Фуко воля к истине кратко
Обновлено: 02.07.2024
Отправным пунктом рассуждения служит внутренне противоречивая очевидность: для западной культуры характерна одновременно логофилия (подчеркнутая любовь к слову) и логофобия — страх перед той непредсказуемой силой, которая таится в произносимом слове , в массе сказанных вещей и самих высказываниях как о событиях, нарушающих привычные формы мысли и бытия.
"ПОРЯДОК ДИСКУРСА" - инаугурационная лекция Фуко в Коллеж де Франс, прочитанная 2.12.1970; текст опубликован в 1971, считается одной из программных работ в рамках постмодернистской парадигмы. Основная проблема, анализируемая Фуко в "П.Д.", - это проблема соотношения дискурсивности как свободной процессуальности дискурса, с одной стороны, и социокультурных механизмов регламентации и контроля над дискурсом, придающих ему - посредством нормирования и ограничения - определенный "порядок" . Избрание в Коллеж де Франс реально означало для Фуко возможность адаптации антитрадиционных и в этом плане неакадемических идей в академический культурный контекст (в Сорбонне это было невозможно - не только в силу того, что она репрезентирует собой идеал классицизма, но, по оценке Арона, и в силу "деятельной враждебности коллег, которых приводит в дурное расположение слишком блестящие таланты и успех" Фуко). В 1969 Коллеж де Франс (после смерти Ж.Ипполита) объявляет конкурс проектов реорганизации возглавлявшейся им кафедры "Истории философской мысли" (стандартная практика Коллеж де Франс; кандидатура Фуко была в свое время предложена Ж.Ипполитом); из трех предложенных проектов (одним из которых был проект кафедры "Философии действия", предложенный П.Рикером) победил проект Фуко: кафедра "Истории систем мысли". Лекции Фуко в Коллеж де Франс имели не только общеевропейский, но в полном смысле этого слова мировой успех (среди слушателей были К.Леви-Стросс, Делез, Ф.Бродель, Ж.Дюмезиль и др.), сыграв существенную роль в процессе социальной институциализации постмодернистского типа философствования в целом. Постмодернизм [Энциклопедия]
ПОРЯДОК ДИСКУРСА - понятие постмодернистской философии, фиксирующее конкретно-историческое состояние дискурсивной среды, конституирующееся в качестве результата социокультурной детерминации (регуляции, контроля и ограничения) дискурсивных практик. Введено в одноименной работе Фуко (1970), посвященной осмыслению сущности и механизмов социокультурной детерминации и контролирования дискурса. Фуко осуществляет сравнительный анализ дискурсивных практик, культивируемых в контексте современной культуры, и дискурсивных практик классической европейской традиции, что позволяет ему как выявить специфику культурного статуса дискурса, так и сформулировать интегральные закономерности социокультурной детерминации дискурсивной сферы. Прослеживая историческую эволюцию дискурса, Фуко начинает его историю с античного периода, в рамках которого дискурс принадлежал к доминантным и привилегированным феноменам культурного пространства, "вершил правосудие и присуждал каждому его долю". Подобный его статус был обеспечен общими метафизически артикулированными основаниями античной культуры, задающими пространство мышления, в рамках которого бытие предполагалось пронизанным единым универсальным логосом, постигаемым в рациональном усилии. Дискурс, который конституировался в культуре подобного типа, "это был дискурс, который, предсказывая будущее, не только возвещал то, что должно произойти, но и способствовал его осуществлению, притягивал и увлекал за собой людей и вступал, таким образом, в сговор с судьбой. Такой дискурс, по Фуко, оказывается не только "облеченным полномочиями", но и весьма "небезопасным", поскольку обладает по отношению к культурному пространству акцентированным потенциалом доминации, персонифицированно репрезентированной в социально значимой для античного полиса фигуре софиста.
В XIX веке, ближе к концу его, утверждается эпоха третьей эпистемы – она существует до нашего времени: эпистема систем и организаций. Значит, были различения, реестры – после них теперь нужно вернуться к идее целого и научиться всем этим многообразием знания как-то управлять. Возникает эпистема систем и организаций. Эпоха философии систем в немецком идеализме, эволюционная теория Дарвина – системные связи между видами, типы взаимодействия. Человек начинает видеть мир как систему взаимодействий. До сих пор это многое определяет в науке. До сих пор мы еще до конца не вышли из этой конфигурации мысли.
Фуко, уже застав век нарастания информационных технологий, предполагает, что человечество находится на пороге новой, четвертой эпистемы. Свидетелями ее формирования, возможно, являемся мы. Что может прийти на смену эпистеме систем и организаций? Примером которой является любое научное знание сейчас. Отдельно взятая наука существует, чтобы из наблюдений строить системы. Будь то система Менделеева или системы в экономике или политологии. В век информации может установиться что-то вроде эпистемы контроля. Человек сначала все уподоблял – потом разделял – затем собрал в систему – что теперь с этим делать? Человек теперь хочет контролировать мир, себя и других. И тут видна взаимосвязь между некоторыми из основных слов Фуко. Знание. Весь культурный процесс замешен на знании, на воле к знанию. Мы знаем, что знание – сила. Фуко понимает власть как силу. (В отличие от Ханны Арендт.) Знание дает власть над собой и другими. И путь к этому пролегает через историю. Фуко этого в полной мере не застал. Эпистема контроля проявляется в том, что над всеми представлениями о системах и организациях главенствует возможность доступа к информации. Власть дает доступ к информации и возможность манипулировать ею, а через нее манипулировать людьми.
Всегда это было на периферии культуры, а сейчас это сама реальность культуры. Индустрия культуры – манипулирование досугом. Знание – обладание информацией, которую можно эффективно использовать. Фуко впервые озвучил эту тему как предмет специального исследования.
Дискурс. Речь. Тоже практика. Дело, деятельность. Дело, которое имеет свои эффекты. Воздействие. Дискурс как речь – то, благодаря чему человек становится собой. Это слово выходит на первый план и становится определяющим. От идеи дискурсивности Фуко не отойдет. Поэтому можно еще по-другому определить сущность культуры – совокупность дискурсов.
Дискурс – речь, не обязательно даже словесная. Для Фуко это прежде всего, конечно, дискурс языковой. В широком смысле, это станет ясно потом, дискурсом может быть любое дело, поступок, речь, которая имеет воздействие. Ограничиться можно и лингвистическим пониманием дискурса. Культура – прежде всего пространство дискурса. Но точно так же и пространство производства знания, и власти, и практики.
Люди говорят много и все время. Не важно, устно или письменно. Уже очень рано они начинают зависеть от того, что говорят. И от того, как говорят. Каждый отдельный человек начинает зависеть от того, что и как говорят вокруг него. Человек может быть объектом манипуляции со стороны людей, управляющих дискурсом. Одна из главных проблем культуры заключается в управлении дискурсами: что, когда и кем говорится. Если дискурсом не управлять, то он будет хаотичным. И множественные дискурсы будут образовывать хаос, в котором люди начнут просто тонуть. В котором будет невозможна артикуляция знания. Будет невозможно для отдельных людей достичь власти и осуществлять силу. Если позволить всем говорить, что хотят и когда хотят, не будет ни знания, ни власти. Аристотель писал: все люди от природы стремятся к знанию. От какой природы? Хотят обладать властью. Но если не контролировать то, что люди говорят, – все практики культуры обернутся хаосом. Фуко подчеркивает, что надо исследовать культуру под этим углом зрения. Исследовать процедуры контроля над дискурсом и дискурсами. Выделяет три группы таких процедур.
Внешние процедуры контроля. Кто-то их устанавливает: один человек, группа людей, могут установиться стихийно. Дальше у Фуко начинается речь, непривычная по стилю. Изобретает необычные употребления слов, новые слова. Возникает необычная оптика, которую Фуко очень последовательно описывает. Из названий процедур многое понятно. Процедуры внешнего контроля это прежде всего процедуры исключения:
Ещё раз подчеркнём, что это именно процедуры контроля над дискурсами, то есть над речью. Через речь только и возможно получить доступ к человеку и человеческой практике. Запрет – можно запретить что-то говорить на какие-то темы силовым установлением. Запрет – то, что в глубокой древности практиковалось как система табу. Табу – запрет на определенного рода действия. Но недаром слово закрепилось и стало означать запрет вообще. Запрет производит одну из наиболее эффективных форм отбора дискурса. Чтобы управлять людьми во всевозможных ситуациях, нужно ограничить область, о которой нельзя говорить. О Ленине и Сталине в определенный период было нельзя плохо говорить. О гомосексуальности в 60-е – 70-е было запрещено говорить столь открыто, сколь ныне. Запрет на дискурс о сексуальности был еще более широким в XIX веке. Фактически запрещено всерьез говорить об абсолютной монархии в демократических обществах в эпоху либерализма.
Мудрость не от мира сего, юродство. Это один из примеров того, как работала процедура разделения (скорее, без отбрасывания). Поэтому речь безумца имела особый статус внутри всего пространства дискурсов и могла пониматься так, а не иначе. В определенных привилегированных ситуациях безумец фактически становится пророком истины, которая недоступна разуму. Разум и безумие отделены друг от друга, но сохраняют глубинную, иногда парадоксальную, связь. Часто в основе – христианская идея мудрости не от мира сего. Связь между знанием и властью. Безумец знает либо то, чего не знает разумный, либо прекрасно знает то, на что другие предпочитают закрывать глаза. Речь идет о знании и о том, как это знание соотносится с властью и силой. Шут может обладать большей властью, чем король. Ему, как безумцу, который осуществляет дискурс другого, даровано право говорить в другом режиме. Говорить то, что другие не могут сказать. На других наложен запрет. Безумцу разрешено говорить некоторые вещи в лицо королю – процедура разделения.
Ещё одна процедура исключения: противопоставление истинного и ложного дискурса. Все это в чистом виде, может быть, никогда не выступает, все это не всегда строгие термины, а некие наброски того, каким взглядом можно и нужно посмотреть на культуру как результат того, что человек делает с собой, с другими и со своей речью.
Кто-то должен установить, какую речь и по каким причинам можно считать истинной, а какая заведомо будет ложной. Значит, не будет иметь отношения ни к знанию, ни к власти. В современную эпоху истинным дискурсом, речью, имеющей непосредственное отношение к истине, является тот дискурс, который научно информирован, каким-то образом опирается на научные исследования. Будь это научно-популярная статья в журнале – она заведомо принадлежит к истинному дискурсу. А если статья в журнале повествует о том, как в современной медицине можно использовать принципы средневековой алхимии, – она будет принадлежать к заведомо ложному дискурсу. Фуко, будучи озабочен системой уголовного права, политическими вопросами, говорит о том, что дискурс права со второй половины XIX века должен опираться на психологические, социологические и медицинские знания. В начале XIX века мы наблюдаем триумф полицейского государства. И вообще феномен полиции. Дискурс правовой должен опираться на знания о человеке и социуме. А в Средние века – на авторитет священного писания. И можно было устраивать судебные процессы над животными. А сейчас судебный процесс над животными будет заведомо ложным дискурсом. Люди по разным причинам, но с одной целью – управлять доступом к власти, – отделяют заведомо истинное от заведомо ложного. И главное: объявляют нечто истинным или ложным.
У Фуко в нашем тексте другие примеры, из области науки, обратите внимание.
Автор – как процедура! Не человек, который написал текст. Человек всегда есть. Но он может перестать быть, а автор у текста остается. Не важно, был Шекспир или его не было. Важно, что есть тексты, а значит, есть автор. Автор это функция текста, а не человек. И это внутренняя процедура регулирования дискурса. Фуко вспоминает о том, что в средневековой культуре авторы научных или богословских трактатов обязательно были известны, потому что именно с их именем связывалось то или иное положение, формула. К имени был привязан авторитет текстов. В Новое время в научной литературе мы видим обратное – тенденцию к тому, что автор не важен. Он важен может быть тогда, когда его именем нужно назвать конкретный закон, открытие, например, спутник планеты. Это и есть работа автора как процедуры. Имя автора – чтобы зафиксировать в системе научного знания определенной конфигурации некоторое явление. Огромное количество людей, которые пишут работы в тех или иных областях науки, могут оставаться анонимными. В сфере художественной литературы – наоборот. В Средние века все художественные тексты тяготеют к анонимности, а с началом Нового времени все больше распространяется принцип индивидуальности и уникальности авторства. Сейчас уже есть такая головная боль, как авторское право, что было совершенно немыслимо еще в XVIII веке. Люди брали друг у друга, что хотели, переписывали и не обязательно ставили свое имя под этим. Многие художественные произведения циркулировали анонимно. Автор – процедура регулирования дискурса, дополнительная к процедуре комментария. Здесь ограничивается случайность дискурса. Случайность – то, что общество никак не может допустить, принять и позволить. В зависимости от того, насколько, почему и в какой форме важно авторство, тексты по-разному читаются, воспринимаются и циркулируют.
Третья группа процедур, позволяющая контролировать дискурсы, направлена на прореживание субъектов. Направлена на то, чтобы кому-то дать возможность говорить, а кому-то не дать.
Дискурсивные сообщества – вторая группа процедур прореживания субъектов. Сообщества людей, которые обладают привилегированным правом на тот или иной дискурс. Есть, например, писатели – образуют дискурсивное сообщество в пространстве культуры. Не любой человек войдет сразу в это дискурсивное сообщество. Отдельно взятое научное сообщество на любом уровне. Это может быть связано с идеей тайного знания. Масонские ложи, которые хранят дискурс в тайне. Важен принцип организации субъектов в группы.
Третья процедура – доктрина. Некое зафиксированное учение или изложение принципов. Религиозная или политическая. Фуко говорит, что доктрина (учение, которое преподносится как то, чему необходимо следовать) должна отображать процедуры контроля над объектами дискурса. Религиозные доктрины – пример организации дискурсов через субъекты. И научная школа. Здесь пересекаются разные предшествующие процедуры, но важно то, что некто навязывает свою доктрину, и даже если ничего не навязывается насильственно – вы не можете выйти из процедуры. Либо вы должны следовать установленной системе в своей работе, либо будете из нее исключены.
Четвертая процедура – социальное присвоение дискурсов. Связано с теми или иными расслоениями, дифференциациями или стратификациями общества. Присвоить право говорить о чем-то человек может в зависимости от статуса, образования, финансового состояния. Не все, что может сказать богатый, может сказать бедный. Не все, что может позволить себе сказать культуролог, может сказать монтер железнодорожных путей – на него будут странно смотреть.
Читать последнюю часть речи. Методы исследования. Переворачивание, серия, специфичность, уникальность. Они противостоят ряду более традиционных методов, которые изображают культуру так, что мы не видим многое из того, что вспомнили сегодня.
Мы зависим от того, что говорим, в гораздо большей степени, чем от того, что думаем.
monocler, Олег Комков
ДИСКУРС (фр. discours, от лат. discursus — рассуждение, довод) — одно из сложных и трудно поддающихся определению понятий современной лингвистики, семиотики и философии, получившее широкое распространение в англо- и особенно франкоязычных культурах. Значение слова — речь, выступление, рассуждение. В рус. языке, как и во многих европейских, этому слову нет эквивалента. Оно переводится как Д., дискурсия, речь, слово, текст, рассуждение. Предметом теоретического изучения Д. стал относительно недавно.
Д. как сходен, так и отличен от языка и речи. С речью его сближает то, что он также является процессом и деятельностью. Однако в отличие от речи Д. предполагает систему, он обладает свойством целостности, имеет внутреннюю организацию, форму, к нему применимы понятия вида, жанра и стиля. Свойство системности сближает Д. с языком. Язык является универсальной абстрактной микросистемой, тогда как Д. — конкретной мини-системой. Д. — это речь, наделенная социокультурным измерением, или язык, преобразованный говорящим субъектом и включенный в конкретный социокультурный контекст. Типология Д. включает религиозный, политический, литературный, филос. и др. дискурсивные жанры. Мы в подобных случаях обычно используем понятие языка, считая, что каждая область культуры имеет свой язык: литературный, филос. научный и т.д.
понятийная структура философии М. Фуко (см.), обозначающая один из инструментов введения дискурса (см.) в определенные социокультурные рамки, определяющие тот или иной конкретно-исторический “порядок дискурса” [см. “Порядок дискурса” (Фуко)].
“В. к И.” как механизм регламентации дискурса по критерию характера его процессуальности располагается в ряду иных подобных инструментов: принцип “дисциплины” (см.) воздействует на дискурс по критерию его предметности, принцип “комментария” (см.) — по инструменталистскому критерию и т. п.
Понятие “В. к И. было конституировано Фуко как постмодернистский парафраз “воли к власти” Ф. Ницше и было сопряжено в его модели с понятийной структурой “забота об истине” (см.). Последняя характеризовала у Фуко дискурсивность (см.) как таковую, обозначая ее нацеленность на истину (см.), проявляющуюся в спонтанной креативности и постоянной готовности к продуцированию плюральной истины (см. “Игры истины”). В отличие от этого, “В. к И.” у Фуко определенно ориентирована на продуцирование лишь такой истины, которая в обязательном порядке санкционирована наличной культурой, или существующими метанаррациями (см.). По оценке Фуко, “воля к истине. имеет тенденцию оказывать на другие дискурсы своего рода давление и что-то вроде принудительного действия” В контексте философского самопостижения “В. к И.” являет собой экспликацию наличного ноуменального смысла как отдельных бытийных феноменов, так и бытия в целом. Данное обстоятельство, согласно Фуко, принципиально исключает плюрализм истины как таковой. Процессуальность “В. к И.” по мысли Фуко, имеет место тогда, “когда можно не делать ничего другого, как только разворачивать то, что имеешь в голове” Фуко определял “В. к И.” в качестве “удивительной машины, предназначенной для того, чтобы исключать” все иные версии истины, кроме легитимированной.
По оценке Фуко, именно такая, предза- данная рамками познавательного канона, “истина берется оправдать запрет” собственного развития. По убеждению Фуко, “нет ничего более непрочного, чем политический режим, безразличный к истине; но нет ничего более опасного, чем политическая система, которая претендует на то, чтобы предписывать истину”
“В. к И.” с точки зрения Фуко, осталась вне поля рефлексии философской классики: под маской служения Истине о таковых познавательных практиках “говорили менее всего” Согласно Фуко, “истина, которую она (“В. к И. — А. Г.) волит, не может эту волю не заслонять” И хотя в современных условиях “В. к И.” по Фуко, “все труднее обойти вниманием” мы по-прежнему практически “ничего не знаем о воле к истине”.
Осмысливая конкретно-исторические версии “В. к И.” Фуко показал, что уже в рамках античной культуры характерная для дискурса процессуальная “забота об истине” сталкивается “с волей к правилу, с волей к форме, с поиском строгости” Наиболее значимым для Фуко в этом контексте выступает проблема: “Как эта воля образовалась? Является ли эта воля к строгости лишь выражением некоторого фундаментального запрета? Или, напротив, она сама была матрицей, из которой затем выводились некоторые общие формы запретов?”
ВОЛЯ — НЕВОЛЯ
ВОЛЯ — НЕВОЛЯ Надулся, да не отдулся. Из сил выбился.Не сможешь, не осилишь; а надорвешься, не поможешь.Что с ним заведешь: шапки с него не соймешь (от старинного обычая позорить съемкой шапки).С него шапки не сымешь. С него взятки гладки.Лег верблюд, так приехали (верблюд
“ЗАБОТА ОБ ИСТИНЕ ”
“ЗАБОТА ОБ ИСТИНЕ ” понятийная структура философии постмодернизма, фиксирующая креативность, внутренне присущую дискурсу (см.), применительно к истине, понятой как множественная.Понятие “3. о. И. обретает категориальный статус у М. Фуко (см.) в контексте анализа им
Навстречу истине
Воля Воля. – На всякое живое существо известные предметы действуют привлекательным, другие отталкивающим образом: первых оно хочет и стремится к ним, вторых не хочет и удаляется. Но для того, чтобы хотеть или не хотеть именно этого предмета, хотящее существо, очевидно,
Воля Алексей Захаров.Воля — это структура, которая помогает человеку совершать определённые действия для достижения поставленной цели. Отсюда следует, что у человека должна быть цель. Чем больше цель совпадает с Божественным предназначением, тем больше стремление
Воля Алексей Захаров Воля – это структура, которая помогает человеку совершать определённые действия для достижения поставленной цели. Отсюда следует, что у человека должна быть цель. Чем больше цель совпадает с Божественным предназначением, тем больше стремление
Здуньска-Воля
ВОЛЯ - феномен саморегуляции субъектом своих поведения и деятельности, обеспечивающий векторную ориентацию имманентных состояний сознания на объективированную экстериорную цель и концентрацию усилий на дистижении последней. Будучи несводимым ни к предметной
Об истине
Об истине Дорога к истине вымощена парадоксами. Чтобы постигнуть Действительность, надо видеть, как она балансирует на канате.* * * Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой.* * * Истина полностью и абсолютно создается стилем.* * * Язык – не сын, а отец мысли.* *
Тюрьма и воля
5.4. Воля
5.4. Воля ВОЛЯ – функция психики, атрофированная у большинства людей.В религиозном смысле это то, что боженька дал человеку – волю выбирать, то есть свободу действий. Животные лишены этого недостатка, поскольку их действия ограничены инстинктами, у человека между ними и
Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. Пер. с франц.- М., Касталь, 1996. - 448 с.
ИСТОРИЯ СЕКСУАЛЬНОСТИ. ТОМ I.
ИСТОРИЯ СЕКСУАЛЬНОСТИ. ТОМ II.
КНИГА ИЗДАНА ПРИ ФИНАНСОВОЙ ПОДДЕРЖКЕ МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ФРАНЦУЗСКСКОЙ РЕСПУБЛИКИ И ПРИ СОДЕЙСТВИИ ФРАНЦУЗСКОГО КУЛЬТУРНОГО ЦЕНТРА В МОСКВЕ
Составление, перевод с французского, комментарий и послесловие Светланы Табачниковой. Общая редакция А.Пузырея
Фуко Мишель. ВОЛЯ К ИСТИНЕ: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. Пер. с франц.- М., Касталь, 1996. - 448 с.
Сборник работ выдающегося современного французского философа Мишеля Фуко (1926 - 1984), одного из наиболее ярких, оригинальных и влиятельных мыслителей послевоенной Европы, творчество которого во многом определяло интеллектуальную атмосферу последних десятилетий.
В сборник вошел первый том и Введение ко второму тому незавершенной многотомной Истории сексуальности, а также другие программные работы Фуко разных лет, начиная со вступительной речи в Коллеж де Франс и кончая беседой, состоявшейся за несколько месяцев до смерги философа.
c Edition Gallimard 1971, 1976, 1984, 1994
c Магистериум, макет серии
c Составление, перевод с французского, комментарий и послесловие С.Табачниковой, 1996
c Подготовка и осуществление издания Издательского Дома "Касталь" Школы культурной политики
Название: Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности.
Работы разных лет
Автор: Мишель Фуко
Сборник работ выдающегося современного французского философа Мишеля Фуко (1926—1984), одного из наиболее ярких, оригинальных и влиятельных мыслителей послевоенной Европы, творчество которого во многом определяло интеллектуальную атмосферу последних десятилетий. В сборник вошел первый том и Введение ко второму тому незавершенной многотомной Истории сексуальности, а также другие программные работы Фуко разных лет, начиная со вступительной речи в Коллеж де Франс и кончая беседой, состоявшейся за несколько месяцев до смерти философа.
СОДЕРЖАНИЕ
Порядок дискурса.47
Воля к знанию.97
ГИПОТЕЗА ПОДАВЛЕНИЯ. Побуждение к дискурсам. 111
Имплантация перверсий.133
SCIENTIA SEXUALIS.150
ДИСПОЗИТИВ СЕКСУАЛЬНОСТИ.175
Задача.179
Метод ..191
Область. 204
Периодизация..218
ПРАВО НА СМЕРТЬ И ВЛАСТЬ НАД ЖИЗНЬЮ.238
Использование удовольствий. Введение..269
Забота об истине..307
Комментарии. 327
С.В.Табачникова Мишель Фуко: историк настоящего.396
Библиография.444
Создатель первой во Франции кафедры психоанализа и один из ярчайших представителей движения антипсихиатрии, которое возникло на фоне исторических потрясений во второй половине двадцатого века, Мишель Фуко в цикле трудов под общим названием "История сексуальности" рассматривает неразрывность понятий сексуальность и власть, их неотделимость друг от друга и выносит в научное сообщество дискурс о способах деконструкции власти.
Это произведение является первым томом и началом второй части, так же является наиболее цитируемой работой автора.
Самый ярко-выраженный тезис произведения звучит так "отказ от разделения объектов (людей) на власть имущие и угнетаемые группы".
Фуко ясно даёт понять, что в реалиях его времени "власть" как явление должно быть в корне пересмотрено и необходима смена механизма его функционирования. При этом он говорит о том, что возникновение протестных настроений и выступлений только усиливает отношения властные и даёт больше возможностей для действий с позиции силы.
Вся философия автора и его мысли пронизаны неспокойным духом времени, в котором он жил.
Книга безусловно крайне интересна к прочтению, но действительно трудна для понимания. Так как автор не пытался создавать художественную литературу, которая была бы доступна большому кругу лиц, его произведения полны терминов и написаны научным языком.
Читайте также: