Эстония после распада ссср кратко

Обновлено: 05.07.2024

По итогам выборов в Верховный совет Эстонии, прошедших в марте 1990 года, НФЭ получил возможность сформировать правительство. Пост премьер-министра занял один из лидеров Народного фронта Эдгар Сависаар.

По требованию союзных депутатов балтийских республик съезд депутатов СССР создал специальную Парламентскую комиссию для выявления исторической правды относительно обстоятельств вхождения этих республик в состав Советского Союза. Комиссию возглавил один из ближайших соратников Михаила Горбачева академик Александр Яковлев. После изучения вопроса им был сделан доклад о наличии секретных протоколов к пакту Молотова — Риббентропа. Так широкому кругу стало известно, что Литва, Латвия и Эстония стали частью СССР отнюдь не добровольно.

Также этот закон запретил использование герба, флага и гимна Эстонской ССР в качестве государственных символов и восстановил действие Конституции Эстонской Республики 1938 года. Через восемь дней был принят закон об основах временного порядка управления Эстонией. Согласно ему прекращалось подчинение органов государственной власти, госуправления, органов суда и прокуратуры республики соответствующим органам власти Союза ССР, они отделялись от системы СССР. Было объявлено, что отношения между республикой и Союзом ССР отныне строятся на основе Тартуского мирного договора, заключенного между Эстонской Республикой и РСФСР 2 февраля 1920 года.

Первая из советских республик

А 16 ноября того же года Верховный Совет Эстонской ССР большинством голосов принял Декларацию о суверенитете.

В ней указывалось, что дальнейшее развитие республики должно происходить в условиях суверенитета. Также выражалось несогласие с вынесенными президиумом Верховного Совета СССР на всенародное обсуждение изменениями и дополнениями советской конституции, которые исключали право Эстонии на самоопределение. Признавалось верховенство эстонских законов над советскими.

«Эстонский народ на берегах Балтийского моря обрабатывает землю и развивает свою культуру уже более пяти тысяч лет, — подчеркивалось в документе. — В 1940 году гомогенное в национальном отношении, суверенное Эстонское государство стало составной частью Советского Союза, при этом было предусмотрено сохранение гарантий суверенитета и расцвет нации.

Однако внутренняя политика сталинизма и периода застоя игнорировала эти гарантии и принципы.

Один из подписантов Декларации, тогдашний секретарь Президиума Верховного Совета Эстонии Виктор Вахт впоследствии высказал разочарование дальнейшим ходом событий.

23 августа 1989 года около 2 млн жителей трех прибалтийских республик выстроили 600-километровую живую цепь, соединив Таллин, Ригу и Вильнюс. С самолетов Ан-2 на людей бросали цветы. Мирный протест был приурочен к 50-летию подписания пакта Молотова-Риббентропа, который, как напоминали в республиках, изменил их политический статус. Выступлением простых граждан воспользовались сепаратистские организации. В Москве осудили инициативу эстонцев, но не решились на ответные действия.

Литва, Эстония и Латвия первыми вышли из Советского союза. 30 лет назад, 6 сентября 1991 года, СССР признал их независимость. Сейчас прибалтийские республики период с 1940-х по 1990 год называют советской оккупацией. Рассказываем, как изменилась экономическая жизнь трех республик за последние 30 лет.

Литва

После Великой Отечественной Войны промышленность Литвы вернулась к довоенному уровню, а через пару лет обогнала его почти вдвое. В 1945 году число сотрудников, работающих в промышленном секторе, составляло 36,5 тысяч, в 1950-м — уже 76,6 тысяч.

В 2004 году Литва вошла в Европейский союз — с момента ее выхода из СССР прошло всего 13 лет, а основной частью литовского ВВП уже стали услуги (65%), на промышленность приходилось лишь 23%. Построенные и модернизированные во времена Советского союза предприятия прекратили свое существование. На сегодняшний день Литва — европейский лидер по убыли населения. В 1990-х годах в республике проживало 3,7 млн человек, сейчас — 2 млн, свидетельствуют данные местного департамента статистики.

В ближайшие десять лет население Литвы будет сокращаться рекордными темпами, прогнозируют эксперты Евростата. К 2028 году население республики составит 1,65 млн человек. По словам специалиста Государственного центра стратегического анализа Индре Пусевайте, в 2050 году более половины жителей Литвы будут в преклонном возрасте. Это значит, что работать, платить налоги, содержать пенсионеров будет некому.

В 1990 году ВВП республики составлял 10,2 млрд долларов (87 место в мире). В прошлом году — 48,7 млрд евро (из-за пандемии экономика Литвы сократилась на 3,5%). Если считать ВВП на душу населения, тогда выходило 2,7 тысячи долларов, сейчас — 38,4 тысячи долларов. Больше, чем в остальных прибалтийских странах.

В 1990-х — начале 2000-х госдолг Литвы составлял 20-30% ВВП, сейчас — 47%.

Международный валютный фонд прогнозирует, что темпы роста ВВП Литвы в 2021 году будут самыми высокими в регионе — 3,9%. А в 2022 году экономика вырастет на 5,2%. Для сравнения: ВВП Эстонии вырастет на 3,4 и 4,2% соответственно, ВВП Латвии — на 3,2% в этом и в следующем годах.

Латвия

Раз уж мы заговорили о ВВП Латвии, перейдем к экономике этой страны. В Риге тоже считают, что республика кормила Советский союз. По подсчетам ректора Видземской высшей школы Гатиса Круминьша, Рига перевела в Москву почти на 16 млрд рублей больше, чем получила.

Так же, как и население Литвы, население Латвии стремительно сокращается. За каждый год членства в Евросоюзе республика теряла по 1% жителей.

После вступления в Евросоюз (2004 год) латвийская экономика демонстрировала опережающие темпы роста. Например, в 2006 году, ВВП республики вырос на 12,2%. Такого высокого показателя в тот год не было ни в одной стране ЕС.

Сегодня госдолг Латвии превышает 11 млрд евро. Это треть ВВП страны. Только на обслуживание процентов республика тратит 200 млн евро в год.

Эстония

А вот Эстония по размеру госдолга к ВВП занимает последнее место в Европе — 8,12%. Для сравнения: у Греции 181,78%.

Затем размер ущерба вырос до 92 млрд рублей — ее вычислили эксперты Комиссии при министерстве юстиции Эстонии, (по какому курсу рассчитывалась эта сумма, и сколько она составляет в евро, в исследовании не уточняется). Отмечается, что советские власти развалили аграрную отрасль Эстонии, загрязнили поверхностные воды, изъяли сланцевые ресурсы, неэффективно использовали фосфорит.

Однозначно сказать, почему эстонская экономика благополучнее латвийской и литовской, нельзя. С одной стороны, это советский фундамент. Например, в 1950-е в Нарве построили энергетический комплекс из двух тепловых электростанций (крупнейших в мире) — Эстонской и Балтийской (сейчас они называются Нарвскими), которые вырабатывают до 95% всей электроэнергии в республике. Иметь собственные источники энергии выгоднее, чем быть импортером.

Если измерять в процентах ВВП, в Эстонию идет больше инвестиций, ч ем в Россию — 29,6% против 23,4%, говорится в докладе МВФ World Economic Outlook.

Ровно 30 лет назад – 20 августа 1991 года – Верховный Совет Эстонии принял постановление "О государственной независимости Эстонии". Какие были для этого предпосылки?

Будущее России и Эстонии после 20 августа 1991 года, когда последняя провозгласила свою независимость, не могло формироваться по российско-белорусскому сценарию, но определенная версия российско-финской модели отношений могла состояться. В 1990–1994 годах Москва сделала немало шагов навстречу Таллину. Главный из них – признание независимости.

Проблема даже самых сильных экспертов, занимающихся вопросами трансформации СССР, заключается в том, что они пытаются построить схему, пригодную для исследования всего постсоветского пространства. Иными словами – объяснить события 1991 года одновременным взглядом из Москвы, Вильнюса, Тбилиси и Алматы. Сама такая постановка вопроса контрпродуктивна.

Существенно лучше решается задача объяснения событий 1991 года, если "разбить" постсоветское пространство на вполне очевидные территориально-политические блоки. В этом случае как отдельные общности выглядят Закавказье, Средняя Азия, Белоруссия, Украина и тяготеющая к ней Молдавия и, разумеется, Прибалтика.

Только спустившись еще на один таксономический уровень, мы увидим, например, что в Грузии, Армении и Азербайджане при общем сходстве процессов были серьезные различия. Похожим образом ситуация развивалась и в Прибалтике.

Тридцать лет, прошедшие после восстановления независимости Эстонской Республики, – вполне достаточный промежуток для того, чтобы порассуждать об этом не только с политологической, но и с исторической точки зрения. Особенно велик соблазн исторического анализа с позиции очевидца событий.

В силу ряда личных причин с лета 1987 года практически все свободное время я (автор Николай Межевич – прим. Baltnews) проводил на территории Эстонской Советской Социалистической Республики и наблюдал бо́льшую часть процессов, начиная с митинга 23 августа 1987 у горки Хирве в Таллине. Тот митинг был посвящен оценке советско-германских договоренностей, но объективно стал первым ударом похоронного колокола по советской власти в Эстонии и всему СССР.

К концу 1987 года стало ясно, что прежняя модель отношений центра и Таллина завершается. При этом летом 1987 года никто не предполагал, что СССР исчезнет через четыре года. Более вероятным считался вариант "подлинной федерации", конфедерации или квазиконфедерации, какой-то реинкарнации Великого княжества Финляндского.

Предпосылки

Для этого были важные национально-эстонские предпосылки. Карл Аст, один из политиков, стоящих у истоков эстонской государственности (социал-демократ), так писал в 1927 году о событиях 1918 года, в которых он принимал непосредственное участие:

"Сомневаюсь, будет ли полная независимость Эстонии экономически посильной и осуществимой. Я полагал, что, входя в федерацию, как автономная единица, Эстония может иметь достаточные возможности развивать свою культуру. Признаюсь откровенно, полную независимость я считал даже вредной и усматривал в этом требовании чрезмерную националистичность".

В меморандуме от 5 апреля 1917 года представители эстонской национальной элиты писали в адрес Временного правительства: "Об отложении от государства Российского в Эстонии никто не думает и не говорит. В Эстонии стремятся к близкому соединению с русским народом на основе федеративного устройства Российского государства c автономной Эстонией. [. ] Мы являемся верными гражданами России. С нею нас связывают жизненные интересы".

В 1988 году в Эстонии в прессе был поставлен вопрос о взаимосвязи договоров о взаимопомощи между СССР и прибалтийскими республиками и возможности изменения статуса Прибалтики в 1940 году. Это позволило в Эстонии и Латвии внедрить в общественное сознание установку об автоматической связи между событиями вхождения стран Балтии в состав Советского Союза и поставить вопрос о континуитете существования Эстонии и Латвии с 1920 года.

Далее – все просто: понятия "оккупация", "оккупанты", "агрессия" из области политического фольклора перейдут 21 августа в сугубо юридические формулировки.

По сути, Советский Союз сам вырастил своих ликвидаторов. Лидеры Народного фронта Эстонии (НФЭ) состояли в КПСС, получали прекрасное высшее образование, разумеется, бесплатно, кандидатские и докторские степени, лауреатские звания, квартиры и машины от советской власти.

После 1991 года некоторые эстонские коллеги в частных беседах очень аккуратно указывали на то, что, если бы Михаил Горбачев пошел на особый статус Эстонии в 1988 году, эта модель устроила бы практически всех, включая национал-радикалов. Однако поскольку политика Горбачева характеризовалась постоянным запаздыванием, ничего не получилось.

1–2 октября 1989 года состоялся конгресс Народного фронта Эстонии, приветствие которому отправил Горбачев и на котором выступил первый секретарь ЦК Компартии страны Вайно Вяляс, заявивший: "Компартия хочет видеть в НФЭ массовое общественное движение, которое может вместе с партией принять на себя ответственность за переход от сегодняшней к завтрашней Эстонии".

Однако, когда в начале 1991 года Александр Яковлев предлагал статус автономии Эстонии, но этого было мало даже для обеих эстонских коммунистических партий. Выборы нового органа Съезда народных депутатов показали феноменальную слабость союзного центра.

Внутримосковский конфликт привел к тому, что советская власть не только не поддержала своих сторонников, но и сделала все для того, чтобы в составе межрегиональной депутатской группы на Съезде народных депутатов СССР сформировался мощный, интеллектуально сильный и жестко политически мотивированный блок депутатов от Прибалтики, где представители Эстонии играли очень важную роль.

Мне тогда были доступны все материалы, распространяемые депутатами от Прибалтики, а в мои обязанности входила подготовка аналитики для работы шефа в Комиссии по межнациональным отношениям и Комиссии по оценке последствий пакта Молотова – Риббентропа. Общение с большинством депутатов от Прибалтики показало высокую степень их единства в вопросе нахождения в составе СССР. К 1991 году даже наиболее толерантные из них и всем обязанные Советскому Союзу стали противниками сохранения республик в едином государстве.

Кроме того, признание "особости" прибалтийских республик не было чуждо даже центральным властям СССР: только в отношении этих республик был принят акт признания независимости – в решении Государственного Совета СССР от 11 сентября 1991 года декларировалось признание государственной независимости Латвийской, Литовской и Эстонской республик.

При этом игнорировалось очевидное – провозглашение независимости было сделано Верховным Советом ЭССР-ЭР, избранным в соответствии с "оккупационным" законодательством и по сути своей являвшийся "оккупационным" органом власти, пытавшимся вступить в переговоры с "оккупировавшим" его государством.

Следует согласиться с давней, но проверенной временем оценкой Совета по внешней и оборонной политике (СВОП): "Поспешность и непрофессионализм, с которым МИД России в пику ослабленному руководству СССР оформил "развод" с государствами Балтии привел к тому, что после декабря 1991 года возникли острейшие проблемы форсированного вывода войск из Прибалтики, статуса русского населения, демаркации границ".

День сегодняшний

Главной доминантой внутренней и внешней политики Эстонской Республики после восстановления независимости 20 августа 1991 года является стремление к полному воссозданию государственного и экономического строя, существовавшего до событий 1939–1940 годов.

Тогда Эстония была президентской республикой (от нее отказались, но это мало на что повлияло) с хозяйством, основанном на частной собственности и ориентированном главным образом на западные рынки, но со сбалансированной, многовекторной политикой. Отказ от минимально рациональных отношений с Россией сыграл против стабильного развития эстонской государственности.

Географическая близость предопределила весьма тесные экономические и политические отношения двух народов. Да, непростая история сформировала стереотипы взаимного восприятия, не добавляющие оптимизма. Роль экономики в отношениях Эстонии с Российской Федерацией минимальна, зато политическая конфронтация, инициированная эстонской стороной более двадцати лет назад, определяет все.

Демонстративно недружественные шаги официального Таллина накапливают потенциал неизбежных ответных мер. Признание Россией независимости и суверенитета Эстонии как государства, возникшего в 1991 году, предполагает как взаимные права, так и взаимные обязанности.

Попытки Таллина забрать все права себе, а все обязанности делегировать Москве исключает возможность эффективного диалога двух стран.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

В 1991 году Эстония, Латвия и Литва отделили свое будущее от судьбы умирающего Советского Союза.. Переступив порог совершеннолетия, три государства не являются полностью независимыми от стесняющего их отца-хозяина.

Процесс распада Советского Союза получил конкретное выражение в одной символической дате: 25 декабря 1991 года. Оставим в стороне сложный механизм передачи государственных функций и заметим только, что именно в этот день советский флаг в последний раз развевался на холодном ветру над Кремлем перед его последним спуском. Распад империи занял длительный период времени; именно в эту стадия упадка СССР вписывается переход Эстонии, Латвии и Литвы от статуса Советских Социалистических республик к статусу независимых государств, который сохранялся (в том числе и Грузией) и после образования Содружества Независимых Государств (СНГ), в котором вновь объединились оставшиеся 11 стран, входивших в состав СССР.

С этого момента прибалтийские республики стали стремительно отдаляться от поверженного российского гиганта, осуществляя структурные реформы в целях организации свободных рыночных отношений, чтобы сократить разрыв с соседними западными странами. Эффективность принятых мер политически выразилась во вступлении в НАТО (в марте 2004 года) и в ЕС (в мае того же года).

Очень сложное переплетение в этих странах хрупкой экономической ситуации, деликатного политического равновесия, двусторонних отношений с российским гигантом и политики предоставления гражданства, проводимой национальными правительствами, дает весьма многогранную картину с трудно предсказуемым геостратегическим положением Восточной Европы. Начнем с Латвии, представляющей собой важный транспортный узел.

Именно отношения между двумя этническими компонентами играют определяющую роль в перспективе стабильного членства страны в ЕС или же ее маргинализации на европейской сцене. Только чуть более половины населения является этническими латышами, русских почти 30%, а русскоговорящих — 37,5%, большая часть которых имеет паспорта синего цвета, которые отличаются от тех, которые выдаются латышам. Чтобы получить латышский паспорт, который позволяет без визы въезжать в страны Европейского союза, надо сдать экзамен по латышскому языку, который не все русские в состоянии выдержать. Еще в паспорте можно указать собственную национальность: русский или латыш. Такой выбор, разумеется, приводит к очень конкретным последствиям, например, к дискриминации на рабочем месте. Проводимая политика предоставления гражданства дает представление о двух больших группах людей, разделенных трещиной не только в социальном, но и в юридическом плане. Эта картина еще более усложнилась из-за недавних событий в политической жизни.

Эстония

Самая северная из прибалтийских стран пережила интенсивную кампанию индустриализации в советский период. Так же как и в Латвии, масса иммигрантов, в основном неквалифицированных рабочих, привлеченных рабочими местами, отразилась на демографической ситуации. Этнические эстонцы составляли 90% в 1945 году, а в 1989 году их часть снизилась до 60% в пользу русских, которые составляют 29,7% населения.

После обретения независимости Эстония тоже ввела жесткие законы на получение гражданства, представляющие препятствие для русских. В то время как в Италии обсуждается вопрос, по какому принципу давать гражданство ius sanguinis e ius soli (по крови или по месту рождения - прим. Переводчика), у эстонцев не было сомнений в этом вопросе. Эстонцами являются те, кто имел эстонское гражданство на 16 июня 1940 года, когда советские войска вошли в страну, и их потомки. Для всех остальных (очевидно, русских) процедура получения гражданства зависит от времени проживания на территории страны и особенно на знании эстонского языка. Действительно, необходимо сдать экзамен на знание языка. Эстонский язык, так же как и литовский и латышский, очень трудный, и многие русские просто не в состоянии его выучить, подвергаясь за это дискриминации, например, при допущении к публичным конкурсам на получение рабочих мест.

Эстония тоже ввела два вида паспортов: серые — для не имеющих гражданства, и голубые — для эстонских граждан. Этот выбор привел к дальнейшей этнической изоляции для обладателей серых паспортов, среди которых уровень безработицы составляет 22,8%.Кроме того, только 6,5% среди них сносно говорит по-эстонски. Если к этим данным добавить, что только 4,3% этнических эстонцев хорошо говорят по-русски, то мы получим тревожную картину страны, где языковый разрыв следует за этническим и углубляет его.

Трения между Россией и Эстонией не ограничиваются проблемами, связанными с политикой и гражданством. Свою роль сыграл и символический аспект принадлежности к той или иной стороне, конкретно воплотившийся для русских в Бронзовом солдате (советский мемориал павшим в борьбе против нацифашизма). Памятник, исторически располагавшийся в центре Таллинна, воспринимался эстонцами как тяжелое наследие советской оккупации. Два противоположных движения столкнулись в апреле 2007 года, когда правительство решило перенести памятник на окраину города, что вызвало эскалацию насилия между русскими и эстонцами.

В свете недавних опросов, когда 94% эстонцев заявили, что их друзья исключительно или в преобладающем большинстве тоже эстонцы, а 87% русских с серыми паспортами сообщили, что их дружеский круг ограничивается им же подобными, возникает картина расколой надвое страны, что бросает угрожающую тень на возможность гармонического и интегрированного социального развития маленькой республики.

Литва

Литва может похвастаться перед своими северными соседями значительной этнической однородностью состава ее населения ( примерно 85% литовцев). Благодаря этой особенности нет особых трений между различными этническими группа в этой самой южной из прибалтийских республик. Страна пошла по пути предоставления гражданства всем, подавшим запрос, не заставляя жителей республики сдавать экзамен по литовскому языку.

Несмотря на это Литва тоже переживает трудный социально-экономический момент. Уровень безработицы достиг 17,9% в 2010 году, а прироста населения нет вообще, оно убывает (-0,27%), один из наихудших показателей в мире. Из-за кризиса много жителей эмигрирует, население снизилось с 3.335.000 человек в 2009 году до 2.261.000 в 2010 году. Отношения с Российской Федерацией обуславливаются скорее экономическими вопросами и желанием забыть о прошлой принадлежности к СССР, чем социально-политическим противостоянием. Литва (за которой вскоре последует Эстония) стала первой европейской страной, которая ввела в действие Третий энергетический пакет ЕС, предусматривающий среди прочих положений разъединение управления сетями газопроводов и контроля за ними акционерных обществ. Россия приняла в штыки эту меру, так как Газпром является акционером литовской национальной энергетической компании Lietuvos dujos.

В намерения Литвы входит задача добиться отстранения российских компаний от стратегического контроля за поставками энергии в прибалтийские страны. Свой план Литва намерена осуществить, получив доступ к мировому снабжению сжиженным природным газом и построив регазификаторы, чтобы лишить русских контроля за своей энергетикой на основе третьего энергетического пакета. Кроме того, в стране делают ставку на шельфовый газ. Представители правительства даже приняли участие в Глобальной инициативе по разработке шельфового газа, проходившей в 2010 году в Соединенных Штатах.

Энергетическая шизофрения диктуется и внешними обстоятельствами, среди которых закрытие Игналинской атомной электростанции в 2009 году, как это было предусмотрено договором о присоединении Литвы к Европейскому союзу. Ее закрытие привело к резкому росту цен на энергию, что оказало негативный эффект на валовой национальный продукт Литвы свыше 1%. В качестве контрмеры Эстония, Латвия, Литва и присоединившаяся к ним Польша сотрудничают через свои национальные компании (Eesti energia, Latvenergo, Lietuvos energija) в строительстве ядерного реактора в Визагинасе. Недавний официальный визит латвийского премьер-министра Домбровскиса к его коллеге Кубилиусу говорит о том, что реализация проекта нуждается в ускорении. Он должен способствовать экономическому развитию региона и гарантировать большую независимость от мощного соседа.

Заключение

Были обсуждены наиболее критические аспекты внутренней политики и международных отношений в прибалтийских республиках. Есть конкретная надежда, что эти страны пойдут по пути Евросоюза, символом чего является присоединение Эстонии к зоне евро 1 января 2011 года. Тем не менее, критическая ситуация, в которой находится сама Европа, вместе с настойчивым возвращением на международную сцену России не оставляет места легкому отношению и поверхностному оптимизму по поводу будущего этого региона.

Тем не менее, именно геополитика, понимаемая как серьезная и ответственная дисциплина, учит нас, что ничто в истории не является неизменным, включая и предполагаемую необратимость процесса европейской интеграции.

Читайте также: