Гудвин против соединенного королевства кратко

Обновлено: 02.07.2024

Дело Кристин Гудвин против Соединенного Королевства было рассмотрено Европейским судом по правам человека 11 июля 2002 года. Заявительница, Кристин Гудвин, гражданка Соединенного Королевства, 1937 года рождения, была транс-женщиной. Она утверждала, что у нее были проблемы и сексуальные домогательства на работе во время и после смены пола . Она также утверждала, что тот факт, что она сохраняет тот же номер NI , означает, что ее работодатель смог обнаружить, что она ранее работала на них под другим именем и другим полом, что привело к смущению и унижению.

Ссылаясь на статьи 8, 12, 13 и 14 Конвенции , заявительница жаловалась на обращение с ней в вопросах занятости, социального обеспечения и пенсий, а также на ее неспособность вступить в брак. [1]

ЕСПЧ установил нарушение статьи 8 (право на уважение частной и семейной жизни) Европейской конвенции о правах человека ; нарушение статьи 12 (право на вступление в брак и создание семьи); [2] и не установил нарушения статьи 13 (право на эффективное средство правовой защиты). Он установил, что отдельного вопроса по статье 14 (запрещение дискриминации) не возникало.

Не было продемонстрировано никаких конкретных или существенных затруднений или ущерба общественным интересам, которые могут возникнуть в результате любого изменения статуса трансгендеров. Можно разумно ожидать, что общество смирится с определенными неудобствами, чтобы позволить людям жить достойно и достойно в соответствии с выбранной ими гендерной идентичностью за счет больших личных затрат. Суд пришел к выводу, что справедливый баланс, присущий Конвенции, теперь решительно склоняется в пользу заявителя. Соответственно, имело место несоблюдение ее права на личную жизнь в нарушение статьи 8. Суд также не нашел оснований для запрета лицу на основании того, что она является транссексуалом, пользоваться правом на вступление в брак при любых обстоятельствах. Суд пришел к выводу, что имело место нарушение статьи 12. Прецедентное право институтов Конвенции показало, что статья 13 не может быть истолкована как требующая средства правовой защиты от положения национального законодательства. В данных обстоятельствах нарушения статьи 13 не возникло. Отсутствие юридического признания изменения пола трансгендера лежало в основе жалоб заявителя на нарушение статьи 14 Конвенции и было рассмотрено в соответствии со статьей 8, поэтому отдельный вопрос по статье 14 не возник.

Отказ правительства от дела Гудвина стал одним из факторов, повлиявших на принятие Закона о гендерном признании 2004 года . [3]

Вступившая в силу 3 сентября 1953 г. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод не только провозгласила основополагающие права человека, но и создала особый механизм их защиты. Первоначально этот механизм включал три органа, которые несли ответственность за обеспечение соблюдения обязательств, принятых на себя государствами - участниками Конвенции: Европейскую Комиссию по правам человека, Европейский Суд по правам человека и Комитет министров Совета Европы.

С 1 ноября 1998 г., по вступлении в силу Протокола № 11, первые два из этих органов были заменены единым, постоянно действующим Европейским Судом по правам человека. Его местонахождение - Дворец прав человека в Страсбурге (Франция), где находится и сам Совет Европы.

Европейский Суд призван обеспечивать неукоснительное соблюдение и исполнение норм Конвенции ее государствами-участниками. Он осуществляет эту задачу путем рассмотрения и разрешения конкретных дел, принятых им к производству на основе индивидуальных жалоб, поданных физическим лицом, группой лиц или неправительственной организацией. Возможна также подача жалобы на нарушение Конвенции государством - членом Совета Европы со стороны другого государства-члена.

При этом прежде, чем жалоба будет подана в Суд, необходимо строгое соблюдение нескольких непременных условий.

Во-первых, предметом жалобы могут быть только права, гарантируемые Конвенцией или ее Протоколами. Перечень этих прав достаточно широк.

Во-вторых, жалоба может исходить только от самого потерпевшего. Даже в том случае, когда жалобу подает объединение лиц, каждый должен доказать свои конкретные личные претензии.

В-третьих, жалоба должна быть подана не позднее чем через шесть месяцев после окончательного рассмотрения вопроса компетентным государственным органом.

В-четвертых, жаловаться можно только на те нарушения, которые имели место после даты ратификации Конвенции Россией

В-пятых, для того, чтобы жалоба была признана приемлемой по существу, заявителем должны быть исчерпаны все внутригосударственные средства защиты своего права, и прежде всего судебные средства такой защиты.

Европейский Суд не является высшей инстанцией по отношению к судебной системе государства - участника Конвенции. Поэтому он не может отменить решение, вынесенное органом государственной власти или национальным судом, не дает указаний законодателю, не осуществляет абстрактный контроль национального законодательства или судебной практики, не имеет права давать распоряжения о принятии мер, имеющих юридические последствия. Суд рассматривает только конкретные жалобы с тем, чтобы установить, действительно ли были допущены нарушения требований Конвенции. Однако Суд вправе присудить "справедливое удовлетворение претензии" в виде финансовой компенсации материального ущерба и морального вреда, а также возмещение выигравшей стороне всех издержек и расходов.

За всю многолетнюю практику Европейского Суда не было зафиксировано ни одного случая неисполнения государствами - членами Совета Европы решений Суда. Иное, согласно Уставу Совета Европы, может привести к приостановлению членства государства и, в конце концов, в соответствии с решением Комитета министров - исключению государства из состава Совета Европы. В случае, если государство констатирует, что без изменения законодательства или судебной практики рассмотренная Европейским Судом ситуация может повториться, оно, как правило, осуществляет необходимые новации.

В соответствии со статьей 10 Европейской конвенции о правах человека свободные и независимые средства массовой информации имеют первостепенную важность для жизни демократического общества. Деятельность Совета Европы в области средств массовой информации направлена на:

расширение свободы слова и информации и свободный трансграничный обмен идеями и информацией;
выработку единой общеевропейской политики в области СМИ, а также соответствующих законодательных и других инструментов;
разработку соответствующих мер для того, чтобы законы и государственная политика в области средств массовой информации соответствовали уровню технологических, экономических и законотворческих достижений в области средств массовой информации.

Статья 10 – Свобода выражения мнения

1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

В то же время статья подтверждает право государств накладывать определенные ограничения в интересах безопасности, для поддержания порядка, для охраны здоровья и так далее.

В мае 1990 года суд рассматривал дело швейцарского журналиста, которого наказали за то, что он во время пресс-конференции, задавая вопрос, разгласил материалы предстоящего судебного заседания. По мнению властей, этот журналист нарушил тайну следствия, гарантированную Уголовно-процессуальным кодексом. Однако Европейский суд установил, что эта информация уже стала достоянием гласности на предыдущей пресс-конференции, а значит, никакого секрета уже не было. Журналист оказался не виноват, а вот его право, предусмотренное статьей 10 конвенции, нарушено.

Суд по иску Йорга Хайдера

В качестве компенсации за оскорбление Хайдер потребовал взыскать с Обершлика 1000 шиллингов.

Изначально суд вынес решение в пользу Хайдера, и Обершлику пришлось выплатить штраф. Однако журналист подал на апелляцию, и летом 1997 года Европейский суд по правам человека признал Обершлика невиновным, так как было доказано, что его выпад против Хайдера не носил личностного характера, а был вызван действиями Хайдера как политика. В результате Йорг Хайдер не только вернул 1000 шиллингов, но и выплатил ещё 150 000 по судебным издержкам[1].

Дело Гудвин (Goodwin) против Соединенного Королевства, 1996г.

Исчерпав все внутригосударственные средства правовой защиты, журналист обратился в ЕСПЧ, заявив, что требование раскрыть личность информатора противоречит свободе слова, провозглашенной в статье 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. ЕСПЧ поддержал журналиста.

Раскрытие источника информации может быть в исключительных случаях оправдано только наличием одновременно двух следующих условий:

1) Законный интерес в раскрытии источника перевешивает заинтересованность общественности в его нераскрытии;

2) Отсутствуют разумные альтернативные меры, которые могли бы удовлетворить законный интерес без раскрытия журналистом источника информации:

- другие средства, источники, свидетельства были исчерпаны сторонами (это могут быть, к примеру, внутреннее расследование на предприятии, если была распространена секретная внутренняя информация; общие полицейские расследования и т.д.)

- альтернативные контрмеры не защищают в достаточной степени сторону, которая добивается раскрытия источников информации

Кристин Гудвин против Соединенного Королевства дело решено Европейский суд по правам человека 11 июля 2002 г. Заявительница, Кристин Гудвин, гражданка Соединенного Королевства, 1937 года рождения, была транс-женщиной. Она утверждала, что у нее были проблемы и сексуальное домогательство на работе во время и после нее смена пола. Она также утверждала, что тот факт, что она сохраняет то же Номер NI означает, что ее работодатель смог обнаружить, что раньше она работала на них под другим именем и полом, что привело к стыду и унижению.

Содержание

Жалобы

Ссылаясь на статьи 8, 12, 13 и 14 Закона Конвенция, заявительница жаловалась на обращение с ней в вопросах занятости, социального обеспечения и пенсий, а также на ее неспособность вступить в брак. [1]

Суждение

ЕСПЧ установил нарушение статьи 8 (право на уважение частной и семейной жизни) Европейская конвенция о правах человека; нарушение статьи 12 (право на вступление в брак и создание семьи); [2] и не установил нарушения статьи 13 (право на эффективное средство правовой защиты). Он установил, что отдельного вопроса по статье 14 (запрещение дискриминации) не возникало.

Рассуждение

Не было продемонстрировано никаких конкретных или существенных затруднений или ущерба общественным интересам, которые могут возникнуть в результате любого изменения статуса трансгендеров. Можно разумно ожидать, что общество смирится с определенными неудобствами, чтобы дать людям возможность жить достойно и достойно в соответствии с выбранной ими гендерной идентичностью за счет больших личных затрат. Суд пришел к выводу, что справедливый баланс, присущий Конвенции, теперь решительно склоняется в пользу заявителя. Соответственно, имело место несоблюдение ее права на личную жизнь в нарушение статьи 8. Суд также не нашел оснований для запрета лицу на основании того, что она является транссексуалом, пользоваться правом на вступление в брак при любых обстоятельствах. Суд пришел к выводу, что имело место нарушение статьи 12. Прецедентное право институтов Конвенции показало, что статья 13 не может быть истолкована как требующая средства правовой защиты от положения национального законодательства. В данных обстоятельствах нарушения статьи 13 не возникло. Отсутствие юридического признания изменения пола трансгендера лежало в основе жалоб заявителя на нарушение статьи 14 Конвенции и было рассмотрено в соответствии со статьей 8, поэтому отдельный вопрос по статье 14 не возник.

Прием

Утрата правительством Гудвин дело было фактором в введении Закон о признании пола 2004 года. [3]

[неофициальный перевод]
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
СУДЕБНОЕ РЕШЕНИЕ
ГУДВИН (GOODWIN) ПРОТИВ СОЕДИНЕННОГО КОРОЛЕВСТВА
(Страсбург, 27 марта 1996 года)
КРАТКОЕ НЕОФИЦИАЛЬНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ДЕЛА
A. Основные факты
Г-н Уильям Гудвин, английский подданный, журналист, проживал в Лондоне. В августе 1989 г. он был зачислен в штат журнала "Инджиниэр" в качестве журналиста - стажера. 2 ноября этого же года ему позвонило лицо, которое и ранее снабжало его информацией, сообщив, что компания "Тетра лтд." занята изысканием займа в 5 миллионов фунтов стерлингов, поскольку испытывает финансовые трудности. Это была добровольная и безвозмездная информация. 6 и 7 ноября, намереваясь подготовить статью, заявитель звонил в "Тетру", чтобы проверить факты и получить комментарий о финансовых проблемах компании.

Информация, о которой идет речь, содержалась в проекте плана компании, все восемь экземпляров которого имели гриф "строго конфиденциально". Один из экземпляров исчез 1 ноября 1989 г. "Тетра" обратилась в Высокий Суд и получила промежуточное судебное предписание, запрещающее издателям журнала "Инджиниэр" публиковать статью заявителя. Все другие национальные газеты и журналы были также проинформированы о запрете. 22 ноября 1989 г. компания добилась приказа Высокого Суда, требующего от заявителя раскрыть источник своих сведений на том основании, что это было необходимо "в интересах правосудия" в смысле статьи 10 Закона о неуважении к суду 1981 г. для установления личности информатора, с тем чтобы дать возможность компании возбудить против него судебное преследование, вернуть пропавшие документы, а также получить судебный приказ, запрещающий дальнейшие публикации, либо попытаться добиться компенсации за понесенные расходы.

12 декабря 1989 г. апелляционный суд отклонил апелляцию заявителя на судебный приказ о раскрытии источника информации, но разрешил ему подать жалобу в Палату лордов, которую она отклонила 4 апреля 1990 г. Как явствует из речи лорда Бриджа, судебный приказ о раскрытии источника был выдан "Тетре" главным образом на том основании, что ее бизнесу, а следовательно, и ее служащим раскрытие сведений, содержащихся в корпоративном плане, грозит серьезным ущербом. Эту угрозу, "тикающую под ними, как бомба с часовым механизмом", как выразился лорд Дональдсон в апелляционном суде, можно устранить, только удалив из нее запал, что можно сделать, полагает лорд Бридж, идентифицировав либо источник информации, либо похитителя украденной копии плана, что даст компании возможность истребовать пропавший документ через суд.

Однако в ходе судебного разбирательства заявитель отказался раскрыть источник информации, и 10 апреля 1990 г. Высокий Суд оштрафовал его на 5000 фунтов за неуважение к суду.

B. Разбирательство в Комиссии по правам человека
В жалобе, поданной в Комиссию 27 сентября 1990 г., заявитель утверждал, что требование раскрыть источник информации и наложенный штраф нарушают статью 10 Конвенции. Жалоба была объявлена приемлемой 7 сентября 1993 г.

В своем докладе от 1 марта 1994 г. Комиссия установила факты и выразила мнение, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции (одиннадцатью голосами против шести).

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ СУДЕБНОГО РЕШЕНИЯ
ВОПРОСЫ ПРАВА
27. Заявитель утверждал, что приказ суда раскрыть личность источника информации и наложенный на него штраф за отказ сделать это представляют собой нарушение статьи 10 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый человек имеет право на свободу выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны государственных органов и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые установлены законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

28. Никто не оспаривает, что меры, предусмотренные судебным приказом, являются вмешательством в право заявителя на свободу слова в том виде, как она гарантируется статьей 10 п. 1. Суд не видит оснований для иного вывода. Поэтому необходимо рассмотреть, было ли такое вмешательство оправданным в соответствии с требованиями статьи 10 п. 2.

A. Было ли вмешательство "предусмотрено законом"?
29. Суд отмечает, и против этого никто не возражал, что оспариваемый судебный приказ о раскрытии источника и штраф за его неисполнение основываются на национальном законодательстве, в частности на статьях 10 и 14 Закона 1981 г. (см. п. 20 - 21 выше). С другой стороны, заявитель утверждает, что в том, что касается приказа о раскрытии источника, соответствующий национальный закон не удовлетворяет требованию предсказуемости, вытекающему из выражения "предусмотрено законом".

30. Правительство оспаривало это утверждение, тогда как Комиссия не считала нужным решение этого вопроса.

31. Суд напомнил, что с учетом его практики соответствующий национальный закон должен быть сформулирован достаточно четко, с тем чтобы позволить заинтересованным лицам - при необходимости с помощью юридической консультации - предвидеть с разумной для данных обстоятельств степенью определенности те последствия, которые может повлечь за собой конкретное действие. Закон, определяющий соответствующие полномочия, сам по себе не является несовместимым с указанным требованием, при условии что пределы усмотрения и способы его осуществления, с учетом правомерности преследуемой цели, указаны с достаточной степенью ясности и что лицу предоставлена адекватная защита от произвольного вмешательства (см., например, Решение по делу Толстой-Милославский против Соединенного Королевства от 13 июля 1995 г. Серия A, т. 316-B, с. 71 - 72, п. 37).

32. Заявитель утверждал, что сделанное в интересах правосудия на основании статьи 10 Закона 1981 г. исключение из принципа защиты источников информации не обладает достаточной точностью, позволяющей журналистам предвидеть обстоятельства, в которых им может быть направлен подобный судебный приказ для защиты интересов частной компании. Лорд Бридж полностью пересмотрел применительно к данному делу толкование вопроса о возможности предвидения, данное лордом Диплоком в деле министр обороны против "Гардиан ньюспейперс" (см. п. 18 выше). В тот момент, когда источник предоставил информацию, журналист не мог знать, в какой степени зависело от этого материальное положение потерпевшей стороны. Журналист не имел также возможности оценить с какой-либо степенью определенности заинтересованность общественности в такой информации. Журналист обычно может судить, была информация получена законным путем или нет, но не в состоянии предсказать, как посмотрит на это суд. Действующее в настоящее время право напоминает мандат, дающий судьям полномочия обязать журналиста раскрыть свои источники информации, если судей "тронули" жалобы потерпевшей стороны.

33. Суд признает, что формулировать законы с абсолютной степенью определенности в рассматриваемой области бывает трудно, а потому некоторая гибкость может быть допущена и даже желательна, с тем чтобы позволить национальным судам развивать право в свете их представлений о том, какие меры являются необходимыми в интересах справедливости.

Вопреки тому, что утверждает заявитель, соответствующий закон не наделяет английские суды неограниченным правом усмотрения при решении вопроса о выдаче судебного приказа о раскрытии источника информации в интересах правосудия. Важные ограничения следуют прежде всего из условий статьи 10 Закона 1981 г., согласно которым приказ может быть отдан, если "Суд считает вполне установленным, что раскрытие [было] необходимо в интересах правосудия" (см. п. 20 выше).

Кроме того, в рассматриваемый период, то есть когда заявитель получил информацию от своего источника, существовало не только толкование понятия "интересы правосудия", которое лорд Диплок дал по делу министр обороны против "Гардиан ньюспейперс", но также и Решение лорда Рейда по делу "Норвич фармакал Ко" против Управления по таможням и акцизам (1973 г.), в котором указывалось, что на лицо, которое без какой бы то ни было вины со своей стороны оказалось замешанным в противоправных действиях, может быть возложена обязанность раскрыть личность правонарушителя (см. п. 15, 18 и 22 выше).

С точки зрения Суда, данное Палатой лордов по делу заявителя толкование соответствующего закона не дает основания выходить за пределы того, что можно было бы разумно предвидеть в данных обстоятельствах (см. mutatis mutandis недавнее Судебное решение по делу S. W. против Соединенного Королевства от 22 ноября 1995 г. Серия A, т. 335-B, с. 42, п. 36). Не находит Суд и каких-либо признаков того, что рассматриваемый Закон не предоставил заявителю адекватной защиты от произвольного вмешательства.

34. Соответственно, Суд приходит к выводу, что оспариваемые меры были "предусмотрены законом".

B. Преследовало ли вмешательство правомерную цель?
35. Перед органами Конвенции никто не возражал против того, что оспариваемые меры были направлены на защиту интересов "Тетры" и что вмешательство преследовало правомерную цель. Правительство настаивало, что эти меры были приняты и для предотвращения преступления.

36. Суд, удостоверившись, что вмешательство преследовало первую из этих целей, не находит необходимым устанавливать, преследовало ли оно и вторую.

C. Было ли вмешательство "необходимым в
демократическом обществе"?
37. Заявитель и Комиссия придерживаются мнения, что статья 10 Конвенции требует ограничить любое принуждение журналиста раскрыть источник своей информации исключительными обстоятельствами, угрожающими жизненно важным общественным или личным интересам. Настоящее дело проверку по данному критерию не выдерживает. Заявитель и Комиссия ссылаются на то обстоятельство, что "Тетра" уже добилась судебного приказа, запрещающего публикацию (см. п. 12 выше) и что нарушений этого запрета не было. Поскольку информация указанного типа обычна в деловой прессе, они не считали, что риск ущерба, который могли вызвать дальнейшие публикации, подтвердился. "Тетре" не был причинен предполагаемый ею вред.

По мнению заявителя, рассматриваемая информация заслуживала публикации в печати, хотя она и не раскрывала факты, имеющие особо важный общественный интерес, как, например, преступления, в том числе должностные. Она сообщала о плохом управлении в "Тетре", убытках и поиске кредитов, была основана на фактах, злободневна и представляла непосредственный интерес для потребителей и инвесторов на рынке компьютерных программ. В любом случае степень общественной заинтересованности в информации не может служить критерием для констатации настоятельной потребности в судебном приказе о раскрытии ее источника. Источник может предоставлять информацию, которая сегодня не имеет особой ценности, но приобретает таковую завтра; важно, чтобы отношения между журналистом и источником обеспечивали информацию, которая по праву может быть сообщена в печати. Сказанное не отрицает права "Тетры" сохранять свою деятельность в тайне, но призвано оспорить утверждение, что была острая социальная необходимость наказывать заявителя за отказ раскрыть источник информации, которую "Тетра" не смогла сохранить в тайне.

38. Правительство возражало, утверждая, что судебный приказ о раскрытии источника информации был необходим в демократическом обществе для того, чтобы защитить "права" компании "Тетра". В функцию национальных судов входят оценка фактов, и в свете установленных фактов вытекающие из них правовые последствия. С точки зрения Правительства, надзорная юрисдикция учреждений Конвенции распространяется только на последнюю часть указанной функции. Это ограничение при рассмотрении дела в свете Конвенции имеет в данном случае большое значение. Национальные суды исходили из того, что заявитель, получая информацию от своего источника, не знал, что она носит конфиденциальный характер, но ему следовало это знать. Более того, источник информации, возможно, являлся похитителем конфиденциального бизнес-плана и, разглашая эту информацию, имел неблаговидные мотивы. При дальнейшей публикации этой информации истцы потерпели бы серьезный коммерческий ущерб. Это было установлено внутренними судами на основании предъявленных им доказательств.

В представлении далее говорилось, что в публикации полученной заявителем конфиденциальной информации не было существенного общественного интереса.

Хотя и существует общая заинтересованность в том, чтобы журналист свободно получал информацию, он не может не понимать, что данное им обещание сохранять конфиденциальность и не ссылаться на источник информации должно уступать более важному общественному интересу. Журналистская привилегия не должна распространяться на защиту источника, который вел себя mala fide или, по крайней мере, безответственно, и не должна позволять ему безнаказанно передавать информацию того вида, о которой идет речь. В настоящем случае источник не проявил ответственности, к которой призывает статья 10 Конвенции. Спорная информация в содержательном плане не представляет собой такого общественного интереса, который оправдывал бы вмешательство в права частной компании, каковой является "Тетра".

Хотя эффективные судебные запреты получены, до тех пор пока похититель и источник информации не обнаружены, истцы рискуют столкнуться с дальнейшим распространением этих сведений, а следовательно, с угрозой ущерба для бизнеса и средств к существованию своих работников. Других средств для защиты конфиденциальности деловой информации "Тетры" нет.

В этих обстоятельствах, по мнению Правительства, судебный приказ, требующий от заявителя раскрыть свой источник информации, и последовавшее постановление о наложении штрафа за его отказ сделать это не являются нарушением прав заявителя в целях статьи 10 Конвенции.

39. Суд напоминает, что свобода слова составляет одну из главных опор демократического общества и что предоставляемые прессе гарантии имеют особенно большое значение (см. Судебное решение по делу Йерсилд против Дании от 23 сентября 1994 г. Серия A, т. 298, с. 23, п. 31).

Защита журналистских источников информации является одним из основополагающих условий свободы печати, в том виде как она нашла отражение в законах и кодексах профессионального поведения в ряде Договаривающихся государств и в нескольких международных актах

Дело Кристин Гудвин против Соединенного Королевства было рассмотрено Европейским судом по правам человека 11 июля 2002 года. Заявительница, Кристин Гудвин, гражданка Соединенного Королевства, 1937 года рождения, была транс-женщиной. Она утверждала, что у нее были проблемы и она сталкивалась с сексуальными домогательствами на работе во время и после смены пола . Она также утверждала, что тот факт, что она сохраняет тот же номер NI , означает, что ее работодатель смог обнаружить, что она ранее работала на них под другим именем и другим полом, что привело к смущению и унижению.

СОДЕРЖАНИЕ

Жалобы

Суждение

ЕСПЧ установил нарушение статьи 8 (право на уважение частной и семейной жизни) Европейской конвенции о правах человека ; нарушение статьи 12 (право на вступление в брак и создание семьи); и не установил нарушения статьи 13 (право на эффективное средство правовой защиты). Он установил, что отдельного вопроса по статье 14 (запрещение дискриминации) не возникало.

Рассуждение

Не было продемонстрировано никаких конкретных или существенных затруднений или ущерба общественным интересам, которые могут возникнуть в результате любого изменения статуса трансгендеров. Можно разумно ожидать, что общество будет терпеть определенные неудобства, чтобы позволить людям жить достойно и достойно в соответствии с выбранной ими гендерной идентичностью за счет больших личных затрат. Суд пришел к выводу, что справедливый баланс, присущий Конвенции, теперь решительно склоняется в пользу заявителя. Соответственно, имело место несоблюдение ее права на личную жизнь в нарушение статьи 8. Суд также не нашел оснований для запрета лицу на основании того, что она является транссексуалом, пользоваться правом на вступление в брак при любых обстоятельствах. Суд пришел к выводу, что имело место нарушение статьи 12. Прецедентное право институтов Конвенции показало, что статья 13 не может быть истолкована как требующая средства правовой защиты от положения национального законодательства. В данных обстоятельствах нарушения статьи 13 не возникло. Отсутствие юридического признания изменения пола трансгендера лежало в основе жалоб заявителя на нарушение статьи 14 Конвенции и было рассмотрено в соответствии со статьей 8, поэтому отдельный вопрос по статье 14 не возник.

Прием

Отказ правительства от дела Гудвина стал одним из факторов, повлиявших на принятие Закона о гендерном признании 2004 года .

Читайте также: