Гоголь и православие кратко
Обновлено: 05.07.2024
Гоголь — одна из самых аскетических фигур нашей литературы, единственная, исключительная в своем роде. Вся его жизнь, подобно жизни инока, была непрерывным подвигом и восхождением к высотам духа, но знали об этой стороне его личности только ближайшие к нему духовные лица и некоторые из друзей. В сознании большинства современников Гоголь представлял собой классический тип писателя-сатирика, обличителя пороков, общественных и человеческих, блестящего юмориста. Гоголя в другом его качестве, как начинателя святоотеческой традиции в русской литературе, как религиозного мыслителя и публициста и даже автора молитв, его современники не узнали. За исключением “Выбранных мест из переписки с друзьями”, изданных со значительными цензурными изъятиями и большинством читателей неверно воспринятых, духовная проза Гоголя при жизни его оставалась неопубликованной. Последующие поколения уже смогли отчасти познакомиться с ней, и к началу ХХ столетия истинный облик Гоголя был в какой-то степени восстановлен.
Однако возникла другая крайность: религиозно-мистическая критика рубежа веков (и более всего известная книга Дмитрия Мережковского “Гоголь. Творчество, жизнь и религия”. СПб., 1909) — выстраивала духовный путь Гоголя по своей мерке, изображая его едва ли не болезненным фанатиком, неким мистиком со средневековым сознанием, одиноким борцом с нечистой силой, а главное — полностью оторванным от Православной Церкви и даже каким-то образом противопоставленным ей, отчего образ писателя представал в совершенно искаженном виде.
В дальнейшем вопросами духовной биографии Гоголя занималось почти исключительно Русское зарубежье, отчасти выровнившее уклоны модернистского подхода, — мы имеем в виду в первую очередь книги Константина Мочульского “Духовный путь Гоголя” (Париж, 1934) и профессора протопресвитера Василия Зеньковского “Н. В. Гоголь” (Париж, 1961). Однако многие темы, например такая основополагающая, как Гоголь и монашество, в них практически не затронуты. Это касается не только биографических моментов, но и внутренней, идейной жизни писателя.
Долгие годы в силу известных причин духовно-нравственные произведения Гоголя не только не изучались, но были как бы изъяты из наследия писателя. В Полное академическое собрание сочинений Гоголя (1937 — 1952) не включены, например, “Размышления о Божественной Литургии”, как не представляющие “литературного интереса”. Многие десятилетия советская школа литературоведения либо вовсе оставляла в стороне развитие идейных исканий Гоголя, либо объясняла их слишком узко. В последнее время постепенно преодолевается традиционное противопоставление художественных произведений Гоголя его позднейшей публицистике, ведущее начало от В. Г. Белинского. И все же нельзя не признать, что и сегодня Гоголь не открыт как мыслитель, а его сочинения недостаточно изучены в их содержательном и мировоззренческом аспектах.
Новая эпоха, открывшая читателям произведения Гоголя последнего периода его жизни, поставила перед исследователями целый ряд проблем как текстологического, так и историко-литературного характера. Многие десятилетия в архивах Киева, Москвы и Санкт-Петербурга невостребованными хранились рукописи Гоголя — тетради его выписок из творений святых отцов и богослужебных книг. Эти материалы (около двадцати печатных листов) впервые были изданы в девятитомном Собрании сочинений Гоголя. Опубликованные тексты показывают позднего Гоголя в новом свете и в то же время заставляют пересмотреть многие традиционные представления о духовном облике писателя. Как не раз признавался Гоголь, сочинения его самым непосредственным образом связаны с его духовным образованием.
Один из плодотворных путей постижения личности Гоголя — выявление круга его знакомств. Долгое время многие факты биографии писателя оставались в тени, по разным причинам исследователи не придавали им должного значения. Прежде всего это относится к лицам духовного звания, соприкасавшихся с Гоголем в последний период его жизни. Спустя сорок лет после смерти Гоголя его биограф отмечал, что “мы еще не только более чем недостаточно знаем его жизнь и почти еще не уяснили его нравственную личность, но даже характер его отношений к более или менее близким людям остается мало известным и почти вовсе не был до сих пор предметом внимательного изучения”.
Сегодня мы по-прежнему очень мало знаем о ближайшем окружении Гоголя, особенно в последнее десятилетие его жизни. И в первую очередь это касается таких людей, как граф Александр Петрович Толстой и протоиерей Матфей Александрович Константиновский. Почти все писавшееся о них в связи с Гоголем (в том числе и дореволюционными исследователями) требует пересмотра. Их отношения с Гоголем превратно истолкованы частью за недостатком сведений, а частью, может быть, и намеренно.
Новизна предлагаемого нами подхода к биографии и творчеству Гоголя заключается прежде всего в том, что мы рассматриваем их сквозь призму религиозного миросозерцания писателя. Гоголь был православным христианином, и его православие было не номинальным, а действенным, — без учета этого мы мало что поймем в его жизни и творчестве. Гений Гоголя до сих пор остается неизвестным в желаемой полноте не только широкому читателю, но и литературоведам, которые при нынешнем состоянии отечественной науки, очевидно, не всегда способны осмыслить судьбу писателя и его зрелую прозу. Настоящее исследование — попытка наметить вехи духовной биографии Гоголя, особенно в его связях с русским монашеством.
Под защитой угодника Божия
19 марта 1809 года в местечке Великие Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии в семье помещиков среднего достатка Василия Афанасьевича и Марии Ивановны Гоголь-Яновских родился сын Николай. Три дня спустя младенец был крещен в местной Спасо-Преображенской церкви. Мать Гоголя, у которой двое детей перед тем умерло, едва появившись на свет, дала обет перед чудотворным образом святителя Николая, называемым Диканьским, если будет у нее сын, наречь его Николаем, и просила местного священника молиться до тех пор, пока его не известят о рождении дитяти и попросят отслужить благодарственный молебен. Испрошенный молитвой, новорожденный Николай и был встречен в этом мире молитвой благодарения Богу. По словам сестры писателя, Ольги Васильевны Гоголь-Головни, брат ее любил вспоминать, почему назвали его Николаем.
Среди предков Гоголя были люди духовного звания: прадед его по отцовской линии был священником, дед закончил Киевскую Духовную академию, а отец — Полтавскую семинарию. Впоследствии Гоголь посещал Крестовоздвиженский монастырь в Полтаве, где помещалась семинария.
Семейные предания определили первые понятия и верования Гоголя. Об истории своего замужества Мария Ивановна рассказывала: “…выдали меня четырнадцати лет за моего доброго мужа, в семи верстах живущего от моих родителей. Ему указала меня Царица Небесная, во сне являясь ему. Он меня тогда увидал, не имеющую году, и узнал, когда нечаянно увидал меня в том же самом возрасте, и следил за мной во все возрасты моего детства”.
Мария Ивановна отличалась набожностью. После смерти мужа весной 1825 года она до конца жизни носила траур — “из самого грубого, шерстяного изделия платье” — как бы по образцу монашеских власяниц, и по свидетельству знавших ее людей была похожа на игуменью монастыря. В семье по традиции был благочестивый обычай посещать, по возможности пешком, святые места в Ахтырке, Будищах, Лубнах, Воронеже, Киеве. Но чаще бывали на богомолье в Диканьке, отстоящей от Васильевки на тридцать верст.
- Гоголь близок мне очень многим. Во-первых, мама в самом раннем детстве мне его читала, и я впоследствии часто обращался к гоголевским произведениям. Во-вторых, во мне тоже перемешаны русская кровь с украинской. И как Гоголь не мог сказать, какая у него больше душа - "хохлацкая или русская", как он выражался, так и я не могу сказать, какой больше. И, конечно, своим аскетическим настроением он повлиял на мое решение уйти в монастырь. Известно, что Гоголь жил, как инок, хотел принять монашество, часто приезжал в Оптину пустынь, но старец Макарий сказал, что его труды нужнее на литературном поприще. И вообще, Гоголь - самый церковный писатель из классиков русской литературы, наиболее близкий к Церкви не только по идеям и мировоззрению, но и по своей жизни. Гоголь не только принимал активное участие в службах, исповедывался, причащался, но и глубоко изучал церковное богослужение. Об этом свидетельствуют его произведения, огромные тетради его выписок из святоотеческих произведений, из Миней, из Кормчей книги и, наконец, его работа "Размышления о Божественной Литургии", ради которой он специально изучал греческий язык.
- А они издавались в наше время?
- "Размышления о Божественной Литургии" издавались. В советское время, правда, об этой книге умалчивалось, в академическом так называемом "Полном собрании сочинений" не было этой работы, хотя многие исследователи отмечали, что она отмечена особым лиризмом, отсвет самой личности Гоголя лежит на этой книге. Но в наше время она издавалась, я с удовольствием ее перечитываю, она помогает понимать, что происходит во время литургии, каков смысл священнодействий, песнопений, тех молитв, которые священник читает в алтаре, - все очень подробно.
- То есть она может быть катехизаторской книгой для современного человека?
- Несомненно. Для тех, кто хочет понять смысл Божественной литургии, а не просто созерцать то, что происходит в храме, это прекрасный помощник. Ее рекомендовали читать и оптинские старцы.
- А что бы Вы сказали об эволюции взглядов Гоголя? Чем отличается ранний Гоголь от позднего?
- Существовала "концепция двух Гоголей", которую выдвинул Белинский. По ней "ранний" Гоголь - это замечательный художник, который подавал большие надежды, а потом изменил своему призванию, тронулся умом, церковники сгубили его. Эта концепция в советское время была общепринятой. Но по многочисленным исследованиям, появившимся в последние два десятилетия, в первую очередь таких ученых, как Владимир Алексеевич Воропаев и другие, это неверная теория. Сами письма Гоголя, его отношение к своим произведениям показывают, что в его мировоззрении какой-то резкой ломки не было. Он всегда был православным, церковным человеком, но, конечно, молодости свойственны увлечения, он был в творческом поиске, у него была творческая эволюция. От веселых малороссийских историй, "Вечеров на хуторе близ Диканьки", Гоголь перешел к более серьезным произведениям. Это совершенно нормально, естественно для гения, великого художника. В середине сороковых годов у него действительно был духовный кризис, который заставил его пересмотреть свое отношение к творчеству, но тот же "Тарас Бульба", первая редакция, был написан, когда Гоголю было двадцать с небольшим лет. Впоследствии он создал вторую редакцию, но все христианские идеи уже присутствовали в первой. А, скажем, "Ревизор", который многие воспринимали просто как сатирическое произведение, обличающее нравы? Гоголь многократно пытался объяснить, что он вкладывал более глубокий смысл в это произведение, что каждый должен на свою душу посмотреть, что все эти чиновники олицетворяют собой страсти, господствующие в человеке, а настоящий ревизор - это истинная совесть, в отличие от "ветреной совести", которую олицетворяет Хлестаков.
Тот духовный смысл, те идеи, которые в ранних произведениях не столь явственно выражены, впоследствии стали более яркими в других жанрах, в которых Гоголь стал работать. Говорить о каком-то противоречии между "ранним" и "поздним" Гоголем неправомерно, да и сам Гоголь об этом не говорит. Да, он признает, что некоторые ранние его произведения не заслуживают столь большого внимания, что "Выбранные места из переписки с друзьями" для него гораздо важнее, но он нигде не отрекается от своего прошлого.
- А как сочетается православие Гоголя со всей той бесовщиной, которую он сочинял, в том числе и в молодости?
- Это вопрос сложный. Как я уже сказал, в зрелом возрасте Гоголь другими глазами смотрел на свое раннее творчество. Он пишет, что становится жутко от тех плодов, которые мы, сами не думая, вырастили, от тех страшилищ, что подымаются из наших творений, о чем мы и не предполагали. Гоголь переживал за многое из того, что было им написано, хотя в ранних его произведениях не было какого-то богоборчества или язычества. Возможно, восприятие Гоголем христианских идей в юности было более поверхностным, как это часто бывает. Поэтому действия дьявольских сил были для него скорее предметом смеха, и он считал, что можно шутить с такими вещами, с которыми на самом деле шутить не стоит. Именно за это он каялся впоследствии.
- А что бы Вы сказали о Гоголе как об имперском писателе? Он считал, что у всей Святой Руси должен быть один язык, язык Пушкина. Насколько реально празднование его юбилея в бывших советских республиках, что будет с наследием Гоголем на Украине?
- Я уверен, что Гоголя на Украине читают и любят. В конце марта мы едем на гоголевскую конференцию в Киев. И таких конференций будет не одна, их будет много. Другое дело, что на Украине в наше время Гоголя преподают в курсе зарубежной литературы - просто потому, что он писал на русском языке. Для современных украинских властей такой Гоголь, как он есть, неудобен. Николай Васильевич считал, что русские с украинцами должны быть вместе, что эти две нации дополняют друг друга, и в их взаимном единении заключается великая сила. Вот что он говорил в частном письме 1844 года: "Никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому пред малороссиянином. Обе природы слишком щедро одарены Богом, и как нарочно каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой, - явный знак, что они должны пополнить одна другую. Для этого самые истории их прошедшего быта даны им непохожие одна на другую, дабы порознь воспитались различные силы их характера, чтобы потом, слившись воедино, составить собою нечто совершеннейшее в человечестве".
Про украинский язык Гоголь говорил, что для малороссийских песен он замечательно подходит, указывал на его певучесть и лиричность. Но при этом он говорил, в частности, своему земляку, известному слависту Бодянскому, что "нам, Осип Максимович, надо писать по-русски, надо стремиться к поддержке и упрочению одного, владычного языка для всех родных нам племен". Русский язык вбирает в себя многочисленные наречия, он может самые разные противоположности в себя впитывать и обогащаться, утверждал Гоголь. Для него не было вопроса, какой язык должен быть у славян, - конечно, язык Пушкина.
К сожалению, сейчас на родине Гоголя его издают на украинском языке, где все беспощадно переделывается. Где писатель говорит "русская земля", они пишут "украинская земля", где классик говорит о силе русского народа, они пишут "украинского народа" и так далее. Жестокой цензуре подвергают его произведения, насильно делая Гоголя каким-то оголтелым националистом. Это не вызывает уважения, это надругательство над памятью писателя.
Надеюсь, что нынешний юбилей откроет людям глаза на то, что великий сын украинского народа Гоголь, который бесконечно любил свою Родину, желал ей только добра и процветания, при этом говорил, что Украина должна идти рука об руку с Россией, что это взаимодополняющие нации, одна без другой жить не может: "Русский и малоросс - это души близнецов, пополняющие одна другую, родные и одинаково сильные".
- Будет ли восстановлен крест на могиле Гоголя? Писали, что за его восстановление выступала инициативная группа.
- Да, решение об этом уже принято. В России действует оргкомитет по проведению торжеств, в нем было решено, что на могиле Гоголя в Новодевичьем монастыре установят крест. Известно, что Гоголь вначале был похоронен в Даниловом монастыре, - там установят памятную доску.
И, конечно, масса других событий приурочена к юбилею. Вот-вот должен выйти на экраны фильм Бортко "Тарас Бульба", который снимался на Украине, где в главной роли украинец Богдан Ступка. Вроде бы Украина готова у себя в прокате его демонстрировать. А именно в "Тарасе Бульбе" - квинтэссенция украинской истории. Сила украинского духа - в защите своей веры, в защите православной цивилизации и своей идентичности. И выбор казаков, которые сражаются против ляхов, против латинства, он однозначно в пользу православной веры.
Гоголь серьезно изучал историю Украины, у него был огромный проект "История Малороссии". Он его не закончил, но осталась масса интересных материалов по этой теме. Гоголь не на пустом месте все это писал, не из головы выдумывал. Он изучал историю украинского народа, который в битвах выковывал свою национальную идею, состоящую, повторюсь, в защите своей веры и православной цивилизации. А Россия, по Гоголю, после падения Константинополя, после арабо-мусульманских завоеваний - это последний и главный оплот православия, и только в союзе с ней Украина может защитить православную веру.
- Не собирается ли Сретенский монастырь что-то издать к юбилею писателя?
- Мы только что издали томик избранных произведений Гоголя тиражом 5000 экземпляров. Туда вошли повести "Тарас Бульба", "Портрет", "Размышления о Божественной Литургии", религиозно-нравственные трактаты, молитвы, предсмертные записки. В ближайшее время в серии "Письма о духовной жизни" у нас выйдут избранные гоголевские письма. Гоголя сейчас нужно больше издавать, больше пропагандировать, в миссионерском плане его творчество обладает огромным потенциалом.
В петербургской студии нашего телеканала на вопросы отвечает настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы г. Светогорска священник Михаил Котов.
(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)
– Поскольку наша передача выходит на церковном канале, хотелось бы в первую очередь сказать, что Николай Васильевич, наверное, единственный из всех наших классиков (а в рамках нашей передачи мы рассматриваем именно их) поставил себе такую высокую цель – литературное служение как сознательное служение именно православию. И этот тезис мы постараемся доказать в течение передачи.
В 2009 году вся полнота литературного сознания праздновала великий юбилей – 200 лет со дня рождения нашего незабываемого классика. Впервые в истории было издано полное собрание всех сочинений и, что самое главное, писем Гоголя. Это 17 огромных томов. И надо отметить, что это издание стало возможно благодаря Церкви. Ни одно светское издательство не взяло на себя этот труд. Издательство Московской Патриархии по благословению нашего Святейшего Патриарха Кирилла и уже приснопоминаемого блаженнейшего митрополита Владимира издает этот труд.
А что такое издать 17 томов Гоголя? Это остановить все текущие проекты, обязательно выделить время на этот удивительный труд. Два человека: Владимир Алексеевич Воропаев – профессор МГУ, доктор филологических наук, возглавляющий Гоголевскую комиссию при Российской академии наук, и Игорь Алексеевич Виноградов, который тоже занимается творчеством Гоголя, подарили нам настоящий праздник. Почему?
Нам известно, и до сих пор повторяют порой это клише, что Николай Васильевич – очень загадочная фигура, вокруг которой много неразгаданных тайн: вроде бы сам себя голодом уморил и вроде бы сошел с ума; и чуть ли не живьем его похоронили и так далее. Но благодаря труду уважаемых профессоров сегодня мы с вами можем объективно посмотреть на эту удивительную личность.
Почему это издание вышло как в России, так и на Украине? Во-первых, сам Николай Васильевич Гоголь – живой пример единения двух славянских народов. Это издание призвано в первую очередь не разъединять два этих народа, а соединить их: это наше общее начало. Есть свидетельства, что сам Николай Васильевич говорил, что и малоросс, и великоросс… Два близнеца, то есть это один народ. Он никогда не делил их по национальному признаку. Мало того, мы разговариваем на одном языке – языке молитвы, церковнославянском. Кроме того, в середине XIX века было очень мало переводов святых отцов (которых я перечислил) на русский язык, и Гоголь читал их в церковнославянском переводе.
Вообще и в нашей жизни до сих пор не изжит такой шаблон: как только человек обращается лицом к религии, кругу его знакомых сразу же кажется, что что-то не в порядке с головой у этого человека. Хотя если вспомнить известного киевского психиатра Сикорского, написавшего до революции достаточно большое количество трудов, он впрямую говорит, что религиозное чувство – это признак нормальности человека. Верующий человек – это психически здоровый человек.
Николай Васильевич Гоголь всегда был на пути к религии. У него была очень набожная семья. Да, в конце жизни он испытал кризис, но это было не признаком его сумасшествия, а того, что Николай Васильевич становится на одну ступень выше. Может быть, в этом и кроется ключ к разгадке его тайны.
Обращает на себя внимание и обрядная, фольклорная сторона. Насколько удивительно Гоголь знает традиции народной культуры, чего, кстати, очень сильно недостает в нашей жизни. Мы знаем многие направления и течения и в культуре, и в искусстве, и в популярной музыке и, как правило, не знаем своих корневых, народных песен, сказок и поговорок, хотя это далеко не бесполезная вещь.
Еще один момент, который потом тоже будет присутствовать в творчестве Николая Васильевича, – это искрометный смех как принцип борьбы со злом. Мы с вами знаем, что смеха мы боимся. Как писал сам Гоголь, оказаться смешным боится даже тот, кто вообще ничего не боится. Видя зло этого мира и прекрасно его понимая – а у него был абсолютный слух на зло, это был его дар, его мучение и, можно даже сказать, его крест – через смех он побеждал это зло. Преображался сам изнутри и хотел преобразить соотечественников. Не всегда, конечно, соотечественники этот принцип понимали, иногда просто смеялись, не работая над собой.
– Вы нас немного опередили: мы хотели порассуждать об этом в конце. Но раз вопрос поступил, ответим.
Безусловно, Гоголь обращает внимание на российскую действительность, но в первую очередь его генеральная линия – обрати, христианин, свой взор внутрь себя. Общество слагается из единиц, надо, чтобы единица была здоровая, чтобы ты был здоров. Поэтому его прием – смех над страстями, пороками – имеет и духовный смысл. Над пороками надо не только смеяться, их надо побеждать, и начинать надо с себя – мысль, достойная внимания.
– Однозначных вопросов и быть не может. Гоголь как настоящий литератор задает эти вопросы. Чем хороша настоящая литература? Многое заканчивается на таких полутонах. И мы как соавторы – а читая художественное произведение, мы являемся соавторами – должны оказаться как минимум на одной высоте с автором , чтобы его хотя бы понять.
Мы не зря говорили о религиозной войне. Став сознательно на сторону врага, Андрей оказывается для Тараса тоже врагом. Причем Тарас Бульба прекрасно понимает, что это его сын. И эта трагедия убийства не просто так легла на совесть самого Тараса, но он как раз занимает твердую позицию – это война до конца.
– Давайте продолжим наш разговор о произведениях Николая Васильевича.
Причем выход книги в свет в XIX веке был событием мирового масштаба, это все равно что сегодня построить атомную электростанцию на берегу океана. Это большой авторский творческий ресурс. Гоголь был живым классиком, начальник русской литературы в свое время. Тогда в литературу только-только начинали входить такие писатели, как Тургенев, Достоевский. Все они смотрели на Гоголя снизу вверх. И вдруг стало известно: автор популярных произведений пишет новую книгу. Конечно, интерес был колоссальный.
Эта книга выходит. Эту книгу читают. И эту книгу ругают. Причем ругают не только люди, которые являлись недругами Гоголя, а ругают даже его друзья, по сути его соратники. Это эпистолярный жанр – письма. Но в письмах он очень глубоко раскрывается. Адресаты этих писем конкретны. Например, адресат письма губернаторше реальное историческое лицо – Смирнова-Россет, жена калужского губернатора.
Тогда уже раздавался призыв менять конституционный строй, саму монархию – эти идеи бродят уже начиная с декабристов. Для Гоголя все эти перемены, не благословленные Церковью, не освещенные Христовым светом, не имеют под собой никакой почвы.
Само духовенство восприняло эту книгу тоже неоднозначно. Например, архимандрит Федор из Троице-Сергиевой лавры положительно отозвался об этой книге. Святитель Иннокентий (Борисов) тоже положительно. Но наиболее точно охарактеризовал эту книгу святитель Игнатий (Брянчанинов), который тогда был еще в сане архимандрита. Он пишет, что в этой книге свет смешан с тьмой. Сам Гоголь считал, что для святителя Игнатия как для монаха непонятны какие-то мирские вещи. Но здесь Николай Васильевич, пожалуй, действительно ошибался, потому что до монашества святитель Игнатий присутствовал в свете, прекрасно знал его, сам был одарен.
Что же есть светлого в этой книге? То, что Гоголь основывает свои суждения на святых отцах: это его любимое чтение. Народными писателями XIX века мы считаем Пушкина, Лермонтова, Гоголя. Но историки литературы говорят об обратном. Народными писателями были святители Тихон Задонский и Димитрий Ростовский. Вся грамотная Россия читала их. И в количественном отношении духовной литературы было больше, чем светской. Поэтому Гоголь читает не только тех древних отцов, о которых мы сказали в самом начале передачи, но ему известны и произведения Филарета Московского, и Иннокентия Борисова, того же самого Тихона Задонского, которого он безмерно любил и очень часто читал. И духовная красота этой книги как раз в этом и состоит. Гоголь осмысляет и общественную, и бытовую жизнь России с высоты православной веры.
Поэтому это непонятое произведение, и, может быть, непонятное до сих пор. Оно издано, надо обязательно его посмотреть. Можно подискутировать, это не страшно, но знать необходимо.
Что касается духовных исканий Николая Васильевича, конечно, они приводили не только к муке, но и давали утешение. Это единственный из наших литераторов, кто жил, наверно, как монах, не давая монашеских обетов целомудрия, нестяжания и послушания. Первый обет – целомудрие. У нас нет никаких свидетельств о какой-то любовной связи Николая Васильевича. Нет, не найдем. Обет нестяжания виден из его жизни: по слову евангельскому, он не имел где главу приклонить. Он и умер на квартире у своего друга графа Толстого. Послушание мы видим, именно послушание Матери Церкви. И здесь пробы с католицизмом уходят далеко-далеко, это уже истинный христианин.
У Гоголя были духовные наставники. Кстати, их тоже оболгали. Например, отец Матфей Константиновский, ржевский протоиерей. Граф Толстой, в доме которого преставился ко Господу Николай Васильевич, был человеком достаточно набожным, религиозным. Когда-то он был даже губернатором Твери, где они и познакомились с Гоголем. Протоиерей Матфей много духовно окормлял Гоголя, особенно в конце жизни. Гоголь лично был знаком со старцем Макарием, который не взял его в скит, когда он хотел остаться в Оптиной пустыни. Тем не менее переписка со старцем известна. Поэтому здесь не самочиние и не какое-то вольное прочтение, а глубокие корни в христианстве самого Николая Васильевича.
Отсюда, конечно, и его призыв, который он повторяет вслед за Пушкиным. Чем должно быть искусство? Чем должна быть настоящая литература? Какое это служение? Это служение пророческое. Как пророки возвещали Божью истину, которых тоже не всегда слушали. Величайшего пророка Исаию, как мы говорим, ветхозаветного евангелиста (настолько чудесно он смог предобразить приход Мессии), не просто в чем-то укоряли, как Гоголя, а убили, перепилили деревянной пилой. Конечно, критика, даже конструктивная, иногда не принимается обществом. Поэтому досталось и Николаю Васильевичу.
Сегодня острота этой проблемы во многом сглажена, и мы просто обязаны перечитать классиков и, может быть, с этой точки зрения посмотреть: а насколько был не прав Николай Васильевич?
– Думаю, телезрители согласятся, что очень важно говорить об этом и рассматривать литературные произведения Гоголя именно под таким углом.
– В оставшееся время есть возможность сказать пожелание нашим телезрителям в рамках сегодняшней темы.
– Хотелось бы пожелать всем нам, дорогие телезрители, моральной стойкости, потому что без отличения добра от зла, без духовных основ нашей жизни не будет того преображения России, к которому мы так сегодня стремимся. Призыв Гоголя не услышали, как не послушали Ильина, Аксакова, Киреевского, а послушали призыв абсолютно других людей, который привел к смуте, крови, революции. И хочется, чтобы через 150 лет призыв Николая Васильевича, как и многих других классиков, был все-таки услышан.
Какой это призыв? Это призыв любить нашу Родину, беззаветно служить нашему Отечеству. Любить нашу веру, служить Матери Церкви и, конечно, благоустроять град своей собственной души, чтобы быть здоровой единицей этого общества.
Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта “Семья и Вера”!
К познавательному просмотру (и прочтению) предлагаем очередной выпуск передачи “Беседы с батюшкой” телеканала “Союз”.
На вопросы отвечает настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы г. Светогорска священник Михаил Котов.
Тема телепередачи: Николай Васильевич Гоголь и православие. .
Ведущий Михаил Проходцев
Записала Ксения Сосновская
(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)
– Поскольку наша передача выходит на церковном канале, хотелось бы в первую очередь сказать, что Николай Васильевич, наверное, единственный из всех наших классиков (а в рамках нашей передачи мы рассматриваем именно их) поставил себе такую высокую цель – литературное служение как сознательное служение именно православию. И этот тезис мы постараемся доказать в течение передачи.
В 2009 году вся полнота литературного сознания праздновала великий юбилей – 200 лет со дня рождения нашего незабываемого классика. Впервые в истории было издано полное собрание всех сочинений и, что самое главное, писем Гоголя. Это 17 огромных томов. И надо отметить, что это издание стало возможно благодаря Церкви. Ни одно светское издательство не взяло на себя этот труд. Издательство Московской Патриархии по благословению нашего Святейшего Патриарха Кирилла и уже приснопоминаемого блаженнейшего митрополита Владимира издает этот труд.
А что такое издать 17 томов Гоголя? Это остановить все текущие проекты, обязательно выделить время на этот удивительный труд. Два человека: Владимир Алексеевич Воропаев – профессор МГУ, доктор филологических наук, возглавляющий Гоголевскую комиссию при Российской академии наук, и Игорь Алексеевич Виноградов, который тоже занимается творчеством Гоголя, подарили нам настоящий праздник. Почему?
Нам известно, и до сих пор повторяют порой это клише, что Николай Васильевич – очень загадочная фигура, вокруг которой много неразгаданных тайн: вроде бы сам себя голодом уморил и вроде бы сошел с ума; и чуть ли не живьем его похоронили и так далее. Но благодаря труду уважаемых профессоров сегодня мы с вами можем объективно посмотреть на эту удивительную личность.
Почему это издание вышло как в России, так и на Украине? Во-первых, сам Николай Васильевич Гоголь – живой пример единения двух славянских народов. Это издание призвано в первую очередь не разъединять два этих народа, а соединить их: это наше общее начало. Есть свидетельства, что сам Николай Васильевич говорил, что и малоросс, и великоросс… Два близнеца, то есть это один народ. Он никогда не делил их по национальному признаку. Мало того, мы разговариваем на одном языке – языке молитвы, церковнославянском. Кроме того, в середине XIX века было очень мало переводов святых отцов (которых я перечислил) на русский язык, и Гоголь читал их в церковнославянском переводе.
Вообще и в нашей жизни до сих пор не изжит такой шаблон: как только человек обращается лицом к религии, кругу его знакомых сразу же кажется, что что-то не в порядке с головой у этого человека. Хотя если вспомнить известного киевского психиатра Сикорского, написавшего до революции достаточно большое количество трудов, он впрямую говорит, что религиозное чувство – это признак нормальности человека. Верующий человек – это психически здоровый человек.
Николай Васильевич Гоголь всегда был на пути к религии. У него была очень набожная семья. Да, в конце жизни он испытал кризис, но это было не признаком его сумасшествия, а того, что Николай Васильевич становится на одну ступень выше. Может быть, в этом и кроется ключ к разгадке его тайны.
Обращает на себя внимание и обрядная, фольклорная сторона. Насколько удивительно Гоголь знает традиции народной культуры, чего, кстати, очень сильно недостает в нашей жизни. Мы знаем многие направления и течения и в культуре, и в искусстве, и в популярной музыке и, как правило, не знаем своих корневых, народных песен, сказок и поговорок, хотя это далеко не бесполезная вещь.
Еще один момент, который потом тоже будет присутствовать в творчестве Николая Васильевича, – это искрометный смех как принцип борьбы со злом. Мы с вами знаем, что смеха мы боимся. Как писал сам Гоголь, оказаться смешным боится даже тот, кто вообще ничего не боится. Видя зло этого мира и прекрасно его понимая – а у него был абсолютный слух на зло, это был его дар, его мучение и, можно даже сказать, его крест – через смех он побеждал это зло. Преображался сам изнутри и хотел преобразить соотечественников. Не всегда, конечно, соотечественники этот принцип понимали, иногда просто смеялись, не работая над собой.
– Вы нас немного опередили: мы хотели порассуждать об этом в конце. Но раз вопрос поступил, ответим.
Безусловно, Гоголь обращает внимание на российскую действительность, но в первую очередь его генеральная линия – обрати, христианин, свой взор внутрь себя. Общество слагается из единиц, надо, чтобы единица была здоровая, чтобы ты был здоров. Поэтому его прием – смех над страстями, пороками – имеет и духовный смысл. Над пороками надо не только смеяться, их надо побеждать, и начинать надо с себя – мысль, достойная внимания.
– Однозначных вопросов и быть не может. Гоголь как настоящий литератор задает эти вопросы. Чем хороша настоящая литература? Многое заканчивается на таких полутонах. И мы как соавторы – а читая художественное произведение, мы являемся соавторами – должны оказаться как минимум на одной высоте с автором , чтобы его хотя бы понять.
Мы не зря говорили о религиозной войне. Став сознательно на сторону врага, Андрей оказывается для Тараса тоже врагом. Причем Тарас Бульба прекрасно понимает, что это его сын. И эта трагедия убийства не просто так легла на совесть самого Тараса, но он как раз занимает твердую позицию – это война до конца.
– Давайте продолжим наш разговор о произведениях Николая Васильевича.
Причем выход книги в свет в XIX веке был событием мирового масштаба, это все равно что сегодня построить атомную электростанцию на берегу океана. Это большой авторский творческий ресурс. Гоголь был живым классиком, начальник русской литературы в свое время. Тогда в литературу только-только начинали входить такие писатели, как Тургенев, Достоевский. Все они смотрели на Гоголя снизу вверх. И вдруг стало известно: автор популярных произведений пишет новую книгу. Конечно, интерес был колоссальный.
Эта книга выходит. Эту книгу читают. И эту книгу ругают. Причем ругают не только люди, которые являлись недругами Гоголя, а ругают даже его друзья, по сути его соратники. Это эпистолярный жанр – письма. Но в письмах он очень глубоко раскрывается. Адресаты этих писем конкретны. Например, адресат письма губернаторше реальное историческое лицо – Смирнова-Россет, жена калужского губернатора.
Тогда уже раздавался призыв менять конституционный строй, саму монархию – эти идеи бродят уже начиная с декабристов. Для Гоголя все эти перемены, не благословленные Церковью, не освещенные Христовым светом, не имеют под собой никакой почвы.
Само духовенство восприняло эту книгу тоже неоднозначно. Например, архимандрит Федор из Троице-Сергиевой лавры положительно отозвался об этой книге. Святитель Иннокентий (Борисов) тоже положительно. Но наиболее точно охарактеризовал эту книгу святитель Игнатий (Брянчанинов), который тогда был еще в сане архимандрита. Он пишет, что в этой книге свет смешан с тьмой. Сам Гоголь считал, что для святителя Игнатия как для монаха непонятны какие-то мирские вещи. Но здесь Николай Васильевич, пожалуй, действительно ошибался, потому что до монашества святитель Игнатий присутствовал в свете, прекрасно знал его, сам был одарен.
Что же есть светлого в этой книге? То, что Гоголь основывает свои суждения на святых отцах: это его любимое чтение. Народными писателями XIX века мы считаем Пушкина, Лермонтова, Гоголя. Но историки литературы говорят об обратном. Народными писателями были святители Тихон Задонский и Димитрий Ростовский. Вся грамотная Россия читала их. И в количественном отношении духовной литературы было больше, чем светской. Поэтому Гоголь читает не только тех древних отцов, о которых мы сказали в самом начале передачи, но ему известны и произведения Филарета Московского, и Иннокентия Борисова, того же самого Тихона Задонского, которого он безмерно любил и очень часто читал. И духовная красота этой книги как раз в этом и состоит. Гоголь осмысляет и общественную, и бытовую жизнь России с высоты православной веры.
Поэтому это непонятое произведение, и, может быть, непонятное до сих пор. Оно издано, надо обязательно его посмотреть. Можно подискутировать, это не страшно, но знать необходимо.
Что касается духовных исканий Николая Васильевича, конечно, они приводили не только к муке, но и давали утешение. Это единственный из наших литераторов, кто жил, наверно, как монах, не давая монашеских обетов целомудрия, нестяжания и послушания. Первый обет – целомудрие. У нас нет никаких свидетельств о какой-то любовной связи Николая Васильевича. Нет, не найдем. Обет нестяжания виден из его жизни: по слову евангельскому, он не имел где главу приклонить. Он и умер на квартире у своего друга графа Толстого. Послушание мы видим, именно послушание Матери Церкви. И здесь пробы с католицизмом уходят далеко-далеко, это уже истинный христианин.
У Гоголя были духовные наставники. Кстати, их тоже оболгали. Например, отец Матфей Константиновский, ржевский протоиерей. Граф Толстой, в доме которого преставился ко Господу Николай Васильевич, был человеком достаточно набожным, религиозным. Когда-то он был даже губернатором Твери, где они и познакомились с Гоголем. Протоиерей Матфей много духовно окормлял Гоголя, особенно в конце жизни. Гоголь лично был знаком со старцем Макарием, который не взял его в скит, когда он хотел остаться в Оптиной пустыни. Тем не менее переписка со старцем известна. Поэтому здесь не самочиние и не какое-то вольное прочтение, а глубокие корни в христианстве самого Николая Васильевича.
Отсюда, конечно, и его призыв, который он повторяет вслед за Пушкиным. Чем должно быть искусство? Чем должна быть настоящая литература? Какое это служение? Это служение пророческое. Как пророки возвещали Божью истину, которых тоже не всегда слушали. Величайшего пророка Исаию, как мы говорим, ветхозаветного евангелиста (настолько чудесно он смог предобразить приход Мессии), не просто в чем-то укоряли, как Гоголя, а убили, перепилили деревянной пилой. Конечно, критика, даже конструктивная, иногда не принимается обществом. Поэтому досталось и Николаю Васильевичу.
Сегодня острота этой проблемы во многом сглажена, и мы просто обязаны перечитать классиков и, может быть, с этой точки зрения посмотреть: а насколько был не прав Николай Васильевич?
– Думаю, телезрители согласятся, что очень важно говорить об этом и рассматривать литературные произведения Гоголя именно под таким углом.
– В оставшееся время есть возможность сказать пожелание нашим телезрителям в рамках сегодняшней темы.
– Хотелось бы пожелать всем нам, дорогие телезрители, моральной стойкости, потому что без отличения добра от зла, без духовных основ нашей жизни не будет того преображения России, к которому мы так сегодня стремимся. Призыв Гоголя не услышали, как не послушали Ильина, Аксакова, Киреевского, а послушали призыв абсолютно других людей, который привел к смуте, крови, революции. И хочется, чтобы через 150 лет призыв Николая Васильевича, как и многих других классиков, был все-таки услышан.
Какой это призыв? Это призыв любить нашу Родину, беззаветно служить нашему Отечеству. Любить нашу веру, служить Матери Церкви и, конечно, благоустроять град своей собственной души, чтобы быть здоровой единицей этого общества.
01.04.2016 4862 Автор: Андрей РОЩЕКТАЕВ
1 апреля родился Николай Васильевич Гоголь
Был ли Гоголь верующим всегда — или только к концу жизни? Почти исчерпывающий ответ: он родился на Украине. Кто хоть немного представляет себе историю и культуру этого края, поймёт всё с одной фразы.
Болезненный интерес к тому, чего боишься — тоже особенность народного сознания. Правда, у Гоголя, к большому несчастью для его личной судьбы, этот интерес приобрёл гипертрофированный характер. несомненно, под влиянием болезни — особого креста, который он нёс всю жизнь.
Настоящий гений, по определению, всегда перерастает себя: в произведениях его присутствует более глубокий смысл, чем он сам сознательно вкладывал.
Любовь эта простирается на весь мир и всему миру желает спасения:
Перед нами — чудо, сотворённое глубоко верующим художником: чудо христианского неосуждения. Показать грех, показать, что это — именно грех и ничто другое и при этом. не осудить самого человека. Враг — грех в человеке, но не сам человек!
Читайте также: