Дело володина против рф кратко
Обновлено: 05.07.2024
Заявительница вынуждена была покинуть Россию и сменить имя из-за навязчивого бывшего ухажера. Он создавал в социальных сетях аккаунты с ее личной информацией и публиковал обнаженные фотографии бывшей. Российская полиция отказала женщине в применении судебного запрета, так как и не довела до конца расследование по этому делу.
Европейский суд по правам человека вынес решение по иску Валерии Володиной против России. Как следует из опубликованного 14 сентября документа, ЕСПЧ признал, что российские законы не обеспечивают жертве преследования в интернете адекватной правовой защиты. Кроме того, полиция действовала неэффективно, когда расследовала публикацию ее личной информации и интимных фото в социальных сетях. Это первое обращение в ЕСПЧ из-за сталкинга в интернете.
История вопроса
В 2019 году полиция приостановила расследование по созданию фейковых профилей годом ранее. По данным правоохранительных органов, их создали с IP-адресов в Азербайджане, а подозреваемый в это время находился в Тамбове. Российская полиция запросила данные азербайджанских коллег. Володина напоминала, что ситуация со взломом в 2016 году вообще не была расследована, но ее возражения вновь проигнорировали полиция и суды. Возбудить дело о ее выслеживании правоохранители тоже не захотели, указав, что GPS-навигатор, который для этого использовался, это легальный прибор. В 2020 году дело о взломе соцсетей было окончательно закрыто: интимные фото Володиной нашли в телефоне ее бывшего сожителя, но к этому моменту срок давности по делу уже истек.
Позиция ЕСПЧ
Нормы о праве на защиту частной жизни касаются и такой защиты в интернете, подчеркнул Европейский суд, в том числе на защиту от публикации фотографий человека без его согласия. Представитель России заявил, что Володина могла в гражданском процессе потребовать удалить ее фото (ст. 150, 151 ГК), но не пыталась это сделать. Женщина возразила, что соцсети и так удалили фотографии по ее требованию, а вот помешать виновнику опубликовать их снова в рамках гражданского процесса было бы сложно: для этого самой Володиной пришлось бы собрать доказательства, что фейковые профили создает именно он. К тому же по ее требованию уже открыли уголовное дело, так что она надеялась на решение проблемы в нем. ЕСПЧ отметил, что полиция также не сообщала заявительнице, что она должна подать из-за фото гражданский иск.
ЕСПЧ пришел к выводу, что нарушения прав Володиной были достаточно серьезными, чтобы компетентные органы приняли по их поводу меры и обеспечили заявительнице защиту. Представитель России не смог указать достаточно эффективных мер правовой защиты, которые могли быть применены в такой ситуации. В частности, применение судебного запрета к лицам в статусе подозреваемого, а не обвиняемого, возможно только в исключительных случаях, что не позволяет использовать эту меру достаточно быстро. К тому же ходатайствовать об этой мере должен следователь, который может по своему усмотрению отклонить запрос жертвы преследования на такую защиту.
Европейский суд также счел, что расследование дела Володиной не было проведено тщательно и полно. Двухлетняя задержка с расследованием, которая в итоге помешала довести дело до суда, вызвана как отсутствием четких правил расследования преследования в интернете, так и нежеланием полиции работать над делом. Даже если подозреваемого невозможно было допросить, правоохранители должны были немедленно выяснить, с каких телефонов и IP-адресов была опубликована компрометирующая информация; когда это все-таки сделали в 2018 году, полиция, по всей видимости, не расследовала возможную связь подозреваемого с лицами в Азербайджане, которые создавали фейковые акаунты Володиной.
ЕСПЧ усмотрел в деле нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Суд взыскал в пользу Володиной €7500 (645 900 руб.) компенсации и еще €5386 (463 842 руб.) судебных расходов.
Дело Володиной
В 2014 году Валерия Володина и ее сын стали жить вместе с Рашадом Салаевым, с которым женщина состояла в отношениях, в Ульяновске. Через год они расстались. После расставания бывший сожитель угрожал Володиной смертью, убийством ребенка. На протяжении нескольких лет Салаев в разное время разными способами наносил психологические и физические травмы Володиной, портил имущество, отбирал паспорт, личные вещи, разбил лобовое стекло автомобиля. В попытках избавиться от преследователя женщина переехала в Москву. Салаев нашел ее и там, увез обратно в Ульяновск, где избил. Женщина была на девятой недели беременности, из-за угрозы выкидыша Володиной пришлось сделать аборт. Она заявила в полицию об избиениях, но уголовное дело не возбудили. Прокурор отменил отказ от возбуждения уголовного дела, однако полицией не были приняты дальнейшие меры. В следующий раз при нападении Салаев повалил женщину на землю и начал душить. Уголовное дело в полиции не завели вновь, уговорили ее вернуть заявление.
Следующая попытка Володиной переехать в Москву закончилась тем, что Салаев повредил тормозную систему автомобиля. Позже женщина обнаружила в своей сумке устройство с GPS-трекером. Володина сообщила о своих подозрениях в Следственный комитет по Москве. Однако после проверок никакие меры снова не были приняты. Салаев стал публиковать фото Володиной без ее согласия. Вновь было начато уголовное расследование, завели дело. К июлю 2018 года дело не завершилось.
Однажды, когда Валерия Володина ехала в такси, Салаев перекрыл своим автомобилем движение транспорта, вытащил ее из такси и поволок к своему автомобилю. В 2018 году женщина попросила предоставить государственную защиту. Заявление Володиной сочли необоснованным.
– Для того чтобы показать Европейскому суду, что это не частный случай, к жалобе была приложена статистика, а также независимые исследования, которые проводились различными организациями, которые показывали, что насилие в семье в нашей стране широко распространено, сильно влияет на женщин и никаких правовых механизмов защиты не существует, – объясняет Соболева. – У нас сейчас нет специального законодательства, которое бы позволило оградить женщин от этого. То законодательство, которое предлагается и о котором пишет в своем решении Европейский суд, существует в других странах.
Домашнее насилие в России
– У нас нет специального законодательства. Когда говорят о том, что у нас есть все необходимые меры… У нас есть статья за убийство, за тяжкие телесные. Есть административная ответственность за нанесение побоев – штраф. Вы представляете: мужчина побил свою жену, сожительницу, подругу, не важно. Человека, с которым он совместно проживает.
Раньше женщина должна была самостоятельно обратиться в полицию и собирать все доказательства (без юриста это практически невозможно): медицинское освидетельствование, экспертизу, свидетельские показания. Статью о домашнем насилии на полгода переводили в частно-публичное обвинение – если женщина подавала заявление, дело не подлежало прекращению, – но спустя полгода ее вернули в раздел административного права (противники законопроекта утверждали, что перевод первых случаев домашних побоев в ряд уголовных преступлений – это вторжение в семью).
Решение суда
По решению ЕСПЧ Володина получит денежную компенсацию от Российской Федерации в размере 20 тысяч евро, а также покрытие судебных расходов .
– Более важно то, что ЕСПЧ написал о том, что мы должны принять меры общего порядка и предпринять целый ряд шагов, в том числе создать законодательную базу, которая позволит создать какой-то механизм для защиты от домашнего насилия. В частности, в существующем проекте закона это введение охранных ордеров: если мужчина звонит по телефону, встречает у подъезда женщину, начинает хватать, держать за руки, бить, обзываться, высказывать угрозы, может быть принято решение о том, что он не должен приближаться к ней больше, чем на определенное количество метров. И, конечно, не должен вступать с ней ни в какой контакт.
Если преследователь (или преследовательница; Соболева отмечает, что мужчины также могут воспользоваться защитой и привлечь к ответственности жену, которая его избивает; однако мужчины делают это реже) нарушает предписание, он или она привлекается к ответственности не за избиения или угрозы, но за нарушение судебного предписания. Это правонарушение против интересов правосудия. Жертве не придется ничего доказывать. Преследователь вступает во взаимодействие не с жертвой. Жертва обращается в полицию, и человек привлекается к ответственности за нарушение судебного предписания.
– Конфликт переходит из плоскости жертва–насильник в плоскость государство–насильник. Государство, естественно, сильнее. Оно может в этом случае более эффективно реагировать.
Закон не устанавливает никаких дополнительных или более строгих санкций. Он не заставляет разводиться. Он не заставляет сажать в тюрьму на пожизненное. Он направлен на то, чтобы то, что есть в в положении законодательства применялось и работало, а также были разработаны меры профилактики.
Это мера, которую Европейский суд просит, требует принять. Однако решение находится целиком в ведении нашего законодательства. В России могут и не согласиться с решением ЕСПЧ, тогда вопрос перейдет в плоскость обсуждения на политическом уровне в Совете министров.
– Мы все-таки надеемся, что наше государство каким-то образом доведет до конца историю с принятием закона. Для нас это большой аргумент [решение ЕСПЧ и переход в политическую плоскость при неисполнении решения суда. – Прим. ред.]. Дело было очень сложное. Оно защитит женщин не только в РФ, оно важно и для других стран. Проблема домашнего насилия не является сугубо российской.
Валерия Володина познакомилась с С. в 2014 году.
25 января 2016 года после очередного избиения Валерия попала в больницу, где ей пришлось сделать аборт, так как С. бил Валерию в живот. В больнице она сообщила участковому, что ее избил С., однако и в этот раз никакого дела не возбуждалось.
18 мая 2016 года С. вновь избил и душил Валерию, она обратилась в полицию и прошла экспертизу, которая зафиксировала травмы на лице, шее, руках и ногах. Однако в возбуждении уголовного дела вновь было отказано.
В сентябре 2016 года Валерия обнаружила под подкладкой своей сумки зашитое устройство с сим-картой, предположительно GPS-трекер. Обращение в Следственный Комитет по этому вопросу не дало результатов.
16 апреля 2018 года в госзащите было отказано. Полиция на ходатайство Валерии о госзащите и жалобы на домашнее насилие ответила:
Обстоятельства дела
В 2014 г. Валерия Володина и ее сын начали проживать совместно с С. в Ульяновске. В 2015 г. пара рассталась, однако С. начал угрожать женщине смертью и убийством ребенка, требуя вернуться к нему.
1 января 2016 г. С. разбил лобовое стекло автомобиля Володиной и забрал ее паспорт. Женщина написала заявление о преступлении в полицию, однако в последующем забрала его, пояснив, что вернула свои документы. В последующем С. самостоятельно заменил лобовое стекло. В связи с этим было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Прокурор отменил его, но в дальнейшем полиция вновь отказалась возбуждать дело.
Через несколько недель Валерия Володина уехала в Москву, намереваясь остаться там жить. Для поиска работы она разместила резюме в Интернете, по которому ее нашел С. Через несколько дней с женщиной связался мужчина, представившийся кадровиком, который предложил приехать на собеседование в Московскую область. Позже мужчина подобрал ее на своей машине, чтобы подвезти до места собеседования. Но оказалось, что на заднем сидении автомобиля находился С. – он отобрал у Володиной телефон и личные вещи, сел за руль увез ее обратно в Ульяновск.
25 января уже в Ульяновске С. ударил Володину по лицу и животу, в связи с чем она была доставлена в больницу. Врачи зафиксировали кровоподтеки и установили, что женщина была на девятой неделе беременности. Ей сообщили, что возможен выкидыш, поэтому она согласилась сделать аборт. Валерия Володина вновь обратилась в полицию, сообщив об избиениях, однако затем снова забрала заявление, и уголовное дело возбуждено не было.
18 мая 2016 г. женщина вновь подверглась нападению со стороны С., который ударил ее по лицу, повалил на землю и начал душить. Валерия Володина сообщила о случившемся правоохранителям, но в очередной раз забрала заявление. Уголовное дело не было возбуждено, хотя прокурор отменял соответствующее постановление.
В мае 2016 г. Валерия Володина вновь попыталась переехать в Москву. 30 июля 2016 г. С. напал на нее, когда она выходила из своей машины. Два дня спустя он сообщил ей, что повредил тормозную систему ее автомобиля. Приехавший на вызов полицейский подтвердил это.
В сентябре 2016 г. женщина обнаружила в своей сумке электронное устройство, которое, по ее мнению, было GPS-трекером. 5 октября 2016 г. она сообщила о своих подозрениях в Кунцевский межрайонный следственный отдел в Москве. Лишь 9 марта 2017 г. ее обращение было перенаправлено в Бюро специальных технических мероприятий ГУ МВД РФ, но никаких мер предпринято не было.
В начале 2018 г. С. опубликовал в Интернете фотографии Валерии Володиной без ее согласия. В связи с этим было начато уголовное расследование по ст. 137 УК (нарушение неприкосновенности частной жизни), которое до июля 2018 г. не завершилось.
11 марта 2018 г., стоя напротив окон квартиры Володиной, С. позвонил ей и стал угрожать. На следующий день женщина обратилась в полицию, однако в возбуждении уголовного дела в очередной раз было отказано, поскольку С. не пытался проникнуть в жилье.
Через десять дней Валерия Володина направилась к своей подруге на такси. С. перекрыл движение, вытащил женщину из машины и поволок к своему автомобилю. Пытаясь высвободиться, она распылила газ из баллончика, тогда мужчина схватил ее сумку и уехал. Володина снова написала заявление в полицию, однако С. вернул все ее вещи, и уголовное дело не было возбуждено.
22 марта 2018 г. женщина попросила предоставить ей государственную защиту, однако ее просьбу сочли необоснованной. 30 августа 2018 г. она сменила фамилию.
Доводы жалобы и возражения властей
Валерия Володина обратилась в ЕСПЧ, причем помимо жалобы она предоставила статистические данные о преступлениях, совершенных в семье, а также на бытовой основе.
Заявительница отметила, что национальные власти не защитили ее от неоднократного домашнего насилия, запрещенного ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, и не привлекли виновного к ответственности. Она также указала на нарушение ст. 13 Конвенции во взаимосвязи со ст. 3, поскольку в национальной правовой базе отсутствуют положения относительно насилия в семье.
В возражениях на жалобу Правительство РФ указало, что преступления, связанные с нанесением легкого вреда здоровью и побоями (ч. 1 ст. 115 и 116 УК), являются преступлениями частного обвинения, а значит, полиция не может возбудить уголовное дело в отсутствие заявления потерпевшего, даже если видит явные признаки преступления.
Российские власти отметили, что насильственные действия со стороны С. доказаны не были, а сама заявительница забирала заявления и отказывалась проходить медицинское освидетельствование. Кроме того, она не обжаловала действия (бездействия) сотрудников правоохранительных органов и просила прекратить дело в отношении С.
Валерия Володина, в свою очередь, указала, что согласно независимой психиатрической оценке она страдала от серьезной психологической травмы, вызванной как насилием, так чувством беспомощности. Она отметила, что российские власти не смогли создать законодательную базу для решения проблемы домашнего насилия, а также для расследования жестокого обращения.
В жалобе Валерия Володина также указала на неспособность российских властей принять конкретные меры по борьбе с гендерной дискриминацией в отношении женщин, что является нарушением ст. 14 Конвенции во взаимосвязи со ст. 3.
Правительство утверждало, что основные положения Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, включая положение о равенстве, были включены в Конституцию РФ. Заявительница не указывала, что какие-либо государственные должностные лица пытались отговорить ее от судебного преследования С. либо от дачи показаний против него или что они каким-либо иным образом препятствовали ее попыткам защиты. Кроме того, указала российская сторона, Валерия Володина не представила никаких статистических данных, свидетельствующих о том, что женщины в России, которые жаловались на насилие в семье, подвергались дискриминационному обращению.
Суд пришел к выводу об отсутствии защиты от домашнего насилия в России
Суд отметил, что в контексте домашнего насилия возможность возбуждения частного уголовного преследования недостаточна, поскольку такие разбирательства, очевидно, требуют времени и не могут предотвратить повторения подобных инцидентов. Более того, даже если в результате судебного разбирательства будет вынесен обвинительный приговор, жертва не будет защищена, поскольку в России отсутствуют запретительные судебные решения.
Европейский Суд указал, что власти знали или по крайней мере должны были знать о насилии, которому подвергалась Валерия Володина, и о реальной и непосредственной угрозе его повторения, поскольку она обращалась с заявлениями в полицию. Учитывая эти обстоятельства, власти были обязаны принять все разумные меры для ее защиты.
Также Суд отметил, что Россия остается в числе немногих государств – участников Конвенции, национальное законодательство которых не предоставляет жертвам домашнего насилия каких-либо сопоставимых мер защиты.
В настоящем деле, указал Суд, несмотря на серьезность нападения, которое привело к прерыванию беременности, власти не выяснили, почему Валерия Володина забрала заявление о преступлении. Они не возбудили по собственной инициативе никакого расследования, хотя похищение и нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших прерывание беременности, могли быть расследованы как преступления публичного обвинения.
ЕСПЧ посчитал, что, принимая во внимание особо уязвимое положение жертв домашнего насилия, законодательная база должна позволять властям расследовать такие дела по собственному желанию в интересах общества. Кроме того, использование других способов защиты, которые привели бы к выплате компенсации, например гражданского судопроизводства, не избавило бы заявительницу от домашнего насилия.
Таким образом, Суд признал нарушение ст. 3 Конвенции, пояснив, что, следовательно, нет необходимости проверять, имело ли место нарушение ст. 13.
Рассматривая иной аспект жалобы, Европейский Суд отметил, что ранее уже признавал, что насилие в отношении женщин, включая домашнее насилие, является одной из форм дискриминации. Неспособность государства защитить женщин от насилия в семье нарушает их право на равную защиту независимо от того, является ли такое нарушение преднамеренным или нет.
На основании доказательств, представленных Валерией Володиной, и информации из внутренних и международных источников ЕСПЧ посчитал, что в России существуют признаки того, что насилие в семье несоразмерно затрагивает женщин. Они составляют подавляющее большинство жертв преступлений, совершенных в семье и в быту, в официальной статистике. Кроме того, у женщин гораздо меньше шансов добиться судебного преследования и вынесения приговора в силу внутренней классификации таких преступлений.
Заявительница попросила 40 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда и более 5 тыс. евро за судебные издержки и расходы. ЕСПЧ присудил возместить Володиной судебные расходы и издержки в полном объеме и 20 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда.
Особые мнения двух российских и кипрского судей
Дмитрий Дедов отметил, что, вероятно, существует несоответствие между отчетами о гендерном насилии в России и фактическими обстоятельствами, которые придают материальную форму статистическим данным, и тем фактом, что Суд не желает занимать твердую позицию в определении соответствующего названия того, что происходило с потерпевшей. Различие между пытками и бесчеловечным обращением имеет решающее значение в контексте насилия в семье.
По его мнению, чрезвычайно важно признать серьезность совершения правонарушения, связанного с насилием в семье, путем принятия строгих законов, которые соответствующим образом наказывают исполнителей правонарушения. Классификация домашнего насилия в качестве незначительного или административного правонарушения не оправдывает серьезного вреда, причиненного женщинам, которые ему подвергаются. Дмитрий Дедов указал, что закон должен предусматривать механизм срочного реагирования на расследование и судебное преследование случаев домашнего насилия.
Судья ЕСПЧ от Республики Кипр Георгиос Сергидес в своем особом мнении отметил, что право в соответствии со ст. 3 Конвенции не подвергаться пыткам или жестокому обращению или унижающему достоинство обращению различает нарушения, которым подвергается жертва, в зависимости от их интенсивности. Это единственное положение Конвенции, которое устанавливает классификацию в зависимости от степени нарушения. Он указал, что Суд должен правильно оценить интенсивность нарушения и соответствующее позитивное обязательство государства-ответчика в отношении такого нарушения, принимая во внимание значение, порог и различия между тремя отдельными видами нарушений.
Значимость дела для российской практики
1. Ввести систему срочных запретов на контакт нарушителя с пострадавшей (охранные ордера) и ввести серьезное наказание за несоблюдение запрета;
2. Обязать нарушителя покинуть общий дом на определенный срок. Когда и если это невозможно, то обеспечить безопасное место и экстренную помощь пострадавшей и детям (если они есть);
3. Ввести уголовную ответственность за насилие в семье в рамках публичного обвинения, предоставить пострадавшей бесплатную юридическую, психологическую и социальную помощь;
4. Готовить полицейских, врачей, психологов, судей, социальных работников по специальным стандартам взаимодействия между ведомствами;
5. Исследовать проблему домашнего насилия и вести детальную статистику;
6. Поддерживать активное участие мужчин в действиях по борьбе с насилием в отношении женщин, осуществлять информационно-просветительскую работу среди населения о видах насилия, его последствиях и механизмах помощи пострадавшим;
7. Вести образование и воспитание мальчиков и девочек без стереотипов и на основе равенства между полами.
Настоящие родительские и просемейные организации – защитники семьи, традиционных семейных ценностей и счастливого детства без ювенальщиков уже бьют тревогу. Нам надо готовиться к отражению множества подобных атак на семью в самое ближайшее время.
РИА Катюша по материалам Общественного уполномоченного по защите семьи в Санкт-Петербурге
Читайте также: