Гумбрехт производство присутствия кратко

Обновлено: 02.07.2024

1. СЛУХИ О ГУМБРЕХТЕ: два автобиографических введения.

В ответ на это предложение одна слушательница спросила меня, не знаком ли я с работами Гумбрехта, а именно с его книгой “In 1926. Living at the edge of time”(1997)[5]. Знаком я не был.

Языки богословия культуры: возвращение богословия. Следующий раз я услышал о Гумбрехте в 2007 году в совершенно другом контексте, после моих лекций о богословии общения в Киевском летнем богословском институте. Речь в них шла о возвращении богословия в университет в условиях постатеистического общества, о его миссии, функциях и языках. О том, что:

а) академическое богословие не может редуцироваться к строго конфессиональному богословию религиозных общин или нейтральному религиоведению, но должно принять систему трех ответственностей: перед обществом в формирующейся публичной сфере, перед академическим сообществом и перед самими общинами. Такое богословие должно стать посредником-переводчиком между обществом, академией и религиозными общинами в новом университетском пространстве, формирующемся не через позиционирование на рынке идеологий (от политических до сциентистских) или на ярмарке иронического тщеславия, но через ответственность перед вызовами реальности;

2. ВСТРЕЧА С ГУМБРЕХТОМ: сверка карт.

3) Этот сдвиг произошел в Рио-де-Жанейро в середине 90-х годов, когда Жуан Сезар ди Каштру Роша предложил Гумбрехту, тогда профессору сравнительного литературоведения в Стенфорде, назвать все эффекты, производимые материальными факторами коммуникации, эффектами производства присутствия. Это именование позволило прояснить контуры новой программы, исходящей из следующих установок:

д) эстетика производства присутствия занята отношениями эффектов присутствия и эффектов значения и ставит интерпретационные процедуры в зависимость от этих отношений;

Однако, деконструктивистское богословие, преобразив постмодернистскую критику в труд преодоления идолов и ставшее практикой подготовки ко встрече с абсолютно Другим, не смогло поставить вопрос о немыслимой щедрости и милости Другого и о нашей способности распознать его невозможный дар. Богословие нуждалось в радикализации свидетельства об опыте встречи с Другим через возвращение к богословию Откровения, как безусловного и невозможного действия Другого. Такой теоретический жест, переносящий фокус с моего гостеприимства на активность открывающегося Другого, соответствует второму эпистемологическому сдвигу Гумбрехта, выводящему в пространство аналитики производства присутствия.

ЛИТЕРАТУРА:

1. H. U. Gumbrecht. Production of Presence: what meaning cannot convey. Stanford, California: Stanford University Press, 2004.

2. Х. У. Гумбрехт. Производство присутствия: чего не может передать значение. М.: Новое литературное обозрение, 2006.

3. А. Бренер. Конец оптики // Художественный журнал. – М., 2009. – № 34 / 35. – с. 45 – 46.

4. А. Филоненко. Утопия Макова // Павел Маков. Utopia. Хроники 1992 – 2005. – Харьков, Киев: ДУХ І ЛІТЕРА, 2005. – с. 170 – 171.

5. H. U. Gumbrecht. In 1926. Living at the edge of time.Cambridge, Massachusetts, London, England: HARVARD UNIVERSITY PRESS, 1997; Рус. пер.: Х. У. Гумбрехт. В 1926 году: на острие времени. М.: Новое литературное обозрение, 2005.

6. J. – L. Marion. God without Being. Chicago and London: The University of Chicago Press, 1991.

8. Der Diskurs der Literatur- und Sprachhistorie. Wis-senschaftsgeschichte als Innovationsvorgabe / Hg. von Bernard Cerquiglini und Hans Ulrich Gumbrecht. Frankfurt am Main, 1983.

9. Epochenschwellen und Epochenstrukturen im Diskurs der Literatur- und Sprachhistorie / Hg. von Ursula Link-Heer und Hans Ulrich Gumbrecht. Frankfurt am Main, 1985.

10. Stil. Geschichten und Funktionen eines kulturhistorischen Diskurselements / Hg. von Hans Ulrich Gumbrecht und K. Ludwig Pfeiffer. Frankfurt am Main, 1986.

11. Materialität der Kommunikation. Frankfurt am Main, 1988.

12. Paradoxien, Dissonanzen, Zusammenbrüche. Situationen offener Epistemologie / Hg. von Hans Ulrich Gumbrecht und K. Ludwig Pfeiffer. Frankfurt am Main, 1991.

13. С. Зонтаг. Против интерпретации // С. Зонтаг. Мысль как страсть. М.: Русское феноменологическое общество, 1997.

14. Х. У. Гумбрехт. От эдиповой герменевтики – к философии присутствия // Новое литературное обозрение, 2005. – № 75. – с. 34 – 43 .

18. Д. Хорган. Конец науки: взгляд на ограниченность знания на закате Века Науки. СПб.: Амфора, 2001.

21. A. Badiou. Being and Event. London, New York: Continuum, 2006.

22. Ю. М. Лотман. От редакции // Труды по знаковым системам. – Тарту, 1982, вып. 15, с. 3 –7.

25. М. Ямпольский. Язык – тело – случай: кинематограф и поиски смысла. М.: Новое литературное обозрение, 2004.

26. D. Cupitt. Last philosophy. London: Trinity Pr Intl, 1995.

27. M. C. Taylor. De-constructing Theology. Atlanta: Scholars Press, 1982.

28. J. D. Caputo. Radical Hermeneutics: Repetition, Deconstruction and the Hermeneutic Project. Bloomington & Indianapolis: Indiana University Press, 1987.

29. J. D. Caputo. The Prayers and Tears of Jacques Derrida. Religion without religion. Bloomington & Indianapolis: Indiana University Press, 1997.

30. J. D. Caputo. For Love of the Things Themselves: Derrida’s Hyper-Realism // Journal for Cultural and Religious Theory, 2000. – vol. 1, n. 3, p. 37 – 61.

31. С. С. Хоружий. К феноменологии аскезы. М.: Издательство гуманитарной литературы, 1998.

32. Radical Orthodoxy: a new theology / edited by J. Milbank, C. Pickstock, G. Ward. London, New York: Routledge, 1999.

33. K. Дж. Ванхузер. Искусство понимания текста. Литературоведческая этика и толкование Писания. Черкассы: Коллоквиум, 2007.

34. D. Janicaud, J.-F. Courtine, J.-L. Chretien, M. Henry, J.-L. Marion, P. Ricœur. Phenomenology and the Theological Turn. The French Debate. New York: Fordham University Press, 2000.

35. J. – L. Marion. Being Given. Toward a Phenomenology of Givenness. Stanford, California: Stanford University Press, 2003.

36. К. Ранер. Основание веры. Введение в христианское богословие. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2006.

37. H. U. von Balthasar. The Glory of God. A Theological Aesthetics. 7 vols. Edinburgh, San Francisco: Ignatius Press, 1982 – 1989; Theo-Drama: Theological Dramatic Theory. 5 vols. San Francisco: Ignatius Press, 1988 – 1998; Theologik: Bd. 1. Wahrheit der Welt. Freiburg: Johannes Verlag Einsiedeln, 1985; Theologik: Bd. 2. Wahrheit Gottes. Freiburg: Johannes Verlag Einsiedeln, 1985; Theologik: Bd. 3. Der Geist der Wahrheit. Freiburg: Johannes Verlag Einsiedeln, 1987.

38. Д. Харт. Красота Бесконечного. Эстетика христианской истины. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2010.

39. J. P. Manoussakis. God after Metaphysics. A Theological Aestetic. Bloomington & Indianapolis: Indiana University Press, 2007.

Как и год назад в Москве в 2004 году, когда темой моего выступления на Банных чтениях была литература Федеративной Республики Германии в десятилетия после Второй мировой войны, я собираюсь говорить о конфликте военного и послевоенного поколений в России и Германии и снова буду вести речь преимущественно с автобиографических позиций. Разумеется, это совпадение (граничащее с повторением) вовсе не случайно. Ибо я считаю, что между Германией после двенадцатилетнего национал-социалистического кошмара и Россией после долгих лет советской стагнации существует примечательное и очень непростое сходство. В обоих случаях крах государства вынудил интеллигенцию и новую власть заявить о решительном и безусловном отказе от прежней жизни; в обоих случаях эти заявления о необратимости перемен вызывали повсеместные подозрения в скрываемой или, по меньшей мере, неосознанной приверженности старому; и, следовательно, в обоих случаях новые поколения — поколения, чья самостоятельная умственная жизнь началась лишь после свержения прежних режимов, — были одержимы страхом повторения прошлого (а в нескольких исключительных случаях — вдохновлены надеждой на повторение прошлого).

Итак, вот галерея или — если вы предпочитаете позицию Блума, которую, как ни удивительно, разделяли также Ницше и Фуко, — генеалогия моих немецких академических предков. Я не претендую на то, чтобы с ее помощью обогатить интеллектуальную и академическую историю какими-то неизвестными фактами или новыми важными идеями. Я просто попытаюсь заново описать широко известные факты, взгляды и портреты в свете моих личных впечатлений, какими они вспоминаются мне сейчас, на пятом году нового столетия.

Ханс-Георг Гадамер был студентом Мартина Хайдеггера — и, возможно, единственным состоявшимся его магистрантом в 1920-е и в начале 1930-х годов, во Фрайбурге, Марбурге и вновь во Фрайбурге. Хайдеггер родился в 1889 году — как Людвиг Витгенштейн и Адольф Гитлер — и, как хорошо известно, вступил в национал-социалистическую партию 1 мая 1933 года, через три месяца после избрания Гитлера рейхсканцлером Гер-мании и всего через десять дней после собственного избрания на пост ректора Фрайбургского университета. И хотя позже Гадамер внесет весомый вклад в национальное и международное признание трудов своего наставника, в личных отношениях с ним он, похоже, придерживался определенной дистанции — с момента, когда Хайдеггер публично объявил о своей приверженности национал-социалистическому движению, — дистанции, которая так полностью и не исчезла за все три послевоенных десятилетия жизни Хайдеггера (он умер в 1976 году).

В отличие от тех коллег и друзей, которые не могли вынести даже мысли о публичном унижении их академического родителя, я понимал — возможно, с некоторым цинизмом? — что если я демонстративно дистанцируюсь от Яусса, не позволяя себе слишком агрессивных нападок, то такая позиция только сыграет мне на руку.

Тем временем моя карьера в Германии исчерпала себя. По крайней мере, такова моя ретроспективная оценка положения, которое я описал бы с куда большим пылом в 1988 году, когда — честное слово, к моему удивлению! — получил предложение занять профессорскую должность на кафедре сравнительного литературоведения Стэнфордского университета. После Второй мировой войны Стэнфорд утвердился в роли одного из ведущих академических заведений в мире, черпая силу и славу преимущественно в естественных науках и таких областях, как машиностроение, юриспруденция и бизнес, — так что для все еще безграничного честолюбия сорокалетнего европейского гуманитария места хватало. В Германии, думается мне, я приобрел репутацию неуживчивого и энергичного ученого. Но, кроме того, мне наверняка был поставлен диагноз ниспровергателя основ, чересчур рьяного на вкус университетов более прославленных, чем Бохум или Зиген. Так что летом 1989 года я покинул Германию и отправился в Калифорнию — если не в роли опального эмигранта, то, безусловно, испытывая большое облегчение из-за возможности оказаться на значительном пространственном и институциональном расстоянии от прошлого, навязанного моему поколению немцев безусловным молчанием старшего, преступного поколения, — а также с твердым (и уже давно вынашиваемым) намерением стать американским гражданином. Вспоминая сегодня это время, я чувствую, что во всех моих решениях и выборе в пользу Соединенных Штатов не было никаких стратегических игр — это было прежде все-го просто огромное, отнюдь не только академическое желание быть там.

И опять же: кому я обязан такой (герменевтической?) честностью и в чем состоят ее достоинства и функции, если обе стороны моего эдипова дисбаланса — сторона Яусса и сторона Хайдеггера — вроде бы работают в мою пользу? Не могло ли быть так, что я проявил особый интерес к философии Гуссерля, особенно последнего его периода, просто потому, что в моей академической генеалогии он — единственный еврей и единственная жертва?

Перевод с английского Евгении Канищевой

1) Эта тема блестяще, на мой взгляд, изложена в сборнике эссе Гарольда Блума в кн.: Bloom Harold. Agon. Towards a Theory of Revisionism. Oxford, 1982.

3) Сложнейшую философскую полемику на эту тему см.: Haverkamp Anselm. Latenzzeit. Wissen im Nachkrieg. Berlin, 2004.

4) Наиболееизвестныеисточники: Ott Hugo. Martin Heidegger — Unterwegs zu einer Biographie. FrankfurtamMain; NewYork, 1988; Safranski Rüdiger. Martin Heidegger. Between Good and Evil. Cambridge, MA, 1998; исовсемнедавний: Faye Emmanuel. Heidegger. L’introduction du Nazisme dans la philosophie. Autour des séminaires de 1933 à1935. Paris, 2005.

6) Gumbrecht H.U. Konsequenzen der Rezeptionsaesthetik oder Literaturwissenschaft als Kommunikationssoziologie // Poetica. 1975. № 7. P. 388—415 (переводнаиспанскийв: Estética de la recepción / Mayoral J.A. [Еd.]. Madrid, 1987. P. 145—175; переводнаитальянскийв: Teoria de la ricezione / Holub R.C. [Еd.]. Torino, 1989. P. 155—185; переводнаанглийскийв: Gumbrecht H.U. Making Sense in Life and Literature. Minneapolis, 1992; переводнапортугальскийв: Gumbrecht H.U. Corpo e forma. Rio de Janeiro, 1998.

8) Размышления над присутствием породили четыре книги: In 1926. Living at the Edge of Time. Cambridge, MA, 1997 (переведена на португальский, немецкий, испанский и русский языки); Powers of Philology. Dynamics of Textual Scholarship. Urbana; Chicago, 2003 (переведенананемецкийииспанский); Production of Presence. What Meaning Cannot Convey. Stanford, 2004 (переведена на немецкий, испанский, венгерский, русский); In Praise of Athletic Beauty (планируются переводы на немецкий, испанский, французский, нидерландский, греческий, китайский и русский).

"Производство присутствия" - одна из последних книг замечательного независимостью своего мышления ученого, профессора Стэнфордского университета Ханса Ульриха Гумбрехта. Автор предлагает оригинальный взгляд на интеллектуальную практику гуманитарных наук, сочетающий ревизию теоретического наследия последних тридцати лет с прогнозом будущего развития гуманитарного знания. Основной эпистемологический пафос книги направлен на реабилитацию эффектов чувственного, телесного присутствия, игнорирование которых делает наш опыт восприятия культуры в лучшем случае неполным, а в худшем - несостоятельным.

Лучшая рецензия на книгу

18 сентября 2015 г. 11:15

Легко прочитываемая, интересная, ненавязчивая, но абсолютно неубедительная попытка преодолеть постмодернистскую ситуацию, постструктуралистскую бесконечность интерпретации, "эпоху знака", попытка выйти "по ту сторону значения", чтобы это "по ту сторону" действительно было " возможностью референции в мире иначе чем через значение" а не новым приращением к смыслу уже сказанного. В итоге производство присутствия напоминает опыт тела в феноменологии восприятия Мерло-Понти

Возможно, её необходимо викифицировать, дополнить или переписать.
Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К улучшению/23 марта 2020.

Содержание

Основные термины и идеи

"Культура присутствия" и "культура значения"

Гумбрехт разрабатывает и собирает типологические портреты культур, историческим разделением которых является ново-европейская культура: "культура присутствия" соотносится с основополагающими тенденциями до-новоевропейской культуры, а "культура значения" с ново-европейской и современной. Такое разделение предполагает ряд разнящихся особенностей. Субъектно-объектная парадигма, разделившая духовное и материальное, основополагающим в культуре значения сделала дух (сознание) и субъективность, тогда как в культуре присутствия им является человеческое тело как часть мира. Культура значения и культура присутствия разнятся по отношению к знанию и его легитимности: для первой оно абсолютно, так как произведено субъектом в акте истолкования мира; для второй — знание открывается богом или иными событиями самораскрытия мира. Культура значения центрирована вокруг понятие "знак", тогда как культура присутствия — вокруг понятия "вещь".

Гумбрехт считает, что люди, занимающиеся гуманитарными знаниями, могут стать теми, кто может вывести нас из культуры толкования. Именно в этом и заключается "спасение" гуманитарных наук, так как на данный момент они находятся в культуре значения.Текст как культура значения может переходить в текст как культура присутствия сквозь субъективное. Естественные и технические науки стремятся пребывать только в культуре значения, игнорируя культуру присутствия. Что касается гуманитарных наук, то они, по Гумбрехту, имеют шанс спастись от "наивности" относительно стремления приобщения к культуре значения, потому что имеют отношение к культуре присутствия.

Освоение мира:

Поедание — приобщение субъекта и объекта, страх быть съеденным;
Проницание — присутствует элемент значения, но сохраняется дистанция между проницаемым и проницающим;
Мистицизм — остается телесное переживание, элементы евхаристии и магии, но при этом человек, скорее, включает интеллектуальное познание;
Коммуникация — не берется во внимание культура присутствия, страх вторжения толкования.

Эстетический опыт

Отношение к предметами вещественного мира, которое бы колебалось между эффектами присутствия и эффектами значения.

Эстетическое переживание

Эпифания

С помощью понятия “эпифании” автором проясняются три обстоятельства:

Поясняются эти обстоятельства следующим образом: так как эффект присутствия неотделим от эстетического переживания, то он невозможен без участия субстанции, которая, в свою очередь, не может восприниматься без наличия формы; основываясь на темпоральности компонента присутствия в конфликте образуемом эстетическим переживанием делается заключение, “что всякий раз, когда предмет эстетического переживания возникает и вызывает в нас это мгновенное чувство интенсивности, он возникает словно из ничего”; пространственность объясняется наличием формы и субстанции у того, что представляется возникающим ex nihilo; событийный же характер эпифании имеет своим истоком непредсказуемость её возникновения, сокрытость её возможной формы и степени интенсивности, а также возникающее будто из ничего чувство интенсивности, самоуничтожающееся в процессе своего возникновения.

Презентификация

Презентификация не задается вопросом о значении исторических объектов — она дает человеку возможность взглянуть на артефакт не как на "симптом" прошлого, но как на часть его настоящего. Подключив воображение, субъект может представить, в каких телесных и мысленных отношениях он мог бы находиться с тем или иным предметом, если бы последний был частью его "собственного исторического мира повседневности". Презентификация позволяет прошлому "воскреснуть" таким образом, чтобы у человека появилась возможность наслаждаться им без обременения себя вопросами об исторической значимости стоящего перед ним объекта или же о практической пользе "занятия прошлым".

Дейксис

По Гумбрехту, первостепенной задачей академического преподавания является не обеспечение студентов знаниями и этическими ориентирами, которые должны подвести их под конкретное индивидуальное или коллективное поведение (что возможно и без фактического присутствия студентов и преподавателей в одном помещении), но дейксис или же "дейктические жесты", то есть указания на моменты интеллектуальной сложности и неоднозначности. Дейктическое преподавание должно быть нацелено не на решение или ответ, но на саму проблему и вопрос.

Литература

Х. У. Гумбрехт. Производство присутствия: чего не может передать значение. Москва: Новое Литературное Обозрение, 2006. 184 С.

Читайте также: