

Читайте также: